<"Литературная Газета". 1997. 16 июля. No 29.>
Андрей Н. ОКАРА
ЗАПИСКИ КИЕВСКОЙ ДОКТОРА ФАУСТА
Забужко Оксана.
ПольовЁ дослЁдження з укра?нського сексу.(Полевые исследования украинского секса). Роман. -- Киев: "Згода", 1996. -- 142 с.
Несколько странное возникает ощущение, когда пишешь о книге, которую, знаешь точно, никто из читателей настоящей заметки не то что не прочитает, но даже и в глаза не увидит. Ставшая в минувшем году настоящей сенсацией, едва ли не первым (в современном понимании) украинским бестселлером, книга киевской поэтессы и историка философии Оксаны Забужко "Полевые исследования украинского секса" сделала ее в одночасье популярной не только в кругу изысканной интеллигентской публики, но и среди самых широких читательских масс. Характерная, кстати, тенденция современного постмодернистского искусства: постепенно исчезает отчужденность между массовой культурой и интеллектуальными претензиями.
"Полевые исследования..." переведены с украинского языка на несколько европейских языков и в ближайшее время будут изданы в Европе и Америке, но едва ли слух об этой примечательной и во многом этапной книге достигнет России. Впрочем, среднестатистический русскоязычный читатель с традиционным небрежением относится к украинской литературе, его познания, как правило, ограничиваются именем Т. Шевченко, в лучшем случае -- еще Леси Украинки, И. Франко и А. Довженко (хотя мало кто знает, что последний не только фильмы снимал). Тем не менее, украинская литература при всей своей языковой близости к русской, чрезвычайно далека от нее типологически -- в ней господствуют совершенно иные, нежели в русской, мотивы и мироощущения. В ней представлен иной взгляд на мир
.В недавнюю эпоху украинская литература, будучи второй после русской по величине (по количеству писателей и читателей) среди советских литератур, существовала в состоянии некоторой внутренней самодостаточности -- сравнительно мало была представлена в московских "толстых" журналах, Литературный институт им. Горького
в ее истории занимает куда меньшее место, чем, к примеру, в истории литератур Дагестана. Поэтому украинская поэзия и проза 1960--1980-х годов в лице таких неординарных и выдающихся авторов как Лина Костенко, Василь Симоненко, Мыкола Винграновский, Павло Мовчан, Ирина Жиленко, Василь Стус, Олесь Гончар, Павло Загребельный и мн. др. известны в России не так широко как, скажем, произведения представителей других так называемых "национальных" советских литератур -- И. Друце, В. Быкова, А. Адамовича, С. Алексиевич, Ч. Айтматова, К. Кулиева, Н. Думбадзе, Р. Гамзатова. Быть может, более других русскоязычным читателям знакомы Борис Олийнык и Виталий Коротич, да и то не как поэты, а один -- как автор публицистического бестселлера "Два года в Кремле" -- книжки проклятий в адрес Горбачева, другой -- как главный редактор "Огонька" времен того же самого Горбачева."Полевые исследования..." в целом можно воспринимать как роман феминистический. Однако здесь нет того непримиримого мужененавистничества, столь характерного для классического феминизма. Это -- экзистенциальная биография то ли героини, то ли автора: текст являет собою поток сознания тридцати с лишним- летней женщины, в который время от времени вплетается то русская "матушка", то американский сленг, то изысканная украинская литературная мова, то собственные стихи. (Кстати, едва ли не впервые в истории украинской литературы печатным образом воспроизводится великорусская экспрессивная лексика -- впечатление колоссальное, похожее на впечатление от писаний Эдички Лимонова лет семь тому назад).
Фабула "сексуальной одиссеи" очерчена не слишком четко и состоит из эротических приключений и некоторых других "перипетий". От банального "женского" романа или от популярной еще до недавних времен "чернухи" этот роман отличается наличием стройной системой авторских эмоций и рефлексий, которые как раз и являются основным организующим началом текста. Тем более, главная тема романа не женская, а мужская -- чувство духовной, душевной и интеллектуальной неудовлетворенности от общения с сильной половиной человечества. Бессознательная, почти метафизическая импотенция современного украинского мужчины -- вот что приводит в отчаянье и саму Оксану, и ее литературную alter ego.
