---------------------------------------------------------------
© Copyright Павел Николаевич Лукницкий
Email: SLuknitsky(a)freemail.ru
Date: 25 Jan 2008
---------------------------------------------------------------
Пьеса в четырех действиях (шести картинах)
Анвар ("Лучезарный) -- 25 лет, крестьянин, батрак, сын Беайба.
Кафтар ("Голубь") -- 17 лет, батрачка, невеста Анвара, дочь Сикандера,
воспитанница Беайба.
Беайб ("Лишенный недостатков") -- 65 лет, крестьянин, садовод.
Исмат ("Непорочная") -- 16 лет, жена Паланга, служанка Лакки,
Паланг ("Леопард") -- 19 лет, солдат, дружинник Лакки.
Мешигар ("Обрабатывающий овечью кожу") -- 53 лет, пастух и охотник,
киргиз из рода оттуз-огулов, пришелец с советских гор.
Челмсфорд или Амир-и-каб ("Эмир траура") -- американский "ботаник".
Сикандер ("Александр") -- 60лет, слуга, переводчик, -- проводник
Челмсфорда. Отец Кафтар.
Лакки ("Пустомеля") -- 48 лет, местный феодал.
Габр-и-Шер ("Огнепоклонниктигр") -- 1-й носильщик с Ледяных гор.
Габр-и-Морбоз ("Огнепоклонник-заклинатель змей") -- 2-й носильщик с
Ледяных гор. Сержант.
Горцы: земледельцы, пастухи, дружинники феодала. Американские солдаты.
Действие происходит в селении Дахон ("Пасть"), против советской границы
и в горах страны Сердце Гор. Время действия: осень -- весна, наши дни.
Узкая полоса речной террасы, уходящая вдаль, обрамленная справа и сзади
крутыми склонами диких скалистых гор, слева -- обрывающаяся отвесно к
пограничной реке. Вдали, на той стороне реки (текущей из глубины сцены) --
такие же дикие горы. Под горным склоном между ним и рекою, на клочке
полукружия, образованного двумя скалистыми мысами, виднеется советское
колхозное селение; в числе домов -- правление колхоза, белая школа, белое
здание пограничной заставы с ветряком маленькой электростанции; у самой реки
ярко-зеленый абрикосовый сад. На переднем плане -- сложенное из
остроугольных камней, задымленное жилище -- дом Беайба. К нему примыкает
справа крошечная, обведенная каменной оградой, площадка, на которой растет
единственное на всей террасе, великолепное дерево, усыпанное абрикосами.
Сквозь ограду пробегает ручей. За оградой -- ячменное поле, и дальше --
клочки полей, усеянные большими камнями, обломками скал, и кое-где поросшие
сухой колючкой. Вдали, как раз на середине террасы -- скопление таких же
каменных жилищ, как дом Беайба, а правее, под склоном горы -- древняя
крепость, в которой живет феодал Лакки. По склону, виясь между скал, круто
поднимаются две тропинки -- в глубину сцены и вправо. Весь фон -- хаос диких
бесплодных гор, вверху выдвигающих свои зубцы, как зубы из драконьих десен.
Беайб и Анвар, одетые в ветхие темные халаты из козьей шерсти (Беайб --
в рыжей чалме, Анвар -- в темной тюбетейке), прерывают обработку ячменного
поля серпами. Идут сквозь каменную ограду к своему жилищу.
Анвар. Отдохнем, отец, пока не видно ни Лакки, ни его дружинников.
Беайб (усмехаясь). Если б это поле было нашим, ты, Анвар, отдыхать бы
не захотел! (Разглядывает дерево. ) Смотри! Только половина плодов созрела!
Анвар (усаживаясь под абрикосовым деревом, кладя на камень свой и
отцовский серпы). О тебе говорят, отец: "Старый Беайб -- святой человек, ни
о чем, кроме этого дерева, не тревожится!" Да ведь и верно: единственное
дерево во всем ханстве Лакки... А всетаки нам надо иметь хоть немножечко
своего ячменя. (Задумчиво смотрит на советский берег. )
Беайб (осматривая сочные плоды). Надо... Надо... (К дереву. ) Воистину
священны ветви твои и плоды твои! Все-таки вырастил я тебя! Двадцать лет
растил. Двадцать лет! Кто мог бы думать, что в нашем холодном, высоком
селении Дахон могут созревать абрикосы! Дахон -- пасть! Воистину пасть
исполинских гор раскрылась, обратись к небу! Никогда прежде не созревали
здесь абрикосы. Удивительные люди на той стороне -- эти русские. Какое они
чудо сделали, какую тайну знают, что у них вон там -- целый сад, абрикосовый
сад теперь. А ведь так же голо было когда-то!
Анвар (отрываясь от созерцания той стороны). А мне не верится, отец,
что там когда-то так же голо, как у нас, было!
Беайб. Анвар, сын мой! Мне уже и самому не верится, что когда ты
родился, двадцать пять лет назад, ничего, ничего кроме нескольких таких же
черных каменных лачуг, как наши, там не было, ни поселка, ни сада, ни света
в стеклянных грушах. Застава у них помещалась тогда в такой, как моя, жалкой
лачуге. А теперь -- как дворец в плодовом саду! (Срывает и пробует плод. )
Какой сочный! Такого урожая у нас еще никогда на этом дереве не было!
Анвар. А что толку людям?
Беайб. Зато оно мое... И твое, мой сын. Нам толк будет!
Анвар. Все равно урожай у нас не такой, как у русских в саду. У них
весь сад в плодах, половину уже убрали... Посмотри, какие корзины носят!
Беайб. У них от северного ветра всей горой защищено, а у нас только вот
этим каменным валом. (Осматривает другую ветвь, радостно восклицает. )
Анвар! На этой ветке -- плоды другого сорта созрели. Первый раз в моей жизни
такое вижу! Смотри, смотри! Я думал, на этой ветке никогда созревать не
будут, а они созрели.
Анвар подходит, восхищенно смотрит. Сравнивают обе ветки, пробуют
плоды.
Беайб. Это сорт золотисто -- красный, сладкий, а этот -- желтый, с
кислинкой. Чудо -- дерево!
Анвар. Скажи спасибо русским, только у них такие чудеса бывают!
Беайб. Спасибо им!.. Ай, спасибо им!.. Двадцать лет это дерево я
растил!
Анвар. Отец! Кафтар меня спрашивает: "Для чего твой отец Беайб растит
это дерево?" Для чего?
Беайб. Хитришь, сын! Знаешь сам, и Кафтар знает: для твоего счастья его
растил, чтоб урожай принес тебе счастье!
Анвар. В прошлом году урожай тоже был неплохой, а счастья мне не
принес. Весь урожай забрал этот проклятый Лакки (жест в сторону крепости), а
я вот его землю рогами козла вспахал, его ячмень серпом жну! И сейчас...
Чего ты ждешь, отец? Ты же сам согласился женить меня на Кафтар! Она -- от
рождения, а я -- с пятилетнего возраста, -- не тобой ли обручены? Люди
говорят: обрученные с детства родителями любви друг к другу не знают... А
вот мы любим друг друга, словно ты от рождения привил сердце Кафтар к моему
сердцу, как розу к шиповнику прививают в нижних долинах!
Беайб. Научился уже о нижних долинах говорить и о розах, как будто
видел их!
Анвар. Ничего я на свете не видел, кроме этих каменных гор и нашего
каменного селения. Но ты мне ответь, отец: ведь обручение -- не свадьба,
жених -- не муж. Настала пора! Соберем урожай с этого дерева и давай --
свадьбу, а то опять отнимет у нас урожай Лакки!
Беайб. Ты же знаешь, я обещал отцу Кафтар ждать его возвращения!
Анвар. Сколько ждешь Сикандера?
Беайб. Семнадцать лет!
Анвар. Еще хочешь ждать? А если он умер?
Беайб. Сын мой! Я давно позволил бы тебе свадьбу. Но ты знаешь, --
нужно согласие Лакки. Все мы подвластны Лакки!
Анвар. Ничего знать не хочу. Ты и в прошлом году говорил это, а Лакки и
урожай забрал, и про свадьбу смолчал...
Беайб. Но я же тебе счастья хочу! Какое может быть счастье, если мы
обрушим на себя гнев Лакки?
Анвар. Так ведь он же и не возражает!
Беайб. Не знаю... не знаю... (Молчит. )
Анвар. Ты что-то скрываешь, отец?
Беайб. Не знаю... Не знаю, сын!
Анвар. Отец мой, Беайб! Лишенный недостатков -- имя твое означает.
Подумай: я не могу и не хочу ждать больше. Кафтар тоже изныла вся! Ты
посмотри, другие девушки давно уже замужем, а ей
исполнилось семнадцать лет, и она скоро старухой станет!
Беайб. Жила в нашем доме шестнадцать лет, не состарилась. И ничего не
случилось с ней, с тех пор, как мать ее в реке утонула.
