Lentini A. "Autumntime"
     А.Лентини "Дерево"
     Перевод Р.Рыбкина
     Сборник "Солнце на продажу"
     Изд-во: "Мир". Москва,1983
     OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru)



     Сегодня я  в первый раз увидел дерево. Мама не  отставала  от  папы две
недели,  и наконец он  согласился  и  повез нас  в Третий  район  Восточного
Бостона. По-моему,  потом он  сам  был доволен,  что мы поехали, потому что,
когда мы возвращались домой, он все время улыбался.
     Папа до  этого много раз  рассказывал  мне про  деревья  - он их видел,
когда  был мальчиком,  тогда еще  кое-где  деревья  росли.  Правда,  их  уже
оставалось  немного, градостроительная программа действовала вовсю, но почти
все, когда шли в первый класс школы, видели своими глазами  уже хотя бы одно
дерево. Во всяком случае, тогда было не так, как теперь. Пластиковые деревья
и я видел -  сейчас нет улицы, где бы  не стояло несколько. Но если ты  хоть
раз брал в библиотеке видеозапись с изображением настоящего дерева, ты сразу
поймешь,  что пластиковое  дерево не настоящее, а  искусственное. А  теперь,
когда я сам увидел настоящее дерево, я знаю, что искусственное  - это совсем
не то.
     С  самого  утра  сегодня  мы все очень  суетились. Мама  набрала  цифры
легкого  завтрака, только тосты и  синтетическое молоко, чтобы мы управились
побыстрей. После этого мы поднялись на лифте  на четвертый уровень, а оттуда
перелетели по воздуху в Бруклин, там спустились на лифте на главный уровень,
проехали монорельсовым экспрессом до Двадцать седьмой станции междугороднего
метро и сели на поезд,  который идет по второму нижнему  уровню в Бостон. Не
могли дождаться, когда доедем, и мы с папой были даже рады, когда мама снова
начала рассказывать о том, как обнаружили это дерево.
     Дом О'Брайенов - один из нескольких старинных деревянных домов, которые
уцелели во  время кампании за  обновление города, проходившей в  Бостоне  на
рубеже  столетий.  Владельцы дома смогли предотвратить снос благодаря своему
богатству п политическому влиянию, и дом так и переходил от одного поколения
к другому. У последнего владельца наследников не оказалось, после его смерти
дом  пошел с  молотка,  и его  купил район. И  когда  представителя  местных
властей явились осмотреть  дом, они обнаружили  задний двор, иметь который в
нашем поясе запрещено.
     Во дворе росло настоящее дерево, "дуп" - так его назвала мама.
     Когда  люди  узнали  о  дереве,  очень  многие стали  приходить,  чтобы
поглядеть на него, и местные власти поняли, что эго может давать доход.  Они
стали брать деньги с тех, кто приходил смотреть, и даже начали рекламировать
дерево как  достопримечательность. И  теперь  все  время приезжают  смотреть
школьники целыми классами и отдельные семьи - ну, как мы.
     Наконец мы прибыли в Главный Бостон, поднялись на лифте на поверхность,
там снова пересели на монорельсовый поезд и на нем  приехали в Третий  район
Восточного Бостона. Такси  на воздушной па-душке доставило нас со  станции к
самому дому О'Брайенов.
     Сам дом - ничего особенного. С современными зданиями  и сравнить нельзя
- ни больших  стекол нет, ни блестящей стали, цвет какой-то тоскливый белый,
и даже краска кое-где облупилась. Папа заплатил за вход, и пятнадцать  минут
экскурсовод водил нас  но дому - это  было довольно скучно. В комнатах везде
протянуты веревки, чтобы люди ни до чего не  могли дотянуться и потрогать. Я
ни  о чем не мог думать, кроме дерева, и не мог дождаться, когда осмотр дома
кончится,  но  наконец через  потайную  дверь, замаскированную  под  книжные
полки, мы вышли во двор.
     Двор был  большой,  десять на двадцать футов самое меньшее, и  я  очень
удивился, когда  по обе стороны  бетонной дорожки,  сделанной для  туристов,
увидел  настоящую траву. Но  на траву  я  смотрел недолго  - едва  я  увидел
дерево, я уже не мог оторвать от него глаз.
     Оно   стояло   в  конце  двора,  и  его  окружала  высокая   ограда  из
металлической сетки. Форма у него такая же, как у пластиковых деревьев, но в
нем  много  и  такого, чего у  тех совсем нет. Оно  куда  сложнее, чем любое
сделанное растение - в искусственных не увидишь и половины того, что увидишь
в настоящем. Это  дерево О'Брайенов - живое. Кто-то давным-давно вырезал  на
коре свои инициалы, и ты теперь видишь это место - рану, которая залечилась.
Но  лучше всего был запах. Какой-то свежий, живой, совсем необычный для нас,
привыкших к металлу, стеклу и  пластику.  Мне хотелось  потрогать  кору,  но
из-за сетки не удалось. Мама и папа просто дышали  глубоко, смотрели на него
вверх  и улыбались.  Мы  постояли  во  дворе  немножко, а  потом экскурсовод
сказал, что надо уступить место следующей группе. Мне не хотелось уходить и,
пожалуй, даже хотелось плакать.
     На обратном пути мама и папа молчали, и я стал читать брошюрку, которую
нам, как и другим,  выдал экскурсовод. Когда  я прочитал, что  со следующего
года дом О'Брайенов закроют, я расстроился. Хотят снести  его и построить на
этом месте  огромный дом какой-то страховой компании, и дерево исчезнет, как
и дом О'Брайенов.
     Пока  мы ехали  домой, я  сидел и  ощупывал  у  себя в  кармане то, что
подобрал в траве около  дерева. По-моему, то,  что  я  подобрал,  называется
"желудь".



     Yarboro Ch.Q. "Frog pond"
     Челси Куинн Ярбро "Лягушачья заводь"
     Перевод А.Гвоздиевского
     Сборник "Солнце на продажу"
     Изд-во: "Мир". Москва,1983
     OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru)


     Что  бы там ни  говорил мистер Томпсон,  день для ловли лягушек  и рыбы
выдался отменный. Вокруг утреннего солнца был двойной ободок, так что погода
обещала  быть   ясной.  Мама  еще  спала,  когда  я  встала.  Отыскав  кусок
зачерствелого  пирога,  который мама  спрятала  накануне вечером, я схватила
болотные сапоги и сетку и побежала к ручью. Мне  и впрямь следовало  уносить
ноги побыстрее. Они считают, что мне вообще нельзя спускаться к ручью - мол,
там, внизу, опасно.
     Глупости,  просто  нужно  знать,  как  себя вести. Держись  подальше от
розовых разводов на воде - и ничего с тобой не случится.
     Я далеко  обошла владения Бакстеров. Наверное, папа прав  - там  что-то
неладно. Доктора Бакстера давно уже не видели на  поселковой сходке,  и папа
думает, что какие-нибудь больные могли вселиться к Бакстерам и выжить их.
     Я  пробралась  сквозь заросли  ежевики к  опушке,  где  растут  молодые
деревья. Был чудесный солнечный день, с севера дул славный, душистый ветерок
- в том направлении на сотни миль нет ни одного города.
     По  дороге  я наловила  цикад, крупных таких, с  длинными  крыльями,  -
отличная  наживка для  шипастой рыбы, что  водится на отмели.  Нужно  только
прицепить  их к  сетке и  опустить ее в воду.  Шипастая  рыба па  них так  и
набрасывается! Правда, мистер Томпсон говорит, что  есть ее вредно. Тоже мне
знаток нашелся: я-то ее ем - и хоть бы хны!
     Я  направилась прямо к лощине Гнилой Колоды. Там есть отличная заводь и
галечная отмель. Если не зевать, лягушек можно наловить видимо-невидимо. Они
любят  прятаться  под  лопнувшим  трубопроводом, в  пене.  В последний раз я
наловила не меньше десятка.
     Для начала я прошла вдоль берега, глядя в воду - надо же знать, что там
есть. Вода была спокойная, да и пены собралось не ахти сколько. Правда, рыбы
тоже не было, так  что  я присела на  теплую гальку, съела пирог и  натянула
сапоги.  У  них длинные  голенища, и папа велит мне всегда натягивать их  до
самого верха. Э,  меня  это давно не волнует -  можно  подумать, помру я  от
капли воды!
     Немного погодя я со всеми предосторожностями  вошла в воду - тихо-тихо,
чтобы  не  спугнуть лягушек.  Пробралась на середину  ручья  и  принялась их
высматривать. Сетка так и осталась у меня за поясом - не для лягушек она.
     Только я притаилась  в  ручье, как  вдруг ни с того ни с  сего с обрыва
летит куча камней и травы, а следом - этот парень из города и все норовит по
дороге  за кусты уцепиться. Труба  его задержала - он так о нее и шмякнулся,
но воду всю перебаламутил.
     Через минуту-другую он стал подниматься,  да  долго так -  все  молотил
руками  вокруг  и тянулся назад,  к  трубе. Всех лягушек распугал. До того я
обозлилась, что заорала:
     - Эй, мистер, может хватит?!
     Черт возьми, ну и реакция! Он уставился на обрыв, завертелся, будто его
окликнули  из  Службы  инфекционных заболеваний  или  чего-то  вроде,  глаза
помутнели,  и весь  затрясся.  Прежде чем  он успел  шлепнуться  еще раз,  я
крикнула:
     - Да это я, мистер, внизу, в ручье.
     Он поменял  положение, для верности ухватившись за  трубу. Я подождала,
пока он устроится понадежней, и сказала:
     - Так вы мне всех лягушек распугаете.
     -  Лягушек  распугаю!  -  взвыл  он,  словно   лягушки  были  какими-то
чудовищами.
     - Ну да. Хочу поймать  несколько штук.  Можете  вы хоть минуту посидеть
спокойно?
     Мне было видно, что он задумался. Наконец  он опять  тихо так опустился
на трубу, будто дух из него выпустили, и действительно спокойно сказал:
     - А почему бы и нет?
     И, откинув голову назад, закрыл глаза.
     Пока он  спал, я поймала трех лягушек, больших и жирных. Продела прутик
им через глотки и опустила трепыхаться в ручей, чтобы не сдохли. Я уже почти
поймала четвертую, когда парень проснулся.
     - Послушай, - заорал он, - где это я?
     - В лощине Гнилой Колоды.
     - А где это?
     И  охота же ему глотку  драть! Пусть подойдет  поближе,  чтобы не орать
так.
     - От разговора шуму меньше. Может, я все-таки  поймаю лягушек,  если мы
не будем кричать.
     Он оттолкнулся от трубы и поплелся по берегу, спихивая грязь  и камни в
воду.
     - Привет, - сказала я, когда он подошел поближе.
     - Здравствуй.
     Он все еще ужасно нервничал, и вокруг  глаз у него были забавные круги,
чем-то похожие на черепаший панцирь.
     - Как тебя зовут?
     Он  изо  всех  сил старался казаться дружелюбным, и хоть мистер Томпсон
зудит без конца, что на свете-де нет дружелюбных незнакомцев, уж  кого-кого,
а этого парня я наверняка обведу вокруг пальца.
     -  Алтия, - сказала я вежливо, как учила мама. - Но друзья  зовут  меня
Торни. А вас?
     - Гм, - он оглянулся, потом снова посмотрел на меня. - Стэнл-Стэн. Зови
меня просто Стэн.
     Видно было, что он врет. Даже соврать толком не умел. Но я сказала, что
конечно  же его  зовут  Стэн,  а  потом  подождала,  не  скажет  ли  он  еще
чего-нибудь.
     - Тебе здесь нравится? - спросил он.
     - Ага. Я часто сюда хожу.
     - Значит, живешь недалеко?
     Дурацкий вопрос. Вот уж истинно - горожанин он и есть горожанин. Может,
он думает, что у нас в деревне подземка ходит? А он все поглядывал на трубу,
словно ждал, что оттуда выскочит куча народу.
     - Да, у Бакстеров.
     Вранье, конечно, но  он  первый начал,  а потом папа говорит,  чтобы  я
никому не рассказывала, где живу, - на всякий случай.
     - А где это?
     Он сделал вид, будто и не интересуется вовсе, вроде наплевать ему,  где
дом Бакстеров, - просто хотел  лясы  поточить с  кем-нибудь.  Я  показала за
спину и сказала, что, если идти по дороге, до Бакстеров будет с милю.
     - А много народу там живет?
     - Не очень. Человек шесть-семь. Собираетесь переселяться, мистер?
     Тут   он  рассмеялся  тем  пронзительным  смехом,  который   похож   на
всхлипывания.  Мой брат  Дэви всегда так плачет. Нехорошо, когда шестилетний
ребенок так пищит. А уж  такой, как этот Стэн -  или как его там, - и  вовсе
никуда не годится.
     - Что здесь смешного, мистер?
     Я бы ушла и оставила  его, да заметила, что он почти вляпался в зеленую
жижу, которая течет  из трубопровода  и  выносится на берег, поэтому немного
громче сказала:
     - А вам бы лучше уйти отсюда.
     Он сразу замолчал, а потом спросил:
     - Откуда? Почему?
     Ох, ну и нервный же тип!
     - Отсюда,  -  я  показала  на  лужу, чтобы  попугать  его.  - Эта штука
вредная. Она может обжечь, если вы к ней не привыкли.
     Конечно, это не совсем так. Некоторые вообще не могут к ней привыкнуть,
но меня  она никогда  не обжигала, даже  в  первый раз. Как  говорит  мистер
Томпсон, это значит, что селективные  мутации  адаптируются к новым условиям
окружающей среды. Мистер Томпсон думает, раз он генетик, так уж и  знает все
на свете.
     Стэн так рванулся прочь от зеленой  жижи, словно та вот-вот готова была
вцепиться в него.
     - Что это?
     - Не  знаю.  Просто грязь, которая течет  из  трубы.  Два  года назад в
Санта-Розе  взорвалась  насосная станция, труба  лопнула,  и  из  нее  стала
сочиться эта зелень. - Я пожала плечами. - Она не вредная, только старайтесь
до нее не дотрагиваться.
     Похоже, Стэн опять готов был рассмеяться, и я выпалила:
     - Спорить готова - вы из Санта-Розы, верно?
     - Из Санта-Розы? А почему ты так думаешь?
     Точно, он и в самом деле начинал нервничать, стоило только спросить его
о чем-нибудь.
     - Да так. Санта-Роза - первый крупный город отсюда на юг. Я и подумала,
что вы скорее всего могли прийти оттуда. А может, из Сономы или Напы, но это
вряд ли.
     - Почему ты так говоришь?
     Теперь он чуть не плакал, а его пальцы без конца сжимались в кулаки.
     - Очень просто, - ответила я, стараясь не смотреть на его руки. Судя по
тому, как он то и дело сжимал и  разжимал пальцы, он наверняка был болен.  -
Главное северное шоссе еще открыто, да только уже не то, что между Сономой и
Санта-Розой.
     Он закивал.
     - Да, да, конечно. Именно так.
     Потом посмотрел  на  меня,  опять расслабив пальцы. "Слава  богу",  - с
облегчением подумала я
     - Извини, Торни. Сам не думал, что могу так нервничать.
     -  Пустяки, -  ответила я. Мне не  хотелось опять  заводить  его.  Стэн
отошел назад  и следил за  мной,  пока  я  высматривала  лягушек.  Потом  он
спросил:
     - А здесь никому на ферме работники не требуются, ты не знаешь?
     Я ответила, что не знаю.
     -  Может,  есть  школа,  где нужны учителя?  Думаю, я  мог  бы кое-чему
научить ребят. У вас ведь не так уж много хороших учителей?
     Нашел, чем хвастать!
     - Мой папа преподает  в  старших классах.  Может,  он сумеет помочь вам
подыскать работу.
     Нам-то учителя  не требовалось, но  если  Стэн смыслит в  преподавании,
глядишь, он пригодится и для чего-нибудь другого.
     - Ты здесь родилась?
     Стэн рассматривал лощину  с таким  видом, будто  не понимал, как  здесь
вообще можно родиться.
     - Нет. Там, в Дэвисе.
     Это было местечко, где папа  занимался вирусологией  растений до  того,
как он, и Бакстеры, и Томпсоны, и Вейнрайты, и Омендсены, и Левентали купили
здешний участок.
     - На ферме?
     - Да, что-то вроде этого.
     Послушать, как  он говорит, можно подумать, что  родиться на  ферме все
равно, что спасти морские водоросли или полететь на Луну.
     - Я всегда мечтал жить в деревне. Может, теперь наконец-то удастся.
     Он  поплелся по  берегу к песчаной прогалине  напротив  отмели  и  сел.
Господи, ну и странный же он!
     - Там змеи,  -  сказала я как можно мягче. Конечно,  он тут же взвился,
визжа, как поросенок миссис Вейнрайт.
     - Да не тронут они вас. Просто поглядывайте по сторонам. Змеи кусаются,
только если их разозлишь.
     Раз уж он так скачет вверх-вниз,  лягушек мне точно не видать как своих
ушей. Не иначе, придется терпеть его разговоры.
     - Есть на этом берегу хоть одно безопасное место? - спросил он.
     - Конечно, - улыбнулась я. - Как раз там, где вы  сидели. Просто будьте
начеку. Змеи здесь два фута  длиной и такого красноватого цвета.  Как иголки
на соснах. - Я показала вверх на обрыв. - Вот как на этой.
     - Боже правый! А давно это с иголками? Я пробралась на глубокое место.
     - Лет пять-шесть. Это все смог.
     - Смог? Здесь нет никакого смога.
     - У  него же нет  ни цвета, ни запаха.  Мистер Томпсон говорит,  что он
везде, просто не разберешь,  есть он  или уже  исчез.  Но  деревья-то знают.
Поэтому они так и перекрашиваются.
     - Но они погибнут, - сказал он очень печально.
     - Не исключено. А может, изменятся.
     - Но как? Это ужасно.
     - Сосны - те  выдерживают, а  почти  все секвойи к югу от Наварро-Ривер
давным-давно погибли. То есть многие деревья еще стоят, - торопливо пояснила
я,  заметив, что  он опять меня не понимает, - но они уже неживые. А здешние
сосны - они еще не погибли, а может, и погибать не собираются.
     В его  глазах мелькнула догадка, и  я поняла, что  проболталась.  Я изо
всех сил постаралась исправить свой промах.
     -  Нас  учат  этому  в  школе.  Говорят,  что  мы  должны будем  как-то
справляться с  этими напастями, когда вырастем.  Мистер Томпсон рассказывает
нам о биологии.
     Последнее по крайней мере было правдой.
     - Биология? В твоем возрасте?
     Этот разговор все-таки меня доконает!
     - Послушайте, мистер, мне  пятнадцать  лет,  а этого вполне достаточно,
чтобы смыслить в биологии. И в химии тоже. Если отсюда далеко до Санта-Розы,
это не значит, что мы здесь не умеем читать и все такое прочее.
     Я разозлилась не на шутку. Конечно, ростом я не вышла, но, черт подери,
в наши дни коротышек полным-полно.
     - Я  не хотел тебя обидеть. Просто меня удивило, что у вас здесь  такие
хорошие школы.
     Ну совсем он не умеет врать, этот Стэн!
     - А чему учат там, откуда вы пришли?
     Я знала, что от этого вопроса Стэн опять полезет на стенку, но уж очень
мне хотелось поставить его на место.
     -  Ничему интересному. Истории, языку,  изобразительному  искусству.  И
почти ничему о  том, как  выжить. Вот, например,  когда  в прошлом  семестре
некоторые  ученики  попросили  администрацию  ввести  такие дисциплины,  как
лесное  хозяйство,  изготовление корзин  и прививка  черенков, администрация
вызвала  службу  и начался  бунт.  Один  из службы,  - Стэн  как-то  странно
облизнул губы,  - попал в засаду,  и его повесили  на  фонарном  столбе вниз
головой.
     - Паршиво, - сказала я.
     Действительно, дело дрянь. Впервые я поняла, как плохо стало в городах.
     Стэн  все  улыбался,  рассказывая, что  они сделали  с этим  парнем  из
службы. Слушать  его было противно, хотя Стэн и старался  выбирать слова. Он
сказал, что в последний раз эту штуку  проделали во время столкновений белых
с неграми.
     И  этот  парень  хотел  преподавать  в наших школах!  Он сказал, что на
собственной шкуре  испытал, что это такое, когда всюду полно людей, и мог бы
внести свой вклад в наше общество. Я прямо-таки видела, как застывает папино
лицо от того,  что говорил Стэн. А тот все долдонил, что, по  его разумению,
для людей самое главное - понять общину,  и его объяснения здорово смахивали
на что-то религиозное. И, поверите, мне стало страшно.
     - Пятнадцать  - это слишком много, - продолжал он. - У тебя есть братья
или сестры помоложе?
     Я постаралась ответить похитрее.
     - Два брата. И сестра.
     Я умолчала, что Джемми уже занимается исследованиями, а Дейви ничего не
делает.  Или  что Лайза готовилась обосноваться в соседнем поселке, чтобы  в
наших семьях не было слишком уж много кровосмешения.
     - Старше или моложе?
     - Старше главным образом.
     Вот я и опять  соврала. По крайней мере  это у меня получалось неплохо.
Ему и в голову не пришло выспрашивать о них дальше.
     - Очень жаль. Мы должны изменить то, что происходит. Военное положение,
обыски без ордеров, конфискации... Это ужасно, Торни, ужасно.
     Не иначе как он думал, что мы здесь ничего не слышим и не видим. Он все
говорил, как плохо, когда везде солдаты  и какие они делают ужасные  вещи. Я
знала и  это, и многое другое. Знала о бандах, которые  убивают  людей  ради
грабежа, и о клубах убийц, которые убивают ради развлечения, Черт возьми,
     Жюль  Левенталь   когда-то  служил   психиатром  в   клинике  и  немало
порассказал нам о  том,  как ведет  себя толпа  и  сколько  людей доставляют
беспокойство остальным.
     - А как обстоят дела севернее? - спросил Стэн,
     -  Неплохо. В округе Гумбольдта все  нормально, а в районе Кламат-Ривер
народу уже много.
     Мне совсем  не хотелось, чтобы  такой тип, как Стэн, оставался у нас. Я
подумала, что, если наговорить ему про житье на севере,  глядишь,  он туда и
подастся. Но он еще не пришел в себя и все кивал  - ни дать ни взять как тот
чокнутый проповедник, который несколько лет назад хотел, чтобы мы все отдали
души за господа бога.
     - Правда, это страна секвой, так  что через несколько лет и у них могут
быть неприятности.
     Он уставился на меня тяжелым неподвижным взглядом
     - Торни, а ты смогла бы объяснить, как добраться до округа Гумбольдта?
     Дурак он и есть  дурак, уж можете мне поверить. Ему бы просто топать по
старой дороге 101-вот и все. А этот псих даже на карту не взглянул. А может,
и взглянул, да старался загнать меня в ловушку, только меня голыми руками не
возьмешь.
     -  Можно и дальше идти по главному шоссе, - я старалась, чтоб мой голос
звучал искреннее. - Но там впереди могут быть люди из службы - знаете, возле
Юкии или Виллитса. Лучше бы свернуть к побережью и идти дальше вдоль берега.
     "Ну  вот, -  подумала я.  -  Это  его должно  пронять.  Он  и  так  уже
достаточно психовал".
     - Да, да.  Это лучше всего. Там Юрека, а это  океанский  порт, и  будет
связь...
     Стэн  распинался  в  том же духе еще минут  пять. Он, видите  ли, хотел
организовать  нападение  на общину,  чтобы защитить людей,  но  ради  другой
общины.  Он твердил о правах, говорил, откуда ему известно, чего люди  хотят
на самом деле, что он изменит  все, чтобы они это получили. Он сказал, будто
знает,  что  для них  самое  лучшее.  Ух, жаль мистер  Левенталь не мог  его
послушать.
     - Ну а что же ты? Ты ведь должна быть в школе, верно?
     -  Не-а,  -  протянула  я. -  У  нас  занятия всего два  раза в неделю.
Остальное время мы свободны.
     Интересно, стоило  ли говорить ему  так много.  Пожалуй,  мы  не должны
особенно распространяться насчет школы.
     - Но ты же зря теряешь время, неужели тебе это непонятно?
     Стэн присел  на  берегу, похожий на тощего  кролика,  который  сидит на
корточках.
     - Сейчас тебе самое время изучать философию политики. Ты должна узнать,
как функционирует общество. Это очень важно.
     - Я знаю, как функционирует общество, - сказала я.
     В конце концов, это известно  всем  ребятам, которые учились  у мистера
Вейнрайта. Да и сами  Вейнрайты переехали сюда  вместе с  нами отчасти из-за
того, что политиканам из Сакраменто не нравилось, как мистер Вейнрайт учил о
том, как она функционировали. А они были обществом.
     - Да не то общество, - надменно возразил он и на мгновение напомнил мне
мистера Томпсона, когда тот бывал  чем-то недоволен. - Я имею в виду города,
населенные центры.
     Он все говорил и говорил, когда я увидела двух  лягушек, которые ползли
по дну. Я посмотрела,  куда они ползут, а потом нагнулась над ними, задержав
дыхание,  едва  лицо коснулось  воды. Мне  удалось  поймать  одну,  а вторая
удрала.
     - Тратишь время на ловлю лягушек, - съязвил Стэн.
     - А что? Они очень вкусные. Мама начиняет их маслом и жарит.
     - Ты хочешь сказать, что вы их едите? - побледнев, пискнул он.
     - Конечно. Это же мясо, разве не так?
     Я пробралась к  прутику с насаженными лягушками и прибавила новую. Стэн
поерзал, подергался, но вскоре успокоился.
     - Лягушки... - пробормотал он, - все же как вы можете есть лягушек?
     - Очень просто.
     Вряд ли он поверил, будто мы едим лягушек. Но для верности я дотянулась
и схватила прут с лягушками. - Видите? Вот эта, - я ткнула большим пальцем в
живот лягушки, - жирнющая. Самый что ни на есть лакомый кусочек.
     - И ты видишь их под водой?
     Я повернулась и взглянула на него.  Он стоял на  противоположном берегу
выпрямившись, и в его глазах был прежний страх.
     - Конечно. Надо же видеть, что ты хочешь поймать.
     - Но в этой воде...
     - А, просто я не открываю глаз так, как это делаете вы, - сказала я как
бы между прочим. - Я за ними охочусь вот с этим. - И я мигнула мембранами.
     У Стэна был такой вид, точно он проглотил саламандру.
     - Что это было? - испуганно спросил он.
     - Мигательная перепонка - меня так и проектировали с самого начала.
     - Мутанты, - завопил он, - уже!
     Он  попятился,  стараясь выкарабкаться на берег и не  отрывая  от  меня
взгляда,  будто  я  оборотень  какой. Он  скользил  и  спотыкался,  пока  не
взобрался наверх, а потом умчался прочь - было слышно, как он ломился сквозь
кустарник, шуму от него было больше, чем от стада оленей.
     Когда он исчез, на прогалине  было полно листьев, сучьев и  гальки, и я
поняла, что сегодня ни лягушек, ни рыбы мне уже не поймать. Я взяла снизку с
лягушками, сняла сапоги и направилась домой. Конечно, мама будет недовольна,
но я надеялась, что мой улов смягчит  ее  гнев. Наверное, следует рассказать
им о Стэне. Они не любят, когда здесь появляются посторонние.
     И в самом деле, дома мне учинили хорошенький разнос. Самое смешное - их
больше  всего  разозлило, что  я  показала  Стэну свои мембраны.  Есть о чем
говорить, какая-то крохотная кожная заслонка, которую нам закодировал мистер
Томпсон. Паршивый кусочек лишней кожицы возле глаз!
     А послушать, как мистер Томпсон говорит об этом,  -  можно подумать, он
перевернул всю Вселенную!



