ную поверхность до далекого горизонта. После ночной моросящей Москвы контраст оказался слишком силен. Захотелось зажмуриться, как в детстве, выходя с дневного сеанса из темного кинотеатра на яркий свет. Внизу мерно дышала бездна, то поднимаясь ко мне водяным куполом, то проваливаясь, словно приглашая войти в себя. Я знал то, что находится там, под зыбкой границей двух сред, на каждом метре из одиннадцати с лишним давящих холодных тысяч. Но знать - одно, а нырнуть туда - совсем другое. И я медленно перешел сквозь дрожащую тонкую пленку из солнечного океанского полдня в светло-зеленый, густо настоянный на планктоне, прогретый приповерхностный слой. И позволил себе падать вниз, как падает брошенная с палубы туристского лайнера монета, как падает запеленатое тело с привязанным к ногам грузом, как падает обглоданный акулами скелет старого кита. Зеленые лучи, сконцентрированные волнами, бродили вокруг и сопровождали мое падение. Искрящейся взвесью играл в них планктон. Непрерывно поглощая живой бульон, резвилась рыбья мелочь. Жизнь кишела, жуя, посвистывая и трепыхаясь. Чуть ниже и в стороне прошли и канули в сумрак темные жуткие существа, ища достойной себя добычи. Солнечный свет становился все зеленее и гас. А может, упасть туда, и там остаться до самого Судного дня? Лежать среди мертвой кашицы под бесконечным дождем новой мертвечины, падающей с черного тысячетонного неба? Тосковать по прожитой зазря и так глупо потерянной жизни? Радоваться каждой упавшей неподалеку монетке, как знамению Божию о том, что есть еще кто-то, кто живет там, наверху, и его жизнь, быть может, не так бездарна? А потом, после две тысячи восьмого, когда монетки перестанут падать, подняться наверх и вернуться в Москву, и увидеть ее пустую, разрушенную, и полететь потом, стеная, над безжизненной Землей? Однако, куда же все-таки деваются души других умерших? Вот моя, например, при мне. Немного экстравагантно, но все-таки проводит свое свободное время. Но я не ощущаю никаких признаков того, что во Вселенной существуют еще такие же скитальцы. Это, по крайней мере, странно. За тот малый срок, что я мертв, в одной только Москве распрощались с жизнью, может быть, десяток человек. Кто в автокатастрофе - сам видел при отлете, - кто водку с рук на вокзале купил, а кому и от старости посчастливилось. А где те миллиарды, которые умерли раньше? А где те, которые еще не родились? Мы что, никак не контактируем друг с другом? И кто, в конце концов, все это организует? Господи Боже Праведный, Великий, Всемогущий, раз Ты, как выясняется, все-таки существуешь, то где Ты? Не пора ли заинтересоваться заблудшей овцой и препроводить ну если уж не в Рай, то хотя бы для начала в Чистилище? Если Ты про меня не вспомнишь, то я от одиночества и в Ад со временем запрошусь, а это не в Твоих интересах - программисты хорошие везде нужны. ...Я давно уже достиг глубины, куда никогда не проникали лучи Солнца. Зная, что это лишь малая часть пути вниз, я чувствовал неуют и страх. Мертвая вода. То, что в ней плавало, жрало экскременты, сыплющиеся сверху, и друг друга. Но было оно очаровательным. Чуть не каждый экземпляр считал своим долгом подсвечивать вечную ночь каким-нибудь бледненьким цветным огоньком. Рожденные в отсутствии всяких препятствий, в свободной воде, местные существа обзавелись невероятно сложными формами тел, с торчащими во все стороны выростами, удилищами, хлыстами, гирляндами, лохмами и рогульками. Все это великолепие, непрерывно питаясь и испражняясь, появлялось из тьмы снизу, проносилось сквозь тьму мимо меня и исчезало в такой же тьме вверху. По мере моего падения живые формы менялись и беднели. Давление делало свое дело - черная вода все больше пустела. Однако мощь жизни оказалась такова, что и на самом дне, которого я достиг неожиданно быстро, под многокилометровым столбом воды, мутную неподвижную взвесь осадков все-таки бороздили какие-то бледные вяловатые существа. Прошло, наверное, чуть больше часа, как я покинул Москву, там все еще ночь, и мой никем не найденный труп остывает в холле пятого этажа. Виталий спит мордой вниз, не раздевшись, на диване в гостиной своей дачи. Виктор устало паркует "сааб" на платной стоянке. Ольга с Маринкой наконец-то вернулись на рабочие места и теперь одинаково дрыхнут за терминалами, отодвинув в стороны клавиатуры и положив головы на руки. Санек курит на крыльце и мрачно вглядывается в ночь. А я лежу на дне Марианской впадины, и мне на всех них наплевать. Захочу - пойду дальше, вглубь Земли, сквозь кору и мантию, к раскаленному ядру... Однако, довольно мрачных глубин! Я пронзил водяную толщу и вознесся над сверкающей гладью океана к белому горячему небу. Жаль, мой взлет не сопровождался фонтаном брызг, как пуск какого-нибудь "Полариса". Океан падал вниз, быстро покрываясь дымкой, и уже горизонт начинал заваливаться сам за себя, подтверждая правоту сожженных средневековых еретиков, и уже казалась близка последняя тонкая пленка стратосферных облаков, за которой фиолетовое небо усыпят звезды... И тут я опять передумал. И оказался в Нью-Йорке. Душный день катился к закату. Американская пятница, по-ихнему "уик-энд". Когда она была русской, я еще жил. Какого черта я при жизни не ездил за границу? Ну ладно, при коммунистах имел статус невыездного, как памятник Минину и Пожарскому, но потом-то, в период демократической неразберихи, Виталий без труда себе загранпаспорт сварганил, мог бы и мне организовать. А как государственность российская опять стала привычным маразмом наливаться, так у меня запретные пять лет истекли, мог спокойно заявление подавать и ехать куда захочется. Все некогда дураку казалось, думал, вот то дело доделаю, да это закрою, а уж там и мир посмотрю. Ну вот теперь смотри, покойничек, да облизывайся, даже в бар не зайдешь ихнего дрянного пивка попить. В душном вечернем Нью-Йорке, неторопливо плывя сквозь залитые багровым закатным светом манхаттанские горбатые джунгли, я ощутил острый приступ своеобразного дежавю, посещавшего меня иногда и раньше, может быть раз в год или даже реже того. Словно происходящее со мной в этот момент я раньше видел во сне. Мимолетное ощущение, вспыхивающее где-то на втором плане сознания в самые обыкновенные моменты жизни - во время разговора с кем-нибудь, или на совещании, или при делании какого-нибудь простого бытового дела. Ощущение вспыхивало и сразу же гасло, но после него оставалось и некоторое время ныло, как больной зуб, странное сомнение в единственности жизни, которой я живу. Наверное, подобными сбоями сознания идеалисты подпитывают свое ничем более серьезным не обоснованное мировоззрение. С другой стороны, не мне бы, бесплотному духу, проповедовать сейчас материализм. И все-таки, когда-то мне это точно снилось. Красный закат над огромным пустым черным городом. Я один в громыхающем вагоне электрички, летящей в никуда по шатким виадукам где-то на уровне средних этажей небоскребов. Беззвучные сполохи красного солнца в зеркальных стенах и в просветах между черными зданиями. Тоскливое ощущение одиночества и свершившейся атомной войны. Детское чувство влюбленности в погибших людей. Я, как мог, встряхнулся. Апокалиптический сон на самом деле ничем не походил на город, который я посетил, разве что цветом заката. Город оказался жив, да еще как жив! Белорубашечники, наковавшись за неделю баксов, расползались из своих уолл-стритовских контор по не менее престижным местам проживания и отдыха. Бродвей готовился к приему оравы театралов. Брюхатые "Боинги", выстроившись цепочкой, заходили на Ла-Гуардиа навстечу закату, валясь на левое крыло над потемневшим заливом. Бесчисленные пивобрюхие сикспэки разом, как по команде, откупоривали четвертые по счету банки. Свобода бодро вздымала каменный факел только для внутреннего употребления гражданами Великой Страны, повернувшись к остальному миру непотребной частью тела. Ну так с чего начнем? И я, малокультурный российский программист, учитывая свои новые нейтринные способности, мысленно набросал следующий план посещения достопримечательностей цитадели демократии: 1. Нью-Йорк. Смотровая площадка в короне статуи Свободы. Любование закатом. Размышления о символичности невозможности плевка вниз. 15 минут. 2. Нью-Йорк. Бродвей. Прогулка в оттягивающейся толпе. Осмотр проституток и секс-шопов, если они там еще сохранились со времен холодной войны и репортажей Леонида Зорина. 15 минут. 3. Нью-Йорк. Бродвей. Посещение мюзикла. Только не "Вест-сайдская история", ради Бога! Либо "Кошки", о котором я знаю только, что он к нам приезжал, либо какой-нибудь третий, о котором я не знаю вообще ничего. 4 часа. Без права посещения буфета. 4. Нью-Йорк. Гарлем. Изучение ужасных условий жизни черных кварталов. Выслеживание путей транспортировки и распространения наркотиков. Знакомство с работой местной полиции. 1 час. 5. Нью-Йорк. Редакция какой-нибудь крупной газеты. Экскурсия по местам трудовой славы Роберта Рэдфорда ("Вся президентская рать") и еще одного журналиста, не помню как звать ("Козерог-1"). 10 минут. 6. Нью-Йорк. Кони-Айленд. Поиск самого Кони-Айленда. Поиск квартала, похожего на описанный Марио Пьюзо с учетом видеоряда Фрэнка Форда Копполы ("Крестный отец - 1,2,3"). 10 минут. 7. Нью-Йорк. Завершение осмотра. Посещение злачных мест - стрип-баров, публичных домов, подземных автостоянок, гостиниц, фотостудий, частных владений с бассейнами. По 30 секунд на каждое место, как на интернетовских порносайтах. 8. Вашингтон. Овальный кабинет Белого дома. Подсматривание через плечо ихнего президента, чего он там пишет. Если он пишет вообще хоть что-нибудь - 10 минут, иначе - 1 минута. 9. Вашингтон. Пентагон. Полет с угуканьем и подвыванием по бесконечным пустым коридорам в надежде испугать ночную охрану. 5 минут. 10.Вашингтон. Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ. Ознакомление со всеми до единой самыми страшными тайнами, в том числе и насчет разбившегося инопланетного корабля, а также действительно ли американцы летали на Луну, и еще, кто на самом деле убил президента Кеннеди. 30 минут. 11.Вашингтон. Где точно - не знаю, может, и не в Вашингтоне, но штаб-квартира ФБР. Доступ к икс-файлам, бишь "Секретным материалам". Окончательное ознакомление с самыми страшными тайнами, которых не знают даже в ЦРУ. 30 минут. 12.Вашингтон. Здание Конгресса, купол. Обозрение пейзажа ночного города. Размышление о том, стоит ли знакомиться с самыми страшными тайнами Агентства национальной безопасности. До рассвета. 13.Вашингтон. Завершение осмотра, с акцентом на частные владения. По 30 секунд. 14.Хьюстон, центр управления НАСА - мыс Канаверал, космодром. Метаться туда-сюда, наблюдая в реальном времени процесс пуска шаттла. Вместе с шаттлом выйти на расчетную орбиту, если не помешает погода, или не отвалится какая-нибудь железяка. 30 минут. 15.Где точно - не знаю. Бескрайние равнины одноэтажной Америки. Мчаться в потоке машин по хайвэю или интерстейту, горланя "Гуд бай Америка, о!" в версии альбома "Князь тишины", 1988 год. Пять раз по 3 минуты 30 секунд. 16.Редмонд. Кампус компании "Майкрософт". Ритуальное посещение, без эмоций. Посиделки на столе Билла Гейтса, самого богатого человека планеты. 1 минута. 17.Калифорния. Кремниевая долина. Ощущая себя Джеком Николсоном, полетать на высоте 50-70 метров. 30 минут. 18.Лас-Вегас. Залезть во внутренности любого "однорукого бандита" и выяснить, благодаря какой детали американцы умудряются сохранять светлую веру в теорию вероятности и честность предпринимательства. 1 минута. 19.Лас-Вегас. Невада, ядерный полигон. Посетить подземные пустоты, образовавшиеся в результате испытательных взрывов. Можно, в принципе, сделать то же самое в Семипалатинске, но в Неваде, мне кажется, безопаснее. Хотя о чем это я? 10 минут. 20.Завершение экскурсии. Отбытие куда-нибудь. План в целом хорош и, что самое главное, удивительным образом совпадает с моими представлениями об Америке, сложившимися в результате прочтения книжек в детстве, журнала "Крокодил" в юности, просмотра телеков в молодости и видиков в зрелости, а также выслушивания рассказов паломников в последние перед смертью годы. Единственный недостаток - полное нежелание его исполнять, образовавшееся по мере его составления. Стоило ли отправляться в такую даль, чтобы увидеть то, что я и без того давно знаю? Поэтому я сразу перешел к двадцатому пункту. ...