Анвар. На той стороне люди женятся, когда хотят!
Беайб. На той стороне, на той стороне... Я сам вижу каждый день, что на
той стороне!.. Та сторона -- не эта! Иди, работай! А то даст тебе по спине
Лакки!
Анвар будто не слыша, глядит на советский берег. Беайб со вздохом берет
серп, выходит из-за ограды на поле, начинает жать ячмень, медленно
удаляется, скрывается за углом скалы. Входит Кафтар (в домотканом платье),
смотрит на Анвара с любовью, он не замечает ее. Она приближается к нему,
кладет руку ему на плечо. Он, с трудом оторвавшись от созерцания того
берега, оборачивается к ней и пристально смотрит ей в глаза.
Кафтар. Такие у тебя глаза сейчас, Анвар!
Анвар (улыбается нежно). Кафтар! Ты свет мой!
Кафтар. Нет! Это твое имя значит "лучезарный", а я только голубь твой.
Смотри, Анвар! Плоды созрели! Значит, недолго ждать? Уберем эти плоды -- и
свадьба?
Анвар. Да... Да... Конечно, Кафтар... И -- свадьба! Как я люблю тебя!
(Осматривается. Выражение его лица меняется. Он мягко освобождается от ее
руки. ) Работать надо, моя Кафтар! (Берет серп, уходит в поле. Начинает жать
ячмень среди камней. Исчезает вслед за Беайбом. )
Кафтар (одна). Как меняются у него глаза, когда он вглядывается в тот
берег! Будто светлые окна в мир! Но только мой взгляд может задержать свет в
глазах Анвара, когда он отворачивается от того берега. Стоит ему оторваться
от моего взгляда, оглянуться, обвести взором нашу сторону, наши горы, скалы
и клочки полей и крепость Лакки -- сразу гаснут его глаза, будто окна в тот
мир кто-то мертвый заваливает камнями. И сам Анвар становится каким-то
окаменелым. Говоришь ему, -- он не слушает, пожалуй, и не слышит, а потом,
вдруг, очнется, погладит мою голову -- порывисто! -- и идет работать..
Никто, кажется, не работает так, как он! (Все это Кафтар говорит чтото рисуя
белым камнем на вытащенном из-за стены тонком обломке сланца: получился
голубь, сидящий на
ветке с плодами абрикосов. Кафтар рассматривает рисунок. ) Знак моей
любви! Пусть будет здесь, над входом в его дом! (Укрепляет плитку сланца над
дверью, обращается к дереву. ) Урожай! Замечательный урожай! (Молитвенно. )
Ты... Выросшее из семени созданного счастьем светлых людей!.. Ты... Носящее
в себе их тайну!.. Ты... Из покоя земли поднятое страшным грозовым силем!..
Ты... Пенными гребнями дикой воды вскруженное!.. Ты... Зеленая душа в
каменном теле гор! Вместе с моей душой возраставшее! Единственное,
небывалое! Дай счастье нам, маленьким людям скалистого Сердца гор! У меня
есть Анвар. Мы оба взращены под твоими ветвями. Пусть ничто, кроме смерти,
не разлучит меня с Анваром! Мое счастье -- Анвар, и мне ничего не нужно. Но
разве может быть счастлив мужчина, если он голоден и устал? Когда Анвар и
Беайб, едва дыша от усталости, приходят домой и садятся есть похлебку из
травы, которую я им сварила, они даже не смотрят на мир вокруг. А когда я
варю им траву, я вижу, как на той стороне женщины жарят для своих мужчин
мясо и готовят плов... Разве справедливо, что мы здесь живем только в муках?
Анвар удивляется: почему я такая бодрая? А разве я бодрая? Я только хочу,
чтоб им было веселее, не показываю своей усталости. Но как только они
заснут, я тоже валюсь спать без сил... А на том берегу люди после работы
гуляют, поют и танцуют... Смотрят кино.
Еще одно чудо, которое у них есть! Волшебный проход сквозь скалу в мир
тайн. Он открывается только, когда наступает ночь... Отсюда не разглядеть,
что видят они в том волшебном проходе, но что-то должно быть очень хорошее,
потому что, рассаживаясь в темноте на камни, смотрят на его призрачный свет
по сто человек зараз... И слушают музыку, музыку, музыку... Кто у нас
счастливый? Разве у нас есть такие поля, как там? Разве у нас кто-нибудь
сажает цветы, -- а у них все в цветах! (Целует ветку дерева. ) Пойми! Я хочу
видеть и наших людей счастливыми! Сама я могу дать счастье Анвару, я подарю
ему мою любовь... Но разве такое счастье я дала бы ему, если б мы жили не на
этом берегу, а на том... Если б знала столько, сколько знают те девушки, что
учатся на том берегу в школе... Если б, как и они, я приняла в себя все то
знание!.. Ах!
Все на свете несправедливо! Ты -- питатель мой, и Анвара, и Беайба,
который своею любовью к сыну растил тебя!.. Но я знаю... Даже ты, священное,
чувствуешь себя здесь одиноким, оторванным от прекрасного сада, что радует
людей на том берегу!..
Ведь ты своим урожаем можешь дать счастье только мне и Анвару.. А там
сколько людей, столько таких деревьев... какие там урожаи!.. Они делают всех
счастливыми!.. Там все люди живут в саду!..
Голос за сценой. Оэ!.. Бейаб, друг!.. Человека с козлом прими!
Входит Мешигар, с пастушьей палкой в правой руке. Он -- в куртке из
плотной шерсти, опоясанной широким ремнем -- с амуницией горца-охотника. За
спиной у него древний фитильный самопал с кривыми ножками-подставками
(киргизский "мултык"). Левой рукой Мешигар придерживает все четыре ноги
козла, перекинутого за плечи, как большой воротник.
Мешигар. Здравствуй, Кафтар!.. Старик где?
Кафтар. Работал. Ушел... Не знаю. Садись, Мешигар, подожди его! С
Верхнего пастбища?
Мешигар. Да! (Сбрасывает козла, прислоняет к камню ружье. )
Кафтар. Легко убил?
Мешигар. Сразу. Последней пулей... Принес. Может быть, кто-нибудь из
дружины Лакки патронов даст за него.
Кафтар. Ты очень устал, Мешигар?
Мешигар. Нет... (Улыбнувшись. ). Отдохнул, пока по тропе спускался... А
ты что? Опять меня мучить хочешь?
Кафтар (вытаскивая из-за камня стены плитку сланца. ) Пока нет
никого... Пожалуйста, посмотри, Мешигар.
Поворачивает тонкую плитку сланца, на ней крупно написано мелом:
"Колхоз кено комзомол Масва".
Мешигар (читает эти слова). Конечно, за тридцать пять лет русскую
грамоту я забыл, но, по-моему, надо писать: "колхуз".
Кафтар. Ну, нет, Мешигар. Это ты ошибаешься! Я точно знаю.
Мешигар. Откуда ты можешь знать?
Кафтар. Там над воротами написано! (Показывает на тот берег. )
Мешигар. Отсюда не видно.
Кафтар. Я ходила к берегу, через полоску чужой земли... Читала:
"колхоз"... А что там дальше написано, знаешь?
Мешигар. Знаю: "имени Ленина". Это и у нас в душе записано.
Кафтар. У меня записано, а у тебя нет!
Мешигар. Это почему же у меня -- нет?
Кафтар. Было бы записано, не бежал бы от советских гор.
Мешигар. Я и не бежал!
Кафтар. Почему же ты не там, а здесь, если там родился?
Мешигар. Знаешь что, Кафтар! Ты мала еще, ничего не понимаешь!
Кафтар. Я понимаю, что если человек любит родину -- он на родине живет,
а ты тридцать пять лет скитаешься по чужбине. Из такой страны ушел!
Мешигар. А ты знаешь, как я ушел?
Кафтар. Откуда знать? Ты мне не рассказывал!
Мешигар. Кое-что я тебе рассказывал!
Кафтар. Ну, правда, говорил, как ты у даготая в Синцзяне в тюрьме
сидел, потому что хотел бежать обратно в советский край, и тебя поймали
жандармы. И как потом караванщиком ходил по Кашмиру, Непалу, Бирме. И как от
всех хозяев ты убегал, когда они били тебя, потому что не любишь, чтоб тебя
били. И как сюда попал пастухом к Лакки... Это я все знаю. А как ты покинул
родину, об этом всегда молчишь!
Мешигар. Жизнь отдал бы, чтоб вернуться на родину! Хорошо, Кафтар,
расскажу тебе... Будешь слушать?
Кафтар. Все я знать хочу!..
Мешигар. Это было, когда в моих горах стали создаваться колхозы. Я был
хызматкор -- бедный пастух, служка бая. Баи испугались тогда, что богатства
их перейдут в колхоз, один инглизи-шпион дал им оружие, они образовали
банду, нападали на советскую власть, убивали советских людей.
