---------------------------------------------------------------
     © Copyright Виктор Иванович Леденев
     Email: ew1af(а)mail.ru
     Date: 27 Dec 2003
     повесть, 1998 год
     изд. "Харвест" в серии АСТ "Новый русский детектив", тир. 40000
---------------------------------------------------------------



     "Теперь твою возмужалость.
     И непокорность судьбе

     Оценит горький и трезвый
     Суд, равных тебе"

     Редьярд Киплинг
     "Бремя белого человека"










     "Большинство дебютов шахматных партий
     начинаются с продвижения одной или не-
     скольких пешек, чтобы дать возможность
     ввести в бой более тяжелые фигуры"

     " Начальный курс шахматной игры"
     СПБ, 1912 год







     Удар был  что надо. Павел врезался спиной в стенной шкаф, при этом одна
из  многочисленных ручек угодила  ему в  позвоночник и он медленно  сполз на
пол. Удар  был не  только сильным, но  и умным. Чуть  ниже - и  Павел  из-за
перелома челюсти еще не  скоро  смог бы  произнести что-либо внятное. Потому
удар попал точно - чуть выше, ближе к уху. Он не вырубал, а только
показывал серьезность намерений.
     Их было трое,  в одинаково  безвкусных,  но модных широких пиджаках,  с
короткой стрижкой. Просто "гориллы", цель которых избить, изувечить, унизить
человека, а может  быть даже и убить. Хотя  вряд  ли. Разве что  случайно, в
припадке  преданности  хозяину.  Сейчас  они  действовали,  четко   выполняя
указания - не вырубать,  слегка проучить и  кое-что сообщить. Павел оказался
прав,  бить ногами они его  не  стали,  а  напротив,  даже помогли встать  и
усадили  за  его  же собственный  рабочий стол. Голова у него побаливала, но
мозги  действовали  нормально.  Под  столом  он  нащупал  небольшую кнопку и
включил  миниатюрную  телекамеру с  широкофокусным  объективом  типа  "рыбий
глаз".  О  существовании этой системы знал только он  сам.  На  свои  деньги
приобрел это японское "чудо" и
смонтировал, когда в офисе было пусто...
     Одна из горилл уселась на краешек стола .
     -  Это  тебе  маленькое  предупреждение,  чтобы  не  вздумал  шуметь  и
поднимать на  ноги  твою  вшивую контору.  Меня  зовут Григорий Васильевич и
впредь только так меня и называй. Остальных тебе и знать не надо, они просто
пришли  посмотреть  цирк.   На   такого  перестарка,  как  ты,  меня  одного
достаточно. Здесь тебе послание от человека, на которого мы работаем.  Изучи
и ровно в пять позвони по телефону, который тут записан.
     Гриша вынул из внутреннего кармана письмо в шикарном фирменном конверте
(Павел успел заметить ремень от  наплечной кобуры) и бросил его  на стол. На
письме значились только имя и фамилия. Павел потянулся  к письму,  но  Гриша
(так его сразу про себя окрестил Павел, ударил ребром ладони по запястью.
     - Успеешь почитать, а у меня есть кое-что для тебя устно.
     Павел не удержался и попытался улыбнуться.
     -  Так  ты и  запоминать умеешь?  Гигант!  -  он снова протянул руку  к
письму.
     Гриша иронии не понял, но попытался повторить трюк с ладонью. Павел был
готов к этому. В руке его  мгновенно оказалась стандартная  шариковая ручка,
нижний  конец которой  он  прочно упер  в стол.  Ладонь  "гориллы" буквально
насадилась на пластмассовый стержень, как  на шампур для шашлыка и тот взвыл
от неожиданной  боли. Причем  голос у него  оказался на удивление тонким. Он
даже
не попытался в отместку врезать Павлу здоровой рукой, а всецело занялся
своей  пустяковой ранкой. Ручка прошила мякоть  и  вышла как  раз посередине
ладони.  Славное было  зрелище. Но его  товарищ  так не думал. Тренированным
движением  от  мгновенно извлек из  своего  необъятного  пиджака укороченную
резиновую  дубинку и, подскочив к столу, врезал  Павлу, метя в ключицу. Мозг
Павла  отреагировал мгновенно, однако давно  не тренированное тело выполнило
команду не так быстро и четко,  как ему хотелось. Но  кое-какой успех все же
был. Дубинка вместо того, чтобы сломать ключицу, врезалась в плечо. Это было
очень больно,  рука  просто  отключилась  от остального  тела,  но Павел уже
прочно пришел  в себя,  чтобы  не  обращать  на боль внимания.  Откуда этому
кретину  было  знать  о привычке Павла  вытягивать ноги чуть  ли на середину
комнаты и потому на столе не было традиционной стенки между тумбами.
     Первый раз в эту осень Павел  надел  свои любимые ботинки, которые он в
прошлом  году  привез   из  Канады.   Бутсы   были   сделаны  на  совесть  и
предназначались для канадcких лесорубов и нашей отечественной погоды.  Павел
ударил  почти наугад и  попал.  Канадский  ботинок сдвинул коленную  чашечку
второй "горилле" куда-то в район ягодиц, после чего раздался звук  падающего
шкафа. Сгоряча бандит попытался вскочить  на ноги, но быстро прилег снова  с
тем же звуком.
     А  тем  временем  Гриша боролся  с авторучкой.  Сначала он резко дернул
корпус ручки,  но откуда ему было  знать, что  рывком  вытаскивают стрелы из
груди  только в фильмах о Робин Гуде, а надо  было методично тянуть ручку из
ладони,  что в  конце  концов  он  и сделал,  постанывая  и  покряхтывая. Он
перевязал  ладонь  носовым  платком  и  засунул за  борт  пиджака,  как  при
серьезном  ранении.  Глядя на  все  это, Павел  убедился, что  ребята  -  не
боевики, а только страшилки. Мало-мальски подготовленный боец снял бы с себя
шикарный галстук, накрепко перетянул ладонь и получил бы вполне боевую руку,
хоть и с некоторыми издержками. Но школы у них явно не было и свои места они
заняли благодаря искусственно накаченным мышцам и природной тупости.
     Третий  визитер  довольно  безучастно смотрел  на  эту  схватку и Павел
понял, что сейчас  главный здесь он. Одним жестом он заткнул две матерящиеся
пасти и с оттенком некоторого о уважения произнес:" Побаловались  и  хватит.
Все - в письме и если в пять не будет звонка , жди настоящих неприятностей"
     Вторая  "горилла"  наконец  смогла встать  и  сделать  несколько  шагов
(дубинка  его больше  не интересовала и осталась лежать под столом). Старший
сделал новый знак рукой и все трое вышли из комнаты.
     Павел только через несколько минут расслабился, хотя плечо и скула ныли
неимоверно,  но исчезло  напряжение  в мышцах, из  пальцев  медленно  уходил
холод,  всегда  появлявшийся  у него в  минуты опасности. Посидев  еще  пару
минут,  массируя  плечо, он вышел в малюсенькую приемную,  где  сидела самая
сексуальная и пикантная
девушка,  которую  он знал. На лице ее был испуг и тревога. Матерщина и
грохот от падений подсказали ей, что у шефа не все в порядке, но заглянуть в
кабинет не решилась. Стараясь не демонстрировать  набухающий кровоподтек, он
попросил сделать кипятку и принести банку "Нескафе" .
     Вскоре Наташа осторожно  приоткрыла дверь,  поставила  на  стол  чашку,
банку  кофе, термос с кипятком,  секунду  задержалась, ожидая, потом  так же
тихо выскользнула из  комнаты. Павел сделал крепчайший состав, который он  в
шутку  называл "термоядишер", выпил его, почти не ощутив горечи,  сделал еще
одну  чашку, снова проглотил и,  наконец, третью  начал пить,  как  любил  -
маленькими
     глотками. Дважды он тянулся к письму и дважды не решился  его раскрыть.
Чутьем  он  ощущал громадную опасность в этом голубоватом прямоугольнике,  и
все-таки решился. Письмо было заклеено по  всем правилам и для страховки еще
- кусочком скотча. Неизвестный пока ему хозяин, видимо не очень доверял этим
"гориллам", физиономия одного из которых показалась Павлу знакомой...
     На листе  финской  бумаги  с  помощью лазерного  принтера было написано
такое, что поначалу Павел принял за глупую шутку, но воспоминание о курьерах
подсказало, что все идет всерьез.
     " Паша!
     Извини,  ради  бога,  что  посылаю  тебе  это  письмо не  почтой,  а  с
курьерами. Это на всякий случай. Заранее извиняюсь за их возможную грубость,
но ведь люди-то какие. Чтобы не тянуть с объяснениями, сообщаю тебе, что при
сделке с  твоим датским партнером моя фирма потеряла около 100 тысяч баксов.
Я знаю, что ты в этом деле был только связующим звеном и участия в сделке не
принимал, потому  сообщаю тебе, что  по  ихним дурацким  датским законам  он
может выиграть дело,  если я обращусь в  суд. Это для меня не подходит. Мы с
тобой работаем вместе почти год и я знаю до  цента  все твои  бабки. Это был
твой партнер и я через тебя сам  напросился  на  эту сделку, но теперь нашел
более простое  и более выгодное предложение  от итальянцев и не  хочу больше
иметь дел с этим датчанином. Но бабки хочу вернуть, ты понял?
     Потому  советую тебе  позвонить  мне в пять часов из уличного автомата,
чтобы мы с тобой обсудили наши будущие совместные действия.

     Аркадий. "

     Рука Павла невольно  потянулась к  телефону, чтобы сказать Аркаше прямо
сейчас, что юридически и по совести он не отвечает за несостоявшуюся сделку,
а между ним и  Аркадием  деловых  отношений  не было  вообще, они занимались
совершенно разным бизнесом! Что это за фокусы  с  громилами  и дубинками? Но
рука застыла на трубке телефона неподвижно,  что-то  внутри подсказывало  не
делать
     никаких  резких  движений  - слишком мало информации. Пока. Вспомнилась
одна давняя  история с рэкетирами , когда  он оказался не готов к  настоящей
схватке и жестоко поплатился. С подобной  публикой надо вести себя,  как  на
настоящей  войне. А значит  нужна  не  перепалка по телефону,  а  тщательная
работа по сбору информации о противнике. В голове уже четко отложилась мысль
- кто-то  стоит  за  спиной  Аркаши. Кто-то  прикрывает  его  сверху  и  это
прикрытие - в четыре наката, кулаком  не прошибешь. Это однозначно. И прежде
всего, надо бы выяснить именно это. Но легко сказать, а вот сделать...
     Для начала надо бы привести  свою физиономию в  относительно  приличный
вид.  Вспоминались   мама,  которая  против  его   многочисленных   синяков,
полученных  в   традиционных  уличных   потасовках   в   детстве   применяла
универсальное средство - бодягу. Он выглянул в приемную.
     - Наташа, у тебя есть грим?
     Девушка поспешно достала из сумочки небольшую коробочку .
     -  Нет, это  не годится,  сходи и купи самую большую коробку  со  всеми
оттенками, а по  дороге загляни в аптеку и купи пару пачек бодяги, это трава
такая сушеная. Одна нога здесь, другая там - не в службу, а дружбу.
     Павел вернулся за стол и погрузился в глубокую думу, как он это в шутку
называл,  когда  предстояло  серьезное решение.  Потрогал  лицо  - больно, в
зеркало смотреть  не хотелось, он  знал, что  он там  увидит  и  это  ему не
понравится...  До  назначенного  срока  оставалась еще уйма времени  - целых
шесть часов.
     Думать, думать и думать.
     Наташа  вернулась чрез  полчаса и, к ее  чести, обошлась без истерики и
бабских причитаний, только тихо охнула ,  разглядев по-настоящему  его лицо.
Павел  выдал  рекомендации  по применению универсального  "противофонарного"
средства и сидел,  запрокинув голову, невредимым глазом наблюдая за Наташей.
Внезапно  он понял,  что впервые смотрит на нее, как  мужчина.  Он  и раньше
восхищался  ее красотой и характером, но она не волновала его, как женщина -
предмет желания и любви. "Старею,"- как-то отчетливо ясно подумал он.


     Семейные дела у него  разладились, хотя внешне все было благопристойно.
Никаких скандалов, ссор и  тому подобного. Но жена в  последние годы  как-то
стала дальше  от него  и от былой искренней нежности появилось  лишь внешнее
радушие и снисходительная  покорность.  Когда он  вернулся из зоны, до  него
дошли не очень приятные слухи о жизни жены в его отсутствие (всегда найдется
парочка доброжелателей), но он  пропустил  это мимо ушей  и  сознания  -  не
поверил, что после того ужаса, который произошел с его семьей, такого просто
не могло быть. Он старался изо всех сил,  чтобы  прошлое  напрочь ушло из их
жизни, был  особенно нежен  с женой, внимателен, но былых отношений так и не
сложилось. Он  водил  жену  к  своим хорошим  друзьям  - психиатрам,  даже к
экстрасенсам, но все бесполезно.
     Прошлое  так  просто и быстро не забывается. Светлана, словно  стараясь
перечеркнуть это  самое прошлое,  начала  искать забвение в частых загулах и
мужчинах. Устроилась на работу в частную фирму, дела в которой шли неплохо и
зарплата была соответственной. Это не ставило  ее в зависимость от заработка
мужа и делало еще более свободной в поступках.
     Павел  думал, что с его возвращением все вернется на круги  своя. Этого
не произошло... Даже в постели он чувство-
     вал, что он для нее чужой и на его ласки отвечала снисходительно и чуть
ли  не  по обязанности. Иногда  Павла посещало чувство,  будто он  улегся  в
постель с проституткой, которой сполна заплатил. Возвращение домой стало для
него  тягостной обязанностью, поэтому  он подолгу  задерживался  на  работе,
иногда заходил  а  кафе посидеть за чашкой-другой кофе, без особых угрызений
совести принимал приглашения знакомых бизнесменов посетить сауну с девочками
и, когда порой возвращался домой поздненько и не  заставал Светлану дома, то
перестал переживать, философски  решив, что это  лишь  пустая  нервотрепка и
никакие разборки тут не помогут. Это было тягостно, но терпимо -  сам  он не
обременял себя  серьезными связями  и ограничивался  саунами, благо, что его
знакомые  были  молоды  и  весьма  охочи  до  подобных  развлечений. В семье
воцарился  порядок - "я делаю  вид, что  верная жена,  а ты делаешь вид, что
ничего не знаешь"
     -  Жаль,- подумал Павел,  - что  ему  потребовалась  серьезная взбучка_
чтобы он,  по существу впервые увидел Наташу". Его  пронзила острая нежность
ней,  он  чувствовал  блаженство  от  ее близости,  мимолетных прикосновений
груди, бедер. Такого с ним не случалось очень давно...
     Часа через два бодяга и  компрессы, которые Наташа регулярно обновляла,
подействовали  весьма эффективно - опухоль спала, в  кровоподтек побледнел -
стал похож на флюс. Наконец Наташа бережно стала  накладывать грим, а темные
очки  дополнили  картину  - скрыли заплывший  глаз. Он взглянул  в маленькое
наташино зеркальце - вид не ахти, но прохожие шарахаться не будут.
     Ближайший  автомат  находился  за углом.  Павел прилепил  пьезомикрофон
своего диктофона к трубке и ровно в пять набрал номер . По  гудкам он понял,
что другой  телефон был с определителем номера. Его проверяли. Впрочем он не
сомневался и  в том, что на другом конце линии тоже идет запись. Убедившись,
что Павел звонит
     из автомата, Аркадий сам  взял  трубку. Голос у  него был обычный, но с
оттенком  напряженности -  явно кто-то  стоял рядом  и прослушивал разговор.
Кто-то, кого Аркаша явно опасался или даже боялся.
     -  Это ты, Паша, рад, что послушался совета друга. Хотя ты и  крутовато
обошелся с такими милыми ребятами, что к тебе приходили, уверяю тебя, это не
мои люди, я с ними даже  не знаком. Просто  они хотели оказать мне услугу, а
ты так с ними... Все пытаешься воевать? Думаю, не стоит. Сам я этим делом не
занимаюсь -
     этот долг продан и совсем другие ребята этим занимаются...
     -  Послушай,  Аркаша, не вешай  мне лапшу на уши. Одного изтвоих  милых
ребят я опознал - это  один из твоих охранников, а ты  очень  уж  боишься за
свою задницу, вот и лепишь  мне про какую-то продажу. Но  бог с ней, с твоей
задницей, ты за пару баксов готов удавиться, а чтоб такими деньгами с кем-то
делиться... Потому хочу сказать, что таких денег у меня нет и ты это знаешь.
Хочешь хоть чем-нибудь поживиться?
     Запомни - я ни тебе,  ни кому другому  эти или другие деньги не должен.
Ты что, решил вспомнить, с чего начинал и снова взялся за рэкет?
     - У меня нет другого выхода - мне нужны  деньги, а как я их получу, это
мое дело. И твое. Да, я подключил нужных людей. Их  методы меня не касаются.
Я  тебя  честно  тебя  предупредил  -  собери,  что  можешь,  продай  фирму,
имущество, но деньги, пусть не все, я должен получить.
     - Ты просто молодец, Аркаша.  Уверен, что  ты записываешь этот разговор
для  своего высокопоставленного  босса этот  разговор  для  оправдания своей
некомпетентности. Или он там стоит рядом?
     Я тоже записываю  этот разговор, господин Полуян. Я не  зря назвал тебя
по фамилии - этот разговор, уверен, пишем  не только мы  с тобой.  Не все же
ребята в спецслужбах продажные, как твои покровители. Так что запись будет в
трех  экземплярах.  Меня,  наверняка,  слушают  серьезные  люди, которым  не
нравятся  мои  политические   убеждения   и  личная   дружба  с   некоторыми
оппозиционерами нынешней власти, а вот поделиться информацией они могут и  с
со своими  коллегами  из другого  отдела. Ты  понял, Аркаша?  Но  это уже их
заботы, они ведь не только политикой интересуются, рэкет и  грабеж тоже в их
компетенции,  вот  я  и  решил  засветить  на  всякий случай  тебя.  Правда,
оправдываться  мне не перед  кем и не в  чем, но  запись может пригодиться -
главное, не то, кто будет делать твои грязные дела, а кто прикажет им. Таким
окажешься ты, а по закону ответственность ложится на всех поровну.
     - Но ты  же не пойдешь в милицию или КГБ с такой записью? Они лопнут от
хохота от такой улики!
     -  Это точно.  Но  ты  мне сам сказал  самое  важное  - подтвердил свое
участие в этом  деле. Я не  особенно  боюсь  твоих громил - они могут  убить
меня,  тогда  твои денежки накрылись навсегда, а ты сам этого не перенесешь.
Потому, если у меня начнутся какие-либо неприятности,  то  я  приду  прямо к
тебе.
     - Ха-ха-ха! Да тебя дальше подъезда никуда не пустят!
     Павел повесил трубку.







     "Как можно говорить о том,
     что сделаешь, если тебе не-
     ведомы замыслы противника"

     Антуан Анри Жомини.




     Вернувшись  в офис, Павел  застал  Наташу почти  в трансе. Она  сидела,
съежившись   за  своим  крохотным   компьютерным  столиком  и  всеми  силами
сдерживала  нервную  дрожь.  При  виде  Павла  ее  воля  ослабла  -  девушка
попыталась улыбнуться, закрыла глаза и стала медленно падать со стула. Павел
бросился на  помощь, обнял за плечи и талию, попытался  приподнять.  Тело ее
оказалось удивительно мягким  и  податливым. Павел  перенес Наташу  на  свой
крохотный диванчик в кабинете.
     Это было похоже на какую-то мистику - Павел  почувствовал  исходящие от
девушки  теплые  волны  и  неожиданно понял  -  она  же любит  его,  слепого
толстокожего идиота! Он  буквально ощутил  эту сдерживаемую любовь  по тому,
как беззащитно и доверчиво она обволокла его своим прекрасным телом....
     Павел быстро открыл ящик шкафа, где у него для  гостей хранились всякие
заморские  напитки,  налил  буквально  на   донышко  бокала  водки  и  долил
кока-колой.  Дрожащими губами Наташа безропотно  выпила, словно лекарство  и
откинула голову на подушку диванчика. Постепенно бледность сползла с ее лица
и лишь размазанная краска под глазами выдавала ее недавнее состояние.
     Увидев, что секретарша постепенно  приходит в себя, Павел  оставил ее и
включил СВ  радиостанцию.  Он знал  что на  определенном канале  в  одной из
квартир  Минска  стоит  такая  же  станция,  постоянно настроенная на ту  же
частоту. Никаких  защитных приспособлений не было - они были ни к чему. Если
не называть конкретных  имен и адресов (а одновременно на этой частоте могут
быть десятки пользователей),  то узнать, кто из них что-то  сообщил кому-то,
не   представлялось   возможным.   Даже   серьезные   спецслужбы  не   могли
запеленговать короткий разговор. Это была простая и надежная связь.
     - Здесь Джазист. Как поживаете, Командир?
     - Я уж и не надеялся, что ты объявишься, а то  кроме праздников и голос
твой не слышу, да и то по радио. Видимо припекает откуда-то?
     -  Точно,  Командир. Припекло,  и  чересчур,  даже для  меня.  Надо  бы
встретиться. Боюсь, что круто взялись.
     - А  кто тебе  говорил,  не лезь в  коммерцию? Наши  дельцы хуже любого
зеленого берета, у них нет чести и потому в бою они опасны, как змеи. Ладно,
когда? Место я назначу  сам, сообщу через пять  минут  - надо проверить  кое
что.
     Павел  эти  минуты сидел  неподвижно, ощущая на себе взгляд Наташи. Она
все понимала,  эта молоденькая девчушка  ( в самом деле - что такое двадцать
четыре года по сравнению с его пятьюдесятью пятью), но молчала, инстинктивно
чувствуя его внутреннее напряжение.
     Когда раздался сигнал, она вздрогнула.
     - Я как  всегда прав.  Нас  пытались  активно пеленговать. Значит у них
есть рука в КГБ, у  самих кишка  тонка для такой техники. Помнишь  то место,
где мы  встретились после твоего возвращения. Иди туда немедленно. Наверняка
за тобой будет хвост, но это дилетанты и даю  тебе полтора часа  на все. Жду
не более пяти минут. За мной они не успеют никого прицепить. Счастливо.
     Павел приступил к нехитрым, но  важным расчетам: "До встречи оставалось
два часа, на  дорогу  нужно было около  потратить тридцати минут, значит  на
топтуна  у  меня  время  есть.  Надо  придумать,  как  избавиться   от  него
супернадежно - нельзя подставлять под удар Командира. Оставалось еще решить,
как  быть с Наташей. Она выглядела вполне  нормально  и пыталась  вскочить с
диванчика,  как снова на него рухнула. Нервы на пределе... Придется оставить
ее здесь".
     Павлу приходилось ночевать в офисе,  когда его "мадам" была особенно не
в духе, а у него не было сил сопротивляться ее атакам.  Из  шкафа он  достал
спальный мешок и подушку.
     - Сегодня  ты ночуешь здесь.  Так надо. Я тоже вернусь  сюда. Никому не
открывать,  даже  если они  назовут  себя гэбешниками, закрыть все  замки  и
тайный засов. Свет после моего ухода не включать, на телефон не реагировать.
Сделай  это  ради меня.  Я должен быть  спокоен,  зная,  что с  тобой  все в
порядке. Ложись и спи, если сможешь.
     Уложив ее и накрыв старым спальником, он вновь ощутил эти  теплые волны
и  лишь  усилием  воли не позволил  себе  поцеловать ее даже  в щеку. Наташа
покорно  закрыла глаза, а Павел стал размышлять дальше. Темнеть  нынче стало
рано и топтуну придется следовать  за  ним по пятам, если, конечно он  один.
Если двое -  труднее.  Оторваться в метро? Рискованно, можно  потерять много
времени, если топтуны  резвые. Троллейбус  тоже отпадает по  той же причине,
тем более,  что вечером они  ходят весьма  редко  и нерегулярно, а  Командир
ждать не  будет.  Идея  пришла внезапно - он вспомнил один хитрый  проходной
подъезд - чтобы попасть к выходу с  другой стороны  дома,  надо пройти через
подвал.
     Павел  уложил  в карман  оставленную громилой  дубинку,  сунул  за пояс
газовый пистолет,  который, впрочем, только именовался газовым, а был слегка
переделан  и стрелял солидным запасом дроби. В ближнем контакте работал, как
отбойный молоток. Сунув в карман еще карандаш-фонарик , он подмигнул Наташе,
которая из под прикрытых век наблюдала за его действиями.
     Хвост  ждал  его на  углу -  Павел  сразу  вычислил его: кто еще  будет
торчать на пустынной  улице, где нет магазинов,  кафе, на  жестоком ветру  и
делать  вид,  что  совершает  предписанный врачами моцион. Но выхода из  его
двора  было два. На  другой стороне его,  возможно, "пас" кто-то еще.  Павел
подошел к  топтуну  вплотную,  попросил прикурить  и при  вспышке  зажигалки
хорошенько постарался
     запомнить вежливо поблагодарил и повернул назад, вглубь двора.
     Топтун, прекратив свой "моцион", не спеша двинулся фланирующей походкой
в  обход  дома.  Павел  оказался  прав  -  у другого  выхода  со двора  тоже
прогуливался какой-то тип. Мимо него Павел прошел быстрым шагом, чтобы сразу
навязать  топтунам свой темп.  Он  шел на пределе возможностей, чуть  ли  не
переходя на бег. На  перекрестке, ожидая зеленый, он успел заметить что двое
преследователей уже объединились  и  стоят в сторонке, не демонстрируя связи
между собой.
     В  троллейбус  они сели втроем  - Павел делал вид,  что  читает газету,
топтуны равнодушно поглядывали поочередно в окна и на Павла. Через остановку
Павел стремительно продвинулся  к двери и выскочил  на  мостовую, двинувшись
прежним  темпом.  Один  из  топтунов  застрял  в  дверях  и  это дало  Павлу
необходимую фору, метров в сто. Улица была прямой, как многие старые улицы в
Минске и преследователи не спешили сократить дистанцию.
     Нужный  подъезд  был  следующим, но  Павел  мучительно  вспоминал,  где
расположен  выключатель  освещения в  подъезде.  Поравнявшись  с дверью,  он
нырнул в  подъезд -  выключатель  находился на  площадке  первого полуэтажа.
Двумя прыжками  Павел  взлетел  вверх и в подъезде  воцарилась  почти полная
темнота,  особенно для  того, кто  входил  с улицы. Еще  прыжок вниз,  через
перила, пара лестничных пролетов в подвал и Павел замер, слившись со стеной.
     И  очень  вовремя  - топтуны  были уже в  подъезде, шепотом  ругались и
решали, что делать дальше. Наконец Павел услышал мягкие  прыжки вверх одного
из  них - фирменные кроссовки отлично глушили звуки. Второй, видимо,  открыл
настежь двери  подъезда,  но  один лезть  в подвал не пытался. Тишина стояла
удивительная. Лишь изредка шум проносящегося по улице автомобиля нарушал ее.
Второй топтун вернулся ни с чем. Я  устроил ему  внутреннюю  овацию - меньше
чем  за минуту  слетать на шестой этаж и вернуться?  Это же  рекорд  в книгу
Гиннеса! Но резвость топтуна показала, что ребята они шустрые, сейчас найдут
выключатель и полезут в подвал. Тишина вновь стала нетерпимой.  Время шло, а
Павел без толку торчал в  сыром подвале. Вдруг раздался жутко скрипучий звук
- заработал лифт. Дом был
     старый и конструкция  лифта была ему по стать. Лифт скрежетал и пыхтел,
как паровоз  братьев Черепановых. Это  было то, что надо  -  Павел,  касаясь
левой рукой стены, добрался до ближайшего поворота подвала и... наткнулся на
сетку. На полсекунды включил фонарь.
     Черт!   Проход   был   перегорожен   проволочной   сеткой.   Она   была
крупноячеистая,  но  не настолько,  чтобы можно было просочиться сквозь нее.
Сетка новенькая и появилась, как  видно, совсем недавно. Стараясь не шуметь,
насколько это  возможно, Павел уперся в  какое-то углубление в полу и рванул
сетку на себя.  Она мягко подалась,  но осталась  на  месте.  Павел повторил
попытку и  чуть не свалился на  пол - сетка  держалась  слабовато  и  носила
скорее  предупреждающий,  нежели всерьез  заградительный  характер. Путь был
свободен,  но не в привычках Павла было оставлять шанс противнику.  Он снова
поднял злополучную сетку и  попытался  хоть как-то установить на место.  Это
ему удалось  -  зацепившись за  оставшиеся крюки (или  просто гвозди)  сетка
стала  на место.  Хоть криво,  зато эффект отсутствия прохода  в этом  месте
очевиден. Топтуны скорее всего обнаружат липу, но зато Павел выиграет время,
а для него это было в тот момент главным.
     Далее  фонарик  Павлу  и не потребовался: сначала прямо, потом  налево,
один пролет лестницы  вверх и вот  он выход  во внутренний  двор.  По  узкой
заросшей аллее Павел вышел на улицу. Из-за поворота  засветили фары - старый
"москвич" неторопливо взбирался  на небольшой  подъем. Павел  поднял руку  и
через полминуты уже мчался с пугающей скоростью пятьдесят километров в  час.
Пятерка "зеленых"
     привела пенсионера-водителя в  неописуемый восторг и  он газовал вовсю.
Павел вышел из машины метрах в двухстах от места встречи.
     Это  был  довольно известный  сквер  с  двумя достоинствами  -  высокой
оградой,  ярким  светом  перед  единственным  входом  и  почти  полным   его
отсутствием внутри. Любимое место гомиков и проституток. Павел пристроился в
тени фонаря, так, чтобы  наблюдать за  дорогой и  входом  в сквер. Несколько
машин промчались на большой скорости, в  сквер  вообще никто не входил и  не
выходил.  Здесь  был  свой  мир  и  прохожие   вечером  предпочитали  гулять
где-нибудь  в  другом месте. Стараясь  держаться в тени до последнего, Павел
быстро пересек  освещенное место и вновь ушел  в тень, усевшись на скамейке.
Из темени возникла фигура  и слащавым голосочком поинтересовалась: "Можно ли
мне побыть рядышком, дружочек?" Павел тихо, но внятно послал "дружочка" куда
надо,  и немного посидел, наблюдая за входом. Немногочисленные бомжи изредка
проходили  мимо,  обдавая его  запахами  немытых  тел и  перегаром  дешевого
одеколона. Командир  был на месте,  машинально  взглянул  на свои знаменитые
светящиеся  часы и  удовлетворенно  хмыкнул. Павел подробно  рассказал  все,
стараясь  не упустить ни одной мелочи.  Раз  или два Командир  перебивал его
вопросом и снова слушал. Закончив рассказ о спящей в офисе секретарше, Павел
замолк. Командир раздумывал примерно минуту.
     -  Ты, кажется,  попал в очень грязную  историю. Тебя хотят подставить,
это ясно, как дважды два. Но зачем?  Чтобы взять у тебя деньги? Чепуха!  Для
твоего друга Аркадия -  это мелочь, как я понял из твоих слов. Остается одно
- на тебя  хотят что-то свалить и списать. Что именно, мы пока не знаем. Но,
запомни -  что-то  очень  важное  и  слишком для них опасное.  Если  узнаем,
полдела сделано.
     Первое -  узнать, кто  и  от кого  к  тебе  приходил, адреса, телефоны,
марки, номера машин. Это первый  и пока жизненно важный этап,  особенно  для
тебя. Раскопаем - будешь жить. Нет - позаботься о похоронах, нынче, говорят,
это дорого стоит.
     Ты знаешь, я подрабатываю консультантом в  одной солидной конторе.  Как
она именуется,  тебе  знать не надо, а еще  помогаю  ребятам из общества "За
безопасность". У них там  свой магазин,  продают оружие,  всякие шмотки  для
охоты, газовое "пушки"  и прочую дребедень. Народ там толчется, так что твой
визит  туда   не   станет   ничем   экстраординарным   -  испугался,   решил
обезопаситься, вооружиться... Но приходи  только в том случае, если для тебя
загорится красный  свет. Денег  не  жалей, покупай,  что взбредет в  голову.
Компьютерные распечатки физиономий этих типов  с пленки передашь мне  завтра
же утром. Мы  не знаем,  как быстро они начнут действовать и потому надо  их
опередить, пока ты живой.
     Из меня боец, сам видишь, как из дерьма пуля - нога болит, сердце тоже,
но помочь  смогу.  И знаешь что,  обрати-ка внимание на  свою  секретаршу. Я
знаю, это пошло иметь роман с секретаршей, но знаю и твою жизнь дома.
     -  Откуда вы....-  вырвалось  было у Павла,  но хитрая улыбка Командира
заставила его замолкнуть.
     - Паша, не теряй лицо.  Знаю,  и все. А ты так говорил о ней, что стоит
подумать, а? Будь здоров, по крайней мере, до завтра.
     Пока.
     Павел, держась в тени, подошел к выходу из сквера -  вроде вокруг чисто
- быстро поймал еще одного частника и прямым ходом в офис. Вышел у соседнего
дома  и прошел через двор - бедняги-топтуны, намаявшись  за вечер, сидели на
детской площадке, курили. При виде  Павла встрепенулись, но не сдвинулись  с
места. С крыльца Павел приветливо помахал им рукой - невежливо не проститься
с людьми, которые так желали быть с ним весь вечер...

     Аркадий выслушал доклад своих ребят  с довольно  кислой миной  - похоже
его  противник не  собирается  поднимать  лапки  вверх и платить. Телефонный
звонок  сотового  телефона прервал доклад. Услышав голос  Павла,  Аркаша  на
мгновение ошалел - номер  этого телефона был засекречен, пара тысяч долларов
стоили ему, чтобы номер  никому не сообщался и был  известен лишь пяти самым
близким
     друзьям.
     - Откуда ты знаешь этот номер? - ошеломленно вырвалось у него. Павел не
удостоил его ответом.
     -  Вчера твои  парни  заботились  обо мне целый вечер, передай  им  мою
искреннюю благодарность,  не знаю, чтобы  я без  них делал.  Сам  понимаешь,
скука меня одолевает, а тут такая приятная компания...
     Аркадий буквально задохнулся от подобной наглости.
     - Ты по-прежнему думаешь, что  это я  тебя преследую? Уверяю, это не я.
Вся эта  компания держит и меня за  горло,  знаешь, сколько  мне  приходится
платить?
     - Не трепись. Я готов тебе заплатить, сколько смогу. Вряд ли всю cумму,
но мне нужно время собрать деньги.
     Аркадий на секунду задумался.
     - Сколько тебе нужно?
     - Ровно неделя. Оставь меня в покое и я преподнесу приятный сюрприз  на
уик-энд. По рукам?
     - Хорошо, неделя  и ни  днем больше.  И учти, я только о деньгах, а все
эти дела  против  тебя, - Аркадий подмигнул  своим  телохранителям, - не моя
работа, так что  можешь  считать себя в полной безопасности.  Повторяю  -  я
здесь не  причем. Мы же друзья? Так  что через неделю  мы будем  в расчете и
останемся друзьями, О-кей?
     - О-кей. Но чтобы твои головорезы не приставали ко мне и не мешали. Как
ты думаешь, мне поверят, если приду просить взаймы с фингалом под глазом?
     - Ладно, договорились.
     Аркадий  выключил телефон и  задумался.  Неделя  - не такой уж  большой
срок, но покоя  Павлу  он  не  даст  -  пусть  почувствует  себя  карпом  на
раскаленной  сковородке. Охранники сидели с тупыми лицами и делали вид,  что
не слышали ни единого слова из  разговора шефа. Только один из них  скрипнул
от злости зубами.
     -  Вот,-  Аркадий  ткнул  пальцем  в  его  сторону,-  кажется  вы  сами
убедились, что  клиент попался вам не по зубам. Нахрапом его не возьмешь. Он
обвел вас вокруг пальца,  как детей.  Больше - никакой самодеятельности - на
глаза ему не попадайтесь, лучше найдите  не меньше трех  молодых придурков -
пусть они не только припугнут  его, но и слегка поработают ножичками. Однако
не  вздумайте  связываться с  наркотами. И них  с мозгами не в  порядке, еще
зарежут ненароком, а мне он нужен живым.  Пока. Получим от него то,  что нам
нужно, тогда делайте с ним, что хотите. Узнали что-нибудь о его  распорядке?
Где  бывает, по  каким  улицам  ездит, где ставит  машину? Что  молчите, как
индюки  - вам  бы  только перья распускать  да  мышцами  трясти, а  вот  для
серьезных дел, вижу, вы слабоваты.
     Старший охранник  побагровел от злости,  но униженным  голосом все-таки
стал докладывать.
     - У него нет никакой системы.  Я около его дома с бабульками поболтал,-
он рассмеялся - и когда они спят, не знаю, но видят все днем и ночью.
     Аркадий резко перебил его.
     - Ты мне не про бабулек, а про клиента рассказывай.
     - Так я же все по порядку хотел,- громила обижено  и  покорно продолжил
доклад.-  Машину  во дворе на ночь не оставляет, где гараж, сегодня выясним,
но  одна зацепка  у нас  есть.  Он же, оказывается  у  нас  еще  и писатель.
Работает дома, очень допоздна. Бабки говорят - каждой ночью он ходит в  кафе
"Филин"  на  соседней  улице.  Может  кофе  попить,   может  за  сигаретами.
Возвращается обычно дворами.
     -  Это уже кое-что.  Бабки лучше вас  работают, хоть премию  выписывай.
Пусть  ваши молодые  покараулят его сегодня же.  А теперь идите и учитесь  у
этого Паши, как надо работать, бездари.
     Аркадий кивком головы отправил своих громил из приемной и стал набирать
номер на сотовом телефоне. Громилы поспешно  ретировались весьма довольные -
разнос  был  слабенький,  а главное: шеф не  упомянул о лишении премиальных!
Остальное  их интересовало гораздо  меньше. Хотя каждый почувствовал -  если
они  проколются  еще раз,  то  это  может очень плохо закончиться.  Для них,
конечно...
     В  телефоне слышались короткие гудки  и  Аркадий раз за  разом повторял
вызов. Наконец лилия освободилась.
     - Это я. Клиент откуда-то узнал мой секретный номер, значит где-то идет
утечка информации, а ты знаешь, чем нам обоим это грозит? Нет, я уверен, что
не  у меня. Не засекли  ли  тебя  твои "дружки"?  Или  на  него  кто-то  еще
работает. Думаю приставить к нему постоянный хвост на виду, чтобы не отходил
ни на шаг. Во-первых, заставим нервничать, во-вторых, возможно, выйдем на
     сообщника.
     Так что ты теперь поосторожнее даже с этим номером. Пока.