     Zegalski W. " Zielona przeklata wyspa"
     Витольд Зегальский "Зеленый проклятый остров"
     Перевод А.Семенова
     Сборник "Солнце на продажу"
     Изд-во: "Мир". Москва,1983
     OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru)



     Сначала показались  верхушки  пальм, растущие как бы прямо из океана, и
только потом, много времени спустя, всплыл плоский диск острова, обрамленный
каймой пляжа. Эрт стоял на  понтоне и  смеялся. Это было спасение. Он уже не
чувствовал жжения  потрескавшейся кожи и  жара  тропического солнца, которое
будило бессильную ненависть, длящуюся до сумерек. Дни скитания по океану, их
кошмары отступали, становясь прошлым.
     Небольшой остров  окружали коралловые рифы, у которых белой линией пены
и водоворотов гремел океан. Эрт, однако, не испытывал страха  - спасательный
понтон  проскользнет  через  один из многочисленых  узких  проходов. Его  не
огорчала  мысль, что остров  может быть необитаем. Он предполагал  даже, что
так  оно  и  есть.  Скорее,  было  бы удивительно  встретить здесь  людей Но
робота-наблюдателя он  найдет  наверняка.  Их не было  только  на  одиночных
отдаленных рифах,  постоянно  заливаемых  волнами,  а  здесь,  как и на всех
островах Земли, он должен был быть.
     Эрт  поднял  маленький парус  и сел.  При всем  невезении  выпала ему и
крупица счастья.  Виной  всему, собственно говоря, были станции погоды Когда
на одной из них случалась  авария, другие не могли своевременно справиться с
температурой и влажностью. Конечно, Тихий океан  -  это не какая-нибудь лужа
вроде Балтийского или Средиземного морей,  но допустить появление  циклона -
грубейший недосмотр. В этом он был уверен. Они  отплыли  на яхте в короткий,
всего на несколько дней, рейс при благоприятном прогнозе. Циклон захватил их
врасплох.  Конечно,  часть  вины  лежала  и  на них  самих (они  не  слушали
сообщений), но ведь прогноз давался на  длительный период. Впрочем, прикинул
он, у них  все равно не было бы времени на  поиски убежища  -  яхта плыла по
пустынным  просторам  Тихого   океана,  ближайшие  острова  были   в  тысяче
километров.  Правда, они  могли  бы  попытаться  уйти  с  пути  циклона. Эрт
старался  не думать о товарищах.  Он  был уверен,  что они погибли  вместе с
яхтой.  После катастрофы  он  никого не обнаружил -  трудно  было что-нибудь
увидеть среди бьющих о понтон водяных гор.  Он закрылся в понтоне и припал к
окну. Понтон подпрыгивал, трещал под ударами волн, но выдержал. Не выдержала
только радиостанция. Когда  через  несколько часов  Эрт  очнулся и подполз к
ней,  то напрасно крутил ручки и нажимал клавиши. Только потом он заметил на
ее корпусе  глубокие  вмятины.  По ней  ударил опреснитель воды;  такое было
трудно даже вообразить, так как опреснитель был закреплен на другой стороне.
Эрт не пытался  разгадать эту загадку  - когда он был без сознания, ситуация
явно не принадлежала к числу тех, что могли предвидеть конструкторы понтона.
     Опреснитель, однако, уцелел. Несмотря на повреждения, он  давал в сутки
два литра воды, которые
     вполне могли утолить жажду одного человека. Эрт назвал это  "счастливым
невезением"  -  если бы,  наоборот,  вышел  из строя опреснитель, но уцелела
радио-станция, то его спасли бы через несколько часов. За время своего более
чем  недельного  дрейфа  в океане  он  не  раз  представлял  себе  дисколет,
совершающий сужающиеся круги над океаном, центром которых был подскакивающий
на волнах понтон, испускающий пульсирующий сигнал.
     Действительность, однако, не располагала к мечтам: аварийный запас пищи
кончился  и  подошел  момент,  когда  он  был  вынужден  открыть  коробку  с
питательными таблетками. А перед этим он пробовал  ловить рыбу.  Он вызвал в
памяти сцены из фантомовизийных фильмов о море и древних людях, называвшихся
рыбаками. Эрт даже  сделал крючок  на манер виденных им  когда-то в музее. И
как те,  что были на экране, насадил на  острый конец  приманку и бросил  на
леске за борт. Но он ничего не поймал и, в конце концов, прекратил  попытки,
не желая зря тратить остатки  пищи.  Почти все  время он лежал в тени жилого
отсека и  бессмысленно  смотрел  в небо.  Иногда до  него  долетал  гул.  На
недосягаемой  для глаза высоте пролетали межконтинентальные ракеты. Конечно,
с них его не могли заметить. На этот счет он не обманывался.
     Теперь остров был гораздо ближе. Сильное течение несло  понтон к белому
барьеру  клубящейся пены.  Эрт  встал и  внимательно  огляделся;  как  он  и
предполагал, проходов было много. Он свернул  парус  и стал  грести.  Но это
почти  не  помогало; течение  несло  понтон прямо к  широкому проходу  между
рифами, поэтому достаточно было  удерживать  его на  главном течении,  чтобы
выплыть  на  спокойные  внутренние воды.  Когда  грохот  прибоя  уже остался
позади, он бросил весло и стал  смотреть  на приближающийся берег. Несколько
минут  работы веслом напомнили ему, что он истощен  и голоден, а  кожа его в
трещинах.
     Понтон подплывал  к  косе.  Эрт заметил  поломанные  деревья  и  следы,
которые оставили далеко на суше волны.  И этот остров не миновал циклон. Дно
понтона заскрежетало  по  коралловому песку. Эрт  вышел на  берег, с  трудом
сохраняя равновесие. Потом он вытянул понтон и упал в тени первой же пальмы.
     Когда  слабость  прошла,  он  проглотил  таблетку и напился.  Надо было
подождать  несколько  минуг,  пока  вернутся  силы. Робот,  если  он заметил
подплывающий понтон, мог появиться в любую минуту. Но минуты шли...
     Эрт надел сандалии и, опираясь на весло, пошел искать робота. Подойдя к
линии деревьев, Эрт остановился.
     - Робот! Робот, ко мне! - крикнул он.
     С минуту  Эрт прислушивался. Кругом  царила тишина,  нарушаемая  только
шелестом  пальмовых листьев  и  отдаленным шумом прибоя.  Он пошел дальше. У
первых деревьев он зацепился  ногой за валяющуюся  проволоку, немного дальше
лежали  пластиковые  столбы,  подмятые   упавшим  деревом.   В  чаще  что-то
зашелестело.  Он остановился. Шелест повторился ближе. Потом сквозь жужжание
мух до него долетело слабое попискивание. В  путанице ветвей ползло какое-то
создание. Эрт раздвинул лианы, чтобы лучше его рассмотреть, и с  отвращением
попятился.  Это  был какой-то  зверек  величиной с  кролика,  весь  покрытый
слезящимися  язвами. Задние лапы животного тащились за распухшим, израненным
туловищем. Почувствовав чье-то присутствие, зверек повернул голову в сторону
Эрта. Тот пошел дальше, с трудом преодолевая тошноту.
     - Робот! Робот, ко мне! - со злостью крикнул Эрт.
     Заросли   поредели.  Он  вышел  на   край   скалистой  долины,   отлого
спускающейся к далеким голубым водам залива. Щуря ослепленные солнцем глаза,
он разглядел беспорядочное  нагромождение огромных серого цвета фигур. Кубы,
призмы, усеченные и ступенчатые пирамиды являли  собой хаос форм и размеров.
Эрт  прикинул, что самое  высокое  из сооружений не  превышает  трех-четырех
метров.
     - Робот! Робот, ко мне!  - снова закричал  он,  приложив ладони ко рту.
Через  минуту издалека донесся плаксивый звук  сигнала.  Эрт  сел.  Он ждал,
оглядывая далекую бухту. Не без удивления он понял, что через  песчаный пляж
тянется  проволочное  заграждение.  Робот   приближался  очень  быстро.  Его
назойливый сигнал  звучал  все  громче.  В  нем было что-то  тревожное.  Эрт
вскочил. Из пальмовых  зарослей на  противоположной  стороне долины выскочил
робот. Он бешено несся на своих гусеницах, оставляя за собой тучи пыли.
     Эрт  с  удивлением  пригляделся к нему.  С таким  типом машин он еще не
встречался,  хотя...  Возможно,  он  рассчитан  для  ведения археологических
раскопок? Да, теперь он был уверен  в этом,  он видел  эту  модель в фильме,
посвященном историческим памятникам,  музеям... Сигнал смолк,  и робот резко
остановился  в  нескольких шагах  от  Эрта. Эрт  подошел к  роботу.  Автомат
вздрогнул и предостерегающе завыл.
     - Выключи сирену! - рассерженно приказал Эрт. - Какая модель?  Доложить
не умеешь?!
     - Немедленно беги! - крикнул робот. - Немедленно покидай остров!
     Эрт задрожал от гнева.
     - Ты еще будешь мне приказывать?! Ты что, поврежден...
     -  Здесь  находится  старое  кладбище радиоактивных  отходов! - крикнул
робот. - Беги отсюда! За рифы!  Ты уже получил такое количество рентген, что
тебя трудно будет спасти. Помощь тебе окажут через тридцать минут.
     Эрт  обратился  в бегство. Колючие  ветви рвали  одежду, царапали кожу,
хлестали  по  лицу.  Не  чувствуя  боли,  он  продирался  к  берегу,  падал,
поднимался.  Казалось, сердце  разорвет  грудь,  не хватало воздуха. Голубой
берег становился  ближе.  Наконец он упал,  запутавшись в лежащей  на  земле
проволоке,  и  не смог  подняться.  Через пляж  он  уже полз,  задевая лицом
горячий песок. Сзади доносился тревожный сигнал  двигающегося за ним робота.
Эрт сознавал только одно - как  можно скорее выкупаться и  как  можно дальше
отплыть в море, за рифы. Пересиливая чудовищную усталость, он  уперся в борт
понтона и с трудом, сантиметр за сантиметром, начал сталкивать его в воду.



     Powers W. Т. "Congregation of vapors"
     Уильям Т. Пауэрс "Нечем дышать"
     Перевод И.Можейко
     Сборник "Солнце на продажу"
     Изд-во: "Мир". Москва,1983
     OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru)