Место, где я оказался, называлось Европа. Но не часть света, и не остров в Индийском океане, а спутник Юпитера. Это очень далеко от Земли. Если бы не две тысячи восьмой год, люди добрались бы сюда не скоро, а теперь не доберутся никогда. Так что я - единственный на веки вечные посетитель этого благословенного местечка. Миллионы лет назад, когда на Земле жрали друг друга динозавры, этот же самый лед лежал под серым небом такой же точно мертвой равниной, как сейчас, и через миллионы лет, когда Солнце погаснет, он будет все так же мертв. Мраморный Юпитер, наискось исполосованный облачными грядами, висел над далеким горизонтом. Вечный ветер нес в его сторону шелестящую поземку. Бледно светили звезды. Европеанская ночь баюкала планету морозной бессмысленной песней, и не было ей конца. Повиснув посреди этого обиталища смерти, я впервые ужаснулся положению, в котором оказался. Что я? Кто я? Сколько мне отведено? А если вечность? Мое тело мертво, но сам-то я жив! Я сохранил эмоции, я чувствую время, работает мой разум. Я человек, каким и был до того, как умер, потому что я - это мое ощущение себя, а оно сохранилось неизменным. А значит, я, как и раньше, ограничен в своих возможностях. Да, я перемещаюсь куда захочу, я могу узнать все, что захочу, но это же совсем не то, что нужно человеку для жизни. Человеку нужны другие люди. Человеку нужно незнание. Человеку нужна любовь. Человеку нужна смерть, в конце концов. Без этого и многого другого участь человека невыносима. Что будет со мной, человеком, без всего этого? Вот пройдет десяток лет. Я не знаю, как я их проведу. Уйду в далекий космос, блуждать по другим галактикам, искать чужие цивилизации? Нырну внутрь Солнца и буду сидеть там, бирюк бирюком, в центре термоядерного ада? Вернусь на Землю, к людям, жить безнадежным вуайеризмом? А вот интересно, сохранилась ли у меня психика? Та самая, в медицинском смысле, которая может нарушиться? С одной стороны, если бы она сохранилась, то уже нарушилась бы, потому что вынести происходящее со мной нормальная психика вряд ли может. С другой стороны, я не замечаю никаких отклонений в самоощущении, а ведь психика - такой же элемент моего "я", как, например, способность рассуждать. Но опять же, если она сохранилась, и я уже свихнулся, то способен ли я определить, свихнулся ли я? А может, со мной вообще ничего не происходило, и никакой Санек не вгонял мне в лоб пулю, а просто это белая горячка приключилась сразу после приема арманьяка в ротонде над Хамовниками? И сейчас я не вишу свободно над пустой поверхностью Европы, пронизываемый ветром и ледяными кристалликами, а совсем наоборот, лежу где-нибудь в Кащенко, прикованный к койке, в луже мочи, в смирительной рубашке, и здоровенный эскулап засаживает мне укол за уколом в надежде вернуть к трудовой деятельности? Не, на белую горячку не похоже - чертиков не видать. Вообще никого не видать, прах их всех дери, только недальний Юпитер, да лед, да поземка. А если попытаться покончить самоубийством? Интересно, какие у меня возможности в этом смысле? Шеи, конечно, нет, веревку не набросишь, и из окна тоже не выпрыгнешь - на Европе пока что нет окон. Но вот если мысленно потренироваться, да поднатужиться, может, удастся заставить так некстати выжившую личность сколлапсировать? О, насчет коллапса - это идея! Не полететь ли поискать где-нибудь во Вселенной черную дыру? Уж если она нейтрино засасывает, так почему бы ей и меня не прихлопнуть, как муху? Упаду за горизонт событий, и амба. Там ни времени, ни пространства. А раз я сейчас ощущаю и время, и пространство, значит, черная дыра для меня должна быть смертельна. Слава Богу, есть надежда на будущее! Я и в самом деле почувствовал облегчение. Ужасная перспектива вечной жизни отступила. Когда прошел испуг, и я смог рассуждать здраво, то сообразил, что черная дыра - не единственная возможность прекратить мучения. Есть еще граница Вселенной, та самая, на которой пылают квазары. Там, за границей, мое существование тоже должно стать невозможным, ведь я, в каком бы виде ни существовал, все равно остаюсь порождением своей Вселенной. Ну вот и хорошо, вот это и зафиксируем. А пока я жив и в своем уме, есть еще куча дел. Надо поискать жизнь во Вселенной. Вдруг, в самом деле, удастся найти иные цивилизации! Надо попрыгать по Солнечной системе, по всем планетам, посмотреть, как там дела. Не может же быть, чтобы такое разнообразие форм существовало просто так, ради самого наличия! Наверняка за этим что-то кроется. Потом надо смотаться в центр Галактики, полюбоваться ее ядром, которое отсюда не видно из-за пылевых скоплений. Полетать по другим галактикам, и в межгалактическом пространстве тоже. Кроме того, следует постоянно возвращаться на Землю, следить за ходом жизни человечества. Попутешествовать по странам. В Японии хочу побывать. Во Франции, в Китае. В Италии и в Англии тоже хочу, но чуть поменьше. Штаты тоже хочется посмотреть поподробнее. Да и по России пошататься. Где я бывал, кроме Москвы, в конце-то концов! Опять же, надо не прозевать две тысячи восьмой год, поприсутствовать при гибели человечества. Пока я перечислял все предстоящие дела, понимая при том, что это только малая часть чудесных возможностей, и, как в плоде граната, за каждым очередным слоем ягод для меня будет открываться другой, еще более обильный слой, подкралась новая тревожная мысль. А что, если я все-таки не вечен? Более того, не только не вечен, но и крайне ограничен во времени? Вот только что мой труп наконец-то нашли. В Москве свежее раннее утро. Охранник звонит в милицию. Уборщицы бросили работу и оживленно обсуждают мою молодость и душевные качества. А в это время тикает счетчик. Как там у верующих? На третий день, обливаясь слезами, душа окончательно прощается с любезным ей телом. На девятый, стеная, заканчивает лобызать родных и близких. На сороковой, изгоревавшись вконец, помутненным прощальным взором окидывает родные места, и то ли отбывает в горние выси, то ли низвергается в геенну. Так что у меня до геенны осталось каких-то тридцать девять с половиной дней. Это при условии, что с того света поступила достаточно достоверная информация о сроках прохождения этих этапов. А ну, как Всевышний принял решение, в целях перестройки и ускорения, сроки сократить? За время моих размышлений ничто вокруг не изменилось. Да и могло ли оно измениться, если не менялось миллионы лет? Все так же висел в черном небе Юпитер. Все так же светили звезды. Все тот же лед недвижно расстилался внизу. И я нырнул под ледяную поверхность. Здесь оказалось тепло и тихо. Углекислый ледяной монолит, с малой примесью воды и космической пыли. Я уходил в сторону центра планеты все глубже и глубже, нигде по пути не встречая ничего, кроме однородной твердой углекислоты. Царила абсолютная тьма. И лишь пройдя километра полтора, я понял, что структура льда стала меняться. Еще километр - и от углекислоты не осталось и следа. Дальше шел твердый, как алмаз, чистый водяной лед. Сколько ему лет, сказать невозможно. Наверное, он образовался еще во времена, когда Солнце окружало плотное пылевое облако, внутри которого плавали сгустки протопланет. Но что интересно, температура льда с глубиной становилась все выше и выше. Наконец, настал момент, когда в твердом льду, несмотря на гигантское давление и все еще низкую температуру, мне встретился пузырек древней соленой воды. Глубже такие пузырьки стали встречаться все чаще и чаще, их размеры росли, стали попадаться огромные каверны, заполненные все такой же водой. Еще ниже, где температура оказалась близка к нулю, в кавернах я встретил воздух. Не ядовитый газ, а именно воздух, близкий по составу к земному - с кислородом и азотом. Я уже знал, что будет дальше. Восемь с лишним километров льда остались надо мной, когда я вырвался в огромный воздушный пузырь, плавающий в теплом внутреннем океане Европы. Океан светился мягким зеленым светом и кишел жизнью. С темного ледяного неба непрерывно шел крупный дождь. Капли шлепались о дрожащую поверхность воды, и каждая капля порождала в этой поверхности пульсирующую зеленую вспышку. В теплой воде, насыщенной копошащейся биомассой, зелеными светящимися торпедами проносились узкие верткие существа. Пузырь, один из тысяч таких же, катился по ледяному своду, гонимый течением и гравитацией Юпитера, и окружающая его живая материя шлейфом сопровождала его в этом вечном странствии. Пузыри сталкивались, сливались, разделялись снова, застревали в неровностях льда и опять, светясь, отправлялись путешествовать. Разумной жизнью здесь, конечно, не пахло. Эволюция протекала вяло - уж слишком однородны условия в течение миллионов лет. Внутреннее тепло планеты и приливные силы Юпитера согревали воду снизу, а холод космоса охлаждал лед сверху - вот и все основания для существования жизни. Да плюс небольшая радиация ядра Европы как источник мутаций. Ни солнечной радиации, ни панспермии. И невообразимое угнетающее давление многокилометрового ледяного панциря. И тем не менее, жизнь существовала! А это означает, что во Вселенной, с ее бесчисленным множеством миров, куда более благоприятных, чем Европа и даже Земля, жизнь является такой же обыденной, нормальной формой существования материи, как и все другие формы - булыжники, водяные пары, галактики, пустота, поля и прочая неживая дребедень. И еще это означает, что Вселенная полна разумной жизнью, потому что разум - неизбежный этап живой эволюции. То есть мне надо просто хорошенько поискать и, даже после гибели земного человечества, развлечений моему бессмертному духу хватит надолго. И все-таки, сколько же у меня в запасе времени? Есть два способа выяснить это. Один - отправиться в свои странствия и путешествовать до тех пор, пока время не истечет. Тогда, жарясь на сковородке, будет что вспомнить. Если, конечно, упросить оператора котельной убавить огоньку, а то голая задница на раскаленном металле сильно отвлекает от воспоминаний. Второй - немедленно найти Бога и задать ему прямой вопрос в надежде получить прямой ответ. Он, конечно, может сказать что-то вроде: "Ах ты, сукин сын, где ты шатался, отправляйся-ка немедленно на склад за личной сковородкой, и чтоб к двадцати двум нуль-нуль, как штык, на адскую поверку!". И тогда вспомнить будет нечего. А может и наоборот, приласкает, пожалеет и выпишет отпуск дней на сорок. А уж потом на склад. Второй вариант хорош тем, что не омрачен постоянным ожиданием неприятностей. Уверенность в завтрашнем дне - вот что нужно простой русской душе, и что она потеряла вместе с СССР. Ну и, самое главное, Бога я ведь могу и не найти по причине отсутствия Его Как Такового. ...