Героиня романа -- интеллектуалка, личность независимая, самодостаточная, способная, если угодно, к внутреннему самостоянию. Она (как и сама Оксана) непрерывно курсирует между Киевом и Нью-Йорком, читает лекции в американских университетах, посещает научные конференции, "тусуется", что называется, с американской литературной и интеллектуальной богемой.
В современной "женской" прозе феминистской ориентации присутствует очень показательный для сегодняшнего дня мотив -- женщина не то чтобы желает стать мужчиной-творцом, она вынуждена им стать. Женщина ищет достойного духовного и интеллектуального партнера, но все поиски тщетны -- ее окружают сплошные импотенты (в духовном и интеллектуальном отношении, разумеется). Героиня Оксаниного романа к тому же еще и поэтесса -- она пропускает через собственное эмоциональное воображение советскую действительность последних десятилетий. Возможно поэтому она обречена не только на психологическое одиночество, но и на одиночество экзистенциальное.
Какие-то ничтожные и слабосильные украинские мужчины-интеллигенты, вроде приятеля героини -- неудавшегося художника, что постоянно пристает к ней с маниакальной идеей: "Вот возьму и сделаю тебе ребенка, слышишь? сыночка", воспитанные в рабском духе, с комплексом национальной и социальной неполноценности, не в состоянии удовлетворить изысканные претензии героини, да и просто стать хотя бы достойными собеседниками. С другой стороны, героине на сюжетном пути постоянно встречаются мужчины из низшей касты -- жлобы, украинская разновидность homo soveticus, которые и говорят исключительно по-русски (правда, носителей литературного языка обычно бывает сложно убедить в русском происхождении такого плебейского жаргона), и никакой проблематикой особенно не загружены (изнасиловать, правда, могут, даже по телефону), и вообще -- жизнью довольны "на все сто". В современных дамских романах идеальный герой -- это модернизированный образ принца на белом коне (или "Мерседесе"), у которого отсутствуют какие бы то ни было рефлексии кроме гипертрофированной чувствительности. Совершенно иное встречаем в Оксанином романе: сознанием главной героини владеют не просто сильные и мужественные люди, готовые до конца бороться с реальным и метафизическим злом, они имеют еще и духовное измерение -- что-то вроде диссидентов и политзаключенных: "Марченко, Стус, Попадюк... молодые и красивые, ненамного старшие тебя буйночубые парни, ты мечтала о них, как ровесницы о киноактерах, вот он выйдет на волю, израненный и мужественный, и мы встретимся, -- только они никогда не выходили... Вырваться не было куда, везде были комсомольские собрания, политзанятия и чужой язык...
".Украинские мужчины в Оксаниной интерпретации -- создания в своем большинстве неполноценные. Путь вырождения украинского мужчины -- от гордого и свободолюбивого казака-запорожца до советского прапорщика (сержанта, старшины, капитана) -- ревностного служаки. "В рабстве народ вырождается... -- выживание быстро подменяет собою жизнь, оборачивается вырождением..."
.Будучи как-то раз в Израиле (на очередной научной конференции, разумеется), героиня обращает внимание на израильских солдат: высокие, стройные, как на подбор -- "мифические великаны... словно сама земля ожила и пошла в рост, ах какие мужики, пиршество для глаз! -- в Восточной Европе поди-ка поищи таких роскошных бардодымов семитского типа, -- словно там, среди выжженных безводных холмов, и дальше продолжалась, никогда не обрываясь, библейская история... Но у них -- у них все-таки есть выгоревшие до охряной желтизны холмы, на которых продолжается история: кто мне скажет, где наш Иерусалим, где его искать?".
Симптоматично, что об этом пишет женщина -- все-таки славянская цивилизация имеет матримониальный характер -- все в ней держится на женщинах. Даже в классической украинской литературе едва ли не единственным мужчиной приходится считать слабую и болезненную Лесю Украинку. Не хотелось бы сравнивать Оксану с Лесей, однако современная ситуация в чем-то напоминает начало XX века: украинский народ выходит из "египетского пленения" -- плена безгосударственности, с комплексом национальной неполноценности, с потерянной культурой и забытым языком.