     В горах

     Куда ни глянь, сосновые иглы втоптаны в пыль, и  все же это было вполне
приличное место для лагеря. Оно находилось  близко к  вершине  хребта, а  от
прочих стоянок было  отделено кустарником, росшим между соснами. Под деревом
удачно  встала палатка. Вечером,  когда поднимался ветер и накрапывал дождь,
крона сосны служила надежным прикрытием.
     К  востоку  лес спускался по склону.  На противоположной стороне ущелья
была громадная скала. Предзакатное солнце превращало ее в золотой занавес на
фоне темно-синего  неба. Авансценой служили  темно-зеленые,  скрывавшиеся  в
тени вершины сосен внизу.
     Питер Лэтроп стоял у костра, любуясь  этой картиной. Потом  взглянул на
часы, глубоко вздохнул,  задержал  дыхание, с  сожалением  выпустил  воздух,
допил пиво из банки и отбросил ее в сторону.
     - Здесь такой воздух, Грейс, - произнес он, - что его можно пить.
     - Не везде. - откликнулась Грейс. - Во всяком случае, не в палатке, где
я меняю пеленки...
     - Куда делись дети?
     - Откуда мне знать? Наверно, внизу, у большой  скалы. Ты лучше за  ними
сходи.
     - Ладно, - Питер снова поглядел на часы и пустился вниз по тропинке.
     Тропинка вилась вокруг огромного  камня, преграждавшего склон. На камне
сидели  четверо ребятишек.  Старший, уже  подросток, стоял на самой вершине,
глядя на горевшую в лучах солнца сосну. Остальные - мальчик лет девяти и две
девочки,  одна десятилетняя,  другая не  больше пяти, маленькая  для  своего
возраста, - играли неподалеку.
     Они увидели Питера.
     - Привет, папа, - сказал подросток. - Поднимайся к нам.
     - Нет, это уж вы спускайтесь, Тим. И помоги спуститься Пиви.
     - Я не хочу уезжать, - отозвалась Пиви.
     - Джуди, Майк, спускайтесь, кому я сказал!
     - Пап, давай останемся дотемна. Еще так рано!
     - Мы и так опаздываем. За два дня нам надо одолеть тысячу миль. Хватит.
Все вниз.
     - Пап, поднимись к нам, ну на секундочку! Питер начал сердиться.
     -  Майк, немедленно слезай.  Ты  что думаешь, мне самому хочется отсюда
уезжать? Сколько можно повторять одно и то же?!
     Нехотя  дети  подчинились.  Тим  спускался   первым,  помогая  младшим.
Вереницей  они вернулись в лагерь.  Питер замыкал шествие.  Грейс вылезла из
палатки в  тот момент, когда они показались на лужайке. Она держала на руках
грудного ребенка, а двухлетняя малышка держалась за ее юбку.
     - Пора ехать? - спросила она.
     - Уже пять часов.
     На лужайке воцарилось подавленное молчание. Наконец Питер нарушил его:
     - Тим, складывайте с Майком палатку. Девочки, переносите вещи в машину.
     Мальчики сняли палатку  и  принялись прыгать на ней, чтобы скорее вышел
воздух.  Девочки  подбежали  к  машине, неся полные ладони  сосновых  шишек.
Старшая спросила:
     - Пап, можно мы их возьмем с собой?
     Питер выглянул из "фольксвагена".
     - Куда я их дену? Выбросьте их в лес.
     - Милый, а можно я парочку захвачу с собой? - спросила Грейс.
     - Ты же знаешь, что отсюда  ничего нельзя брать. Ну ладно, каждая берет
по две шишки - остальные бросайте.
     Обрадованные  девочки  отбежали,  высыпали  добычу на землю и принялись
выбирать самые красивые шишки. Мальчики сложили палатку и взгромоздили ее на
крышу  "фольксвагена".  Палатка   уместилась  между  чемоданами  и   большим
пропановым баллоном, приваренным к крыше. Две медные трубки тянулись от него
к двигателю.
     - А нам тоже можно взять шишек? - спросил Тим.
     Они с Майком побежали к девочкам.
     - Захватите одну для мамы, - крикнула Грейс.
     - Дети, поглядите вокруг - мы ничего не забыли? Поехали.
     Питер подергал за трос, которым были примотаны чемоданы и палатка.
     Грейс вышла  из машины, за ней выбрались дети с  драгоценными шишками в
руках. Все они глядели на гору, которая потемнела и стала оранжевой.
     - Пап, а нам обязательно надо уезжать? -  спросил Тим. -Давай останемся
еще на денек.
     - Не хочу уезжать, - захныкала Пиви. Питер смотрел на гору.
     - Пап, я ненавижу жить внизу, - сказала Джуди. - Я хочу остаться здесь.
     Она заплакала, и ог этого во весь голос зарыдала и Пиви.
     -  Грейс,  убери  детей в  машину!  - раздраженно  проговорил Питер, не
отрывая взгляда от горы.
     - Хорошо, милый.  Джуди, дорогая, ты первая. На заднее сиденье.  Пиви -
за Джуди. Майк, ты возьмешь Крошку. Подвиньтесь, Тиму совсем нет  места, - в
голосе Грейс звучали слезы. - Да не кладите ноги на коробки с едой!
     Грейс  посадила  двухлетнюю малышку  на  колени,  заняв место  рядом  с
водителем. Питер отвернулся от горы, сел в машину и захлопнул дверцу.
     -  Можно  закрыть  окна,  -  сказал  он,  заводя машину.  Облако  газов
вырвалось  из  выхлопной  трубы, застилая  кучу  пивных  банок  и  картонных
тарелок, оставленных ими на поляне.
     - Это был хороший отпуск, - сказала Грейс.
     С заднего сиденья доносились приглушенные всхлипывания.
     Машина  съехала  с  лужайки на  пыльную  дорогу,  которая  вилась между
деревьями. Когда  они  проезжали  поляны  для пикников, отдыхающие махали им
руками. Никто  в машине не отозвался. Спускались все  ниже. Было тихо,  лишь
гравий скрипел  под  колесами. Лес  постепенно  редел, деревья были  ниже  и
тоньше, чем наверху, трава у дороги совсем побурела.
     Машина  достигла  широкой  площадки,  Питер прижался к  краю и выключил
двигатель.
     - Все, - сказал он. - Доставайте.
     Никто не двинулся, и Питер рассердился.
     - Вы что, не чуете? Надевайте и закрывайте окна.
     -  Дети,  слушайтесь папу, -  сказала  Грейс. - Он  прав. Тим, передай,
пожалуйста, мне мой, отцовский и малышкин
     Тим вытащил из сумки три противогаза и передал  их вперед. Остальные он
раздал соседям. Все стали оттягивать резинки, чтобы надеть маски.
     - Совсем  как свиное рыло - сказала, плача, Джуди  Она  прижала маску к
лицу и откинула назад волосы, чтобы они не мешали. - Я его ненавижу!
     -  Перестань реветь,  - сказал отец. -  У тебя очки  запотеют.  - Голос
Питера звучал глухо, искаженный  маской Он поглядел в зеркало и увидел,  что
Тим смотрит в окно. - Тим, надень маску Крошке, сколько раз нужно говорить!
     - Не стану я надевать эту штуку на него, - упрямо сказал Тим
     - Черт побери! - взорвался отец, но Грейс положила ладонь ему на руку
     - Я сама, - сказала она.
     Мать  открыла дверцу, вышла  из машины, поставила Малышку  на дорогу  и
нагнулась  к  заднему сиденью. Грудной ребенок начал  кричать. Потом рыдания
младенца стали глуше. Грейс сказала:
     - Тим, нет, ты, Майк, держи ручки Крошке, ему надо привыкнуть.
     Она вылезла наружу, подняла  маленькое существо в маске и снова села на
переднее сиденье.
     Дверца захлопнулась, подняли стекла, и машина покатила дальше.
     За поворотом деревья были бурыми,  а дорогу покрывал толстый слой пыли.
Машина миновала  дом лесничества, спуск стал более пологим.  Впереди  дорога
тонула во мгле.  Мгла  становилась все более плотной и с  каждым  километром
желтела. Питер двумя  руками крепко держал руль и, не отрываясь, вглядывался
в дорогу. Грудной снова закричал,  потом заплакали Пиви  и  Джуди,  и машина
растворилась в плотном желтом тумане.

     Наблюдатели

     Самолет-наблюдатель  вырвался  на чистый  воздух  лишь  на высоте  3500
футов. Желтоватая облачная пелена внизу казалась бесконечной равниной. Пилот
поправил микрофон на груди.
     - Станция, Четвертый на  связи.  Высота  четыре тысячи футов. Видимость
отличная.
     - Четвертый, вас понял. Через две минуты меняйте курс.
     - Есть. До связи.
     Наблюдатель, сидевший позади пилота, тронул его за плечо
     - Можно снять респираторы?
     - Снимайте.
     Они сняли маски, оставив их висеть на ремнях
     - Ни одного разрыва, - послышался голос сзади.
     -  Все затянуто.  Но мы все равно пройдем  по  маршруту. Поворот  через
минуту. Проходим Балтимор, курс на запад
     -   Порядок,  -   наблюдатель  нажал   несколько  кнопок  на  небольшой
контрольной  панели  и посмотрел  на экран перед  собой. На его  лице играли
желтые отсветы дисплея.
     - Пора.
     Самолет  повернул, солнце  осталось сзади.  Оранжевая полоса  выхлопных
газов  протянулась  в  сторону  Бостона. По мере  удаления  от самолета  она
расширялась, превращаясь в вытянутое оранжевое облако.
     Снимки,  сделанные  с самолета,  передавались  по  нескольким  каналам.
Релейная станция в Балтиморе принимала их и тут же ретранслировала в Чикаго.
Там информация расшифровывалась компьютером и уже в таком виде появлялась на
шести  экранах, установленных  в зале на  верхнем  этаже Службы  наблюдения.
Прохожие  с  мостовой в  желтом  мареве  не видели верха  этого здания, а  с
сорокового этажа  не было видно ни мостовой, ни вершин других небоскребов по
соседству.
     Два  человека  следили за монитором, который дублировал  изображение  с
одного из экранов.
     - Слушай,  Джо,  какой смысл это  записывать?  - наклонился стоявший  к
тому, что сидел в кресле напротив экрана, на котором  видна была бесконечная
желтая муть.
     - Не знаю. Уже  десять дней ни единого прорыва. Давай все-таки запишем,
по крайней мере в инфракрасном.
     - Тогда я перенесу изображение на масштабную сетку.
     - Хорошо, Мак.
     Маколей уселся в соседнее кресло и взял микрофон.
     - Четвертый, - сказал он. - Четвертый, вызывает Служба.
     - Четвертый на связи.
     -  Измеряйте высоту над уровнем  моря  через  каждую милю. Держитесь на
четырех тысячах.
     - Вас понял.
     На главном экране и дублирующем мониторе возникли два  красных огонька.
Сблизившись,  они  слились,  и  по  нижнему  срезу  экрана  начали  ритмично
вспыхивать    цифры,   указывавшие    границу   верхней    кромки    облака:
3528-3535-3535-3570-3550-3510...   Практически  верхняя  граница  все  время
сохранялась постоянной.
     - А что было вчера? - спросил Джо.
     - Примерно три четыреста. Сегодня на сотню футов выше.
     Джо взял микрофон и произнес:
     - Четвертый, говорит Служба. Вы меня слышите? Прием.
     - Четвертый на связи.
     - Продублируйте данные лазером. Высоту не менять.
     - Вас понял.
     Красный огонек раздвоился, затем воссоединился вновь.
     -  Служба, данные лазера совпадают  с  радарными.  Высота полета четыре
тысячи.
     - Вас понял. До связи.
     - Надо поговорить с Тейлором, - сказал Маколей. - Продолжай наблюдения,
Джо.
     Когда Маколей ушел, Джо  включил внутреннюю связь и что-то спросил.  За
стеклянной  стеной  ему  хорошо  был виден большой  зал,  некогда  служивший
телестудией.  Несколько десятков человек сидели перед консольными столами по
его периметру. Динамик над головой Джо ожил:
     - Так точно, Джо, - послышался голос. - Мы сейчас на связи с Денвером и
Солт-Лейк-Сити. Как только канал  на Солт-Лейк-Сити освободится, мы свяжемся
с Седьмым.

     Маколей  закрыл  за  собой дверь, спустился  этажом ниже  и остановился
перед дверью с  табличкой "Служба наблюдения Востока и Среднего  Запада". Он
кивнул  секретарше  за  барьером, отделявшим приемную от конторы, и, миновав
столы,  за  которыми  строчили  машинистки,  постучал в  дверь  со  скромной
табличкой: "Координатор Службы наблюдения Джеймс Тейлор".
     Послышался голос. Маколей вошел.
     Джим Тейлор диктовал стенографистке. Он обернулся к вошедшему:
     - Привет, Мак, подожди минутку. - Он продолжал диктовать. - Несмотря на
то что в наши функции входит лишь наблюдение, полученные за последние десять
дней  данные вызывают серьезную тревогу  и  требуют принятия  срочных мер...
Вычеркните "тревогу" напишите "озабоченность"... Концентрация двуокиси серы,
углекислого газа и прочих вредных примесей начиная с прошлого вторника резко
увеличилась.  Принятие  экстренных  мер  затрудняется...  Мэр  Чикаго  Финли
настаивает  на   создании  резервов  качественного   угля  ввиду  неизбежных
трудностей с отоплением. Он утверждает, что любое снижение напряжения в сети
может создать угрозу самому  существованию города и окрестностей.  Возможно,
это   и  так.  Фильтрационные  и  холодильные  установки  не  справляются  с
нагрузкой, и уже на высоте сорока этажей давление в системах резко падает.
     Тейлор сделал  знак стенографистке, что  кончил  диктовать,  и  спросил
Маколея:
     - Что у тебя?
     - То же и даже  хуже. Высота облака на сто футов больше, чем  вчера. Ни
одного разрыва от Балтимора на двести миль к востоку
     - На сто футов? Там нет возвышенностей?
     - Я говорю о средней высоте.
     - Понятно, -  Тейлор устало вздохнул. - Что  мы и предполагали. Слушай,
Мак, ты мне понадобишься. Бетти, не уходи, я продолжу.
     Последние слова относились к стенографистке. Он начал диктовать дальше:
     -  Ситуацию можно  охарактеризовать как  угрожающую.  Наши  доклады  за
последние десять дней направлялись по  обычным каналам, но ввиду  отсутствия
заместителя  министра  никакой официальной реакции  на наши сопроводительные
записки не последовало.  С новой строки... В дополнение следует указать, что
местные  власти  пытаются разрешить проблемы таким образом,  словно в других
районах  тех же  проблем  не  существует.  Города соревнуются  между  собой,
стараясь урвать  как  можно  больше энергии. Они достигли предела,  исчерпав
собственные резервы, и для поддержания статус-кво им приходится обращаться к
центральной  энергетической   системе.  Последнее  расширение   производства
энергии в  Чикаго достигнуто путем введения в  строй в  дополнение к атомной
энергии оборудования, работающего на угле, так как запасы природного  газа и
нефти   практически   израсходованы.  Существует  острая  конкуренция  между
потребностями общественного транспорта и системами отопления. В то же  время
не  ослабевает конкуренция между  потребителями. Эти факторы  способствовали
увеличению выброса в атмосферу  вредных примесей. Такое положение существует
во  всех  крупных  городах  нашей  зоны.  Абзац... Как я уже  отмечал  выше,
очевидно, мы достигли точки, когда требуется введение особых мер по борьбе с
выбросами, увеличивающими загрязнение. Наблюдается резкий спад в  экономике,
поскольку  в  условиях,  когда  все  силы  уходят  на  поддержание  жизни  в
атмосфере, непригодной  для жизни,  никакая созидательная работа невозможна.
Абзац...
     В настоящее время картина осложняется  возникновением нового феномена -
заполнением всех  разрывов в облачном  слое, который покрывает северо-восток
страны.  Вскоре это явление поставит  под угрозу сельское хозяйство,  и  уже
сейчас изменения атмосферных условий... Вычеркните, Бетти, предыдущую фразу.
Вместо нее напишите так: и уже сейчас резко уменьшилось количество осадков и
коренным образом изменилась климатическая модель. Облачный  слой, как только
в  нем  исчезли последние  разрывы, стал  утолщаться. Полученные нами данные
свидетельствуют о том, что утолщение слоя продолжается... С новой строки...
     Служба наблюдения убеждена, - Маколей кивнул в ответ на взгляд Тейлора,
-  что все принятые  до сих пор меры себя  не оправдали  и если ограничиться
ими,   катастрофа   неминуема.   У   нас   существует   лишь   выбор   между
неконтролируемой и контролируемой катастрофой. Абзац.
     Наши  рекомендации,  основанные на неопровержимых фактах, заключаются в
следующем... Мак?
     - Закрыть заводы.
     -   Первое.    Немедленно    прекратить   производство   сталелитейным,
автомобильным, нефтеперерабатывающим,  химическим  предприятиям  (исключение
составляют лишь атомные станции) по меньшей мере на шестьдесят дней.
     - Выключить свет.
     - Второе.  Под  угрозой  строжайших наказаний  запретить  использование
электроэнергии во  всех  других  целях,  кроме поддержания  жизни. Эта  мера
включает  освещение жилых  помещений,  кондиционирование  воздуха  (исключая
работу   фильтров),  освещение   учреждений,   улиц,   использование  всяких
электрических приборов, за исключением холодильников,  где  хранятся  запасы
пищи.
     - Автомобили.
     - Третье. Запретить использование  личных автомашин. Все поездки должны
ограничиваться абсолютной необходимостью. Предусмотреть строгие наказания за
нарушения  этого  пункта.  Пункт  не  распространяется  на  личные  средства
передвижения, не загрязняющие атмосферу. Ну как, Мак? Мы ничего не забыли?
     -  Это  должно  помочь.  Но  я  не  вижу объяснения  утолщению  облака.
Возможно, началась цепная реакция, и облако будет утолщаться  независимо  от
предпринимаемых мер.
     - Хорошо,  если ты ошибешься  в  своем предположении. Бетти,  начинай с
новой  строки.  Все  названные   меры   означают,  что  нормальная   деловая
деятельность  будет приостановлена. В настоящий момент перед нами стоит лишь
одна  задача  -  просуществовать  в течение шестидесяти дней.  После  этого,
возможно, задача не упростится, если понадобится прожить еще шестьдесят дней
на  том,  что останется.  Дальше  обычные  формальности. Бетти,  исправь мои
ошибки и перепечатай. Список адресатов для рассылки я дам позже.
     Стенографистка  захлопнула  блокнот. Еще несколько секунд  она  сидела,
глядя на Тейлора полными слез глазами, затем поднялась и молча вышла.
     -  Умница, - сказал  Тейлор. - Будь у меня свободная минута, я  бы тоже
поплакал.
     - Думаешь, кто-нибудь нас послушает? Кому ты посылаешь доклад?
     - Министру внутренних дел. В Белый  дом. А копии всем, кому возможно. Я
пошлю их первым сегодня же вечером.
     - Значит, ответа ждать завтра или в пятницу?
     - Если его не будет, мы летим в Вашингтон.
     - А как насчет заместителя министра? Ты действуешь через его голову.
     - Он  изучает перспективы  загрязнения атмосферы, вдыхая  свежий воздух
Аляски  в  сопровождении  жены,  детей  и  проводника,  который  знает,  где
скрываются последние медведи.
     - Совещание не отменяется?
     - В три тридцать. Быть всем заведующим отделами Позови Джо. Он  в курсе
дел  Четвертого. И скажи  ему,  чтобы захватил  сообщения со  всех остальных
самолетов.
     Тейлор  повернулся  в  кресле,  чтобы поглядеть  в  окно.  Сквозь  мглу
просвечивали смутные очертания ближайших небоскребов.
     - Хоть бы сегодня был не август, а апрель. Ведь через месяц  начинается
отопительный сезон.

     Ночной полет в столицу

     Маколей  стоял  в кабине  самолета,  разговаривая  с  пилотом,  который
недавно  летал по  маршруту  четвертого. Свой  портфель он положил на пустое
кресло второго пилота.
     - Я предпочел бы, чтобы вы летели не один, - сказал Маколей.
     - Не беспокойтесь, - ответил пилот. - Обычно  мы летаем с наблюдателем.
А наблюдать сегодня нечего.
     - Над восточным берегом ни одного просвета.
     - Справлюсь. В письмах,  что  вы дали  мне прочесть, чистая правда.  Уж
поверьте  моему  слову  -  сделаю  все,  чтобы  доставить  их  в  целости  и
сохранности.
     - По крайней мере заправьтесь безопасным горючим.
     - Как раз сейчас идет заправка.  Я приказал  сменить  топливо, когда мы
получили доклад из Далласа.
     - Ну и слава богу. Хоть при вынужденной посадке не взорветесь.
     - Ничего  себе перспектива.  Впрочем, я эту смесь не выношу. Приходится
поддерживать в двигателе высокую температуру. К тому же оставляешь за  собой
оранжевый хвост во все небо. Не к лицу это Службе наблюдения.
     -  Забудьте  об  этом.  Если  они нас послушаются, обратно  приедете  в
карете, запряженной парой лошадей.
     Вошел механик  из группы  обслуживания и протянул пилоту путевой  лист.
Тот подписал его.
     Пожав руку  пилоту, Маколей покинул кабину. Он закрыл  за  собой люк  и
поспешил через  поле к зданию  аэровокзала. Наземная команда  убирала трап и
отсоединяла шланги. Оранжевый заправщик обогнал  Маколея как раз перед  тем,
как он вошел в стеклянные двери вокзала.
     Маколей только успел подняться на галерею,  как самолет уже вырулил  на
взлетную полосу. Красные  огни на крыльях  зловеще светились сквозь ползущий
туман. Минуту спустя самолет растворился во мгле.
     Маколей подождал, пока не стих в ночи звук двигателей, и  покинул почти
пустой вокзал.
     На высоте 3800 пилот увидел звезды.
     На востоке над горизонтом поднималась луна. Холодный свет ее, отражаясь
от поверхности облаков, помогал вести машину.
     -  Чикаго, вы меня  слышите? Говорит Первый. Покидаю контрольную  зону.
Прошу разрешения сменить канал связи.
     - Вас понял, Первый. Счастливого пути.
     Пилот снял  противогаз. Самолет  поднялся на высоту восемнадцать  тысяч
футов. С  высоты  казалось, что  он летит  над  бесконечным  молочным морем.
Дважды он выходил на связь с Землей. Ветра почти не было. Кливленд показался
пилоту смутным  пятном света, пробивающимся сквозь облако. Ни Питтсбурга, ни
Балтимора ему разглядеть не удалось. Он начал снижение.
     - Даллас, вызывает Первый наблюдательный.
     - Первый, Даллас вас слушает.
     - Прошу посадки.
     - Посадку не разрешаю. На сколько у вас горючего?
     - Минут на тридцать. Что изменится за это время?
     - Идите к Балтимору,  - сказал диспетчер  после минутной паузы. - У нас
авария в сети энергоснабжения, перешли  на  аварийные резервы.  Мы не сможем
вас посадить.
     - Вас понял, - мрачно сказал пилот. - До связи.
     Он перешел на другой канал связи.
     - Балтимор? На связи Первый наблюдательный.
     - Я вас слышу, Первый.
     - Даллас не дает посадки. Вы можете меня принять? Я нахожусь в двадцати
милях к северу от вас, высота полета восемь тысяч.
     - Первый, вы меня  слышите? У нас  авария в энергосистеме. Столкновение
на  посадочной  полосе.  Основная  полоса вышла  из  строя.  Сколько сможете
продержаться?
     - Минут двадцать пять. Резервная полоса свободна?
     - Свободна.
     - Радар работает нормально?
     - Пока да.
     - Вам придется меня вести.
     Пилот включил радар. Дисплей взорвался искрами. Он настроил его.
     - Первый, не меняйте  канала, - послышался голос диспетчера. - Мы видим
вас. Восемнадцать миль к северо-востоку. Сделайте поворот на сто восемьдесят
градусов.
     - Вас понял.
     Горизонт наклонился, ушел наверх и оставался там до тех пор, пока пилот
не  закончил  поворот. На  новом  курсе  самолет оставался несколько  минут,
постепенно снижаясь.
     - Балтимор, -  вызвал пилот, - говорит Первый. Моя высота четыре тысячи
пятьсот. Она совпадает с вашими данными?
     - Нет. Вы идете  на высоте три тысячи девятьсот. Но я не доверяю нашему
радару. Постараемся  корректировать по вашему альтметру. Передавайте нам его
показания  через каждые  пятьсот  футов.  Вы  находитесь  слева  от  полосы,
возьмите десять минут вправо.
     - Десять минут вправо.
     - Так держать. Будьте готовы к повороту на десять минут влево.
     - Вас понял.
     - Вы видите поле на вашем экране?
     - Вижу. Я различаю разбитую машину, две полосы. Мне садиться на левой?
     - Да.
     - Три тысячи пятьсот. Машина вошла в густой туман.
     - Вас понял. Превышение высоты. Ускорьте снижение.
     - Вас понял.
     Через несколько секунд снова послышался голос пилота:
     - Три тысячи. Снова пауза
     - Две тысячи пятьсот. И еще после паузы:
     - Две тысячи.
     - Вас сносит вправо. Возьмите пять градусов левее.
     - Понял.
     - Так держать.
     - Тысяча пятьсот футов.
     - Не спешите, Первый,
     - Понял. - Пилот увеличил  обороты, затем  снова перешел на снижение. -
Одна тысяча футов.
     - Первый, вас сносит влево.
     - На сколько?
     -  Поправка - десять  градусов вправо. Теперь  десять влево. Вы  видите
землю?
     - Не вижу. Только по радару. Пятьсот футов.
     -  Нормально. Первый,  теперь не  прерывайте меня. Пять градусов влево.
Хорошо.  Два  вправо. Чуть-чуть  правее.  Вы  над  ограничительными  огнями.
Держите скорость  двести  футов.  Снова сносит  влево!  Еще, еще вправо!  Вы
видите посадочную полосу?
     - Не... - и больше ни звука.
     В  контрольной  башне диспетчер сорвал  наушники и откинулся в  кресле.
Потом он  наклонился вперед, взглядываясь в туман за окном. Оранжевое зарево
прорывалось сквозь  мглу  там, где лежал  пассажирский,  который при посадке
налетел на антенны  наведения. Остальное  поле было  черным.  Синие  огоньки
вдоль  посадочных   полос  не  могли   пробиться  сквозь  туман.  Диспетчеру
показалось, что  он видит слабый желтый отблеск неподалеку от  пассажирского
лайнера. Наверное, "скорая".
     - Джек, замени меня, - сказал диспетчер и поднялся. Он вышел из башни и
остановился на краю поля. Вскоре подъехала "скорая".
     -  Вы были  у наблюдательного,  который  только что сел?  -  спросил он
водителя.
     - Так точно. Он не загорелся, наверное, шел на спецгорючем.
     - Сколько человек на борту?
     - Один.
     Диспетчер  обошел  машину  и  остановился возле задних  дверец,  откуда
санитары доставали носилки. На теле, покрытом одеялом, лежал портфель.
     - Как его дела? - спросил диспетчер. - Плохо?
     - А, знакомый голос, - послышалось с носилок. - Пока жив, спасибо.
     - В конце вас снесло влево, - сказал диспетчер.
     - Я жив - это главное. Погодите минутку, ребята. Мне нужно сказать пару
слов диспетчеру. Слушайте, вы должны  помочь. Дело государственной важности.
Откройте портфель и  прочтите инструкцию. Сегодня же ночью эти письма должны
быть  в  Вашингтоне.  Там  есть копии  -  можете прочесть. Они  должны  быть
доставлены сегодня вечером. Вы поймете почему. О'кей?
     - О'кей.
     -  Спасибо. Теперь  тащите меня отсюда. Черт  возьми, больно уж  очень,
видно, ноги переломаны.
     Меньше всего в тот момент интересовали диспетчера  дела государственной
важности.  Он  только что  разбил  второй  самолет  за  вечер.  Вся  техника
диспетчерской отказала. Хуже дня не придумаешь.