И я вышел в межгалактическое пространство. Здесь царила самая пустая пустота, какую только можно себе представить. Нет звезд. Нет газа. Нет пыли. Нет радиации. Лишь немощные невидимые волокна метагалактических гравитационных полей тянутся из тьмы в тьму. И только два источника света, не освещаюших ничего, кроме самих себя - слабое продолговатое пятнышко галактики Андромеда далеко-далеко, и огромная бледно светящаяся спираль совсем рядом, всего в сотне тысяч световых лет от меня - наша Галактика. Запятнанная чернильной грязью пылевых туманностей, расцвеченная вкрапинами звездных скоплений, она размазалась тонким дымчатым слоем по черной невидимой плоскости, и лишь в ее центре слегка вспучивалось чуть более яркое ядро, похожее на сгусток пара. Наверное, она вращалась. Во всяком случае, ее спиральность явственно напоминала о виденных по телевизору торнадо в Аризоне, спутниковых снимках земных тайфунов и зовущем обратно в детство танцующем подводном смерчике над сливным отверстием ванны. И все эти напоминания говорили только об одном - в центре спирали должно находиться нечто, засасывающее в себя пространство, как смерчик засасывал хлопья пены. Гигантская черная дыра. А в ней моя окончательная смерть. Но где же еще искать Бога, как не за гранью смерти? На Земле искать Его бесполезно. Не может же Он выбрать своей резиденцией захудалую рядовую планетку на задворках рядовой галактики. Было бы еще понятно, если бы земные жизнь и разум являлись чем-то уникальным во Вселенной. Но ведь я только что убедился, что этого добра здесь - как грязи. В Солнечной системе Его не найти по той же самой причине ее абсолютной обыденности. И в Галактике Его нет, разве если только прав один мой знакомый, утверждавший, что существует некая иерархия богов, по одному на каждую вселенскую сущность. Тогда непонятно, к кому из них мне следует обращаться со своей проблемой? К богу Земли? А у него что, свой собственный локальный Ад, или он передаст мое ходатайство по инстанции, в специализированную организацию по обслуживанию грешников всей Вселенной? Сколько тогда будет длиться переписка? А может, я имею право обратиться сразу к богу Галактики, или даже к богу Вселенной? Или у них, как в судопроизводстве, или в Советской Армии, следует обращаться строго по команде? Нет, только черная дыра расставит все по местам. К дьяволу все планы на отпуск, истина дороже. Для эксперимента подойдет любая дырка, но далеко ходить не будем. Вон та, в центре Галактики, в пыли звезд, пожирающая вечность, - моя. ...Она оказалась ужасна. Да что там она! Куда более ужасна оказалась сама местность, в которой она обитала! Здесь толклось такое количество звезд, что ничего, кроме них, в окружающем пространстве просто не существовало. Ни малейшего клочка темноты. Совместное излучение звезд, казалось, весило миллионы тонн, и даже мой нематериальный дух почти ощущал этот вес. Черная дыра совсем не была черной. Я в жизни не встречал ничего белее того света, который исходил от нее. Светилась, конечно, не она сама, а падающее в нее вещество. Отвратительные хлысты его, как щупальца, тянулись к дыре со всех сторон. По сравнению с катаклизмами, сотрясавшими все вокруг, взрыв пятидесятимегатонной хрущовской игрушки над Новой Землей выглядел бы просто пуком микроба, нет, последним тепловым колебанием атома жидкого гелия при одной сотой градуса выше абсолютного нуля. Я понял, что Ада не существует. Хилое воображение адептов веры, желавших заставить людей бояться загробной жизни, в самых страшных своих фантазиях помещало грешников в места, сулившие истинное блаженство по сравнению с этим кошмаром. А раз не существует Ада, то нет и Рая, потому что добро без зла существовать не может. А раз не существует Рая, то нет и вечной жизни, потому что ее негде проводить. А раз нет вечной жизни, то нет и Бога, потому что без вечной жизни Бог не нужен - все остальное у людей и так есть. А раз не существует Бога, то и мне здесь нечего делать, потому что здесь не у кого спросить о том, сколько я буду жить. А раз спросить не у кого, значит, я буду жить вечно, и уже составил план, как мне эту вечность провести. ...Но было поздно. Впервые с момента смерти я ощутил предел своих возможностей. Черная дыра тянула к себе, и не доставало сил преодолеть ее вязкую мощь. Я падал в свет, тот самый манящий добрый свет, который обещали книжки о жизни после смерти. В рассыпающемся сознании мелькали давным-давно умершие Санек, Виталий, Генка Рогозин. Москва, обращенная временем в прах. Холодная мертвая Земля. Погасшее Солнце. Опустошенная взрывами сверхновых, почерневшая Галактика. Замороженная Вселенная. Я падал и падал, пронизывая пленки бесчисленных световых горизонтов, и сладкая блаженная боль наполняла меня, заменяя собой мысли, тревоги, заботы, любовь, счастье, жизнь. Глава 5. Абсолютное программирование.
Вводный курс - Снимайте плащ, Илья Евгеньевич, проходите. Вешалка вон там, рядом с дверью. Я понимаю ваше удивление, но потерпите, скоро и вы все поймете. Присаживайтесь. Осмелюсь предложить чайку, не откажетесь? Конечно, вам бы сейчас чего-нибудь покрепче, но не держу, знаете ли. Гостей не бывает, а сам я как-то не нуждаюсь. А вот чайку - милое дело, особенно в такую погоду. Говоря все это, маленький сутулый человечек беспрерывно суетился, накрывая на стол. Его лысая голова и старомодные очки поблескивали в полумраке, отражая неверный свет стоящего на столе трехсвечового приспособления - то ли шандала, то ли канделябра, а может, просто подсвечника. Стараниями человечка на столе возникли огромное блюдо с теплыми плюшками, масленка, сахарница, пузатый чайник с кипятком, чайничек поменьше с заваркой, варенье, чашки, ложки, салфетки и прочие штучки, один вид которых вызвал в моем желудке бурный физиологический процесс. Я мечтал о горячем чае не меньше пятидесяти миллионов лет, а о том, что такое плюшки, я забыл сто миллионов лет назад. Простая реакция живого организма оказала бодрящее воздействие на оторопевший разум. Наверное, идиотское выражение стало потихоньку сползать с моей физиономии, потому что человечек, добро улыбнувшись, завершил свои манипуляции торжественным опусканием в мою чашку кружочка лимона и уселся напротив, выжидающе поглядывая на меня поверх сползших на нос очков. - Пейте-пейте, Илья Евгеньевич, чаек замечательный. И не спешите, времени у нас еще мно-о-ого. Это у землян времени всего ничего осталось, а мы с вами пока что дефицита не испытываем. Если все, происходившее со мной с момента громового удара над Хамовниками, - это сон, то, судя по последним словам человечка, он продолжается. Я огляделся. Мы находились в комнате, отвечающей моим представлениям о старинной частной библиотеке в каком-нибудь средневековом доме какого-нибудь чудаковатого богача. В памяти всплыл текст с любимого тухмановского винила из дорогих сердцу семидесятых: И мы с тобой войдем в высокий древний дом, Где временем уют отполирован, Где аромат цветов изыскан и весом, Где смутной амброй воздух околдован... Из полумрака выступали филенчатые стены темного дерева. Встроенные в них стеллажи плотно заставлены толстенными томами, поблескивающими в свете свечей золотом тисненых слов на неизвестных мне языках. Филенчатый же потолок терялся в полумраке высоко над головой - свет почти не достигал его. Присутствовала здесь и обязательная стремянка, служившая, судя по конструкции и затертым до блеска ступеням, многим поколениям хозяев библиотеки. Высокие стрельчатые окна снаружи обметал снег - там выла пурга и властвовала ночь. Тишина этой средневековой ночи, наполненная потрескиванием свечей, скрипом старинного дерева, подвыванием ветра, окружала нас. Человечек одобрительно следил за попытками моего сознания пробудиться. - Как вам здесь нравится? Правда, уютно? Это все специально для вас, я знаю ваши вкусы. Ну-ну, Илья Евгеньевич, приходите же в себя. Пора уже задавать вопросы. - Где я? - поощренный, спросил, наконец, я, не имея душевных сил претендовать на оригинальность. - Вы у меня в гостях. Помните, вы кого-то искали, чтобы задать мучивший вас вопрос о сроке вашего существования? - Так это было на самом деле? Я что, действительно умер? - К несчастью, да. Или к счастью, это как посмотреть. Вы пейте чай-то, а то остынет. Плюшки рекомендую настоятельно. Или может быть, поужинаем более плотно? - А вы, значит, тот, кого я искал? - Да, - просто ответил человечек. К своей чашке он так и не притронулся. - Но я искал Бога. - Считайте для начала, что вы его нашли. - Вы Бог? - Не совсем, но вроде того. Вы потом поймете. - А настоящий Бог есть? - Настоящего, в том смысле, который вы вложили в свой вопрос, нет. - Только вы? - Только я. - А Дьявол? - Что Дьявол? - человечек сделал вид, что не понял вопроса. При этом его добрые глаза стали еще добрее. - Дьявол есть? Существует? - Если я правильно уловил смысл ваших вопросов, вы пытаетесь с наскока, даже не попробовав плюшки, постичь основы мироздания, не так ли? Вас интересует, какова доля субъективности в окружающей вас реальности? Существует ли и существенна ли поляризация субъективных основ? Так вот, никакого Дьявола нет. А добро и зло - всего лишь абстракции, локализованные в человеческом обществе с целью упрощенного объяснения окружающего мира. Объяснения, доступного слабому человеческому разуму, к тому же находящемуся в условиях постоянного дефицита достоверной информации. А реальность, к сожалению, чрезвычайно материальна и объективна, ее форма продиктована конечным числом фундаментальных физических соотношений. И еще есть я. Если бы подобный диалог состоялся в другое время, до моих последних приключений, я ограничился бы мысленным диагнозом своему визави, и на этом либо постарался закончить беседу, либо разговаривал с ним как с больным, осторожно обходя острые темы, дабы не вызвать припадка. Однако мои чувства все еще оставались возбуждены картиной летящих навстречу световых горизонтов черной дыры, так что сейчас я мог бы поверить во многие чудеса, в том числе и во встречу с Богом. Пусть только представит доказательства, а то уж больно не вяжется его тщедушная фигурка с образом Великого и Всемогущего. - Вы? А кто вы все-таки? - прямо, не церемонясь, спросил я в ответ на его последнюю фразу, сказанную особым многообещающим тоном. - Извините, но оснований считать вас Богом у меня маловато. - Отчего же маловато? Разве обстоятельства нашей встречи не кажутся вам если уж не достаточным, то по крайней мере располагающим основанием? - Какие обстоятельства? Мы сидим, пьем чай в уютной комнате. Я, конечно, не знаю, как сюда попал, но всякое случается в жизни, особенно если под водочку. Вы пожилой человек, отнюдь не похожий на творца всего сущего. Так что мой, как вы сказали, слабый разум ищет упрощенные объяснения нашей встрече, и находит. Ну, например, допустим, что со мной все-таки случился приступ белой горячки, и все, что произошло с момента последней пьянки - мой горячечный бред. И вы, извините, тоже. Или, скажем, другой вариант. Вы существуете реально, но все мои приключения - результат вашего гипнотического воздействия. Уж не знаю, зачем вам это нужно, но если вы и дальше будете ставить свои бесчеловечные эксперименты, я все равно не поверю, что вы Бог. А вот еще вариант, так сказать, компиляция из двух предыдущих. Мы оба сошли с ума и находимся в психбольнице. Тогда ваше заявление насчет вашей божественной сущности совсем уж понятно и никакого удивления у меня не вызывает. - Все ваши варианты, Илья Евгеньевич, извольте заметить, базируются на предположении, что либо ваш, либо наш с вами разум помутнен. - Еще бы! Вы даже не представляете себе, какие бредовые вещи со мной произошли. - Отчего же не представляю. Могу даже пересказать в подробностях. Сначала охранник застрелил вас. Потом вы побывали в Марианской впадине. Потом отправились в США, посетили спутник Юпитера. Кончилось все прыжком в черную дыру, после чего вы потеряли счет времени. А очнулись у двери в эту комнату. - Ну вот видите! Поскольку вы так хорошо обо мне осведомлены, значит, я нахожусь под вашим гипнозом, и либо сам рассказал вам о своем бреде, либо вы мне его внушили. Кстати, не знаю вашего имени - отчества, извините. - Называйте меня, ну, скажем, Саваоф. Для простоты вашего восприятия, так сказать. Это уже явный перебор. С одной стороны, логично, считая себя Богом, взять имя Саваоф, но с другой стороны, должна же быть у человека совесть! Эта игра мне надоела. - Может, Иешуа Га-Ноцри? - взорвался я. Не знаешь, куда от собственных проблем деться, а тут еще этот больной. Пора как-то определяться. Я жив, это несомненно, но ситуация, в которой оказался, остается чрезвычайно странной. Срочно требуется привести ее к норме. - Я допускаю уместность вашей иронии, Илья Евгеньевич, - спокойно ответил мне Саваоф. - Потому что ситуация, в которой вы оказались, остается чрезвычайно странной. Срочно требуется привести ее к норме, - повторил он мои мысли слово в слово все с той же доброй улыбкой. Я отодвинул от себя чашку и пристроил на блюдце сбоку нее обкушенный остаток плюшки. Он еще и мысли читает! Нет, это самое натуральное издевательство! И я уперся, как осел: - У меня бред и вы меня гипнотизируете. Спасибо за чай. Я встал и пошел к двери. Срывая