В романе в избытке присутствуют и характерные для украинского национального самосознания мотивы самобичевания и чуть ли не мазохизма -- авторские сокрушения по поводу непрочитанности украинской литературы, по поводу нереализованности в цивилизационном процессе украинского народа (его "неисторичности", если по Гегелю). Голосом своей героини Оксана признается, что пиши она, к примеру, по-русски или по-английски, не валялись бы годами ее книжки на полках киевских магазинов. Сразу б и слава, и деньги, и успех... Несколько Оксаниных стихотворений, переведенных на английский и напечатанных в каком-то заштатном провинциальном американском журнале, сразу попадают в солидную американскую "Антологию мировой женской поэзии XX века". Украинский писатель -- это не просто тот, кто пишет по-украински. Это
-- сознательный выбор литературной судьбы, своеобразное литературное подвижничество, самоотречение. "Украинский выбор -- это выбор между небытием и бытием, которое убивает, и целая литература наша горепашная -- лишь вскрик придавленного балкой в обрушенном землетрясением доме: я тут! я еще живой! -- да вот спасательные команды что-то долго смотрят, а самому -- никак не выкопаться". Цивилизованный мир до сих пор не знает не то что литературы украинской, а и вообще -- такой страны, такого народа. Да как-то не очень и хочет знать. Американские собеседники спрашивают у героини: "Where are you from?" -- "Ukraine", -- "Where is that?".Однако после своих блужданий по аду советской действительности конца 1970-х -- начала 1980-х, героиня встречается с глазу на глаз не с рыцарем-мужчиной и не с эпическим героем-диссидентом, а, словно тот бергмановский рыцарь из "Седьмой печати", -- с Дьяволом. Вместо Бога -- властитель ада. Экзистенциальный опыт киевской доктора Фауста не дал ей возможности вырваться из заколдованного круга, не
дал ей ни веры, ни надежды, ни настоящей любви. Катарсиса -- очищения, перехода на высший уровень бытия -- не произошло, мистерия не состоялась. Вот и бродит Оксанина героиня вместе с самой Оксаной советскими и постсоветскими адскими кругами...В современной украинской литературе практически отсутствует оригинальная развлекательная беллетристика. Основные ее течения нарочито элитарны -- это и позднесоветская литература, тяготеющая к монументальному стилю и потому с трудом вписывающаяся в современный литературный процесс (О. Гончар, П. Загребельный), и "химерная" проза шестидесятников -- украинский вариант "магического" реализма (В. Шевчук, Ю. Покальчук), и нарочито постмодернистское творчество молодых писателей (Ю. Андрухович). Беллетристика, тем более интеллектуальная, предполагает определенную традицию. Об Оксане в некотором смысле можно сказать как о родоначальнице этого жанра в украинской литературе, хотя, кажется, ей хорошо известны и тексты Генри Миллера, и Лимонова, и многочисленных французских писательниц
. Как показывает жизнь, любая национальная культура, не имеющая полноценного "нижнего этажа" -- массовой развлекательной культуры -- обречена на умирание. Своей высокоинтеллектуальной книжкой Оксана имеет шансы вдохновить целое направление украиноязычных эпигонов и последователей. Высокому искусству до последних дела нет, но современной украинской культуре подобная "беллетризация" явно пошла бы на пользу....В 1798 г. в Санкт-Петербурге вышла знаменитая "Енеида на малороссийский язык перелицованная И. Котляревским", положившая начало новой украинской литературе -- на народном языке. До того украинская литература являла собою совокупность барочных текстов, написанных на элитарном книжном языке и малопонятных для множества современников. Теперь, после выхода Оксаниной книжки -- почти через два столетия после "Енеиды", можно с долей уверенности сказать, что новый этап в украинской литературе начался. Каким ему судилось быть, -- кто ответит? Котляревский гением не был, но без него был бы невозможен гений Шевченко. Интересно, какого гения можно ожидать теперь, после появления романа Оксаны Забужко?
P.S. И все же жаль, что для большинства русских читателей украинская литература остается как terra incognita -- земля неведомая.
Популярность: 35, Last-modified: Wed, 24 Feb 1999 05:30:15 GmT