Кафтар. А ты что?
Мешигар. А я в ауле, в ущелье сидел, с женами баев. Не пошел в банду,
сказал, боюсь; бай избил меня, оставил с женами. Я им овец доил, как баба,
все другие
доильщицы -- женщины были. Все смеялись надо мной. А когда киргизские
комсомольцы поднялись на нас, пошли с красной конницей, баи прибежали в наше
кочевье, ночью подняли нас, погнали в Синцзян. Зима была. Ущельем мы шли,
бежали. Снега висели над нами. Вот такие снега висели над нами, как эта
гора! Вся банда баев-басмачей шла гуськом, а впереди -- нас, служек, гнали,
чтоб мы протаптывали снег, делали тропу. Таких, как я, двадцать человек
было. Мы не могли ногами протоптать снег, тогда баи нам дали кутасов.
Кафтар. Что такое -- кутас?
Мешигар. Кутас -- як. Мохнатый, тяжелый, таких быков у вас нет. Мы сели
на кутасов и решили бежать от баев. Слева, как щель до небес -- было ущелье,
мы туда верхом въехали... Баи погнались за нами. Начали стрелять. И ты
знаешь, что тут случилось? Нависшие снега от выстрелов содрогнулись и
рухнули...
Кафтар. Как, от выстрелов?
Мешигар. Так... От звука выстрелов. У нас это кочкун называется, когда
снежная гора с каменной горы скользит, вниз летит: даже от звука
человеческого голоса, бывает, падает. И все баи погибли под тем снежным
обвалом. А мы -- двадцать чабанов и служек остались со своими кутасами. Но
назад нам пути не было -- рыхлый снег закрыл ущелье до половины. Мы шли
вперед, надеялись сделать круг, выйти к своим. Шли три дня, три ночи, еды не
было, глотали снег, ослепли от солнца, на четвертые сутки нас окружили
всадники с ружьями. Мы думали -- наши, закричали: "Да здравствует Советская
власть... " Нас схватили, оказалось, мы -- в Синцзяне. Кутасов отняли, нас
избили, посадили в тюрьму. Так потерял я родину. Это было тридцать пять лет
назад. Вины моей нет!
Кафтар. Да, пожалуй, ты не виноват! А дальше что?
Мешигар. А дальше ты знаешь!
Кафтар. Почему ты позже не пришел на родину?
Мешигар. Позже границу крепко закрыли с обеих сторон. И еще... Я
боялся. Кто мог доказать, что я не ушел с басмачами? А потом я все-таки
пришел вот сюда. Почему? Сердце ныло! Здесь граница -- рядом. Думал,
переберусь, пусть на родине делают со мной, что хотят. Там люди умные,
поймут, простят... Но тут река. Такую не переплыть. Вот так, остался
пастухом у Лакки...
Кафтар. А тебе все-таки хочется туда?
Мешигар. Ничего больше в жизни и не хочется! Ну... Что говорить об
этом... Как дальше написала ты? Кено? Неправильно!
Кафтар. Почему?
Мешигар. Потому что... Смотри туда! Видишь? Где вечерами светлый проход
сквозь скалу видится, надпись есть.
Кафтар. Есть... Не могу разглядеть!
Мешигар. Ау меня зрение охотничье. Кино!
Кафтар. Хорошо. Пусть кино... Масва.
Мешигар. Ну, это стыдно тебе. Москва!
Кафтар. Правда, стыдно. Ты это говорил мне. (Быстро. ) Мешигар! Теперь
я хочу написать... Как написать? (Медленно. ) Я лю-блю...
Мешигар (лукаво). Я люблю Анвара?..
Кафтар. Да.
Мешигар показывает, и она пишет эти слова на другой плитке
сланца.
Беайб (входя). А, старый друг! Давно тебя не было. А ты чего прячешь,
Кафтар? Не хитри, знаю все! Только твоего учителя самого грамоте учить надо
бы. Да кто здесь научит!.. Откуда пришел?
Мешигар. С Верхнего пастбища!
Беайб. Здорова моя овца?
Мешигар. Здорова, лучше всех других шла.
Беайб. Куда шла?
Мешигар. Сюда. Ты же просил привести ее?
Беайб. Я? Откуда ты это взял?
Мешигар. От Лакки ко мне прибегал мальчишка. Лакки велел привести пять
больших овец. Мальчишка сказал, что ты тоже просишь привести свою. Я
подумал: зачем понадобилась Беайбу его единственная овца? Спросил мальчишку.
Он что-то скрывает, но все-таки проболтался, сказал: свадьба будет!
Кафтар (радостно). Я всегда чувствовала, Беайб, что ты мне ближе
отца!.. Теперь я знаю: ты устраиваешь свадьбу и даже не жалеешь свою
единственную овцу. Какой ты хороший! (Хочет обнять Беайба, но тот отстраняет
ее. )
Беайб (в недоумении). Постой... Подожди, Кафтар! Я ничего не понимаю,
Мешигар... Я никого ни о чем не просил... Где моя овца?
Мешигар. Всех шестерых овец я за той (показывает) скалой оставил, там
есть трава. Сейчас Лакки за ними пришлет.
Беайб (мрачнея). Идем туда! Разве я с ума сошел -- резать мою овцу?
Надо спрятать ее скорей. Это какая-то проделка Лакки. Это он хочет ее
зарезать!
Кафтар. Беайб!.. Разве я ошибаюсь, и не о моей свадьбе с Анваром речь?
Беайб (не слушая, поднимается). Идем же!.. Скорей, Мешигар!
Мешигар. Спрячь козленка пока, Кафтар!
Уходят. Кафтар в раздумьи. Со вздохом берет козленка, уносит в дом. С
большой корзиной входит Исмат, ставит корзину, шепчет проклятия.
Кафтар. С ума сошла! Про кого ты так говоришь?
Исмат. Кафтар, голубь мой, ты только никому не скажи. Клянись, что
никому не скажешь! Клянись духу этого священного дерева!
Кафтар (удивленная, обращаясь к дереву). Клянусь, опора любви моей!..
Исмат. Я верю, я верю тебе, Кафтар!.. Лакки... Он... Он... Конечно, он
сила, он владетель нашего селения Дахон и земель на четыре камня вправо и
влево, вверх по реке и вниз по реке... Он властен над нами. И над полями
этого ячменя, и над пастбищами, вон там, и над этой тропой, за проход по
которой он со всякого человека может брать дань! Он -- большой человек, он
-- господин... И все-таки, я убью его... Я, как собаку, убью его, сама,
этими вот руками!..
Кафтар. Что он сделал тебе?
Исмат. Ему мало трех жен. Он меня опозорил!
Кафтар. Что ты сказала? Помилуй небо тебя! Не может этого быть!
Исмат. Правда это, Кафтар. Я весь день вчера убирала двор, носила воду,
толкла на камне ячменные зерна. Я все руки исцарапала, собирая его женам на
зиму дрова -- вот эту колючку... Вчера... Я мыла пол. Всех жен он отослал на
женскую половину... Я мыла пол. И он... Он, проклятый... Я не могу
рассказывать!..
Кафтар. Дух священного дерева! Да ты сказала ему, что у тебя через семь
месяцев будет ребенок?
Исмат. Я... я... я только, как под клювом ястреба, успела крикнуть; --
Паланг! Паланг! -- а Лакки зажал
мне рот своей кислой ладонью. Он -- дикий кабан, у него пальцы покрыты
шерстью, у него нос как у крысы, уши противные, как у летучей мыши!.. Я
опозорена, Кафтар, я несчастная... Я брошусь вниз со скалы, как полгода
назад бросилась вон с той скалы в реку его четвертая, молодая жена... Но
сначала я задушу его самого. Или ножом ему перережу горло... Он проклятый,
он ненавистный! (Плачет, Кафтар гладит, утешает ее. )
Кафтар (тихо). Слушай, Исмат... Ты что-нибудь сказала Палангу?
Исмат. Я не знаю, как ему сказать, он меня убьет!
Кафтар. Да, он может тебя убить...
Исмат. Но я же не виновата. Я его люблю, одного его. Он сам виноват. Он
взял меня из моего селения и привел сюда. Ты знаешь, у Паланга ничего нет,
даже козы, мы жили в пещере, мы варили траву... Разве и ты, Кафтар, не
варишь траву, хотя у тебя есть кров, -- вот это жилище Беайба? Паланг
говорит: "Я пойду к Лакки, он возьмет меня солдатом в свою дружину, даст мне
одежду, хлеба, кусок земли". Когда Паланг пришел к Лакки и сказал, что
женился, Лакки сказал: "Я могу поселить тебя в старой нише под башней
Духовного Повиновения, но раз ты будешь жить в моей крепости, я хочу знать,
что за жена у тебя, которую ты, кстати, привел без моего позволения... "
Паланг заставил меня пойти в крепость. Я испугалась, когда увидела, как
взглянул на меня этот дикий кабан. "Паланг, -- сказал Лакки, -- я добрый
человек. Пусть твоя жена станет моей служанкой. Будет кормиться при доме".