с вешалки плащ, я услышал за спиной негромкий усталый голос: - Илья Евгеньевич, пожалуйста, осторожнее. - До свиданья, - буркнул я в ответ, не оборачиваясь, и распахнул дверь. За дверью оказалась черная пустота. Сквозь нее, освещаемые тусклым желтоватым светом из-за моей спины, беззвучно мчались снежинки, но не было ни неба, откуда бы они срывались, ни земли, на которую они должны падать. Я еле успел ухватиться за косяк и остановить занесенную ногу, иначе уже летел бы во тьму, навсегда удаляясь от теплого светящегося прямоугольника двери. Воздух из комнаты, вырываясь в пустоту, раздувал полы плаща и трепал мои волосы. Все еще держась мертвой хваткой за косяк, я оглянулся. Саваоф сидел за столом, откинувшись на резную спинку средневекового стула и скрестив руки на груди. Он продолжал грустно улыбаться, но во взгляде мелькнула строгость. - Осторожнее, Илья Евгеньевич, - повторил он медленно. Я очень осторожно выглянул наружу. Вокруг - черная непроницаемая тьма. Ничто. Даже не вакуум. Отсутствие пространства-времени. Я заглянул за косяк двери в надежде увидеть хотя бы стену здания, в котором мы находились, но такое же ничто оказалось и там. Высовывать руку и ощупывать не хотелось. С трудом отлепившись от косяка, я аккуратно прикрыл дверь, повесил плащ обратно на вешалку и вернулся за стол. Машинально отхлебнул остывающий чай. Саваоф молча наблюдал. - А отчество у вас есть? А то Саваоф - как-то неудобно. Вы старше меня, а я вас только по имени. - Ну, допустим, пусть будет Саваоф Ильич. Устроит? - Это как-нибудь связано с моим именем? - Нет, просто так само в голову пришло. Мне-то имя вообще в принципе не нужно. Я до сего момента один был. Ну, а раз уж вы здесь, пусть буду Саваофом Ильичом. - Ну хорошо, Саваоф Ильич. Итак, либо вы уникальный гипнотизер, либо все действительно обстоит так, как обстоит. Хотя на Бога вы все равно не похожи. - А я и не Бог. Еще чаю? - Да, спасибо, если можно. Вы сказали, что были один до тех пор, пока не появился я. Означает ли это, что я вам зачем-то понадобился? Или это такая процедура посмертного суда? В уютной обстановке разберем мои грехи, и дальше вы меня отправите по назначению? - Вы мне понадобились, Илья Евгеньевич, да еще как. А насчет посмертного суда, так вы эти метафизические бредни забудьте. Никакой загробной жизни не существует. - То есть как? А как же я, сидящий сейчас перед вами? Если помните, мне две пули в голову всадили. Такие травмы не лечатся. - Вы, Илья Евгеньевич, к сожалению, отнюдь не тот же самый субъект, которому, как вы изволили выразиться, всадили в голову две пули. Вы - его реплика. - Это как? Я чувствую себя самим собой. Я - это я. Что значит реплика? - А то и значит, что вы являетесь абсолютно точной, вплоть до последнего кварка, копией погибшего. Вы обладаете всеми его чувствами, знаниями, памятью, характером. Можно сказать, вы взяли у него его жизнь. Но сам он уже ничего не чувствует. Его жизнь окончена. Его душа, или, правильнее, его самоощущение, к вам не переселилась, она умерла вместе с ним. У вас ваша собственная душа. Печально, но репликация - единственный способ осуществления бессмертия, и никаким бессмертием она на самом деле не является. Кстати, предваряя ваши последующие вопросы: вы - отнюдь не первая реплика Ильи Евгеньевича. Первая, квазиматериальная, тоже теперь мертвая, падает сейчас в черную дыру в центре Галактики, и будет падать туда, с нашей точки зрения, вечно. - Следовательно, я тоже умру, и больше уже ничего не буду чувствовать? Даже если появится моя новая реплика? - Абсолютно верно. Ваша новая реплика станет жить продолжением вашей жизни, но это будет ее собственная жизнь. - И кто же играет со мной в эти игры? Вы, как я понимаю? - Илья Евгеньевич, прошу понять меня правильно и принять неизбежное. Да, это я реплицировал вас, и собираюсь реплицировать и дальше. Но я ни в коем случае не стал бы вас тревожить, если бы не трагическая необходимость. - И что же это за необходимость такая, чтобы покойников тревожить? Не по-божески это, Саваоф Ильич! - Мне нравится, что вы относитесь к ситуации с юмором, Илья Евгеньевич. Собственно, я знал, что так будет. Я вообще знаю вас лучше, чем вы сам. Но давайте-ка на сегодня прервемся. Вы, наверное, устали, а разговор у нас впереди серьезный. Вы, извините, реплика материальная, так что вам самое время отдохнуть. Там для вас апартаменты приготовлены, давайте я вас провожу. Я и в самом деле чувствовал дикую усталость. Для несчастной второй реплики столь дорогого моему сердцу ныне покойного Ильи Евгеньевича, царство ему небесное, психическая нагрузка оказалась чрезмерной. Я брел в дрожащем пятне света, отбрасываемого шандалом, вслед за шаркающим Саваофом Ильичом по длинным коридорам старинного дома, и вопросы, которые я хотел задать, один за другим покидали мою голову. Существуют ли еще реплики, кроме меня? Да черт его знает! Можно ли реплицировать мне на вечерок какую-нибудь "плэймэйт" или "пентхаус пет"? А зачем она тебе, ты все равно сейчас отрубишься. Что это за снег там, снаружи, за окнами, если там ничего нет? Да фиг его знает, специально для твоего уюта организован. Ну где же эти чертовы апартаменты, спать охота! Да вот они. Саваоф Ильич толкнул скрипучую дверь и пропустил меня вперед. Я вошел в темное помещение и остановился, боясь на что-нибудь налететь. За спиной щелкнул выключатель. - Ну как, я угадал ваше желание? - спросил добрейший Саваоф Ильич. Как громом пораженный, я стоял в прихожей собственной квартиры. - Проходите, Илья Евгеньевич, будьте как дома. Я, с вашего разрешения, удалюсь. Отдыхайте. Утром продолжим. Спокойной ночи. И Саваоф Ильич отбыл, тщательно прикрыв за собой дверь. Я кинулся на кухню. Негромко урчал холодильник. Распахнув его дверцу, увидел тот же самый набор продуктов, до которого так и не смог добраться в ту бесконечно далекую дождливую ночь. Схватил кусок колбасы, и, откусывая от него на ходу, побежал по комнатам. Все так же, как тогда. В спальне - не убранная постель. В кабинете гудят вентиляторами и шелестят дисководами компьютеры. Компьютер, на котором работал спайдер, молчит, держит на экране серое окошко с одним-единственным сообщением: "m=06.2008 d=04". Я подбежал к окну. Там спала летняя ночная Москва. Оглянулся. На часах четыре утра. Схватил трубку телефона. Гудок - ответ станции. Тыкая мимо клавиш, с третьего раза набрал номер виталиной дачи. Длинные гудки. Один. Второй... Пятый. Щелчок. Сонный виталин голос: "Алло." - Ты, сволочь, ты меня слышишь? "Алло, говорите!" - Виталий, так тебя и перетак, это Илья! "Не слышу, говорите!" - Это Илья, ты что, не слышишь меня? "Ты, сука, попробуй только еще набрать этот номер! Я тебя из-под земли достану!" Короткие гудки. Естественно, он меня не слышал. С тем светом связь, как известно, односторонняя. Но насчет "из-под земли", это он здорово скаламбурил. Дожевывая колбасу, я уже без энтузиазма побрел обратно к входной двери. Постоял перед ней. По идее, с той стороны сейчас должен лежать свеженький, только начинающий коченеть, труп. Открыл дверь. Из темного коридора пахнуло настоянным на старинном дереве многовековым запахом аристократического жилья. Свет из моей прихожей упал на противоположную стену и, сквозь слегка раздвинутые тяжелые портьеры, - за окно. Там все так же шел снег. Вьюга улеглась, и снег падал теперь медленно, крупными хлопьями. Я закрыл дверь, добрался до спальни, на ходу сдирая с себя одежду, и рухнул в постель. Водяной матрас, пару раз качнувшись, принял мое спящее реплицированное тело. Ну, Саваоф Ильич, и дурацкие же у вас шуточки. Глава 6. Абсолютное программирование.
Теоретические основы Я проснулся сам, как обычно, за пару минут до срабатывания таймера музыкального центра. Прошедший вечером грозовой фронт, похоже, принес ненастную погоду - к окну снаружи прижимался сырой туман. Лежа в постели, я смотрел в потолок и старался убедить себя, что только что видел длинный, необычайно ясный цветной сон. Убедить не удавалось. На кухне забамкали часы - шесть утра. Одновременно щелкнул музыкальный центр: "Ру-усское ра-адио - музыка для души-и!". Эти тоже каламбурщики, специально для души музыку передают. Ди-джей сообщил, что сегодня суббота, и принялся крутить повседневный осточертевший набор песенок, свидетельствующих о покойницком состоянии наших творческих сил. Порадовал один только Макаревич: "Вот море молодых колышут супер-басы...". Под нее-то я и поднялся. Несмотря на два часа сна и предыдущие переживания, я чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Жаль, что окна квартиры выходят на сторону, противоположную подъезду. А то бы удалось понаблюдать милицейскую суету по поводу тела гражданина Н. Небось, уборщицы уже нашли труп, сейчас в милицию звонят. А если спуститься на балкон нижнего этажа, а потом еще ниже, может, смогу поучаствовать в выносе тела? Мои попытки открыть балконную дверь прервал мягкий голосом Саваофа Ильича, невесть как возникшего в дверном проеме: - Это бесполезно, Илья Евгеньевич. На самом деле эта квартира - тоже реплика, и снаружи сейчас ничего нет. Да вы, я думаю, и не собираетесь всерьез ничего предпринимать. Так что доброе утро! Умывайтесь, завтракайте и приходите в библиотеку. У нас впереди трудный разговор. Саваоф Ильич повернулся и исчез в коридоре. Проскрипела входная дверь. Я ощутил себя заключенным. Заперт в этом странном доме, вынужден подчиняться приказам какого-то старикана, да он еще и врывается, когда захочет. Давненько я уже не чувствовал такой несвободы - с тех пор, как в девяносто первом по техническим причинам выбыл из рядов КПСС. Я привел себя в порядок, оделся в любимую джинсу, проглотил, глядя в мутное окно, традиционную яичницу и кофе с тостом, и спустя полчаса уже шел по певучему паркету старинного коридора в сторону библиотеки. Вспомнив бесцеремонное вторжение Саваофа Ильича, я отвечал ему тем же, дергая ручки встречавшихся по пути многочисленных дверей, однако ни одна из них не открылась. То ли все они были бутафорскими, то ли Саваоф мне настолько не доверял, что не поленился их все позакрывать на ключ. В коридоре царил все тот же полумрак, едва рассеиваемый потрескивающими свечами редких настенных светильников. Тьму за окнами по-прежнему пронизывал насыщенный снегом невидимый ветер. Картина, найденная мной в библиотеке, отличалась от виденной накануне только отсутствием чайных принадлежностей да новыми свечами в подсвечнике. Саваоф вышел из-за стола мне навстречу и протянул руку. Теплое, сухое и твердое рукопожатие. - Как спалось, Илья Евгеньевич? Уж извините за то, что я к вам утром так неожиданно ворвался, но, видите ли, я вынужден достаточно плотно контролировать ваше поведение здесь. Есть, знаете ли, некоторые правила... Даже не правила... В общем, вы для меня представляете определенную ценность, и я должен беречь ваш рассудок, учитывать нагрузку, которую испытывает ваша психика. - Вот об этом я как раз и собирался поговорить, Саваоф Ильич, - неожиданно для себя перешел я в наступление, почувствовав в его тоне некоторую неуверенность. - Мое положение у вас в доме как минимум странно. Вы что, похитили меня? Вы собираетесь меня использовать? Мертвый я, живой ли, или реплика какая-то, но я человек, и странное обращение со мной, больше похожее на обращение с заключенным, не вызывает во мне ничего, кроме неприятия и сопротивления. Либо давайте объяснимся и договоримся о правилах взаимодействия, либо я откажусь от того сотрудничества, которое вы имеете в виду. Можете тогда искать мне замену. - Ну что ж, ради этого я вас и пригласил, - спокойно ответил Саваоф, и я сразу понял, что ошибся, услышав в его предыдущих словах неуверенность. Сейчас его голос был тверд и неожиданно властен, что никак не вязалось с обликом доброго старикашки. - Я надеюсь, что этот ваш всплеск эмоций будет последним, потому что у вас имеются другие задачи, среди которых истерике места нет. Нам действительно придется заключить некий договор, но учтите, что договор будет неравноправным, и заключен он будет на моих условиях. - У человека договор с Богом? Это что-то