     Удушье

     Грейс  и Питер свалили чемоданы,  тюки и  плащи у двери и вошли  внутрь
дома. Тим внес грудного.
     -  Тим,  закрой  дверь. Я не дождусь, когда сниму  эту дрянь  с лица, -
проговорила Грейс.
     Она  прошла  в  телевизионную  комнату, зажигая по пути свет.  Там  она
включила фильтр, занимавший целое окно. В комнатах замигали красные огоньки.
     - Дети, можете пойти  в уборную  и ванною, но не снимайте противогазов,
пока не загорится зеленый свет.
     Питер вышел из кухни, держа открытую банку пива.
     - Поспеши, зеленый огонек, - сказал он. - Я умираю от жажды.
     - Я тоже умираю от жажды, - сказала Пиви и стащила с лица маску.
     - Пиви! - Питер бросился к ней.
     Пиви  задохнулась  и хотела  закричать,  но зашлась кашлем.  Она шарила
руками, стараясь  отыскать брошенную маску. Питер схватил маску, одной рукой
прижал ее к лицу дочери, другой сгреб девочку и бегом понес в телевизионную,
где почти сунул головой в фильтр. Свежий воздух, струившийся сквозь решетку,
обвевал лицо девочки. Она пыталась отдышаться.
     - Что случилось, Пит? Чго она сделала? - Вбежала Грейс
     - Не волнуйся,  -  ответил Питер.  - Пиви, дыши спокойнее, дорогая. Все
обошлось, Грейс. Она была без маски секунды две.
     Наконец Пиви смогла сесть Она не хотела отходить от фильтра. Отец надел
ей маску и закрепил ремешки. Но на девочку снова  напал приступ кашля, глаза
были полны слез. Она судорожно прижимала маску к лицу.
     Грейс вышла в общую комнату.
     - Милый, - крикнула она оттуда. - Бери свое пиво. Зеленый свет!
     Питер только отмахнулся.
     Из спальни слышались восторженные крики:
     - Зеленый! Зеленый!
     Стаскивая маску, вошел Тим.
     - Я их всех уложил, - сказал он. - Только Кроху пришлось перепеленать.
     Грейс и Питер глядели друг на друга, держа уже ненужные маски в  руках.
Она потянулась к мужу, и Питер поцеловал ее.
     - В таком виде  ты мне нравишься куда больше, - сказал  он. - Пиви, все
уже сняли маски. Тебе тоже можно.
     Он наклонился и потянул за резинку, которая прижимала противогаз.
     Грейс ушла к грудному.
     -  Нет! -  закричала Пиви и  начала  отталкивать отца,  прижимая к лицу
маску и  цепляясь  другой  рукой за решетку фильтра. Питер опустился рядом с
ней на колени.
     - Девочка моя, воздух хороший. Видишь, я уже снял маску и мама сняла. И
Тим. Погляди. - Но глаза Пиви были зажмурены.
     - Нет, - повторяла она, - нет, нет, нет!
     - Оставь ее, - сказала Грейс, заглянув в комнату. - Я сейчас приготовлю
нам поесть. Она отправилась на кухню.
     - Пап, вот твое пиво, - сказал Тим, протягивая банку.
     - Что-то оно теплое, - заметил Питер. - Послушай, Пиви...
     Но девочка не двинулась с места. Питер включил телевизор.
     - Я погашу свет? - спросил Тим.
     - Конечно, конечно, я совсем забыл.
     Тим выключил свет, горела только одна лампа в телевизионной.
     -  Опять  напряжение  упало, - сказал Тим, усаживаясь перед  экраном, -
Смотри, желтая лампочка,
     Изображение на экране телевизора было мутным.  Тим до предела  прибавил
яркость, По экрану пошли черные полосы.
     - Еле тянет, - сказал он. - Кто это выступает?
     - Наверное, какое-то объявление, Не знаю. Прибавь звук.
     - Звук на пределе, - сказал Тим.
     - Дай-ка мне. - Питер заглянул за телевизор, Появился звук.
     Человек в респираторе отвечал на вопросы:
     - ...Нет, мы надеемся, что северная станция будет в порядке к утру.
     Камера  перешла на задававшего вопросы телекомментатора,  на маске  его
виднелись буквы Эн-би-си.
     - Что же было причиной аварии, мистер Спивак?
     Мистер Спивак выглядел усталым и  растерянным, словно весь день отвечал
на  один и тот  же вопрос. Ресстерянность  обнаруживалась лишь  в  глазах  и
голосе - остальное скрывал противогаз.
     - Я уже говорил мистеру Филипсу, что мы не установили точной причины. Я
полагаю, что когда вчера ночью было снижено  напряжение в сети...  Я  должен
пояснить: во многих жилых домах в северной части города установлены бустеры,
которые не позволяют понижению  напряжения в сети отразиться на напряжении в
квартирах. Мы  понижаем напряжение в ночное время для  того, чтобы уменьшить
нагрузку  на  генераторы. Но  бустеры в жилых домах срывают  эту меру. Более
того, они ведут к обратному эффекту. При падении напряжения расход энергии в
городской сети возрастает, так как увеличивается сила тока. В результате при
падении напряжения нагрузка на сеть тоже не уменьшается, а увеличивается.
     -  Понятно.  Следовательно если везде будут установлены эти... бустеры,
назовем их регуляторами, уменьшить нагрузку на линии вы уже не сможете?
     -  Вы правы.  Единственный выход - снизить  напряжение настолько, чтобы
бустеры  не могли работать. Вероятнее всего, именно это и произошло  прошлой
ночью, однако, должен заявить, без  нашего участия. Комбинат по  переработке
канализационных отходов  обладает мощными электронасосами. Прошлой ночью все
они работали. Именно это послужило  последней каплей. Напряжение  упало ниже
критической  точки,  вызвавшие  перегрузку  насосы  перегрелись,   произошло
короткое замыкание, и вышли из строя наши генераторы.
     -  Мистер  Спивак,  станция снабжает  электроэнергией большинство жилых
районов  города,  как богатые  дома,  так  и  бедные.  У  обитателей  бедных
кварталов тоже имеются регуляторы?
     -  Эээ... я  бы сказал,  что нет. Регуляторы  дороги, и в муниципальных
домах их не устанавливают.
     -  Будет  ли  справедливым  утверждать,  что обитатели  богатых  домов,
снабженных регуляторами, несут ответственность за происшедшую прошлой  ночью
смерть четырехсот человек в бедных кварталах?
     -  К  сожалению,  я  не  смогу  ответить   на  этот  вопрос.  Наверное,
справедливее было бы сказать,  что регуляторы были одним из факторов аварии.
К тому же смертные случаи имели место во всех районах города.
     - Но в бедных семьях нет респираторов или их не  хватает на всех членов
семьи,  и  потому им приходится отсиживаться в  домах, снабженных фильтрами.
Как только  прекратилась  подача электроэнергии и  отключились фильтры,  эти
люди были обречены на смерть?
     -  К сожалению,  я  не  смогу ответить и  на этот вопрос.  Обратитесь в
городское  управление.  Если больше  вопросов  нет,  я хотел  бы вернуться к
работе. У меня много неотложных дел.
     -  Перед  вами  выступал  мистер  Спивак,  главный  инженер  Управления
городского хозяйства. Мы возвращаемся в нашу студию.
     На экране  возникли два человека без респираторов, сидевшие  за  низким
столом.
     -  Спасибо  за  интервью, - произнес один  из них. - Мы снова в студии.
Передачу ведет наш комментатор Том Френдли. Продолжаем передачу, посвященную
катастрофе в Северном районе. Рядом со мной находится мистер Энтони Капуццо,
старейшина сорок четвертого  микрорайона,  так сильно  пострадавшею  прошлой
ночью.  Мистер Капуццо,  разговаривал ли  с вами по поводу этих событий  мэр
Чикаго?
     Капуццо отвечал глубоким басом:
     - Его  честь  позвонил  мне  сегодня  утром. Он  принес свои  искренние
соболезнования  осиротевшим  семьям  моего  микрорайона.  Мы все  так  много
пережили.
     - Что, по вашему мнению, послужило главной причиной катастрофы?
     - Придется  подождать, Том,  что нам скажут  эксперты. А  пока  что  мы
бросили  все силы на очистные работы вокруг канализационного  комбината и на
то,  чтобы  восстановить  подачу  энергии  в  те  районы,  которые  все  еще
отключены.
     -  Вы  слышали, что  говорил мистер Спивак.  Согласны ли вы  с тем, что
основной причиной аварии были регуляторы?
     -  Мне не  хотелось  бы спешить  с  выводами, - сказал Капуццо. - Вы же
знаете,  наверно, что  состояние оборудования  на канализационном  комбинате
оставляет желать лучшего.
     - Вы имеете в виду споры между мэром и мистером Спиваком о приобретении
нового оборудования?
     - Послушайте,  Том, я знаю, что газеты старались раздуть этот  спор, но
мистер Спивак -  достойный джентльмен, несмотря на то что он республиканец -
добродушная  улыбка во  все лицо, - и мэр трудится с ним рука об руку. Выход
из  строя  двух  насосов  мог быть  и случайностью. Факт  остается фактом  -
генераторы на электростанции вышли из  строя, как только перегорели насосные
двигатели. Но я не эксперт.  Давайте  лучше подождем, что скажут специалисты
из комиссии.
     -  Мистер  Капуццо,  насколько  мне  известно,  в  небоскребе,  где  вы
проживаете,  было зарегистрировано  два смертных случая, а  в домах  Кабрини
погибло двести человек. Как вы это объясните?
     -  Том, мы занимаемся  расследованием. Поверьте мне. Но сейчас я должен
вас покинуть.
     - Мистер  Спивак  указал ранее, что регуляторы  в  богатых  домах могут
поддерживать напряжение в сети  в  течение шести  -  двенадцати часов  после
отключения электроэнергии, тогда  как в муниципальных домах не предусмотрено
никаких мер для того, чтобы фильтры в случае аварии продолжали работать.
     - Я убежден, что мистер Спивак  спешит с выводами. Простите  меня, Том,
но я спешу к себе в контору. Дела не терпят.
     Из кухни донесся голос Грейс:
     - Питер, ты только погляди на это.
     - Подожди минутку, - сказал Питер.
     -  Теперь  мы  переходим... - произнес  диктор  на  экране. Изображение
начало тускнеть и пропало.
     - Тим, попробуй настроить, - сказал Питер и пошел на кухшо.
     - Питер, в холодильнике все испортилось!
     - Прошлой  ночью большая авария электросети была, - сказал Питер. - Они
включили  свет  как  раз  перед  нашим  возвращением.  Видишь,   на  сколько
электрочасы отстали.
     - Пит, послушай, как странно гудит холодильник.
     Питер прислушался.
     -  Ты права. Опять напряжение садится. - Он  открыл холодильник и сунул
руку в морозильную камеру. - Совсем не охладился. То-то пиво было теплым.
     Пнви вошла на кухню. Она так и не сняла противогаза.
     - Мама, я хочу пить и есть.
     -  Сними  маску, дорогая.  Мы  скоро  будем  обедать  -  если  я  отыщу
что-нибудь,  что не испортилось, Сними ее, сними, неужели ты не устала в ней
ходить три дня подряд?
     Пиви подумала и сняла противогаз. Вошел Тим.
     - Я его выключил, - сказал он. - Полная безнадега.
     - Я слышала, что они говорили о регуляторах напряжения. Что это такое?
     -  А я читал в газете  рекламу,  -  сказал Тим.  - Они не  дают  упасть
напряжению.
     - Интересно, они в самом деле помогают?
     - А то зачем бы их продавали?
     - На весь дом? - спросила Грейс.
     - Наверняка.
     Питер задумчиво поглядел на холодильник.
     - А почему бы и нам не купить такой регулятор? - подумал он вслух.