Паланг поцеловал пол перед ногами Лакки. Неужели он не понимал, что сам
кладет горную куропатку в пасть кабана?.. А я...
Кафтар. Исмат!
Исмат (в отчаянии). Не называй меня так!.. Исмат -- непорочная. Я не
достойна моего имени... А Паланг... Он ходит, как в раю. Ничего не видит, не
слышит...
Кафтар. Он влюблен в свое ружье, в свой шерстяной кафтан с медными
пуговицами... в пояс с патронами. Радуется, что стал солдатом... Мальчишка
он у тебя, дурачок!..
Исмат. А иногда мне кажется, он совсем не дурачок... А что, если он
догадывается? Но смотрит на все сквозь пальцы? Что, если я для него монета,
которой он
платит за звание дружинника. Ах, нет... Я совсем с ума схожу, Кафтар...
Не верю я тому, что сейчас сказала! Он честный. Он просто глупый еще. И я
люблю его... Что делать мне, что делать, Кафтар! А если я ему все скажу?
Кафтар. Тогда твой Паланг уже не смолчит, не простит тебе. Тогда, по
обычаю наших дедов, тебя положат в мешок, забьют камнями и бросят в реку.
Исмат. Молчи, Кафтар, это страшно!
Кафтар. И первый камень бросит в тебя Паланг.
Исмат. Молчи. Молчи!
Кафтар. И Лакки обрадуется: ни тебя, ни обвинений! А ты должна жить,
Исмат. Ведь у тебя будет ребенок. И будет он все-таки от Паланга, -- от
твоего мужа, которого любишь ты. Слушай, Исмат! Все это ужасно, но ты ничего
не должна говорить Палангу. Я тебе поклялась молчать. А ты поклянись мне,
что и сама никому ни слова об этом!
Исмат. Пожалуй... Я не скажу. Но Лакки все-таки я убью!
Кафтар. Нет, Исмат, ты не убьешь Лакки. Ни ты, никто из нас не поднимет
руку на владетеля. Если б это случилось, сюда пришли бы войска Высокого
повелителя, всех нас и всех детей наших перебили бы до одного. Ты только
никогда больше не оставайся наедине с Лакки, ни на минуту. И пригрози ему,
что все расскажешь Кампирак -- первой его жене. Он ее боится. Ах, он,
проклятый!
Исмат плачет.
Кафтар. И не плачь, Исмат! Вот в том селении Бохи-Меваги, у русских,
ничего такого быть не может. Посмотри, Исмат, девушки опять бегут в школу. И
опять поют. Слышишь? (Едва доносится песня. ) Никто не обидит их. Если б я
могла когда-нибудь ступить хоть на порог той школы! Если б я могла, пусть
даже только в руках, подержать хотя бы одну из тех книг!
Исмат. Кафтар!.. Ты никому не скажешь? Клянись еще раз!
Кафтар. Клянусь, Исмат! Никому, никогда. До самой смерти. Потому что ты
не виновата ни в чем. И ты молчи. Я еще не замужем, но я больше тебя, Исмат,
понимаю в жизни. Каждый день я подолгу смотрю на нашу сторону и на ту
сторону. И много думаю. И о тебе
я тоже подумаю... Ох, Лакки!.. Ни ты, ни я твоей беды не простим ему,
успокойся, подруга, не плачь. В твоей беде не помогут слезы. Скорее вытри
их, слышишь, камни хрустят, кто-то идет сюда!
Входит Паланг, в своей горской феодальной военной форме, с английской
винтовкой -- веселый, беспечный.
Паланг. Эй, Анвар!.. А это ты, Кафтар!.. Закаменел я на своем посту,
дай воды испить... Исмат? А ты почему здесь?
Кафтар. Кампирак велела ей принести сюда эту корзину.
Паланг сует свою винтовку Исмат, кидает ей в руки пояс с патронами,
расстегивает, снимает кафтан, оплескивается водой из ручья, жадно, склоняясь
к нему, пьет воду. Плещется. Исмат вглядывается в винтовку, смотрит на
здоровый, хоть и худощавый торс Паланга. Он улыбается ей.
Исмат (с грустью). Паланг! Научи меня стрелять! Паланг. Зачем?
Исмат. Может быть, я тоже хочу убить... Паланг. Кого?
Исмат (готовая заплакать). Дикого кабана... Паланг. Ха-ха-ха! Исмат --
охотник! Ты слышишь, Кафтар? Моя непорочная Исмат хочет стать охотником!
Кафтар подхватывает бросаемую Исмат винтовку, Исмат, расплакавшись,
убегает.
Паланг. Что с ней?
Кафтар. Оставь ее, Паланг! У нее будет ребенок. Твой сын, Паланг, или,
может быть, твоя дочь!.. Ты не трогай Исмат, не обижай, ни о чем не
спрашивай. Она уже -- мать!
Паланг, прихватив винтовку и доспехи, убегает, на ходу одеваясь, вслед
за Исмат.
Мешигар (входя, тревожно). Где Анвар?
Кафтар. Не знаю. Что случилось, Мешигар?
Мешигар. Плохие дела, Кафтар.
Кафтар. Лакки взял последнюю овцу у Беайба?
Мешигар. А!.. Овца... Овца не человек, что такое овца!.. Как ты
думаешь, где Анвар?
Кафтар (встревоженно). Зачем он тебе? Двух голосов до него не будет --
где-нибудь тут, на поле Лакки, работает. Крикну -- придет!
Мешигар. Позови его!
Кафтар (кричит). Анвар!.. Анвар!.. (к Мешигару. ) А где Беайб?
Мешигар. Он... он... Беайб хотел спрятать свою овцу. Но пришел старший
дружинник...
Кафтар. Забрал всех овец? (Кричит. ) Анвар!
Мешигар. Нет. Только пятерых. Овцу Беайба не тронул, сказал ему: по
повелению Лакки сам будешь резать ее, потому что ты самый близкий человек
Кафтар, как отец ей, она росла в твоем доме.
Кафтар. Причем тут я?
Мешигар. Ты только не пугайся, Кафтар! Может быть, что-нибудь сделаем.
(Показывается Анвар. ) Или тебе лучше всего бежать... Дружинник сказал, что
Лакки берет тебя молодой, четвертой женой.
Кафтар. Что?
Анвар (подбегая, хватает Мешигара). Что ты сказал?
Мешигар. Тише, Анвар!.. Я, что ли, виноват в этом? Да... Так сказал...
Кафтар (обращаясь к дереву). Дух священного дерева. (Опускается на
камень, закрывая лицо руками. )
Анвар. Мешигар!.. Что же мы тут стоим?
Мешигар. А что должны мы делать, Анвар?.. Беайб пошел к Лакки.
Паланг (входя). Скорее! Анвар, Кафтар!.. Подметите пыль, уберите все
это тряпье. Кафтар, эту корзину наполни плодами! Мешигар, оставайся здесь,
будешь плов варить, лучше тебя никто не умеет.
Анвар. Зачем? Что еще такое? Ты что тут распоряжаешься?
Паланг. Делай что говорю. Большой человек к нам в селение пришел. Лакки
встречу ему готовил. Но он хочет под деревом отдохнуть у ручья.
(Оборачивается. ) Эй, давай сюда ковер! (к Анвару. ) Лакки сам прислал свой
ковер, знает, у вас нет ничего!
Входит второй дружинник, швыряет через ограду, под дерево,
ковер.
Паланг. Ну! Что вы все словно мертвые? Анвар, расстилай ковер! (Анвар
медлит. ) Не можешь шевельнуться, я сам! (Хватает ковер, развернув его,
застилает им землю у дерева. Хватает со стены деревянное блюдо, срывает и
кидает в него абрикосы. )
Анвар (в бешенстве). Еще недавно я тебя считал своим другом. А теперь
ты...
Входит Сикандер в американо-европейской полувоенной одежде и в черной
чалме, большой пистолет в кобуре у пояса, большой бинокль на груди. Паланг
берет по восточному на караул и отвешивает поклон, прижав ладонь к сердцу.
Анвар и Мешигар, удивленные, встают, чтоб приветствовать пришельца. Кафтар,
полузакрыв платком нижнюю часть лица, удаляется в дом, глядит оттуда
на Сикандера.
Сикандер (в упор, внимательно всматриваясь, оглядывает их, дом Беайба,
окрестности). Дорог каждый камень сердцу путника, возвратившегося с чужбины.
Салом, друзья!
Анвар и Мешигар. Ваалейкум, асалям! Привет господину, пришельцу
издалека!
Сикандер. Я не господин. Я плоть от плоти этих камней. Но верно: шел
много, слишком много лет шел сюда!
Анвар. Садитесь, почтенный гость!