новенькое. По-моему, раньше такими делишками баловался только Дьявол. - Я не Бог, повторяю вам. Но если вам так проще будет воспринять то, что я вам сейчас начну излагать - считайте меня Богом. Или Дьяволом, если вам это больше нравится. - А если я не соглашусь? - Согласитесь. - Как же вы меня заставите? - Я вас не буду заставлять. Я изложу вам проблему, и вы согласитесь сами, и с большим желанием. - Ладно, мир, Господи. Мне даже интересно, что это у Бога может быть за проблема, которую он не способен решить без участия человека. - Вот так-то лучше. Впрочем, я не сомневался в вашем благоразумии. Садитесь. Мы уселись друг против друга. Помолчали, он - собираясь с мыслями, я - выжидательно. Наконец, он начал. - Уважаемый Илья Евгеньевич. Я выбрал вас из большого числа кандидатов. Это оказалось не просто, учитывая важность миссии, которую вам предстоит исполнить. Только, пожалуйста, не относите мой выбор на счет ваших каких-то особых достоинств. Буду с вами совершенно откровенен. Вы - довольно заурядная личность. Да, ваш показатель интеллекта высок. По американским тестам, которые в вашей стране не распространены по причине обоснованной боязни начальства знать правду, ваш коэффициент интеллекта оказался бы около ста пятидесяти. Но я имел в своем распоряжении несколько тысяч кандидатур с показателями не ниже вашего. И среди них - множество англосаксов, с которыми я бы, при прочих равных условиях, предпочел иметь дело в первую очередь. Люди этой группы наций куда более надежны в таких делах, как мое. А поскольку мое дело - это в том числе и вся жизнь вашей цивилизации, то не удивительно, что именно эти нации оказались в группе лидирующих по уровню развития. Славяне же, к которым относитесь и вы, Илья Евгеньевич, прошу не обижаться, обречены, по причине куда менее адекватного восприятия действительности, на второстепенную роль в прогрессе человечества. Но поскольку проблема, которую необходимо решить, сосредоточена именно в России, я вынужден иметь дело с русским. Он снова помолчал. Я чужд национализма, поэтому выпады в адрес родной нации пропустил мимо ушей. Саваоф продолжил: - Однако и в России имелось не менее полутора тысяч ваших конкурентов. Несколько сот из них - программисты классом не ниже вас, с собственными теоретическими и практическими разработками, с потенциалом, позволяющим работать в том числе и с распределенным интеллектом. Несколько сот других людей более предпочтительны, чем вы, в части владения космологией и космогонией, физикой элементарных частиц и смежными дисциплинами, знание которых пригодилось бы им при решении моей проблемы. В этом смысле вы даже не дилетант, хоть в свое время и почитывали научно-популярную литературу. Да и другие ваши характеристики - далеко не лучшие в рассматриваемой группе. Я имею в виду неорганизованность, леность, низкую ответственность. Я слушал, стараясь не воспринимать сказанное всерьез. Это оказалось не сложно, помогала неправдоподобность ситуации. А привычка не читать передовицы газет сохранилась у меня еще с коммунистических времен. - Саваоф Ильич, вы достаточно убедительно объяснили, почему я не гожусь для вашей миссии. Спасибо. Разрешите откланяться? - я покосился на дверь, возле которой до сих пор висел мой светло-бежевый плащ. Открыть ее еще раз меня не заставили бы даже под пистолетом. - И, тем не менее, я выбрал вас, - продолжил Саваоф как ни в чем ни бывало. - На то есть ряд причин. Во-первых, вы действительно умный человек. - А я, было дело, решил, что это недостаток. - Во-вторых, вы классный программист. Вы реализовали свой талант, открыв распределенный интеллект и начав с ним работать. Поэтому я считаю, что вы готовы к восприятию идей, которые лягут в основу нашего сотрудничества. Более того, вы поразительно точно выбрали тему первой задачи для распределенного интеллекта. Предсказанный вами конец земной цивилизации - именно то, что занимает меня сейчас, и будет занимать вас в ближайшее время. Мне не потребуется долго убеждать вас в реальности близкого конца. Вы одиноки, а значит, личные проблемы меньше будут отвлекать вас от вашей миссии. Неужели он хочет вернуть меня в Москву? - Да, вы правы, Илья Евгеньевич. Я действительно собираюсь вернуть вас на Землю. - На Землю? Так мы не на Земле? - Илья Евгеньевич, дорогой, я советую вам начинать мыслить вселенскими категориями. За дверь заглядывали? В черную дыру падали? То-то. Вы привлекаетесь к выполнению миссии особого рода. Так что будьте добры, слушайте меня внимательно и терпеливо. Кстати, знаете ли, каков самый последний аргумент в пользу вашей кандидатуры? - Я так думаю, вы хотите предоставить мне возможность лично получить причитающуюся за открытие распределенного интеллекта Нобелевскую премию. Я впервые увидел, как смеется Бог. Ничего особенного, дребезжащее старческое похохатывание. - Ошибаетесь ровно на сто процентов. Вам не только не причитается никакой премии, вы даже не получите известности в узких кругах специалистов. А вашему открытию суждено сгинуть вместе с вашей Крышей. В том-то и состоял последний аргумент, что ваше удаление из числа живущих практически никак не повлияет на дальнейшую судьбу человечества. В отличие от абсолютного большинства других кандидатов, которые пока имеют возможность либо сами сделать что-то полезное, либо родить полезных детей. В конце концов он меня достал, пришлось слегка обидеться: - Но ведь и я, оставшись жить, мог бы... - Не могли бы. Дело в том, что ваша гибель организована не мной, и изначально не имела целью доставку вас сюда. Она чрезвычайно удачно для меня произошла естественным образом, в ходе развития конкретной земной ситуации. Другими словами, вас устранил Виталий, целиком руководствуясь собственными соображениями. - Боже, тогда у меня возникает вопрос. Означают ли ваши слова то, что вы не управляете всем происходящим во Вселенной? Вы допускаете самовольство? Или это Виталий у вас в любимчиках, а остальных вы по струнке строите? - А вы что же, Илья Евгеньевич, предполагаете, что Бог жестко и однозначно правит всем сущим? - По определению, Саваоф Ильич. Бог - он и есть Бог. Во всяком случае, любая попытка осмыслить веру в конце концов приводит именно к этому выводу. Случайно даже кошки не родятся. - Ну, во-первых, абсурдно само по себе уже ваше предложение осмыслить веру. Вера - на то и вера, что осмыслению не подлежит. По определению, как вы выразились. Во-вторых, в вас говорит исторически сложившийся христианин, причем православный. Далеко не все религии и философии отводят Богу именно упомянутую вами роль. Кое-кто ограничивает роль Бога всего лишь начальным толчком, а уж потом Вселенная развивается самостоятельно, исходя из стартовых параметров. Ну посмотрите же на проблему сами, со своих инженерных позиций. Согласно христианскому вероучению, существует замкнутая система из двух компонентов - Бог и Вселенная. Один из компонентов, Вселенная, порожден другим, Богом. И в процессе всего жизненного цикла этим же самым Богом управляется, как в большом, так и в мелочах. Бог полностью владеет ситуацией. Даже Дьявол, и тот создан Богом в процессе создания Вселенной, и выполняет Его поручение искушать население грехами. Можно бы еще понадеяться, что Дьявол выйдет из подчинения, и тогда в системе появится элемент неопределенности, но мы прекрасно знаем, что впереди Страшный суд, на котором Дьявол выступит разве что свидетелем. То есть, используя упрощенные аналогии, Бог создал Вселенную как бессмысленное колесо с рукояткой, исключительно ради того, чтобы, взявшись за эту рукоятку, сделать один оборот, а затем вновь отправить все сооружение в небытие. Глупость, правда? Другое дело, если бы система Бог - Вселенная оказалось открытой, тогда можно поискать целесообразность ее существования во взаимодействии с другими элементами мироздания. Однако это логически исключено, потому что сама рассматриваемая задача не предполагает наличия чего-либо еще, кроме этих двух компонентов. Если существует что-то еще, значит, мы всего лишь неправильно выбрали масштабные коэффициенты, и следует откорректировать их таким образом, чтобы задача снова свелась к двухкомпонентной. Возразить против этих рассуждений было нечего, поэтому я просто слушал. Саваоф Ильич говорил негромко, без всякого полемического задора. Так говорят, когда излагают не идеи или концепции, а совершенно очевидные факты. Видимо, абсолютная истина все-таки существует, и Саваоф Ильич ее знает и собирается поведать мне. Он продолжал: - Но вот если предположить, что Вселенная не управляется Богом, а только создана им, тогда все становится на свои места. Сразу появляется целесообразность. Например: Бог создал Вселенную как игрушку, средство от скуки, и с интересом наблюдает за бесконечно разнообразным процессом ее развития. Может быть, Он способен производить какие-то корректирующие воздействия на процесс, но все-таки неопределенность превалирует над воздействиями. Может быть, во власти Бога даже уничтожить Вселенную, когда она ему надоест, но вид, в котором она будет существовать к моменту уничтожения, Ему заранее неизвестен именно по причине ее изначальной неопределенности. А раз неизвестен, то существует некоторая вероятность, что в процессе своего развития Вселенная придет к виду, свойства которого воспрепятствуют попыткам Бога ее уничтожить. И тогда Вселенная однажды уничтожит Бога. Может, подомнет под себя, как бездушный асфальтовый каток. А может, обзаведется собственным разумом - вроде вашего распределенного - и вступит в единоборство с разумом божественным. Меня осенило: - Правильно ли я понимаю, Саваоф Ильич, что вы оказались именно в такой ситуации, и я должен помочь преодолеть эту угрозу? Саваоф улыбнулся, как улыбаются несмышленым детям: - Не торопитесь, Илья Евгеньевич. Пока что я всего лишь обсуждаю привычную вам концепцию мироздания. Вам следует расстаться с некоторыми стереотипами. Итак. Путем здравых рассуждений мы с вами пришли к выводу, что Вселенная в значительной мере не подвластна Богу. Будь иначе, в ее существовании просто не нашлось бы необходимости, а значит, не нашлось бы необходимости в существовании и самого Бога. Ведь необходимость существования, если рассматривать ее как базовое понятие, проявляется только во взаимодействии сущности с другой или другими сущностями. Если сущность ни с чем не взаимодействует, значит, в ее существовании нет необходимости. Значит, она и не существует. Но Вселенная-то, по крайней мере, существует, это вы знаете на собственном опыте. Следовательно, руководствуясь высказанным выше тезисом о необходимости существования, существует и Бог. И только во взаимодействии друг с другом существуют они оба - Бог и Вселенная. Тут мы, кстати, обнаруживаем, что Бог создал Вселенную отнюдь не от скуки, а как средство обеспечения собственного существования. То есть до создания Вселенной не существовало и самого Бога - ему не с чем было взаимодействовать. Обнаружив это, мы с вами начинаем понимать, что под вопрос становится сам факт создания Вселенной. Если Бог не существовал до Вселенной, то о каком создании ее им может идти речь? Я сидел, наверное, с отвисшей челюстью. Саваоф очередной раз лукаво улыбнулся и решил, что пора класть меня в нокаут: - Ну и еще немного усложним проблему. Из научно-популярных книжек вы должны помнить, что время - это отнюдь не свойство системы Бог - Вселенная, а всего лишь элемент Вселенной, созданной Богом. Время возникло в момент Большого взрыва. Но раз время не присутствовало при самом акте создания, то можно ли говорить о том, что Бог создал Вселенную? Ведь создание - сам по себе суть временной процесс. Вот Вселенной нет - а вот она есть. А раз нет времени - значит, нет возможности создать что - либо, хоть бы и саму Вселенную. Вы же помните, что в вашей науке существует точка зрения на время как на носитель причинно-следственной характеристики Вселенной. Вне системы, обладающей причинно-следственными свойствами, Бог-причина не может создать Вселенную-следствие. Подведя итог этим простейшим рассуждениям, мы с вами должны придти к