     "А дурак - на то он дурак и есть
     Впрочем как Вы и Я)

     Редьярд Киплинг, "Дурак"




     В  этот  вечер  Павлу  писалось очень  трудно.  Эту  повесть  он мечтал
написать несколько лет и лишь  два месяца назад просто силой сам себя усадил
за  компьютер и начал писать.  Но, после  первой же главы, он понял,  что не
может уже  без  этого  жить. Павел помнил  высказывание  какого-то  великого
писателя: "Если можешь не
     писать  - не  пиши". Но  теперь он  не  мог не  писать.  Мысли и образы
будущей  книги были с ним  всегда  и  он  жаждал выплеснуть все  на  бумагу.
Действие повести происходило в славных "шестидесятых", когда он и его друзья
были молоды и  хоть чуток вдохнули  воздуха  свободы. Теперь он  хорошо знал
цену той свободы, но  те  давние ощущения  на всю  жизнь оставили след  и он
хранил его в  себе долгие годы, а теперь почувствовал, что обязан попытаться
рассказать  об  этом другим .Прототипами героев  были он сам и его друзья из
"шестидесятых". Еще одним героем повести стала любовь...
     Поначалу все шло  легко, писал быстро, но  потом  стало  "заклинивать".
Вызванные к жизни  им  же самим герои вдруг стали чересчур самостоятельными,
порой он сам удивлялся их поступкам и вот тогда... Ему нужно было посидеть и
подумать. Этого  у него  не  получалось,  пока перед ним стоял  компьютер  и
требовал продолжения истории о трех беспутных парнях и их  подружках.  Павел
давно привык считать свой "ноутбук" одушевленным существом и ему было стыдно
сидеть за ним и молчать.
     После  сегодняшней  гонки  с  преследованием  с трудом  Павел  все-таки
заставил  себя сесть за компьютер.  Но  ничего не  получалось. Он  едва-едва
выдавил из  себя пару страниц,  перечитал  их и  безжалостно  стер... Голова
отказывалась думать о чем-либо другом,  кроме сложившейся ситуации. В  пачке
"Кэмела " осталось  пара сигарет, его "мадам" где-то приятно проводила время
и  Павел,  радуясь поводу  выключить  компьютер,  вздохнул,  надел  куртку и
отправился  в "Филин" за  традиционной  чашкой кофе, бутылкой "кока-колы"  и
сигаретами.
     В кафе было, несмотря на позднее время - Павел по привычке засек время:
01.45  - на  редкость многолюдно  и  ему  пришлось присесть  к столику,  где
молодая парочка  попивала  сухое вино и  временами  исступленно  целовалась.
Обычно Павел предпочитал посидеть в одиночестве,  но  сегодня  это оказалось
невозможным. Впрочем шум, гам подвыпивших посетителей  тоже  мало  тревожили
его - он умел  отключаться от внешнего мира. Работа над  повестью сегодня не
пошла и  Павел полностью переключился  на  всю эту грязную возню с Аркадием.
Наконец,  парочка нацеловалась или  просто решила найти более удобное место,
другие посетители тоже потихоньку разбредались и  Павел, наконец, остался за
столиком в одиночестве.
     Он  заказал  еще  кофе  и  с  удовольствием  выкурил несколько  сигарет
Внезапно в его  голове зазвенел звоночек.  Его, встроенное Богом и обученное
им  самим, чувство  опасности подало довольно громкий  сигнал.  Павел лениво
осмотрел  маленький  зальчик  и   успел  заметить  цепкий   взгляд  молодого
светловолосого парня,  сидевшего  неподалеку  в компании  еще двух  ребят  и
девушки хиппового вида. На их столе теснились стаканы, рюмки  и кружки пива,
но пьяными они не были.
     В этот раз  звонок загремел  в полный голос. Павел привык ему доверять,
но продолжал сидеть и спокойно потягивать кофе. Он  почти  физически ощущал,
как адреналин растворяется в его крови, молекула за  молекулой. Однако он не
спеша оценивал, раскладывая ситуацию по полочкам. Это он умел делать.
     - В кафе они не нападут, будут ждать, пока я выйду,- просчитывал  Павел
варианты.- Возвращаться  по  ярко  освещенному проспекту,  где  снуют  порой
милицейские патрули - практически безопасная ситуация.  Они могут меня ждать
только  у самого дома,  но  этого не хотелось бы. Значит надо  облегчить  им
задачу - возвращаться обычным путем через дворы.
     Выйдя  на улицу,  Павел  остановился закурить  и  увидел головы парней,
поднимающихся  из  подвальчика. Убедившись, что это та  самая  компания,  он
направился  к  знакомой  подворотне. Остановившись  еще раз, чтобы прикурить
якобы  погасшую  сигарету,  он  осмотрелся  еще  раз - компания  шла за ним.
Впереди светловолосый парень, чуть сзади двое других и девушка.
     -  Девка-то  им зачем,  порисоваться хотят,  что-ли?  Или  какая-нибудь
фанатка карате, которой  парни  позволят  побаловаться  с  ним,  когда  трое
здоровых парней его уже хорошенько обработают? Ничего: доживем - увидим.
     В  подворотне  Павел сунул свой газовик за пояс и лишь  слегка  прикрыл
курткой. Идти ему было недалеко, но  шаги сзади быстро приближались.  Четыре
фигуры упрямо  следовали  за  ним.  При слабом  свете дальних фонарей  Павел
оценивал местность и выбирал место для столкновения  (ближнего контакта, как
он про себя это именовал) и нашел.
     - Нет, Аркаша совершенный подонок,- успел подумать Павел и направился к
тому  самому  месту,  которой даст  ему  некоторые преимущества при раскладе
"четыре к одному" (девку он тоже не спешил сбросить со счетов).
     Слева  от  него были  бетонные  гаражи,  а рядом  целый ряд, окруженных
бетонной стенкой,  мусорных  баков. Слабый  свет  от дальнего  фонаря  делал
видимость достаточной,  чтобы спровоцировать нападение. На улице, до которой
было всего  метров  сто, они не  нападут, а  значит  будут искать  следующий
удобный момент. Но Павлу ждать не хотелось - у него не было времени ходить и
каждый вечер ожидать нового нападения. Решать эту проблему надо было сейчас,
чего  откладывать, раз все  гости в  сборе.  Павел сделал вид,  что сигарета
погасла  и  снова прикурил, закрывая глаза  от света зажигалки.  Он дал себя
догнать в нужном  месте:  в  критической ситуации  стенка  мусорных баков  и
гаражи прикроют от нападения сзади. Один из парней окликнул его.
     - Дядя, угости сигареткой.
     Парни  подходили  полукругом,  лишая его  выхода  для отступления.  Эти
здоровые кретины с  куриными  мозгами не  могли и  подумать,  что Павел  сам
подготовил им рандеву, но только в нужном для него,  Павла, месте. Он достал
сигарету  и, не давая возможности  парням  приблизится  вплотную, бросил  ее
светловолосому парню. Тот не ожидал этого и сигарета упала на асфальт.
     - Что-то ты  невежливый,  папаша. Да и  на девчонку  нашу  в кафе  глаз
положил. Не нравится нам это, придется тебя немного поучить вежливости.
     Один  из  парней достал  выкидной  нож и щелкнул им, выбрасывая лезвие.
Даже в полумраке, Павел увидел, что это дешевая подделка под настоящий нож -
такие продаются в  любом коммерческом киоске.  Светловолосый  парень  достал
"бабочку", одной рукой раскрыл  ее - это уже посерьезнее. С него и надо было
начинать. Но
     лихо   раскрывать  "  бабочку"  на  означает  и  лихости  владения  ею.
Светловолосый держал нож по-бандитски - лезвием вниз и внутрь.
     Павел мгновенно просчитывал варианты:"Если не напали неожиданно, значит
новички. Таким подавай растерянного, неподготовленного человека, над которым
можно покуражиться и делать, что захочется. Павел решил именно таким сначала
и предстать перед ними.
     - Ну что вы,  ребята,  из-за сигареты что  ли обиделись? -  начал Павел
игру, медленно  отступая к бетонным стенам.- Я вижу - вы  всерьез... У меня,
кстати, целая пачка, берите  еще.  А  насчет вашей  девчонки вы  ошибаетесь.
Такими, как ваша,  я  не интересуюсь:  во-первых ей еще  надо  восьмой класс
кончать,  а во-вторых  - неделю отмачивать в  ванне,  а  я стиркой не  люблю
заниматься. А жена вряд ли согласится...
     Павел нес  еще какую-то ахинею, но про себя отмечал: "Главное - вывести
их из равновесия. И это, кажется, мне удалось - у одного дым из  ушей  скоро
повалит..." Светловолосый поднял нож на высоту пояса и вытянул  руку немного
вперед,  тем самым повернул к Павлу пальцы, сжимавшие рукоятку. Это было то,
что надо.  Павел откинул куртку, "Агент" мгновенно оказался у него  в руке и
выплюнул заряд  крупной  дроби прямо  в эти  побелевшие  от  злости и страха
пальцы. Нож  выскользнул из искалеченной руки  - дробь  наверняка  повредила
сухожилия и, возможно, суставы.
     - Никогда ты больше в этой руке нож держать не  сможешь, - успел только
подумать Павел.
     Парень глухо  вскрикнул и заскрежетал зубами, характер у него  все-таки
был... Павел нарочито медленно перевел ствол на лицо второго  парня  (третий
почему-то держался в стороне, видимо пришел за компанию...).
     - Я человек гуманный и предоставляю выбор тебе - отстрелю тебе  ухо или
яйца,  выбирай. Парень  клюнул на  нехитрую  уловку  и  сделал  то,  на  что
рассчитывал Павел -  обеими  руками он прикрыл промежность, при этом рука  с
ножом  оказалась  сверху.  Туда Павел всадил второй заряд дроби и второй нож
вывалился из  окровавленной  кисти на землю, а ствол "Агента" смотрел уже на
третьего
     парня.  Девчонка  вдруг вскрикнула, как  ее  учил сэнсэй  (какой-нибудь
выгнанный  за  пьянство отставной  спецназовец)  "Йа-а"  и бросилась вперед,
перекрыв директрису Павлу.  Девушка попыталась что-то сделать, но  Павел без
труда  ушел от удара, она попыталась повторить и Павел, не  обращая внимания
на третьего парня парировал удар и легонько ударил ее  прямыми пальцами чуть
ниже грудной
     клетки...  Удар был нарочито слабым, но девка поняла, с кем имеет  дело
и, согнувшись от боли, прижалась к третьему парню, который стоял  неподвижно
все время, а оставшиеся "два бойца" пытались перевязать руки...
     - Так, с этими все ясно, а что делать со зрителями? Кажется вы получили
громадное удовольствие, придется платить за зрелище.  Быстро все из карманов
на землю мне под  ноги.  Все.  Вас это тоже касается, крутые парни, по одной
руке у  вас осталось, так что быстро, у меня мало времени и я применю другие
методы, чтобы помочь вам. Не вздумайте преподнести мне  сюрприз, у  меня еще
хватит патронов, чтобы научить вас кое-чему...
     К  ногам Павла  полетели  кошельки, ключи,  какие-то  бумажки, записные
книжки, белорусские  "зайцы",  доллары, какое-то  удостоверения и даже  один
паспорт.
     - Все?
     - Все, все, больше ничего!- дружно заголосила компания.
     -  Отлично,  теперь  два  шага  в сторону и не вздумайте бежать -  ваши
задницы отличные мишени.
     Они послушно отошли, парни перевязывали руки  чем попало (платков у них
отродясь не водилось), девчонка стала им помогать, а  Павел осторожно сложил
всю  добычу, включая два  окровавленных  ножа в валявшуюся  в мусорном  баке
газету, аккуратно завернул и  сунул в карман. "Агент"  занял привычное место
за поясом.
     - На  этом и закончим наши  игры. Даже и  не  думайте мне отомстить - в
противном  случае - все  это уйдет  кому  и куда надо с подробным  описанием
этого  инцидента и  вас  повяжут, что бы со мной не случилось. Кроме того, в
следующий раз, если попадетесь  мне на пути, я не буду вас учить уму разуму,
а просто прихлопну, как мух. Идите и лечитесь у частных врачей, иначе, через
поликлинику вас завтра же  загребут, а  так как я уверен, что у ментов много
нераскрытых дел, то на вас понавешают столько, что мало не покажется.
     И еще. Передайте  тому,  кто  вас нанял,  чтобы он  передал моему другу
Аркаше, что  слова он не держит и наша  договоренность теперь сильно упала в
цене.  Передайте слово в слово. Это мое  последнее предупреждение. А  теперь
идите и вымойте свою девчонку, да и самим не помешает поменять штаны. Воняет
от вас...
     Павел  не  спеша  повернулся к ним спиной  и  медленно  побрел  к дому.
Выдержка  выдержкой, но  после такой "беседы" ноги что-то не  очень  активно
двигались...
     - Черт подери, а ведь я по-настоящему старею...
     С  этой  невеселой  мыслью  он  и  улегся в  постель.  "Мадам"  еще  не
вернулась.  Благо  у нее своя комната,  может  уляжется там, а то  завтра от
перегара будет  нечем  дышать... С  этой мрачной  мыслью он снова уселся  за
компьютер. Только теперь его ждала другая работа.  Жена пришла очень  поздно
и, увидев  свет в комнате мужа, заглянула на огонек. Павел  залюбовался ею -
вечернее платье, аромат дорогих духов... Он вспомнил ее и в других ситуациях
и пока она  медленно шла от двери,  еще раз убедился, что все-таки любит эту
женщину.  Она  подошла сзади,  обняла  его голову и  склонилась над ним.  Ее
волосы упали ему  на лицо и  он  с  наслаждением вдохнул  этот  неповторимый
аромат...
     - Работаешь над повестью?
     Павел озадаченно посмотрел на жену - распечатки первых глав он хранил в
рабочем сейфе и пока никому, кроме нескольких близких друзей  не  показывал.
Среди этих друзей жена не значилась...
     - Милый, не сердись, я ведь современная женщина и в компьютерах, хоть и
не много, но разбираюсь. Найти файл было не трудно. Вот я и прочла.
     Светлана сбросила со стола несколько книг уселась лицом к нему.
     - На  кой  черт тебе  этот бизнес  сдался? Ты же настоящий  писатель: я
показала эти главы одному писателю, ты его знаешь, не буду называть имени. Я
не сказала, кто  автор рукописи. Ты знаешь - он хороший писатель. Так вот он
заявил, что хотел бы уметь писать так, как это делаешь ты. Представляешь, он
тебе позавидовал! Бросил бы ты свой бизнес, от него у тебя, если не убытки,
     то  все  равно   -  еле  сводите  концы  с  концами.  Дебет  -  кредит,
сальдо-бульдо... Ах, не успел! Ах, Лопотухин перехватил! Ох, доллар упал! Ах
- снова поднялся! Ведь денег у нас пока хватает на хлеб с маслом?
     Ты  мог бы  полностью отдать все свое время на  литературу. Может это и
есть  твой настоящий бизнес,  а? Глядишь и за рубежом издали бы, ведь у тебя
столько друзей там.
     Павел сидел ошарашенный. Он  действительно знал, о каком  писателе  она
говорила, сам восхищался его талантом и вдруг... Такие слова о его рукописи.
И этот разговор о бизнесе, -  в нем была мысль, уже не раз приходившая ему в
голову - бросить все,  передать управление  кому-нибудь  из  своих  толковых
ребят (хотя бы  на время) и закончить повесть - если он действительно что-то
может, а бизнес стоило действительно задвинуть на второй план и,  как только
что сказала Светлана, посвятить свое время литературе?
     Он обнял и мягко поцеловал.
     - Все, иди  спать: я подумаю над твоими словами, может  все так и есть.
Но у меня сегодня другая работа и притом срочная.
     Светлана  внимательно посмотрела  на мужа и медленно направилась в свою
спальню.  Он  проводил  ее взглядом -  уже  у  двери  она повернулась и едва
заметно кивнула в сторону комнаты. Ему очень хотелось побежать за ней, но он
только грустно покачал головой.
     В то, что ему предстояло сделать в  ближайшую неделю,  никак не входили
попытки сближения с женой. Это привело  бы к ненужной трате времени, вранью,
ибо он не хотел никого впутывать в эти свои дела, да и вообще - сначала надо
выжить.








     "Отдыха нет на войне..."

     Рельярд Киплинг,
     "Пыль"




     С утра  Павел отправился в  гараж, сегодня  машина  ему  была абсолютно
необходима. Пусть противники узнают ее, запомнят,  да  и  сам  он  увереннее
чувствовал себя в машине - с ней он не боялся слежки. Прекрасное знание даже
самых глухих закоулков, не говоря  уже о других отработанных  приемах делало
слежку за ним в его  родном городе  абсолютно  безнадежным делом  для любого
преследователя. Он  даже самодовольно улыбнулся, вспомнив, как  однажды смог
уйти от пяти машин!
     Припарковав машину под окном, он часто поглядывал на нее, в промежутках
между глотками отличного кофе, заботливо приготовленного Светланой. Сама она
уже умчалась  в  свою  контору и  Павел смаковал кофе в одиночестве.  Каждый
глоток  прибавлял сил и уверенности. Почти всю ночь он занимался распечаткой
портретов тех типов, что навестили его в офисе. Его компьютер был оборудован
     специальной  платой  для  перевода телевизионного  изображения на язык,
понятный  компьютеру.  Это  заняло  довольно много  времени  и  Павел прилег
подремать только под утро.
     Портреты  получились  только  черно-  белые,   цветного  струйного  или
лазерного  принтера  у  него  не  было,  но  качество  было достаточным  для
безошибочного  определения личности, тем более,  что  Павел  сделал портреты
всех троих в разных ракурсах и размерах. Миниатюрную кассету с  видеопленкой
он уложил в тайник.
     Каждый  портрет  Павел  аккуратно  свернул и аккуратно  вложил в  пачку
сигарет  вперемежку  с  настоящими.  Взглянув  на  кофеварку, он  с  грустью
констатировал,   что   чудесный   напиток   закончился.   Прилось   заняться
приготовлением новой порции  и  пока  кофеварка журчала, шипела  и булькала,
Павел думал о Командире. Ему очень не
     хотелось впутывать своего старшего  друга во все свои неприятности, но,
без его  помощи ему  не обойтись. Вырубив дрожащую кофеварку, Павел  взял  в
руки гарнитуру СВ  станции.  На основной частоте произнес только два  слова:
"Привет жене", затем мгновенно переключил канал и трижды повторил:
     - ГУМ, три часа.
     Для тех, кто слушал (а это вряд ли) такое сообщение ничего не говорило,
кроме  времени  и места.  Но  толку  любому  из  любителей  послушать  чужие
разговоры  не было  никакого.  ГУМ - означал  обычный гастроном совершенно в
другом районе,  а  время  - на час раньше. Необходимо  было  срочно  предать
Командиру  изображения этих типов, потому  Павел избрал не очень простой, но
быстрый способ. Все  зависело  от  мастерства  владения  и  оценки ситуации.
Мгновенная встреча в  толкучке перед  прилавком и пачка сигарет перекочует в
другой  карман. В данном случае - Командира. Заметить  эту операцию,  зная в
лицо  лишь одного  участника встречи, практически было невозможно, даже если
наблюдающий находился рядом. В крайнем случае, небольшая перебранка с кем-то
в очереди (отвлекающий маневр) и дело в шляпе. То есть, в кармане.
     Встреча прошла нормально и теперь  все зависело от Командира.  Если  не
он, то  никто не сможет  помочь Павлу. Только Командир имел свои собственные
каналы  для  столь деликатной работы.  Павел никогда не интересовался  этими
каналами,  так как  знал, что  после  первого  же вопроса навсегда  потеряет
уважение и доверие  его бывшего Командира.  Да ему  и в голову не  приходило
задавать подобные вопросы - информация всегда была абсолютно  достоверной  и
полной  настолько,  насколько  это  было   вообще  возможно  в  определенной
ситуации.
     Кроме  портретов  своих   "гостей"   Павел  передал   и  список  крайне
необходимых ему предметов, которых в свободной  продаже не было и  не  будет
никогда, но на определенном рынке - пожалуйста.
     Какие   связи   у  Командира  были  с  этим   рынком,   Павел  тоже  не
интересовался, памятуя  его  же любимую  присказку  "Меньше  знаешь - крепче
спишь."
     Теперь  пора  была  вводить  в  план  автомобиль.  Его  БМВ  320  после
основательной переборки  двигателя  мог  идти  под 200  км  играючи.  Теперь
следовало проверить  скорость своих противников. Павел выехал на Вильнюсское
шоссе и, миновав  многочисленные  посты ГАИ  с надлежащей скоростью,  слегка
придавил  на одном  из  прямых  отрезков шоссе. Из потока  машин сзади резко
выскочила  новенькая  "Мазда"  и  пристроилась за ним.  Он немного  подержал
скорость около  150  и  медленно  сбавил  до  разрешенной.  "Мазда"  покорно
последовала его  примеру  и заняла место  в ряду машин,  немного позади. Эта
машина была Павлу не знакома и за рулем сидел неизвестный водитель. ГБ? МВД?
Человек Аркадия? Выходит, что проверка ничего не дала. Ему нужна было другая
машина. Павел свернул к  своей даче, немного попылил по  проселку и въехал в
ворота дачного  поселка. "Мазда"  недолго постояла на  шоссе  и развернулась
назад, в город.
     Времени  у  Павла пока  хватало  -  до  тех  пор,  пока он  не  получит
информацию. Потому он занялся второстепенными, но  весьма важными делами. Из
обычного   ватмана  он  изготовил  два   номерных  транзитных   (они   более
запоминаются) знака,  а прикрепить  их в укромном месте на дороге можно было
за  несколько минут, точно  так  же,  как  и  снять.  Он еще  сам  не  знал,
потребуются ли они, но запас беды не чинит.
     На даче царило  запустение и  унылость, вызывавшая  в  памяти  рассказы
Чехова, длинные  рассуждения  его героев  о  скуке,  тоске по какой-то  иной
жизни, разочарованиях.  Интересно было бы посмотреть на этих героев и самого
писателя, если  бы  они  столкнулись  с  громилами Аркаши?  Он заварил  себе
крепкого чаю ,с удовольствием смотрел на  первые желтые листья на деревьях и
ощутил всю  прелесть ранней  осени. Да,  чеховское  любование запустением  и
одиночеством тронуло его снова, но мгновенно исчезло, едва мысли вернулись в
суровый сегодняшний день. Он взял лопату, пошел в угол огорода, возле баньки
и стал осторожно копать.  Скоро лопата скребнула по листу полиэтилена. Павел
отставил лопату и  дальше начал разгребать землю руками. Несколько лет назад
один спившийся  афганец, который очень скоро и погиб  по  вине пристрастия к
заменителям  водки  и  вина  -  видать  хлебнул  чего-то  новенького  вместо
привычного  средства  для  отмывания унитазов,  и  помер,  в порыве горячего
желания выпить предложил Павлу купить у него полкило пластиковой взрывчатки.
Павел не поверил - мало ли что наболтает алкаш, но тот потащил его в то, что
называл своей  квартирой и из  вентиляционной трубы за кончик лески  вытащил
стандартную  упаковку. Павла  не нужно было  убеждать -  это было то  самое.
Алкаш  запросил аж три бутылки  водки.  Павел дал ему на пять и быстро ушел,
пока алкаш не протрезвел настолько, чтобы запомнить его.
     Повинуясь старой привычке или просто инстинкту, он  тщательно  упаковал
опасный пакет в  металлическую  коробку,  запаял ее и спрятал, тогда  еще не
задумываясь, для чего она ему?  Теперь  применение  можно найти. Как,  где и
когда  - это другое дело.  Война затевалась  нешуточная и его "Агент"  не то
оружие, которое в  этой войне  может  серьезно  повлиять на исход  серьезной
схватки, в ко-
     торой (он не сомневался) ему еще  придется участвовать.  И  он не хотел
быть  в  ней беззащитной  жертвой.  Пока  Павел  знал  только одного  своего
противника, но  серьезных фактов  против  него пока не было. Так что  Аркаша
прав  -  его засмеют, если  он попробует найти защиту у властей  - пленка  с
записью  разговора  с  Аркадием  да  пара синяков? Это не доказательства.  А
сколько человек Аркаша  может  нанять, купить  для своей операции? И где?  В
милиции, КГБ или прокуратуре?
     На чердаке  Павел  из тайника достал еще одну коробочку и в  величайшей
осторожностью  открыл  -  в уютных  ватных гнездышках покоились десятка  два
детонаторов разных типов,  кстати, тоже "подарок"  одного вдребезги  пьяного
прапорщика. Он для надежности прикрыл  их еще слоем тонкого поролона и вновь
тщательно упаковал.  Потом  завернул  в  старую  меховую  куртку и аккуратно
уложил
     на полу между сиденьями. Некоторые детонаторы были весьма чувствительны
и обращаться  с ними  надо  было с  подобающим уважением.  Закончив упаковку
детонаторов,  он  облегчено вздохнул  -  давненько  ему не приходилось  этим
заниматься...
     "Мазды" вблизи  дачи не оказалось - она ждала его неподалеку от гаража.
Павел чертыхнулся. Этот гараж он  снимал у своих знакомых, и  о нем мало кто
знал.  Но,  выходит "эти"  -  знали.  Так что  вряд ли  гараж мог  считаться
надежным  тайником, поэтому  Павел  коробку со взрывчаткой переложил  в свою
обычную сумку, куртку  с детонаторами засунул в пластмассовый пакет и закрыл
гараж.  Если раньше у него и были некоторые мысли как-то использовать гараж,
то теперь они развеялись, как дым.
     Ребята работали серьезно. При этом Павел  был теперь совершенно уверен,
что  какой-то "страшный  дядя" за спиной у Аркаши был. Хотя пока  он нанимал
через подставных  лиц  нужных людей,  чтобы  попугать  его. С одной  стороны
Аркадию  было стыдно - прослыть  среди крутых бизнесменов, что  он так глупо
подзалетел, надеясь только на  собственное мнение,  не проконсультировавшись
ни с одним  действительно знающим международное право  юристом. Он  привык к
телефонному  праву  и  принципу "ты  - мне,  я  -  тебе" и этого ему  вполне
хватало:  пару  иностранных  бизнесменов  он удачно "раскрутил",  как теперь
хотел раскрутить итальянцев. Но, видимо,  в неудачной операции с датчанином,
были затронуты не только деньги, но  и какие-то далеко  идущие планы .Аркаша
так тщательно создавал свой имидж  уверенного и надежного крутого парня, что
такой "прокол"  больно  ударил не только  по его  самолюбию,  но и расстроил
серьезные планы его неизвестных партнеров.
     Очевидно,  что  над  ними всеми  нависла  какая-то  угроза  (не  потеря
денег),а нечто более глубоко прикрытое. Отсюда и попытка Аркаши  не  столько
реабилитировать себя,  наехав  на Павла, но прикрыть  более серьезные  дела,
которые  могли всплыть. Вот  что  было самым  главным,  а не личное  желание
Аркаши доказать всем, что с ним шутить нельзя, что  он претендует на громкое
имя "крестного  отца".  Не для  этого  он серьезно взялся за Павла,  который
волею судьбы оказался в курсе всех подробностей  неудачной сделки. А сделать
это  ему захотелось громко, дабы заодно продемонстрировать  свои возможности
расправы с неугодными  или  провинившимися.  В качестве неугодного он выбрал
Павла, пытаясь убить  двух зайцем одним выстрелом.  Так как до Дании  руки у
него еще были коротки,  так  что  убрать  Павла  как  опасного  свидетеля  и
показать свою силу, был отличный компромиссный вариант.
     Были у Аркаши связи и в ГБ и  МВД  (Павел был в этом  убежден),  причем
весьма  крепкие  и, наверняка,  там ему  вежливо  подсказали, что если Павел
выйдет  на эти  связи  или (не дай  Бог!) свяжется с  иностранными  и своими
журналистами, то самому Аркадию недолго останется  наслаждаться жизнью.  Так
что,  мол, выпутывайся  сам, а мы,  если будет нужда  (без риска засветиться
самим)  -  прикроем.  Весь этот  коктейль причин  и  эмоций  толкал Аркашу к
активным  действиям. Однако  при условии -  ты  будешь молчать  сам, а Павел
замолчит навсегда по причине внезапной смерти.
     Павел  это вычислил  и  понимал, насколько далеко  может зайти  Аркаша.
"Крутой парень" оказался меж двух огней: на него давили высокие покровители,
а  тут  еще  выяснилось, что  и  Павел  не тряпка, которую  можно  незаметно
выбросить  в  мусорный  ящик.  Задача   -  убрать   Павла  неожиданно  стала
первоочередной для  Аркаши, ему нужен  был шум  в  определенных кругах о его
крутости, а суровые слова, сказанные человеком, который не умел и никогда не
шутил, вызывали страх. Он знал этих людей очень хорошо...
     По образованию  химик, он  и  бизнес свой делал на химреактивах,  столь
необходимых стране. Были один-два конкурента,  но если бы выгорел  вариант с
огромным кредитом (который он вряд ли смог когда-либо вернуть), но с помощью
верхов идея могла бы сработать. Не сработала.
     Он  составил  грандиозный бизнес-план почти на пять десятков  миллионов
долларов  и желал  получить  кредит  немедленно. Власти  выдавали  ему любые
бумаги  с  любыми  гарантиями,  но  почему-то  в мире никто  не  верил  этим
бумажкам... Банкиры, эти капиталистические акулы, верили только деньгам. Это
его раздражало, тем  более сумма кредита была сильно завышена  и часть денег
он просто хотел
     "прокрутить". Западные банкиры  это  быстро поняли  и  дружно  отказали
Аркаше и  его  датскому  партнеру, который тоже, как оказалось вовсе не  был
пай-иальчиком и преследовал  свои собственные интересы.  Пока его и Аркашины
желания совпадали, все шло, как по маслу, потом  дело разладилось, что также
не стало секретом для  западных банкиров,  которые раньше поддержали проект.
Теперь и  Аркаша  и  датчанин получили везде вежливые  отказы  - ситуация  в
стране и разногласия между партнерами заставили их попридержать свои денежки
в своих надежных сейфах.
     Павел,  зная  все мелочи сделки, сразу предположил, что Аркадию,  после
провала  с  солидными финансовыми  организациями, итальянцы  предложили  для
отмывания мафиозные деньги, и  Аркаша, надеясь на высокопоставленных друзей,
решился на  это. Позорный  отказ в  кредите  от  солидных банков  в Европе и
Америке  больно ударил по его престижу и  самомнению. Злопамятный по натуре,
он не остановится. Значит, Павлу придется его остановить.
     Все  эти  рассуждения  не  мешали  Павлу  внимательно следить  за  всем
происходящим  вокруг.  Народу  в троллейбусе было мало  -  одни пенсионеры и
тинейджеры, зато "Мазда"  покорно следовала за троллейбусом и Павел в заднее
окошко со злорадством  следил за маневрами  водителя, который никак не хотел
обгонять тихоходный троллейбус.
     Светланы  дома не  было и  наметанным глазом  Павел  сразу заметил, что
после  работы она  заскочила  домой  (немытые  чашки  с  недопитым  кофе)  и
удалилась в неизвестном направлении. Машинально приоткрыв верхний ящик стола
он заметил, что в нем кто-то похозяйничал...







     "Люди развлекаются, как только могут"

     Стивен Кинг,
     "Необходимые вещи"






     Светлана,  как  обычно,  заварила  кофе,  оставила  на  столе  чашки  и
вспомнила  шикарную японская зажигалку, которую  мужу  презентовали какие-то
узкоглазые,  однако Павел предпочитал простой и надежный "Зиппо". Она  стала
открывать  ящики  его  стола и  уже в  первом из них  наткнулась на открытый
конверт,  откуда явственно  выглядывали зеленые стодолларовые банкноты.  Это
весьма удивило  ее, так  как  она прекрасно знала, где  лежат деньги,  в том
числе  и  доллары, на  домашние  нужды. Павел  никогда  не  признавал  такое
понятие,  как  "заначка".  Машинально  пересчитала  -  ровно две тысячи.  От
неожиданности  ее охватил приступ злости, даже перехватило  дыхание  - иметь
такую "заначку"? Значит он ей все время лгал?
     Ей не  пришло в  голову, что это могли быть  деньги фирмы,  кто-то  мог
оставить на хранение или они просто приготовлены  для какой-то  сделки.... В
ее голове засела только одна  мысль -  Павел имеет такие деньги на карманные
расходы,  а  она  вынуждена порой обходиться каким-то старомодным старьем  и
сидеть  вечерами дома,  вместо того, чтобы поужинать в престижном ресторане.
Это было
     неправдой,  так  как  Павел  никогда  не  отказывал  ей,   в   пределах
возможности  их  семейного  бюджета  и  не  претендовал  на  ее  собственный
заработок - он принадлежал только ей самой.
     - Нет, дорогуша, со мной такие номера не проходят.
     Она  без колебаний  отсчитала  тысячу, а  конверт  оставила  на прежнем
месте. Зажигалка была  забыта, зато припомнились шикарные туфли и прекрасный
костюмчик, на который она облизывалась еще вчера в бутике "Мелина".
     Через полчаса,  цокая  каблучками  новых туфель, в  изящном костюме  от
Риччи, Светлана гордо шествовала по проспекту  Скорины, обдумывая, где бы ей
закатить шикарный  ужин  для  одной  сногсшибательной блондинки, правда,  не
первой  молодости.  Гостиничные  рестораны  отпадали  -  там   место  только
проституткам, надо  бы что-нибудь  шикарное, вроде ночного клуба. "Камелия"!
Вот, что ей нужно.
     Такси  подкатило к шикарному  подъезду  и приятной  наружности  молодой
человек помог Светлане выйти из машины.
     - Вы одна? Отлично, с одиноких женщин мы денег за вход не берем. Столик
на двоих или на четыре персоны?
     Светлана  впервые попала в такую  обстановку  и  мудро  решила, что чем
меньше она будет говорить, тем выше она здесь будет котироваться.
     - На двоих, но посидеть я хочу одна.
     Метрдотель, здоровенный коротко стриженый оболтус с улыбкой, копирующей
Шварценеггера, подвел ее к столику почти  у самой эстрады и такой же,  якобы
суперменовской,  походкой удалился.  На смену  пришел  прилизанный  гомик  и
сладчайшим  голосом предложил меню,  скромно  ожидая  в  сторонке.  Светлана
растерялась  при  таком обилии названий всевозможных блюд и напитков, потому
небрежно захлопнула толстую кожаную папку.
     -  Точно  я  знаю  только  одно -  бутылку  итальянского шампанского  и
шоколад.  Никаких  супов,  на второе  -  что-нибудь  рыбное,  легкий  салат,
мороженое и кофе. Все на ваш вкус.
     Гомик расцвел в улыбке, бережно забрал меню и удалился, томно покачивая
тощей  задницей.  Народу  было  пока  мало, но на  многих столиках виднелись
таблички "Столик заказан". Значит скоро тут будет  весело. Отлично,  это как
раз то, чего ей так не хватало.
     Толстая пачка рублей  и  солидные купюры "зелененьких" в сумочке давали
ей чувство свободы и  ощущение вседозволенности.  Вскоре и  впрямь оказалось
многолюдно  и  весело.  После десяти то  и  дело  подкатывали  "мерсы", БМВ,
"опели", из  которых  вываливадись худые и  толстые мужики и  почти пацаны с
одинаково брезгливыми  выражениями лиц, за ними  жены или просто шлюхи, тоже
всех  мастей  и достоинств. Вид  каждого  из них  демонстрировал  готовность
истратить  солидный   запас  "баксов"  именно   здесь.  Местечко  было  явно
популярным и Светлана про себя  отметила  свою  интуицию. Она не ошиблась  в
выборе.
     Шампанское было охлажденным, а салат из креветок просто восхитительным.
Теперь она  сидела со  скучающий  видом  и  забавлялась. Она  вспомнила, как
плавают,  облепленные  пузырьками воздуха,  кусочки  шоколада в шампанском и
бросила кусочек в бокал. Шоколад благополучно утонул. Она бросила еще один -
результат тот же.  Или шампанское иностранное или шоколад не тот - желанного
эффекта не получилось.
     Из угла зала за  всеми  ее манипуляциями  внимательно  наблюдал молодой
человек  атлетического сложения,  потом непринужденно подхватив свою бутылку
вместе с недопитым бокалом,  решительно  направился в ее  сторону.  Вальяжно
усевшись напротив, он насмешливо  посмотрел на Светлану, и неожиданно тонким
голосом, так не вязавшемся с его внешностью, произнес:
     -  Зря  стараетесь,  мадам.  Этот  шоколад  немцы  делают,  видимо,  из
булыжников. Не то что наш, московский или минский.
     С этими  словами он небрежно подозвал стоящего  неподалеку официанта  и
лениво, не поворачивая головы жестко спросил:
     - Ты что принес этой женщине, у вас что, запасы нормального
     шоколада закончились, что вы подаете этот гансовский?"
     Официант исчез, как железнодорожный вагон  в  шоу  Дэвида Копперфильда,
снова материализовался  через полминуты с  двумя плитками настоящего "Люкса"
Бабаевской фабрики. Светлана рассмеялась  и бросила новый кусочек  в бокал -
он плавал...
     - Вижу, вас здесь  уважают, надо же - так быстро обслужили, а  я  ждала
чуть не полчаса.
     - Это они нарочно тянут с красивыми женщинами, ждут наплыва посетителей
- многие приходят без дам, вот они и придерживают вас, создают, так сказать,
стратегический  резерв, а  то ведь и потанцевать  или  поговорить  не с  кем
будет,  а  разговоры  о бизнесе очень  уж надоедают за весь день, устаешь от
них, как собака, особенно, если большие деньги...
     Явно опровергая  это  философское  утверждение,  за  соседним  столиком
четверо  бизнесменов с  чрезмерно большими золотыми перстнями до  хрипоты во
весь  голос,  орали  что-то  о  "баксах",   налогах,  жлобах  из  налогового
управления, таможне.
     -  А  эти  как же?,  -  Светлана кивнула  головой  в  сторону соседнего
столика.
     - Это шушера, мелкота. Сюда приходят, чтобы засветиться среди настоящих
бизнесменов.
     - А вы - настоящий?
     - Я - да. Наша фирма и сейчас дает на икру с  шампанским,  а  скоро  мы
всех этих жлобов сможем купить со всеми потрохами.
     - Круто...
     - А, ерунда, не  будем больше говорить о скучных вещах. Вы  уж простите
за мое столь бесцеремонное вторжение.
     - Уже простила, а то я  было  заскучала. Люблю компанию, особенно умных
людей.
     -  Уверяю вас,  что  вы  не  туда  попали,  здесь  таковых  нет,  -  он
рассмеялся.- Я - исключение.
     -  Тем  более  приятно  быть  в  исключительной  компании.  Меня  зовут
Светлана.
     - Григорий Васильевич, можно просто Гриша - так меня зовут друзья.
     Гриша развил бурную  деятельность  - вокруг стола  забегали официанты с
деликатесами,  услужливо наполняли пустующие бокалы и  смотрели  с  собачьей
преданностью  не только в глаза Гришане, но и Светлане,  что льстило  ей. На
секунду  она вспомнила Павла, его сдержанность,  полное  равнодушие  к еде и
презрение ко  всяческой показухе. Здесь  же показуха была высшего качества и
все  происходящее  было очень  похоже  на  правду.  На  Западе  Светлане  не
приходилось бывать, но все это ей казалось таким, как там...
     После   нескольких   бокалов    шампанского    Светлана    окончательно
расслабилась, хотя и не опьянела,  просто стала более  открытой и доступной.
Гриша ситуацию не ускорял, все должно идти в строгом порядке, как  говаривал
его  шеф. Лишь почувствовав  состояние  полной  расслабленности Светланы, он
начал осторожную разведку.
     - А  как прекрасно сейчас в  осеннем лесу! Неповторимый запах уходящего
лета, ковер из  опавших листьев и  звездное  небо. У меня коттедж почти  под
Минском  и  я  стараюсь проводить  там время, а  его у  меня, увы, так мало.
Просто сегодня мой  деловой партнер приболел,  простыл,  знаете  в бане.  Не
привычны иностранцы к нашим развлечениям - из парной  прямо в ледяную  воду,
благодать! Но они этого не понимают  и вот - насморк, простуда. Мы  на такие
мелочи и внимания не обращаем, а им подавай  врача, теплую постельку и  чуть
ли не сиделку. Ну, сиделку мы ему устроили, скучать не будет.
     Гриша расхохотался и Светлана, неожиданно для себя, тоже. Первая полоса
обороны была прорвана и Гриша поспешил развить успех.
     - Я бы с удовольствием пригласил вас к  себе в мое скромное бунгало, но
боюсь, как бы это не выглядело пошлым - мужчина и женщина в одиноком доме...
А у меня "мерс" стоит у подъезда - полчаса и мы там.
     Он  еще  не закончил  фразу,  как к столику  подошли  две  пары.  Гриша
обернулся и чуть не задохнулся от радости.
     - Вот это сюрприз - я бываю здесь раз  в  году и вдруг встречаю друзей,
которых сто лет не видел!
     Радость  прибывших и Гриши были безграничны. Снова забегали  официанты,
Гриша  пригласил  всех  на пять  минут в курительную комнату.  Познакомились
довольно  церемонно.  Светлана   не  успела  запомнить   все  имена,  только
голубоглазого блондина (Влад, кажется) и эффектную брюнетку по имени Клара.
     Ничего, потом разберусь,- успела подумать она в общей суматохе встречи.






     "Мы - маленькие язычки пламени, едва
     защищенные шаткими стенами от бури
     уничтожения и безумия..."