Сикандер. Нет... я здесь не гость. Гость за мной идет. (Обходит
площадку, странно ведет себя, всматриваясь во все окружающее. Поворачивается
ко всем спиной, смотрит на тот берег. )
Паланг (к Кафтар, которая очень пристально глядит на Сикандера). Клади
плоды в корзину... Сказал тебе!
Кафтар. Оставь меня в покое, Паланг! Если это большой человек, он не
станет разорять бедных.
Входит Беайб, хромая, с синяком под глазом; оглушенный своим
несчастьем, не замечает Сикандера.
Анвар. Что с тобой, отец?
Беайб. Сын мой! Я ходил к нему, я просил его. Я лицом припал к его
ногам. Ты знаешь, что он сказал? "Я оказываю тебе честь, беря Кафтар себе
четвертой женой".
Сикандер быстро оборачивается, хочет кинуться к Беайбу, но сдерживает
порыв и слушает.
Беайб (продолжает, оборачиваясь к Кафтар, стоящей на пороге дома). Твоя
судьба решена, Кафтар!
Кафтар (горячо). Этого не будет! Это слишком несправедливо! Лучше
смерть! Анвар не допустит этого!
Беайб. Что может сделать Анвар?
Кафтар. Он вступится за меня. Мы убежим с ним в горы.
Беайб. Ты хочешь несчастья Анвару? Я только слово сказал, ползая у ног,
сказал, и то удар получил, я -- старый, в стране, где от века уважается
старость. А Анвар... Ты знаешь, что сделает с ним Лакки?
Сикандер. Беайб!
Беайб. Дух дерева!.. Сикандер! Ты? Или в глазах моих призрак...
Кидаются друг к другу в объятия: трижды прижимаются попеременно
плечами, по обычаю Сердца Гор.
Беайб. Семнадцать лет ждем тебя! (К Кафтар. ) Кафтар, это твой отец!
Кафтар птицей кидается к ногам Сикандера. Сикандер поднимает
ее, обнимает.
Кафтар. Теперь я спокойна!.. Ты, отец, защитишь меня! Ты -- большой
человек. Сам бог послал тебя нам сегодня! Вот, Анвар!.. Ведь ты сам и Беайб
обручили нас!
Сикандер (протягивая руку Анвару). Истина это... Я рад, что ты вырос
таким!.. Только я -- не большой человек. Я -- слуга.
Кафтар. Слуга? А у тебя -- оружие и длинные глаза. (Показывает на
бинокль. ) И ты так одет!
Сикандер. Я на службе. Десять лет хожу с разными господами по тропинкам
Азии, -- проводником, переводчиком. Дух гор, я только маленький слуга
большого человека, нанялся к нему, он шел сюда, а мне хотелось, наконец,
увидеть тебя, попасть в родное селение.
Беайб. Кто он? Из какой страны?
Сикандер. Америка...
Кафтар. Амир-и-каб? Эмир траура?
Сикандер. Как ты сказала! Почему эмир траура?
Кафтар. Каб -- синий. Синий у нас -- цвет траура, разве ты позабыл,
отец?
Сикандер. Ой-бо! Ну, это так, просто созвучие. (Смеется. ) Нет. Америка
-- могущественная страна...
Кафтар. Значит, ты у него переводчиком?
Сикандер. Переводчика ему не надо. Он хорошо говорит на языке нашего
Сердца Гор.
Беайб. Разве он бывал здесь?
Сикандер. Никогда не бывал. Но есть такие ум-
ные люди, могут выучить любой язык, не выходя в любой стране из своего
дома.
Кафтар (переглядывается с Мешигаром). Видишь? А ты мне говорил! (К
Сикандеру. ) Что же он за человек?
Сикандер. Ученый.
Кафтар (живо). Какой ученый?
Сикандер. Ботаник он. Любит цветы, травы, деревья. Поэтому он и не
захотел идти в крепость, хотя Лакки там все приготовил ему. Он мне сказал:
найди красивое место, на воздухе, у ручья, под тенистым деревом...
Паланг. Вот Лакки и вынужден был послать меня, все здесь приготовить
знатному гостю. Большая честь для тебя, Беайб, и для тебя, Анвар!
Анвар. Ботаник... Значит, он поможет нам развести здесь такой же, как
вон тот сад!
Кафтар (радостно). Если он ученый, значит -- хороший человек. Он
заступится за нас с тобою, Анвар! Отец, попроси у него заступничества!
Сикандер. Да... Он много могущественней Лакки. Как скажет он, так и
будет... Если только захочет он... Смотрите! Вот, он с тропы спускается...
Идет с носильщиками. Примите его хорошо! Беайб, ты не пожалей на угощение
твою овцу. В сто раз овца твоя окупится, если понравится здесь ему!
Все смотрят.
Беайб (Мешигару). Мешигар, друг! Пойди, зарежь ее!
Мешигар уходит. Паланг подходит к дереву, выпрямляется со своей
винтовкой, становясь, как на часы.
Анвар. А ты что стал тут? Паланг. Лакки приказал охранять урожай.
Анвар. От кого? Паланг. Чтоб никто не унес! Анвар. От нас не унес, или мы не
унесли? Паланг. Пусть и вы! Скорее сыпь в корзину от своего урожая. Лакки
приказал. Разве гостям жалеют? Беайб. Сколько гостей? Сикандер. Господин --
один. Беайб (Палангу). Один съест целую корзину? Паланг. Может быть, и
съест. Какой гость!
Веайб. Врешь, Паланг! Лакки опять хочет все забрать себе!
Паланг. Сыпь, говорю. Приказываю!
Беайб, ворча, начинает срывать плоды, бросает их в корзинку.
Анвар (в негодовании). А я думал, Паланг, ты свой человек. Такой же
бедняк, как мы. Вместе росли!
Кафтар. Он и есть свой... Но, Анвар, ведь он теперь солдат и ему
приказано! (Помогает Беайбу бросать плоды в корзину. )
Сикандер. Идет! Кафтар, дочь моя! Как только придет -- предложишь ноги
вымыть ему. По горной тропе шел, где лошадь не может пройти. Устал. Приятна
вода ногам... Тише! Идет!
Слышен только мягкий звук падающих в корзину абрикосов. Входит
Челмсфорд, в темной синей туристской одежде, с маленьким пистолетом у пояса,
с фотоаппаратом на ремне и другой экспедиционной амуницией. За ним два
рослых носильщика в рваных, из овечьей шерсти, халатах, в сыромятной обуви,
с длинными палками. У первого носильщика за поясом -- двуствольная
ракетница-пистолет. Оба сгибаются под тяжестью огромных рюкзаков.
Останавливаются, тяжело дыша, но до приказания Челмсфорда рюкзаков не
сбрасывают. Паланг берет по азиатски на караул, затем, прижимая ладонь к
сердцу, низко кланяется. Другие мужчины также в поклоне прижимают обе ладони
к груди.
Кафтар (в сторону). Он синий... Синий, Амир-икаб! (Отходит за порог,
внутрь дома, прикрыв концом наброшенного на голову и плечи платка нижнюю
часть лица. )
Беайб. Благословен гость, ступивший на порог моего дома!
Челмсфорд. Здравствуй, старик! Здравствуйте, друзья...
Не снимая амуниции, садится на камень, прикрытый концом ковра,
осматривается. Протягивает кружку Сикандеру. Тот, зачерпнув из ручья воды,
услужливо подает ее Челмсфорду.
Беайб. Труден и долог путь к нам, в селение Дахон, господин!
Челмсфорд. Дахон? Пасть? Зев? Подходящее название для такой дыры!
Беайб кивает Кафтар, та выносит деревянную чашу с водой.
Беайб (Челмсфорду). Ноги омоет она тебе, господин!
Челмсфорд протягивает ноги. Сикандер расшнуровывает огромные, подбитые
триконями, ботинки. Кафтар моет ноги Челмсфорду.
Челмсфорд (разглядывая дерево). Зердоло? Беайб (с радостью). Зерисанги!
Челмсфорд. Растущее среди скал? Да, действительно, скалы!
Смотрит вокруг, потом в упор, с видимым удовольствием разглядывает
склоненную перед ним Кафтар. Она вытирает ему ноги. Сикандер, вытянув из
кармана рюкзака мягкие туфли, подает ему. Он делает жест носильщикам, они
снимают рюкзаки, осторожно ставят их под деревом, сами стоят у ограды.
Челмсфорд поднимает взгляд, замечает над входом в дом Беайба сланцевую плиту
и на ней -- рисунок голубя, сидящего на плодоносящей ветке.
Челмсфорд (резко). Это что значит?
Показывается Исмат с блюдом угощений от Лакки -- медный кумган с чаем,
пиалы, мед, орехи... Остановленная кивком головы Паланга, замирает у ограды,
осторожно передав блюдо Беайбу.
Кафтар. Это я.
Челмсфорд. Ты рисовала?
Кафтар. Я.
Челмсфорд. А что это значит, я спрашиваю?