     Проблемы безопасности

     -  Ну и жарища сегодня, - сказал Джо,  наблюдая, как желто-серые полосы
ползут по экрану, - Кондиционирование отключили?
     Маколей отхлебнул кофе.
     -  Сегодня работают только фильтры, - ответил  он -  Ты  утром  смотрел
новости?
     - Я больше их не смотрю.
     Маколей взял микрофон.
     - Четвертый, - сказал он. - Четвертый, вызывает Служба.
     - Четвертый на связи, - ответил женский голос.
     - Милочка, дайте нам цифры в инфракрасном спектре.
     - Вас  поняла. Уточняю,  я - Четвертый наблюдательный, а не милочка. До
связи.
     - До связи. - Маколей поднял брови. - Самолюбие.
     - Три  тысячи восемьсот,  - сказал  Джо после паузы. -  На двести футов
выше.
     - Служба вызывает Четвертого.
     - Четвертый слушает.
     - Поднимитесь на четыре тысячи пятьсот и повторите замеры.
     - Вас понял.
     Через несколько минут Джо сказал:
     - То же самое. В лучшем случае три тысячи семьсот пятьдесят.
     Маколей пошел к  Тейлору.  У того в кабинете было еще жарче. Тейлор был
один. Маколей сел у стола.
     - Наши письма дошли?
     - Я  как раз стараюсь  это выяснить, - сказал Тейлор. - Ты слышал,  что
вчера ночью не было электричества в Вашингтоне?
     Маколей удивился.
     - Я не думал, что одно с другим связано. Ему там не следовало садиться.
Где он сел? В Балтиморе?
     -  Он сел в Балтиморе,  но посадка оказалась не совсем удачной. Он жив,
но  в  каком состоянии, не  знаю. Все  утро телефонная связь практически  не
работает Уже час, как я стараюсь  дозвониться до  Нью-Йорка, Вашингтона  или
Балтимора. А в Бостоне ничего не знают.
     - Может, воспользоваться радиосвязью Службы? - спросил Маколей.
     Зазвонил телефон. Тейлор с минуту слушал, потом кивнул и сказал:
     - Спасибо, девушка. Считайте, что я отказываюсь от заказа. - Он положил
трубку и сказал Маколею. - Пошли, попробуем.
     Они перешли в зал, и Маколей связался с радистом Службы в Балтиморе.
     - Попробуйте телефонную связь с Вашингтоном, - сказал ему Маколей.
     - Кому звонить в Вашингтоне?
     - Вызывайте министерство внутренних дел.  Будете транслировать разговор
через передатчик.
     -  Вас понял, - ответил радист. Они  слышали, как  он  набирает  номер.
Потом раздался голос телефонистки министерства.
     - Министерство внутренних дел слушает.
     Маколей передал микрофон Тейлору.
     - Нажми здесь, - сказал он.
     -  Говорит  Джеймс   Тейлор,   директор  Чикагской  службы  наблюдения.
Соедините меня с министром.
     - Минуту, сэр.
     Почти сразу телефонистка сказала:
     - Приемная министра, мистер Тейлор. Мистер Хомер будет говорить лично.
     - Добрый день, Тейлор.
     - Доброе утро, господин министр. Прибыл ли мой курьер?
     - Мы говорим по секретному каналу, Тейлор?
     Тейлор взглянул на Маколея, тот отрицательно покачал головой.
     - Нет, сэр, - сказал Тейлор.
     -  Тогда без  подробностей. Ваше письмо прибыло,  человек,  который его
доставил,  находится здесь. Здесь же министр  обороны. Вертолет  ждет вас на
базе ВВС в двенадцать ноль-ноль. Прошу вас, а также  всех, кто ознакомлен  с
содержанием письма, прибыть туда. Сколько ваших сотрудников знают об этом?
     - Я уточню, сэр. Но думаю, трое. Включая моего секретаря и помощника.
     - Хорошо. До встречи.
     - Сэр, предпринимаются ли какие-нибудь меры?..
     - Мы обсудим это здесь. До свиданья.
     - Чикаго, говорит Балтимор. Министерство отключилось.
     Маколей взял у Тейлора микрофон.
     - Я понял, Балтимор. Спасибо.
     - Пошли ко мне в кабинет, - сказал Тейлор Маколею. - Джо, вы  ничего не
слышали.
     Джо кивнул, не отрывая взгляда от экранов.
     По пути они захватили Бетти. Тейлор закрыл за собой дверь кабинета.
     - Я как-то об этом не успел подумать. Бетти, кто еще знает о содержании
писем?
     - Больше никто. Я сама их все запечатала, а вы заперли портфель.
     -  Отлично.  Я  не  думал,  что  органы  безопасности  так  скоро  этим
заинтересуются. Но Хомер, видно, полагает иначе. Министр обороны уже в курсе
дела, а это означает, что и  Пентагон все знает. А если они  все еще боятся,
как бы за границей не узнали, в каком мы состоянии, это означает, что они ни
черта не  поняли из нашего письма. Я не стал говорить об остальных письмах -
они должны  быть у всех сенаторов, в Белом  доме и у  всех  министров. Если,
конечно, пилот не  отправился прямиком в  министерство внутренних дел. Вроде
бы при посадке он не сильно пострадал. Как я понимаю, он в Вашингтоне.
     - Ты  надеешься, что  письма доставлены?  Но если  они  попали к Службе
безопасности,  мы  уже ничего не сможем поделать. Так что  лучше  собирайся.
Времени почти не осталось.
     - Куда мы едем? - поинтересовалась Бетти.
     - Мы, дорогая, в тисках секретности, хотим того или нет. Нас вызывают в
Вашингтон. И тебя, Бетти, тоже, потому  что ты печатала письмо. К полудню мы
должны быть  в Гленвью, так что осталось всего два часа. Отправляйся  домой,
соберись, мы  подхватим  тебя у дома, скажем...  в десять тридцать. Движение
такое, что нельзя рисковать.
     - Может, быстрее на метро? - спросил Маколей.
     - Ты не смотрел новости, - ответил Тейлор. - С утра отключена энергия в
Северо-западном районе, так что на метро рассчитывать не приходится.
     Сквозь город  пробирались медленно. Бетти ждала их на тротуаре. Она уже
беспокоилась - они опоздали  минут на двадцать.  Эдинская трасса была забита
машинами в обоих направлениях. Машины ползли с зажженными фарами.
     - Ты только посмотри, - сказал Маколей. - И так нечем дышать, а сколько
машин!
     -  Ты  на нас взгляни,  - ответил Тейлор. - У нас  герметичная машина с
кондиционером и фильтрами, едем  мы медленно, двигатель работает вполсилы, а
все равно выбрасываем в атмосферу вдвое больше других машин.
     - Но мы же едем по важному делу, - сказала Бетти.
     - Они в  большинстве случаев тоже. В этом и беда.  У всех  дела. И всем
надо дышать, и всем надо  хранить пищу,  и все хотят смотреть телевизор  - и
так далее, и тому подобное. Каждый старается  справиться с  ситуацией в меру
своих сил. А когда воздух становится  еще хуже, вы идете  и покупаете фильтр
посильнее,  а  этот сильный фильтр  потребляет  больше энергии,  усиливается
нагрузка на генераторы, и воздух становится еще хуже. Вы покупаете регулятор
напряжения, у вас дома напряжение  в норме,  а  вокруг падает еще  больше, и
снова увеличивается нагрузка  на  генераторы. Выходит из строя  общественный
транспорт, и вы  едете  в  город на  собственной машине, а  от этого  воздух
становится  еще грязнее. И  чем  дальше, тем хуже. Вы ведь не согласны молча
страдать. Вы  принимаете меры. Но  если вы работаете на  заводе, в магазине,
водите такси, у вас нет ни возможности, ни знаний,  чтобы устранить причину,
в ваших силах  лишь бороться со следствиями по мере их возникновения.  И чем
ты богаче и влиятельней, тем больше вреда ты приносишь окружающим.
     -  Правильно, - согласился Маколей.  - Всякий  раз, когда  вы покупаете
новое приспособление, чтобы улучшить условия внутри вашего пузырька, снаружи
от этого становится немного хуже.
     - А вы слышали о водяных насосах? - спросила Бетти.
     - Нет.
     -  У нас  в доме такой установили.  Он  качает воду даже тогда, когда в
городе ее нет. Это очень удобно. Конечно, я думаю, получается то же, что и с
регуляторами напряжения. Но в моем пузырьке вода есть.
     -  Водяные  насосы!  -  воскликнул  Маколей.  -  А  вы  понимаете,  что
произойдет в случае пожара? Эти  насосы  высосут всю воду из сети! К тому же
насосы-то электрические! Энергии они пожирают сверх меры.
     - Я  вчера вечером смотрел  передачу,  - сказал  Тейлор.  -  Там  много
говорили о регуляторах  напряжения. Зря они о них говорили. Чем больше о них
будут знать, тем больше народу побежит их покупать. И никто не подумает, что
это означает  для  тех,  у  кого регуляторов нет. Боюсь, что  мы  в  опасной
близости  от  ситуации, исключающей  всякий  альтруизм, -  уж  очень  пугает
окончательное крушение. Хотел бы я знать, многое ли нас отделяет от этого.
     - Но это же ужасно! - ахнула Бетти.
     - Ты права. Это ужасно.
     Они  замолчали.  Тейлор старался протиснуться между машинами, чтобы  не
опоздать на базу.
     Через час они  остановились перед воротами Гленвью. Там их ждали двое в
штатском. Они сели  к ним в машину и доехали до диспетчерской. У башни стоял
большой  реактивный транспортный вертолет ВВС. Его лопасти лениво вращались.
Как только они взошли на борт, вертолет поднялся.
     Они  подзаправились  на  базе  Райт-Патерсон,  там  же  успели  немного
перекусить, а еще через два часа опустились  на площадке у Пентагона. Душный
подземный коридор, правда снабженный фильтрами, привел их к лифтам, и вскоре
они оказались в прохладном комфортабельном зале на одном из верхних этажей.
     -  Еще один  пузырек, - прошептала Бетти Маколею, пока сопровождающий и
Тейлор говорили с дежурным офицером.
     Их  пригласили в  огромный  устланный коврами  кабинет. Удобные голубые
кресла  вытянулись  строем  вдоль  массивного  стола. Посреди  стола  стояли
государственный  флажок и  флажок ВВС. Окна  были  закрыты  тяжелыми  синими
портьерами.
     Они остались одни, было время разглядеть комнату.
     На громадной  цветной  фотографии  во  всю  стену  звено  сверхзвуковых
истребителей-бомбардировщиков  неслось к лесистым  холмам. Сидящий  в  торце
стола мог представить себе, что находится за штурвалом истребителя.
     Глядя на фото, Маколей задумчиво произнес:
     - Вот смотрю, а мысль только об одном: какой там чистый воздух!
     - Непонятно,  где это  снято, -  сказала Бетти, поворачиваясь в  мягком
кресле.
     Вошел  адъютант  - до  лоска подтянутый и ухоженный майор. Улыбаясь, он
присел к столу.
     - Простите, что мы заставили вас  ждать. Как вы долетели? - спросил он,
изобразив приветливую улыбку.
     - Нормально, - сказал Тейлор.
     - Нас задержали пробки в городе, - сказал Маколей.
     -  Генерал Сомс вскоре присоединится к нам. Он хотел бы побеседовать  с
вами,  прежде чем вы  попадете  в  Белый дом.  Ваша беседа  будет совершенно
неофициальной. Не хотите ли кофе? Виски?
     Официантов не  было, так  что  майору пришлось подняться и оставить  их
снова  в  одиночестве. Маколей с некоторым  удовлетворением отметил, что под
ним поскрипывает стул.
     Внезапно дверь распахнулась, и вошел другой майор с портфелем в руке. В
другой  руке  он держал одно из  писем.  Фирменный конверт Службы наблюдения
Маколей  узнал  сразу.  Майор положил письмо  посреди стола.  Затем дружески
улыбнулся гостям  и  присел  в  кресло,  стоявшее чуть  в  стороне.  Положив
портфель на колени, он достал из него ручку и блокнот.
     Наконец появились главные  силы. Еще  два адъютанта в чине  полковников
отворили  двери, чтобы пропустить на удивление удачно отглаженного генерала.
Явно это был  сам Сомс.  За  ним, оживленно  беседуя  вполголоса,  вошли два
генерала  чином поменьше. Сомс  был удивительно  подтянут, отлично  выбрит и
отличался благородной красотой.
     Адъютанты разделились. Место в торце стола занял один из сопровождающих
генералов,  тогда  как  Сомс  непринужденно уселся  напротив  гостей. Другой
сопровождающий  генерал подошел к майору-стенографисту и что-то тихо сказал.
Оба сдержанно засмеялись. Полковники сели чуть сзади.
     Адъютант, сидевший за столом, поднялся.
     -  Генерал, позвольте  представить вам мисс  Хэтч,  мистера  Маколея  и
директора Чикагской  службы  наблюдения мистера  Джеймса Тейлора, -  чеканно
произнес он и снова сел.
     Имена были  названы безошибочно, и порядок представления был таков, что
генерал обратился прямо к Тейлору.
     - Благодарю за визит, Тейлор, -  сказал он добродушно.  - Я не хотел бы
отнимать ваше драгоценное время, так что сразу к делу.
     Стенографист начал записывать, положив блокнот на портфель.
     -  Наша  встреча  совершенно неофициальна,  -  продолжал генерал. -  Мы
внимательно изучили ваше письмо и  пригласили  вас  потому,  что отнеслись к
нему очень серьезно, чрезвычайно серьезно.
     - Простите, генерал, но вам я не направлял письма, - сказал Тейлор.
     -  Вы уверены?  -  удивился генерал. - Насколько я помню,  вы  посылали
копию министру обороны,
     - Эта копия еще не доставлена.
     - Донятно. В общем, это  не  имеет значения.  Впрочем,  Джон,  скажите,
каким образом у нас оказалась копия письма?
     - Ваш курьер доставил нам копию без адресата, - вежливо сообщил один из
младших генералов.
     Маколей удивленно взглянул на Тейлора, но тот только пожал плечами.
     - Понятно, - сказал он.
     -  Итак,  -  генерал  собрался  с  мыслями, -  что  касается  ситуации,
изложенной вами... Новых сведений нет?
     -  Высота  облака,  - сказал  Маколей, -  по данным  наших  наблюдений,
возросла к сегодняшнему утру на сто пятьдесят футов. За последние двенадцать
часов в Чикаго произошли две аварии в системе энергоснабжения.
     Адъютант, сидевший в стороне, сказал:
     - Аварии  уже устранены. Мистер  Маколей,  очевидно, не  осведомлен  об
этом.
     - Разумеется, - обрадовался  генерал Сомс.  - Так что неприятности были
временными. Но общее положение остается  очень серьезным, как вы и указали в
своем письме.
     -  Какие меры  будут приняты? - спросил  Тейлор.  -  Вы  же читали наши
рекомендации?
     -  Разумеется,  разумеется,  мы  ознакомились  с  ними самым  серьезным
образом.  Однако  вы  должны  понимать, что  принятие  таких решительных мер
должно быть тщательно  взвешено. Последствия их  могут  оказаться  серьезнее
современного  положения.  Много серьезнее. Мы ведь тоже не сидим сложа руки.
Надеюсь, вы  это  понимаете.  Нам  приходится  принимать  во внимание многие
факторы, о которых вы в Чикаго не имеете представления.
     - Осознаете ли вы, генерал, что описанное нами положение характерно для
всей части страны от Миссисипи до восточного побережья? - спросил Маколей.
     - Да,  - ответил  за  генерала адъютант.  - Мы  обсудили  эту  проблему
сегодня утром. ВВС полностью осознают масштабы.
     - Что вам нужно от нас? - спросил Тейлор.
     - Ну что ж, - генерал обернулся к Тейлору, - строго  конфиденциально мы
должны   сказать  вам,  Тейлор,  что  международное  положение  таково,  что
выполнение   ваших   рекомендаций   может  повлечь  за   собой  серьезнейшие
последствия,  на  наш взгляд  крайне  нежелательные. То, что вы предлагаете,
ослабит  наши  позиции.  Нет,  я  не  говорю,   что   мы  не  можем   ничего
предпринимать.  В  нашем  распоряжении  территория  всей  страны.  Мы  можем
передвинуть некоторые отрасли промышленности в менее загрязненные  районы  и
тем   самым  резко  уменьшить  опасность.  Попрошу  вас  рассмотреть   такую
возможность. Это трудное, большое начинание, но можете быть уверены в полной
поддержке военно-воздушных сил.  Мы вместе с вами уберем  из больших городов
электростанции,  нефтеперерабатывающие   заводы  и  другие  предприятия.  Мы
убеждены,  что  вы компетентны решать, что  и  куда надо передвинуть. Мы вас
поддержим.  Таким  образом  мы  сможем  кардинально  решить  наши   насущные
проблемы,
     Маколей открыл было рот, чтобы возразить, но Тейлор перебил его:
     - Мне кажется,  генерал  Сомс, что я вас понял. Разрешите  мне изложить
вашу мысль собственными словами. Вы полагаете, что Служба наблюдения  сможет
указать  вам те районы страны, где загрязнение  атмосферы минимально,  чтобы
убрать из критических точек наиболее вредные  отрасли  производства. То есть
провести  децентрализацию  промышленности. Одновременно  с  этим, если  я не
ошибаюсь,   вы   хотите   таким   рассредоточением   уменьшить   последствия
неожиданного нападения противника.
     Генерал  наклонился  и в  упор  посмотрел на  Тейлора. Взгляд  его  был
тяжелым.
     - Тейлор,  - сказал он, - вы поняли нас совершенно правильно. С военной
точки  зрения  прекращение  производства  сделает  нас  беззащитными   перед
нападением извне.  Если же мы распределим промышленность по всей стране, это
сослужит нам добрую службу. Да и вам поможет.
     Генерал откинулся в кресле и удовлетворенно произнес:
     - Господа...  и  мисс... Ээээ... я полагаю, мы достигли взаимовыгодного
решения. Позвольте считать наше плодотворное совещание законченным.
     Генерал поднялся, пожал руки прибывшим и направился к двери. Полковники
поспешили  отворить  ее,  младшие генералы  удалились  следом,  все  так  же
оживленно беседуя. Один из них задержался возле Тейлора:
     - Мы рады, что вы с нами, Тейлор, - сказал он и протянул ему руку.
     Тейлор пожал руку и ответил:
     - Рад быть полезным.
     -  Если  вы  последуете  за мной,  - поднялся  майор-стенографист, -  я
покажу, где можно вымыть  руки. Для  вас приготовлен обед, если, конечно, вы
не возражаете его отведать.
     Когда они покидали кабинет, Маколей тихо сказал Тейлору:
     - Если мы их послушаемся, через год облако покроет всю страну.
     - Знаю, - ответил Тейлор. - Помолчи. Этого не случится.
     -  Какой  он был  внушительный!  -  прошептала Бетти.  -  Я  до  смерти
перепугалась.
     Маколей взял ее под руку и прошептал:
     - На это они и рассчитывали.