     Эрих Мария Ремарк,
     "На Западном фронте без перемен"





     "Мерс" действительно  стоял, но довольно  далеко от  входа -  ближайшие
места  были  распределены строго  по  ранжиру.  Рядом  пристроился  скромный
"Фольксваген Гольф", водитель,  почти  мальчишка,  в традиционном спортивном
костюме "Адидас", видимо, ждал "хозяина" и скучал от безделья.
     Валька  был одним из  самых близких  помощников  Командира.  Однажды он
попался в его руки, когда пытался от командирской "тачки"  отвернуть  задний
бампер. Командир  молча  схватил его за  кисть  своей железной  лапой. А эта
лапа, несмотря на возраст  и ранения, держала лучше  любых наручников. Потом
он  посадил его  в  свой старенький  "Вольво", заблокировал  двери  и привез
домой, где у них состоялась первая беседа. Потом они стали встречаться чаще.
     Павел не знал, о чем они говорили, но после этого разговора Валька стал
буквально обожествлять Командира, который  устроил  его  на  работу в  фирму
кем-то вроде мальчика на побегушках (принеси, сбегай, подай, подсоби и т.д.)
и начал потихоньку исподволь кое-чему учить. Для Командира любая пакость: от
убийства до
     обыкновенного невозврата долга  была  чем-то  невыразимо мерзким  и  на
заслуживающим места  под  солнцем.  За  свою  жизнь он  насмотрелся  столько
смертей  и друзей и врагов, столько умел и знал обо всем том, о  чем мафиози
любого ранга мог только мечтать. При этом он оставался жестким реалистом, но
не  циником.  Понимая и  зная  очень  много  о  коррумпированности  властных
структур сверху донизу, он свою жизнь решил до конца посвятить борьбе с этой
мразью,  но в одиночку. Об этой донкихотовской  затее догадывался  лишь один
человек  на  свете  - Павел.  Так  что, когда  он, читая иногда в  газетах о
совершенно  случайной  и скоропостижной  смерти  какого-либо  мошенника  или
главаря  преступной группировки,  где  при этом официально  сообщалось,  что
смерть  -   результат   разборок  между  конкурентами,  не   особенно  верил
написанному  в   газетах.  Во   всех   случаях  говорилось,  что  действовал
профессионал.
     Павел хорошо  знал характер своего бывшего Командира (каким он  остался
для навсегда и узнавал его почерк. Простота и полное  отсутствие следов, так
все выглядело  на  газетных  страницах. Это  была единственная правда в этих
сообщениях - уж кто-кто, но Командир следов не оставлял и когда-то терпеливо
учил этому самого Павла. Теперь он подобрал этого мальчишку  и постепенно из
найденного   на  улице   щенка  стал  делать   настоящего  "волкодава".  Все
происходило,  как  бы само собой. Постепенно Валька, заработав кличку Малыш,
стал  выполнять  мелкие  поручения  шефа. Сегодня он сидел  в  "Гольфе" и от
нечего делать решил надраить стекла и бамперы...
     Хозяина "Мерседеса" Малыш вычислил за  одну секунду по распечатке, едва
тот подкатил к ресторану - у него была просто феноменальная память на лица и
события. Он мог бы быть профессиональным  свидетелем, не упускающем ни одной
детали, если бы такая профессия существовала.
     До  "мерса"  было около  двух метров. Малыш,  не  поднимаясь  с  колен,
проковылял  эти метры и щелчок  доказал, что радиомаячок прочно закрепился в
укромном месте под бампером  "мерса". Через  несколько минут Валька спокойно
отъехал  пару кварталов  и  включил высокочастотный  приемник  с  встроенной
узконаправленной антенной. Вращая приемник,  он по громкости сигнала на слух
и по прибору
     определил направление. Все работало нормально.
     Гриша  знал  свое  дело  отлично -  минут через  десять метр  пригласил
компанию за новый столик, специально приготовленный в углу, у самой эстрады,
где  как раз начиналось представление.  Новенькие налегли на шампанское,  их
подстегивал Гриша.
     - Догоняйте нас, а то окажемся в разных весовых категориях!
     Влад откровенно поглядывал  на  стройные ноги  Светланы , а другой (как
оказалось -  Игорь) тоже бросал довольно  призывные  взгляды.  Светлана была
польщена - в  ее-то возрасте так  действовать  на  молодых  мужчин!  Их жены
непринужденно болтали  о  таком,  что  Светлана сочла за лучшее лишь вежливо
улыбаться, если к ней  обращались и обходиться неопределенными междометиями.
Дамы   говорили  о  каких-то  мехах,  бриллиантах,  машинах   и  еще  больше
сплетничали. У Светланы  обо всем этом  были довольно смутные представления,
почерпнутые  из дорогих модных  журналов. Улыбки и неопределенные междометия
позволяли  ей  делать  вид,   что  она  давно  все  это  знает  и  не  очень
интересуется...
     Наконец, Гриша начал генеральное наступление.
     - Я рассказывал Светлане о  своем бунгало. Вы ведь его тоже не видели в
законченном, так сказать, виде, но счел неловким приглашать даму к одинокому
мужчине. Теперь другое дело, нас целая компания и не продолжить ли  нам этот
приятный вечерок у меня - баньку и бассейн с подогретой водой гарантирую. Вы
никуда не спешите или вас ждет ревнивый муж?
     - Никто меня не ждет и никуда я не  спешу, - спокойно ответила Светлана
и сама удивилась этому спокойствию.
     - Тогда вперед!
     Снова  забегали  официанты и  вскоре потащили  к трехсотому "мерседесу"
пару корзин  с провизией.  Еще через  минуту  "мерс"  рванул и,  практически
игнорируя все правила движения, устремился за город.
     Малыш с  удивлением  (он еще  не научился  не удивляться ничему)  узнал
Светлану, -  фотографией  его  снабдил  Командир. При  этом  он окончательно
поверил в  мистические способности своего  шефа,  предусмотревшего  и  такую
возможность.  Немного помедлив, он  все-таки решился позвонить  из  автомата
Командиру.  Короткими  кодовыми фразами  он  доложил  обстановку  и  немного
успокоился - шеф всегда знает, что делать.  Ему  было приказано следить и не
высовываться.
     Светлана сидела на заднем сиденье между Владом и Кларой, у самой дверцы
пристроилась миниатюрная  Валентина, жена Игоря, который  уселся  впереди  и
завел с Гришей нескончаемый  разговор о  достоинствах тех или иных иномарок.
Стекла  в  машине были тонированные  и  Светлана с трудом ориентировалась, в
какую  же  сторону они едут, а тут еще  рука Влада, норовившая погладить  ее
бедро. Она не заметила даже, по какому шоссе  они  выскочили из города  (все
выезды  под  Кольцевой дорогой  похожи,  как  близнецы)  - по  сторонам  уже
мелькали только ели и березы.
     Маленький неприметный "Гольф" недолго  следовал  за "Мерседесом , потом
совершил  ряд  странных перемещений  по городу, пока, наконец, не прижался к
обочине тихой  улицы, в тени деревьев, и застыл... "Мерседес" гнал по шоссе,
пока  не  свернул налево, недолго прокатил по лесу, когда  показались редкие
огоньки поселка.
     -  Вот  моя   деревня,  вот  мой  дом   родной,-   процитировал  Гриша,
демонстрируя курс начальной школы,  и  скоро остановился около  трехэтажного
особняка.  Ворота  гаража  открылись  автоматически,  зажегся свет  и  Гриша
пригласил  всех в дом. На пороге их встретил молодой  человек,  представился
Вадимом и, прихрамывая,  провел в дом. Вспыхнул свет и  у Светланы захватило
дух  от  роскоши  -  кожаная финская  мебель,  ореховые шкафы, обитые шелком
стены... Она даже  вздрогнула - это было живое воплощение ее представления о
настоящей жизни.
     В   то   время,   пока   Светлана   восхищалась  домом,   стараясь   не
демонстрировать  это восхищение  (а то  примут  за деревенскую дурочку!),  к
одинокому "Гольфу  неслышно подкатил БМВ. Водители  вышли  из машин  и  тихо
переговорили. Потом поменялись машинами. БМВ проехал десяток метров и встал,
"Гольф"   уверенно  покатил   вперед.  Малыш  совершил  ошибку  -  почему-то
постеснялся сказать Павлу,
     что с его подопечными из ресторана уехала Светлана...
     Павел  успел узнать  данные грубого пеленгования с одной  машины  и ему
было хорошо известно - "мерс" ушел  из города по Слуцкому шоссе.  Пока он не
знал  ничего  больше.  После Кольцевой  дороги  он катился  небыстро,  часто
проверяя,   не  появится  ли  в   приемнике   сигнал  -   действие  "маячка"
ограничивалось  десятком  километров, не  более.  вдруг  он  услышал  слабое
попискивание, которое  по мере  его движения все усиливалось. Скоро приемник
пищал во всю  мощь  и Павел  стал  искать возможный  съезд "мерса"  с шоссе.
Наконец, он обнаружил лесную дорогу и осторожно, при свете одних подфарников
двинулся  вперед. Приемник ошалел так,  что  Павел  вынужден  был  выключить
звуковой сигнал и ориентировался только по
     прибору.  Вдали  показались  огоньки  - целый  поселок  коттеджей,  так
недавно выросших вокруг города за  ближайшие три  года.  Поселок был обнесен
забором  из  проволочной  сетки, но ворота  были открыты  настежь и в домике
предполагаемого сторожа света не было.
     Павел развернулся и поставил машину, подыскав свободную стоянку у одной
из затемненных дач,  метрах в  пятидесяти от ворот.  Стоянка  была с твердым
покрытием (слава Богу, не забуксую, если придется драпать). Двери он оставил
незапертыми,  забрал  из  багажника  небольшую сумку,  бормоча себе  под нос
перефразированную  сентенцию  из старого  фильма:  "Самое  главное  в  нашей
профессии -вовремя смыться."
     Нужный ему коттедж он нашел довольно быстро - стрелку прибора зашкалило
еще в двадцати метрах от него.  Да  и  вид  коттеджа говорил сам за себя. На
первом этаже горел яркий свет и слышалась музыка, громкие  голоса. Вечеринка
шла своим ходом. Павел тоже пошел своим  путем. Еще в машине  он  натянул на
себя  эластичный  черный  комбинезон,  такую  же  черную маску  и  теперь  в
призрачных тенях редких фонарей казался привидением из сказок. Почти ползком
он  начал  огибать  дом.  Медленно  двигаясь  вдоль   гаража   он,  наконец,
удовлетворенно  хмыкнул  - как он  и ожидал,  в  конце  гаража была запасная
дверь. Острый, как игла, луч фонарика осветил замок. Павел еще раз хмыкнул -
замок был для воров-при-
     товишек. Через  минуту  дверь открылась  и  при скудном свете потайного
фонаря он обнаружил,  что  в гараже  стояли  две машины: "мерс" и  новенький
"Опель Омега".
     Павел заблокировал  ворота  гаража обыкновенной  монтировкой, а  дверь,
соединяющую  дом  с гаражом, вывел  из употребления,  засунув подходящий  по
профилю ключ в замок и обломил выступающую часть. Теперь у него могло быть в
запасе около часа (по минимуму) и запасная дверь для поспешного отступления.
     Он не обратил никакого внимания  на  "мерс" - тот  явно  не принадлежал
мнимому хозяину этого "бунгало", это  был личный автомобиль Аркаши. Павлу не
раз приходилось видеть  его ранее.  Все  внимание сосредоточил  на  "Опеле".
Намеченные  сроки полетели к черту - работа заняла почти час, пока  Павел не
выполз из под машины и с удовольствием протер испачканные руки, найденной
     здесь же  тряпкой.  Двери  "Опеля" хозяин оставил  открытыми  и никаких
манипуляций с ними делать не пришлось. Теперь предстояла самая ответственная
и деликатная работа. В  салоне пришлось повозиться с чашкой от обыкновенного
велосипедного звонка, пока он не убедился, что все сделал правильно.
     Пока  он возился,  восстанавливая  прежний  вид  передней панели, Павел
ощутил еле заметную дрожь  в руках и это его огорчило: "Старею, жена права -
хватит играться  в бизнес с этими придурками с замашками гангстеров, а сесть
и писать..."  Но эта  мысль  лишь  мимоходом промелькнула и  исчезла,  вновь
вернув Павла в чужой гараж. Карандашом-фонариком  он тщательно проверил, все
ли болты на местах, а  на небольшие царапины, которые  он, возможно, на  них
оставил,  эти кретины не обратят внимания. Потом  он тщательно вытер панель,
монтировку  уложил  на  место, специальным  приспособлением вынул  из  замка
обломок ключа и осмотрелся - все выглядело как прежде,  до его прихода. Были
некоторые нюансы, но это уже было не его дело - свое он сделал.
     На прощанье  он прилепил радиомаячок еще  и  под бампер  "Опеля", после
чего  бесшумно покинул  гараж: тонкая пластинка из пластмассы не  дала замку
громко защелкнуться, а осторожно отпустила язычок замка на  место совершенно
бесшумно.  Все  вокруг осталось  безмятежно  спокойным.  Даже музыка  в доме
сменилась на какую-то жалостливую блатную песню.








     О, Боже правый! Бог людей, скажи мне,
     почто, почто оставил ты меня?"

     Рабиндранат Тагор,
     "Сын человеческий"






     В бунгало становилось все оживленней - мужики подкрепляли себя время от
времени  водкой "Абсолют", а женщины начали хлопотать с корзинами,  накрывая
стол. Светлана, с трудом оторвавшись  от созерцания сокровищ Али-бабы, стала
им помогать. Гриша, однако, хотел поразить ее роскошью "бунгало", не хватало
сил, чобы не похвастать, хоть и не своим богатством.  Светлана тоже довольно
скоро  сообразила, что Гриша явно не настоящий хозяин этого  великолепия, но
оставила свою догадку при себе. Это придавало некую пикантность их экскурсии
по  дому. Первый  этаж,  безусловно  предназначался  для  гостей, верхние  -
оказались не такими роскошными,  но  высокая цена  на всех, без  исключения,
вещах ощущалась
     так  явно, будто с них  забыли снять  бирочки  с крупными цифрами. Одно
исключение, однако, было - картины. Неизвестно, сколько за них платил хозяин
этого дома,  вкус у него был  никакой.  Мало того, это  был просто  какой-то
заповедник  "кича" -  ни  единого  полотна хотя бы с искоркой  таланта.  Это
наблюдение заставило  Светлану пересмотреть созданный ею  самой  образ этого
"графа"  Монте-Кристо". Денег  он,  безусловно, на  все  это великолепие  не
пожалел и интерьеры  были потрясающие.  И вдруг Светлане стало  все понятно,
после чего образ таинственного "графа"  рассыпался на мелкие куски. Она даже
тихо  рассмеялась от своей догадки. Гриша, что-то вдохновенно рассказывающий
о прелестях необыкновенного унитаза, даже обиженно замолк.
     - Что  вы,  Гриша, не обижайтесь, это я не об унитазе. Он действительно
чудесный, просто я вспомнила кое-что...
     - О чем же таком смешном, если не секрет?
     - Увы, Гриша, секрет.
     Григорий  не  стал  настаивать и  потащил ее в гостиную.  А рассмеялась
Светлана потому, что она ухватила суть хозяина "бунгало": стандартный "новый
русский" из анекдотов. Умные, толковые люди делали  и  обставляли этот  дом,
выдерживая  стиль,  решали сложные  задачи эргономики и эстетики. Они хорошо
знали свое дело
     - первый  этаж доказывал это. Но  вот картины  покупал  сам хозяин... У
него был другой вкус и понятия о прекрасном.
     Это внезапное  понимание придало ей уверенности  и она вдруг  вспомнила
Павла - ей захотелось рассказать  ему  об этом, он смог бы оценить  юмор. Но
Гриша упорно ее тянул куда-то еще, но ей уже расхотелось рассматривать чужие
богатства.
     - Гриша, вы  и ваш дом  просто великолепны.  Я  так  и буду  вас теперь
называть - Григорий Потемкин!
     С  юмором у Гриши  было явно  не все в  порядке  и  он расцвел от  этой
откровенной лести.  Они спустились  вниз - здесь даже лифт был  - и попали к
началу  пиршества. От обилия заморских деликатесов  рябило в глазах, так что
все  дружно на них набросились, не забывая  время  от  времени  опрокидывать
чарку-другую.
     -  Куда  подевался  весь их блеск,-  думала  Светлана,  с  любопытством
наблюдая, как женщины и  мужчины бросали лед прямо  в шампанское и пили, как
пиво, закусывая его рольмопсами.
     - Как я здесь очутилась, среди этой, пардон, шушеры?
     Есть ей  не хотелось, она потихоньку  потягивала  шампанское  и  жевала
шоколад  с орехами.  А  вокруг  страсти  разгорались  - мощная стереосистема
выдавала пошлятину Пугачевой,  Шуфутинского и еще кого-то,  о ком Светлана и
понятия  не  имела. Публика пустилась в  пляс, подпевая  своим  кумирам. Она
танцевать не хотела, да и всем, казалось, до нее нет никакого дела.
     Вдруг наступила тишина,  особенно  ощутимая после  грохота электроники.
Игорь церемонно поклонился и заявил, что ему нужно вернуться  в город: дела,
знаете-ли,  заедают,  бизнес,  слово честного бизнесмена, тысячи "баксов"...
Под  окном раздался короткий автомобильный сигнал. Светлана выглянула в окно
- внизу горел желтый фонарь такси.
     - У меня деловая встреча, но, думаю, я еще появлюсь.  Чао, старушки! До
свидания, мадам: я еще вернусь.
     От  этих  слов у  Светланы захолонуло  внутри  и она бросилась вслед за
Игорем.
     - Мне тоже пора...
     Игорь  поспешно  захлопнул за  собой  дверь, а Гриша  упал перед ней на
колени.
     - Светлана, останьтесь, прошу вас! Мы все просим.- В дело вступил хор -
все стали наперебой уговаривать ее  остаться. Гриша даже пытался  облобызать
ее туфлю и она со смехом согласилась. Под крики и галдеж  Гриша подвел  ее к
столу,  достал  из драгоценного  серванта  бокал  из  настоящего хрусталя  и
диковинную бутылку, уже початую.
     - Это самое ценное вино, это дух, хранитель этого дома. Только немногие
удостаиваются  чести  выпить  его.  Сегодня  - вы  наша  королева!  -  Гриша
осторожно налил примерно треть бокала.- За Светлану! Ура!
     Вино  было действительно  вкусным, с  каким-то  неуловимым привкусом  и
приятно разлилось теплом по телу.
     - А теперь - сауна,- голосом заправского конферансье  объявил Вадим, до
этого довольно молчаливый, хоть и пивший со всеми наравне.
     На  Светлану вино подействовало  каким-то  странным  образом  - она  не
опьянела,  нет,  но  все  происходящее вокруг  нее  вдруг стало казаться  ей
каким-то спектаклем, где она и зритель и актер одновременно. Неожиданно  для
себя она поддержала  восторженный  визг Валентины  и Клары и вместе  с  ними
пошла в  раздевалку.  Там  ее  охватил какой-то азарт  и  она  раздевалась с
медленным достоинством.
     Клара  с Валентиной были лет на  двадцать моложе ее и, похоже, отводили
ей в своей иерархии место "старой мымры", неизвестно зачем понадобившейся их
мужикам.  Без  своих  шикарных  шмоток  обе  они  выглядели довольно  уныло:
Валентина  оказалась стандартной  деревенской  толстушкой,  вскормленной  на
картошке  с  салом,  а  изящество Клары обернулось  обыкновенной  худобой  с
маленькими плоскими  грудками. Когда Светлана  вышла  из-за небольшой  ширмы
совершенно  обнаженной,  "светские  дамы"  потеряли  дар речи.  Великолепная
фигура невысокой, но удивительно пропорционально сложенной  женщины заставил
даже прекратить  на  время их  бесконечный разговор  о  шмотках.  Прекрасные
высокие груди, плавная  линия  бедер и  плеч,  естественная  грация  походки
произвели эффект взрыва
     зависти и "дамы" даже посторонились, пропуская ее первой войти в сауну.
     Светлана мгновенно поняла, что в этот  момент нажила себе  двух врагов.
Конечно,  эти  леди  знали  о  частых   походах  своих  мужей   в  сауну  со
всевозможными шлюхами, но это были  всего-навсего  шлюхи. А эта... Даже этих
дур, которых мужья, конечно  же, не посвящали  ни в какие свои дела охватила
тревога, неизвестный доселе страх. Каким-то сверхестественным женским чутьем
они поняли, что добром
     эта  вечеринка  не кончится. Если  бы они  знали, как были  недалеки от
истины.
     Приятная сухая жара охватили прекрасное  тело зрелой женщины и Светлана
совершенно  расслабилась.  Застелив полок простыней, она улеглась  и закрыла
глаза,  В эти  мгновения  она  совершенно  забывала  обо всем,  кроме  этого
обволакивающего тело тепла и ожидания, когда появится первая испарина. Павел
научил ее любить баню, даже немного  занудливо  объясняя ей малейшие  нюансы
этой процедуры. Поначалу  она отмахивалась  (и так  все нормально), но потом
поняла
     его  наставления и научилась  получать максимум удовольствия от  такого
гениального изобретения человечества, как  баня. А может так расслабляюще на
нее подействовало то вино? Сейчас ей это стало совершенно безразлично  и она
отдалась полностью прелестям сауны.
     Она  даже  не  повернула  головы, когда дверь  распахнулась, но мужские
голоса  словно  подбросили ее и  она  села,  обернувшись  частью простыни  и
оторопела:  в сауну  вошли в соответствующем обнаженном виде  не только  обе
женщины,  но и  трое мужчин,  которые превратились в неподвижные  статуи при
виде Светланы, так что их женам пришлось даже подтолкнуть их к полкам.
     Светлана такого расклада не  то, чтобы не ожидала совсем,  но, все-таки
ей стало  невыносимо стыдно. Гришина бабушка, судя  по  его  растительности,
слезла с  пальмы  совсем недавно,  у  двух других  мужчин  были  стандартные
неплохие   фигуры,  явно  свидетельствующие  о   том,  что  парни  регулярно
"качаются".  Но  пасовать Света  и не подумала: равнодушно  окинув  компанию
мимолетным взглядом, она  снова приняла прежнюю позу,  небрежно бросив,  как
подарок:
     - Отличная сауна, спасибо, мальчики.
     Состояние "грогги" у мужиков уже прошло и компания стала размещаться на
полках. Светлана снова успокоилась,  положившись на философское  положение о
том, что пока ничего не случилось, не  стоит  выдумывать  неприятности.  Тем
более, что наступило прекрасное  чувство облегчения - пар перестал жечь - по
ее шелковистой коже потекли струйки пота. Она встала и стала массажировать
     грудь,  бедра,  живот... Мужиков снова  кинуло  в ступор, пока  она  со
смехом  не выскочила  из сауны  и прыгнула в  бассейн. Вода  была  не  очень
холодной, но контраст  температур все же принес  ожидаемое удовольствие. Еще
через несколько минут в бассейн повалились и другие тела. Валентина плавала,
как пробка,  взбивая пену, Клара  взвизгивала от  полноты  чувств, а мужчины
довольно отфыркивались, как моржи.
     Светлана  когда-то  увлекалась  плаванием и пару  раз отличным  брассом
несколько  раз  подряд  проплыла  бассейн, который  был все-таки маловат для
настоящего  плавания. Но мышцы  почувствовали даже эту нагрузку  и теперь  с
удовольствием расслабились под струей горячего душа...
     Пока она наслаждалась душем, бассейн опустел и слегка растерянная Света
пошла искать  остальных участников  вечеринки. Она  хотела  распахнуть дверь
сауны, но что-то удержало ее и она заглянула в маленькое окошко в двери. То,
что  он  увидела, хоть и не было для нее шоком, но все же неприятно  задело.
Валентина  стояла, опершись на  ступеньки  полков,  а сзади нее тяжело дышал
Гриша.  Светлана  успела  отпрянуть  от  окошка   раньше,  чем  кто-либо  из
любовников  успел  ее заметить.  Она была уже  готова в мыслях  и  к  такому
развитию  событий, но  этот  откровенное  животное  совокупление  ее  просто
испугало.
     - Ничего себе, в компанию я попала. Сама виновата, за что боролись - на
то и  напоролись,-  со злостью на себя  подумала  Светлана.- Надо  бы бежать
отсюда"  Но  откуда  "отсюда": она и малейшего представления  не  имела, где
находится этот коттедж.
     Нужен был телефон. Свой она  забыло дома, растеряха... У одного из этих
типов был мобильник, а сейчас он наверняка не при нем... В таких делах он не
нужен. Возвращаясь в раздевалку, она услышала глухие  страстные постанывания
и осторожно заглянула - и на этот раз ей повезло. Влад и Игорь стояли к  ней
спиной в раздевалке, а на  коленях  перед ними стояла Клара, ничего  не видя
из-за тренированных ягодиц мужчин....
     Вся одежда Светланы находилась в раздевалке и никакого пути для бегства
из  этого  притона  (как  окрестила  она  этот  особняк)   у  нее  не  было.
Завернувшись в простыню, она прошла  в гостиную, в  надежде найти в небрежно
брошенных  пиджаках  сотовый телефон,  а  заодно и  поискать  что-нибудь  из
одежды.
     В  шкафу она нашла только мужские  рубашки и, на ее  счастье скомканные
старые  джинсы.  Немного  великоваты,  но Света вытащила  ремень  из  первых
попавшихся брюк и решила  проблему. Мужская  сорочка  дополнила  туалет,  не
хватало  только обуви. Но  ее интересовал гораздо больше телефон. Наконец из
кармана чьих-то брюк вывалился желанный  аппарат. Она  набрала номер Павла и
стала
     ждать,  пока,  наконец,  такой  знакомый  голос  не  буркнул  в трубку:
"Слушаю."  Дальнейшего  разговора  не получилось  -  волосатая гришина  рука
оторвала  телефон от  ее  уха и вырубила  связь. Увлекшись  поисками, она не
рассчитала времени  -  Гриша  оказался  не  таким уж  половым гигантом,  как
старался показать...
     - Я хочу вызвать такси, мне надо возвращаться домой.
     -  Что вы дорогуша,  веселье только начинается, да и  такси отсюда надо
вызывать по другому телефону.
     Светлана закусила губу - Гриша оказался не так прост, он успел прочесть
на дисплее телефона номер телефона Павла...
     - Может еще один заход в сауну?
     - Жарковато для меня, а в бассейне я наплавалась вдоволь.
     - Ну  тогда  еще  выпейте  особого  вина, Оно делает  чудеса  с людьми,
восстанавливает силы. Сегодня это вино только для вас.
     _ Спасибо, вино замечательное, но я хотела бы одеться в свою  одежду, а
то я вот как-то нелепо выгляжу.
     -  Что вы,  дорогуша, вы  в  любой одежду  очаровательны, а  веселье мы
продолжим, оно только начинается.
     Светлана  посмотрела  на  полураздетого  мужчину  в кресле  перед  ней,
ощутила свою беззащитность, стыд, ненависть и свое бессилие. Кровь прилила к
ее лицу, опустила голову, чтобы не показать своих истинных чувств.
     Наконец взяла себя в руки и твердо сказала:
     - Отвезите меня  домой. Вы, кажется, перепутали меня со своими шлюхами.
За сауну спасибо, но меня ждет муж.
     Гришаня с  озадаченным  видом  вышел  в  соседнюю  комнату  и  Светлана
услышала тональный набор сотового телефона..
     Поджав под  себя ноги в кресле,  она обдумывала, как бы ей забрать свою
одежду.  Гриша  вернулся в  комнату с кислой  миной,  видимо, дозвониться не
удалось.  Потом он вновь набрал номер  и на этот раз  вызвал такси. Светлана
немного  успокоилась.  Они  сидели  молча,  каждый,  раздумывая  над  своими
планами.
     Потом  Гриша  неожиданно  любезно  предложил ей пойти  в  раздевалку  и
одеться. От сердца у Светланы совсем отлегло - все-таки остатки порядочности
у  этих  жлобов остались.  Уже  по  дороге к сауне, она слышала,  как  такси
просигналило под окном, но в этот момент сильная рука Гришани втолкнула ее в
раздевалку. В замке дважды провернулся ключ...
     Она не  видела, как Влад выпроваживал женщин,  усаживая их  в такси,  и
вешая им лапшу на уши, что эта женщина остается только в интересах бизнеса и
ничего больше.  Женщины возражали довольно  шумно, Владу  это надоело  -  он
просто  втолкнул обеих в  машину и крикнул шоферу:  "Гони,  братец".  Машина
резво стартанула.
     Светлана торопливо переоделась и стала ждать - она осталась
     одна в пустом доме, неизвестно  где, с двумя, нет  с тремя (этот хромой
тоже  где-то здесь)  незнакомыми мужчинами наедине. Послышались  шаги  и она
услышала  сначала  негромкий  разговор,  потом  щелчки  замка  и  на  пороге
раздевалки появился тот самый хромой... Двое других остались за дверью.
     Хромой не спеша  поставил на пол магнитофон, включил его и безразличным
голосом заявил:
     - Сейчас мы  будем писать письмо султану, то есть твоему мужу.  Сначала
ты  попросишь  его  выполнить  все наши  условия,  но  не вздумай  хитрить и
пробовать сообщить ему, где ты сейчас. Потом подкрепим твое заявление  более
весомыми аргументами.
     Светлана про  себя  удивилась  правильной литературной речи  ,  так  не
вязавшейся с тем,  что собирался сделать этот подонок и молча кивнула. Вадим
сунул ей листок  бумаги и она безропотно прочитала все требования бандитов и
смолкла. Вадим проверил качество записи и остался доволен.
     - А теперь проверим твои вокальные данные.
     Вадим резким движением разорвал  ее  новое платье-костюм  от ворота  до
подола. Светлана только успела охнуть.
     - Так не пойдет, тихо и не выразительно.
     С  этими словами  он  вытащил из  шкафчика нечто вроде плетки  и сильно
ударил Свету по почти обнаженной груди. На  кончике  плети было что-то вроде
крючка и ее лифчик отлетел  в  угол. Под ударами плети постепенно остатки ее
шикарного костюма превращались в клочки  ткани, но она  сдерживала себя  изо
всех сил,  чтобы не закричать  в  полный голос. В конце концов окровавленная
женщина не
     выдержала  и  завопила  от  невыносимой  боли,  что  вызвало  у  Вадима
довольную улыбку. Теперь  она  уже кричала  почти безостановочно: ее  грудь,
плечи, бедра  представляли собой  одну кровавую  полосатую  рану. Вид  крови
женщины, которая умоляла его о пощаде, только возбуждал  Вадима  и  он вдруг
набросился  на нее,  сбрасывая  с себя тоже окровавленную  одежду. Откуда  у
Светланы нашлись силы
     для сопротивления, она и сама не знала, но дралась, как кошка, изо всех
сил. Когда  Вадим все-таки навалился на нее, она плюнула ему в лицо кровью и
плевала снова и снова, пока садист не схватил ее стальной рукой за горло. Но
Светлана  не  сдавалась - полузадушенным  голосом  она  все-таки  просипела:
"Импотент, ублюдок... Что, без крови не можешь ничего?" Видимо, она попала в
болезнен-
     ную точку, Вадим в бешенстве еще сильнее сдавил ее горло...
     Светлана пришла в себя  от боли. Нож медленно, но неглубоко, распарывал
кожу  не  ее  правой груди. Вадим даже  голову  склонил набок,  как ребенок,
зачарованно  глядя  на  струйку  крови,  отмечавшую  движение ножа.  Ему это
нравилось. Женщина  снова закричала,  на  этот раз  не от  боли,  а  жуткого
понимания того, что сейчас произойдет...
     Гриша и  Влад  тянули  пивко из банок и при  виде окровавленного Вадима
зааплодировали.
     - Браво, ты нам устроил отличный концерт.
     Вадим налил  почти полный  стакан водки,  залпом его опрокинул  и  тихо
произнес:
     - Она сдохла...
     - Ничего, оклемается, и завтра мы повторим,  если клиент опять окажется
несговорчивым.
     - Ты что, глухой? Я говорю - она сдохла.
     Гриша  вскочил  и   схватил  Вадима  своими  волосатыми   ручищами   за
окровавленную рубашку.
     -  Садюга! Ты ее прикончил? Кретин, тебе босс голову оторвет  и в глаза
бросит. Она же нам пока живая нужна! Что толку от трупа, да еще в этом доме.
Хозяин тебе этого не простит.
     -  Хрен его знает, как  вышло  - хотел  припугнуть чуть-чуть,  а она...
того...
     -  Того,  того...-  передразнил  вмешавшийся Игорь,-  труп  куда девать
будем? Не здесь же его оставлять, где-то закопать надо.
     Гришаня перемотал пленку и прослушал на большой скорости сначала слова,
а потом крики Светланы.
     - Ничего, для начала хватит, может он и на этом сломается,- Гриша вновь
перемотал  пленку на начало  и  положил поверх других кассет, сделав роковую
ошибку...




     "Каждый может быть волен сам и
     давать возможность быть другим
     тем, кем им заблагорассудится"

     Сальвадор Дали,
     "Дневник одного гения"




     (продолжение)



     Гриша скомандовал Вадиму, который не переставая глушил водку:
     -  Вымой  раздевалку,  упакуй  ее  в полиэтилен  (возьмешь  в гараже) и
перетащи ее в "Опель", туда удобнее засунуть эту телку.
     Вадим  покорно  отправился  выполнять  поручение.  У  крыльца  негромко
зашуршали шины - вернулся Игорь. Гриша, не выбирая выражений, рассказал том,
что  здесь  произошло и остервенело материл  Вадима, который, по его мнению,
все  испортил  и теперь шеф взбеленится. Потом  так  же, как внезапно  начал
орать, так и замолк.  Игорь  брезгливо слушал гришины излияния - у него была
тонкая натура и все свои гадости он любил делать изящно...

     Выговорившись,  Гриша подошел к стереосистеме, вставил новую кассету  и
из колонок полилась цыганская мелодия.
     Цыганщину он любил и как-то, надравшись,  даже потребовал, чтобы на его
похоронах вместо Шопена играли цыганские песни...
     - Идите и помогите этому придурку: баню несколько раз кипятком, а потом
холодной водой из шланга окатите, Всю. Чтоб следов от того, что мы там были,
не осталось. Воду из бассейна слить и набуровить новой.
     Игорь  и Влад  покорно  пошли выполнять поручение. В  других  ситуациях
Гришу они считали просто придурком, но в  "мокрых" и других грязных делах он
становился  для  них  непререкаемым авторитетом. Два срока за убийство,  два
побега и хладнокровная жизнь под чужим именем,  с фальшивыми  документами...
Хотя   хозяин  и  сделал  ему  небольшую  пластическую   операцию  у  одного
подпольного врача, все равно это не  гарантировало его от встречи с милицией
или КГБ. Тогда бы его уже
     ничего не спасло. Видимо, фатальная неизбежность такого  конца и делали
Гришу  способным  на  все. Многолетние отсидки  и  общение с разными  людьми
сильно  образовали  его  и он,  при  случае,  мог  быть  весьма  похожим  на
нормального и даже порядочного человека.
     Но  авторитет   начальства  он  блюл   безотказно,  этому  его   хорошо
вымуштровали в  зоне.  Гриш набрал секретный  номер шефа и в иносказательных
выражениях сообщил обо всем. Но Аркадию,  после всего, что он услышал,  было
не до иносказаний. Матом и просто руганью он довел своего верного помощничка
до состояния паники.
     - Ты где это все творил? Где  была  твоя дурья башка? В моем доме!  Кто
тебя разрешил брать мою машину? Покрасоваться перед бабой захотелось?  А  ты
понимаешь, что ты меня засветил?  Теперь  наш  с тобой общий дружок вычислит
нас: и тебя и меня, как  пить дать, и даже менты нам  не помогут. Такое дело
так
     просто не уладишь,  это тебе не права  после пьянки возвращать. Зачисти
все до мелочей,  а ее отправь  на базу, там и  оставь  без всяких следов или
спрячь где-нибудь понадежнее. Сам в бунгало и носа не кажи, сиди в  городе и
дружкам своим накажи.  А  тот  кретин пусть  сидит  в  доме  и если  заметит
что-либо подозрительное, пусть сообщает: чужие  машины, посторонних людей...
Ты  понял,  надеюсь?  Управитесь сами, без моих подсказок, а  ты - срочно ко
мне.
     Напуганный  разносом  шефа,  Гриша  принялся  тщательно  убирать  следы
пиршества, свалил оставшуюся еду в пластиковые  мешки, вылил дорогие напитки
в раковину, сложил  в старую  брезентовую  сумку  пустые  бутылки, тщательно
обследовал  спальни  и кухню. Пришлось  заняться неприятным  делом -  мытьем
посуды, но и это он проделал  хотя и с ожесточением, но  тщательно и быстро.
Еще раз он оглядел гостиную: газовый камин  погашен,  кресла  расставлены  в
обычном порядке, нигде не видно следов недавней гулянки. Включил кондиционер
- запахи тоже исчезнут через несколько минут. Еще полчаса он потратил, бродя
по дому и протирая ручки дверей, лифта, перила, где могла оставить отпечатки
Светлана. Наконец он
     спустился  к бассейну,  проверил  баню и  остался доволен  - все  сияло
чистотой  и безмятежностью.  Парни замотали тело  Светланы в несколько слоев
полиэтилена, щетками, а затем тугой струей  из  шланга продраили  место, где
она лежала. Тело  Светланы тускло просвечивало через полиэтилен и лишь кровь
кое-где пятнами напоминала о трагедии. Плотно упакованное тело  Светланы они
через внутреннюю дверь втащили а гараж и уложили позади сидений "опеля".
     Павел сначала  не  понял,  что  это кричала  Светлана. А  потом  жестко
выругался - Малыш прокололся... Правда, он  не верил до конца, что гангстеры
Аркадия пойдут на убийство Светланы, зачем им терять  лишний козырь в  игре,
но глухие крики,  послышавшиеся  сквозь грохот магнитофона, испугали его. Он
вновь  открыл  заднюю дверь гаража: задняя дверь "опеля" была открыта, в нем
находилось  нечто, плотно замотанное  в  полиэтилен. Он с  холодной  яростью
понял - это Света. Его Света...
     Расчеты  оказались полным  дерьмом, Командир был прав - у этих подонков
правил не  существует. И опять  в груди Павла  появилось знакомое и страшное
чувство пустоты, он снова  превращался из человека в машину.  Безжалостную и
безошибочную машину  уничтожения.  Все  нормальные человеческие чувства ушли
куда-то в самую
     глухую  часть его  сознания и  души  - оттуда  им  не  будет слышно  ни
выстрелов, ни предсмертных криков, ни мольбы о пощаде.
     Мужики. Всего четверо, наверняка вооружены, так что голыми руками их не
возьмешь -  здесь можно  найти только славную смерть.  Но  такой вариант  не
устраивал Павла, хотя  бы  до тех пор,  пока он не отомстил. Внезапно  дверь
между  гаражом и  домом  открылась, кто-то с  грохотом вбросил  в гараж пару
лопат и прикрыл, но не защелкнул замок.
     -  Надо  бы поспешить,- совершенно  спокойно  стал рассуждать  Павел  и
взвалив тело  Светланы на  плечо,  с  трудом протиснулся  с  ношей в  дверь.
Багажник "Гольфа" был  маловат  и  он бережно уложил страшный груз на заднем
сиденье. Потом вернулся к дому.
     Задняя дверь была  прикрыта  лишь  условно и  он, слегка приоткрыв  ее,
послушал   -   в   гараже  никого  не  было.   Магнитофон   изрыгал   что-то
цыганское:"Эх,раз! Еще раз! Да еще много,много раз..."
     - Эт-то  точно,- подумал Павел  и  осторожно приоткрыл следующую дверь.
Сквозь  завывания  магнитофона,  он   услышал  шум   водяной  струи.   Дверь
подвинулась еще на сантиметр  и теперь Павел  увидел парня со шлангом руках,
методично смывающего все с бортиков бассейна. Воды в бассейне было мало,  не
более тридцати сантиметров, так что  топить этого типа было делом хлопотным.
Павел, совершен-
     но  уверенный, что  из-за цыган  и  шума  воды,  его  приход  останется
незамеченным, если только там не  было еще кого-либо. Свидетелями можно было
пренебречь, даже если  этот "свидетель" с "узи" в руках... Но удержать его в
тот  момент  не  мог   никто   -  перед  глазами  было  лицо  Светы,  тускло
просвечивающее сквозь полиэтилен.
     Он бесшумно подошел к парню, мертвой хваткой захватил сзади его голову,
тренированным движением  свернул ее, потом осторожно взял из  безвольных рук
шланг  и  направил  его  в  бассейн.  Павел  еще раз  прислушался  -  ничего
подозрительного.  "Поливальщик"  с негромким всплеском  скользнул в бассейн.
Воды  прибыло  и  тот,  распластав  руки, медленно  отправился  в  последнее
плавание.
     - Пришла  пора и смываться - от одного трупа они хотели сами отделаться
- я им помог, а вот со  своим  "жмуриком" разбирайтесь сами"- успел подумать
Павел  по дороге к машине. Он не  особенно спешил: пока до них дойдет, что с
случилось  с их дружком, потом заметить  исчезновение  Светланы, затем будут
советоваться с на-
     чальством...  Павел  не  опасался  скорой погони и, выехав  на шоссе, с
последней  надеждой проверил пульс Светланы.  Его не  было, хотя тело еще не
успело остыть...
     "Опель" проскочил мимо него,  как ошпаренный, потом притормозил и начал
искать  съезд  на лесную  дорогу.  Павел,  не включая  никакого света, почти
ощупью двигался  за ним,  ориентируясь по габаритным огням.  Наконец "опель"
встал  и  Павел,  развернувшись в сторону шоссе, поставил  "гольф" обочине и
пошел посмотреть, что там происходит.
     Не доходя  метров  ста,  Павел  достал  бинокль ночного  видения и стал
наблюдать: двое мужчин через заднюю дверцу достали длинный сверток и понесли
его  в лес, под мышкой у  одного торчала пара саперных лопаток. Минут  через
двадцать  они  вернулись без свертка и  "опель"  стал разворачиваться. Павел
предвидел такой маневр, опредив бандитов на несколько минут, не торопясь уже
укатил в сторону города. "Опель" обошел его на большой скорости, притормозил
у поста ГАИ и остановился около мусорных баков неподалеку от дорожного кафе.
     Гаишники или  крепко  спали или поленились выйти  из своего блок-поста.
Один из громил вытащил из машины два пластиковых мешка, лопаты и забросил их
в  ящик.  Зазвенели разбитые  бутылки  и "опель"  двинулся  навстречу  огням
города.
     - Скотом ты был и похоронили тебя: как скотину, - такова была
     эпитафия   Павла   убитому  им  человеку.   Он  быстро  забыл  об  этом
происшествии, как о  чем-то постороннем и его никак не касающемся. Но сзади,
на сиденье машины  лежало  тело Светланы и снова  огонек неукротимого мщения
загорелся в его глазах.
     Пассажирам  "опеля" только что  прочитали  их смертный приговор, но они
его не услышали.