Сикандер. Не гневайся, господин! Ее зовут Кафтар. А слово Кафтар, по
нашему -- голубь. А ветка этого дерева, оно одно в селении у нас.
Челмсфорд. Ах, вот что!.. Да, да... Кафтар -- голубь. Тебя зовут
голубицею?
Кафтар. Да так... (Насыпает из корзины абрикосы на деревянное блюдо,
протягивает его Челмсфорду. ) А это дерево даст мне жизнь!
Челмсфорд. Как это, дерево даст жизнь?
Кафтар. Урожай с него пойдет на свадьбу мою. (Вспомнив. ) А... Ио!
Беда, беда моя!
Роняя блюдо, круто повернувшись, закрыв лицо руками, скрывается
в доме. Анвар быстро вновь наполняет блюдо из корзины. Паланг
жестом велит Исмат унести корзину с плодами. Беайб и Анвар
провожают Исмат негодующими взглядами.
Челмсфорд. Что с ней?
Все молчат, насупясь.
Челмсфорд. Не очень, видно, радуется свадьбе она! А кто ее жених?
Сикандер (показывая на Анвара). Вот ее жених, господин!
Челмсфорд (пристально разглядывая Анвара, и, затем, небрежно). Ну, да у
каждой девчонки свои причуды! Хэлло, мой дорогой... У тебя совсем не плохой
вкус! А теперь, друзья, я хочу отдохнуть часок!
Беайб. Надо покушать сначала, господин, по обычаю нашему! Хорошую овцу
варим. Только, прости, еще не сварилась она.
Челмсфорд. Вот и хорошо, что еще не сварилась. Я посплю пока. А когда
проснусь, выстрел дам, вы придете... тогда и есть будем!..
Сикандер кивает носильщикам. Габр-и-Шер достает из рюкзака подушку.
Сикандер подкладывает ее под локоть Челмсфорду.
Сикандер. Господин отдохнуть хочет... Пошли! Все пошли. (Все, кроме
Паланга, уходят. Быстро темнеет. )
Челмсфорд. А ты что?
Паланг. Охранять ваш сон, господин!
Челмсфорд. А ну, покажи винтовку! (Паланг несмело протягивает винтовку.
)
Челмсфорд (разглядывает винтовку, морщится). "Ли-Енфильд"...
(Насмешливо. ) Великобритания! Устарело! (К Палангу, отдавая ему винтовку. )
Конфету хочешь? На, съешь. (Кидает ему. ) И уходи! Нечего меня охранять, я
здесь среди друзей! И чтоб ближе того камня никто не подходил сюда!
Паланг уходит. Стемнело. Челмсфорд -- один. Ходит вдоль ограды
под деревом. Смотрит в бинокль на советский берег, потом вдоль
этого берега, -- разглядывает речную террасу, поле с камнями,
крепость Лакки, селение Дахон.
Челмсфорд. Терраса. От границы закрыта естественным валом морены. Это
удачно. Длина?.. Если убрать камни... для небольших годится... Для
реактивных?.. Между крепостью и горой... (Прикидывает расстояние. ) Так...
Между этой лачугой и крепостью... Нет! Надо всю полосу!.. Пасть, зев!..
Придется мне эту пасть раскрыть пошире!.. Селение выше крепости мне не
мешает. А крепость, оросительный канал, эту лачугу и это дерево -- к
дьяволу! Здесь будет отличный аэродром.
(Берет ящичек рации, выдвигает антенну, включает динамик, садится,
пробует ключ. ) Проклятье, никогда не могу без черновика! Дали мне этот
дурацкий ботанический код! Черта я смыслю в ботанике! (Говорит и пишет. )
"Терраса. Над рекой. Красивый вид сверху на школу и сторожку любимого
соседа. Благодатная почва". (Стучит по камню, бормочет. ) Камень! Лучше
всякой бетонной дорожки! Не надо и делать ее! (Продолжает писать. ) "В
опытах по повышению высотного уровня земледелия вполне годится для выведения
гималайского жита. После известного селекционного отбора, возможны
посадки... " Гм... "посадки самых быстрорастущих, теплолюбивых, плодоносных
культур. Лабораторного оборудования пока не требуется. Задержусь здесь для
первой вспашки и для сбора... " (Смотрит на поле. ) Все эти камни убрать,
сейчас же убрать надо! (Продолжает писать. ) "... сбора гербария с помощью
местного населения. Семена элиты и специалистов-семеноводов вышлите по
требованию, сбросите на парашютах. Привет отцу. Ботаник Челмсфорд".
(Просматривает записанное, черкает, исправляет при свете крошечной лампочки,
что светится в рации. ) Так! (Начинает передавать по рации. )
С антенны в темноте срываются короткие искорки. Занавес
Та же местность, что и в первом действии, но угол зрения перемещен:
зритель смотрит не вдоль береговой террасы, а поперек нее, обращенный лицом
к советскому берегу. Поэтому на переднем плане -- поле Лакки с очень
крупными, усеивающими его камнями. Справа -- видна часть крепостной стены и
башни над нею, слева -- в некотором отдалении -- абрикосовое дерево, за ним
видно уже не сбоку, а с торца -- жилище Беайба. Позади него, слева --
моренный вал и скос скалистого берегового мыса. В середине и справа, за
сценой внизу угадывается текущая справа налево река, за ней, вдали, виден
советский берег: терраса над рекой, на террасе осенний плодовый сад,
погранзастава и школа в другом ракурсе. Над ними, занимая весь фон, над
советским селением высится склон гигантской горы. Когда поднимается занавес
-- на поле, повсюду -- люди с усилием, обливаясь потом, ворочающие огромные
камни.
Л а к к и, в белой чалме и шерстяном френче горного феодала-чиновника,
в позе хана сидя на коврике, застилающем плоский камень, тянет чай и ест
абрикосы с круглого медного блюда. Он взыскательно наблюдает за тяжким
трудом мрачных людей, среди которых нет Кафтар, а на переднем плане --
Анвар, Беайб, Мешигар, Сикандер, Габр-и-Шер и Габр-и-Мор-
боз.
С винтовкой, как надсмотрщик, стоит Паланг. Исмат под стеной крепости
кипятит на углях костра чай в узкогорлом медном кувшине и вяжет длинные
шерстяные цветные чулки "джюрапы". Л а к к и отставляет на медный поднос
пиалу, хлопает в ладоши. Исмат, задумавшись, не слышит. Л а к к и кивает
Палангу.
Паланг (подскочив к Исмат, грубо). Шерсть у тебя, что ли, в ушах, не
слышишь?
Исмат (подбегает). Я, господин... Я, господин! Лакки. Убрать!..
Исмат уносит поднос.
Лакки (к Палангу). Десять дней! Десять дней! Я обещал достойному гостю,
что эти ослы за десять дней очистят все поле. Скажи им, если к утру не
кончат, -- всем по пятьдесят палок! (Поднимается, важно уходит в крепость.
Проходя мимо Исмат. ) Мясо вари! Занавес затяни. Чтобы гостю тут тень
была!.. А меня не тревожить. Спать иду!..
Едва Лакки скрывается, работающие с облегчением разгибают
спины.
Паланг. Слышали, что сказал достойный Лакки? По пятьдесят палок всем,
если к утру не уберете камни!
Мешигар. Ты, что ли, пороть будешь? Смотри! Наши зады крепче твоей
головы окажутся!
Угрюмые смешки.
Беайб. Совсем ты дурак, Паланг!..
Сикандер. Может быть, он думает, что я и эти люди (жест к носильщикам)
тоже подчинены ему?..
Паланг (задиристо). Если тебя, старик, семнадцать лет не было, значит,
ты уж и не родился на земле Лакки?
Анвар, бросив работу, подавленный, входит в круг. Все уважительно
расступаются.
Анвар (негромко к Палангу). Уйди, Паланг!.. Совсем уйди!.. Туда!.. С
тех пор, как ты вел мою Кафтар в башню, видеть тебя не хочу!
Паланг. Разве вел я по своей воле? Ты, Анвар, напрасно сердишься! Когда
замок защелкнулся за Кафтар, я... будто сердце мое защелкнулось!..
Исмат тянет по веревке тент из рыжей, крашеной луком домотканой маты,
создавая тень, и тем самым скрывая от зрителя правую половину поля, вместе с
большинством работающих людей.
Исмат (вмешиваясь, гордо). Все равно не добьется Лакки от нее
покорности! Не видать ему Кафтар ни четвертой, ни девятьсот девяносто
девятой женой!
Паланг (ударяет ее в плечо). Уйди, жена! Не женское это дело!
Исмат. Дело твоей жены эти чулки для Лакки вязать?.. А Кафтар не я: вот
она какая!
Показывает обломок сланца, на котором нарисован взъерошенный в
самозащите голубь.
Анвар. Это мне! Как она передала это? Исмат. Сквозь щелку в двери
башни! Паланг. Ты и отдай Анвару, Исмат!