выводу, что ни Вселенная, ни Бог существовать не должны. Следует ли мне излагать вам более весомые аргументы против господствующего в вашей цивилизации мировоззрения, или перейдем к более практическим вопросам? Несмотря на состояние мозгового паралича, я не хотел так просто сдаваться: - А как же успехи наших физиков и космологов? Ведь существуют же теории, прекрасно соответствующие наблюдаемым в природе явлениям. Квантовая электродинамика, например. Их верность подтверждается множеством экспериментов. Там, конечно, бездна нерешенных проблем, но ведь то, что уже достигнуто, хорошо согласуется с практикой. Например, Большой взрыв. Все, что известно нам о Вселенной к настоящему времени, подтверждает тот факт, что он когда-то произошел. Красное смещение, реликтовое излучение. Разве Большой взрыв не являлся актом создания Вселенной? Саваоф Ильич печально вздохнул: - Я должен вас разочаровать, дорогой Илья Евгеньевич. Никакого Большого взрыва не было. А все гигантское здание вашей науки о мироздании - всего лишь нагромождение подтасовок, натяжек, домыслов и умолчаний. Знаете ли вы, что в каждой точке на пути познания разуму доступен практически бесконечный выбор разнообразных концепций, каждая со своим непротиворечивым математическим аппаратом? Ваши ученые фактически занимаются всего лишь отбором из этого разнообразия только тех концепций, которые соответствуют уже имеющимся в их распоряжении в текущий момент данным и знаниям. Если очередные получаемые в ходе экспериментов или наблюдений сведения не укладываются в господствующую концепцию, ученые выбирают другую, близкую или далекую, только и всего. А то поступают еще проще - игнорируют новые данные, откладывая замену концепции "на потом", и продолжают разработку бесплодной жилы. - Вы можете привести примеры? - Да сколько угодно. Вот вы, например, знаете, что давным-давно ученые согласились признать принцип неопределенности Гейзенберга, заключающийся в том, что невозможно одновременно измерить пространственное положение и импульс элементарной частицы. Сколько копий сломали по этому поводу ваши гении Бор и Эйнштейн! Сколько средств вложили в эксперименты ваши правительства за полвека, пока не удалось окончательно убедиться в верности этого принципа! И как же ученые объясняют себе и вам, простым гражданам, причину столь непонятного явления? Они утверждают, что, видите ли, на поведение частицы оказывает влияние сам факт производимого измерения, в результате чего, измерив, например, импульс, мы неминуемо перемещаем частицу в другую точку пространства, а измерив ее местоположение, мы изменяем ее скорость. Они утверждают, что на поведение частицы, видите ли, влияет прибор, которым производится измерение. Но они тщательно избегают говорить о том, что, не будь прибора, а выполняй они измерение каким-либо иным способом, хотя бы и сверхъестественным, телепатическим, они все равно столкнулись бы с принципом неопределенности. На поведение частицы на самом деле влияет не материальный акт измерения, а абсолютно нематериальный факт получения сведений о ней внешней по отношению к ней системой! А ведь принцип Гейзенберга - чуть ли не самый нижний фундаментный блок в современной науке. Стоит ли говорить, что честное признание нематериальной сущности наблюдаемого явления повергло бы в прах всю вашу построенную на материализме науку, все равно, осознан этот материализм, или нет. Еще пример? - Еще! - Расширение Вселенной. Все давным-давно согласились, что оно существует, и, руководствуясь наблюдениями, договорились о его характере. Напомню. Центра расширения не существует. То есть в какой бы точке Вселенной вы ни находились и в какую бы сторону ни посмотрели, везде вы будете наблюдать удаление от вас других точек, причем чем дальше отстоит от вас наблюдаемая точка, тем быстрее она удаляется. Об этом говорит вам красное смещение. Вы трактуете наблюдаемый характер расширения таким образом, что это не просто галактики разбегаются друг от дружки, иначе центр расширения все-таки существовал бы, а растягивается сама ткань пространства. То есть расширение носит геометрический, а не физический характер, что удивительно удачно согласуется с вашими представлениями о природе взаимодействий, в первую очередь, гравитации. Прекрасно! Но тут вы делаете поразительный по своей абсурдности вывод: вы берете в руки калькулятор и, пощелкав клавишами, утверждаете, что когда-то, 18 миллиардов лет назад, Вселенная была упакована в бесконечно малую точку, и произошел Большой взрыв. И тут же громоздите поверх этой идеи всю свою космологию. При этом вы начисто игнорируете тот простой факт, что вещество галактик, и звезд, и планет, и булыжников, и атомов вплетено в ткань пространства и расширяется вместе с ней. Это значит, что расширение Вселенной представляет собой всего лишь масштабирование всего сущего в ней, так что 18 миллиардов лет назад это должна была быть все та же Вселенная, только все в ней было гораздо меньших размеров, чем сейчас. Однако о размерах, кстати, говорить в этом случае тоже не приходится, так как эталоны длины масштабируются вместе со Вселенной, поэтому, строго говоря, никакого расширения Вселенной не существует. Будьте добры найти красному смещению и реликтовому излучению другое объяснение - их, слава Богу, бесконечно много. А заодно и разрушить всю вашу космологию, в которой концепция Большого взрыва лежит в фундаменте рядом с принципом Гейзенберга. Еще? - Еще! - Ладно. Допустим, Большой взрыв все-таки случился. Сколько по его поводу защищено диссертаций! Сколько состоялось конференций! Все процессы, происходившие в ходе его развития, расписаны по секундам. Посчитали, в какие моменты образовались атомы каких элементов, а до них - элементарные частицы, а до них - фундаментальные взаимодействия, и так далее. Посоздавали теории инфляции, бутстрэпа, подклеили ко всему этому суперструны... Такое впечатление, что о Большом взрыве пишут жители одной планеты, о черных дырах - жители другой, а в телескопы смотрят жители третьей. Как можно расписывать по шкале времени события, если условия Большого взрыва сами по себе искажают шкалу времени до неузнаваемости? На протяжении всех принципиально важных его этапов время должно быть замедлено невероятными гравитационными силами, а на начальном этапе оно просто-напросто должно стоять на месте или, точнее, отсутствовать вообще! Он перевел дух. - Наконец, давайте согласимся, что сама идея Большого взрыва просто - напросто противоречит идее Вселенной, какой вы ее знаете. Давайте посмотрим на проблему, основываясь на элементарной интуиции, которую так не любят ваши физики - ядерщики. Зададим простой вопрос: какова должна быть энергия Большого взрыва? Та самая энергия, из которой потом образовалось все во Вселенной? Ответ вам должна подсказать интуиция - естественно, эта энергия должна быть бесконечна. В противном случае это никакой не порождающий все и вся Большой взрыв, а очень мощный, но все-таки локальный взрыв. Если его энергия не бесконечна, обязательно встает вопрос - а какова она. И, следовательно, нельзя говорить об изначальности Большого взрыва, ибо что-то же должно определить значение его энергии! Хорошо, признаем, что энергия Большого взрыва бесконечна. Но из этого однозначно следует бесконечность Вселенной, иначе, будь Вселенная конечна, тогда бы энергия Большого взрыва никогда не рассеялась, и сам он никогда не кончился! Ах, вы готовы признать бесконечность Вселенной? Ну тогда и будьте готовы признать наличие где-то в ее просторах бесконечного числа ваших двойников, ковыряющих в носу тем же пальцем, что и вы сейчас, и бесконечного числа ваших же двойников, но ковыряющих в носу пальцем левой руки, и бесконечного числа ваших не совсем двойников, ковыряющих одновременно в трех ноздрях пальцами трех из шести своих рук. Я не ковырял в носу никаким пальцем, потому что обычно получаю это удовольствие в гарантированном одиночестве, сидя за компьютером, однако аргументы Саваофа показались мне исчерпывающими. По той простой причине, что он меня окончательно запутал. - Достаточно, Саваоф Ильич, - сказал я. - Вы в течение получаса полностью разрушили все мое мировоззрение. Интересно, сколько времени вы затратите на строительство нового? - Вынужден вас опять разочаровать, дорогой Илья Евгеньевич. Я не собираюсь посвящать вас в тайны мироздания, как они есть на самом деле. Да это и не требуется. Позвольте мне самому решать проблемы Вселенной, а вам мы подберем другую работу. Все, что я только что вам рассказал, посвящено одной цели: убедить вас в существовании меня именно в том качестве, в котором мне это необходимо. Это поспособствует вам в дальнейшем исполнять мое поручение, не тратя силы и время на сомнения. Как видите, я с вами довольно откровенен. - Ну тогда, Саваоф Ильич, извините, но я пока не достиг желаемого вами уровня веры в вас. Возможно, Вселенная действительно устроена не так, как я привык думать. Но вы-то тут при чем? Нечто подобное мог, прошу прощения, нагородить мне любой дилетант от космологии, находящийся в счастливом неведении строгих доказательств общепринятой картины мира. Из ваших прозрачных намеков я давно уже понял, что вы считаете себя не простым человеком. Бог - не Бог, но якобы какую-то функцию вселенского масштаба вы исполняете. Извините, но очень хотелось бы получить доказательстова того, что вы не самозванец. Чудо давайте, как говорится. Саваоф смеялся. - Всему свое время, всему свое время. Не спешите, Илья Евгеньевич, будет и чудо. Конечно, кормления толп хлебами не обещаю, и по воде босой бродить не стану, но доказательства представлю, и куда более серьезные. Давайте-ка лучше поговорим о вас. Скажите, вы поверили предсказанию конца света, выданному вашим спайдером? - Ну... Трудно сказать. С одной стороны, я сам его программировал, знаю, что технически поведение программы корректно. С другой стороны, спайдер - всего лишь посредник в общении с распределенным интеллектом Интернета. А что такое распределенный интеллект, насколько достоверны данные, которые он выдает... Это все изучать и изучать. Я даже не уверен, существует ли он вообще. Да, я имею многочисленные подтверждения того, что наполнение интернетовских серверов информацией, само содержание этой информации, активность пользователей в Сети - процессы, казалось бы, в каждом конкретном случае самостоятельные и внешне случайные, в целом дают поведение, похожее на разумное. Налицо странное явление: самоорганизация сверхсложной системы равноправных интеллектуальных ячеек. Но опять же, насколько корректна процедура общения с интеллектом? Ну внедрил я снифферные модули в кое-какие точки Сети, посылают они моему компьютеру статистику сетевого трафика. Но ведь я таким образом фактически не задаю самому интеллекту никакого вопроса, а всего лишь трактую его поведение, выделяя из него ответ на мой вопрос. Короче, разумом я понимаю, что достоверность полученного ответа довольно высока, но вот верю ли я его предсказанию - не знаю. - Я рассею ваши сомнения, Илья Евгеньевич. Вы адекватно работали с распределенным интеллектом. Интернет, конечно, пока развит недостаточно, да и ваш спайдер - всего лишь прототип того интерфейса с РИ, каким он должен быть на самом деле, поэтому точность полученного предсказания даты конца земной цивилизации весьма невелика. Однако важно другое: предсказан сам скорый конец цивилизации, и вот в этом-то никаких сомнений нет. - И что же послужит причиной конца? - вспомнил я свои недавние размышления на эту тему. - Причиной, в широком смысле, послужит опоздание человечества с выходом в космос. Вы задохнетесь на Земле, истратив данные вам стартовые природные ресурсы на выживание в пределах своей планеты. Вам давно уже пора начать экспансию в космос, выпускать, так сказать, накопившийся пар, осваивать новые территории - Луну, Марс, спутники внешних планет, соседние звезды, Галактику. Но вы засиделись. Прогресс технологий отстал от темпов траты ваших ресурсов, и вы не успеваете. Причина, действительно, оказалась более чем понятна. Так или иначе, но Саваоф Ильич