     Как выжить

     - Это Овальная комната, - сказал Маколей Бетти. - Здесь сидит секретарь
президента. Охранники вышли.
     - Вам не кажется, -  продолжал Маколей,  - что за стенами всегда кто-то
бегает и оповещает о нашем прибытии. Вроде никто не предупреждает о том, что
мы пришли, а к нашему приходу неизменно кто-то готов.
     Дверь открылась.
     Вошел Джордж Фарроу - они его сразу узнали.
     - Спасибо, что вы пришли,  - сказал он.  - Давайте знакомиться. Значит,
вы - Бетти Хэтч... Вы - Маколей. Ну а вы должно быть Тейлор.
     Он широко улыбнулся, пожимая  руки. Фарроу  был чернокожим.  Контраст с
приемом в Пентагоне был разительным. Им сразу стало легче.
     - Президент сейчас выйдет, - сказал Фарроу. - Он говорит по телефону.
     - А кто еще будет?
     -  Масса народу. От министерства  внутренних дел, министерства обороны,
коммерции и так  далее. Но не волнуйтесь, убежден, они  вас  не  съедят.  Им
важно узнать, что вы думаете о  сложившейся ситуации. Это не  будет  кабинет
министров, хотя соберемся мы в зале заседаний. Вы пообедали?
     - Нас чудесно покормили в Пентагоне, - сказала Бетти.
     Фарроу быстро взглянул на нее:
     - Простите... - и тут же вышел из комнаты.
     - Они не  знали, что нас перехватил Пентагон, - сразу сообразил Тейлор.
- Боюсь, что мы угодили в самое пекло.
     - Мне не надо было говорить этого? - спросила Бетти.
     - Не бойся, Бетти, нам нечего скрывать, - сказал  Тейлор. - Но если то,
что я знаю о президенте Холланде, - правда, ему это не понравится.
     - Ты будешь говорить ему о других письмах? - спросил Маколей.
     - Думаю, что теперь это уже неважно. Вновь вошел секретарь.
     - Мисс Хэтч, - сказал  он, -  господа, разрешите представить - господин
президент.
     Президент Холланд быстро, но твердо пожал всем руки.
     -  Приветствую вас,  мисс Хэтч, мистер Маколей,  мистер Тейлор.  Джордж
только что сказал мне, что вы останавливались по пути  в Пентагоне. С кем вы
говорили, с Карвером или с Сомсом?
     - С генералом Сомсом, господин президент, - ответил Тейлор. - Он желает
децентрализовать промышленность.  Я  не стал  объяснять ему, почему из этого
ничего не выйдет.
     - Хорошо. Второй вопрос: сколько копий письма было отправлено и кому?
     - Бетти, ты лучше знаешь, - сказал Тейлор.
     -  Я  сделала  сто  двадцать  копий:  каждому  сенатору, каждому  члену
кабинета и несколько запасных. И один экземпляр для вас, господин президент.
     -  Зачем так много, Тейлор?  Вы что, хотите, чтобы об  этом  знал  весь
свет?
     -  Нет,  господин  президент.  Но я хотел  быть  уверен, что письмо  не
затеряется. По крайней мере я старался так сделать.
     - Сенаторы  ничего не получили. Ваш курьер оставил  одну копию  здесь и
отправился в министерство внутренних дел, где его и задержали.
     - Но у генерала Сомса была копия.
     -  Без  сомнения. Как  могло получиться,  что  в качестве посыльного вы
избрали аэродромного диспетчера?
     - Диспетчера? - Тейлор с Маколеем удивленно переглянулись.
     -  Наверное,  пилот  был  ранен,  -  сказала  рассудительно  Бетти -  И
кого-нибудь попросил его заменить.
     - Возможно,  - согласился Тейлор. -  Значит, диспетчер  прочел копию  и
отнес или отослал  ее в Пентагон прежде, чем куда бы то ни было еще. Кстати,
пилот был ознакомлен с содержанием письма.
     Форроу молча покинул комнату, и они услышали, как он набирает номер.
     - Хорошо,  - сказал президент. - По крайней мере мы все теперь в курсе.
Предлагаю  присоединиться к остальным в зале  заседаний. Мисс Хэтч и  мистер
Маколей, вы можете  присутствовать на совещании, но попрошу вас не выступать
и не  комментировать  события,  за  исключением  тех  случаев, когда  к  вам
обратятся непосредственно.
     В полной  тишине тридцать  с лишним человек, сидевшие  вокруг  большого
стола, поднялись при появлении президента. Президент указал Тейлору на место
рядом с собой.
     - Насколько  я  вижу,  - сказал  президент, -  все, кого  я  пригласил,
собрались.  Благодарю  вас.  Разрешите  представить  вам  мистера   Тейлора,
директора Чикагской службы наблюдения, и его помощников -  мистера Маколея и
мисс Хэтч.
     Последовали поклоны и рукопожатия.
     -  Это  не  совсем  обычное  заседание,  назовем  его экстренным.  Если
возникнет необходимость, мы соберем кабинет в  полном составе. Дело  в  том,
что  мистер Тейлор  поднял  вопрос,  который  всех нас  давно  беспокоит.  Я
пригласил  сюда  мистера  Тейлора  и  его   помощников  по  совету  министра
внутренних   дел   Тома   Хомера,   дабы  непосредственно  познакомиться   с
информацией,  которой  он  располагает,  и  предотвратить всякие  интриги  в
будущем.
     Некоторые из присутствующих понимающе улыбнулись.
     - Мистер Тейлор полагает, что ситуация настолько серьезна, что он пошел
на определенный риск, чтобы довести до нашего сведения свою точку  зрения. А
так как  он более других осведомлен о положении вещей в стране, мы вынуждены
со  всей серьезностью отнестись к его предупреждению. Если я правильно понял
мистера Тейлора, проблема загрязнения  окружающей среды стала самой насущной
из наших проблем. Вы что-то хотите нам сказать, мистер Купер?
     Поднялся министр обороны.
     -  В  министерстве  обороны,  как  вы  знаете, также  весьма  озабочены
сложившимся  положением.  Поскольку  здесь  присутствуют  лица,  не  имеющие
доступа к секретной информации, я не могу углубляться  в детали, но убежден,
что  наши враги внимательно следят  за  состоянием облачного слоя над нашими
городами и понимают, в сколь опасном положении мы находимся.  Даже допуская,
что обстановка  в больших городах может выйти из-под  контроля, мы не должны
упускать из виду международное положение. С одной стороны, мы должны принять
меры, чтобы  выжить в такой обстановке,  чтобы,  попросту говоря, дышать,  с
другой стороны, мы не должны забывать, что наши враги не дремлют.
     - Том, - сказал президент, обращаясь к  министру  внутренних  дел, - ты
будешь председательствовать.
     Хомер встал.
     - Разумеется, - сказал  он, - вопрос  о безопасности  государства очень
важен, но я думаю,  что не  менее важно  сейчас  выслушать мистера  Тейлора.
Прошу вас, мистер Тейлор.
     Тейлор медленно поднялся с места.
     -  Благодарю  вас,  мистер  Хомер,  -  сказал он.  -  Я  не компетентен
высказываться по вопросам  обороны и безопасности. Но слова мистера Купера и
то, что мы слышали сегодня от его генералов, еще раз  убеждают меня - они не
поняли, о чем идет речь. Речь идет не просто об облачном слое. Это не просто
облако - это  смертоносный газ. Без всяких вражеских усилий мы уже выпустили
на  самих  себя  отравляющие вещества  огромной силы. И этот газ  не выходит
из-под  контроля. Он  уже вышел из-под  контроля.  И  уверяю  вас,  господин
президент, что мы говорим  не  об ухудшении условий окружающей  среды -  эти
слова употреблялись так часто, что к ним уже привыкли. Мы говорим о том, что
находимся сейчас в условиях войны. Каждый из нас живет  в мире, созданном из
отходов жизнедеятельности  своих соседей. Еще несколько лет  назад мы  могли
избавляться от этих отходов раньше, чем они оказывали вредоносное влияние на
наши  жизни.  Теперь  же мы  все находимся  в  постоянном  конфликте  друг с
другом... Мы не успеваем избавляться от отходов.
     Это настоящая война: мы достигли той грани, за которой человек не может
делать, что  хочет, не ставя под угрозу выживание  окружающих. Мы сами стали
источником опасности. Каждый человек должен думать о  том, что  он делает, а
не о том, как влияет на него окружающая среда.
     Поглядите на комнату,  в  которой  мы  заседаем.  Она хорошо  освещена,
прохладна, наполнена  свежим  воздухом,  все мы чисты и здоровы. Как  же нам
удается поддерживать такое состояние? Биологи давно  уже знают ответ на этот
вопрос. Они  утверждают,  что жизнь -  это превращение  беспорядка,  хаоса в
порядок, но  цена этого порядка - усиление хаоса  вне биологической системы.
Мы  охлаждаем эту комнату, но за счет этого выбрасываем  тепло  в окружающую
среду.  Мы фильтруем  воздух, но и фильтрация повышает концентрацию газов  и
пыли  снаружи.  К  тому  же   и  охлаждение,  и  фильтрация  требуют  затрат
электроэнергии, а работа  любого генератора энергии связана  с  выбросами  в
атмосферу.  И чем тщательнее  мы  поддерживаем  чистоту  в наших...  как  их
называет мой коллега, пузырьках, тем грязнее становится окружающий мир и тем
большую нагрузку испытывают наши фильтры и холодильники.
     Наша  главная  проблема  исходит из факта  человеческого существования.
Люди  не  могут   быть   пассивными  жертвами  обстоятельств,  они  активные
преобразователи их. Если человеку холодно, он не добавит еще одно  одеяло, а
включит  электропечь.  Если   эта  печь  окажется  недостаточно  мощной,  он
приобретет печь помощнее.  Если  ему  трудно дышать, он старается  раздобыть
новый, более  эффективный  фильтр;  если уменьшается  напор  воды,  он  ищет
электронасос;  если  падает  напряжение в сети,  он устанавливает  регулятор
напряжения.  Вот  в  чем   корень   проблемы.   Каждый  индивидуум  способен
контролировать положение вещей в  той частичке мира, благосостояние  которой
его волнует. Но  что происходит с остальным миром - не входит в его расчеты.
И  мы сейчас говорим не только о комфорте.  Не забудьте, что уже  сегодня  в
шести  крупнейших  городах   Соединенных   Штатов,   лишившись   фильтра   и
респиратора, вы покончите счеты с жизнью.
     Если не  будет предпринято кардинальных мер, чтобы исправить положение,
наши  рекомендации тоже не спасут. Мы отступим  несколько к прошлым условиям
жизни, но через некоторое время неминуемо вернемся к современному положению.
Мы  должны отыскать понятный  каждому руководящий принцип, чтобы пресечь  те
действия по защите человека от окружающей среды, которые губят эту среду. Мы
должны  убедить общество, что защита самого  себя не  ведет ни к чему, кроме
неизбежной катастрофы для всех.
     Эта  проблема выходит за пределы моей компетенции. Но я очень  надеюсь,
что она находится  в компетенции  собравшихся. Сегодня мы вынуждены  принять
срочные  меры,  чтобы  прекратить войну каждого  против  всех. И  совершенно
неважно  в этой  ситуации, что планируют русские, или  что это  означает для
китайцев,  или насколько  это подорвет  доверие  к  нам у  наших  союзников.
Достаточно  заглянуть  на  два  месяца вперед,  когда  начнется отопительный
сезон,  и  станет  ясно, в сколь  беспомощном состоянии окажется страна. Вот
почему в наших рекомендациях мы назвали цифру шестьдесят дней. Именно  через
шестьдесят дней наступит полный крах всех энергетических систем.
     И последнее:  нельзя ждать ни минуты.  Я не знаю, насколько близка наша
система  к  срыву, пожалуй, никто не сможет сказать  этого  точно. Все  наши
основные  города  имеют отрицательный  энергетический баланс.  Им  требуется
круглосуточная  подача энергии со стороны, так как их собственные станции не
справляются с нагрузкой. А станции и не могут справляться, так  как воздух и
вода отравлены  настолько,  что  каждый, кто  может,  вынужден устанавливать
дополнительные устройства,  об эффекте которых я уже говорил. И положение на
западном побережье даже хуже, чем у нас.
     Наши прогнозы  не  сбываются -  действительность обгоняет их.  Облачный
слой  полностью  покрыл  северо-восточную  часть  страны  за  два  месяца до
предсказанного нами  срока. Толщина его увеличивается такими темпами, что мы
не  можем  найти  этому  объяснения.  Мы  не  предвидели, что  возникновение
сплошного слоя  изменит схему выпадения осадков, в результате  чего погибнет
растительность на Скалистых горах.
     Подобные  непредвиденные  явления  будут  возникать  и далее,  хотя  бы
потому, что никогда еще ничего подобного не случалось. Простите, что я отнял
у вас столько  времени,  повторяя  истины,  которые  вам,  вероятнее  всего,
известны  и  без  меня  - но  заклинаю  вас,  джентльмены,  и вас,  господин
президент, - времени совсем не осталось.
     Наступило краткое молчание. Затем Хомер произнес:
     -  Благодарю вас, мистер Тейлор. Я твержу об  этом уже  несколько  лет.
Господин президент, вы будете говорить?
     - Не сейчас, Том.
     Хомер  обвел  взглядом  поднятые  руки,  но  обратился  к  человеку, не
протянувшему руки.
     - Представитель Национального управления науки, доктор  Клаусман, прошу
вас.
     Когда  Клаусман  поднялся, оказалось, что, даже стоя, он лишь  немногим
выше своих сидевших коллег.
     - Господин председатель, господин президент, леди и джентльмены. Мистер
Тейлор объяснил нам,  что мы, это самое, не понимаем  проблемы. Но  она, это
самое, разумеется, серьезная.
     Он сделал паузу и обвел всех строгим взглядом из-под кустистых бровей.
     -  Но,  это самое,  мы  разрешим,  разумеется,  срочно,  надо  провести
исследования, это самое... немедленно.
     Доктор Клаусман удовлетворенно опустился в кресло.
     Наступило неловкое  молчание. Хомер не сразу понял, что доктор завершил
свое выступление.
     - Благодарю вас, доктор. Вы хотите что-то добавить, господин президент?
     -  Обстоятельства   требуют  немедленного   расследования,   -   сказал
президент. - К сожалению, в выступлении мистера Тейлора эмоции превалировали
над фактами.  Однако я склонен отнестись серьезно к общему  направлению  его
предупреждений. Цифры и расчеты, приведенные в письме, не всегда понятны для
неспециалиста,  и я  должен  признаться, что до  сегодняшнего  заседания  не
придавал им  должного значения. Мы сейчас подверглись нападению, если  можно
так  сказать, ядовитых веществ. Кто за то, чтобы продолжать это совещание до
того, как я соберу кабинет министров?
     Поднялись пять рук.
     - Я  так  и  думал. Выступлению  мистера  Тейлора придают  весомость  и
убедительность  факты, на которых оно основано...  Если  факты соответствуют
истине, а  я полагаю,  что  мистеру  Тейлору не было  смысла  вводить нас  в
заблуждение,  то  мы стоим перед  проблемой,  которая представляется сегодня
более важной, чем вопросы национальной безопасности...
     Со стороны министра обороны последовали громкие возражения.
     - Позже, Боб, - прервал его президент, - ты выскажешься на  кабинете. Я
предлагаю  прервать совещание  и  избрать чрезвычайную комиссию по  изучению
письма мистера Тейлора.
     Клаусман ожил.
     - Разумеется, это самое... - сообщил он, - не позже, чем, это  самое...
через неделю.
     - Нет, доктор, через час. Я хотел  бы, чтобы комиссия была  в Чикаго не
далее чем послезавтра.
     Клаусман  был совершенно  растерян, он  принялся доставать из  карманов
листки мятой бумаги и невнятно бормотать имена известных ученых.
     Президент пригласил Тейлора, Маколея и Бетти проследовать за ним.
     -  Я  немедленно  соберу  кабинет, -  сказал он,  когда  они  перешли в
Овальную комнату. - Пусть вас не разочаровывает кратковременность совещания.
Мне необходимо  было  должным образом  встревожить нужных  людей.  Так что я
благодарен  вам,  Тейлор. К  тому  же  у  нас есть  ваше письмо,  которое  я
использую.  Еще  раз  обдумайте ваши  жесткие рекомендации.  Я  позабочусь о
Пентагоне.
     С этими словами президент покинул зал заседаний.
     Секретарь президента Фарроу извлек Тейлора и его спутников из окружения
обступивших их министров.  Маколей  был разочарован.  Ему так  и  не удалось
высказаться.
     - Мы организовали немедленную отправку вас в Чикаго, - сказал Фарроу. -
Вы  вылетаете  на  базу  Уиллис на  президентском  вертолете,  а  оттуда  на
армейском вертолете в Чикаго.
     Этим все и кончилось.
     Только над Пенсильванией, под  звездами безлунного неба, к ним вернулся
дар речи.
     - Президент произвел на меня приятное впечатление. А я голосовал против
него, - проговорил Маколей.
     - Я чувствую себя болтливым мальчишкой, - сказал Тейлор.
     -  Вы не правы,  - Бетти положила ладонь  на его руку. - Вы  совсем  не
казались мальчишкой. Вы просто здорово выступили. Я знаю, я там была.
     - Но я не смог... ну ладно, в  любом  случае спасибо на добром слове. Я
думаю - что же они предпримут? И успеют ли они что-нибудь сделать.
     Их разбудил капрал:
     - Мы почти прилетели. Приземляемся в Мейгсе. Вас ждет машина.
     Они посмотрели в окна.  Вскоре в  облаках  возникло оранжевое зарево, и
через некоторое время вертолет погрузился в адскую желтую вату,  покрывающую
страну. Тейлор отвернулся от окна.
     - Черт побери, - произнес он. - Что же они собираются делать?