     "Боевое оружие представляет
     ценность только в том случае,
     если им умеют пользоваться"

     Ардан дю Пик.






     Теперь перед  Павлом встала неожиданная проблема  - что делать с  телом
Светланы. Везти ее в больницу или мог он не  мог, так же как не мог оставить
ее где-нибудь на улице  или закопать в лесу, как это сделали эти подонки  со
своим  товарищем. Оставить  на улице  означало  бы ее  быстрое  опознание  и
неизбежный  в  таких  случаях  визит   к  нему  милиции   -  даже   не  имея
доказательств, они все равно
     его задержат. Кроме того, такой поворот событий насторожит всю компанию
Аркадия и они  залягут  на дно. Наверняка  у них есть  тайная база, где  они
могут  отсидеться,  пока  не  кончится  вся шумиха,  а  он, Павел  будет под
наблюдением милиции в  лучшем  случае, в худшем -  сидеть  в изоляторе.  Оба
варианта  ему   не  подходили.   Решение   пришло   неожиданно,  Павел  даже
расстроился, что оно сразу
     не пришло ему в  голову.  Он  развернулся о направился кружным путем  к
своей даче.
     День  был будний и вряд ли его  соседи  будут активны сегодня  на своих
участках.  Он  не ошибся -  поселок был пуст, лишь сторож  приветствовал его
весьма  радостно, предвкушая бутылку, которую Павел, бывая здесь, непременно
отдавал, надеясь на повышенное внимание к его даче.
     - На этот раз забыл купить, Михалыч, но за мной не пропадет.
     -  Что вы, что вы, Пал Алексеич, я к вам завсегда  с открытой душой,  -
суетился сторож.
     - Чужих на замечал?
     - Вроде  никто не наведывался, все в  порядке. Да,  вчера  приезжал тут
один,  машина у  него шикарная и про вас спрашивал. Я говорю, мол, нет Павла
Алексеича, редко, говорю  бывать стал. И дачу вашу показал - не верите, сами
убедитесь. Он говорит, мол, верю, старик, не поеду.
     Ну, говорю, дело хозяйское,  банька,  говорю, у  Пал Алексеича знатная,
приезжайте, говорю, попариться... Обязательно, говорит, заеду, ежели банька,
и уехал. Так я и забыл спросить фамилию у него - кто, мол, заезжал, а он как
газанул... Одно слово, машина знатная, белая...
     -  Не беспокойся,  Михалыч, это мой приятель,  все никак  баньку вместе
организовать не соберемся, вот он и заскочил.
     Павел медленно подкатил к даче и поставил машину не как обычно, а носом
к дороге - перестраховался.  Потом  тщательно осмотрел дачу,  никаких следов
пребывания чужих не обнаружил. Замок на внешней калитке был цел, хотя это ни
о чем не  говорило:  перелезть через  символическую ограду  не  представляло
труда. Он осмотрел землю у ограды и заметил две глубокие вмятины от ботинок,
хотя  по рисунку протектора это были скорее  всего кросовки... Больше следов
не  было  - дальше начиналась  бетонная  дорожка к  бане.  Павел  придирчиво
оглядел банный замок и тоже никаких следов взлома или отмычки не нашел.
     Его занимала  другая  проблема. Ее  надо  было  решать быстро, пока  не
нагрянул   с   визитом   любопытный  Михалыч  или   кто-нибудь  из   ретивых
огородников-соседей с просьбой довезти  до города. Павел взял ключи и открыл
погреб. Когда-то он сам соорудил его  по  принципу его  сибирских  предков -
зимой  навозил льда,  посыпал его  опилками  и таким образом  сохранял почти
минусовую температуру даже в самое жаркое лето. Он  разгреб пирамиды банок с
соленьями
     и вареньями (а ведь они заботливо  приготовлены Светой...) и уложил  на
лед уже начавшее твердеть тело Светланы. Прикрыл тело еще одним слоем пленки
и  закрыл  погреб,  который  расположился  на  самом   краю  участка  и  для
неискушенного зрителя представлял почти бесформенную кучу земли, а  вход был
замаскирован  обрывками полиэтилена  и сухими  ветками. Воры, несколько  раз
наведывали дачу,
     но погреб не трогали - просто не находили.
     Вернувшись домой, Павел наметанным взглядом заметил, что кто-то побывал
здесь  в  его  отсутствие.  Какие-то  неуловимые  на  первый  взгляд  мелочи
заставили его насторожиться. Он начал детальный осмотр. В столе он обнаружил
конверт с  чужими деньгами  и  одной  тысячи  не  хватало. Вряд ли  вор  был
настолько  благороден,  чтобы   взять  только  половину,   это   еще  больше
встревожило Павла.
     Нашлись и другие приметы  - один из  ящиков стола был заперт (Павел так
никогда не  делал),  Бумаги были  сложены аккуратными  стопками  (обычно они
находились в беспорядке, известном только самому Павлу) и другие мелочи.
     Он  тщательно  просмотрел  бумаги.  Кое-чего  недоставало - исчезли все
документы  по  сделке с датчанином  - договоры, вся  переписка с зарубежными
банками и компаниями, различные факсы,  причем даже личные... Хотя  ему было
ясно  с самого начала, что работали не  профессионалы, теперь  он убедился -
здесь орудовали люди Аркадия. Но ведь это  только  копии, оригиналы были и у
него,  хотя  среди этих  бумаг  попадались личные письма,  которые  касались
только  его.  Значит  Аркаше  понадобилось  изъять  все,  что   хоть  как-то
относилось к этой сделке.
     Он проверил замок - никаких  следов отмычки или подозрительных царапин.
Ключ или подобрали (что редко, но случалось  в  практике)  или кто-то сделал
слепок.  Обычно  домашние ключи  он хранил отдельно  от  служебных в кожаном
чехольчике и таскал в левом кармане брюк или куртки (пиджаки он ненавидел  и
надевал только по обязанности) и обычно ключи никогда не забывал  нигде и ни
разу в жизни не терял. И  сейчас они  мирно покоились  в  кармане. "Думай",-
вспомнился  совет  Командира.  Он  достал  сильную  старинную  лупу, которую
приобрел  по случаю  у старика-пенсионера  на рынке, стал методично  изучать
поверхность ключей. Слепок должен был  сделан недавно и хоть какие-то  следы
должны же остаться! Есть!
     В конце  продольной  прорези  одного из ключей (обычно ключ не до конца
входит  в  замок)  остался  едва  заметный  кусочек  чего-то,  напоминающего
пластилин. На втором ключе - тоже самое. Думай, вспоминай...
     Память начисто отказала ему  что-либо вспомнить про ключи, вспоминались
какие-то мелочи,  о которых он  и не мечтал вспомнить, но о ключах - ничего.
Внезапно он подумал о Наташе. После всего случившегося в  офисе он буквально
приказал  ей несколько дней, по ее усмотрению оставаться дома, развлекаться,
валяться  до  обеда в  постели  или на  диване,  словом, отвлечься  от  того
потрясения, которое ее нежданно застало. В записной книжке он нашел ее адрес
и телефон, но, услышав гудок, вспомнил о  том, что его линия вероятнее всего
прослушивается и положил трубку.
     Выйдя   из  двора,  Павел  осторожно,  тщательно  огляделся:  ни  одной
подозрительной  машины, никого,  похожего на  топтуна, никто не  бросился  к
телефону-автомату. Поначалу  все чисто.  Это  ничего  не значило, его  могли
ожидать на всех  возможных  направлениях и подальше от  дома. Павел применил
стандартный метод - он со скучающим лицом постоял на  остановке троллейбуса,
подождал  "своего"  и  впрыгнул,  когда двери уже начали  закрываться. Через
заднее окно он не заметил, чтобы к троллейбусу пыталась пристроиться машина.
Через остановку он вышел и направился в метро - хвоста не было.
     Он  не знал, чем занимались в это  время ближайшие помощники  Аркаши, а
прежних  топтунов из-за  их  бездарности  Аркадий,  видимо, использовать  не
захотел.  Павел  был  на его  крючке и  сидел  крепко, такую  леску  ему  не
перегрызть...  Потому Павел и получил относительную свободу. В метро он тоже
дважды пересаживался из поезда в поезд, но безрезультатно - слежки не было.
     Наташа  открыла ему дверь,  даже не поинтересовавшись,  кто  там. Павел
вошел,  тщательно закрыл оба замка и накинул цепочку.  Наташа,  ошеломленная
неожиданным  визитом   шефа   и  ее  кумира,  недоуменно  наблюдала  за  его
манипуляциями. Павел наклонился,  чтобы  запечатлеть дружеский поцелуй на ее
бледной  щеке,  но  в  ответ она обвила  его  шею  руками  и  со всей  своей
нерастраченной  страстью  впилась в его губы,  но Павел  не смог ответил тем
же...
     Боязнь пошлости  отношений шефа  и  секретарши,  и природная  робость в
отношениях с женщинами, результаты которой он  прочувствовал  на собственной
шкуре, сдерживали его растущее чувство к Наташе - от  простого любования  ее
внешностью, до скрытой симпатии и, наконец,  обычной любви.  Один  поцелуй в
прихожей ее однокомнатной квартиры все поставил на свои места. Только теперь
все
     изменилось  -  Светланы  не  было.  В бледно-голубом,  почти прозрачном
халатике, без макияжа и  уложенной  прически она была во сто крат прекраснее
той элегантной молодой женщины,  которую он  ежедневно  видел  на работе. За
этот  короткий  миг они поняли,  ощутили  все  то, что копилось так долго  и
потому молча прошли в
     комнату и уселись в уютные кресла напротив друг друга. Наташа поставила
перед ним пепельницу, понимая,  как важна ему сейчас сигарета... Это тронуло
его и он отвернулся, якобы  ища сигареты, чтобы не  показать ей своего лица,
на котором смешалась жесткость и нежность к этой женщине.
     Он не смог в эти первые минуты сказать ей  жестокую правду. Наташа тоже
закурила его любимого "Кэмела" и закашлялась.
     - Крепковаты для меня...
     Первые слова были сказаны и Павел осторожно, чтобы не напугать девушку,
кратко  изложил  последние  события.   Подробности   и  возможные   страшные
последствия ей было знать ни к чему, зачем тревожить до времени?
     - Паша, при  виде  тебя  вот так, рядом, у меня  кружится голова.  Я не
верю, это, видимо, сказка. А прилягу,  а ты  посиди около  меня.  Если бы ты
знал, сколько раз по вечерам я мечтала, чтобы так когда-нибудь было.
     Она  бросила  недокуренную  сигарету  и  улеглась  на  тахте, укрывшись
пледом.  Павел  смотрел  на нее и его переворачивало от  сознания,  что  ему
придется  сказать о  гибели  Светланы.  Пока она была жива, все  было в  его
власти,  но сейчас все отошло, отдалилось куда-то в небытие. Сейчас душа его
была пуста, а разум работал, как компьютер, просчитывая варианты уничтожения
этих подонков. Он не должен допустить ни единой ошибки, но единого  промаха,
иначе..
     - Наташа, милая, дорогая моя, честно скажу тебе, что я просто счастлив,
как  мальчишка, которому  на день рождения подарили желанный  подарок.  Этот
подарок - ты и он самый дорогой для меня.
     Павел замолк, чувствуя отвращение к самому себе за то, что будет сейчас
по существу допрашивать любящую его женщину.
     - Наташа,  прости, но  я хотел бы кое о чем спросить тебя... Не  думай,
что все, что с нами происходит  -  неправда или игра, но на карту поставлена
моя жизнь  и возможно близких мне людей. Скажу только - на меня вновь напали
какие-то типы, мне угрожают и это очень серьезно. Пропала моя жена - вот уже
более двух дней
     я ничего о ней  не знаю.  Такое  бывало  и раньше, но в  связи со  всем
остальным,  это выглядит  подозрительно. Кроме того, в ящике  стола  дома  я
нашел  конверт с тысячью  долларов.  Деньги  не мои и  там должно  быть  два
"куска". Кроме того, пропали  все копии моей переписки по химической сделке.
Следов взлома  замка я не  нашел. Остается одно  - кто-то  сделал  дубликаты
ключей. Вспомни,  пожалуйста, может ты видела,  как  я где-то оставлял  свои
ключи  или наш офис был  открыт  долгое время, а  нас  там не  было... Любая
деталь важна.
     Наташа даже  вздрогнула  от  слов Павла.  Все  ее существо  пребывало в
состоянии  эйфории  от близости  любимого человека, а он, оказывается пришел
узнать какие-то подробности. Но вдруг это чувство мгновенно  пропало -  ведь
ее  Павлу угрожает  опасность и  она от волнения даже  привстала  и села  на
тахте, закутавшись пледом. Она перебирала последние несколько недель день за
днем. Ни-
     чего не получалось.
     Вот  оно! Светлана  вспомнила,  как  примерно неделю  назад Павел  ждал
какого-то  иностранца и вспомнил о  папке, забытой  им дома на  столе. Павел
тогда попросил взять  его  машину  и быстро сгонять к  нему домой  за  этими
нужными документами. Он позвонил домой -  молчание: "мадам" вернулась весьма
поздно  и могла отсыпаться, не слыша звонков или просто отключила телефон. В
случае, если "мадам уже встали", попросить ее отдать папку, если  "мадам уже
ушли", открыть  дверь и забрать  папку самой.  Наташа управлялась с  машиной
весьма лихо и буквально через пятнадцать  минут папка была в офисе, а Павел,
сухо  поблагодарив Наташу,  продолжил нудные  переговоры, забыв попросить ее
вернуть ключи.
     В это время в приемную  пришел молодой  человек  по объявлению  - фирме
нужен был опытный программист. Наташа усадила его на стул в своей  крохотной
приемной и  занялась  своей текущей работой с компьютером - накопилось много
корреспонденции,  заодно  пропуская  мимо ушей  сомнительные  комплименты  и
предложения поужинать вместе. Как раз  в это время ее попросила заглянуть  к
себе бухгалтер - что-то там надо было уточнить. Наташа сочла невежливым
     выставлять  за дверь молодого человека и пошла в бухгалтерию с какой-то
бумагой. Отсутствовала она минут  десять, не более. Но  ключи! Постеснявшись
передавать  их  Павлу в присутствии посетителя, она  положила их  на  видном
месте,  чтобы  не забыть  вернуть при  первой  возможности. Да, ключи лежали
примерно десять минут в пустой комнате и там был этот молодой человек...
     По  описанию   Наташи   он  был  довольно  симпатичный,   высокий,   со
светлорусыми волосами. Павлу сразу припомнились молодчики из кафе. Один явно
подходил под описание...
     Но Наташе знать об этой стычке было не обязательно и он оставил догадку
при себе.  Парнишка не  мог точно знать, к  каким замкам эти ключи, и сделал
слепки со всех. Все-таки разобрались, сволочи. Павел и не заметил, что начал
мыслить вслух и очнулся, когда увидел недоуменно-испуганный взгляд Наташи.
     - Прости, моя родная, задумался.  К сожалению,  мне нужно бежать. Помни
мои правила - никому дверь не  открывать,  если ты не знаешь этого человека,
да и то, проверь, через глазок. Цепочка - обязательно,  это  даст тебе время
вызвать милицию. Может они и приедут...
     Павел  бережно  поцеловал  ее  глаза  и  решительно  пошел к двери.  Он
спустился по  лестнице, не пользуясь  лифтом - никого на площадках  не было.
Выйдя  из подъезда, он быстро остановил  частника и поехал домой - ему нужна
была связь с Командиром.  "Гольф" он оставил в нескольких кварталах от дома,
(его заберет Малыш), пересел в свою машину, попетлял по городу и, не заметив
слежки,
     остановился  в  глухом  переулке,  отлично  просматривающемся  с  обеих
сторон, у телефона-автомата.
     - Это Джеймс Бонд. Как дела, старина.
     Командир, видимо, дежурил у телефона.
     -  Ты  мне  нужен  точно через два часа. Заберешь  меня  у кафе, где мы
любили пить пиво. Конец связи.
     "Точно два часа" означали двадцать минут, а кафе означало одну торговую
точку, давно уже не работавшую. Даже  при отсутствии слежки, в чем Павел был
почти  спокоен,  ему следовало  поторопиться. Он  нажал  на газ и осторожно,
соблюдая  все  до  единого правила, покатил к месту  рандеву.  Не  дай  Бог,
какой-нибудь особо бдительный гаишник вздумает проверять его документы - это
потеря
     времени и все полетит насмарку. Все обошлось. Не успел он притормозить,
как Командир ужом  проскользнул в машину и сел, забившись в кресло так,  что
со стороны можно было увидеть  лишь его  неизменную шляпу. Он вынул записную
книжку, вырвал лист  и написал: "На  Логойское  шоссе.  По дороге  ничего не
говорим, я не  уверен но чем черт не шутит,  вдруг они засадили тебе в тачку
"жуч-
     ка". После потолкуем."
     Они  шли по  "логойке" довольно  быстро, потом Павел  сбавил скорость и
наконец остановился. Они вышли из машины, Павел спустился с небольшой насыпи
и  стал  высматривать  следы,  потом  уверенно  пошел  к  лесочку  метрах  в
пятидесяти от дороги. Здесь он тоже стал напоминать фокстерьера и чуть ли не
нюхал землю  на  четвереньках.  Наконец встал и показал на внешне  ничем  не
приметное место.
     - Здесь они закопали своего. Я его прихватил в бане. Светлану они убили
вчера ночью. Она у меня на даче..., в погребе. Пусть пока никто  не знает об
этом.
     Командир,  при  всей его невозмутимости,  вздрогнул. У  Павла в  голове
творилось невообразимое. Он уже говорил о своей жене, как будто докладывал о
потерях  после боя.  События  затмили всю  тяжесть  смерти  жены, пережившей
слишком много,  и которую он  любил даже  сейчас,  хотя  это  чувство скорее
напоминало жалость и милосердие.
     - Что будем делать? Ввязывать в это дело милицию?
     - Нельзя, у них много будет вопросов к  тебе, а у этих есть свои люди и
там, причем на  самом  верху, так что  ты  же и будешь  убийцей,  скажем  от
ревности.  Ее  надо  увезти, мало ли они что  еще  придумали. Мы  с  Малышом
перевезем ее ко мне на дачу,  у меня там  тоже погреб сделан  по-старому, со
льдом -  а пока  пусть  побудет у тебя. Никуда не заявляй о пропаже жены.  В
конце концов она могла просто сбежать от тебя, уехать черт знает куда и все.
Нет, милиция для нас не подходит.
     - Но есть же там наши люди, верные, честные.
     - Есть, но будут до старости ходить в майорах за свою честность, а  тут
станут  действовать  шишки покрупнее. И  ребят  подставим  и  результатов не
добьемся. Все они проделали  на  даче у Гриши,  так что он теперь его хозяин
тоже  завяз  по  уши,  значит  это  место временное,  они захотят уничтожить
малейшие  следы.  Мы  загоним  их  в  тупик, если они  не найдут  тело - они
запаникуют.
     - Маячок и  "жучок"  у  Аркаши  работают, как  часы,  а  над "опелем" я
поработал, как раньше бывало. Теперь задача заставить их за мной погоняться.
Я уже приметил подходящий участок. Лучше сделаю  днем или в ранних сумерках,
чтобы они, не дай бог, меня не потеряли.
     - С тачкой все нормально? Теперь надо выкурить их из лежки... Малыш уже
стоит с фургоном в километре отсюда.  Ты и не заметил? Стареешь... Мы заедем
по лесу, там есть проселок и через два часа будем  у меня на даче. За это не
беспокойся. Твое дело - выманить этих подонков. Оставляю, что ты просил - ну
и работку ты мне задал! Остановишься у фургона, Малыш тебе все перебросит.
     В машине не разговаривали. Павел неотрывно думал о Светлане, а Командир
тоже молчал и быстро покинул машину,  увидев на обочине обшарпанный "рафик".
Малыш  без разговоров вытащил два здоровенных  армейских грузовых  мешка  и,
кряхтя, втиснул в багажник БМВ. Командир бросил на правое сиденье спортивную
сумку.
     Павел  погнал, не  замечая скорости, но потом  опомнился и  взял себя в
руки.  У него  вновь  похолодели пальцы  -  признак  приближающейся  опасной
схватки.  Не  отрывая  одной  руки  от  баранки,  другой  он  открыл  сумку,
оставленную Командиром.  Да, Командир  есть  Командир, позаботился обо всем,
что  просил  Павел.  В  этом  он  убедился,  открыв  сумку. Здесь  было  все
необходимое на  первый  случай, а в  сумках  - все  остальное.  Командир  не
пожалел ничего другу! Павел
     закинул сумку на заднее сиденье. На самой окраине он достал устройство,
изменяющее  голос и  пошел в ближайшей  телефонной  будке.  Район  глухой  и
посторонних праздношатающихся не было видно. Павел  пристроил приспособление
и набрал секретный номер Аркаши.
     - Аркадий Васильевич, не пугайтесь, это звонит друг. Я, вы сами знаете,
откуда и  мы кое-какие разговоры прослушали. Еще  раз  говорю,  я ваш друг и
беседую по  приказу своего начальника.  Имен не называю, возможна прослушка.
Мы  проверили ваши  машины - ваша чистая, а вот "опель"  заминирован. Кто-то
зол на ваших ребят. Но работа дилетантская и мы не стали вмешиваться, думаю,
что вы сами  без труда  справитесь.  Осторожнее и не суетитесь, ситуация под
нашим контролем.
     Сегодня ваш приятель едет в три  часа куда-то в сторону Логойска, может
быть информация пригодится. Хорошо бы он туда не доехал...
     Павел резко  оборвал разговор, отсекая вопросы. Было  около двенадцати,
времени еще было достаточно. Аркаша срочно начал вызванивать Гришаню.
     - Ты спишь или работаешь? За что я тебе такие бабки плачу?
     - В  чем дело, шеф, все как договаривались,  в  полном ажуре.  Концы  в
земле, до Страшного суда не найдут. А бабу я из под земли достану.
     - В полном  ажуре? Из  под земли он ее  достанет, а может тебе половину
Беларуси перекопать  придется.  А  ты  знаешь,  что твой  "опель"  этот  тип
вычислил   и  заминировал?   Мне  сообщили,  там  ничего   серьезного,  Влад
разбирается в таких игрушках или еще кого прислать?
     - Вадим у вас на даче дежурит, а вот Влад пусть подкатит ко мне и мы на
такси рванем.
     - Ты  мне дом не рвани, осторожно действуйте, этот  Паша мастак  на все
руки. Но  все  сделать  к трем  часам  - он  выезжает  в  сторону  Логойска.
Информация стопроцентная,  надо посмотреть, куда и к  кому он  намылился.  У
него там явно есть кто-то, может и бабу где-то там  спрятал. Мне подсказали,
чтобы  он  никуда  вообще не  доехал,  но  мне пока  он нужен живым,  понял,
ублюдок? Сам возвращайся  в город и обеспечь алиби, бабу какую приведи... Из
квартиры ни на шаг. А  за ним пошлешь Влада  и  еще кого-нибудь  - вызови  с
базы. Они  ребята настоящие, не то, что  вы, раззявы сраные. У них под носом
бабу  увозят и человека, как слепого котенка топят, а они ушами хлопают. Так
что подключи одного с базы, тот
     не упустит нашего дружка. Уяснил?
     - Все о-кей, шеф, выезжаем. Влад кое-что смыслит в этих штуках...
     Дверь  в гараж они открыли вручную, проверив  все соединения в запорном
устройстве. Чисто. Подошли к "опелю".
     Гришаня выругался:
     -  Какого хрена он  к нам  прицепился, подумаешь,  слегка  вмазали ему,
поучили уму-разуму. Так сразу брался бы за шефа, он всему голова. С женой мы
облажались, тут шеф прав, но мы этого типа  прихлопнем, так  на  него  же  и
навесят. Дело-то глухое, а ментам все равно, на кого списывать...
     Осторожно спустившись в яму под машиной, Влад фонарем стал сантиметр за
сантиметром осматривать машину. Ничего. Вдруг ему почудилось, что он заметил
тонкий кусочек синего провода,  спрятанного за  выхлопной трубой.  Он подлез
сбоку и увидел то, что искал - к баку скотчем  намертво  были прилеплены два
тонких желтых цилиндрика. От них шел тончайший, синего цвета провод, тя-
     нувшийся  куда-то  к приборной  доске. Влад,  боясь коснуться  провода,
обнаружил,  что он подсоединен к кондиционеру.  У него  похолодело  внутри -
одно нажатие кнопки и смерть: взрывчатка и бензобак в доли секунды превратят
машину в  кусок  пылающего железа и  пластика. Влад еще  и  еще обследовал и
днище, ища запасные провода, проверил моторный отсек и приборную доску.
     - Чисто. Хитро придумал с кондиционером - и выскочить не успеешь...
     С холодеющим  сердцем он перекусил провод. Тишина показалась ему громом
оваций  - какой он  молодец. Дальше  остались  пустяки  -  острым  ножом  он
осторожно обрезал скотч, проверил нет ли н  здесь  ловушки, потом отсоединил
два   цилиндрика,  на   которых   были   стандартные  надписи   -  "Динамит.
Взрывоопасно.Хранить в сухом месте, оберегать от ударов. Срок годности..."
     Гришаня дал волю чувствам.
     - Ну, теперь, сука, ты никуда от меня  не денешься.  Плевать я хотел на
шефа и его деньги.  Я сам убью эту  сволочь  и мучаться он будет еще получше
своей любимой женушки...
     Он еще долго матерился, сам себя заводя, не сознавая, что  его истерика
вызвана страхом за свою драгоценную шкуру, каждый сантиметр которой он очень
любил.  Потом взглянул на часы - время еще было. По  телефону он связался  с
одним из секретных ребят Аркадия (ни одного из них он  в глаза не видел), но
один из них тихо и скромно жил на квартире в Минске - только через него была
     связь с базой. Гришаню злило  такое недоверие шефа,  но он  предпочитал
помалкивать на эту тему.
     Он набрал номер и передал приказ шефа. Наемник был краток и ограничился
одним словом в ответ: "Буду". Гришаня выругался и повесил замолчавшую трубку
телефона. С замиранием сердца Влад включил зажигание. Мотор новенького
     "опеля" заработал, как швейцарские  часики - ритмично и тихо. Пора было
на отправляться на условленное заранее  место, забрать  наемника  и идти  на
перехват. Шеф  сообщил, что информация  стопроцентная,  потому  они не стали
маячить у дома клиента, а  стали  на обочине шоссе, слегка запачкали  номера
(на ходу не разберешь) и стали ждать серый БМВ.
     Павел  тоже  сделал  кое-что  со  своими  номерами:  поверх  старых  он
резиновым клеем налепил новые с теми же буквами и цифрами, но перепутанными.
Слегка  протер  их  грязной  тряпкой -  только  вблизи можно было  разобрать
подделку.  В  командирской  сумке  он нашел  "вальтер"  "Комбат  спешиал"  с
глушителем и сунул его за обшивку сиденья. Нашлись в  сумке и наручники.  Их
он сунул туда же, авось
     пригодятся. Взглянул  на часы -  если приманка  сработала,  они его уже
где-то поджидают. Он  увидел  "опель", но не был уверен, что  это не простая
случайность.  "Опель"  начал  преследование,  держась   однако  на  солидном
расстоянии.  Значит,  просто  решили  выследить,  куда я направляюсь,  а  не
предпринимать решительных действий.  Хотя,  посмотрим,  может  это очередной
трюк. С удовлетворением  Павел отметил,  что затемненные окна  "опеля"  были
закрыты. Что ж, ребята, поиграем в игры и посмотрим, кому выпадет фишка!
     Приближался нужный поворот, дорога была почти пустой (не дачный день) и
Павел   слегка  добавил  скорости,  обойдя  два   "фиата"-близнеца,  "опель"
последовал  его примеру. Когда "фиаты" отстав,  скрылись за поворотом, Павел
придавил педаль газа.. Обрадованные такой свободой, шесть цилиндров взревели
и  Павла  втиснуло  ускорением в  спинку  кресла.  "Опель" тоже  выскочил из
поворота и,  заметив, что  клиент пытается уйти, резко  рванул за ним.  Влад
только усмехнулся, видя попытку  старого  БМВ уйти от "Опеля".  Скорость все
возрастала и Павел с трудом вписал машину  в длинный поворот. "Опель" прошел
его  играючи и  стал нагонять БМВ. Только теперь Павел ласково погладил руль
машины  и дал  полный газ.  Машина  легко  набрала сто шестьдесят  и "Опелю"
придется сделать то же са-
     мое...
     Обе машины неслись в почти в полукилометре друг от друга и Павел видел,
что это расстояние сокращается. Он замер в ожидании, до  боли всматриваясь в
зеркало заднего вида. И  увидел. В кабине "опеля" сверкнула желтая  вспышка,
тонированные  стекла  с  клубами черно-желтого  дыма  разлетелись  в  разные
стороны.  "Опель" бросило к одной стороне дороги, потом развернуло поперек и
он,   визжа   шинами,  полетел  с  откоса  вниз,   переворачиваясь  во  всех
направлениях, пока не уткнулся в  довольно толстую березу. Еще через секунду
взорвался бак и на месте машины вспыхнул чадящий факел.
     Павел,  сразу  после первого взрыва,  сбавил  скорость и пока  позволял
поворот, наблюдал за бывшим "опелем".  Потом он снял яркий свитер, оставщись
в джинсовой  рубахе,  проехал  еще  километров  пятнадцать и  остановился  у
придорожного  кафе,  заказал  "хот-дог",  двойной  кофе  и  бутылку  "колы".
Позевывая, нарочито небрежно достал пачку "Мальборо" (которые не терпел)  и,
с видимым удовольствием, вытянул ноги, отдыхая от дороги... Машину он загнал
за кафе на  малюсенькую стоянку и с дороги  она была почти не видна. Выкурив
пару сигарет, допил  кофе,  не торопясь  завел  машину  и спокойно потянул в
сторону  города. Свернув на небольшой  проселок,  остановился,  сорвал двумя
движениями бумажные номера и тут же сжег их, растоптав пепел.
     У   места   аварии   притормозил,   увидев    милицейский   "опель"   и
поинтересовался, что горит. Сержант махнул рукой.
     - Уже сгорели... Такие, видишь ли,  крутые,  скорость им подавай, вот и
не вписались в поворот. И как назло ни одного свидетеля, рабочий день, машин
мало... Да вы проезжайте, а то тут скоро целая толпа зевак будет.
     Павел послушно  двинулся  дальше.  Его  идея  со скоростью сработала, а
остальное  -  дело  рук  и знаний. Почти в полной темноте установить надежно
контакт взрывателя на отметке 160! Да, не раз его охватывало холодным потом,
когда при узком луче фонарика устраивал эту ловушку. Вряд ли милиция обратит
внимание  на лишний  обгоревший  кусочек  латуни, тем более приборный  щиток
разлетелся
     почти на молекулы, пластиковой взрывчатки там было немного, но это была
"Си  4"   и  в   закрытом   автомобиле  такой  заряд,  усиленный  чашкой  от
велосипедного звонка натворил черт те что. Если эксперты не додумаются брать
химические  пробы состава обгоревших начисто обломков, то о пластике никто и
не подумает.  А чашка, кто  ж  знает, как  она туда  попала. Тут  все чисто.
Только  вот сколько  их было  там - двое  или кто-нибудь один? Но теперь это
было уже не так важно. Павел и не подумал о том, что с  ним (с ними?) стало.
Он сделал работу на отлично, а это было главным.


     .



     "Этот рассказ мне нравится. Но после него
     меня будут мучить кошмары. Расскажи мне
     что-нибудь веселое, Том.
     - Хорошо, - сказал он"

     Эрнест Хемингуэй,
     "Острова в океане"






     Командир снял его сомнения одной фразой по радио.
     - Один дежурит  на  даче. Шеф делает себе алиби - с  утра с девочками и
еще каким-то типом сидят в бане. Свидетелей сколько хочешь, не подкопаешься.
Ждет сообщений. Никакой связи его  с этим "опелем" нет -  машина записана на
подставное лицо. Гриша тоже обеспечивает себе алиби с какой-то девкой у себя
дома - Бондаренко, дом 9, квартира 76, последний этаж. Выходы на чердак
     открыты в первом  подъезде  и его собственном. У тебя полтора  часа, не
более. Жду у тебя на даче.
     Павел вышел на улицу и набрал в таксофоне номер Наташи. Сейчас ему было
просто необходимо услышать ее голос и ничего больше.
     -  Это я.  Не называй меня по  имени. У  меня  тут  кое-какие дела,  но
вечером я приеду, можно?
     -  Милый,  дорогой  мой,  я  чувствую, что  случилось что-то  страшное.
Приезжай, когда захочешь - я всю жизнь буду ждать тебя.
     В  горле Павла появилась сухость и он поспешил повесить трубку.  У него
было  всего полтора часа. Машина  стояла у подъезда.  Павел развернул  карту
города - так и есть:  район новый, дома стандартные, дворы забиты машинами и
еще одна  не вызовет никакого повышенного внимания. Павел погнал в пригород,
где и находи-
     лась  эта  самая  улица,  неизвестно  в  честь  кого  названная  именем
какого-то Бондаренко. По дороге Павел безуспешно пытался вспомнить,  что  же
этот Бондаренко  такого героического совершил, но так и не  вспомнил. Скорее
всего  какой-нибудь  партийный функционер времен Ленина и  Троцкого. Дом был
угловой и Павел поставил машину, кое-как пристроившись во дворе примыкающего
дома. Первый
     подъезд  был  ближайшим. Павел взял  небольшую,  заранее подготовленную
сумку, и  направился  к  подъезду.  Еще  в машине он приклеил  светлые  усы,
нацепил светло-русый парик с  длинными  волосами, натянул вязаную шапочку  с
надписью "Буллз" и  стал похож на  молодящегося хиппи.  В подъезде никого не
было и он  благополучно добрался до верхнего этажа. Посмотрел наверх - петля
для замка  была распилена и только создавала  видимость целой. Путь на крышу
был   свободен.  Чья-то  шаловливая   ручонка  постаралась   и   Павел  даже
догадывался, чья...
     Через  четыре секунды Павел  был на крыше и аккуратно  прикрыл за собой
крышку. Сверху люк был огорожен небольшой будочкой, здесь же валялось рваное
ватное  одеяло  -   приют  какого-то  бомжа.  Павел  натянул  поверх  одежды
эластичный черный комбинезон, опустил шапочку так, что осталась лишь прорезь
для  глаз, достал армированный  кусок  веревки и,  пригибаясь, пошел к  люку
четвертого подъез-
     да. Проверил люк - то открылся свободно, на нем даже замка не было...
     Улегшись на край поребрика крыши, он взглянул на гришин балкон.  В этой
комнате  было  тихо и темно,  зато рядом орала Пугачева. Гриша забавлялся...
Закрепив  веревку  так,  чтобы  ее можно было  сдернуть,  если  понадобиться
уходить другим путем, Павел  неслышно скользнул вниз и присел на балконе. На
фоне темного окна его мог заметить разве что сверхлюбопытный пенсионер, да и
то  с биноклем.  Такие типы  не  редкость -  любят  подсматривать  пикантные
картинки  в  соседних  домах.  Но теперь думать об этом  не  было  времени и
смысла.  Павел  осторожно надавил  балконную дверь  и она  неожиданно  легко
подалась  -  погоды нынче  стояли теплые, а с профессионализмом,  как  давно
заметил  Павел, у  Гришани было туговато. Из соседней комнаты  сквозь  вопли
Пугачевой  слышалось хихиканье женщины и игривые возгласы  мужчины.  Веселье
было в самом разгаре. Павел раздумывал - присутствие женщины осложняло дело.
Пока он стоял за портьерой, женщина,  абсолютно обнаженная,  выскользнула из
соседней  комнаты  и  направилась в ванную, послышался  шум водяной струи  и
возгласы удовольствия.  Гришаня,  видимо,  отдыхал  после всех  этих  игр  в
кровати  или просто  не любил мыться. Скорее всего, решил Павел,- последнее.
Наконец струя  затихла и женщина, задрапировавшись полотенцем, показалась из
ванной  и  остановилась  перед  зеркалом,  поправляя  свою слегка намоченную
прическу. Павел больше не раздумывал -  он шагнул из-за  портьеры и обхватил
женщину сзади  одной рукой за  талию,  а другой  накрепко  зажал рот,  потом
развернул ее и  повел в спальню.  Ему  было не  по себе, что  он использовал
довольно подлый прием, прикрываясь человеком, причем совершенно невиновным в
его  несчастьях, но  это было рационально, а значит было  для него главным в
этот момент.
     В глубине души он все-таки рассчитывал на элементарную жалость Гришани.
Все  его надежды развеялись в прах, как только Гришаня увидел свою пассию, а
за ней человека в черном. Он мгновенно вытащил  из под подушки  ТТ и  всадил
пару пуль в тело своей  недавней любовницы. Павел быстро присел, прикрываясь
ее уже мертвым,  без сомнения,  телом и третья  пуля из ТТ  опять угодила  в
него. Изо всех сил  Павел толкнул  женщину  на не успевшего встать с кровати
Гришаню и бросился вслед  за ней.  Мертвая женщина приняла  четвертую пулю и
свалилась  поперек  кровати,  открывая   сектор  обстрела,  но  Павел  успел
преодолеть те  два  метра,  отделявшие  его от  Гришани и  схватить  руку  с
пистолетом. Еще раз прогремел выс-
     трел, на этот раз в потолок. Пять - машинально отсчитал Павел. Осталось
два или три. Свой "Комбат спешиал" он не хотел пускать в  дело, у  него были
другие  планы,  но  сейчас он  был  нужен  позарез,  чтобы  успокоить  этого
обезумевшего  от страха  бандита.  Левой рукой  Павел  выхватил из-за  пояса
пистолет  и  приставил глушитель  к  гришанину  лбу.  Тот  мгновенно сник  и
медленно разжал пальцы.
     ТТ выпал из его руки. Павел от души врезал  детине по челюсти свободной
рукой,  потом  слегка добавил по глушителем по затылку  и Гришаня  на  время
успокоился.  Павел перевернул  тело женщины  - полотенце  свалилось во время
стычки. Она была  красивой, если  бы не кровавые дыры  в груди  и  животе. И
погибла ни за грош...
     С  трудом Павел вытащил тело Гришани из постели, приложил его ладонь  к
кровавому  пятну  на спине  женщины, а затем  плотно обнял вялой  гришаниной
рукой рукоять  ТТ.  Женщину  он  оставил лежать поперек  кровати  и  потащил
Гришаню  в гостиную, оставив дверь  в спальню  открытой,  чтобы не  зажигать
люстру. Головка  у Гришани была  крепкая  -  он уже  минут  через пять начал
шевелиться и открыл
     глаза.  Правда  говорить  и орать  он не  мог - во рту торчало кухонное
полотенце. Двигался он с трудом - руки были связаны другим полотенцем,  а на
ногах он обнаружил свои же ботинки. Шнурки ботинок были связаны между собой.
От  него  несло  перегаром  за  версту,  а  на  столе  стояла   еще  батарея
разнообразных напитков.
     На   полу   валялись   разорванные   женские   трусики   и   наполовину
располосованная дорогая комбинация. Видимо, любовники предпочитали не совсем
обычный секс.
     Павел  ощущал, что у него очень мало времени и потому начал сразу,  без
обиняков.
     - Ты убил мою жену, а теперь пристрелил и свою любовницу. Ничего, кроме
вышки тебе  не  светит, шеф тебя  из такой передряги вытаскивать не  станет,
наоборот,  еще что-нибудь навесит, вроде покушения на меня. Так что не будем
обременять государство лишними расходами. Оправданий у тебя нет, а я не суд,
где хитрый адвокат будет доказывать, что ты невменяемый. Ты просто мразь,
     зря переводящая кислород на планете. Чтоб  тебе немного полегче было, я
даже дам тебе выпить. Что предпочитаешь, у тебя такой выбор...  Виски, джин,
ром?
     Гришаня замотал головой и что-то замычал.
     -  Тебе я слова не давал,  только спросил, но понял, что  предпочитаешь
водочку. Сейчас я осторожно развяжу тебе рот, а ты будешь молчать, как рыба.
     Павел  вытащил  кляп  и поднес  горлышко  ко рту Гришани,  тот  замотал
головой и попытался что-то сказать. Правда  не успел - горлышко заткнуло ему
рот и, чтобы не захлебнуться, он стал пить.
     - Пожалуй, хватит, а то перед смертью алкоголиком станешь.
     Гришаня  кривясь и  отплевываясь от  водки,  пытался  произнести что-то
вразумительное, но Павел уже зажал  его голову и  резким движением дернул ее
вверх  и в сторону. Гришанины позвонки покорно хрустнули... Последняя пьянка
для него закончилась. Павел, обернув руку носовым платком, устроил небольшой
кавардак: перевернул бутылку с водкой, которая с тихим журчанием полилась на
     ковер,  разбил  пару фужеров и  тем  ограничился. Развязав полотенца  и
шнурки,  он  поднял тело Гришани на плечо и,  полусогнувшись вытащил его  на
балкон.  Перевесил через  перила  - может  человек  перепил  и решил немного
подышать свежим воздухом. Самого Павла скрывала асбестовая пластина балкона.
Потом  решительно и  без  всякого  сожаления  приподнял  гришины ноги.  Тело
беззвучно  скользнуло вниз. Оно не успело еще долететь с  девятого этажа  до
асфальтированной дорожки, как Павел был уже  на крыше и,  лежа за парапетом,
отвязывал веревку.  Немного  полежал, никаких криков или другого  шума он не
услышал и ползком стал пробираться к первому  подъезду. Сейчас его волновало
только одно - соседи могли слышать
     выстрелы и  на всякий случай вызвать милицию. В будочке над люком Павел
стянул с себя  маскировку, распустил для пущей  важности свои  искусственные
белокурые волосы по плечам, поверил прочность крепления усов и приник ухом к
чердачному люку. Тишина. Он слегка приоткрыл люк и через щель маленькую щель
еще раз послушал. Тишина. Павел скользнул вниз и стал спускаться по лестнице
совершенно бесшумно.  На пятом этаже  он вызвал лифт. У подъезда - ни души и
он неторопливо пошел  к машине. Отъехав несколько  кварталов  и,  влившись в
довольно  реденький  поток машин, он встретил милицейский УАЗик с сигналкой.
Видимо соседи  у Гришани  были люди все-таки бдительные,  но к нему  в  этот
момент это уже не имело никакого отношения.