занял-таки в моем подсознании место носителя истины. То ли говорил он убедительно, то ли предваряющие нашу встречу события размягчили мои мозги, но теперь я доверял ему и воспринимал его идеи без малейших сомнений. - И как же все произойдет? - Ну-у, достаточно прозаично. Видимо, по мере того, как различные страны начнут всерьез сталкиваться с проблемой нехватки природных ресурсов, опять станет накапливаться напряженность. Те, у кого ресурсов останется побольше, пользуясь монополизмом и недостатком мозгов, будут взвинчивать цены. А на уровне стран рыночные регулирующие законы не работают - слишком мало участников. Тогда обиженные природой задумаются о восстановлении справедливости путем нового передела мира - история, как известно, не учит ничему, кроме того, что она ничему не учит. А противная сторона, естественно, захочет обеспечить мир принятым у вас способом сдерживания агрессора с помощью еще большей агрессии. Вот налицо и база для новой гонки вооружений. Технология убийств, слава Богу, у вас наработана, ядерные арсеналы за период некоторого потепления последних лет окончательно не развалились, да и восстановившееся опять деление мира на Россию и не-Россию - готовая линия фронта. Одного вы не учтете. Новая гонка вооружений потребует применения средств управления оружием, превышающих возможности вашего разума контролировать их. Помните рассуждения Виталия? В этом-то как раз он прав. И если кто-нибудь из ваших правителей, у кого нервы послабже, первым не нажмет кнопку, так рано или поздно произойдет сбой в системах управления. И все. - Две тысячи восьмой год - правдоподобный срок? - Более чем. Я даже удивлен, что ваш спайдер, при всех своих недостатках, указал этот год. Случайность, конечно. Описанная Богом картина, как живая, встала перед моими глазами. Я достаточно пожил на Земле вообще и в России в частности, чтобы ощутить жесткое дыхание реальности в каждом из Его слов. Я не просто поверил в возможность подобного сценария - я знал, что именно так и будет! - Разрешите задать вам один вопрос, Боже. Как могло случиться, что мы пришли к такому печальному финалу? Это что, ваша ошибочка в расчетах, или спишете на самостоятельное развитие Вселенной? А может, вы специально так запланировали? В назидание, так сказать, другим цивилизациям? Чтобы жили в мире и о природе заботились? Саваоф вздохнул. - Я знал, Илья Евгеньевич, что вы спросите меня об этом. Поверьте, я сочувствую вам. Более того, я надеюсь, что не все еще потеряно, и кое-что предпринимаю, чтобы оказать помощь вашей цивилизации. Да что там говорить, вы же здесь именно поэтому! Что же касается уничтожения цивилизации в назидание другим, так поверьте, такая глупость не могла придти мне в голову по одной простой причине. Цивилизаций во Вселенной слишком мало, чтобы жертвовать любой из них, и они пока никак не контактируют друг с другом. О вашей гибели другие узнают очень не скоро, если вообще когда-нибудь узнают. - Позвольте-позвольте. Раз, как вы говорите, цивилизаций во Вселенной не много, значит ли это, что она конечна? - Разумеется, конечна, а как же вы думали! Только границ у Вселенной никаких нет. Вспомните аналогию с воздушным шариком, которую употребляют ваши ученые для описания характера расширения Вселенной. Так вот, наблюдаемая вами Вселенная - это трехмерный эквивалент двумерной поверхности воздушного шарика. И так же, как у шарика есть центр расширения, лежащий вне его поверхности, так и у Вселенной есть центр расширения, но лежит он вне трехмерного пространства. В четвертом измерении, если хотите. И так же, как конечна площадь поверхности шарика, так же конечен и объем Вселенной. Он велик, и цивилизаций в нем, по вашим меркам, все-таки скорее много, чем мало. Однако, среди них нет ни одной, достойной уничтожения. Само понятие цивилизации не предусматривает возможность уничтожения. У цивилизаций другое назначение. Ваш случай - исключительный. - Правильно ли я понял, что, если двигаться во Вселенной в одну и ту же сторону, не меняя направления, рано или поздно вернешься в исходную точку, как бы обогнув шарик? - Ну, не так тривиально. Все-таки Вселенная - это не совсем простой шарик. Строго говоря, вы обязательно вернетесь в ту же точку, только вам сначала придется побывать во всех остальных точках Вселенной. Поверьте, путешествие будет очень долгим. В пределе - бесконечным. - И все-таки, почему гибнет человечество? Раз это ошибка, то чья? - я не собирался оставлять свой вопрос без ответа. Назвался, как говорится, Богом - полезай на небо. Саваоф помолчал. Видимо, очень не хотелось ему отвечать на прямой вопрос. Однако из его последующих слов я понял, что сильно ошибся в оценках. - Вы напрасно решили, Илья Евгеньевич, что я испытываю какой-то комплекс вины в связи с грядущей гибелью вашей цивилизации. Ничего подобного. Это для вас человечество со всей его многовековой историей, культурой, географией, радостями и страданиями - нечто огромное, непостижимое разуму индивида. Это для вас его гибель - катастрофа. Для меня же это всего лишь неудачный результат эксперимента, который, как вы знаете, тоже результат. Чтоб вам до конца понять: умирает подопытный кролик. При этом в соседних клетках плодятся и размножаются сотни других здоровых и веселых кроликов. И соображения мои по поводу смерти несчастного не окрашены никакими эмоциями, а напротив, вполне прагматические. Просто этот экземпляр наряду с другими важен для судьбы всего эксперимента в целом, и его преждевременная смерть негативно повлияет на конечную точность результатов исследований. - А ведь вы мне лапшу вешаете, Боже. Если вам настолько наплевать на землян, вряд ли бы я тут у вас торчал. Похоронили бы мое бренное нереплицированное тело, и конец. Так что, то ли кролик у вас единственный, то ли опыт вы на нем проводили, который повторить не можете, то ли времени у вас нет на его повторение. Давайте-ка начистоту, уважаемый Саваоф Ильич, и с самого начала, а то ничего у нас с вами не получится. Припекло вам, правда? - Перестаньте хамить, Илья Евгеньевич. Я не обязан перед вами отчитываться - слишком на разных уровнях понимания ситуации мы находимся. Да, аналогия с кроликом не совсем точна. Гибель земной цивилизации, действительно, существенно скажется на ходе событий во Вселенной. Но это отнюдь не означает, что вы лично представляете собой какую-то особую ценность. Достойный кандидат на ваше место появляется на Земле практически ежедневно. А уничтожить реплику, которую я сам и создал, для меня не составляет никакого труда. Так что в любой день в оставшиеся десять лет вы можете быть заменены более воспитанной особью гомо сапиенс. Я не собирался капитулировать. В конце концов, возникшая перепалка задевала честь мою лично и моей цивилизации в целом. За цивилизацию особенно обидно. - Тогда, любезный Саваоф Ильич, позаботьтесь о скорейшей замене. Учтите, десять лет - не так много по сравнению с теми миллиардами, которые вы уже потратили на свой эксперимент. Чем позже вы подберете дублера, тем меньше вероятность, что ваши с ним действия приведут к желаемому результату. А тогда каюк. Интересно, вас что, из вашего райского НИИ выгонят? И потом, где гарантия, что следующая особь не окажется еще более строптивой, чем я? Решайте, милейший: либо вы работаете со мной на равных, либо вы не работаете со мной вообще. Умирать мне не привыкать. Считаю до трех. Раз. Экспромт получился великолепный. Давненько я так не веселился. Припереть кого-нибудь к стенке - любимое, по Фрейду, дело каждого разумного существа. А я припер к стенке не просто кого-нибудь, а самого Бога. Я встал и направился к двери. Не той, которая вела в коридор, а той, за которой ждала пустота. Задрожали язычки пламени свечей. - Два. Не дав себе времени испугаться, я распахнул дверь. Снежинки, подхваченные потоком вырвавшегося на свободу воздуха, понеслись во тьму. Наверное, я представлял собой прекрасное зрелище, одухотворенный, с развевающимися волосами, стоящий спиной к краю бездны. Пора говорить "три". Глава 7. Абсолютное программирование.
Прикладной курс - Стойте! Было видно, как Саваоф Ильич не на шутку перепуган. Он сидел в напряженной позе, подавшись вперед, и протягивал ко мне руку с растопыренными пальцами. И еще виделось, как он стар и немощен. Пальцы дрожали. Эта краткая сцена сказала мне слишком много - гораздо больше, чем весь предыдущий разговор об отвлеченных истинах. В моей помощи нуждался не всемогущий Бог, а усталый старик, обнаруживший, что близко к краху дело всей его жизни. Богатство, накопленное по крупицам, ценой голода и лишений, обращается в прах, и нет наследников, достойных взять его из непослушных рук и понести дальше, укрепляя и преумножая. Мне стало стыдно. Я, как и давеча, прикрыл дверь и вернулся к столу. - Прошу прощения за мою глупость, Саваоф Ильич. Старик отдышался. Бледность потихоньку сменилась слабым старческим румянцем. - Это вы меня извините, Илья Евгеньевич, - наконец, заговорил он все еще слабым голосом. - Я действительно повел себя с вами неправильно. Надеялся, что удастся обойтись минимумом сведений. Посудите сами, ведь если я раскрою вам нечто важное, до чего еще не дозрела ваша наука, а вы потом там, на Земле, проболтаетесь - ведь последствием все равно станет утрата целостности информационного континуума. - Информационного континуума? - Да-да, именно так. Гибель земной цивилизации приводит к необратимой утрате его целостности. Я вычислил это слишком поздно. Полная неожиданность, знаете ли. Ведь есть же множество других цивилизаций, куда более мощных во всех отношениях, чем ваша. Некоторые уже осваивают свои галактики, недалеко и до межгалактических перелетов. А вот поди ж ты, погибни любая из них - и оказалось бы не так страшно, как с вашей. Да что я говорю, они и погибнуть-то не могут, нет во Вселенной таких процессов, способных погубить столь развитые популяции. А вы засиделись на своей планетке, для вас смертельна обычная глобальная катастрофа. И кто бы мог подумать, что вы являетесь существенным элементом информационного континуума! - А что это такое - этот самый континуум, Саваоф Ильич? - Ну, раз уж придется выкладывать вам все начистоту, не желаете ли прежде пообедать? А то я с вашими фокусами так разволновался, никак не могу успокоиться. - Спасибо, неплохо бы. А где тут у вас, извините, места общественного пользования? Уж больно впечатляет то, что там у вас за дверью. Вы мне про эту пустоту, кстати, тоже расскажете? - Ах, простите, я не учел особенностей вашего организма. Вам, наверное, придется дойти до своей квартиры. А я пока тут все приготовлю. Я потратил на путешествие до туалета и обратно минут пять, не больше,- не потому, что сильно приспичило, а просто хотелось поскорее продолжить разговор. Почти бежал по скрипучему коридору мимо запертых дверей и черных заснеженных окон. Огни свечей трепетали за моей спиной в завихрениях взбудораженного застойного воздуха. Уже на полдороге обратно пожалел, что не выглянул в окно - посмотреть, изменилось ли что-нибудь в реплицированной Москве. Все-таки Саваоф вряд ли на самом деле тот немощный старик, которым прикидывается. Либо где-то скрывается его тайный помощник. Так или иначе, но за краткое время моего отсутствия в библиотеке оказался сервирован скромный, но вполне достойный обед. Помня о способности Саваофа читать мысли, я не удивился, обнаружив свои любимые блюда. Желудок просто взвыл при виде тоненько порезанной колбаски, наструганных помидорчиков-огурчиков с лучком под растительным маслицем, жирных маслин в пиалушке, нежнейшего супа-пюре, приправленного мелко порезанной зеленью, жареной картошечки с киевскими котлетками и фруктового салата на десерт. Не хватало только вина, но стояли высокие стаканы с томатным соком, что тоже очень неплохо. Завидя мой энтузиазм, Саваоф сделал приглашающий жест, и я без дополнительных уговоров с жаром приступил к реализации преимуществ материальной реплики над квазиматериальной. Бог, сидя напротив, вежливо ковырялся в своей тарелке. Было заметно, что делает он это исключительно ради компании. Однако пока