Исмат протягивает Анвару обломок сланца. Анвар прячет его себе
на грудь, под рваный халат, Исмат отходит. Анвар, в отчаянии,
жестом руки отдаляет всех.
Паланг. Работать!.. Идите все!..
Все, кроме Анвара, принимаются за работу. Анвар один подходит
к большому камню. Припав к нему грудью, рассматривает "письмо"
Кафтар, потом смотрит на советский берег.
Паланг (подсаживается к костру, сует нож в котел). Этот кусок, Исмат,
по-моему, сварился?
Исмат (оглянувшись). Ешь, Паланг! Дай пока твою винтовку! (Заглядывает
в ствол. ) Опять не чистил? Какой ты, Паланг, ленивый! (Накладывает Палангу
мясо, быстро умело разбирает винтовку, чистит ее. )
Мешигар (подходит). А ловко уже обращаешься ты с оружием! Он научил?
Исмат. Научит он!.. Сама... Мешигар. И стрелять научилась? Дай мясо
мне!
Исмат (нерешительно). Да!
Мешигар. Что "да"? Мясо или стрелять?
Паланг. А при чем тут ты? Амир-и-каб есть это мясо будет!
Мешигар. Значит, ты уже Амир-и-кабом стал?.. (Гневно. ) Овца Анвара,
резал я, а ешь ты?
Паланг. Я дружинник Лакки!
Мешигар. Только имя твое Паланг -- "Леопард", а вижу я, хороший шакал
из тебя получается!.. (Берет кусок мяса и ест. ) Двенадцать дней здесь
Амир-и-каб и двенадцать овец уже зарезано... Второй раз хожу на пастбище. И
хотя бы одна из овец -- Лакки!
Исмат. У него, кабана, пятьсот было, пятьсот останется. И гость доволен
и овцы целы!..
Мешигар. И бедняцких овец не стало, и пастух стал ворочать камни.
Никогда еще никто не заставлял меня вывертывать такие камни!
Паланг. Ничего! Зато новое зерно на этом поле будет расти!
Беайб (подходя). Такое, как там! (Жест к советскому берегу. ) Еще
лучше! Большой ученый пришел к нам... Научит новое зерно растить на этом
поле, и машины, сказал, прилетят. А машинам мешают камни. Видишь, на том
берегу -- чисто, работают на полях машинами, зато какой ячмень и даже
пшеница там! Да, друзья! Ни овец, ни своего труда, ничего не должны мы ему
жалеть! (к Исмат. ) Дай, Исмат, и мне. От своей-то овцы мне не пришлось и
попробовать. Целый год в рот не брал мяса!
Встает вместе с Мешигаром.
Паланг. Ничего, сам говоришь, не жалеть!.. А расчищать поле все
ленятся!
Мешигар. Расчищать и пахать поле -- нам... Сеять на нем, это самое,
новое зерно... гималайское жито, -- нам... А кому принадлежит это поле? Нам
с Беайбом и с тобою, Паланг, или господину правителю нашему?
Исмат. Если даже баранье сало станет прямо из земли расти, жиреть от
него будет Лакки, а мы попрежнему вареной травой давись!
Паланг (ударяя ее). Молчи женщина!
Исмат (зло). Тебя жалею, молчу, защитник Лакки!.. (Протягивает ему
вычищенную и собранную винтовку. ) На! В кого только стрелять будешь?
Мешигар (смотрит на Анвара). Мучается Анвар... Что будет с ним? Не
отпустит Лакки Кафтар.
Беайб. Не отпустит... Горе мне!
Исмат. Подойдите, мужчины, к нему. Поговорите с ним, легче станет его
душе!
Беайб. Ты права... Ты права, Исмат!
Встает вместе с Мешигаром.
Мешигар (Беайбу). Ты, отец ему... А я... Все работают... Я пойду...
Уходит к работающим, берется ворочать камни. Паланг с винтовкой уходит
туда же. Исмат, побыв у котла, накрывает его, удаляется в крепость.
Беайб. Сын...
Анвар не слышит. Беайб. Сын мой!
Анвар смотрит на отца непонимающими глазами...
Беайб. Кто виноват, Анвар, что случилось так? Под великим богом живем,
под великой властью правителя. Тысячу лет так люди живут, тысячу так жить
будут... Утешься сын!.. Ты молод, ты смел, ты силен! Всякая женщина, любая
девушка в жены к тебе пойдет. Забудешь Кафтар, другая мила тебе станет.
Анвар. Что ты говоришь, отец! Как можешь думать так? Я люблю Кафтар!
Беайб. Э, сын мой! Что такое любовь?! Для богатых и властных людей
любовь... А для нас, лишь бы жена была. Сколько у нас без жен несчастных
живут, какая бы для нас ни была жена -- счастье! Еду сготовит, урожай
соберет!
Анвар (мрачно усмехнувшись). Урожай!.. (Жест к наполовину опустошенному
дереву. ) Был у нас урожай!.. Только те плоды, что дозревают еще, остались.
Да разве в урожае дело!.. Надежда была... Счастье рядом со мною было...
(Ожесточаясь. ) Ты только представь себе: Кафтар... Она же тебе все равно,
что дочь... Кафтар, птица моя, гордая, как эта вершина, чистая, как снег на
этой вершине, Кафтар -- в башне! Взаперти у зверя Лакки (в отчаянии): он
положит ее в постель!.. Нет... я не допущу этого!.. Я убью его... Я сегодня
его убью...
Беайб. Ты всегда, мой сын, думал о счастье людей, всегда говоришь, что
желаешь счастья своему народу... А разве ты не знаешь, что будет здесь, если
ты поднимешь руку свою на Лакки? Тебя казнят, -- твое дело! Меня, отца
твоего, казнят, тоже твое дело! А что селение наше в тюрьмах сгноят, -- это
разве то счастье, какого ты желаешь своему народу? Из-за одной девушки?..
Многие жители могли бы убить Лакки, себя не жалея... Да кто не пожалеет
односельчан?!
Анвар (в отчаянии). Что же мне теперь делать?
Беайб. Ты хотел для всех растить такой сад, как вон тот... Займись!
Ученый Амир-и-каб, видишь, пришел помочь нам... Камни уберем, посеем жито
особенное, которое он обещает -- гималайское жито, -- так он называет его...
Вот, счастье нашему народу!..
Анвар. Ты не то говоришь, отец! Все не то... Не могу. Есть не могу,
пить не могу, жить не могу, пока не вырву мою Кафтар из башни!
Беайб. Не веришь, сын... Большая над нами власть! Смирись! Хочу тебе
счастья, перед тобою долгая жизнь! Счастье! Ты еще узнаешь его. В мудрости и
в покорстве воле покровителя родится счастье!
Анвар (гневно). Если бы ты не был моим отцом, я спросил бы: не дьявол
ли вьется около твоих уст?
Беайб (в ужасе воздев руки). Остановись... Не богохульствуй... Сын!
Мешигар (подходит, услышав шум). Непристойна ссора между отцом и сыном.
Беайб. Ухожу, Мешигар! Такие слова слушать не могу, грех! Лучше пойду
ворочать камни. (Уходит. )
Анвар в отчаянии падает лицом на камень, рыдает.
Мешигар. Стыдно тебе, Анвар! Мужчина ты... Мужчине за свое счастье надо
драться. Давай, подумаем, как спасти Кафтар от беды!
Анвар (оживляясь). Да... Вижу я. Ты мужчина!
Мешигар. Девять дней она уже в башне. Это тюрьма. Когда раз в жизни я у
даготаев в тюрьме лежал, я понял, самое главное в мире -- свобода.
Четырнадцать дней в тюрьме лежал, только четырнадцать дней, и было это
двадцать пять лет назад. А всю жизнь помню!
Анвар. Сломать замок... Вырвать Кафтар из башни... Помоги мне,
Мешигар!.. И бежать!
Мешигар. Куда?
Анвар (показывая на советский берег). Туда.
Мешигар. Двадцать пять лет я мечтаю туда бежать. Нелегко это...
Пробовал я и здесь. Но ты же знаешь, Анвар, какая это река! Чуть не утонул,
-- бешеная! Никто никогда не переплывал ее. Да и только подойти к ней --
пули дружинников сразу догонят!
Анвар. Лучше смерть!
Мешигар. Жизнь -- лучше! Только нужно добыть свободу... Кафтар... и
тебе... и мне!
Анвар. Как?
Мешигар. Надо спокойнее подумать. Время еще есть. Пока Кафтар в башне,
значит, Лакки измором не сломил ее дух.
Анвар. И не сломит! Убить ее может, а покорной она не будет.
Мешигар. А ты должен быть еще крепче ее! Делай все, что полагается тебе
делать. Пусть твоих мыслей не знает никто!
Анвар (выпрямляясь, бодро). Силу возвращаешь мне ты, Мешигар!