     "В лагерь ворвался волк и, иску-
     савши всех, кто попадался ему на-
     встречу, невредимый ушел восвоя-
     си"
     Тит Ливий,
     "История основания Рима"






     Павел  бухнулся  на диван и мгновенно заснул.  Отдых ему был необходим,
усталость, накопившаяся за последние дни, сказалась и он сразу же погрузился
в  сон, как  в беспамятство. Перед этим он набрал  телефон коммутатора офиса
Аркадия и через реобразователь из уличного автомата спросил завскаладом. Тон
его  был  категоричен, как  у  всякого  чиновника, от  которого  хоть кто-то
зависим.
     Дежурная была отменно вежлива.
     - Так вам Александра  Степаныча? Он здесь  бывает редко, позвоните ему,
пожалуйста по телефону...
     Она продиктовала  номер. Он  был  уверен,  что  завскладом  никогда  не
встречал  его,  но  преобразователь  включил,  так как  не был уверен  -  не
записывается  ли  этот  разговор  на  коммутаторе.  Начал сразу  напористо и
вдохновенно.
     - Майор Сергеев из городского управления пожарной охраны.  Завтра утром
буду у вас  с инспекцией,  попрошу вас быть  на складе  с восьми  ноль-ноль.
Давненько у вас не был, хочу  посмотреть. Все  ясно. Прошу не  опаздывать, у
меня   таких,   как  вы,  на  завтра,-  здесь  Павел  сделал  паузу,  словно
подсчитывает своих  подопечных,-  еще восемь.  Дай бог  управиться. Все.  До
завтра, Александр Степанович.
     Упоминание  о  еще восьми возможных  визитах, должно  было  не спугнуть
некоего Александра Степановича. Так, рядовой, рутинный визит - для галочки в
отчете. Психологический расчет  Павла был  точен - завскладом  и не  подумал
кому-либо сообщать о таком пустяке...
     Павел  достал свою  старую камуфляжную  форму, а  так  как офицеры всех
родов войск, почему-то стали носить именно ее, то это обстоятельство вряд ли
смутит завскладом.  Павел  видел даже Президента в такой форме, выступающего
перед колхозниками. Он с  легкой ностальгией, когда "зеленка" или "пятнашка"
была  исключительно  привилегией десантеров  и  спецназовцева.  Теперь  даже
милиционеры
     щеголяют в такой форме. Павел даже поморщился: " Надо же было придумать
для  них  цвет  -  серый  с  яркими  синими  пятнами!"  Это,  чтобы  они  не
перестреляли друг друга  или с намеком..." Павел  улыбнулся этой неожиданной
мысли и натянул форму. Она пришлась впору - звезды на погонах были майорские
(его  собственные),  эмблемы  общевойсковые.  Черт  их  знает,  есть   ли  у
пожарников свои, но  и так  сойдет, если завскладом не коллекционер  эмблем.
Быстро смываемая черная
     краска  на волосы  и  усы "а ля президент"  придали последний штрих его
имиджу  бравого служаки. К  складу  он подкатил ровно в восемь. Склад был по
существу
     зданием-ангаром, выполненным из стальных  арок.  -  Это  хорошо,- успел
подумать Павел, как заметил устремившегося к нему довольно упитанного мужика
в  очках. Павлу на своем веку пришлось мало иметь  дело  с завскладами  и он
представлял их
     себе именно такими.
     Павел сразу захватил  инициативу, достал папку (пожарники и милиционеры
обожают  не  "дипломаты",  не  портфели, а именно  папки)  и  достал  наспех
сварганенный  им документ, каким, по его понятиям, должен был  выглядеть акт
пожарной инспекции.
     - Александр  Степанович? Очень  рад  знакомству.  Я  на этой  должности
недавно,-  Павел  любовно покосился на майорскую звезду,- вот и решил  лично
ознакомиться с вверенными мне объектами. Надеюсь, все в порядке?
     Пожав  вялую руку  завскладом  он решительно  направился  к  воротам  с
дверцей, на ходу небрежно бросив:
     - Уверен, что все у вас в порядке, меня предупредили - фирма серьезная.
     Завскладом облегченно вздохнул, он откровенно боялся "новой метлы"... В
складе громоздились горы картонных коробок  с иностранными надписями, однако
на  некоторых  виднелись  и русские слова. Правда, они  ничего  не  говорили
Павлу, так как это были трудно выговариваемые  названия разных химреактивов.
В  одном  из  штабелей  Павел уловил  смутно  ему  знакомое  название одного
лекарства  и  двинулся  прямиком к нему.  Завскладом семенил рядом, по  ходу
показывая обилие огнетушителей и ящиков с песком.
     У штабеля  стоял  стол, заложенный коробками с этикетками на  русском и
немецком языках. Завскладом  почему-то засуетился и все норовил встать между
Павлом и этим столом.  Павел сделал вид, что не замечает маневров завскладом
и решительно потянул одну из коробок. Достав нож-бабочку (трофей!),  вспорол
упаковку и стал небрежно рассматривать баночку - это оказалось лекарство.
     Мысли его текли четко,  как в компьютере проходит команда: "Это никакие
не химреактивы, а лекарства... Спиртосодержащие - ампулы вон в тех ящиках...
Здесь таблетки в  пластмассовой упаковке.  Еще  ампулы вот в  том штабеле...
Срок годности... Так, их пора было не свалку еще три года назад..."
     Павел  аккуратно  уложил  и  лекарство и  ящик  на  место и невозмутимо
отправился к  другому  штабелю.  Так были в основном кремы  и эмульсии. Срок
годности тоже устарел...
     Он  с  наглостью  бывалого  взяточника  восхищенно поцокал  языком,  и,
милейше улыбаясь, обратился к завскладом.
     - Вы не поверите, как я гонялся за такими  лекарствами по городу, а вот
не  знал, куда  надо было идти - к вам, дорогой Александр Степанович.  Не  в
службу, а  в  дружбу: в машине есть пакет на переднем сиденье...  Мне трудно
ходить... После Афгана...
     Завскладом рванул к  машине, Павел  быстро подошел к штабелю с русскими
надписями и, не глядя, пробив кулаком обшивку,  взял пару каких-то флаконов,
потом  выдернул по  несколько  бланков  из  разных пачек на  столе  и замер,
разглядывая какой-то  "Гримадитоксин метабол" с хапужным  блеском в  глазах.
Таким его и застал вернувшийся завскладом.
     - Это как раз то, что мне надо, дорогой Александр Степанович!
     Нигде не нашел, а тут... Да у вас тут золотая жила!
     У  завскладом   отлегло  от  души  -  слава,  богу,  никуда  не  лезет,
огнетушители не думает проверять (он не был  уверен, что  хоть  один из  них
сработает),  да и остальное ему  до лампочки.  А выпьет на посошок  -  вовсе
лучшим другом станет.
     - Товарищ майор, все,  что надо подберите для себя, для семьи. У нас не
убудет, а вам польза.
     Завскладом проявил незаурядную  прыть  -  он  действительно выискивал и
складывал "дефицит" в пакет,  пока  тот не превратился  в  дирижабль.  Павел
снисходительно   улыбался.   Потом  вообще  почувствовал   себя   совершенно
раскованно - достал две упаковки жевательной резинки и по одной пластинке из
каждой пачки забросил в рот.  Предложил завскладом - тот отказался, ссылаясь
на больные зубы. Пожевав немного  американский продукт,  он скатал резинку в
комочек и забросил в щель между  коробками,  потом  достал  следующую пару и
опять  вкус  что-то не понравился - он через  пару минут  отправил резиновый
шарик, но  уже  в  другой  штабель. Когда, наконец, завскладом приволок  еще
груду упаковок различных шампуней и кремов, Павел забросил последний катышек
в дальний штабель
     ящиков.
     Сушняк,  понимаешь, после  вчерашнего, -  пояснил  он свое  состояние,-
только жвачкой и спасаюсь.
     Александр Степаныч воспрял духом.
     - А мы ваш сушняк мигом вылечим, прошу в мою контору.
     В конторе было все готово - водочка, закусь и прочее. С трудом подавляя
смех, Павел побагровел.
     -  Вы предлагаете  водку  должностному  лицу  во  время  исполнения  им
служебных обязанностей? Не ожидал, Александр Степанович. Ведь я же за рулем.
     - Так ведь от чистого сердца...
     - За то, что от чистого сердца, я ценю и не забуду, но выпью кока-колы.
Сушняк проклятый...
     Павел с  удовольствием приложился к большой бутыли кока-колы м выхлебал
чуть не половину. Кивнул на стол: "Это отложим на другой раз, я специально с
шофером  приеду. У вас тут полный  порядок,  вот, подпишите здесь, а я потом
заполню.
     Обрадованный завскладом поставил свою роспись на так называемом акте  и
торжественно  вручил "майору" два пакета. Сквозь полиэтилен во втором пакете
наряду  с  шампунями  явно проглядывала бутылка. Павел  принял  пакеты,  как
должное, уложил их в багажник и протянул руку завскладом.
     - Приятно знакомиться с симпатичными  людьми, надеюсь и в других местах
будет не  хуже. Надеюсь встретимся  в другой обстановке,- Павел  залихватски
подмигнул и резко взял с места...
     Перед тем, как открыть дверь  своей квартиры, Павел проверил сигнальное
устройство,  замаскированное  в  ящике  для   электросчетчиков.   Все   было
нормально,   гостей  не   было.  Он  вывалил  содержимое  пакетов  на  стол,
переоделся,  смыл краску с  волос, убрал неприятные  усы  и  начал тщательно
сортировать  свою "взятку".  Шампуни и прочие  кремы он отставил в сторону -
жене  пригодится  -  и  замер,  вдруг снова осознав, что  жене  уже ничто не
пригодиться...
     Помотав   головой,   словно   желая   вытряхнуть   ненужные  мысли,  он
сосредоточился на медикаментах. На  всех  упаковках  значились  просроченные
сроки употребления  от года до  четырех-пяти лет. На химреактивах сроки были
еще больше. Павлу стало ясно, откуда идет процветание компании Аркадия....
     На новых  этикетках,  скопированных, отметил  про  себя  Павел,  весьма
профессионально  даты  были такие, как  надо.  То же и на реактивах. Крупные
надписи на картонных ящиках заклеивались ярлыками, зарубежное  происхождение
не вызывало  сомнения  ни у кого. Просто и  весьма доходно. Весь этот утиль,
который западные  компании с несказанной радостью, за мизерную цену (а может
и вовсе  бесплатно -  все-таки  не  нужно заботиться об  утилизации)  отдали
Аркадию. А все его расходы свелись к доставке грузов в Беларусь, но если  он
успел  сделать  это  пару  лет назад, то  без всякого труда пересекал  любые
границы и  таможни. При заминках  все  решали  "зеленые"  тихо переданные из
одной руки в другую.
     Здесь он нанимал кого-нибудь для переклейки этикеток. А дальше было все
просто - продажа мелким и крупным оптом и деньги  текли рекой - номенклатура
продуктов было  весьма  дефицитной. Что  же касается здоровья людей,  то это
меньше  всего беспокоило  Аркадия, тем более, что  с сертификацией (с его-то
связями!) дело тоже проблем не было.
     Павел задумался. С кем же он связался год назад, почему он не попытался
узнать,  откуда  берутся такие  деньги у  Аркаши. Лопух, даже хуже... Деньги
Аркадий делал из воздуха, точнее из утиля. Почти тысячепроцентная выгода.
     Павел  удовлетворенно  хмыкнул.  Теперь он  мог  не  опасаться,  что  с
ликвидацией Аркадия дело может прибрать к рукам кто-то другой  и  продолжать
гнусное  дело  обманывать и  травить людей. В  складе товара  (по  Аркашиным
ценам) было по самой  грубой прикидке миллиона на два-три "зеленых"  - такой
ущерб не восстановишь, да и времена безнаказанного провоза чего угодно  куда
угодно прошли.
     Те  три  жвачки,  которые  "пожарник"  забросил  в  кипы  ящиков  через
двенадцать  часов  проснутся  и сделают очень доброе  дело. Под  стандартной
упаковкой  скрывались   высокотемпературный  воспламенитель  м  катализатор.
Тщательно перемешанные (Павел постарался на славу) катализатор  начнет  свою
игру с воспламенителем и в  складе-ангаре произойдет пожар, который пожарные
занесут в свой реестр с очень высоким рейтингом. Многие реактивы и лекарства
-
     спиртосодержащие, будет уже поздний вечер  и никого на складе не будет.
Вот  и  весь расклад. Пожарным останется поливать  железную  крышу, чтоб  не
прогорела и наблюдать, как ярким пламенем горят аркашины миллионы.
     А доказательства  - вот  они, на столе, да только кому они понадобятся.
Такие  дела  так запросто  не  скроешь,  а  значит те,  наверху, кому Аркаша
платит, знают и скромно закрывают глаза ручкой...
     Павел еще раз окинул взглядом гору на столе, хотел смахнуть все рукой в
угол комнаты и опомнился: рассортировал  все по отдельным пакетам, а шампуни
и прочую парфюмерию сложил в самый красивый мешок. Это тоже будет взятка...
     С поджигательством покончено, надо было подготовиться к пробному визиту
в бунгало  Аркадия. Ему не хотелось в решающие минуты бегать и искать двери,
туалеты,  кладовки.  Он хотел  знать все  сам так, чтобы мог ориентироваться
даже в полной темноте. Время переживаний прошло, в нем заработал  тот  самый
механизм профессионального диверсанта, который его никогда не подводил в
     самых безнадежных ситуациях.
     Он  принес   сумку,  оставленную  Командиром  и  начал   придирчиво   и
скрупулезно готовиться к смертельно опасной прогулке.







     "Ни одна тактическая ситуация
     не имеет проверенного решения"

     Джордж Паттон.







     Теперь можно  наведаться и к "хозяину", вряд ли  у него сейчас  сильная
охрана,  кроме того  хромого типа.  Не доезжая  до поселка  полкилометра, он
загнал машину в лес, в темноте кое-как  забросал ветками и дальше отправился
пешком. Подбираясь к бунгало, старался оставаться в тени от редких фонарей и
ярких пятен света из
     окон   некоторых  коттеджей,  он,  ухмыляясь,  представлял   себе,  как
передерутся аркашины родственнички из-за этого бунгало..
     Особняк находился недалеко от леса, окружавшего поселок  с трех сторон.
Павел  не стал переодеваться, так как поселок  был  безжизнен -  обитатели и
носа  после наступления  сумерек  не  высовывали из своих домов-крепостей, а
прятаться от Аркадия не  имело смысла. Если он  здесь,  разговор обещал быть
серьезным  и  долгим.  Но  вряд  ли  Аркаша  осмелится  ночевать  здесь  без
абсолютной уверенности в своей  безопасности.  Но  все-таки  стучать в двери
большим
     медным кольцом (Аркадий явно насмотрелся фильмов из жизни аристократов)
он не стал, а неслышно обошел  дом, отыскивая путь попроще. Точно,  это была
дверь,   явно   предназначенная   для  всяческой  черной   работы  или   для
выпроваживания шлюх, если вдруг могла нагрянуть жена с самый разгар веселья.
Это было то, что надо.
     Замок обычный, самозахлопывающийся, его можно открыть расческой. Была и
еще одна дверь, ведущая прямо к бассейну, но  Павел опасался, что через  все
двери сауны ему труднее будет  попасть в дом,  тем более, что сауна  на этот
раз не работала...
     Через  минуту Павел очутился в темном  помещении,  явно предназначенном
для всякого хлама,  дров  и ненужных  вещей. Поколебавшись  секунду,  он  на
мгновение зажег фонарь-карандаш. Даже при короткой вспышке он успел  увидеть
небольшую  лестницу, ведущую внутрь  дома. Дверь в конце лестницы  вообще не
была заперта. Павел осторожно  приоткрыл ее, опасаясь предательского скрипа.
Она действительно скрипнула,  но как-то неуверенно и слабо. Павел  приоткрыл
ее пошире - в комнате или коридорчике (Павел толком не разглядел) света тоже
не было, но откуда-то  из глубины пробивался луч, похоже не от люстры,  а от
бра или настольной лампы.
     Медленно продвигаясь вперед и произнося благодарность строителям (доски
под ним  не скрипнули), Павел подошел к  комнате, где и был  источник света.
Вместо двери была бархатная портьера и он осторожно заглянул  одним глазом в
щель между полотнищами. В комнате никого не было. Это слегка озадачило Павла
- в
     глубине души  он все-таки надеялся встретить здесь Аркадия. Впрочем,  в
таком особняке комнат еще  много... Мягко ступая в кроссовках по навощенному
полу, Павел осторожно  выглянул из-за угла коридора. Впереди была  гостиная,
большая люстра  не  горела  и лишь  несколько  скрытых светильников освещали
огромную комнату. Под ногами  был  ковер с большим ворсом  и  Павел неслышно
попытался
     пройти к  следующей двери. Едва  он сделал несколько шагов, как услышал
знакомый щелчок взводимого курка. "Макаров",- автоматически  подумал Павел и
обернулся. Позади него в трех  метрах  стоял тот самый дебил, которому Павел
повредил ногу.  Расстояние было  слишком  большим для каких-либо  действий и
Павел, как бы  в растерянности  сделал шаг  вперед.  Дуло  ПМ  поднялось  на
уровень головы.
     - Стой, где  стоишь,  иначе  я тебе обе ноги  прострелю, чтоб больше не
дергался.
     Дуло недвусмысленно уставилось на  левое  колено  Павла. Наступила пора
валять дурака, чтобы  этот кретин и взапрапвду не нажал на спусковой крючок.
От обиды, нанесенной  ему  Павлом, он мог стать неуправляемым и наплевать на
какие-либо приказы  шефа.  Личная  обида или  позор  часто  берут  верх  над
командами...
     - Я надеялся застать Аркадия,- с подчеркнутой робостью начал Павел.
     - Ага. Застать. Через черный ход. Понятно. Когда приходят к боссу, идут
через парадное крыльцо.
     - Кто вас знает, вы все парни крутые, приняли б  за кого-нибудь лругого
и поминай, как звали. Аркадий умеет подбирать людей, он отличный психолог...
А  там  было открыто,  вот  я  и  вошел,  чтобы  случайно  не  нарваться  на
неприятности.
     -  Как же,  открыто... Я  сегодня,  как  чувствовал, что  ты  явишься и
сигнализацию включил.
     Вот  сейчас  Павел   ощутил   себя  полным  идиотом:  не  предусмотреть
сигнализацию  в полупустом доме с единственным охранником, было  смертельным
проколом. И вот теперь  эта смерть смотрела на него через черную дыру ствола
ПМ.  Время шло, Павел скосил глаз на  часы - до возможного появления Аркадия
еще  с  одним  или  двумя  охранниками времени могло  быть совсем мало. Мозг
лихорадочно  перебирал  варианты, но этот подонок с  пистолетом не давал ему
приблизиться к себе. Павел нагло подошел к креслу и уселся в него. "Вальтер"
сзади за  поясом был для него недоступен.  Стоит ему сделать  подозрительное
движение, как Вадим, (Павел наконец вспомнил его  имя), не сводя с него дула
пистолета, от  нетерпения  или  страха  нажмет спуск -  у  него  даже  палец
побелел. Павел по-
     нял, что громила попал в такую  ситуацию - один  на  один - впервые без
дружков или четкого приказа шефа и потому не знал что делать. Обыскать Павла
он опасался,  помнил  неожиданный  выпад  противника  в офисе и потому решил
ждать.
     - Чего стоишь, ножка побаливает? Скажи спасибо, что я сидел, а то бы ты
на костылях прогуливался.
     - Шути, шути... Вот явятся ребята и мы посмотрим, как ты шутить будешь.
     - Хрен приедут твои дружки  -  то, что от них осталось милиция вениками
сгребает  в мешки, а уж если определят машину, то жди гостей и в этот дом, к
тебе лично и твоему занюханному шефу. Башкой он  не вышел для крутого и руки
коротки,  это  он вас дураков подставляет,  а потом вас же  по одному сдаст.
Кстати, ты один из Аркашиных ищеек остался. Остальные уже в ворота к дьяволу
стучатся. Вот шеф с тебя и все спросит.
     Ты шефа не трожь, не твое дело, он своих не сдает.
     Ты  бы  лучше в КГБ позвонил,  может тебе и скажут  его псевдоним, а не
скажут, то я сообщу тебе по секрету - "Слон." Попробуй, назови его "Слоном",
а я посмотрю, сколько часов ты проживешь после этого.
     Павел в душе восторгался Командиром, добывшем такую убойную информацию,
Вадим  все  чаще разевал рот от удивления и забывал держать  на мушке Павла.
Правда, спохватывался быстро и снова поднимал ствол.
     - Врешь ты все, не может этого быть. Шеф - ученый, он кандидат наук! Он
не стукач, у него друзья знаешь где? Везде.
     - Точно,  и  купил все это за деньги этих  самых  друзей. И они его еще
спросят, куда  он их денежки растранжирил... Но это пустяки. Ты помнишь, как
загремели твои дружки за рэкет, не санкционированный хозяевами твоего  шефа?
Припоминаешь,
     что их повязали на  второй день со всеми бабками? А вот вас не тронули.
Так  напиши  им  письмецо  в  зону,  пусть расскажут,  какие  доказательства
приводились и с чьих магнитофонных показаний им сроки давали. И как шеф и те
жлобы вас отмазывали по его приказу. Вот они откинутся из колонии - напомнят
тебе про Слона и про тебя самого. Ты ведь тоже в том деле был?
     Вадим вспомнил  - дело было верняк, все прошло гладко, но  на следующий
день всех взяли. Все тогда  были  в переполохе - почему так быстро? И почему
заседание суда было закрытым?
     Все эти вопросы встали у него в голове колом, но поверить Павлу
     он все равно не мог - рабская зависимость от шефа и страх за только что
совершенное убийство  жены этого  мужика,  заставляли только  крепче сжимать
рукоять  пистолета,  а  в  голове даже  вертелась мысль  прикончить его,  не
дожидаясь ребят и  шефа. В гибель Гриши и  Влада  он не поверил. Игорь - да,
точно. Сам зарывал в землю. Насчет шефа все-таки  засели некоторые сомнения,
но с этим он разберется потом. Почему никого нет, куда они подевались?
     Вдруг позади Вадима послышался  едва слышный скрип. Он обернулся и туда
же с  ужасом глядел Павел. Из коридорчика пытался пройти незамеченным Малыш,
пока   Павел  и  Вадим  разговаривали.  Но  внезапная  пауза   в  разговоре,
невнимательность  Павла,   который  должен  был  первым  заметить  Малыша  и
каким-нибудь трюком отвлечь
     внимание на себя, все испортила.
     Откуда  он  здесь  взялся?  Павел  настрого  предупредил  Командира  не
вмешиваться  в бой и  помогать только без риска и непосредственного участия.
Это  было  его  и  только  его  дело.  Видимо,  Малыш  действовал  по  своей
инициативе. Наверняка  он прилепил  "жучка" и  к его  машине и решил помочь.
Павел навсегда запомнил наказ Командира: можешь действовать один - действуй.
Напарника могут убить и  с тобой, и без тебя, а  если  из-за напарника убьют
тебя - операция будет не выполнена, а это главное. И вот  вам явление Христа
народу  -  Малыш решил  помочь ему!  Влез по  собственной  самоуверенности в
серьезные мужские игры. А здесь ему пока места не было...
     В руках  Малыша была только монтировка, другого оружия не  было  видно.
Вадим  не  мог  мгновенно  вскочить,  чтобы прицельно  выстрелить.  Пришлось
стрелять  сбоку,  мешала  спинка  шикарного  кресла.   Но   он  все-таки  не
промахнулся. Малыш обеими руками схватился за бедро у самого паха и медленно
повалился  на  ковер. Через секунду ствол снова смотрел на Павла, но тот был
уже готов к этому маневру. Дотянуться до  головы этого подонка из-за того же
проклятого кресла он не успел, зато массивная дорогая  ваза вышибла пистолет
из руки  Вадима. При этом он невольно нажал  спуск и пуля ляпнулась где-то в
стену.   До   пистолета   было  далековато,  но   Вадим  оказался   быстрым,
тренированным парнем и, потеряв оружие, забыв  о больной ноге, бросился всей
массой тела  на  Павла,  который  все  еще не  мог выкарабкаться из  кожаной
ловушки финского  кресла. Удар в лицо он частично ослабил, наклонив голову и
кулачище Вадима попал ему скорее в лоб, чем в лицо. В ответ Павел, еще сидя,
провел удар в солнечное сплетение, но почувствовал,
     что попал рукой  в бетонную стену.  Удар  не получился - Вадим даже  не
заметил этого комариного укуса и еще раз влепил  Павлу по голове и снова тот
успел подставить макушку. Больно было обоим - удар был очень силен, но Павлу
он обошелся дороже ушибленных  костяшек пальцев Вадима. После контузии,  еще
во  Вьетнаме, любой  удар по голове  для  Павла был  смертельно  опасным.  К
счастью,  противник  этого  не  знал, а  то,  несмотря на ушибленный  кулак,
повторил бы этот прием.
     Кресло  мешало  и  Вадиму,  высокие  облегающие  стенки  сковывали  его
действия,
     защищая Павла от боковых ударов. Вадим быстро сообразил, что к чему,  и
стал обрабатывать его короткими прямыми в голову. Если бы он знал, как плохо
становилось Павлу  даже не от очень сильного удара по голове,  он вырубил бы
его  без  особых усилий. Но он изменил  тактику боя -  ухватил Павла за полы
куртки и резким  движением буквально выдернул из  кресла.  Нет, сила у этого
парня была  звериная. Теперь он принял  традиционную позу каратиста  и нанес
несколько рубящих ударов. Павел  смог  отразить только один. Два других  - в
основание шеи и ключицу были основательными и Павел чуть снова не свалился в
злополучное   кресло.  Он  шатался,  как   пьяный.  Давненько  его   так  не
обрабатывали. В голове  гремели колокола  и он уже защищался  автоматически.
Хорошо,  что нога у этого амбала еще болела, а то  бы пришлось  совсем худо.
Павел даже не заметил, когда  он  получил удар по носу, но кровь полилась из
него буквально струей.
     Вадим приостановил  атаку  и  с  пренебрежением смотрел  на противника,
который шатался и умывался кровавой юшкой. Такое  зрелище было ему  по душе.
Но  с Павлом  происходило нечто  странное  - едва колокола в  голове  слегка
утихли, а боль от ударов еще оставалась, он вдруг ощутил непонятное даже ему
самому чувство превосходства над противником. Практически, он узнал весь его
репертуар,  лишь очень  опытные бойцы  могут  менять  тактику  боя во  время
схватки. Этот к таким не принадлежал.  Он умел избивать, а не драться. Вот и
сейчас  он  снова  занял картинную позу и, сделав  несколько  изящных пассов
левой  рукой,  правой  снова  пытался попасть Павлу в основание  шеи. Сил на
действенную  защиту  у Павла  не  было,  пытаться отбить  этот молот было бы
безумием и Павел сделал  неожиданный нырок  под руку. Ладонь чуть не пробила
лопатку, а Павел успел нанести удар ниже пояса. Хотя силы у него были не те,
и  удар получился  не очень точным, но эффект все-таки  был - Вадим поспешно
отскочил в сторону и снова занял боевую стойку, скрывая боль.
     - А ведь  из него  мог получиться отличный боец в моей  команде в 68-м,
если б  попал в хорошие  руки,- совершенно некстати  подумал Павел и получил
страшный  удар  опять  в голову. Его закачало,  в  голове снова зазвенели  и
забухали колокола, как бывало иногда перед приступом. Он уже представил себя
валяющимся на  полу  и  визжащем от  боли  в  голове,  готовой  разорваться.
Американцы умели делать бомбы...
     Неимоверным  усилием он заставил себя удержаться на  ногах,  хотя почти
полная  темнота  на несколько мгновений обрушилась на него после  последнего
удара. Вадим  тоже опустил руки и только дул на отбитые костяшки - он вложил
в этот удар всю силу и теперь даже с каким-то уважением удивленно смотрел на
старого мужика, который  устоял после этого удара. Колокола притихли и Павел
поднял
     окровавленное лицо.
     - Сегодня твоя взяла, дай чем-нибудь вытереться.
     Вадим наклонился и протянул руку к одной из шикарных, ручной работы,
     салфеток  на столе. Это  была его  грубая ошибка.  Павел ждал  момента,
когда
     сможет достать противника ногой. Пока  Вадим был в обычной боевой позе,
то даже больная нога  без  труда  позволила  бы  ему  спокойно уклониться от
удара. Сейчас он перенес всю тяжесть тела на одну ногу и Павел своим тяжелым
ботинком  изо  всех сил  врубил по  колену прямой  ноги.  Вадим рухнул,  как
подкошенный,  потеряв равновесие, но все-таки остался бойцом. Ухватившись за
кресло, он прислонился к
     нему, оберегая ногу (удар все-таки был не так силен и точен).
     - Ну,  папаша,  ты  даешь!  Даю слово,  что  за  это лишних пять  минут
мучаться будешь, когда мы на куски резать будем,  как твою шлюху-жену. Ох, и
потешились мы тогда, жаль, что ты не баба, с ней было веселее.
     Он уже стоял, опершись на кресло, а Павел наконец вытер лицо и глаза от
крови.  Малыш, похоже был еще  в шоке и  это придало новые  силы Павлу. Пора
было  кончать  с  этой затянувшейся схваткой.  Именно  теперь,  когда  Вадим
продолжал  считать, что  он  все  еще владеет  инициативой,  и  не  верит  в
способность этого старого мужика к сопротивлению. Удар по ноге был не в счет
-  раненая  кошка  тоже может  поцарапать.  Но Павел  был  опытным бойцом  и
прекрасно понимал, кто был истинным хозяином положения.
     Вадим осмотрелся  и  нашел глазами "макаров".  Стараясь держаться  так,
чтобы между ним и Павлом были как минимум стол и кресло, хромая, он пошел за
пистолетом. Павел выждал натуральную театральную паузу...
     Едва Вадим протянул руку за ПМ, как услышал голос Павла, жесткий и
     холодный, как щелчок затвора, от которого ему стало жутковато.
     -  Подними ручки  вверх и не трогай  игрушку.  Она  нужна мне с  твоими
отпечатками, а то ты их ненароком сотрешь.
     Вадим  изумленно  сел  на  пол,  поднял  голову, увидел у Павла "Комбат
спешиал" и даже не зная типа оружия, понял - оно очень серьезное. К  тому же
на  нем надет глушитель. Не отводя ствола на сидящего на полу Вадима,  Павел
подошел  и окровавленной  салфеткой осторожно взял пистолет. Потом  выдернул
резким рывком одну из веревок, стягивающих гардины на окнах, приказал Вадиму
лечь ничком и сложить руки  на пояснице. Вадим сделал попытку сопротивления,
но получил внушительный удар глушителем по зубам, после  чего во рту  у него
противно засолонило от крови и захрустели куски зубов. Больше он не дергался
и
     Павел надежно связал ему руки, за  ноги он не волновался... Потом дулом
пистолета попробовал заставить его  встать.  Из-за  больной ноги, получившей
сегодня  еще  один "подарок",  Вадим на  коленях  добрался до кресла.  Павел
заботливо  усадил его поглубже в предательскую мягкость импортной мебели и с
громадным удовольствием провел  хук правой  в  челюсть. Некоторое время этот
тип мешать или шуметь не будет.
     Теперь он занялся Малышом, перевернул его на  спину, расстегнул джинсы.
Пуля  попала в  бедро почти в  самый пах. Кость, если и  была  задета, то не
слишком, но Малыш потерял много крови - пухлый ковер был просто  напитан ею.
Это  уже опасно. Стянуть  рану  в таком  неудобном месте  Павел не смог,  он
только затампонировал ее и туго перетянул ремнем,  бесцеремонно выдернув его
из брюк
     Вадима.
     Проходя   мимо  мощного  стереокомплекса   он  увидел  одиноко  лежащую
аудиокассету с легкой надписью карандашом  "Для  шефа" и механически засунул
ее  в  карман.  Случайно бросив  взгляд на Вадима, он  сразу понял, что взял
что-то очень важное или очень опасное. Правда для кого, пока было неясно. Но
что делать дальше? Двоих Павел унести не смог бы - машину он оставил далеко.
Оставалось одно  -  "мерс" хозяина. Но, во-первых, это спугнет Аркашу раньше
времени и  он даст  деру или поднимет  на  ноги всю милицию, а  Павел  скоро
окажется обыкновенным автомобильным  вором. Заткнув рот Вадима салфеткой, он
бегом  рванул  к  машине.  Метрах в ста от ворот он увидел  приткнувшийся  к
обочине "фольксваген" Малыша и витиевато  выругался. А эту улику куда девать
-  не может же он вести две машины  одновременно? Еще  раз  выругавшись,  он
бросился к  своей  машине. Как ни хотелось нарушать  радиомолчание,  другого
выхода он не  видел.  Не хотел он впутывать в это дело Командира, но уж  так
случилось, как говаривал  сам командир: "В  любом плане есть своя  прореха".
Прореха была совсем большой, просто громадной.
     Командир, слава Богу, был на связи.
     - Я - Джазист.  Через  полчаса  встречай на  повороте к бунгало. У меня
тяжелый груз. Приежайте с женой, давно ее не видел, соскучился.
     - Роджер, буду.