     Решение

     Желто-серые облака плыли по экрану.
     Красная  точка  в  центре  время  от  времени  раздваивалась. Джо  взял
микрофон:
     - Второй, сообщите высоту.
     - Второй вас слышит. Высота пять пятьсот.
     - Второй, поднимитесь до шести тысяч.
     - Вас понял.
     - Контрольная служба Денвера, вас вызывает Чикаго.
     - Контроль Денвера на связи.
     - По нашим  данным, облачный покров  распространился на  триста миль  к
западу от Чикаго. Что вы можете сообщить?
     - Станция на  Лонг-Пике сообщает, что небо затянуто облаками  к востоку
от  гор.  Приблизительная  высота  пять  тысяч  сто футов  от  уровня  моря.
Ближайшие строения Денвера нам еще видны.
     - Спасибо, до связи. Контроль Нового Орлеана, вас вызывает Чикаго.
     - Контроль Нового Орлеана слушает.
     - Вы подняли свой наблюдательный самолет?
     - Сможем сделать это не раньше полудня.
     - Есть сообщения от гражданской авиации?
     -  Два  сообщения. Сейчас мало  полетов.  По  их данным,  высота облака
тысяча сто  футов, оно поднимается к северу и востоку. Поступило сообщение с
танкера  о высокой степени  загрязнения  воздуха  в  Мексиканском  заливе  в
двухстах милях от  берега.  Они  идут только  по радару. Да,  наш  мэр издал
сегодня декрет  о том, что респираторы выдаются  за счет города всем, кто не
может их купить, до четырех на семью. Имеется несколько смертных случаев.
     - Спасибо за сообщения. Мы слышали их по телевизору. До связи.
     Джо  записал данные  в  блокнот,  затем  потянулся  и  снова  взялся за
микрофон.
     - Контроль Сан-Франциско, Чикаго на связи.
     - Контроль Фриско на связи. Говорите.
     - Как  нам известно, ваши самолеты сегодня  не смогли подняться. Так ли
это?
     -  Так точно.  Ничего не смогли сделать. Видимость не  более ста футов.
Это Джо говорит?
     - Именно. А с кем имею честь?
     - Табби на связи. Это моя последняя смена. Ухожу. У  меня  астма. У нас
нет электричества. Работаем на аварийке.
     - Плохо дело.
     - Слабо сказано. В Калифорнии объявлено военное положение...
     Связь неожиданно прервалась, заглушенная помехами.
     - Фриско, Фриско, Чикаго на связи!
     Никакого ответа. Джо поднял телефонную трубку.
     -  Послушайте,  сделайте следующее. Вызовите  в  зал контроля  Тейлора.
Затем   любой  ценой   свяжитесь  с  Сан-Франциско.  Я  тоже  попытаюсь   им
дозвониться. Но сначала найдите Тейлора.
     Он отпустил кнопку, затем набрал десятизначный номер.
     - Сан-Франциско  слушает, - отозвался мужской голос.  -  Мы обслуживаем
только срочные государственные переговоры.
     -   Срочный   государственный  вызов.  Говорит  Контроль   Чикаго.  Мне
необходимо связаться с нашей станцией в Сан-Франциско. Три-три-ноль-три.
     - Ждите.
     Вошел  Тейлор.  За  ним  Маколей  и  какой-то  незнакомый  мужчина. Джо
протянул им руку и включил динамик. Послышался голос оператора:
     - Ваш номер не отвечает.
     Последовала пауза, затем зазвучали короткие гудки.
     Джо повернулся к Тейлору.
     - Я разговаривал с Табби.  Это мой приятель в Сан-Франциско. Он сказал,
что у них объявлено военное положение. И затем связь прервалась.
     - В какой момент? - спросил Маколей.
     -  Как  только он  мне  об этом сообщил. У меня такое  впечатление, что
кто-то разъединил нас.
     - Этого еще не хватало! - воскликнул Тейлор.
     -  Есть  и еще новости, - продолжал  Джо, заглядывая в свой блокнот.  -
Давление и  высота  облачного слоя в  Денвере уже  такие же, как и  здесь. В
Новом Орлеане всего тысяча сто футов, но облако протянулось на двести миль в
океан.
     -  Значит,  от  Скалистых  гор  до  побережья,  - сказал  незнакомец  -
Потребовалось пятнадцать дней, чтобы расползтись на полторы тысячи миль.
     -  Прости,  Джо,  я не  представил  доктора  Кардуелла  из Университета
Карнеги. Он помогает нам. А это Джо Фостер, начальник Службы контроля.
     - Рад познакомиться, Джо. Вы сами ведете весь контроль?
     - Что вы! - Джо махнул рукой в направлении зала, где сидели сотрудники.
Примерно  половина  мест  была занята.  - К  тому  же  мы отвечаем  лишь  за
воздушную разведку. Наземные службы на нижних этажах.
     - Ясно, - сказал Кардуелл, - а что это вы говорили о военном положении?
     - Надо будет в этом разобраться, -  вмешался Тейлор - Садитесь. Он взял
микрофон.
     - Барбара,  свяжи меня  с заместителем министра, а если его  нет, то  с
самим  министром Хомером. Дело чрезвычайной срочности. Погоди... - он достал
бумажник,  раскрыл  его,  прочел имя на карточке,  - скажи там, что вызывает
мистер Шарп. Да, именно так.
     Не выпуская трубки, он спрятал бумажник в карман.
     - Это пароль, - сказал он - Они должны немедленно ответить.
     - Страшно подумать, что творится, -  сказал Джо.  - Высота  облака пять
двести от Бостона до Денвера, и  Денвер не исчез в тумане только потому, что
стоит на возвышенном месте.
     -  Пожалуй, мы разобрались в том,  что вызывает  рост облака, -  сказал
Кардуелл. -  Есть  такое  понятие "альбедо" -  это величина, характеризующая
отражательную  спосебность.  Особенно  высока  отражательная  способность  у
облаков,  благодаря  чему до Земли добирается едва ли  пятая часть солнечной
радиации.  Наше облако  отражает обратно в  пространство  около  шестидесяти
процентов солнечных лучей вместо обычных тридцати.
     - Почему же тогда здесь так жарко? - спросил Маколей.
     - Парниковый эффект. Некуда деваться теплу, излучаемому Землей. То, что
в обычных условиях уходит вверх, теперь отражается от облачного слоя вниз. В
абсолютных цифрах сейчас не жарче, чем обычно в августе, но наверху ситуация
иная. На высоте  пять тысяч футов существует сплошной отражающий слой. Ветра
нет. Облако  уже  забралось и в Канаду,  так что исчезла  облачная разница в
температурах, вызывающая движение воздуха.
     -  Но  почему  же  слой становится  все толще? - спросил Джо. - Кстати,
почему не отвечает Вашингтон?
     -  Что  там у  вас,  Барбара? -  спросил Тейлор.  -  Ясно.  Как  только
пробьетесь, сразу сообщите мне. Он положил трубку.
     - Никак не может дозвониться. Не исключено, снова придется пользоваться
радиосвязью.
     - Мы  думаем, - сказал Кардуелл, - что  облако все время поддерживается
выбросами снизу. После определенного момента оно стало настолько мощным, что
уже  не  в  состоянии  пропускать  сквозь  себя  продукты  выброса,  которые
подталкивают его, как тесто крышку кастрюли. Правда, это только гипотеза.
     Звякнул зуммер. Тейлор взял трубку.
     -  Хорошо,  Барбара, - сказал  он. - Я  буду  говорить отсюда, из  зала
контроля. Жду...
     Затем он обернулся к остальным и пояснил:
     - Она дозвонилась. Ищут Хомера. Он в Белом доме.
     Еще через минуту он сказал в трубку:
     -  Добрый день, говорит Шарп. Да, господин министр,  это я, Тейлор. Вам
что-нибудь сообщили из Калифорнии? Да, у  нас есть новости. Наша станция там
прекратила   работу...  пятнадцать   минут  назад.   Нет,  сэр.   Совершенно
неожиданно, - он обернулся к Джо. - Перед этим были помехи на линии?
     Джо отрицательно покачал головой.
     -  Все  было нормально, сэр.  А затем нас разъединили.  Да, кому-то это
понадобилось. Может быть, вы  сможете связаться с Сан-Франциско по телефону?
Да-да, по телефону. Хорошо, я буду здесь... Я не уверен,  что он меня понял,
- сказал Тейлор, кладя трубку. - И непонятно, что им об этом известно.
     -  Может, нам связаться с телестудией? - сказал Маколей. - Эту тайну им
не сберечь от телевидения.
     -  Идея!  -  Тейлор снова поднял трубку. -  Барбара,  соедини  меня  со
студией Си-би-эс. С их коммутатором, Я там никого лично не знаю.
     -  Джим, а ты уверен,  что  ты правильно  сейчас  поступаешь? - спросил
Кардуелл. Тейлор настороженно поглядел на него.
     -  Бывает,  действуешь,  не подумав, - сказал он.  - Наверное, я устал.
Барбара, не соединяй. Он положил трубку.
     - Я понимаю,  сколь трудно  сидеть здесь  в неведении,  -  сочувственно
произнес Кардуелл. Тейлор кивнул.
     - И все же нет смысла бездельничать, - сказал он. - Нас ждет работа.
     Он поднялся, и  в  этот момент погас свет. Но контрольная панель только
потускнела. Несколько аварийных ламп зажглось под потолком.
     - Мы на аварийном снабжении, - сказал Маколей и взял телефонную трубку.
-  Барбара?  У  нас  отключена  электросеть.  Немедленно  предупредите  всех
сотрудников и передайте  им приказ держать респираторы под рукой.  Аварийное
освещение работает. Хорошо.  Сделайте так, чтобы не было звонков  домой.  Мы
ждем связи с Вашингтоном.
     Джо щелкнул кнопкой селектора.
     - Авария электросети, - произнес он. - Всем достать и держать под рукой
респираторы. Работу не прекращаем.
     Кое-кто из сидевших в нижнем зале подняли руки в знак того, что поняли.
     Снова зазвонил телефон. Тейлор слушал около минуты, потом сказал;
     - Что  ж,  ничего  не остается,  как ждать.  Она  пыталась  связаться с
оператором в Вашингтоне, но никакого ответа. Сейчас она ищет обходные пути.
     Заговорил динамик:
     - Чикаго, вас вызывает Балтимор. Балтимор на связи.
     - Чикаго слушает, - сказал Джо.
     - Чикаго, мне удалось связаться с Вашингтоном по телефону.
     - Вас понял, Балтимор. Давайте Вашингтон.
     Раздался щелчок, и послышался новый голос:
     - Говорит оператор Белого дома. Попросите к аппарату мистера Шарпа.
     Джо передал  микрофон  Тейлору, выключил  динамик  и  включил наушники,
которые надел Тейлор.
     - Да,  - сказал  Тейлор. -  Шарп  слушает.  Да,  сэр.  Мы не прекращали
работы. У  нас авария электросети, но...  Хорошо, сэр. Одну минуту. - Тейлор
обернулся к Джо  с каким-то  странным  выражением  лица.  - Джо, можем ли мы
связаться с базой ВВС Кэртленд в Альбукерке?
     - Только  если нам очень повезет, - сказал Джо. - Могут ли они сообщить
нам частоту, близкую к нашей?
     -  Сэр, -  сказал  Тейлор в  микрофон, -  нам необходимо  знать частоту
приемника базы, близкую к нашей. Да, сэр, я не один. Нет, это надежные люди.
Хорошо.  -  Он  подождал,  достал  ручку и  подвинул к  себе  листок бумаги.
Записав,  он произнес:  - Мне все ясно. Хорошо,  до свидания. Мы попытаемся.
Джо, как вы думаете?
     - Мне надо посоветоваться с главным инженером, - сказал Джо.
     Он взял записку, вышел из комнаты, они  увидели, как он идет по залу по
ту сторону перегородки. Подойдя к дальнему столу, Джо наклонился к сидевшему
за ним человеку. Через минуту тот вышел из зала, а Джо поднялся обратно.
     -  Энди  говорит,  что  они  это  сделают, -  сказал  Джо. -  Ему  надо
перенастроить  приемник,  передатчик  и  антенну.  Но  это  не  займет много
времени. Нам уже случалось переходить на другие частоты.
     - Погодите, - остановил Тейлор, -  а как же мы будем поддерживать связь
с Балтимором?
     - Это возможно. Не беспокойтесь, шеф.
     В  зал вернулся  Энди и  помахал  Джо. Джо  взял микрофон, включил его,
пристроил на груди и надел наушники.
     - Я буду  контролировать  переговоры с таким  расчетом, чтобы Вашингтон
смог говорить с Кэртлендом через Балтимор и  через  нас. Если, конечно, база
откликнется.
     Он нажал на кнопку:
     -  База Кэртленд,  вас  вызывает  Служба  наблюдения  Чикаго.  Вы  меня
слышите? Перехожу на прием.
     Сквозь шумы прорвался слабый ответ:
     - Кэртленд вас слушает.
     - Кэртленд, у меня для вас важное сообщение.
     - Какого рода?
     - Президент Соединенных Штатов, - сказал Джо, - хочет говорить...
     - С командующим базой, - подсказал Тейлор.
     - С командующим базой.
     В приемнике послышался другой голос:
     - Говорит дежурный офицер. Мы не получали уведомления о вызове.
     Джо передал микрофон Тейлору.
     -  Говорит  Джеймс  Тейлор, директор  Чикагской  службы  наблюдения.  Я
нахожусь  на  связи  с президентом, и  он  просил меня связать его  с  вашим
командующим. Подождите...  - он слушал голос в своих  наушниках. - Президент
сказал, что хочет говорить с Сопливым Айком.
     - Ждите, - был ответ.
     - Господин президент, линия действует, - доложил Тейлор. - Командующего
сейчас  вызовут.  Вы  будете  ждать?  Хорошо.  Наша  линия  не  обеспечивает
секретности переговоров. Слушаюсь.
     Он  передал  микрофон Джо, который  выключил его и  нажал  на несколько
кнопок.
     Из динамика донесся голос:
     - Чикаго, генерал Блейк выйдет на связь немедленно.
     Джо откинул рычажок и потом вернул его в исходное положение.
     - Я вас слушаю, господин президент.
     - Я тоже рад вас  слышать.  Моя фамилия Шпигель, сэр. Генерал Блейк  на
связи.
     Голос Блейка произнес:
     - Привет, Фред. Ну, и вспомнил же ты кличку. Наверное, это самый глупый
пароль за всю мою жизнь.
     - Да, связь есть. Нет, полеты мы отменили уже неделю назад.
     - Мы можем подзаправить вертолет в Рено  и  лететь оттуда. Но мы же  ни
черта не увидим: за Скалистыми горами сплошные облака.
     - Понял. Я думаю, что можно связаться с базой  Эдвардс. Нет, мне трудно
в это поверить. Должно  быть какое-то разумное объяснение. А что сообщают из
Портленда?
     -  Сумасшедший дом, Фред. Не можете же вы потерять связь. Хорошо, Фред,
я подниму  вертолеты,  тут же свяжусь  по нашему каналу  с базой  Эдвардс  и
посмотрю, что они скажут. А почему ты мне не позвонил прямо?
     - А что, черт  возьми, может сделать Сомс? Главнокомандующий ты еще или
нет?
     - Тогда я тебя понимаю, - услышали они голос Блейка после долгой паузы.
- Ты отключил все секретные линии, чтобы Сомс тоже остался без связи.
     - Если дела так плохи, как  ты говоришь, мы все равно ничего не  сможем
предпринять, если на нас нападут. То, что творится у нас, уже известно всему
миру.  Я  попытаюсь  связаться с Эдвардсом,  надеюсь, что мне это удастся. Я
выйду  на тебя по этому  же  каналу,  как только что-нибудь узнаю. До связи,
Фред.
     Джо заговорил в микрофон:
     - Господин президент, говорит Чикаго. Я  был вынужден все  слышать, так
как поддерживал  связь. Я могу доложить  мистеру Тейлору? Мы будем держаться
частоты Кэртленда, но я не уверен, что нам удастся это на длительное  время.
Нам просто повезло...  Я не знаю,  сэр,  может, час, может,  два.  Нет, сэр.
Только одна частота одновременно. Спасибо. Он переключил рычажок и сказал:
     - Балтимор, мы пока кончили разговор. Оставайтесь на этой частоте.
     - Вас понял, Чикаго. До связи. Джо обернулся к остальным.
     - Дела в Калифорнии плохи.  Президент разрешил сообщить вам  вот о чем:
электроэнергии  нет  нигде  -  от  нас  до  Вашингтона.  Президент  приказал
переключить все резервные  генераторы  как  гражданские, так  и  военные  на
питание только фильтр анионных установок. Нам приказано поддерживать связь.
     -  Об остальном можно догадаться, - сказал Кардуелл. - Пентагон  делает
все, чтобы скрыть происходящее. Президент лишил военных связи, чтобы они еще
чего  не  натворили. А жаль,  у  них  большие  резервы, они  могли бы помочь
стране.
     - Что-то душно стало, - заметил Маколей.
     - Не  исключено, нам придется пробыть здесь достаточно долго,  - сказал
Тейлор. - Надо постараться, чтобы хотя  бы этот этаж оставался пригодным для
работы.  Джо,   проверь,   сколько  времени  мы  сможем  на  наших  резервах
поддерживать фильтр этого  этажа, а также холодильник в кафетерии... -  Лицо
его было мрачным. - Господи, ведь в здании  тысяч десять  человек. Всем, кто
работает  на  других  этажах,  прикажите  немедленно  надеть  респираторы  и
собраться внизу. Учтите, лифты стоят. Объясните всем ситуацию и постарайтесь
поскорее отправить людей по домам.
     Зазвонил  телефон.  Прежде   чем  взять   трубку,  Тейлор  обратился  к
Кардуеллу:
     - Возьмите на себя эвакуацию. Это трудное дело.
     Голос в трубке произнес:
     - Это Служба наблюдения в Чикаго?
     - Я вас слушаю.
     -  Говорит   Служба   наблюдений  Детройта.  Боюсь,  что  вы  последняя
действующая  линия  в  стране. Вас пытается вызвать  Второй  наблюдательный.
Связать его с вами?
     - Давайте. Мы его не слышим.
     После нескольких щелчков послышался новый голос:
     - Служба, говорит Второй.
     -  Второй,  Служба слушает.  У  аппарата  Тейлор.  Это кто,  Бейтс  или
Патерсон?
     - Бейтс.  У меня экстренное сообщение. Четвертый  тоже  пытается с вами
связаться, наверное, по тому же поводу.
     - Говорите, записываю, - сказал Тейлор. Тейлор сделал знак Джо, который
включил магнитофон, соединенный с телефоном.
     -  Вас  понял.  Я  нахожусь на  высоте  девять тысяч  пятьсот футов над
долиной  Миссисипи,  примерно в шестидесяти милях к  югу  от Молина.  Высота
облака в  среднем  шесть тысяч футов.  Но  это еще  не все! С  севера на  юг
протянулась линия,  к востоку от которой цвет облаков темно-оранжевый,  а  к
западу прежний, грязно-желтый. Граница выражена нечетко - я как раз над ней.
Оранжевая  зона  вторгается в желтую и  все время растет  со скоростью около
десяти узлов. Что это такое, черт побери?
     Тейлор закрыл глаза и откинулся в кресле.
     - Второй, - сказал он. - Нам нужны снимки.  Дайте нам пять минут, чтобы
перестроить приемник.  Затем начинайте  передавать в видимом и  инфракрасном
спектрах.
     -  Вас  понял.  Кстати,  я  вижу  громадный  оранжевый  пузырь, который
поднимается над горизонтом в районе Чикаго.
     - Вас понял. Второй, возьмите как можно больше проб воздуха.
     Он увидел Джо в зале за перегородкой и постучал в стекло Джо подошел  к
селектору и спросил:
     - Что случилось?
     Тейлор поманил Джо, чтобы тот поднялся.
     - Джо, нам необходимо вернуться на свою частоту  и наладить телеметрию.
Там наверху что-то происходит.
     Джо быстро вышел.
     Через несколько минут снова загорелись экраны.
     - Можете начинать, - раздался голос Джо в селекторе.
     - Второй, вызывает Чикаго,
     - Второй на связи. Быстро вы управились. Передаю снимки.
     -  Пройдите  подольше вдоль этой границы и  войдите  внутрь  оранжевого
слоя. Возьмите пробы  к востоку и к западу от  границы,  затем отыщите место
для посадки - любое. Мы уж как-нибудь  доставим вас на базу. Нам очень нужны
пробы.
     - Вас понял. Я сообщу, когда найду посадочную площадку. До связи.
     -  Погодите,  Второй.  При  спуске  в  облако  обязательно  используйте
респираторы и кислород.
     - Вас понял. До связи.
     Оранжевая пелена на экране  перешла в желтую, точно как описывал пилот.
По мере приближения к  облаку  она  становилась все  менее  различима. Затем
картина стала мутнеть и превратилась в оранжевое марево.
     -  Первая проба,  к востоку  от  полосы, - сказал пилот. -  Поворачиваю
направо  на  запад. Проба вторая. Ну  и  воздух  вокруг!  Хорошо, что  мы на
кислороде. Проба третья. К западу, поднимаемся выше.
     - Идите на запад и найдите место для посадки, - сказал Тейлор. - Можете
предположить, где это будет?
     -  Постараюсь  сесть   на   Гранд-Айленд.  Там  посадочная  полоса   на
возвышенности, у меня останется горючего на двадцать минут. До встречи.
     -  Спасибо, Бейтс.  Садитесь  осторожнее. Нам  нужны  эти пробы.  И  не
рискуйте собой.
     - Мучос грацис, - последовал ответ. - До связи.
     Вошел Джо и поглядел на  экран. Пилот  снова  набирал  высоту, и полоса
между оранжевым и желтым облаками была видна очень четко.
     - Это еще что? - спросил Джо.
     - Мы прокрутим пленку позже, Джо, - сказал Тейлор. -  Дай нам еще  пять
минут для записи  данных  с  самолета,  затем  переключайся снова на частоту
Кэртленда.
     Джо вышел.
     Еще через полчаса вернулся Кардуелл.
     - Джим, - сказал он, - творится что-то страшное.
     -  Подожди  минутку, - ответил  Тейлор,  - пока я перемотаю эти пленки.
Второй  доложил нам об изменениях в облачном слое. Хорошо,  что вы  здесь. Я
думаю, что  догадываюсь,  с чем это  связано,  но  сначала  я  предпочел  бы
выслушать ваше мнение. А теперь смотрите.
     На экране  возникли кадры,  снятые  с самолета.  Кардуелл  молчал, пока
самолет не углубился в облака.
     - Достаточно, - сказал он.
     - Узнаете цвет? - спросил Тейлор.
     - Разумеется, - ответил Кардуелл, -  безопасное горючее.  Я видел много
полос этого цвета.
     - Правильно. Высота облачного слоя  шесть тысяч футов, и оранжевый цвет
ползет к западу. Это вам о чем-нибудь говорит?
     -  Чем выше  поднимаются  облака, тем  больше  процент ультрафиолетовых
лучей. Вероятнее  всего,  мы имеем дело с реакцией между  продуктами выброса
безопасного   топлива   и   продуктами  загрязнения   воздуха,   в   которой
ультрафиолетовые лучи служат катализатором.
     - Каковы последствия? - спросил Тейлор.
     - Очевидно,  изменение цвета началось несколько часов  назад, но мы  не
сразу об этом узнали. Надеюсь, что это не суть важно.
     - Вылет Четвертого  задержался, и они  поднялись уже после того, как мы
прекратили  связь. Так  что больше  подтверждений  мы  не  получим, исключая
возможность наблюдений с гражданских самолетов.
     -  Не  думаю, что хоть один самолет поднялся сегодня в воздух.  С одной
стороны,  отказ энергосистем, с  другой  -  все  аэродромы к востоку от  нас
закрыты. Я слышал об этом по радио, когда был внизу.
     - Как там?
     - Все  очень взволнованы.  Обрадовались возможности уйти, беспокоясь за
семьи.  Мне  помогал  комендант  здания,  он  руководил  потоками  людей  на
лестницах, чтобы избежать давки.
     - Хорошо, что хоть эта операция прошла успешно. А что на улицах?
     -  Точно  не скажу.  Одна из девушек в канцелярии дозвонилась  до дома,
прежде чем отказала сеть... Где находится Доунер Гроув?
     - На юго-западе, миль двадцать отсюда.
     -   Там  тоже  нет   электричества.  Разве  в  маленьких  городках  нет
собственных электростанций?
     -  Как когда. Боюсь, что если даже они там и есть,  то  им не выдержать
без дополнительной энергии, - ответил Тейлор.
     - Все это может плохо кончиться, - сказал Кардуелл. - Когда погас свет?
     - Меньше двух  часов назад. Точнее, полтора часа. Паниковать  еще рано,
но лучше подготовиться к худшему.
     -  Необходимо найти  радиостанцию - должна же  быть  хоть  какая-нибудь
информация. Мы так  мало знаем,  что  творится в городе, будто Чикаго в  ста
милях от нас.
     Вошел Маколей.
     -  Наши дела не так уж плохи, - сказал  он. - Это  здание рассчитано на
автономное существование. Нам хватит энергии,  чтобы функционировали фильтры
на этом этаже и холодильники в кафетерии. Между залом  контроля и кафетерием
имеется  лестница,  и сейчас  мои  ребята  изолируют ее  от  остальной части
здания.
     - Чикаго, вас вызывает Кэртленд, - послышалось в динамике.
     Маколей подошел к панели.
     - Кэртленд, мы вас слышим. Говорите.
     - У нас есть сообщение для президента.
     - Вас понял. Ждите, Кэртленд.
     - Позови Джо, - сказал Тейлор, но тут же увидел  Джо  в нижнем зале. Он
беседовал  со своими  сотрудниками. Тейлор  постучал по стеклу.  Джо прервал
разговор и быстро поднялся.
     - Джо, Кэртленд на связи. Я позвал  тебя, чтобы не  привлекать  к этому
делу посторонних.
     -  Хорошо,  -  сказал Джо. - Балтимор,  вас  вызывает Чикагская  служба
наблюдения. Перехожу на прием.
     - Балтимор вас слышит. Говорите, Чикаго.
     - Связь с Белым домом есть?
     - Да, ждите.
     Джо  переключил  рычажки,  надел наушники и стал ждать. Через несколько
секунд он произнес.
     - Кэртленд, президент на линии.
     - Фрэд, это ты? - послышался голос Блейка.
     - У меня для тебя плохие вести.
     - Нет,  мы  не добились связи с базой Эдвардс. Наши  вертолеты  долетят
туда  только  через  час.  Но   случилось  другое.  В   Навахо...  Индейская
резервация.
     - Так и есть. На  пути в  Рено. Очевидно,  у  них не было респираторов.
Никто об этом  не подумал, а они не успели запросить помощь. Пилот вертолета
совершил облет на  бреющем  полете. Он  видел людей, овец,  собак, птиц... -
голос  Блейка  исчез  и  Джо  начал  энергично  переключать  рычажки,  чтобы
настроиться вновь.
     - Ни одной  живой души. Ни  одной. Он опустился в Тьюбе. Но там в домах
нет  фильтров. Так что  не было смысла оставаться. Сейчас он  уже, наверное,
приземлился в  Рено. Можно подумать, что они это сделали нарочно. Нет, мы не
знаем масштаба бедствия. Да, я  пошлю еще вертолеты.  Но  я  думал, что тебе
лучше об этом узнать сразу.
     - Хорошо, доложу, как только что-нибудь прояснится. До свидания, Фред.
     Джо обернулся к остальным, пытаясь что-то сказать, но голос не слушался
его.
     - Не надо, Джо, - сказал Маколей. - Мы все поняли.
     Джо сказал в микрофон:
     - Кэртленд, президент отключился. До связи.
     - Вас понял, Чикаго. Жуткие дела творятся. До связи.
     - Давай попробуем найти какую-нибудь радиостанцию, - сказал Кардуелл.
     Им  удалось  сделать  даже  больше.  Электрики в противогазах притащили
снизу телевизор, и удалось  подсоединить его  к селектору, так что  все, кто
оставался  в  здании,  могли  слышать  голос  диктора.  Работала   аварийная
телестудия.
     Диктор сидел прямо перед  камерой. На столе перед ним возвышался  ворох
бумаг.
     - ...Упомянутые центры распределения пищи  также начали получать запасы
противогазов различных типов. Если вам не удается найти новый противогаз, мы
расскажем, как самому сменить  фильтр в старом. Возьмите  карандаш и бумагу,
чтобы записать, что следует сделать.
     Вам  понадобятся  полфунта   столовой  соли,  полфунта   пищевой  соды,
алюминиевая  фольга.  Постелите  в  миску  алюминиевую фольгу  и  разведите,
желательно в горячей воде,  соль и соду. Поместите использованные фильтры  в
этот раствор и осторожно  пошевеливайте  их в  нем в течение полутора часов.
Затем тщательно  промойте чистой холодной водой. Будьте  осторожны,  фильтры
очень хрупки и могут легко  прийти в  негодность.  Помните, что жидкость,  в
которой вы промывали фильтры, ядовита.  Не сливайте ее в  умывальник  -  она
может проникнуть  в  сеть водоснабжения. Ядовитый  раствор  следует  вынести
наружу и слить на  землю. Промывайте в  одном  растворе  не более пятнадцати
фильтров.
     Переходим к обзору местных событий  на пятнадцать часов тридцать минут.
Мэр призывает всех жителей  покинуть улицы города. Мобилизована национальная
гвардия. Не пользуйтесь  телефоном. Действующие линии  требуются для срочных
переговоров.  Пользующиеся   телефоном  без  крайней   необходимости   будут
подвергнуты аресту.
     Специальные    аварийные    команды    работают   над   восстановлением
электроснабжения в районах города с  минимальной нагрузкой на сеть.  Энергия
будет  подана  около  семнадцати  часов  тридцати  минут.  Как только  будет
восстановлена станция  Мидуэст, начнется  подача  энергии в остальные районы
города.  Жителей  города просят не  включать  никакие  электроприборы, в том
числе    холодильники,    телевизоры,    радиоприемники,    централизованные
фильтровальные установки.
     Джо рассмеялся:
     -  Выключить  радио  и телевизоры!  Интересно, а  к кому  же  он  тогда
обращается? Может, кроме нас, его никто не слышит?
     -  Все  жители  города  должны  оставаться  в  домах   или   перейти  в
фильтроубежища. Прослушайте адреса фильтроубежищ.
     - Пока  это  нас  не касается, -  сказал  Тейлор. -  Думаю, они слишком
большие оптимисты по части восстановления энергоснабжения. Будем вести  себя
в расчете на долговременное пребывание без помощи извне.
     -  Правильно, - согласился Кардуелл. - Во всяком случае, похоже, что до
утра мы здесь останемся непременно. Кроме того, надо позаботиться о спальных
местах. Думаю,  нас не осудят, если мы  притащим снизу из  приемных диванные
подушки.
     - Совершенно  верно, - поддержал  Кардуелла Тейлор. -  Возьмите это  на
себя, а я пойду посмотрю, как дела у  тех, кто остался в здании. Не забудьте
вернуть потом подушки на место.
     - Разумеется, - улыбнулся Кардуелл, - я только об этом и думаю.
     В  семь  часов  вечера они  поужинали тем,  что не успело испортиться в
выключенных холодильниках. Запасы в кафетерии пока не трогали.
     Диктор  беспрерывно  повторял  адреса  фильтроубежищ.  Но  вдруг  после
некоторой паузы сказал:
     -   Внимание.   Считаются   вышедшими   из   строя  семьдесят   седьмое
фильтроубежище  на   Юго-западной  авеню,  пятьдесят  первое   на   бульваре
Гайд-Парк, все убежища между двадцать второй и сорок седьмой улицами...
     По  мере того как  список удлинялся, в помещении становилось все тише и
тише.
     Маколей  взглянул   на  Тейлора,   который  сидел   с  каменным  лицом,
уставившись на недоеденный сандвич.
     - Джим, мы знали, что первыми жертвами будут бедняки... - сказал он.
     Тейлор явно старался держать себя в руках.
     - Такое  впечатление, что в  первую  очередь  они закрывают  убежища  в
районах бедноты.
     - Мы не знаем, почему...
     Тейлор взял сандвич.
     - Да, мы  не знаем. - Он горько улыбнулся. После некоторой  паузы снова
послышался голос диктора:
     -  В  настоящее  время существует  уверенность, что  в прибрежной части
города подача электроэнергии начнется сразу после полуночи. Остальные районы
получат энергию, как только будет восстановлена станция Мидуэст.
     - Через  каждый час они отодвигают срок на два часа, - сказал Кардуелл.
- Насколько я понимаю, электричества все еще нет ни в одном районе. Впрочем,
и ни в одном большом городе.
     В дверях показался Джо.
     - Мистер Тейлор!
     Тейлор направился к двери.
     - Пойдемте со мной, - кивнул он Маколею и Кардуеллу. - Может, поступили
сведения от Четвертого.
     Они  вернулись к пульту в зале контроля. Работала связь с Белым  домом.
Сначала Тейлор поговорил с Вашингтоном, потом  Джо соединился с  Кэртлендом.
Сигнал был слабым, но постоянным.
     - Мак,  - сказал Тейлор. - Секретарь президента спросил  меня, имеем ли
мы связь  с местными властями.  Я  ответил,  что нет. Он  посоветовал нам не
покидать здания. У них есть сведения, что  в Чикаго неспокойно, хотя об этом
не будет  объявлено.  Полицейским не поздоровилось.  Правда,  и  бунтовщикам
тоже. Кое-кто  стал срывать противогазы с прохожих, а полиция открыла по ним
огонь. В рядах национальной гвардии наблюдается дезертирство. У солдат семьи
в пригородах, и они предпочитают заботиться о них.
     - А вдруг они закрыли убежища в отместку...
     - Мак, - ответил Тейлор. - Об этом я  даже  и думать не хочу. И тебе не
советую. Если об этом думать, не остается ничего другого, как взять пистолет
и идти  восстанавливать  справедливость. Но как разобрать,  кто прав,  а кто
виноват? В любом случае нам следует оставаться здесь.
     Из Кэртленда донесся голос Блейка.
     -  Фред, наши вертолеты прорвались. База  Эдвардс не функционирует. Они
набились в два ангара,  там же много гражданских.  Всю энергию из  аварийной
сети используют для фильтров и рефрижераторов. Продовольствия у них всего на
три дня. Мы готовимся перебросить  им по  воздуху, что сможем. Но здесь ведь
тоже  целый  город,  который  хочет  выжить. Облачный  покров у  нас еще  не
сплошной, но  фильтры  уже необходимы. Мы  лишились  электроэнергии, которую
получали из  Денвера.  Нельзя  ли подключиться к секретным  линиям? Мне надо
посоветоваться с другими военными базами.
     -  Этого я взять на себя  не могу, господин президент. Это уж ты решай,
Фред.
     - Это  я  уже  уладил.  Мы  поднимаем  сегодня  же ночью все  исправные
самолеты  в  Эдвардсе, чтобы вывезти оттуда  как можно больше людей.  Но это
ведь только тысяча  или чуть больше. А  второго рейса нам не осилить. Нет ни
связи, ни  видимости. Мы и так  еле  отыскали базу.  Но ты не ответил мне на
главный вопрос: игнорировать ли внешний мир?
     - Понимаю. А есть какие-нибудь новости из-за границы?
     - Значит, молчат? Хорошо, Фред, до связи.
     Разговор закончился. Тейлор сказал:
     - Я полагаю, что везде одно и то же. Все хотят выжить. Кто там?
     Голос из холла повторил:
     - Есть тут кто живой?
     Маколей открыл  дверь.  За дверью стояла Бетги  с  большим  чемоданом в
руках.
     - Бетти, ты что здесь делаешь?
     - Мы... у нас кончились фильтры... поэтому я здесь. Мы принесли с собой
консервы. Там столько мертвых... - она зарыдала.
     Маколей обнял ее за плечи и подвел к креслу.
     - Мак, ты помнишь Пегги Орте из машбюро?
     - Конечно, Бетти, конечно. Успокойся.
     -  Мы шли по улице,  вдруг  кто-то  сорвал  с нее  маску и убежал.  Она
старалась... старалась не дышать, сколько могла...
     Маколей и Тейлор переглянулись.
     -  Ох,  -  Бетти  подняла  голову и вытерла  слезы, -  я так рада,  что
добралась  до вас. Здесь есть воздух и свет.  А везде  совсем  темно. Мы шли
сюда ощупью.
     - Бетти, кто "мы"?
     - Нас четверо. Мы вместе снимали квартиру. Мы решили идти сюда, когда у
нас кончились фильтры. Мы так боялись, что не дойдем.
     Маколей приподнял чемодан.
     - Ты хочешь сказать, что поднялась на сороковой этаж с этим чемоданом?
     Бетти кивнула и снова заплакала.
     -  Проклятая жизнь! - воскликнула она. - Я не  могу  остановиться!.. Не
говорите мне никаких добрых  слов... - Она глубоко вздохнула.  - У  вас есть
вода?
     -  Пойдем,  я провожу тебя, Бетти, - сказал  Джо. - У нас есть пожарный
гидрант, А где остальные девушки?
     - Они в приемной.
     - Я пойду с  вами,  - сказал Маколей.  - Надо будет раздобыть подушек и
для них.
     В  кафетерии отодвинули к  стенам столы  и положили  на  пол подушки от
диванов и кресел. Женское общежитие Бетти устроила в приемной Тейлора.
     - Совсем забыл, - сказал Тейлор и пошел к себе в кабинет. Вернулся он с
двумя бутылками.  Кто-то  добыл  из  автомата  газированной  воды,  бумажные
стаканчики,  и Тейлор пошел по кругу,  осторожно наливая каждому на донышко.
Потом поднял свой стаканчик и сказал:
     - Леди и джентльмены. Прошу поднять бокалы за нашу несчастную страну.
     Кое-кто  из  мужчин встал. Воцарилась  тишина.  Тейлор  глядел  в  свой
стаканчик.
     - Я не  буду  много говорить, - произнес он.  - Но мне хочется подвести
некоторые  итоги.  Нас  здесь  шестнадцать  человек.  Возможно,  мы  сегодня
единственная  ниточка,  соединяющая  Белый  дом  с  последними  относительно
незараженными районами  юго-запада.  Но не вбивайте  себе в голову,  что  мы
последние люди на Земле. Мы не  последние и не собираемся ими становиться. К
счастью, на свете есть более разумные страны, чем наша. Но на вопрос, почему
мы прячемся здесь, когда погибает громадный город, я вам могу  ответить лишь
одно:  даже  если  погибнет  население больших городов, в  стране  все равно
останется в живых около тридцати миллионов человек. Не будет промышленности,
прекратится производство пищи. Наш долг - оставаться связующим звеном  между
страной и правительством, и когда все кончится, а это непременно кончится, -
правительство благодаря  нам  будет  информировано  о  том,  что  происходит
вокруг, и это позволит ему действовать. А действовать  надо будет энергично.
Атомные станции останутся целы, а это основа  нашей будущей экономики.  Я не
знаю, каково нам  всем придется, но вы должны быть готовы к худшему, к тому,
что восьми,  а  то  и девяти  человек  из десяти не будет  в живых, когда мы
выйдем из этого дома.
     Кто-то в дальнем конце комнаты сказал;
     - Мистер Тейлор, город горит.
     - Я знаю, - сказал Тейлор, - какие районы Чикаго могут гореть.
     Он поднял бутылку и снова принялся обходить всех.
     - Может, включим радио? - спросил кто-то.
     - Если мы будем его слушать все время, - ответил Маколей, - то сойдем с
ума.
     Спросивший увеличил звук  в  приемнике. Но в ответ слышалось лишь сухое
потрескивание.
     - Они кончили передачу!
     - Этого следовало ожидать,  - сказал Кардуелл и допил виски. Он подошел
к  Тейлору,  который  сидел  на диванной  подушке,  прислонившись к стене, и
сказал, усаживаясь рядом:
     - Джим, вы  не можете знать,  какая часть города  горит. Я думаю, горит
весь город.
     -  Возможно,  я слегка  пьян,  -  ответил Тейлор.  -  Не ждите от  меня
разумных речей.
     - Уже три часа ночи. У вас есть снотворное?
     Тейлор кивнул и допил виски. К ним подошел Маколей.
     -  Джим,  знаешь, о  чем  я подумал? Все эти  рекомендации,  которые ты
составлял... Не  было времени  выполнить  их, даже если бы с тобой полностью
согласились в Вашингтоне. Да и достаточны ли были наши рекомендации?
     - Возможно, и нет, - вздохнул Тейлор и обвел взглядом комнату. - Но это
теперь не  имеет никакого значения. Нам остается только ждать. Наши проблемы
решаются сами.
     - Да, - согласился Кардуелл, - но решения эти не из лучших,