дело не дошло до кофе, он меня не тревожил. - Информационный континуум, - начал он без какого-либо вступления, прихлебывая из микроскопической чашечки густой черный напиток,- это, друг мой, то самое единое начало всех начал, которое ищут ученые и вашей цивилизации, и всех других тоже. Кто-то продвинулся дальше и нашел на своем пути истины, позволившие перемещаться в пространстве на десятки и сотни тысяч световых лет. Другие пока проходят уровень вашего Ньютона и осваивают паровой двигатель. Ваша цивилизация добралась до элементарных частиц, теорий Великого объединения и Большого взрыва, что, будучи в общем-то тупиковой ветвью, все-таки позволяет вам в какой-то мере обеспечивать себя энергией и даже осваивать околопланетное пространство. Другое дело, что это не позволит вам выжить. Ну да сейчас не об этом, а об информационном континууме. Обопремся на ваше эклектическое знание предмета. Вам известно, что время - это понятие, введенное еще на заре вашей цивилизации для описания такого явления, как причинно - следственные связи в окружающем вас мире. Вы также знаете, что время каким-то образом связано с явлением гравитации. То ли гравитация замедляет время, то ли гравитация и время - сущности одного порядка, имеющие свойство превращаться друг в друга на манер, скажем, потенциальной и кинетической энергии. Наконец, вы знаете, что гравитация - неотъемлемое свойство вещества. Сказанное мной только что - это вариант одного из тысяч возможных умозаключений, приведших вас к идее единства всех сущностей во Вселенной. Ваше рациональное мышление - наука - сформулировало задачу поиска единой сущности несколько десятилетий назад. Ваше иррациональное мышление - интуиция - занимается ее поиском несколько тысячелетий, с тех пор, как появились первые иерархические, а затем и монобожеские религии. Сейчас я вам раскрою тайну, над которой бьются ваши лучшие умы. Правда, вы мало что поймете. Слушайте же, однако. И вещество, и время, и пустое пространство, вакуум по-вашему, и всяческие взаимодействия, а также то, что вы называете вашим разумом со всеми его атрибутами - познанием, социумом, абстракцией, логикой и так далее - все это формы, в которых для вас, представителей цивилизаций материальной Вселенной, проявляется единая сущность Вселенной истинной. Вот эту-то истинную Вселенную я, просто чтобы вам было чем оперировать взамен понимания, и назвал только что информационным континуумом. В рамках этого термина находятся и ваша наука, и ваша вера. Кстати, ваша наука, совершенствуя свои исследовательские средства, в последнее время выходит за пределы изначально отведенного вашей природой диапазона восприятий информационного континуума и начинает сталкиваться с ним непосредственно. Яркий пример - уже упоминавшийся здесь принцип неопределенности Гейзенберга, влияние факта получения информации о материальном объекте на поведение самого объекта. Ваша же вера, пытаясь дать объяснение необъяснимой рациональности окружающего мира, постулирует наличие некоего высшего разума, именуемого Богом. Только, к сожалению, ваша вера далека от осознания того факта, что этот разум не есть нечто внешнее, управляющее миром, а он сам по себе и есть этот самый мир. Информационный континуум. - У информационного континуума нет никаких свойств или характеристик, - продолжил он, дав мне слегка переварить первую порцию Великой Истины, - кроме одного-единственного - целостности. Ему, например, не свойственно развитие, так как развитие предполагает течение времени, связь причин и следствий, а это сущности более высокого порядка, его производные, так сказать. Да и само понятие целостности для него вырождено в простую альтернативу - либо он есть, либо его нет. Но, как и в мире привычных вам понятий, ненормальности в поведении производных приводят к краху соответствующих им первообразных, так же обстоит и дело с информационным континуумом. Вам, например, очевидно, что движение материального объекта может происходить только плавно, без мгновенного перемещения из одной точки в другую. Математически это можно выразить так: координата объекта является непрерывной функцией времени. Первая производная от координаты объекта - это, как известно, его скорость. Она также должна выражаться непрерывной функцией. Допустим, вы живете в мире, в котором способны непосредственно наблюдать только скорости объектов, понятия не имея о его координатах. Так вот знайте, что, если вы однажды увидите прерывистую функцию скорости, что само по себе дико для жителя вашего мира, то в это же самое время житель базового относительно вас мира, назовем его миром координат, будет с таким же удивлением наблюдать необычно, с его точки зрения, скачущий объект. Разница между приведенным примером и реальностью информационного континуума только в одном - жители этих гипотетических миров всего лишь удивляются появлению прерывистых функций, а жители Вселенной в случае нарушения целостности информационного континуума просто перестанут существовать, как перестанет существовать и само понятие Вселенной. - Это будет новый Большой взрыв, или наоборот, коллапс? - попытался я продемонстрировать глубину понимания проблемы, но тут же оказался поставлен на место: - Не будет никакого взрыва, и коллапса тоже, как никогда и не было раньше. И не пытайтесь представить себе эту ситуацию - это не по силам вашему трехмерному разуму. Перестанет существовать само понятие информации, а вместе с ним и все, что из нее состоит - вещество, энергия, время, мысли, чувства. Перестанет существовать даже само понятие "существовать", потому что набор ваших базовых, как вам кажется, понятий - это тоже производная информационного континуума. - И что же тогда? - Черт вас дери, Илья Евгеньевич! Понятие "тогда", входящее в ваш вопрос, как и понятие "ничего", которое могло бы войти в мой ответ,- элементы этого же набора базовых понятий, потеряющего смысл вместе с разрушением информационного континуума. Убедительно прошу вас больше не тратить время на задавание дурацких вопросов. - Хорошо. Извините, сглупил. Ну так каким же образом матушка - Земля оказалась эпицентром описанной вами кошмарной катастрофы? - Извините уж и вы меня за неуместную вспыльчивость. А вот этот ваш вопрос попал в самую точку. Дело в следующем. Как вы, встретив меня, можете теперь догадаться, Вселенная - не простое скопище материи, живущее по бессмысленным физическим законам. Озвучу вашу догадку. Вселенная, будучи производной от информационного континуума, в числе многочисленных своих свойств обладает таким, которое вы называете развитием, или прогрессом. Добавлю к вашему осознанию этого факта вот что: появление жизни - не случайность, а неминуемый этап этого прогресса. А разум - неминуемый этап прогресса жизни, то есть прогресса Вселенной. Что же, как вы думаете, произойдет на следующих этапах? Не ломайте голову. Лучшее, что вы можете сделать, глядя со своей колокольни,- это предположить, что рано или поздно разрозненные цивилизации Вселенной начнут контактировать друг с другом и в конце концов объединятся. Это произойдет обязательно. Но произойдет и нечто большее: объединенный разум цивилизаций однажды перестанет требовать наличия материальных носителей, какими выступают сейчас живые организмы представителей этих цивилизаций. Разум станет единым, а его носителем будет вся Вселенная. Чувствуете аналогию с вашим распределенным интеллектом? То-то именно вы, Илья Евгеньевич, оказались здесь. Вам проще принять возможность подобного явления, хотя бы и не понимая его. - А потом? - А потом, когда вся Вселенная станет разумной, сформируется информационный континуум. Точнее, разумная Вселенная сама и есть информационный континуум. - Стоп. Вы же только что сказали, что все сущее во Вселенной - производное от информационного континуума. Разве это не означает, что он существует уже сейчас? - Илья Евгеньевич, вы хотите постигнуть то, что для вас непостижимо в принципе, отсюда и ваши вопросы. Информационный континуум не может "существовать сейчас", как не может существовать в будущем или в прошлом. Для него не применимо понятие времени, ибо время само является его производной. Разумная Вселенная когда-нибудь станет информационным континуумом, но это отнюдь не означает, что каждый ее кварк сегодня - не его производная. - Хорошо, Саваоф Ильич, я пока сдаюсь. На досуге попытаюсь представить себе, чего вы тут наговорили, но ничего не обещаю. Во всяком случае, будьте готовы вызвать "скорую". У меня остался только один вопрос. Вы-то кто такой? Что-то в изложенной вами системе мироздания не видать места для пожилого джентльмена, умеющего реплицировать покойников и знающего все про информационный континуум. - Милый Илья Евгеньевич! Мне вас искренне жаль. Вы и рады бы представить себе все с вами происходящее как род умопомешательства, но уж слишком много разных обстоятельств, которые препятствуют вам так запросто скрыться в кустах. Сейчас вы впадете в ступор или начнете буйствовать, но прошу вас все-таки держаться в рамках приличия. Значит, вас интересует, кто же я все-таки такой? Так вот, вы можете называть меня "Информационный Континуум", но я думаю, что "Саваоф Ильич" будет несколько привычнее и проще. - Вызывайте "скорую". Прямо сейчас! И чтоб четверо санитаров и двое носилок. - Нет-нет, носилок не потребуется. Более того, что уже сказано, я сообщать вам не стану, а сохранившееся у вас чувство юмора явно подтверждает дееспособность вашего разума. Давайте же, пока вы снова не начали сомневаться, перейдем к более конкретным и понятным для вас делам. Я имею в виду вашу предстоящую миссию на Земле. Я сделал вялый жест, давая понять, что мне уже все равно. Пусть будет миссия. Саваоф, только что пообещав больше не травмировать мои мозги, тут же стал вываливать на меня новую порцию информационно-континуумного бреда: - Итак, вы спрашивали, почему именно Земля оказалась причиной грозящего нарушения целостности информационного континуума? Ответ очень прост. Конечно, при условии, что вы согласны со всеми предыдущими рассуждениями. Итак. При образовании разумной Вселенной всякая цивилизация привнесет в нее нечто свое, какие-то специфические характеристики, которые, сложившись с другими, да еще вкупе с неразумной частью Вселенной, в целом дадут сумму, которая в конечном итоге и окажется информационным континуумом. Вы конечно, понимаете, что баланс суммируемых значений при этом должен соблюдаться предельно тщательно. Малейшее отклонение приведет к нарушению целостности и катастрофе. Этот баланс, само собой разумеется, никто не обеспечивает искусственно. Он формируется автоматически в ходе прогресса Вселенной благодаря вездесущности информационного континуума. Но только при условии, что сохраняются все элементы, между которыми баланс должен соблюдаться. В частности, должны сохраниться все до единой цивилизации. Теперь вы понимаете, почему гибель земной цивилизации так опасна? - А разве ничего нельзя предпринять радикального? Вырастить, например, другую цивилизацию, взамен погибшей. Времени до момента создания разумной Вселенной, как я понимаю, еще целый вагон, успеет отбалансироваться. - Никто не занимается выращиванием цивилизаций. Цивилизация либо зародилась и выжила сама, либо нет. Третьего не дано. - Ну хорошо, можно подбросить на Землю какую-нибудь штуку, которая поможет нам выбраться побыстрее в космос. Инопланетный корабль, например, чтобы мы разобрали его по винтикам и изучили новые технологии. - Я поясню вам сразу, чтобы не возникало больше подобных иллюзий. Баланс в момент создания разумной Вселенной - штука очень тонкая. Его легко можно нарушить, совершив где-то в истории некое действие, противоречащее естественному ходу событий. Если это действие вызовет нарастающий древообразный процесс последствий, то баланс нарушится. Если же оно "схлопнется" спустя некоторое время, то баланс не изменится. Так вот, идея вырастить новую цивилизацию или "подбросить", как вы выразились, инопланетный корабль - как раз те самые события, которые приведут к лавине последствий и снова к нарушению целостности инф