     Павел бегом бросился назад к дому и ругал себя последними словами - это
было его и только его дело и никак не следовало вмешивать Командира. Но  что
толку  болтать о том, чего не  вернешь, а другого  выхода нет... Вадим почти
очухался, начал  подавать  кое-какие признаки жизни. Малыш  был плох -  лицо
было белым, пульс нитевидным...
     Павел провел ее один оглушающий удар Вадиму - на час хватит, перебросил
обмякшее  тело Малыша  на  плечо  и уже  не  бегом, но  быстрым  шагом снова
направился к  машине, моля бога, чтобы не повстречать какого-нибудь любителя
ночных прогулок. Вот и "фольксваген". Павел уложил  Малыша на заднее сиденье
и погнал к повороту  на шоссе. Он приехал вторым. "Вольво" Командира маячила
в  десятке  метров, а сам Командир уже бежал навстречу. Он мгновенно  просек
ситуацию, вытащил из багажника ворох одеял и пледов, а его жена навалила все
это поверх Малыша, пытаясь сохранить  оставшееся  в  нем тепло  и закрыть от
посторонних  глаз.  Как  успел  предусмотреть  все это Командир,  для  Павла
осталось загадкой, разгадывать которую, впрочем, времени не было.
     - Там у меня остался один клиент...
     И  опять  Командир  понял  без  дальнейших   объяснений.  Жена  погнала
"фольксваген"в  город, а "вольво" рванулся  к поселку. Без света, по ужасной
дороге, Командир вел  машину, как профессиональный раллист,  чутьем угадывая
ямы  и повороты. Метров за пятьдесят до ворот он сделал полицейский разворот
и Павел  пулей вылетел  из  кабины, на бегу  услышав рев  мотора удаляющейся
машины. Пока  он добирался  до коттеджа, с  тревогой думал, удастся  ли жене
Командира без документов на  машину преодолеть все эти идиотские милицейские
кордоны  и  довезет  ли  она  Малыша  живым. За  дальнейшее он  не  особенно
волновался - жена Командира врач и сделает все, что можно и нельзя. Лишь  бы
не умер в дороге...
     Дотащить Вадима до машины оказалось делом нелегким - мало того, что его
избили, так  он  же  должен заботиться о  своем  противнике!  Да и потаскать
тяжести  сегодняшним  вечером Павлу пришлось немало. А тут  еще  и  голова -
малейшее  сотрясение  вызывало боль.  Оставалось только терпеть.  Когда  он,
наконец, втолкнул тело в кабину  машины, внезапно почувствовал, что попросту
не может сдвинуться с места. Пришлось немного посидеть, как вдруг ему пришла
шальная мысль - он пошарил в командирской сумке и обнаружил трубочку доброго
старого  "первитина". Нет,  Командир ни о чем  не  забывает  при  подготовке
снаряжения! Пара  таблеток  и через  пять минут Павел почувствовал себя так,
словно и не было этой изнуряющей гонки со временем.
     Командир  ждал  его, ворота дачи открылись,  едва он повернул с дороги.
Машина Командира уже была замаскирована под груду травы и соломы.
     - Малыш  ранен серьезно, потерял много крови. Его надо в больницу. Но в
больнице из-за огнестрельного ранения сообщат в милицию...
     -  Пусть тебя это не  волнует, жена все сделает.  Забудь  об этом. Если
выживет - хороший урок получит. Затащим этого типа в твою  баньку - окон там
нет,  вот  и  побеседуем.  Держи диктофон, а то ты вечно все забываешь. Если
откажется писать  и говорить  сам,  делай  с  ним, что хочешь.  Ты умеешь, я
помню, как ты за пять минут раскалывал янки...
     Вдвоем они быстро перетащили Вадима в баню, заперли, Командир, для
     страховки,  провел  еще  один  анестезирующий  удар  и  отбыл. Павел  с
удовольствием умылся, провел пару раз  расческой по спутанным волосам, нашел
банку  какого-то сока и пил, не отрываясь, пока  не почувствовал, что сейчас
лопнет. Выкурил на крыльце сигарету  - сок и краткая передышка привели его в
форму. Теперь можно было заняться и этим типом.
     В бане клиент пребывал в тяжелом забытье и Павел привел  его в чувство,
вылив пару ведер ледяной воды на голову и грудь. Тот слегка очухался и долго
соображал, куда это он  попал. Только разглядев лицо Павла,  до него кое-что
начало доходить.  Павел терпеливо ждал - ему он нужен был в полном сознании,
а  не  в  сонной одури после нокаута. Вадим даже  получил от  Павла таблетку
аспирина  и какую-то  обезболивающую пилюлю  от  головной боли  из  тех, что
бывают на даче. Бани имела лишь одно маленькое окошко и плотно закрывающуюся
дверь.  С чердака  Павел  вытащил пару  запыленных  софитов (одно  время  он
увлекался фотографией) и принес их, лампа под потолком была слишком тусклой,
а он хотел видеть все, до мельчайшей детали.
     Софиты он установил по  углам, так,  чтобы они освещали  середину бани.
Бандит  сидел  на  полу  и в  его  взгляде  начали  появляться  обыкновенные
человеческие чувства  - испуг, удивление, недоумение и  стало  ясно,  что он
окончательно пришел в себя, чтобы понять, что с ним будет дальше.
     Павел был удивительно спокоен,  даже флегматичен. Он словно окунулся  в
то  время, когда готовил очередную экспедицию в джунгли - ничто не могло его
вывести  из состояния  Подготовки.  Сейчас он был таким же.  Причем,  как  и
тогда,  он  не пытался предсказать  исход  операции,  просто он  должен  был
сделать все необходимое для ее проведения. А дальше, кто знает наперед?
     Рукоятку  ПМ он  обернул чистой  тряпочкой,  а  окровавленную  салфетку
уложил в  сумку. Мало ли  как все обернется, так как "Комбат спешиал" ему не
хотелось впутывать  в  это  дело, разве что в  безвыходной ситуации, а  пока
пусть  поработает  бандитское  оружие  -  это  собьет с толку  кого  yгодно.
Например,  нож,  который он  извлек  из кармана  Вадима  вместе  с  записной
книжкой, бумажником,
     набитым зелеными,  и большой  упаковкой  презервативов высшего качества
(бережет здоровье, сука)  а также связкой ключей,  один из которых на первый
взгляд очень походил на его собственный. Но в этом еще  надо разобраться.  А
пока  он обернул ручку  ножа  платком и разрезал  веревки  на  руках Вадима.
Некоторое время тот не
     мог даже пошевелить пальцем (Павел слегка перестарался), но минут через
десять  кровообращение восстановилось.  Все это время оба молчали. Кто о чем
думал, для каждого осталось вечной тайной.
     Павел приказал Вадиму встать, вывел из бани и открыл люк в погреб.
     Иди и принеси то, что там лежит в полиэтилене.
     Вадим вздрогнул, с трудом  поднялся и  спустился на несколько  ступенек
вниз. Одному  ему,  при  всей его силе,  было очень неудобно  вытащить  тело
Светланы, да  и  ноги плохо служили,  но Павел не  сдвинулся  с  места, лишь
наблюдал за  усилиями бандита.  Наконец  тот справился, Павел  так  же молча
показал на баню и место, куда положить тело.
     Он  видел много смертей  - от  пули,  пехотной мины,  напалма, гранаты,
просто  огня, видел, как одни  безжалостно расстреливали  других, видел тела
тех, кто умер под пытками, но сейчас он боялся того, что увидит.
     - Развязывай, покажи свою работу...
     Вадим судорожно  бормоча:"  Это не я,  это  они, я только был  там  ",-
все-таки  распутывал  узлы  бечевки и наконец  развернул  полиэтилен.  Павел
содрогнулся  и  его впервые  в  подобных  случаях  вырвало  - организм своей
природной сутью не мог воспринять увиденное. Он заставил себя посмотреть  на
искалеченное тело  женщины, которую он любил, пусть даже в прошлом, но такое
родное,  до  последней  родинки знакомое  ему,  и  отвернулся.  Вадима  тоже
стошнило прямо на полу, неподалеку от мертвой Светланы.
     Он  встал на колени и трясущимся голосом повторял одно и  тоже: "Это не
я,  это они... Это  все они...  Они  заставили меня сделать это и  грозились
убить меня самого..."
     Шок у Павла прошел и он снова стал бесстрастен, как машина.
     - Это мы сейчас проверим.
     Он  сунул  найденную пленку в  магнитофон и запустил. Сначала  слышался
лишь крик Светланы и просьбы пожалеть  ее, ведь она ни в чем ни перед кем не
виновата.  Потом   она  смолкла,  почувствовав  бесполезность  своих  мольб.
Явственно слышались хлесткие удары, после которых она снова вскрикивала.
     - Плеть,- догадался Павел
     Потом Света  снова кричала,  умоляла... Голос  отказывал ей, она только
хрипло шептала:" Вадик, милый, пожалей...Не надо нож..." Снова глухие, почти
животные стоны.
     Наконец,  окончательно  поняв,  что  ни  жалости,  ни жизни ей  уже  не
достанется
     Светлана начала ругаться. Жуть пробирала от  ее голоса, сипло,по-мужски
матерно,
     ругавшего  ее  насильника.  Когда  она  почти   прошептала:  "Импотент,
ублюдок...  Что, без крови не можешь  ничего?", Вадим и сам  не  выдержал  -
отозвался каким-то  воющим  звуком.  Павел  понял, Светлана  попала в  самое
больное место...
     Затем слышался только хрип, подвывание Вадима  и страшные звуки  ударов
ног
     Светланы в предсмертной судороге.  Внезапно наступила тишина  и тяжелое
дыхание
     Вадима.
     Щелчок. Запись  была  выключена.  Да, Гришаня,  не прослушав пленку  до
конца,
     совершил роковую для Вадима ошибку: Светлана перед смертью называла его
имя.
     Павел остановил магнитофон.
     - Тебе мало, или еще прокрутить?
     - Нет, нет, не могу больше, останови...
     - Ты посмотри сюда - он показал  на растерзанное тело Светланы. -  Это,
выходит, не ты? Тебя,  говоришь заставили? А это тоже не ты? - Павел показал
на  кровавое  ругательное  слово   на  животе.   Ты,  оказывается,  любитель
поработать ножичком?
     - Нет, это не я!
     - Включить запись еще раз?
     - Не надо... Это тоже я.
     Да,  Павел   был   мастером   скоротечного   допроса.   Вадим  сломался
окончательно. Его голос затух, он уже совершенно равнодушно отвечал  на  все
вопросы,  безучастно рассказывал обо все, что знал о шефе, выдал чуть  ли не
поминутное   расписание  его   работы   и  развлечений,  поведал  о  любимых
привычках...
     А главное рассказал обо всей системе сигнализации в доме и офисе шефа.
     Он уже понял, в какие руки попал и что выход  у него был один - смерть.
Маленькая часть  его  сознания все-таки  верила,  что если он  поможет этому
страшному
     человеку, словно заговоренному от всех опасностей, его помилуют...
     Павел аккуратно  записал его  исповедь  на магнитофон,  выключил его  и
бесстрастно  добавил: "Я о тебя руки пачкать не  стану. Ты убьешь себя  сам.
Причем не из  твоей  "рогатки", а ты просто  повесишься. Смерть у тебя будет
нелегкая,  но  ведь и  моя  Светлана умерла такой  же смертью.  Так что, как
сказано в Библии
     "око за око, зуб за зуб".  Мне не по душе  такие зрелища, но я  видел и
похуже, авось перетерплю.
     Вадим безучастно  сидел, полузакрыв  глаза и склонив голову. Он казался
живым  мертвецом,  раскаявшимся грешником, который  понял всю  глубину своих
преступлений  и теперь покорно ждал кары небесной. Правда, Павла это  ничуть
не  трогало. Он прекрасно знал,  что при малейшей возможности  или изменении
обстановки,  будь в руках Вадима оружие, все его раскаяние и  покорность как
рукой снимет и он снова возьмет в руки свой любимый ножичек.
     Потому Павел справедливо считал, что жить Вадиму среди нормальных людей
нельзя. Это оскорбительно для человечества. Он также знал, что смерть одного
подонка  не  остановит лавину  террора, рэкета, убийств, издевательств одних
людей над другими. Просто не в  его силах было  остановить все  это, но свой
долг он должен выполнить до  конца.  Кого-то в будущем он все-таки спасет от
этого подонка...
     - Заверни,- Павел показал на тело Светланы,- и положи на лед.
     Вадим, как автомат, стал аккуратно заворачивать прекрасное  истерзанное
тело и потащил его к люку в погреб. Павел пальцем не пошевелил, чтобы помочь
ему. Посветив фонариком , он увидел, что Вадим уложил  тело на штабель льда,
посыпанного опилками.
     Неожиданно Вадим озверел.
     - Ты умаешь, что взял нас  и шефа голыми руками? Вот погоди, нагрянет к
тебе команда из Гавриловичей, и из твоей шкуры у шефа абажур будет!
     Павел придержал люк.
     - Какая-такая команда, ну-ка выкладывай или я тебя пристрелю сейчас же.
Пел, как  соловей,  а  кое о чем решил умолчать? Надеешься на выручку. Ну-ка
выкладывай до конца.
     Вадимов ПМ уткнулся черным отверстием прямо в лицо хозяину. Запал злобы
у него пропал, он сам понял, что наговорил лишнего и теперь  пощады ждать ни
от этого сумасшедшего,  ни от бывших  дружков не  придется.  Он выдал  самое
тайное. Но  в одиночку умирать не хотелось и он чуть  ли не с радостью, но с
явным злорадством заговорил.
     - Еще когда ты взорвал наших в машине, там был один из особой группы,
     которую босс вызвал  из Краснодара. Они и не  таких, как ты обламывали,
все
     бывшие: кто  из ГБ,  кто из милиции. Все знают и все умеют, ты их,  как
нас
     не объедешь.  Босс  себя  в обиду  не  даст  -  знаешь, сколько  он  им
заплатил?
     Тебе такие бабки и не снились. Так что ты тоже покойник, а до базы тебе
не
     добраться. Кишка тонка в одиночку. Вот так-то, Рембо. Скоро и над твоей
мо-
     гилкой музыка заиграет, если от тебя что-нибудь останется.
     - Все сказал? Ну, тогда, пока.
     Павел захлопнул люк. Он был из двойных дубовых досок с утеплением,  его
топором не менее суток вырубать надо было, так что за то, что Вадим будет  в
целости и сохранности до его возвращения, он  не сомневался. А что в леднике
было довольно  прохладно,  но  не мороз  же,- померзнет,  но живой будет. Он
нужен был живым. Пока.






     "Обычай требовать отчет от
     должностных лиц вообще при-
     в забвение"

     Аппиан,
     "Гражданские войны"




     Павел сбросил солому и ветки с машины и вырулил на дорогу. При подъезде
к городу включил радиостанцию и самым безмятежным голосом сказал в микрофон,
моля Бога, чтобы Командир был дома.
     -  Ну  и  клиенты попались, одна лежит,  другой напился  до  посинения,
караулит ее. Думаю, дождутся нас.
     - Ох, уж эти алкаши, ни одного дела доверить нельзя.
     Павел облегченно  вздохнул. Командир в  курсе  и предпримет,  что надо,
если понадобиться.
     - Я в контору, а то все дела запустил, посмотрю, что и как.
     - Да, с делами  надо быть осторожнее, конкурент нынче  пошел такой, что
всего можно ожидать.
     Ясно, Командир подозревает засаду в офисе.
     - Да уж и так осторожничаю, каждого куста бояться стал.
     - И правильно делаешь. Удачи тебе, а об остальном я подумаю.
     Машину  Павел оставил в  двух  кварталах,  загнавши ее в  узкий тупичок
задом,  чтобы можно было стартовать  сходу. Остановил такси и  сильно удивил
таксиста, заплатив больше, чем надо, за такое короткое расстояние. На всякий
случай Павел вошел в офис через  другой подъезд, был там такой проход, через
третий этаж. Но сделал это скорее машинально, сообразив, что возможный хвост
будет
     ждать его не на улице, а около офиса: в двери здания входило и выходило
     очень много людей и потерять  объект для топтуна было  весьма возможно,
да и в коридорах было  довольно многолюдно, в здании помещалось много офисов
не особенно  богатых фирм  - арендная плата  была  сносной.  Открыл  дверь -
Наташи  на месте не было. Это не было пока причиной для тревоги,  он сам  ей
дал бессрочный отпуск.
     Дверь в его кабинет тоже было закрыта на оба замка. Он проверил
     свой нехитрый  ход:  в нечетные дни верхний замок  -  на два оборота, в
четные - на один. Все пока было точно. Дверь  приоткрыл медленно,  чтобы тут
же  захлопнуть  - изнутри  замок-защелка  заедал  и  открыть мгновенно  было
невозможно (сколько  раз  просил  вызвать слесаря!). Кабинет  был пуст,  все
оставалось так, как он оставил
     все  в  последний  раз.  Лишь  на столе  лежал  лист  бумаги,  явно  не
вписываясь в общую картину его обычного беспорядка. Записка была от Наташи.
     " Павел Алексеевич!
     Срочно позвоните  по  телефону 7654321.  Это  очень  важно  и  касается
последнего  контракта,  там   возникли  кое-какие  неувязки.  Клиент  весьма
недоволен.  Я  заглянула  в контору за  кое-какими  мелочами,  а  тут  он  и
позвонил.  Я  не знала  точно,  где вы  и  решила оставить  на всякий случай
записку.  Я,  как Вы  разрешили, съезжу  к  сестре и в  понедельник  буду на
работе.
     Наташа"

     Павел  перечитывал  записку еще  и еще.  Сестра у  Наташи действительно
была, но жила  довольно далеко от города и ехать  туда всего на пару дней...
Хотя, почему  бы и  нет? Тем более девочка  натерпелась  такого страха,  что
поездка только ей на пользу. Но что-то еще  не давало покою, что-то было  не
так. Он  еще  раз перечитал записку. Вот оно! Она никогда  не  подписывалась
Наташей, а
     только Натальей, это казалось ей добавочным барьером между ней и шефом.
Она предупреждала его о ловушке!
     Снова  нежность к этой  девушке  охватила  Павла  -  она опять пыталась
помочь ему...
     Павел вновь  осмотрел кабинет  и кое-какие следы  пребывания  чужих при
более  детальном  исследовании  заметил -  пепельница  была  пуста,  но  все
содержимое было высыпано в мусорную урну, куда обычно и  вытряхивают пепел и
окурки. Видимо курили и решили запутать все: мало ли  что курит хозяин и его
посетители... Но они не знали одной привычки  Павла - хотя он курил много  в
урне могло быть что угодно, но не окурки и пепел.
     При всей  своей страсти  к курению, Павел  не терпел  запаха сгоревшего
табака  и потому  содержимое  пепельниц он не ленился  сваливать в  бумажный
кулек и  выбрасывать  в  туалетную или  коридорную урны.  Тот, кто  проводил
обыск, явно не знал об этой причуде, а Наташа промолчала.
     Кое-где ему показалось, что  в столе были передвинуты бумаги, как будто
под  ними что-то  искали,  видимо оружие.  Обыск произведен весьма  и весьма
квалифицированно.  Это работали не те люди, которые обыскивали его квартиру,
не  дилетанты Аркадия  -  ими  руководил  весьма  опытный в  подобных  делах
человек.
     Как он  и предполагал, ничего взято  не было, кроме папки с документами
по химической сделке. Но ошибки допустили и они, например, с урной, да и еще
кое-что не нашли - Павел достал из вазы букет искусственных цветов и из него
вынул нож "бабочку", раскрыл и вложил ее в специальный  карманчик из плотной
кожи на  спине кожаной куртки, в  котором  узкая  "бабочка"  практически  не
прощупывалась, а кончик рукоятки находился в сантиметре от воротника.
     Павел  вновь  традиционно  закрыл  офис  и набрал  номер  из ближайшего
таксофона. Ему ответили сразу, что еще больше убедило его в засаде.
     - Это Павел Алексеевич...
     - Очень хорошо,  что вы быстро позвонили, дело важное и весьма срочное.
Разговор можете не записывать, он уже записывается там, где нужно. Я вызываю
вас, как  официальное лицо.  Подробности при встрече.  Приезжайте один и без
машины.  Круговую улицу знаете? Отлично. Там  есть маленькая аптека, у входа
вас встретят. Хвоста не будет, думаю, вам не стоит скрываться и ук-
     лоняться  от  встречи,  здесь  Наталья   Ивановна  и  она  вас  ждет  с
нетерпением.
     Павел еще  из  будки заметил хвост,  но в окружности километра  от  его
офиса он знал  все подворотни, старые дыры в изгородях, узкие  проходы между
гаражами и от этого типа с торчащей из внутреннего кармана пиджака служебной
"моторолой" он  ушел просто и элегантно. Один из гаражей был  открыт, хозяин
возился со своим
     "москвичом". Он почти скрылся в чреве мотора  под капотом и Павел видел
лишь его солидную задницу. Но  открытая дверь гаража скрывала от хвоста  эту
идиллическую   картинку.   Павел  мгновенно  оценил  расстановку   объектов,
приветливо  помахал  рукой  автолюбительской  заднице и  с радостной улыбкой
пошел к  гаражу. Хвост остался на месте и стал ждать, не выедет ли  Павел на
машине.
     Но  Павел  знал,  что  между  гаражами  была  узкая,  не  более  сорока
сантиметров,  щель.  Заметить ее со стороны  было невозможно -  блок гаражей
казался монолитным. Через  двадцать  секунд  БМВ  уже катил  по параллельной
улице, окольным  путем направляясь к  условленному месту. На соседней  улице
Павел обнаружил целую  стоянку безгаражных машин и втиснул ее  радиатором  к
улице - с одной стороны его прикрывал фургончик, с другой - довольно высокий
джип.  С  первого раза его неприметный БМВ можно  было и  не заметить. Павел
повторил свой трюк - неподалеку была стоянка такси.
     Очередной  таксист  за энную сумму подвез  его до места  и  остановился
метрах в пятидесяти  от  аптеки. Павел принял  вид  обреченного и  шаркающей
походкой  смертельно  уставшего  человека  направился к  дверям  аптеки.  До
условленного  времени оставалось еще  минут десять и Павел провел их, изучая
ассортимент и даже  купил лекарство, с  трудным  названием  "серпаникотрон",
якобы помогавшем при радикулите.
     За  три  минуты  Павел  покинул аптеку  и  встал на  условленном месте.
Совершенно  неслышно к нему подошел человек и сзади  легко тронул  за плечо.
Павел обернулся. Он  ожидал  одного или нескольких амбалов,  но  те, видимо,
были  нужны  в  другом месте  и  потому  прислали  молодого  парня, довольно
среднего сложения и явно без боевого опыта. Это Павел понял, едва взглянув в
его глаза. Он был наполнен напускной храбростью или  для  поддержания своего
духа  или под  действием  наркотиков.  Да,  его приглашали серьезные мужики,
уверенные, что он обязательно придет и  согласится на все условия, иначе они
бы  не послали  такого замухрышку. Павел заметил  "мотороловскую" станцию во
внутреннем кармане парня, но то, что это просто "шестерка" на одно задание -
показать дорогу и стать
     где-нибудь рядом на стреме, он понял безошибочно.
     Парень  молча   указал  направление  и  Павел,  все  так  же  изображая
совершенно  сломленного человека, покорно  двинулся. Парень шел рядом в шаге
справа  и сзади.  Одну руку он  не вынимал из кармана. Павел был уверен, что
там было  оружие  и понял, что парень был правшой.  Наконец проводник указал
подъезд и Павел устало спросил: "Высоко тащиться?"
     Парень так же машинально ответил:  "Двадцатая, на  шестом... Но пойдешь
пешком, не умрешь."
     Парня явно проконсультировали,  что в  тесном пространстве лифта с  ним
могут  приключиться всякие неприятности  (все-таки оценили!)  и  он  шел  на
ступеньку позади Павла, судорожно сжимая в кармане нож,  а может и пистолет.
Пройдя   два  этажа,  Павел   успел  заметить  глубокие   ниши  за   трубами
мусоропроводов  -  даже  выбрасывая  мусор,  жители этих  квартир  могли  не
разобрать, что там может лежать.
     А лежать там должен был  этот самый парень - всю необходимую информацию
Павел  от него  получил и теперь  он был  ему не  нужен.  Только  под ногами
путаться  будет. На  площадке  четвертого этажа Павел попросту локтем  нанес
сокрушительный удар  парню в  челюсть. Что-то хрустнуло  и Павел  еле  успел
подхватить  отяжелевшее  тело,  чтобы  не  наделать шума.  Теперь оставалось
надеяться, что с четвертого этажа никто никуда не  спешил. Павел втащил тело
в нишу, ладонью перебил гор-
     тань, вытер кровь с лица парня полой его же пиджака и уложил в позу
     типичного алкаша, достигшего высшей степени блаженства. "Моторолу" (ишь
ты, даже сотовой связи не доверяют)  Павел примитивно припрятал за  батареей
отопления  и пошел  в  двадцатую. Он постарался  подойти  неслышно и залепил
кусочком бумаги глазок на двери. Потом достал "свой "Комбат" и позвонил.
     - Кто?
     - Я пришел.
     По  тому, как  звучал голос из-за  двери, человек стоял к ней вплотную.
Послышались  щелканья  замков  и  снимаемой  цепочки  . Лишь дверь  всего на
миллиметр  сдвинулась, Павел ударил в нее подошвой  своего  бутса,  вложив в
удар  всю  силу  и  массу тела. Человек за  дверью явно вырубился: Павел это
понял, так как дверь не открылась полностью. Что-то мешало...
     В  двух метрах  в глубине прохожей  стоял человек (Павел  не  видел его
прежде)  и словно  в замедленной съемке  поднимал  вверх пистолет, держа его
двумя  руками, как в американских боевиках.  "Комбат спешиал" выплюнул  пулю
быстрее  и почти  неслышно. С  дырой  во лбу охранник  начал оседать сначала
медленно, а потом стремительно рухнул навзничь.
     - Неплохая работа.  Мы  вас  явно недооценивали и жаль, что вы не нашей
стороне.
     Павел медленно обернулся - слева из-за портьеры  на него смотрел черный
ствол "стечкина". Человека за портьерой Павел толком не разглядел, но черная
дыра  одного  из лучших пистолетов мира была сама по себе достаточно весомым
аргументом. Он разжал ладонь, "Комбат спешиал" свалился на пол и он медленно
поднял обе руки вверх.
     - Приятно иметь дело  с  профессионалом, а не с  этими дегенератами  ,-
человек в сером  костюме, белоснежной  сорочке  и  галстуке брезгливо тронул
кончиком начищенного ботинка лежащего амбала.
     -  Второго вы тоже  уложили наповал  дверью.  Я только слышал  о  таком
приеме, но никогда не  видел в действии. Отличная и чистая  работа. Вы убили
его же собственным носом, это гениально!
     Но, хватит комплиментов, пора переходить к делу. Прошу.
     Ствол  "стечкина" недвусмысленно показал на дверь в  комнату.  Квартира
была  суперстандартной - ни  единого  постороннего или приметного  предмета,
только все необходимое и безликое.  Конспиративная квартира ГБ или  милиции.
Ничего такого,  что  можно  было бы  запомнить,  стандарт и только стандарт,
причем примитивный и
     потому совершенно лишенный особенностей.
     Кроме  традиционного  серванта с  жалким подобием  сервиза посуды  (для
камуфляжа), почти  в центре комнаты стоял письменный стол. Можно было только
предполагать,   сколько   там   записывающих   устройств  и   других  хитрых
приспособлений! Ствол показал на свободную стену и Павел покорно стал к ней,
опершись на руки и далеко отодвинув ноги. "Стечкин" упирался ему в  затылок,
а другая рука его визави прошлась по карманам и одежде. Конечно, сделать это
тщательно  одной  рукой  довольно  затруднительно,  но  Павел  отметил,  что
действия были вполне профессиональными.
     Человек уселся в кресло, а Павлу показал на стул, стоящий напротив. Тот
передвинул стул к левой от себя стороне стола и сел полубоком . Хозяин хотел
было что-то  возразить  (видать  так уж расположены микрофоны...),  но потом
передумал.
     - Курите? - Павел достал пачку "Кэмела".
     - Нет, и вам не советую. Беречь надо здоровье.
     - У меня хватает болячек - одной больше, одной меньше...
     Тем более, в кино всегда на допросах курить разрешают.
     - Это не допрос.
     -  Но  ведь  вы сказали,  что встреча  официальная  и вы  представитель
власти.  Можно ли  взглянуть  на  ваше удостоверение? Или вы один из них,  -
Павел кивнул в сторону прихожей.
     Человек за столом,  если и  удивился такой  наглости, то  сдержался. Из
кармана рубашки  под пиджаком он достал  удостоверение, прикрепленное где-то
внутри тонкой металлической цепочкой и раскрыл его..
     Павел  не  был таким уж  специалистом по документам,  да и условия мало
располагали для детального изучения, но  внутри себя  он сразу поверил - это
не липа. Было  о чем подумать и для этого нужно было  время. Лучший способ -
прикидываться  непонимающим или вообще,  наполовину идиотом,  болтать всякую
ерунду. Для начала он решил просто помолчать и стал разглядывать человека по
ту  сторону стола. Гебешника  в его рабочей одежде, то есть в той, в которой
он приходит  на службу или  к вам  в дом, Павел узнавал за версту, даже если
тот просто  вышел прогуляться за пачкой сигарет.  У них  все было  чересчур.
Костюм  приличный, но не броский, нейтральных тонов, необыкновенно тщательно
выглаженная  рубашка,  идеально  расположенный  узел  галстука,  стандартная
стрижка (исключая  лысых) и  начищенные  туфли. У нормальных  людей  где-то,
что-то, как-то не так, что-нибудь  да отклонится от  нормы. Но только  не  у
гэбешника - он следит  за всем  с точностью  автомата и потому узнаваем, как
герой мультфильма.
     - Вы что же, не верите  мне, не доверяете компетентным органам, которые
я сейчас представляю?
     - Я верю вам, ерю в справедливость нашей власти, но как объяснить такое
ваше обращение со мной там, в прихожей?
     - Наше обращение? Это вы  ворвались, как танк, ни  за  что  убили  двух
людей и еще жалуетесь на плохое обращение?
     -  Я  знаю  подобных  людей,  как  обыкновенных  бандитов.  Это   видно
невооруженным глазом. Вопрос:"Почему официальное лицо, вроде вас, пользуется
их услугами?"
     -  Видите  ли, порой  мы используем сомнительные источники информации и
подобных типов. Это как раз такой случай.
     -  Чем же моя скромная персона заинтересовала  вас, если вы используете
такие источники?
     Механически задавая  и  отвечая на  вопросы,  Павел  внимательно изучал
противника.
     Звание -  майор.  Физическая форма  далеко не лучшая,  скорее  всего не
оперативник,  а  из политического  или  административного  отдела  -  вот  и
отяжелел.  Скорее  всего не тренируется  вообще  или  посещает  элементарный
физ-ликбез. Но все заменял "стечкин", лежащий на дальнем от Павла краю стола
и в десяти сантиметрах от правой руки майора.
     Майор тоже  не терял  время - несколько раз  проверял  свою "моторолу",
только вот  чьего сообщения он  ждал и что может  решить оно в судьбе Павла?
Что  сообщение будет не из Конторы Глубокого Бурения,  Павел не  сомневался.
Этот майор  работал не на  "фирму". Интересно,  во  сколько  раз  он получал
больше своей  зарплаты вот за такие  услуги и  каков его  счет  где-нибудь в
Швейцарии?
     Павел  демонстративно стряхивал пепел  прямо  на стол  и когда он хотел
потушить о крышку окурок,  майор  не  выдержал.  Правой  рукой  взявшись  за
пистолет, левой он достал из стола аляповатую стеклянную пепельницу довольно
внушительного диаметра. Другой,  видимо, не было. Павел вежливо поблагодарил
и закурил снова.
     - Так почему я здесь,  а не у вас  в кабинете? Или вы  такими делами на
службе не занимаетесь?
     Майор начал заводиться.
     - Это наше  дело. Я встретился с вами, чтобы последний раз предупредить
прямо и открыто,  что вы  копаете слишком глубоко и как бы  не наткнулись на
мину.  Не  знаю,  как  вам  это  удалось,  но  должен заявить,  что  Аркадий
прекращает всякие действия против вас, ваших близких и друзей и прощает вас,
несмотря   на  то,  что  вы  покушались,  я  подозреваю,  на  его  служащих.
Доказательств у меня  нет, как  видите, я  говорю откровенно,  но  внутренне
убежден, что вы причастны ко всем этим делам.
     -  Спасибо за такое неслыханное благородство, только  он забыл прислать
мне соболезнование по поводу безвременной кончины моей жены.
     -  О каком соболезновании  вы говорите, неужели вы, муж, не знаете, что
ваша жена срочно выехала в Голландию в длительную командировку? Я краем  уха
слышал, что  собирается остаться на постоянное жительство, только не знаю, в
какой стране. Вот уж не знал о разладе у вас в семье, нам казалось, что ваши
отношения  просто  идеальны. Вот  это сюрприз!  Да  вы не волнуйтесь,  скоро
получите от нее известия - просто она очень спешила. Да, занятная  ситуация,
в тихом болоте...
     Точно.  Они не знали  об их  отношениях со  Светланой,  а ее  последние
поступки навели на  мысль о серьезном  разладе в их  семье,  иначе  на месте
Светланы мог оказаться один из друзей  или... Наташа. Он чувствовал, что она
где-то рядом  и  пока  зачем-то им нужна и потому  жива.  У  него не было ни
единого факта,  но  выработанная и отточенная годами интуиция  говорила  ему
именно так. А майор продолжал вешать свою лапшу.
     - Вы можете  проверить все в  ОВИРЕ, мы, через пограничников подтвердим
факт пересечения  границы. А то, что она  сделала все это  в  тайне  от вас,
извините, это ваши проблемы.
     Да, Аркаша, подонок, высоко ты протянул свои лапы. Закона для тебя
     нет, у тебя есть нужные  люди вместо закона. А сменится власть - ты уже
давно  переведешь денежки  за  Запад  и будешь жить  припеваючи, смеясь  над
обманутой и ограбленной тобой Родиной.
     Этот тип тоже не пропадет.
     -  И  почему  же Аркадий  вдруг  сменил гнев  на  милость?  Сначала  он
напускает на меня  своих  головорезов,  чуть  не убивает, пугает, угрожает и
вдруг от  него  мне  такая амнистия? Я же веду себя скромно,  только пытаюсь
защитить свою жизнь...
     -  Скромно?   А  нападение   неизвестного  на   невинных  парней  и  их
покалеченные  руки? А  необъяснимая авария на Логойке, когда гибнут  двое из
людей  Аркадия?  А  исчезновение  еще одного  охранника? А  смерть этих двух
хороших парней полчаса назад? А незаконное ношение оружия? Этого вам мало?
     Хватает вполне. Но  позволю спросить,  какое  я имею к этому отношение?
Авария, исчезновение, нападение на безоружных парней? О первых двух  вещах я
впервые слышу, что  же касается того  самого нападения,  то если вы захотите
дать делу ход, я предъявлю и их ножички и их документы  и много еще  чего. А
об  этих идиотах и говорить нечего - с одним произошел несчастный случай. На
пистолете  того  парня  его же  отпечатки  А  это  оружие  я  нашел  в вашей
конспиративной прихожей - моих отпечатков на нем нет, вы не успели заметить,
что я обмотал рукоятку  платком. Так что с  глушителем даже парафиновый тест
не  поможет.  Думаю,  потом вам  долго  придется объяснять  начальству,  как
подобное могло произойти на совершенно тайной конспиративной квартире такого
солидного ведомства, как ваше. И что делали вы  в  этой квартире, когда ваше
место  за канцелярским  столом в  прихожей какого-то начальника. Так что вам
самому  о себе  думать надо,  дорогой майор,  а не  об  Аркадии. Вы были  бы
довольны, если  бы он  исчез,  но  помяните мое слово,  на  его место явится
другой и  вы все равно  попадете из огня в полымя. Думаю, что и Аркаша вас в
живых  долго не продержит -  или  сдаст  вашим  же,  или  устроит несчастный
случай,  но  все  равно настучит на  вас. И  ваши  честные коллеги,  которые
подставляют грудь  под  бандитские  пули  и  воюют с такими, как те  двое  в
прихожей (а  за  ними, уверен, много чего  тянется),  когда  узнают  правду,
плюнут на вашу могилу.
     - Бросьте ваши фантазии. Ваша секретарша у нас, вы ведь не
     бросаете людей в беде? Так что заключайте мир с Аркадием и все
     останутся довольны, а то развели тут прямо Чикаго какое-то.
     Павел сделал вид, что задумался. Потом рассмеялся.
     - А  я предвидел такой  итог  нашего разговора - люди  вашего положения
избегают крайностей, а тут дело  зашло слишком далеко.  Горячо  и для меня и
для вас. Я даже подготовился такому варианту
     Павел  полез  во внутренний карман  куртки,  рука  майора потянулась  к
пистолету, но  Павел достал  лишь конверт и вынул листик бумаги-четвертушку.
Листик он протянул вдоль стола майору. Там была одна короткая фраза.
     "Паша!
     Забудем прошлое и снова станем друзьями и партнерами.
     Аркадий"
     - Пусть подпишет это письмо и мы квиты.
     Пока  майор  изучал письмо и пытался найти  в нем скрытый смысл,  Павел
беззаботно гонял пепельницу по столу.
     - Это не ахти какая, но все-таки гарантия,  тем  более,  что беседую  я
сейчас с  вами, а не лично с Аркадием. Срочно передайте ему это письмо , вот
конверт  с адресом. Да не смотрите вы  так на шрифт - этой машинки больше не
существует и где она, и чья она, никто не узнает.
     Если  конверт или  бумага  будут другими, сделка  не состоялась.  То  и
другое помечены и не вам найти эти метки. Он должен  сделать это  в  течение
ближайшего часа  без  всяких секретарш, жен, любовниц,  охранников. "Да" или
"Нет" он подтвердит по этому телефону. Письмо заберет на почтамте кто-нибудь
из  моих  мало  знакомых людей,  просто  выполняя  мою личную просьбу  и  не
догадываясь о содержании. Может я веду тайную переписку с любовницей...
     Но еще раз повторяю: он должен отправить это письмо немедленно, сейчас.
     Притом,  лично сам и без единого свидетеля. Это  должно касаться только
нас двоих, о вашем участии - ни полслова. Только при соблюдении всех условий
сделка состоится.  Тогда  впервые  за  много дней он уснет  спокойно. Можете
написать ему письмо, о чем хотите, выскажите  свое  мнение, пожалуйста, меня
это не  интересует.  Мне важно получить завтра  это письмо в этом конверте с
подписью Аркадия. Все.
     Способ передачи простой - вызываем по телефону такси к этой аптеке  или
он может сделать это сам, позвоните ему и объясните процедуру.  Мы передадим
с таксистом письмо, тот подождет ответа  и проследит, чтобы  Аркадий  бросил
его в почтовый ящик при нем - мне нужен свидетель абсолютно нейтральный.
     Майор задумался. Такой вариант давал передышку и временно нейтрализовал
этого сумасшедшего... А там они что-нибудь придумают, как тихо его убрать.
     Стволом "стечкина" он указал Павлу место у дальней стены и начал что-то
строчить  паркеровской ручкой  долларов  за  двести (вот  это уровень  жизни
обыкновенного майора!). Наконец он закончил, сложил вдвое мой конверт с моим
письмом,  достал из стола другой, вложил туда  свою писульку, мое послание и
лоснящимся от слюны языком смачно заклеил.
     -  Твой  вариант   с  таксистом  ненадежен,   вдруг  он  заинтересуется
содержанием?
     -  Какой ему  резон  -  ну,  отвез  письмо,  ну,  привез.  Если  хорошо
заплатить.
     Кстати, таксист может занести ответ прямо сюда.
     - Квартира-то конспиративная.
     - А ему какое дело: квартира, как квартира. А лучше мы сами его же
     и встретим.
     - И  то верно. Только вот кто  пойдет отдавать и забирать письмо? Ты же
опять постараешься выкинуть какой-нибудь фокус.
     - Договариваться буду я, а у тебя будет приставленный к моей  спине мой
пистолет с глушителем, в случае чего таксист  и не поймет,  в чем дело, а ты
успеешь  смыться.  Обещаю  -  никаких  фокусов, честное слово, мне  это тоже
надоело - прятаться, как крыса. А уж что случилось - не вернешь.
     Майор  вызвал такси,  позвонил  Аркадию  и из отрывков разговора  Павел
понял, что тот согласился. Через пять минут  мы уже вернулись  на свои места
за столом. Ждать,  вероятно  надо было минут сорок: дорога, чтение, короткое
обдумывание, подпись, записка майору, заклеить два конверта и обратный путь.
Офис Аркадия был не так уж далеко. Майор ждал письмо от  Аркаши и  обдумывал
свои  действия  по ликвидации Павла. Скорее всего его заботили те два лишних
трупа  в  прихожей.  План был,  видимо,  разработан  на  один или два  трупа
(Наташа?), а тут вдруг  такая напасть. Майору было над чем  подумать, он все
чаще упирался руками в стол  и покачивался  слегка  в  кресле, это,  видать,
помогало его умственным способностям.
     Павел продолжал гонять пепельницу, зевая и время от времени пополняя ее
новыми   окурками.   Майор   сначала   настороженно   следивший   за   этими
манипуляциями, постепенно  привык к ним и не  обращал  особого внимания, тем
более, что голова у него была занята совсем другим.
     Наконец  он так  задумался,  что даже  стал раскачиваться в кресле  все
сильнее и сильнее. Это и был  момент, которого так ждал  Павел. Он уже успел
освоиться  с  массой  пепельницы  и  теперь  изо  всех  сил  запустил  ею по
поверхности полированного стола.  Массивная  пепельница отбросила  "стечкин"
чуть ли не в угол комнаты, метра за три от  майора. Павел оттолкнулся обеими
ногами и, сколь-
     зя животом  по столу, въехал майору в грудь головой и они оба оказались
на  полу  поверх  перевернутого кресла. Майор  мгновенно  оценил  ситуацию и
быстро нанес Павлу два серьезных удара по голове. Один попал почти в макушку
черепа,  второй ниже. Пашина голова вновь захлебнулась от  боли и лишь чудом
он  не вырубился. У  майора  не  хватило времени  для подготовки  настоящего
удара.
     Павел буквально  прополз  по  нему и спрятал голову  у того  на  груди.
Теперь майор  полноценно мог бить  Павла  только  по  почкам,  что  он и  не
преминул  сделать.  Резким  движением  Павел   выпрямился  и  захватил  руки
противника -  теперь они оба не могли ни сопротивляться, ни нападать. Хорошо
начавшаяся драка превратилась в
     какую-то  греко-римскую возню без правил. Майор, не выпуская рук Павла,
старался подтянуться к столу. До Павла наконец дошло - в ящике лежал "Комбат
Спешиал".  Погибнуть  от  собственного  оружия,-  это  было  слишком  и  он,
изловчившись,  все-таки  нанес  удар  в  пах.  Но  опять  не с той  силой  и
точностью.  Майора  согнуло, но одной  рукой он все-таки дотянулся  до ящика
стола и выдвинул  его примерно на  треть.  Высвободившейся рукой Павел легко
достал "бабочку" и медленно, чтобы случайно  не попасть в ребро, воткнул его
майору точно в сердце.
     Из руки майора вывалился пистолет, до которого он все-таки дотянулся,
     но  немного опоздал. Павел  отдышался,  сел  на пол. Голова гудела, как
кремлевские  куранты.  Постепенно  он  пришел   в  себя,  и  до  возвращения
курьера-таксиста оставалось еще минут  тридцать-сорок. Он уже догадался, где
содержали Наташу - в ванной  комнате.  Она просто должна была утонуть... Ему
очень хотелось броситься к ней, успокоить, утешить, избавить от смертельного
страха, но то, что ему предстояло сделать, было не для ее глаз.
     Сначала он  за  ноги втащил  оба  трупа  из  прихожей  на  кухню  (ну и
здоровенные бугаи были), уложил их голова к  голове посередине кухни, достал
из холодильника  водку, часть вылил в раковину,  часть  влил обоим мерзавцам
прямо в  глотки,  часть бутылок оставил  на столе  вместе с закуской.  Потом
занялся майором. Не вынимая ножа, он переволок тело на кухню и присоединил к
амбалам.  Манипулировать  с водкой он не  стал, зато нашел (ура!) в кухонной
аптечке кругляшок лейкопластыря . Маленьким тампоном плотно закупорил совсем
тонкий разрез от "бабочки" и залепил пластырем. Критически оглядев интерьер,
он  присел на  табурет, стараясь  ни  до чего не дотрагиваться руками и снял
свой любимый  ботинок.  Из  под стельки  он  достал еще одну,  светло-серого
цвета, в которую
     был вдавлен тоненький  медный цилиндрик. Павел оторвал часть стельки из
пластиковой взрывчатки, скатал шарик, чуть  меньше пинг-понгового, и  уложил
его между головами  бандитов  и майора,  по  своей сути  такого же  бандита,
только со званием, которое он опозорил...
     Как поминальную свечку в кусок пластмассы он вставил детонатор, подумал
секунду  и из того  же  ботинка вытащил  кусок "фитиля", отрезал миллиметров
десять  и  вставил  в  детонатор.  Натюрморт  был  готов.  Теперь  следовало
подготовить фейерверк. Павел плотно  закрыл все форточки, двери  в  комнаты.
Немного  поколдовав  с  дверным  звонком,  он  остался  доволен работой.  Но
беспокоило одно - вдруг люди, которые приедут сюда, будут иметь свои ключи и
никакие звонки им не понадобятся.  Павел покопался в  кладовке, нашел старый
шнур от  утюга и самодовольно улыбнулся - это была просто удача. Еще немного
рукоделия и на входной двери у самого пола  появилась обыкновенная  столовая
ложка, плотно приклеенная лейкопластырем.  Неподалеку от двери  лежало нечто
похожее на рогатую
     лягушку, но  с медными рогами  - Павел разобрал штекер и обнажил медные
контакты
     Павел взглянул на часы,  батюшки, до  встречи с таксистом оставалось не
более пяти минут. Он рванулся к ванной. Рот Наташи был заклеен скотчем, руки
и ноги  связаны.  Она  была  в полуобморочном состоянии. Павел развязал  ее,
осторожно  убрал пластырь и  влил ей глоток воды. Она  поперхнулась,  начала
кашлять, чихать и это прояснило  ее сознание. Наконец до нее  дошло, что она
видит родное  лицо Павла и уткнулась  ему  в грудь,  зарыдав  во весь голос.
Павел и
     тихий женский плач не переносил, а от этого просто озверел.
     - Тихо! Прекрати истерику!- рявкнул он.- Если хочешь чтобы мы были живы
- одна минута на сборы.
     Сработал секретарский инстинкт - услышав гнев в голосе шефа, она быстро
расчесала  волосы, опустила рукава плаща, чтобы не так  были видны полосы от
веревок  и  встала,  на ходу  успев подкрасить губы.  Павел молча  поразился
женской природе и повел ее к выходу.
     Она  пыталась  заглянуть  в  кухню,  но  Павел  решительно повернул  ее
очаровательную  головку в сторону двери.  Потом он открыл все газовые краны,
включая духовку и почувствовал смертоносный запах.  Дверь  на  кухню была не
стеклянной, а сплошной, к тому же с маленькой защелкой.
     Павел  улыбнулся второй  раз за  весь  день - здесь  словно кто-то  все
готовил для него... Из комнаты Павел только захватил свой "Комбат-спешиал" а
заодно  и  майорский  "стечкин" (пригодится),  вынул из встроенного  в  стол
магнитофона пленку с записью всего разговора с майором.
     В  прихожей  Павел  осторожно  провел  Наташу  мимо  медной  "лягушки",
аккуратно, чтобы "лягушка" не сдвинулась на миллиметр, вывел за дверь тонкую
нитку, которую проложил между порогом и дверью в определенном месте.
     Наташу он  поставил  на площадке  так, чтобы  она могла  наблюдать и за
верхней  и  за нижней  лестницами  и подать  сигнал  тревоги. Испуганная, но
проникшаяся уверенностью в Павла, она безропотно заняла позицию. Павел в это
время осторожно тянул  за нитку, пока в пальцах не оказался узелок. Ножом он
обрезал  нить  и  засунул остаток  нитки в  щель  под  дверью.  На  площадке
четвертого этажа  он оглядел своего  крестника. Тот  был  в порядке и, может
даже, придет в
     себя.  В реанимации. Павел забрал  припрятанную  рацию. Теперь  главным
было встретить таксиста. Когда они подошли к аптеке, Павел оставил Наташу за
углом и, пошатываясь, двинулся к машине. Таксист  подозрительно взглянул  на
него.
     - Мне сказали, что будут двое...
     -  Друг малость  перепил,  так что  давай  сюда.  Двое,  трое...  Какая
разница! Мы с ним братья: я - это он, он - это я.
     Павел старался не переиграть, но таксисту были заплачены хорошие деньги
и он решил за лучшее помалкивать.
     - Сделал, как надо? Задержек не было?
     - Все  в точности. Я  сам видел через окно - он сначала написал письмо,
потом расписался на другой бумажке  и заклеил конверт. Потом написал вот это
письмо, что я вам отдал. Я его даже подвез к  почтовому  ящику.  Там  совсем
недалеко, так он свою машину не брал. Потом назад, к офису, все, как велели.
     - А как заклеил письмо-то?
     - Во, чудак! Что, вместо языка уже машинку изобрели? Языком  и заклеил.
Во, дает, надо же так надраться, не знает, как письма заклеивают.
     Павел сунул ему  еще  денег и,  пока  тот не  скрылся за  углом, стоял,
покачиваясь, как пьяный, потом рванулся  к углу, где оставил Наташу. Ее  там
не было. Павел выругался про себя - провели, как мальчика, но вдруг застыл -
из-за мусорного бака, разгибаясь, вставала Наташа и двинулась ему навстречу.
Они встретились посередине улицы  и Наташа уткнулась лицом  в его грудь, где
бешено колотилось сердце от пережитого за нее страха.
     -  Я подумала,  зачем торчать на  улице посреди  ночи? И  спряталась за
мусорку. А там так воняет...
     - Это не вонь, а неприятный запах.  Вот  от моего дружка  действительно
воняет. Причем смертью. А ты - умница, только я немного понервничал.
     С этими словами  он потянул  ее за руку  к стоявшей на парковке машине.
Фургон  уже уехал и Павел  увидел машину издалека. Времени  на  проверку был
маловато  - он успел только тщательно  осмотреть  кузов снаружи  - чисто. Но
что-то могло быть запрятано и получше. Оставалось только попробовать, правда
такая проба могла закончиться огромным фейерверком, но в глубине души Павел,
был
     уверен, что до этого не дойдет - слишком они были заняты его персоной ,
а хвост мирно "спал" за мусоропроводом...
     Павел  окольными  улицами спокойно  катил  в сторону  дома  Командира и
посмотрел на часы  - со времени их бегства прошло уже пятнадцать минут - как
бы бдительные соседи не заметили запах газа... Пора было звонить. Частоту он
не знал, надеялся, что рация настроена на нужную.
     Точно. Едва он надавил кнопку вызова, чей-то голос ответил:
     -- Слушаю, седьмой.
     Павел  слабым  задыхающимся   голосом  произнес:"  Меня  вырубили...  В
квартире что-то происходит... Все, отключаюсь..."
     Павел был уверен, что неподалеку дежурила машина (для трупов?) и  минут
через пять они будут на месте. Павел мысленно представил,  что боевики (явно
не ОМОН или  "Альфа"  - слабоваты связи у  Аркаши для таких  подразделений),
подходят к двери, осторожно поворачивая ключ. Дверь  тихо открывается, ложка
медленно приближается к рогатой "лягушке". Вот они соприкасаются.... А может
они  действовали  иначе,  но  Павел остановил машину,  открыл  окно  и  стал
прислушиваться. Двойной  взрыв был слышен даже на  этом расстоянии -  капкан
захлопнулся. Ждать больше не  было смысла, Павел нажал на  газ и  двинулся к
какому-нибудь укромному месту. Слежки он не опасался - тем было не до этого.
По радио он с договорился о месте и времени и теперь ждал. Машина Командира
     въехала в какой-то двор,  усаженный  огромными деревьями, Как их еще не
вырубили до сих пор, удивительно. Зато их багряные листья полностью скрывали
от  любопытных жильцов  обе машины. Павел  оставил  Наташу  в  своей, а  сам
перешел к Командиру.
     -  Ну  и задал  ты мне  работы  с этим  конвертом.  Письмо  Аркаша твой
подписал?.
     Подписал, кстати, я не прочел, что он там приказал майору?
     Вот и почитаем.
     "Верю  тебе,  что   клиент  сломался,   но   очень  опасен,  все  может
повториться. Упрятать  его  нельзя  -  вылезет  много  лишних  подробностей,
ненужных и тебе и мне.  Клиента надо  убрать, но не в  квартире, там ты себя
подставишь. Где-нибудь  по  дороге.  Если все  будет о-кей, заедешь ко  мне,
получишь то, что тебе причитается. Письмо это уничтожь немедленно.
     А."
     - Так, с этим майором все ясно. Продавал,  сука,  всех подряд, лишь  бы
денежки отхватить. Где второй конверт?
     - Ушел  к  неведомому  адресату.  Полежит на почте,  пока  не  сдадут в
макулатуру.
     Командир  попросил у  Павла зажигалку, поджег письмо  Аркадия и включил
принудительную   вентиляцию.  Письмо  сгорело   быстро,  а  дым  втянулся  в
многочисленные отверстия и исчез.
     - Все,  таких  вещей  на  свете не бывает и не может быть, а  последнее
доказательство,  что и невозможное  иногда возможно,  мы  сожгли. Уничтожили
вещественное  доказательство, после чего  остается  только моя теория. Она у
меня в голове, а значит в швейцарском банке.
     Теперь о другом. Аркаша сидит, запершись в своем коттедже, дома у  него
какие-то неполадки с женой  .  Она  -  в городской квартире. Cкорее всего он
ждет своих псов и майора. Никакой информации у  него нет - хозяина машины не
нашли ( да его, возможно и в природе не существовало),  трупы не опознаны, а
что с этими типами и майором, ты знаешь, а он нет.
     Только  ему  КГБ докладывать не станет,  а свои источники он потерял. И
его грызет это отсутствие  информации, а сам проявлять инициативу он боится.
Данные не  стопроцентные,  но вроде бы заказал  билет  в тургруппу - то ли в
Грецию, то ли в Турцию. Желает на время исчезнуть, а то и совсем рвануть.
     -  Что будем делать  с Наташей.  Дома ей пока  появляться рано, мало ли
что, она ведь видела всех этих подонков. Свидетель.
     - Может, посидит на даче?
     - Ладно, только вот как ее изолировать, пока  мы "груз" будем доставать
и грузить?
     - Сейчас мы ее напоим чаем с лошадиной дозой снотворного. Через полчаса
будет спать, как миленькая и снов кошмарных видеть не будет.
     Наташа  немного  отошла от шока  и страха  и сидела сзади,  свернувшись
комочком, стараясь не вспоминать  обо всем...  Павел уселся за руль, ласково
провел  ладонью  по ее щеке  и сказал  немного  бодрячески:"  Едем  в место,
которое  только во сне  увидишь.  Лес,  речка, птички  поют. Одним словом  -
благодать. Мне  надо бы кое-куда  съездить, но  это  недолго, да  и  дело-то
пустяковое."
     Услышав, что Павел снова уйдет от нее, хоть и  ненадолго, Наташа словно
взорвалась. Она обхватила сзади руками Павла  и заплакала-запричитала, мешая
слезы и гнев.
     - Не пущу! Никуда не пущу! Не уходи, родной, любимый... Я  теперь знаю,
это  страшные люди, они  убьют тебя... Мне  от тебя  ничего не надо, живи со
своей женой, я ничего не требую, только будь рядом. Будь живым...
     Павел с трудом управлял машиной, поминутно рискуя свалиться в кювет или
врезаться  во  встречный транспорт.  Наконец  он  стал,  просигналил  фарами
идущему первым Командиру.
     - Наташа, родная моя, я не могу тебе рассказать сейчас все, но всем нам
еще  угрожает опасность. Ты права,  это  страшные  люди и  если  мы дело  не
доведем до конца, всю жизнь мы будем жить в страхе.
     От  последних  слов  Наташа  опешила,  а  Павел  чуть  не  откусил свой
болтливый  язык.  Но  истерика  у  Наташи вроде бы  кончилась, другие  мысли
завертелись у  нее в голове - что  означали последние  странные слова Павла?
Она снова взобралась на сиденье и всхлипывая повторяла:" Извини, извини..."
     На даче Наташа  повеселела,  рассматривала  всякий хлам,  который Павел
стаскивал отовсюду, выменивал, выпрашивал у друзей - старый морской  компас,
штурвал  от  самолета, корабельные якоря, шкуры  кабанов  и  лосей. Командир
рассказывал  о  своих  похождениях  с  женщинами  и  так  беспардонно  врал,
приготавливая чай, что  Наташа,  сначала только вымученно улыбалась, а потом
уже по-настоящему смеялась. Ее чашка стояла чуть в сторонке...
     Наконец, за чаем, Командир просто превзошел себя - Наташа смеялась так,
будто ничего  не произошла всего несколько часов назад. После чая продолжили
осмотр дачи, Павел прошел  пару раз  мимо  бани и ничего  подозрительного не
обнаружил. Еще минут через  пятнадцать,  которые  казались Павлу и Командиру
вечностью, Наташа зевнула  и,  стесняясь,  заявила, что устала  и  хотела бы
прилечь. Павел проводил ее в мансарду, окно которой, между прочим  , глядело
не во  двор,  и уложил  в  постель. Усталость, реакция на  пережитый  ужас и
снотворное
     свое дело сделали - уже через минуту она сладко посапывала...