     Октябрь

     Окна  подвала  были  аккуратно  закрыты  листами  пластика  и  по краям
обклеены лентой. Сквозь них  тускло пробивался оранжевый  свет, освещая кучу
консервных банок в углу. Вдоль дальней  стены  лежали  четыре матраса - один
двуспальный, остальные узкие. Малышка спала на одном из узких матрасов. Лицо
вокруг маски было грязным.
     Тим и Майк играли в шашки на разлинованном мелом полу подвала медными и
никелевыми монетами. Джуди сидела на стуле без спинки и читала комикс, время
от времени  протирая стекла противогаза подолом юбки.  Рядом  с ней  на полу
лежал целый ворох истрепанных книжек.
     Грейс, которая пристроилась с шитьем  за  маленьким столиком,  включила
батарейный приемник в тщетных попытках что-то услышать.
     - Ну и пускай, - сказал Тим. - Мы и без них обойдемся.
     - Не говори так, - сказала Грейс. - Кто у вас выигрывает?
     - Конечно, я, - проговорил Тим небрежно.
     - Он всегда выигрывает, - радостно подтвердил Майк. - Твой ход.
     Тим двинул вперед монетку и сказал:
     - Пойду попробую наладить фильтр.
     -  Ты думаешь,  у тебя получится и можно будет снять маску? -  спросила
Джуди.
     - Игра не кончилась! - сказал Майк. - А можно я буду  смотреть, как  ты
чинишь?
     -  Смотри, - сказал  Тим. Он поднялся и прошел в  чуланчик,  заваленный
инструментом. В  окошко там была вставлена решетка фильтра. Тим снял ее. Под
решеткой  оказался  вентилятор,  укрепленный в  листе фанеры,  которым  было
забито окно.
     -  Надо  сделать  так, чтобы вентилятор  крутился.  -  Он  обернулся  и
спросил: - Мама, я выйду наверх на минутку. Где у нас веревки?
     - Смотри, чтобы тебя  кто-нибудь не увидел,  - сказала Грейс. - Веревки
под умывальником.
     Тим  поднялся по лестнице из подвала и  отодвинул  засов.  По периметру
дверной коробки были прибиты куски садового шланга, чтобы не проникал воздух
     снаружи. Помещение за дверью  было освещено оранжевым светом. Три стены
его  были целы,  а  четвертая, которая когда-то  примыкала  к  телевизионной
комнате, отсутствовала, только черные балки  свешивались над проемом.  Через
проем можно было разглядеть сгоревший дом  на противоположной стороне улицы.
Тим  осторожно  подошел  к  проему,  затем пробрался на бывшую  кухню. Кухня
сгорела не  вся. Тим достал  из-под умывальника моток  веревки  и вернулся в
подвал. Майк тут же прошмыгнул за ним в мастерскую.
     - Мама, когда папа вернется? - спросила Джуди.
     - Скоро, - ответила Грейс, не отрываясь от шитья.
     - Можно я попью?
     -  Нет, дорогая,  подожди, пока вернется папа.  Поглядим,  что  он  нам
принесет.
     - Ладно, - согласилась Джуди и снова углубилась в чтение.
     Проснулась и  захныкала Малышка.  Грейс склонилась  над ней  и положила
руку на лоб девочки над маской.
     - Хорошо  бы он нашел где-нибудь аспирин, - сказала  она. - Мама здесь,
Малышка. Как у тебя натерто!
     Она оттянула край маски и посмотрела на воспаленную полоску кожи.
     Взяв  с  полки чашку,  Грейс нацедила  немного  воды из  бака  в  углу,
вернулась к матрасу и помогла Малышке сесть.
     - Не забывай, дорогая, - сказала она. - Пей быстро и не дыши.
     Малышка кивнула. Грейс оттянула маску и поднесла чашку к губам ребенка.
Малышка сделала  несколько глотков и,  когда  маска  надежно  закрыла  лицо,
начала кашлять.
     - Хочешь еще?
     Джуди смотрела на них,  облизывая губы. Затем снова уткнулась в книжку.
Грейс положила ребенка на матрас.
     - Хочешь еще подушку?
     Хоботок маски закачался - "нет".
     Грейс стояла на коленях у матраса, пока ребенок не  заснул снова. Потом
поднялась. Тим глядел на нее.
     - Ей лучше?
     - Надеюсь, - сказала Грейс.
     Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и вернулась к своей работе.
     Тим еще раз взглянул на спящую сестру и направился в чулан.

     Грейс все еще дремала на стуле, когда Тим тронул ее за плечо.
     -  Мама,  посмотри!  Мам,  он работает! -  она  открыла глаза, с трудом
понимая, о чем говорит сын. - Я даже маску снимал!
     Она  поднялась и прошла  за сыном. От  оконной  рамы  к оси вентилятора
тянулись  две веревки, они проходили через железные блоки  и непонятным  для
Грейс образом крепились к велосипедным  педалям  под  сломанным  стулом. Тим
уселся на стул и  стал крутить педали. Тут же закрутился и вентилятор, и она
почувствовала, как ветерок колышет ее волосы.
     - По крайней мере в чулане будет воздух, -  сказал Тим.  - Можешь снять
маску.
     Он снял свою маску и положил ее рядом с матерью, та  в ужасе  ахнула  и
протянула руку. Но Тим глубоко вздохнул.
     -  Не беспокойся, все нормально. Когда Грейс стаскивала маску,  руки ее
дрожали. Воздух действительно был свежим.
     - Тимми! - воскликнула она. - Как  это хорошо  для Малышки! Мы ее можем
перенести сюда.
     Слезы навернулись на глазах  Тима. Он опустил голову,  продолжая быстро
крутить педали.
     Они  перенесли Малышку в  чулан,  а через  час, когда после непрерывной
работы Тима,  Майка и Джуди воздух стал чистым во  всем подвале, отнесли  ее
обратно. Дети не дали матери вертеть педали.
     - Это наше  дело, - сказал Тим. - У тебя другие заботы. А теперь я хочу
посмотреть, надолго ли мы можем прекращать работу,
     Они перестали крутить педали, и  Тим закрыл фильтр одеялом. Прошел час,
потом второй, Наконец Джуди начала кашлять.
     - Я чувствую запах, - сказала она. - Давайте крутить снова.
     Тим прошел в чулан и снял одеяло с фильтра. Обернувшись, он увидел, что
Майк уже сидит на стуле.
     - Давай сначала я, - сказал Тим. - Я самый сильный.
     - Нет, - сказал Майк, - ты крутил последним.
     - Ну,  ладно,  только  скажешь,  когда  устанешь.  И не спеши.  Видишь,
воздуха хватило на два часа, так что спешить не надо.
     Ручка на двери повернулась.
     - Папа! - закричала  Джуди и побежала вверх по ступенькам. Тим  обогнал
ее, надевая  на ходу  противогаз Он  жестом приказал ей отойти в  сторону  и
открыл дверь. За нею стоял Питер с двумя сумками в руках.
     - Привет, Тим, возьми сумки. У меня еще два пакета в тачке.
     Тим взял сумки и спустился в подвал. Через минуту дверь снова открылась
и  быстро захлопнулась.  Шурша  пакетами, Питер  спустился  по  лестнице. Он
взглянул на Тима, уронил пакеты на матрас и бросился к  сыну. Но тут увидел,
что и Грейс сидит без маски, и Джуди, и Майк, крутящий педали в чулане.
     Питер медленно стянул свою маску и принюхался  к воздуху. Потом кинулся
к Тиму и, плача и смеясь, крепко прижал его к груди.
     - Ну, мальчик, - повторял он, - ну, мальчик
     -   Я  слишком  поздно  догадался,  как  это  сделать,   -  сказал  Тим
приглушенно. - Но теперь все в порядке
     Питер держал Тима за плечи.
     -  Тим, ты  не  понимаешь, что это значит? Это значит,  что мне не надо
больше снимать фильтры с мертвых!
     - Папа, ты нашел орехи? - спросила Джуди
     - Нашел, - сказал Питер.  - И аспирин принес, И еще кусок самого сухого
хлеба, который  вам  приходилось видеть в жизни. И запасные фильтры,  - лицо
его  стало  грустным.  -  И  много чего еще.  Теперь  мало осталось  людей в
развалинах.
     - Дай мне аспирин, Пит, - попросила Грейс. - Она взяла таблетки, налила
воды из бака и разбудила Малышку, которая спала на спине.
     - Проснись,  милая, выпей  воды  и прими  таблетку,  тебе сразу  станет
легче.
     Девочка  кивнула,  закрыла глаза,  сделала  глубокий вдох  и придержала
дыхание.
     - Милая, - засмеялась Грейс. - Сегодня тебе не  надо так делать. Просто
пей.

     Ночью Питер и Грейс  без сна лежали на широком матрасе Рядом тихо спали
дети
     - Неужели все эти фильтры ты снимал с мертвых? - спросила Грейс,
     -  Да, и  сам  хоронил людей.  Все,  кто  остался в живых, делают то же
самое.
     - Мы когда-нибудь увидим какую-нибудь другую семью?
     -  Обязательно.  Сейчас  снаружи  уже не так страшно. Правда, однажды я
видел бандитов, но они не возвращались в наш район. Он  слишком выгорел. Мне
кажется,  что  в  двух  кварталах  отсюда  какая-то  семья ютится  в  бывшей
прачечной. Но близко  я  не  подходил,  У многих  есть  оружие, люди  боятся
чужих...
     - А почему ты больше не берешь с собой пистолет?
     Питер обнял жену.
     -  Дорогая, я ненавижу его. Я никогда больше  не  возьму  его  в  руки.
Надеюсь, ты понимаешь меня. Я ведь не убийца,  и,  если бы это  было не ради
тебя и  детей, я  никогда бы  не смог нажать  на курок.  Я бы убежал. Это же
хуже, чем на войне. Ведь нет никакой ненависти. Просто всего не хватало. Мне
нужно было  сохранить вас. Может быть, тот тоже хотел сохранить  свою жену и
детей. Я сам слышал, как люди говорили: "Прости меня, господи!" - и нажимали
курок.
     - Если бы они сначала поговорили друг с другом!
     Питер покачал головой,
     -  О  чем  говорить?  Тянуть жребий? Но ты не можешь вернуться  домой и
сказать: "Простите,  дорогие дети,  нам придется  уступить кому-то  право на
жизнь". Вспомни, как  было. Фильтры кончились,  их очистка  уже не помогала.
Людей убивали не ради пищи, а ради фильтров.
     Грейс  обхватила его руками и долго  лежала с  открытыми глазами, глядя
как за пластиковым окном разгорается оранжевый рассвет.
     - Сегодня, наверно, луна, - сказала она. - Как бы я хотела ее увидеть!
     Питер заснул. Вскоре и Грейс закрыла глаза.
     Пластиковые щиты на  окнах дрожали.  Наверху начал завывать октябрьский
ветер.  Всю  ночь  снаружи  что-то поскрипывало, шелестело,  шепталось,  все
громче и громче.
     Тепло  стало  уползать  из  домов.  Холодный  сквозняк  рвался   сквозь
обгоревшие комнаты.  Казалось,  привидения бродят  по улицам города,  но это
пришла зима.
     Питер встрепенулся. Его разбудил какой-то шум.
     - Грейс, ты слышишь?
     Проснулся и Тим,  потом Майк и Малышка. Наконец и Джуди  села, привычно
протирая стекла противогаза.
     - Папа! - сказал Тим. - Погляди на стену!
     А  на  стене был яркий квадрат света размером с окно. И квадрат  был не
оранжевым, а светло-желтым. А за окном сверкало голубое небо.
     Маколей остановился возле двух могильных холмиков во дворе и позвал:
     - Эй, есть здесь кто-нибудь? Выходите!
     Через несколько  секунд наверху появился Питер. Он  был без  рубашки, в
противогазе, с пистолетом в  руке. Он  стоял неподвижно целую минуту,  потом
снял противогаз и бросил его на землю, рядом звякнул пистолет.
     Маколей показал на небо.
     - Это настоящее, - сказал он. - Циклон добрался сюда ночью.
     - Мистер, -  сказал Питер, - простите, но я должен позвать мою семью. К
сожалению, мне нечего предложить вам выпить.
     - Это не я сделал,  - улыбнулся Маколей. Он подошел к Питеру и протянул
ему   карточку,  -  Здесь  вы  найдете  инструкции  -   мы   должны   как-то
организоваться.   Если   сможете,  приходите  во  второй   половине   дня  в
Линкольн-парк. Мы будем обсуждать вопросы питания. Там же будут  врачи, если
у вас есть больные. До встречи.
     Маколей пошел дальше по улице, Питер обернулся и крикнул:
     - Грейс! Дети! Выходите! Все кончилось.


Популярность: 85, Last-modified: Mon, 14 Jan 2002 18:34:59 GmT