     "Спартанцы не спрашивают,
     какова численность против-
     ника. Они спрашивают, где
     он"

     Агис Спартанский, царь
     Спарты.





     Павел теперь знал это название  - Гавриловичи, но припомнить точно, где
это, не  смог.  Он взял  подробную  карту  из  тех,  что  еще  недавно  были
совершенно секретными, а  теперь продавались чуть  ли не  в каждом  газетном
киоске, и начал методично ее изучать. И еще Вадим произнес слово " полигон".
Это сузило поиск, так как основные  полигоны знали не только все иностранные
спецслужбы, но  и добрая половина страны. Он поискал вокруг широко известных
военных  городков и  увидел  это  самое  название  -  Гавриловичи.  Примерно
километров сто двадцать по шоссе и по грунтовке - не меньше десятка.
     Тщательные сборы  заняли не менее  трех часов - лучше захватить лишнее,
чем  потом  кусать  локти.  Настала очередь сумок Командира. Павел  еще  раз
поразился  его предусмотрительности.  Там  было все, что так или иначе могло
понадобиться  Павлу,   вплоть  до  такой  мелочи,  как  коробка  специальных
негаснущих на ветру спичек...
     Еще одна проверка и Павел захлопнул багажник машины. Надо было оставить
еще место  и для дополнительного снаряжения, которое  Командир оставил ему в
тайнике. Павел вспомнил о своем списке и огорченно вздохнул  - если Командир
достал  все, то  куда это девать и  что  он  скажет  первому же  попавшемуся
гаишнику, если  тот  окажется  чересчур  любопытным. Ну, да  Бог не  выдаст,
собака не съест.
     Тайник он нашел без труда, следуя точным указаниям и с трудом перетащил
тяжеленные армейские мешки с неизвестным содержимым - машина сразу присела и
еле-еле не тащилась брюхом по дороге.
     Но мысли Павла были заняты другим. Всего этих работничков ножа и топора
была чертова дюжина. Трое уже в аду, еще один кантуется на подходе к нему, и
один сгорел в "опеле".Значит осталось восемь. Многовато. Это не американский
фильм,  где герой разбрасывает врагов пачками, а те не могут попасть  в него
из автомата на дистанции десять метров, успевает увертываться от очередей
     из  Узи" и "магнумов", и, в свою очередь,  без промаха разить всяческих
подонков.  А уж  если дело  дойдет до рукопашной, то Павел даже  поежился  -
настолько  мизерны были его шансы в схватке с этой  шайкой.  Это не любители
Аркадия, а видимо, бывшие профессионалы...
     Полигон, полигон... Полигон!  Вот  об этом  стоит  подумать.  По  шоссе
машина  шла  ходко, при  малейшем подозрении  на  пост ГАИ, Павел вел машину
согласно всем требованиям дорожного движения и никаких нежелательных  встреч
не было. На гравейке скорость была черепашья - бээмвешка то и дело цеплялась
чем-то за многочисленные бугры, но Павла это уже мало волновало. Слева
     было пустое пространство с редкими купами невысоких деревцев,  а справа
возвышался стеной настоящий лес,  в который Павел  и загнал  машину, наломал
веток и  надежно прикрыл  ее от  случайных  глаз. Рядом  оказалась небольшая
ложбинка и Павел перетащил туда оба армейских тюка.
     Да, Командир постарался.  Здесь было оружие - всего хватило бы на целую
разведывательно-диверсионную  группу.  Распаковав  все,  и приведя  в полную
готовность, Павел опять перенес снаряжение  в машину. Пятнистый комбинезон с
капюшоном,  немного  серо-зеленого  грима  на  лице  и   руках  сделали  его
практически невидимкой в лесу. Найдя подходящую сосенку на опушке,  в мощный
18-кратный бинокль, Павел начал методическое изучение местности. Да, это был
обычный   полигон,   скорее   танкодром,  с  полосами  препятствий,   рвами,
контрэскар-
     пами, стрельбищем и  прочими  атрибутами. По  периметру он был  окружен
двумя рядами колючки с редкими вышками для часовых.  Видимо, отдаленность от
крупных населенных пунктов сильно ослабила страсть  к  секретности и степень
благодушия чувствовалась даже через линзы бинокля.
     Вокруг колючки густо росла трава,  но с  одной  стороны  Павел  заметил
явственные проплешины  - здесь  явно ездили автомобили, причем  не армейские
грузовики,  от  которых  осталась  бы  серьезная  колея.  Да и КПП  полигона
просматривался  практически на  противоположной стороне. Виднелись  капониры
для  техники  , административные  бараки  и  казарма.  Павел  медленно повел
биноклем  вдоль этой  едва  заметной дороги  и  неожиданно обнаружил, что  к
основной тер-
     ритории  полигона  примыкает  еще одна  площадка,  не  менее  тщательно
огороженная колючкой. На площадке росли довольно высокие  деревья и  заросли
кустарника. Через них с трудом просматривался деревянный сруб дома. Павел до
рези  в глазах  всматривался,  надеясь  заметить  какое-либо  движение.  Ему
повезло - среди кустов промелькнул  отблеск солнечного света - может  кто-то
распахнул
     окно или открыл дверь автомобиля.
     Теперь у него  в голове сложились  воедино все кусочки мозаики -  перед
ним  была пресловутая  база. И еще здесь  было около  десятка головорезов...
Павел еще и еще раз  тщательно проверил вышки - каждая из них  находилась не
менее чем в километре от этой базы.  Ни единой живой души на вышках не было.
Беспечности командования полигона можно было только удивляться, хотя и не
     очень. Пока Павел  изучал местность, воздух заполнился ревом двигателей
- на полигоне начался обычный  учебный день. Он  насчитал  до  десятка Т-72,
около двух  десятков БМП и сбился со счета от БТРов. Каждый  тип  машин имел
свое  пространство и пока, видимо, тренировались только  водители -  никакой
стрельбы.
     Но вот в дальнем конце полигона, где  была сделана искусственная  гора,
начали  поднимать  щиты-мишени  и  силуэты  боевых машин.  Скоро здесь будет
довольно шумно....
     Один из Т-72 сделал несколько поворотов на довольно большой скорости  ,
приблизился  почти  к  самому краю  полигона и  застыл метрах  в  десяти  от
заграждения.  Решение  созрело быстро  и  Павел  проворно  слез  с  сосенки,
прихватив  снаряженный  рюкзак, и,  стараясь держаться  края леса,  пошел  к
полигону.  Танкистов было трое  :  водитель,  стрелок  и  за  инструктора  -
прапорщик. Стрелок сразу же
     завалился на траву в тенечке  от танка, а прапор  материл в бога и душу
мать водителя. В чем  он его обвинял, Павел разобрать не мог,  только матюги
прапор выкрикивал особенно громко. От кромки леса  до  проволоки было метров
пятнадцать - здесь проходила дорога. Павел стремительным рывком проскочил ее
и упал в траву у самой колючки.  Вблизи  она оказалась не такой уж грозной и
опасной: ржавая, кое-где связанная обычной алюминиевой, а кое-где внизу ее и
вовсе не  было  - проржавела до  основания. Даже беглый осмотр убедил Павла,
что никакой системы сигнализации не наблюдается.
     Павел  осторожно приподнял  нижний провод и  подставил рюкзак, а  затем
прополз и  сам. Второй ряд колючки имел еще более плачевный вид  -  халтура,
одним словом.  Мысленно  поблагодарив начальство  за  беспечность, он так же
легко  очутился на территории полигона. До  танка было еще  метров двадцать.
Павел  достал несколько полевых одноразовых  шприцев, сунул за пояс короткую
дубинку и осторожно
     пополз  по густой  траве  к  танку.  Горе-танкисты  даже  не  заглушили
двигатель  (видимо  для того, чтобы  создать  вид  упорной  учебы - тяжело в
ученье, легко в  бою) . Стрелок только  слегка дернулся, когда Павел воткнул
шприц ему чуть пониже шеи. Глаза стрелка  на  мгновение расширились и тут же
закатились - "лекарство" действовало  практически мгновенно.  Оно укладывало
даже слона за считанные минуты, а стрелок слоном вовсе не был...
     Прапор  уже   перестал  материться  и  даже  сквозь  рычание  танкового
двигателя на  холостом  ходу, Павел  услышал  позвякивание кружек  о броню и
сочное кряканье,  когда  здоровенный  мужик  с  ходу опрокидывает  не  менее
стакана водки. Павел  осторожно  выглянул из  под  гусеницы  и  увидел,  что
водитель стоит к нему спиной, спрятавшись за танк,  чтобы его  не было видно
даже в  стереотрубу с КП.  Прапора  Павел не  видел,  но какое-то непонятное
чувство  заставило его  оглянуться с  сторону  - прапор  шел в самую  густую
траву,  на ходу расстегивая ремень  брюк и  приказывая  водителю: "Без  меня
ни-ни!"
     Павел  приподнялся  и,  слегка  пригибаясь,  подкрался  к  водителю  не
опасаясь, из-за гула двигателя, за шум шагов. Левой рукой он  обхватил парня
за голову,  зажимая рот, а правой  воткнул  шприц  в  цыплячью шею защитника
Родины. Оттащив  тело  под прикрытие  танка, он  решил,  что  пора  заняться
прапором,  пока   тот  орлом   восседал   среди  зарослей  травы.  Появление
незнакомого человека в камуфляжной  форме поначалу не встревожило прапора  и
Павел  выиграл  несколько  драгоценных секунд. Потом  до  прапорских  мозгов
кое-что  начало доходить, но  в  силу тех  же стереотипов он  решил,  что их
застукал проверяющий. Он попытался
     побыстрее закончить свое интимное дело, но было поздно - ботинок Павла
     врубился  ему  в челюсть, когда  он только  привставал  с корточек.  Но
головка
     у  прапора  была,  как и  положено,  видимо,  из стали,  оставшейся при
изготовлении его танка. Он свалился  почти  мешком, но не вырубился и, чудом
успев  застегнуть  штаны,  вскочил  на ноги.  Павел  попытался сблизиться  и
провести свою коронку в  ноги  и шею, но прапор  не подпустил его и встретил
прямым  в голову. Руки у него были, как у  гиббона,  а сила,  как у гориллы.
Голове Павла сразу заплохело,
     хоть он  и ослабил удар своевременным  уходом. Прапор попытался достать
его крюком, Павел  сделал нырок и достал-таки коленную чашечку противника. И
опять  прапор устоял, успев  влепить  свой  кулачище в печень Павлу. Но удар
оказался слабоват, и Павел смог, наконец, врубить этому амбалу по горлу. Тот
закачался,  но снова  устоял, еще пытаясь  достать  Павла  своими длиннющими
руками.  Тогда Павел провел  еще один анестезирующий удар в  челюсть - глаза
прапора закатились. Он,  как бык на корриде  повалился сначала на колени,  а
потом  растянулся  на  траве.  Еще  один укол  и Павел,  тяжело  дыша,  тоже
повалился рядом на  траву  - частично от  полученных  ударов,  частично - от
лишних глаз.
     Танк исправно дымил выхлопными трубами  и  Павел был уверен, что  с  КП
ничего не видели - тренировка было в самом разгаре и  у  руководителей  этой
сумасшедшей карусели не  было возможности наблюдать за всеми машинами. Павел
смахнул с брони недопитую бутылку и кружки, потом осторожно оттащил в  траву
погуще три  храпящих тела - действие наркотика  должно длиться не менее трех
часов,  значит ровно столько у него  и есть  времени. От танка до бандитской
базы было метров восемьсот, а может и целый километр, а причем большую часть
этого пути можно  проделать по полигону, не  вызывая ни у кого подозрения. А
вот что делать дальше, Павел представлял себе  довольно смутно  - времени на
детальную разведку не  было. Он быстренько закинул  рюкзак в люк и уселся за
рычаги управления. Но перед этим он проверил боезапас. Как он и предполагал,
настоящих
     снарядов в танке не было - для  учебных стрельб (в целях экономии) были
только малокалиберные  снаряды  от  БМП, да и  то болванки.  Короче,  просто
пули-переростки.  Зато  ящики  курсового  пулемета  были  забиты   по   уши.
Использовать болванки -  только  распугать  этих  жлобов. А потом гоняйся за
каждым,   но  ведь  любой  из  них  не  подарочек  и  от  него  подарков  не
допросишься... Надо бы поменьше шуметь
     сначала, а то сбегутся со всего полигона ребятки, вот веселье-то будет.
     Павел  тихонько двинулся вдоль изгороди, пробуя,  не  забыл  ли он, как
управлять этой махиной. Поравнявшись с базой, где только лишний ряд  колючки
и еще какие-то провода отделяли ее от  полигона, Павел  усмехнулся - ишь ты,
электрозащиту  или  еще что-то  такое  нагородили, прямо Пентагон  какой-то.
Послышался и лай собак,  через  люк успел разглядеть одну особенно  наглую -
белобрысого свинообразного бультерьера.
     -  И собак эти типы подбирали  себе  под стать,- подумал Павел.- Раньше
НКВД и пограничники  не признавали других пород,  кроме  немецких овчарок, а
теперь? Но что ему собаки, что ему их электрическая зашита, если он в танке.
Медленно развернувшись, он направил  Т- 72 через  проволоку, кусты, а заодно
свалил небольшое дерево и в заключение наехал правой гусеницей на стоящий во
дворе  автомобиль  (марку не успел  разглядеть). Посыпавшиеся с обеих сторон
искры он разглядел, но никакого воя сирены тревоги или чего-то  подобного не
было - видно понадеялись на старика Вольта.
     Танк оказался на небольшом дворике, покрытом узорчатой бетонной плиткой
метрах  в пятнадцати от дома. Ничего не скажешь, дом был  сделан  добротно и
толстенные бревна надежно могли  защитить от  пистолета или  автомата.  Но у
него был танк, правда с болванками вместо снарядов, но  ведь сидящие  в доме
этого не знади...
     Павел величаво повел пушкой и нацелил ее в упор, прямо в середину дома.
На крыльцо выскочили сразу  трое м  завопили во всю  мочь: "Куда  ты  прешь,
сучий потрох? Ездить разучился? Вот явится  майор Прохоров, он тебе покажет,
задницу оторвет. Катись отсюда..."
     Очередь из  пулемета  практически  разрезала  всех  троих  пополам.  На
выстрелы  прибежал и появился в дверях еще один тип с "Узи"  в  руках. Павел
снял его тремя патронами. Желающих больше не оказалось. Пока уши отходили от
грохота  выстрелов, Павел разглядел толстенные  решетки  на окнах, так,  что
если в доме не было тайного запасного выхода, остальные оказались в ловушке,
но сдаваться они  явно  не собирались. Как их  оттуда выкуривать,  Павел  не
знал, но держал  под страхом пушки,  зная при  этом, что пользоваться  ею, к
сожалению, не придется.
     Наступило тревожное затишье.  Но время поджимало, могут очухаться и  на
КП, а эти типы могут иметь радиосвязь, ведь угрожали же ему каким-то майором
Прохоровым.  Вполне вероятно  и  потому ждать  было  нечего. Надо было брать
инициативу на себя, а не ожидать ее от тех типов. Если расчеты Павла верны,
     то в доме засели еще по меньшей мере пятеро-шестеро. Надо было решать и
Павел
     двинул многотонную машину на дом. Так газанул, что даже гусеницы
     пробуксовали  на   бетонной   плитке,  зато  посередине  дома  появился
громадный проем.  Павел почувствовал, как на башню  рухнула  часть крыши, но
всех  ли завалило в доме  или  кто-то еще остался в  живых, из-за недостатка
обзора он не  мог  узнать. Вдобавок  на командирскую  башенку  (снизу вообще
ничего не было видно) насыпалось всякой дряни и Павел слегка покрутил башней
влево-вправо,  пока не  появился  обзор. Людей  видно не было и он приоткрыл
крышку люка. Тотчас же по крышке забарабанили пули. Стреляли прямо по курсу,
сбоку огня не было и Павел, оставив крышку в вертикальном положении, сначала
выбросил на жалюзи танка рюкзак и  осторожно, стараясь держаться под защитой
люка, сам сполз на
     корпус. Морщась  от разогретого металла он столкнул с танка оружие,  он
скользнул вниз. Автомат методически поплевывал в люк, надеясь помешать
     выбраться из танка кому-либо.
     - Знал  бы  ты, что я  здесь один, ты  бы так не осторожничал,- подумал
Павел и еще раз вспомнил чье-то изречение о пользе точной информации. У него
было  надежда протиснуться под брюхом танка и пустить в  ход если не "Муху",
то  хотя  бы автомат, но  половые  доски вздыбились под  чудовищной  массой,
обнажив огромный
     подвал. Крышка была  частично сдвинута в  сторону, внутри  горел свет и
Павел
     краем глаза успел заметить настоящий склад оружия. Но сейчас было не
     до этого. Сколько их там: двое, трое, пятеро? И почему работает только
     один автомат? Шарада, кроссворд...
     Павел  оглядел  то,  что  осталось  от дома  и  то,  а увидеть он сумел
немного,
     опасаясь выдать себя и стараясь  не высовываться. Части  задней стены и
потолка уцелели,  хоть и  держались на  честном слове. Приготовить "муху"  к
стрельбе секундное  дело,  да и целиться особенно некуда. Важно, как уцелеть
от  самому  от  этого "насекомого".  А  тут  еще  и погреб  - вдруг  рванет.
Детонация штука тонкая и  порой  непредсказуемая. Павел приблизительно навел
"муху", не высовываясь из-за танка, на угол потолка  и стены и, стараясь  не
сбить прицел, выстрелил. Результат  оказался потрясающим - по останкам  дома
полетели осколки, вперемежку  с досками, щепками, какими-то еще предметами и
остаток правой стены рухнул окончательно. Пыль и дым заволокли все вокруг из
этого крошева послышались два голоса.  Один кричал, не переставая,  на одной
ноте, другой стонал и ругался. Судя по всему, у  него была  повреждена грудь
или  горло,  ибо он время  от  времени  захлебывался,  а потом  начинал  все
заново...
     Вдруг  сбоку раздались  почти слитно  два  пистолетных  выстрела.  Ага,
значит  остались еще, как минимум, два вполне боеспособных типа.  На раненых
Павел уже не обращал внимания. Он, не высовываясь из-за гусеницы, дал наугад
в  сторону выстрелов короткую очередь  и  снова получил  в ответ пару. Павел
закричал,  как  при  сильном  ранении  и  резко  оттолкнувшись от  гусеницы,
откатился в сторону  и улегся между  обломками  какого-то  шкафа и разбитого
дорогого  трюмо. Отсюда он имел лучший обзор и теперь затаился, как мышь. Их
того же угла останков дома снова заработал автомат, явно для прикрытия, пули
метили доски вокруг  того места, где еще пару секунд назад находился  Павел.
Бандиты действовали грамотно, явно чувствовалась  школа ГБ  или  еще чего-то
похожего, но где явно меньше платили за риск...
     Один  из бандитов, пригибаясь и стреляя из двух  "стечкиных", проскочил
открытое пространство и залег в обломках справа от Павла. Становилось горячо
и  Павел  теперь  с  сожалением  вспоминал  броню  танка.  Оставалось ждать,
поверили  они в  его ранение или  нет. Но и у противников терпения было хоть
отбавляй. Школа сказывалась... Наконец, один не выдержал.
     - Руки на голову и выходи, сука, отсюда мы  тебя не выпустим. Серый, ты
его видишь?
     "Серый", тот, который сменил позицию, коротко откликнулся:
     -"Нет".
     - Седой, а ты?
     Серый  так же  лаконично  ответил:  "От Седого одни ноги  из под бревен
торчат .  Мы этого  хмыря кончили, слышал, как он вопил, или ранили и он под
танк заполз. Это мы сейчас проверим.
     Опытная рука из-за прикрытия  совершенно точно бросила гранату, которая
влетела под днище  танка. Павел успел увидеть ее  (слава Богу, не "эфка")  и
уткнулся лицом  в осколки зеркала. Граната глухо  рванула, посыпалась труха,
но бандиты не спешили вылезать из укрытий.
     Павла  спасла  меткость броска -  граната  влетела  слишком  глубоко  и
основная масса осколков бесполезно поцарапала танковую сталь.
     -  Отговорила  роща  золотая,  -  бодренько произнес  тот,  что  был  с
автоматом  и осторожно  стал  вставать среди  мусора  и  обломков.  "Калаш",
правда, он  держал  направленным  на хвост танка, а палец держал на  крючке.
Второй остался на  месте, прикрывая товарища. Бандит с  автоматом подошел  к
танку, увидел останки человека, оставшиеся после  близкого разрыва гранаты и
совершил ошибку, кото-
     рую не мог не совершить - определить, кто это был: Павел или их же
     собственный  товарищ  было  невозможно, если  рядом с  телом взрывается
ручная граната. Ошибка бандита была неизбежной. Никого другого, кроме Павла,
увидеть  он  не  пожелал, выдав  свое  мнение,  как  окончательный  приговор
противнику.
     -  Готов,  лапша  от  него  осталась.  Теперь надо смываться  отсюда  и
побыстрее, скоро сюда вояки нагрянут и кто-нибудь еще.
     "Серый" тоже вылез из укрытия и тоже заглянул под танк.
     - Точно, он. Вот ведь сука, всех наших положил.
     - Так  кто ж  думал,  что он на танке  приедет. Нет, зря  мы в это дело
вляпались.  Сидели  бы  себе в Краснодаре,  делали  свои  дела, так все мало
казалось, а  тут такие бабки... Парням они уже ни к чему, а нам ноги уносить
надо, а насчет бабок мы с клиентом еще поговорим.
     Павел лежал неподвижно  и  дышал шепотом, даже и  думать, чтобы уложить
обоих здесь было невозможно. Он не успеет пошевелиться, как из него  сделают
дуршлаг...
     - Хорошо, что ты одну машину спрятал, а то мы бы топали на своих двоих.
Иди, заводи, я сейчас.
     Один  бандит  закинул  за  голову  автомат  и  рванул  к машине.  Павел
осторожно  приподнял  голову, но  увидел только  одно малоприятное действо -
"Серый" расстегнул ширинку и со смаком мочился на танк, что-то  насвистывая.
Павел осторожно подвинул  автомат  и  чуть  не выругался вслух - магазин был
пустой, как голова попугая. Запасного не было, да и толку от него никакого -
слишком
     большая фора времени будет у бандита.
     Отряхнувшись  и  так  же  насвистывая,  бандит,  не  торопясь,  засунул
пистолеты за  пояс  и  пошел  вслед  за  напарником.  Скоро  треск  обломков
прекратился  и Павел понял, что оба его  противника вышли на задний двор. Он
осторожно  приподнялся  -  оба  бандита  стаскивали  остатки соломы  с джипа
"Чероки".
     - Ну,  на этом  монстре они быстро уйдут,- подумал Павел.- И  из  пушки
этой болванкой их не остановишь, да и попробуй попади с первого  выстрела, а
до леса рукой подать... Уйдут ведь!
     Он начал судорожно подыскивать решение, машинально оглядываясь вокруг и
взгляд его упал на зенитный пулемет, который скромненько примостился на краю
башни Т-72 и на вид выглядел совершенно  не  пострадавшим от падения на него
крыши.
     Под  прикрытием башни, Павел вполз на броню и начал осторожно  сгребать
мусор  с  затвора. Бандиты уже садились  в машину, когда  "Серый" неожиданно
оглянулся на разрушенный дом и увидел Павла, который уже взводил затвор...
     Длинная  очередь разрывных  пуль калибра  12,5 ровно  через пять секунд
оставила от прекрасного произведения американских капиталистов горящую груду
металла.  Пулемет смолк и  теперь жирное  облако дыма указывало, что на этом
место только что была машина с двумя живыми людьми...





     "Нет моральных явлений, а есть
     только моральная интерпретация
     этих явлений. Сама же эта ин-
     терпретация - внеморального
     происхождения"

     Фридрих Ницше,
     "Воля к власти"





     Этот дым  не на  шутку  встревожил Павла -  стрельба на  полигоне  дело
обычное, заехавший  не туда  танк, явление  хоть и  не ординарное, но всякое
могло произойти от неумелости водителя. Вот пожар и дым - другое дело. Павел
сквозь мощные линзы  бинокля внимательно наблюдал за развитием событий на КП
.  Особой  суматохи не  наблюдалось, но  пожар  был  явно  замечен  и вскоре
открытый УАЗик попылил
     к  месту пожара.  В машине  был всего один человек, возможно  тот самый
майор,  о котором  упоминали бандиты. Машина неторопливо подъехала с заднего
двора  -  точно,  майор. Настроен об был  по  боевому, но  пребывал в  явной
растерянности. Посреди  разрушенной  базы  почему-то  стоял  танк,  которому
следовало бы месить  гусеницами полигон,  жирным  пламенем  догорал  джип  и
никого... Насчет того, что
     никого здесь нет, у него все-таки были сомнения (кто-то же натворил все
это!),
     поэтому он  взял из машины автомат,  взвел  затвор и медленно  пошел  к
большому  пролому  в стене дома. Майор  был  здоровый, хотя и  располневший,
рукопашная с ним была  делом  нежелательным, но  и стрелять в  офицера армии
своей страны, Павел просто не мог себя заставить. Тем более, что у него были
кое-какие вопросы к этому офицеру.
     Он  сунул  пистолет  за пояс и вооружился импровизированной дубинкой из
обломков, Свою он где-то выронил во время заварухи. Потом прижался к остатку
стены и стал ждать. Майор осторожно продвигался, оглядываясь по сторонам, но
упорно шел к проему, а Павел  молил бога, чтобы он подошел к нему  вплотную:
палка,  даже увесистая,  слабоватый аргумент  против  "калаша", а в том, что
майор,
     не задумываясь, пустит его в ход, у Павла сомнений, увы, не было. Павлу
повезло и на этот раз. Ствол, потом сам  автомат,  а потом и руки, державшие
его вдвигались в пролом в пределах досягаемости его дубины. Резким и сильным
ударом  Павел  выбил  "калаш"  и, выскочив из-за  стены  ,  встретил  майора
классным правым хуком в челюсть. Но на этот раз он слегка промахнулся - удар
пришелся  чуть  выше  челюсть и плотненький майор  только  покачнулся. Павел
попытался достать его "магири",  но тот опять проявил необыкновенную прыть и
удар получился не  в полную силу. Майор попытался дотянуться до автомата, но
Павел ногой отшвырнул его в
     сторону и вновь пошел в атаку, теперь уже не надеясь на легкую победу .
Точно передвигаться мешали  покореженные и изломанные доски, потому внимание
отвлекалось, но это  мешало и майору, который  отступая, попытался  вытащить
свой ПМ из кобуры. Ситуация менялась и Павел молниеносно выхватил "комбат" и
дал  два  выстрела  "по  ушам"  -  почти  беззвучные выстрелы  и  две  пули,
просвистевшие
     рядом  с головой майора так близко, что  зашевелили  редкую шевелюру на
его голове, произвели на него неизгладимое впечатление.  Павел молча показал
пистолетом, куда бросить бесполезный  теперь для майора  ПМ и так  же  молча
приказал ему  лезть а  подвал.  Хоть пол  и превратился  в крошево, бетонное
перекрытие  подвала выглядело целехоньким, только крышку  с  него наполовину
снесло гусеницей. В подвале было  достаточно света, и Павел даже присвистнул
- длинные стеллажи  были покрыты аккуратно уложенным оружием и боеприпасами.
Павла даже передернуло  от мысли, что все это могло сдетонировать... В  этом
случае, не только его, но и танк пришлось бы собирать по кускам...
     За первым помещением следовало  другое и, возможно третье, четвертое...
В глубине  Павел  не  мог рассмотреть что-либо конкретное - карандаш-фонарик
давал слишком узкий пучок света,  но  и  этого было вполне достаточно, чтобы
догадаться, что там хранится.
     Всей этой хреновиной можно было оснастить никак  не меньше роты полного
состава. Павел расстегнул нагрудный карман и, слегка отвернувшись от майора,
включил диктофон. Малюсенькая красная лампочка указала,  что он чудом уцелел
и работал.
     - Если я не ошибаюсь, ты и есть тот самый майор Прохоров?
     -  Что значить -  тот  самый.  Я  и есть  майор Прохоров, замначальника
полигона. А  вы кто такой,  что здесь  происходит, это же секретный  военный
объект. Где люди, охранявшие эту базу? Вы хоть понимаете, что вы натворили и
что вам за это будет? - майор попытался перейти в наступление.
     - Что будет со  мной, не знаю, не гадалка, а вот что  с  тобой, сука ты
продажная, очень даже хорошо знаю -  пойдешь под трибунал.  Не пори  чепухи.
Никакой  это не  военный  объект,  а  твой личный  склад, куда  ты  натаскал
ворованное оружие. Для  кого? Советую  отвечать не думая. Те  девять идиотов
думали, что  они сохранят его, но где они? Думаю,  что не в  раю, а  то, что
где-то на  небесах, так  это  точно.  И не пытайся  врать.  Уверен,  что  по
документам  у  тебя  здесь   числится  что-то  вроде  запасника,  на  всякий
непредвиденный случай. Но я не бюрократ, мне твои бумажки ни к чему, уверен,
что  там все сойдется тютелька в  тютельку.  Ты мне  сейчас будешь  говорить
правду, только правду и ничего, кроме
     правды - так, кажется,  звучит формула  в американских судах. Но  я  не
судья и потому будешь говорить все.
     Майор выкатил глаза.
     - Ты один их всех... Не может быть!
     - Может. Плюс еще трое твоих дружков тоже поджидают тебя там же.
     Но хватит болтовни, времени  у  меня маловато.  Вопрос первый: для кого
оружие?
     Павел поднял пистолет  и направил в  лоб майора  для  лучшего  быстрого
соображения. Аргумент подействовал безотказно, ответы сыпались горохом.
     Потрясенный  майор еще не веря в случившееся,  отвечал  машинально,  не
отрывая глаз от черной дыры ствола.
     - Кто спросит, тот и покупает.
     - Кто посредник?
     - Раньше сам Аркадий приезжал, потом по его запискам другие.  Он теперь
большой человек, ему нельзя светиться...
     - Чем больше человек, тем больше грохоту...
     Павел  взглянул   на  часы  -  ого,  он  уже  почти   два  часа   здесь
околачивается, пора и линять.
     -  Что  ж,  сиди здесь  и жди  военной  контрразведки. Про меня советую
молчать,  ты  про  меня  вообще  забыл, да  и все равно  ты  меня никогда не
узнаешь, а твои  россказни примут за обычное вранье.  Тебе  бы за свои грехи
ответить  и  живым остаться. Для тебя  самое  лучшее  -  вышка,  а  то  ведь
покупатели, если ты их продашь, живьем с тебя шкуру спустят... Усек?
     Павел  резко  и  сильно  ткнул  майора  дулом   пистолета  в  солнечное
сплетение,  тот  согнулся и  налетел  подбородком  на жесткое,  как  камень,
колено. Звонко хрустнули выбитые зубы и майор мешком свалился посреди своего
арсенала.  Павел  посветил  фонариком:  нашел пару коробок с  патронами  для
пистолета и вылез из мрачного подвала.
     Ключи зажигания в УАЗике торчали на месте и Павел не спеша покатил
     вдоль колючей проволоки. Проезжая мимо места , где еще посапывали не-
     задачливые танкисты, он вздохнул:" Извините, ребята, так уж по-
     лучилось..."
     В лес  он въезжал  очень осторожно, следуя своей же  колее. Хоть  земля
была сухая и твердая, рисковать лишний раз  не  хотелось. Выгнав свой БМВ на
твердую дорогу, он проутюжил рифлеными  протекторами  УАЗика  место стоянки,
забросал машину  лапником  и  погнал к шоссе. Пыль,  поднятая  на  гравейке,
начисто скрывала  марку и особенности машины. Наконец он выскочил на асфальт
и стал при-
     сматриваться к обочинам. Невдалеке мелькнуло толи болотце, толи большая
лужа.
     Наскоро, большой мокрой тряпкой, Павел протер машину (не до  серьезного
мытья) и его БМВ уже не отличался на шоссе от дачников, возвращавшихся после
трудового  отдыха  на своих сотках.  Понемногу  напряжение  начало  спадать,
появилась   некое  расслабление,  обычно  охватывающее  его  после   удачной
операции.  На какой-то  миг он даже потерял контроль  за  машиной и лихач на
"мерседесе" сердито рявкнул клаксоном.
     Павел сбросил скорость, остановился у двух старых берез и растянулся
     прямо  на  траве,  глядя  на  причудливой  формы   облака.  Неимоверное
напряжение  последних дней  навалилось на него внезапно и он довел машину до
дачи на  на автопилоте. Едва  открыв  дверцу,  Павел  буквально вывалился из
машины. Командир рванулся к нем, думая, что тот ранен. Но Павел только молча
махнул рукой и осторожно встал на ноги.
     - Мне бы полежать хоть часок и я буду в полном порядке...






     "В джунглях шорох раздался.
     Смешок - и нет никого.
     А утром нашли солдаты
     Поручика своего.
     Большая дыра от пули
     Зияла во лбу у него"

     Редьрд Киплинг,
     "Могила ста мертвецов"






     Павел проснулся ровно  через час, точно по звонку. Наскоро  сполоснулся
холодной водой.
     - Как Наташа?
     - Спит, как сурок, мы ей  такую дозу вкатили, да и устала, перепугалась
девочка, пусть отдыхает.
     Оба, не сговариваясь пошли к погребу. Командир щелкнул задвижкой люка.
     - Если живой, вылезай.
     Из люка  послышалось поскрипывание ступеней. Совершенно синий от холода
Вадим  с  трудом выбрался  наружу.  Погода была явно  не  жаркая,  но и  это
показалось  ему  раем,  после  стольких  часов  в  ледяном погребе  рядом  с
растерзанной тобой  женщиной.  Он уже ничуть не походил  на  того супермена,
который еще  совсем недавно так стремился отправить  Павла на тот свет. Даже
могучие мышцы, казалось усохли
     и походил он на обычного доходягу. Если бы  Павел не знал, что натворил
этот "доходяга" за последние  два дня, он, возможно,  и пожалел  бы его.  Но
перед глазами было истерзанное тело Светланы и он выпустил бандита только из
соображений  целесообразности  -  в таком полузамерзшем виде ему не вытащить
тело
     Светланы, а сделать это должен был только он один.
     Командир  оказался еще предусмотрительнее -  он  достал початую бутылку
водки и налил в граненый  стакан больше половины. Вадим проглотил водку, как
воду, и протянул руку.
     - Дай еще.
     Командир повторил  порцию,  с  сожалением  поглядев  на  остатки  своей
заначки.  Вадим  закрыл  глаза,  ощущая  горячую  волну  внутри.   Посидели,
помолчали и Павел безжизненным голосом приказал: "Тащи сюда Светлану". Вадим
безропотно полез в люк. С трудом, но все-таки дотащил тело до бани  , уложил
тело на пол  и сел в изнеможении на пол. Павел забеспокоился,  не свалила ли
его водка, он ведь был нужен дееспособным, и подошел к нему.
     - Эй, жлоб, чего скис?
     Вадим  вдруг выхватил из-за спины  кусок железной трубы (нашел, где-то,
подлец) и  пытался  ударить  по  склоненной  голове  Павла.  Тот  без  труда
увернулся и схватил руку Вадима в железные тиски.
     - Мало тебе, не наигрался... Очень хочется смазать тебе по роже,  но...
Ладно, вставай  и тащи  Светлану в  машину. И  без  всяких глупостей,  вроде
бегства. Пуля догонит...
     Павел  демонстративно  засунул  "Комбат спешиал" за  пояс.  Вадим  сник
окончательно  и  понес  тело  Светланы  в  машину.Сдвинутые  сиденья  давали
достаточно места. Тело укрыли  старыми одеялами, сверху  уложили пару пустых
канистр  и  прочей  автомобильной  мелочи.  Павел  обмотал  запястья  Вадима
полосками какой-то
     тряпки, чтобы не осталось следов от металла, и пристегнул наручниками к
нижней  перекладине переднего кресла, оставив  его в полусогнутом состоянии.
На всякий случай. Потом надел перчатки.
     - Командир,  извини, но  в  дом тебе идти нельзя. Во-первых, это мое и,
если  что,  мне  одному гореть  синим  пламенем., А  во-вторых, ты сам любил
втолковывать нам, что кто-то должен страховать, быть  рядом, но противник об
этом знать не должен. Будь рядом, если что...
     К коттеджу Аркадия Павел добирался по старой дороге. В одном месте  она
проходила всего метрах в двухстах от дома, изгородь  всего поселка подходила
к  дому почти вплотную, чем Аркаша хвастал перед соседями, мол, почти в лесу
живу. Нож Павла без труда  перерубил двухмиллиметровое переплетение и  через
пять минут вход к дому был  открыт. Он  запасную гаражную дверь  и осторожно
огляделся. Свет горел лишь в гостиной - как он и предполагал, Аркаша был
     один. Он представил, как тот нервничает  и может даже  паникует, мечась
по  своим хоромам,  где некому  было  его защитить. Так как  с Вадимом он не
виделся, то продолжал свято верить в несокрушимость своих замков.
     Завернутое в одеяла тело  Светланы, Павел уложил  на большой письменный
стол,  неизвестно зачем стоявшем в гараже. "Мерседес"  он осторожно  обходил
стороной - любят эти идиоты всякие сигнализации. Одеяла он забрал, посмотрел
сквозь муть полиэтилена  в  родное  лицо, потом освободил  сумку, в  которой
изрядно чего  накопилось: "стечкин", "макаров", ножи и документы этих мелких
подонков, нож, которым Вадим резал Светлану, окровавленные носовые
     платки бандитов,  письма и  остальные мелочи. Причем раскидал  по всему
гаражу - у следственной группы работы хватит.
     Возвращаясь к машине, он еще и еще раз прокрутил разные варианты. Вадим
сидел, скрючившись, на переднем сиденье БМВ. Павел отстегнул наручники, снял
тряпки и никаких следов на его руках не заметил. Крепко  взяв  его за куртку
резко выдернул из машины.
     - Приехали. Пойдем, тут как раз я  заприметил подходящую сосенку, Потом
он бросил Вадиму кусок бечевки.
     - Свяжи себе руки.
     - Как же я сам?
     - А как хочешь, наматывай как можно больше и постарайся
     сделать хоть какой-то узелок.
     - Не боитесь, что кричать начну?
     - А, кричи, сколько угодно. Сторож не такой дурак, чтобы в темноте тебя
спасать, соседи Аркаши  и  носа не  высунут  из своих дворцов.  Сам он, если
конечно, услышит, под стол залезет от страха. Так что начинай.
     Вадим  и  вправду попытался  крикнуть,  но  голос  сорвался и  он почти
прошептал:  "Помогите..." Больше попыток не делал, поняв правоту слов Павла.
А  тот деловито пристраивал тонкую, но прочную веревку (можно купить в любом
хозмаге) к толстому суку и  впервые задумался: а  как же  делаются петли-то?
Потом сделал нечто примитивное  и  прикинув рост  Вадима, привязал свободный
конец.
     Рядом валялось  узкое полено,-  Павел  остался доволен.  Потом вынул из
кармана лист бумаги и дал в руки Вадиму, посветив ему фонариком-иглой.
     " Я так больше не могу,  боюсь. Но это все они меня заставляли. Аркадий
и остальные. Это все они, я только водилой у них был, а они сами все творили
- шеф  им  приказывал. Но я больше  не могу,  у меня  уже и так  крыша скоро
поедет. Потому сам решил выйти..."
     Вадим прочитал, пытался порвать бумагу, но Павел не дал, мягко забрав и
сложив вчетверо, вложил листок в нагрудный карман шикарного владова пиджака.
     - Но это же я не писал! Там же на машинке напечатано!
     - Правильно, на  машинке самого Аркадия, а отпечатков на бумаге,  кроме
твоих, нет.
     Павел подставил узкий чурбачок и заставил  безвольного Вадима Влезть на
него. Потом набросил ему на шею петлю и  впервые за последние сутки дал волю
эмоциям.
     -  Ты, мразь, знал, что делал? Знал.  Ты, ублюдок, считал, что  все это
тебе даром сойдет? Считал. У тебя мало времени,  подумай, стоило ли так жить
и подыхать?
     Он  отвернулся  от  балансирующего  на узком чурбаке Вадима  и  пошел в
коттеджу...
     - У  меня еще есть кое-какое дело к твоему хозяину а ты все равно долго
на таком чурбачке не продержишься. Смотреть мне на это не хочется.
     Командир стоял чуть поодаль  и ни во что не вмешивался.  Синхронно, как
будто сговорившись, они отвернулись  от балансирующего на чурбачке Вадима и,
не  оглядываясь,  пошли к изгороди. План был  проработан  до мелочей - о том
подонке в лесу думать было некогда. У Павла была своя цель, поважнее.




     "Теперь пора ночного колдовства.
     Скрипят гроба и дышит ад заразой.
     Сейчас я мог бы пить живую кровь
     И на дела способен, от которых
     отшатнулся б днем..."

     В.Шекспир, "Гамлет"




     Павел твердо решил все взять на себя. Командира он не хотел подставлять
ни в коем случае, разве что при обстоятельствах, не предусмотренных никакими
тщательными  планами. Внутренняя дверь из  гаража открылась бесшумно и Павел
попал в коридорчик, где  подстрелили  Малыша, но теперь  он обладал  опытом,
которого  не было у Малыша и этот опыт решал все. У самого входа в  гостиную
он встал на
     четвереньки  и осторожно выглянул.  Ракурс был  не  самый  удачный,  но
главное он успел заметить - Аркадия в комнате не было. Пока он раздумывал, в
глубине дома  зашумела вода - хозяин посещал туалет. На столе стояла бутылка
водки (нераспечатанная) и еще какие-то напитки, положенные для стола в таком
доме.  Аркаша  вошел твердой походкой  и признаков  опьянения Павел не успел
заметить.
     Он  был в шелковом  стеганом  халате,  как  у русских  аристократов  из
советского кино, но Павла меньше всего заботил его внешний  вид. Один вопрос
был  главным - держит  Аркаша  свой ПМ под мышкой,  в кармане или  просто  в
удобном место.
     Менее всего Павлу нужна перестрелка, в которой будет один труп.
     Но  именно этот  пока еще не труп и  нужен был  ему. Пока  же он стоял,
прижавшись  к  стене,  мысленно  перебирал  варианты. Внезапное  появление ,
учитывая  страх  Аркаши,  может  сразу  же вызвать  стрельбу.  Свой  "Комбат
спешиал" он держал наготове именно на такой расклад.
     Все  разрешилось  неожиданно  просто.  Аркадий,  не  вставая  с дивана,
спокойно произнес:
     - Раз уж пришел, заходи, а не прячься, я ждал тебя.
     Он  встал  и  Павел  увидел  направленный  с трех  метров  ему  в живот
"макаров".
     Павел  стоял левым боком  и успел незаметно  просунуть  свой пистолет в
потайной  карман. После этого  он,  стараясь  быть  непринужденным, вошел  в
гостиную. Куртку он решил не снимать, зачем терять лишнее оружие.
     - Итак, мы  снова вместе. Почему же  ты нарушил наш договор  о  мире  и
согласии и, как вор, врываешься ко мне ночью?
     - Извини,  но  мне  на глаза  попалась другая  записка,  где ты написал
совсем другое. Тому гэбешнику, царство ему небесное...
     Алекс напрягся.
     - Ты  хочешь сказать, что ввязался  в борьбу с нашими  органами  охраны
правопорядка? Убил офицера КГБ?
     - Я  встретился с предателем из этих органов, которого  ты купил, как и
многих  других. Думаю, что майор уже глубоко сожалеет об  этой  сделке. Если
может. Я на том свете еще не был...
     - Ты убил майора госбезопасности и его сотрудников?
     - КГБ  мне  должно  спасибо  сказать,  что я его прикончил, а то бы они
долго еще  искали, кто их  продает и под пули подставляет. А  те типы  - это
твои люди  и вот по  ним ты  можешь  поплакаться. это правильно, плакать  по
бывшим дружкам-бандитам. Да брось ты  эту  пушку, не поможет  она тебе. Даже
если  ты попытаешься  меня убить, все улики:  ножи, пистолеты, магнитофонные
записи (копии в другом месте) и даже,- здесь Павел запнулся, - тело Светланы
лежат в твоем гараже, куда ты уже не попадешь, там с замками что-то.
     Павел  блефовал  -  нужен  же  ему  самому   путь   к  отступлению,  но
запаниковавший Аркадий вряд ли  это  поймет. Во всяком случае,  не сразу. Он
испугался, но от этого стал  еще опаснее. В обычных условиях его не  хватило
бы на  то, чтобы хладнокровно выстрелить в  человека,  но сейчас  он  был по
другую сторону своей натуры. Надо было разряжать обстановку.
     - Ты ведь  догадался,  что твои парни на  дороге не случайно  слетели в
кювет? Третий  твой  лучший  приятель повесился и оставил записку,  кто  его
шеф... Да  и  с  майором  и теми  двумя,  нет,  извини, тремя (один  лежит в
мусоропроводе) тоже  неувязочка вышла. А  ведь ты  знал, что я ни  в  чем не
виноват и должен тебе  не более чем за нескольких чашек  кофе,  которыми  ты
меня угощал. Тем более
     глупо  угрожать  пистолетом  человеку,  который устал  воевать.  Я  мог
уложить тебя, когда ты еще сидел в сортире.
     - Не мог, Паша. Именно там у меня спрятана следящая система и я увидел,
как ты вошел в эту дверь,- он даже рассмеялся от удовольствия.
     Павел сокрушенно покачал головой.
     - А тут  у  тебя еще несчастье случилось - пока ты тут залег и даже  по
телефону ни с кем не общаешься, у тебя склад сгорел. Такое, понимаешь, горе.
А  бумажки с  датами у меня  остались...  Так что  и тут прокол  вышел, друг
Аркадий. Давай-ка лучше выпьем. За все несчастья сразу. Ты водочки, или чего
заморского? А мне дай, по старой привычке, кофе или "кока-колы".
     Сообщение о пожаре на складе не подействовало и Павел понял, что по
     каким-то каналам  Аркадий знал это  и смирился с неизбежным.  Намек  на
липовые
     буиаги со склада  он  проигнорировал - нет склада, ни к чему и бумажки.
Павел понял это по непринужденному тону Аркадия.
     - Ну и хитер  ты, Паша:  я  на кухню кофе тебе  варить,  а тебя  и след
простынет?
     - Cам могу воды нагреть, а то и растворимого выпью. Я не такой гурман,
     как ты. А тебе придется держать меня на мушке, идет?
     Не   дожидаясь  ответа,   он  встал  и  направился  туда,  где  по  его
предположениям должна быть кухня.  Аркадий тоже поднялся  и  показал стволом
пистолета  -  туда. Павел послушно  повернул  и чуть не ахнул  - это была не
кухня  ,а воплощенная в  металл,  керамику и пластик  мечта  любой  женщины.
Светлана запилила бы его, если бы увидала такое не  в журнале, а  наяву.  Но
Светланы не было  и приказал ее убить этот подонок,  который  поигрывает  на
ковбойский манер пистолетом "макарова",  из которого можно  реально  попасть
цель  (если это не корова)  только метров с  десяти, не более.  И  то,  если
умеешь с ним обращаться, как следует.
     Павел поставил иностранный чайник на иностранную электрическую плиту  и
стал искать  переключатель.  Не  нашел на привычном  месте  и  оглянулся  на
Аркадия.
     - Эх, темнота, слева же пульт.
     Точно, сбоку был пульт, напоминавший  клавиатуру приличного компьютера.
Павел разобрался, что  к чему и,  наконец,  включил этот  проклятый агрегат.
Теперь оставалось ждать,  и Павел с тоской подумал  о Командире - каково ему
сейчас ждать в  полной неизвестности. Миниатюрных средств  связи  не  было -
маленький, но прокол. Заранее надо  было подумать и прихватить с собой, а то
сидим, как
     глухие и слепые вороны.
     Вода, наконец, закипела  и Павел стал шарить по ящикам в поисках  кофе,
хотя  давно   приметил  банку  "Нескафе"   наполке   над  плитой.  Но  Павла
интересовало  другое.  На стене была специальная  доска  с  (импортными  же)
инструментами  для разделки мяса и  костей. Большая импортная банка с чем-то
почти  закрывала   шикарный  топорик,   похожий  на   томагавк,  за  который
какой-нибудь чероки или
     могиканин  не  пожалел  бы пару отличных мокасин .  Якобы  отчаявшись в
поисках,  Павел взял  простую  большую  кружку  (ее наверно  прятали,  когда
приходили гости),  налил  воды, насыпал  сахару  и недоуменно  оглянулся  на
Аркашу. Мозг сейчас у него работал лучше любого компьютера.
     Он  в одно  мгновение оценил расстояние, направление, расположение руки
Аркадия, угол  ствола  пистолета (примерно  тридцать  градусов вниз и  около
сорока  вправо.)  Курок не  взведен  -  еще  полсекунды  задержки. Положение
"томагавка"  он  изучил  еще  раньше.  Никаких  крючков,   просто  лежит  на
хромированных кронштейнах. Ручка круглая и не прилегает плотно к плите...
     - А где кофе?
     Аркадий на этот  раз  ткнул  в  сторону  банки другой  рукой,  пистолет
остался в том же положении.
     Павел  потянулся за банкой, резко  сбросил ее вправо, мгновенно ухватил
"томагавк"  за  самый  конец рукояти  и  почти  без  разворота  метнул.  Уже
повернувшись   полностью,  он   убедился,  что  не  промазал.  Острый  конец
"томагавка"  торчал чуть  выше  сгиба  правого локтевого сустава  Аркадия  и
довольно  прочно - видимо застрял  в  кости.  Пистолет валялся на  полу,  но
Аркаше  было  не  до него  -  он ошалело  смотрел  на  кухонный  инструмент,
оказавшийся  в  его локте и  даже не  застонал. Павел  знал, это пока шок от
неожиданности, боль и стоны придут немного позже. Павел первым делом платком
обернул  и забрал  "макаров"  (а  вдруг приступ  отчаянной храбрости?) потом
заварил  покрепче кофе. Сорт уж больно хорош -  обидно не попользоваться  на
халяву...
     Настала пора заняться  Аркашей, который  все  громче стонал. Павел  уже
ничуть не опасаясь совершенно ошалелого Аркаши, резко выдернул топорик и тут
же заткнул  рану большой,  аккуратно сложенной салфеткой, потом туго замотал
тончайшим кухонным полотенцем. Как ни странно, ни  артерия, ни  вена не были
задеты - лезвие  топорика вошло параллельно им и если и задело, то не очень.
Па-
     вел понял это, когда увидел на секунду открытую рану. Временная повязка
пока сдерживала  небольшую струйку крови, так что погибнуть  от потери крови
Аркадию не  грозило. Да  и рана-то оказалась более страшной на  вид,  нежели
опасной. Это было как раз то, что нужно Павлу. Легонько подталкивая Аркашу в
сторону  гостиной,  Павел  не  забыл захватить  чашку  с кофе  и  предвкушал
удовольствие.
     Аркадия  он усадил  напротив себя - между  ними был стол с бутылками  и
чашкой кофе.
     -  Да,  правду мне  о тебе  говорили,  но  не поверил я, что один может
выстоять против всех моих бойцов, а ведь ребята были неслабые...
     - Ты не  по тем  параметрам их выбирал. У  вас  ведь,  богатых идиотов,
мания  величия от  собственной  неполноценности -  вот вы и  выбираете  себе
громил побольше да понакаченнее. А  им  в первую очередь мозги нужны, как  и
тебе, впрочем. Успел  хапнуть от  бывшего советского пирога  и возомнил себя
бизнесменом... Да не буду я тебя бизнесу учить, не за тем пришел.
     Вот  те  ребята,  что  на  твоей базе на полигоне,  были  неплохие,  но
разжирели на дармовых харчах. Вряд ли они  получат такое довольствие  на том
свете.
     На Аркашу страшно было смотреть его: глаза  сделались неподвижными  , а
губы двигались механически, как у робота.
     - Ты хочешь сказать, что нашел нашу базу на полигоне? И ты убил всех?
     - Ага. На танке.
     Тут уж глаза Аркадия почти вывалились наружу.
     - На танке? Врешь!
     - Позвони  своему  майору  Прохорову, если он  не в  изоляторе  военной
контрразведки, и спроси.
     - Не знаю, что ты хочешь со мной сделать, но ты подписал  себе смертный
приговор - это не только моя база, знаешь, какие люди за этим стоят?
     - Знаю. Твой Прохоров разговорчивый мужик, а магнитофон у меня работает
исправно, да я думаю, что он и так расскажет все, что знает.
     Павел криво усмехнулся.
     - Мы же выпить собирались, вот  и давай.  Я  за тобой поухаживаю  из-за
твоей царапины. Водку, виски, джин?
     Водки. Да не этой. Там в шкафу стоит "Минская особая".
     Павел  впервые  увидел  такую  водку  и  возгордился  за  отечественных
мастеров - ведь могут, если захотят! Он раскрыл бутылку и потянулся к рюмке,
но Аркадий подбородком показал на  большой  фужер. Выпил он его сразу, одним
глотком  и  показал  снова  -  еще...  Процедура  повторилась.  Водка слегка
утихомирила  боль  (да Павел и не верил в  эту боль  -  обыкновенная резаная
рана, а он видел, как ребята  дрались врукопашную  и не с такими  дырками на
теле) и Аркадий снова начал.
     - Ты пришел  мне отомстить, но  я же ни в чем не виноват перед тобой. Я
сказал только моим  мальчикам попугать  тебя, чтобы воздействовать на твоего
дружка  из Дании, чтобы  он понял - мы люди серьезные и  до  него доберемся,
если  захотим. А  что  касается денег, так это  только предлог. Я не забрать
хотел, а вложить их в мое предприятие от твоего имени.
     Не хватит,  я  добавлю,  причем совершенно  бескорыстно,  чтобы  помочь
старому компаньону. Сколько тебе надо?
     - Хочу уточнить  -  тот датчанин  такой же мой партнер, как и твой и  я
тоже понес кое-какие  убытки, хотя и гораздо  меньшие, нежели ты. Но  у меня
интересует другой вопрос: во сколько же ты оценишь свою жизнь?
     - Хочешь сто тысяч "баксов" сию минуту?
     -  Не любишь ты себя, я вижу.  Сто тысяч за такую выдающуюся  жизнь.  К
тому же поздно торговаться.
     - Торговаться  никогда не  поздно.  Полмиллиона  завтра  и этот домишко
отпишу тебе и твоей Светке...
     Он  запнулся  и замолчал,  поняв, что зашел  далеко. Здоровой рукой сам
налил себе фужер водки и снова просто опрокинул его в глотку.
     - Ты меня не убьешь, за меня тебе отомстят, за тобой вся милиция страны
гоняться будет.
     - Я тебя давно мог пристрелить,- и Павел показал ему  "Комбат спешиал".
Но я приговорил тебя к другой казни.
     Аркадий,  видимо  от выпитой  водки расхрабрился  и,  не  видя  никаких
агрессивных действий со стороны Павла, осмелел.
     - Ты знаешь, что мои ребята с тобой сделают?
     - Они уже пробовали  и где они теперь? А твоим компаньонам будет  не до
меня - они  будут драться за  твои бабки. Ты  им будешь до лампочки: устроят
пышные похороны , напьются  на поминках, наговорят кучу слов о том, какой ты
был хороший и забудут  на следующее утро. Вот о деньгах твоих, этом домике -
они не
     забудут. А теперь я должен сказать последнюю важную для тебя новость  в
этой жизни.
     Павел взглянул на часы.
     - Времени у тебя осталось маловато, поэтому я коротенечко, без бумажки.
Я  знаю,  как ты получил диплом химика, но общее представление об этой науке
есть даже у меня, так что ты поймешь. Приходилось ли тебе слышать о бинарном
химическом  оружии?  Вижу,  приходилось.   Два  компонента,   сами  по  себе
совершенно   безобидные,  при  смешивании  дают  убийственный  результат.  С
прискорбием  сообщаю  тебе, что  ты  выпил  целых три фужера одного из таких
компонентов.  Один  молодой  ученый  случайно  обнаружил  второй  компонент,
который  при  смешении  его  с  алкоголем  производит  то же  разрушительное
действие, что и в бинарном оружии. Безотказен, как синильная кислота, только
действует не так быстро, зато абсолютно надежно.
     - Ты отравил водку!
     Бог,  с тобой!  Все-таки тебе зря дали  диплом даже за деньги. Подумай,
это же ТВОЯ бутылка и я ее при тебе раскрыл.
     - А второй компонент, я же ничего не пил, кроме кипяченой воды...
     - Ты помнишь  письмо, которое  ты мне  отправил.  Как обычно, ты языком
послюнявил  конверт  и отправил единственную  улику против меня точно  мне в
руки.  Теперь  оба компонента (один всасывается через слизистую оболочку,  а
язык к тебя большой) у тебя в крови..
     Водка всасывается через желудок,  но тоже попадает  в  кровь.  Молекулы
соединяются  и скоро  их  будет  так много, что от этих  радостных встреч ты
умрешь. Я  не  буду смотреть на твои мучения, я хочу посмотреть в твои глаза
сейчас, когда ты все знаешь.
     Павел рукой за подбородок поднял лицо Аркадия и не увидел ничего, кроме
ненависти и  обиды  за то, что проиграл. Ни скорби,  ни  страха, ни мольбы о
пощаде. Только ненависть к выигравшему противнику. Павел отпустил  его лицо,
которое уже начало покрываться каплями пота - от страха или яда?
     - Я увидел только ненависть, хотя в душе надеялся увидеть лучшее. Ты не
жалеешь ни  о  чем,  только о том, что проиграл.  Сказать тебе  нечего.  Уже
никакие слова не возвратят Светлану, не сделают тебя человеком, их  никто не
услышит, даже я, ибо тебе нечего сказать.
     Павел опустился на свое место и стал допивать кофе.
     - Ты и сейчас думаешь о мести. Ее не будет ни с какой стороны. Для всех
я нахожусь в совершенно другом месте  - мое алиби  обеспечивают десятки моих
друзей,  которые не  продадут меня ни  за  грош, ни за миллион, правда, тебе
этого  уже не понять.  А за эту чашку  кофе -  спасибо. Я принесу ее тебе на
могилу, как благодарность за твой  единственный в  жизни добрый  поступок  -
дать чашку
     кофе человеку, которого пять минут назад хотел застрелить. Прямо
     Дюма-отец... Кто знает, может это единственное, что  тебе  зачтется  на
Страшном суде.
     На Аркадия страшно  было  смотреть, капли  пота стали багровыми,  почти
кровавыми, он  вытирал  их  и  только размазывал по  лицу.  Глухо стеная, он
распахнул  халат - кровавый пот покрывал все тело.  Жизнь словно вытекала из
него каплями...
     Павел посмотрел на обезумевшее лицо Аркадия и чуть не пожалел его (надо
было просто пристрелить), но  вспомнил тело  Светланы,  лежащее рядом, резко
повернулся и вошел в гараж, плотно закрыв дверь.






     Подходя  к машине ему померещилось легкое движение тени в  слабом свете
луны. Он  приготовил пистолет и стал  заходить  сбоку, как услышал  знакомый
шепот Командира: "Спрячь пушку, а то выстрелишь с перепугу..."
     У Павла не выдержали нервы и он громко, не таясь расхохотался.
     - Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие!
     - Но-но, где субординация, старших по званию не уважаешь?
     -  Вот получил бы  пулю, тогда бы  и разбирались, кто  старшой,  а  кто
младенец.
     - Все?
     - Все. Жил мразью и умер, как мразь.
     - Может на того типа взглянем?
     -  А  что  на него  смотреть, если простоит до  утра и его увидит  кто,
значит нет справедливости на свете.
     - А вот это ты брось, на справедливости  жизнь держится, а исчезнет она
совсем, значит это и будет конец света.
     - А ты философ к тому же, Командир.
     - Надо  же вас, сосунков, уму-разуму учить. Вот помру,  к кому пойдешь?
Вот и стараюсь тебе передать, грехи искупаю...
     -  Ладно тебе, Командир, нет на тебе греха, а если и был, то кто из нас
без него?
     "Фольксваген" пошел  первым, уже почти светало и мы старались выбраться
на шоссе, чтобы разными путями вернуться в город. Наконец машины выбрались с
гравейки  и  Павел  мигнул фарами:  "Удачи, Командир".  В ответ ожила рация,
чтобы произнести: "Пошел ты, знаешь куда?"
     Командир был в отличной форме...
     О себе Павел так  сказать не  мог. Сколько  раз  его били за эти дни? А
сколько  всего дней-то прошло?  Первая  встреча  с  амбалами  Аркаши  была в
понедельник, сегодня  - воскресенье. День веселья... Ничего  себе неделя. За
эти  дни он получил столько ударов (чем только не били!), что  подсчитать не
мог,  почти  все  тело  болело.  Беспокоила  голова. Нужно хотя  бы  принять
лекарства, а на
     последствия посмотрим потом.
     Подумал  о Наташе.  Она  в  безопасности,  под  опекой  жены Командира,
которую он,  кажется,  сам  побаивался.  Смешная  порой  штука -  эта жизнь.
Человек  не ведавший страха ни в  каких серьезных переделках, боялся жены...
Ладно,  пусть  выспится, отдохнет, а завтра он встретит ее на работе. Только
вот  куда  деваться ему? Прийти  домой, где  все напоминает о  жуткой смерти
Светланы и где,
     возможно, его  ждут  оперативники  и он целую  ночь будет  рассказывать
легенду, созданную Командиром и им самим. Нет, перспектива сидеть всю ночь у
следователя и час за часом повторять одно и тоже, ему не понравилась.
     Павел ехал почти бездумно, машин было еще очень мало, и не заметил, что
приехал к наташиному  дому.  В окне горел свет... В  квартире кто-то был, по
шторе прошла тень.
     Павел проехал дальше и вернулся к  подъезду.  Что это, очередная засада
или может Наташа вернулась  и снова попала к ним в лапы? Кому "к ним"  Павел
уже  не  различал  -  во стольких обличьях встречали  его  противники! Держа
пистолет, чтобы можно было стрелять через карман, он слегка отступил назад и
в сторону. За
     дверью послышалось открывание задвижки, потом два поворота замка
     и дверь открылась. На пороге стояла Наташа все в  том же полупрозрачном
голубом халатике...
     - Я боялась, что ты придешь, а меня не будет.
     Павел  смотрел  на   нее,   сжимая  в  кармане  ненавистное  оружие,  и
механически  проанализировал  обстановку.  Командир!  Он  все понимал,  этот
невзрачный на вид пенсионер. Он  успел  сгонять на дачу  и привезти ее сюда,
отлично понимая, каково будет Павлу возвращаться домой...
     Он вошел  в теплоту ее маленькой  квартиры,  она стащила с него куртку,
усадила  в  кресло и с  трудом развязала шнурки. Павел смотрел на нее сверху
вниз, как она возилась с его грязными бутсами, всеми силами хотел остановить
ее, но не  мог. Он вдруг почувствовал такую неимоверную тяжесть  в теле, что
засомневался, сможет ли он встать с кресла. Наташа поняла это и, полуобняв,
     осторожно повела в ванну с горячей водой и взбитой пеной.
     - Тебе помочь,- участливо спросила она, увидев мертвенную бледность его
лица.  Он  слабо  кивнул головой.  Горячая вода и  полусон,  лежа  в  ванне,
буквально за полчаса вернули его  к нормальному  восприятию событий.  Краска
стыда за  свою  слабость  выступила  на  его  распаренных  щеках,  когда  он
вспомнил, как Наташа раздевала  его  и почти  бесчувственного  укладывала  в
ванну. Когда наташина  голова просунулась в  дверь, он  от смущения нырнул в
воду.  Наташа положила около ванны белье, брюки, рубашку  , носки и домашние
тапочки, явно маловатые для него.
     Растершись полотенцем, он почувствовал себя почти нормально, если бы не
голова, но лекарства остались  дома и такие, что в аптеке без  знакомства не
купишь. Голова все сильнее давала о себе знать, вполне мог начаться приступ.
После таких  ударов по голове, он мог начаться даже с лекарствами. Возможно.
Но вот без них он был  почти неизбежен. Значит "скорая", больница, а может и
реанимация.  Мысли  прыгали в голове, как теннисные  мячики, колокола бухали
изо всех сил... Господи, хоть одну таблетку, не говоря уже об уколе. Кое-как
натягивая на  себя  одежду, он  отстраненно понимал, что одежда  не его,  но
мысли скакали и  он никак не  мог  сосредоточиться. Шатаясь, он открыл дверь
ванной и увидел Наташу, которая повела его к диванчику и заставила лечь
     почему-то  лицом  вниз. Он явственно ощущал свое  тело и  мышцы, но вот
голова давала сбои, но тело покорно улеглось, едва поместившись на крохотном
диване.  Он уже  ощущал первые признаки приближающегося приступа, как  вдруг
почувствовал руку Наташи, которая приподняла ему голову и впихнула туда чуть
не  горсть  таблеток,  потом  поднесла чашку  с  водой  и он  с  трудом  все
проглотил.
     Дальше вообще  начались чудеса - кто-то  стаскивал  с  него штаны  и он
ощутил  иглу  в  своей заднице.  "Скорая"  приехала,  теперь его потащат  на
носилках,  будут  стукать  головой о  перила,  санитары  - дышать  спиртовым
перегаром  и впереди  -  больничная койка... Это в лучшем случае,"  - вихрем
пронеслось в голове.
     Но боль в голове начала ослабевать  и к  нему  сквозь туман  наваждения
увиделось  озабоченное  лицо  Наташи. Значит это все  она  сделала? Но  как?
Откуда  лекарства,  шприцы? И  даже в таком состоянии он собрался  с духом и
громко
     обозвал себя  идиотом и олухом. Ну,  конечно же, Командир? Господи,  да
сколько же он может меня  спасать и чем я могу  хоть чуть-чуть отплатить ему
за это...
     Наташа что-то делала на кухне, а когда вошла присмотреть за больным, то
увидела  безмерно  уставшего  худощавого  мужчину  с трехдневной  щетиной  и
следами пулевых и ножевых ранений на груди, на руках, со свежими ссадинами и
синяками на теле, который, по-детски подложив руки под голову, спал. Даже во
сне не  разгладились его жестко вырубленные  черты лица  и  глубокие морщины
возле губ и глаз. Она на коленях постояла возле  него, вглядываясь в ставшее
таким родным это мужское  лицо, потом  прикрыла  мягким  пушистым пледом его
полуобнаженное тело. Прикорнув на ковре, Наташа уложила голову рядом - как в
глубокой древности женщина, охраняла сон воина- мужчины...






Популярность: 52, Last-modified: Sat, 27 Dec 2003 07:44:56 GmT