Мешигар А думать мы будем вместе. Позовем отца Кафтар. Он может
попросить Амир-и-каба. Только б захотел Амир-и-каб! Лакки послушается его!
Анвар. Да... Да... Спасибо, Мешигар! (Зовет. ) Сикандер!
Сикандер (появляется из-за тента). Звал меня, Анвар?
Анвар. Звал. Ты сказал Амир-и-кабу, что Кафтар -- твоя дочь?
Сикандер. Этого я не скажу ему.
Анвар. Почему же?
Сикандер (нехотя). Он знает: дочь должна во всем быть покорна воле
отца. А я у него -- слуга.
Анвар. И что же?
Сикандер (уклончиво). У Амир-и-каба бывают странные приказания. А я --
слуга. Ослушаться не могу. Нет! Пусть он не знает, что Кафтар моя дочь.
Анвар. Но ты хоть просил его?
Сикандер. Разве большие господа выслушивают просьбы презренных слуг?
Оба смотрят на советский берег.
Анвар (внезапно оживляясь и протягивая руку к футляру у пояса
Сикандера). Дай длинные глаза! (Сикандер протягивает бинокль. ) Там... В
саду... О! Какая там работа пошла! Каждую осень они это делают, но своими
глазами я никогда не мог разглядеть, что именно... Знаю только: после этого,
у них молодые абрикосы растут... Ой-ой! Будто рядом стою, все вижу!.. Так...
Понимаю... Сикандер, зови скорее отца!
Сикандер спешит за Беайбом, приводит его.
Анвар. Отец! Я понял. Столько лет мы с тобой гадали, слабы были наши
глаза. (Передает Беайбу бинокль. ) Видишь? Сколько девушек! И солдаты! И
главный ученый садовник там! Они отрезают ветки у взрослых плодоносящих
деревьев. Прикладывают к надрезам на ветках дикой колючки (осматривается),
вот этого никудышного дикаря, растущего и у нас, который только для костров
годен! Плотно обвязывают. Теперь ты понимаешь, отец, почему, когда мы
золотой плод из южных долин сажали, он не рос, а у них такой абрикос растет!
Беайб внезапно срывается с места, бежит к абрикосовому деревцу,
тщательно рассматривает его ствол внизу и узлы нижних веток. Быстро роет
землю, раскапывает один из корней. Потом выдирает один из корней кустарника,
сравнивает.
Беайб. Те самые! Одинаковые!.. Все понял, сын! Они плодовое дерево
приращивают к корням дикой колючки. Ей здесь достаточно влаги, она не боится
холода и высоты. И поэтому же у нас на разных ветках этого дерева -- разные
сорта плодов. Русские прививали ветви от разных деревьев! (Потрясая
биноклем. ) Анвар! Это стеклянные глаза помогли нам узнать великую тайну
того прекрасного сада! Теперь...
Анвар. Теперь и у нас будет не одно такое дерево, а сколько хотим! У
нас будет сад! (Быстро срезает черенок от абрикоса, еще раз смотрит в
бинокль, прикладывает к надрезанному им стволу кустарника. ) Вот, так!..
Каждый бедняк может вырастить свое плодовое дерево!
Беайб. Для этого надо много труда. Но такой труд -- счастье! А ты
говоришь, сын, что у тебя уже и счастья не может быть!
Анвар (внезапно мрачнея, с упреком). Отец! Паланг. Эй, вы! Работать!
Амир-и-каб идет!
Беайб и Сикандер (схвативший бинокль) поспешно бросаются к камням,
вместе сворачивают в сторону большой камень. Анвар неторопливо скрывается за
углом скалистого мыса. Входит Челмсфорд в коротких штанишках-шортах и легкой
куртке; в глубине сцены фотографирует панораму советского берега. Появляются
два дружинника. Челмсфорд жестом посылает их работать.
Челмсфорд (выйдя на передний план, к Палангу, стоящему с винтовкой). А
ты почему без дела?
Паланг. Командую ими, достойный!
Челмсфорд. Клади винтовку, берись, -- хоть за этот камень...
Переворачивай!
Под общий гул одобрения и смешки Паланг нехотя включается
в работу.
Челмсфорд (к Исмат). А ты, чего сидишь у котла?
Исмат. Лакки велел это мясо тебе, амир, сварить!
Челмсфорд. Само сварится! Все равно твоя бурда вкусней не станет. Иди,
трудись!
Исмат покорно кидается помогать Палангу. Челмсфорд приоткрывает крышку
котла, брезгливо морщится. Вынимает из кармана плитку шоколада, ест, выходит
из тени тента, смотрит на вяло работающих людей.
Челмсфорд (Сикандеру). Кажется, и тебе и всем другим я обещал заплатить
за быструю очистку берега от камней. Почему так лениво работаете?
Сикандер. Я стараюсь, господин! Габр-и-Шер, Габр-и-Морбоз хорошо
работают!
Челмсфорд. Еще бы! Вы, трое, на моей службе. А они все? Мне нужен не
рабский ленивый труд, а работа, как на конвейере Форда, -- за это я плачу
доллары. Спроси их: Лакки когда-нибудь им платил за работу? А я -- друг
рабочих людей, плачу, не снились им такие деньги! Но если не хотят стараться
-- другой разговор пойдет. Предупреди их! (Замечая Анвара, стоящего на
скале. ) А вон тот почему рот разинул?
Сикандер. Господин! Этот человек может работать лучше всех!
Челмсфорд. Сколько же ему нужно денег за образцовый труд?
Сикандер. Господин! Не деньги ему нужны...
Челмсфорд. Что же?
Сикандер. Его невесту в башню запер Лакки.
Челмсфорд. Слышал я от тебя об этом. И что же?
Сикандер. Хочет ее себе четвертой женой взять.
Челмсфорд. Фью!.. Такую хорошенькую девчонку! Он же на гориллу похож!..
(Прохаживается по сцене. )
Мешигар. Господин амир! Освободи Кафтар, мы все, как река, станем
работать!
Челмсфорд (усмехаясь). Она вам всем невеста, что ли?
Беайб. Великий амир! Мы все любим ее. У Лакки три жены. Четвертая была
-- в воду бросилась. Кафтар тоже бросится.
Мешигар. Мы хотим видеть, что твоя власть сильнее власти Лакки...
Освободишь Кафтар, наш народ за три дня со всего берега камни скинет!
Челмсфорд. Даже без долларов?
Крики. Без долларов! Правду он говорит! Анвар! Слышишь?
Анвар (подбежав, один переворачивает гигантский камень). Так буду
работать!
Крики. Все будем так работать!
Челмсфорд (после паузы). Что ж... Пожалуй, сделка выгодная для обеих
сторон. Я согласен. Но помните: если за три дня поле не будет убрано, Лакки
всем вам даст палок! Поклянитесь!
Крики. Дух святого дерева! Мы сказали!
Челмсфорд. Смотрите, условие принято!
Крики торжества.
Челмсфорд. (Анвару). Тебя назначаю старшим. Ты первый отвечаешь за
всех!
Анвар. Отвечаю, за весь народ!
Челмсфорд. Чтоб ни одного камня! От того края (показывает вдаль вправо)
до этого!
Голоса. Так... так...
Челмсфорд. И перед нами здесь, -- кончить сегодня же; камни сгрудить на
край, туда! (Показывает в глубину сцены. )
Голоса. Так... так!..
Челмсфорд (указывая налево). Завтра с утра,
все эти камни -- под скалу! И дерево -- срубить! Оно тоже мешает мне!
Общее недоумение, замешательство.
Анвар. Как ты сказал, амир? Мы, наверное, ослышались? Дерево?
Челмсфорд. Не ослышались. Я сказал: дерево.
Анвар. Амир! Это дерево у нас в селении одно.
Челмсфорд. Тем проще. А если я машины пришлю сеять гималайское жито?
Дерево -- как раз на дороге.
Беайб. Высокий амир! Это дерево -- необыкновенное. Чудесное это дерево!
Я его двадцать лет растил.
Челмсфорд. Ерунда! (Обращаясь ко всем. ) Что вы стоите все? Идите,
работайте. Без вас с этими двумя я поговорю. (Повышая тон. ) За работу!
Слышите?! За работу!
Люди неохотно отходят, и -- пока продолжается разговор -- постепенно,
прислушиваясь к нему, отгоняемые Палангом и двумя дружинниками, ворочая
камни, уходят со сцены.
Челмсфорд (продолжая). Так вот, старик! Чудеса на свете бывают для
таких, как ты. А я верю только вот в это чудо (показывает доллар), но... Я
не скуп. Три доллара тебе за дерево заплачу.
Ропот тех, кто еще не отдалился. Беайб и Анвар стоят бледные.
Челмсфорд. Мало? (Хмурится. ) Ну, хорошо... Четыре!
Анвар. Амир! Этому дереву цены нет!
Челмсфорд. Ты хочешь сказать: оно стоит дороже?
Беайб. Высокий амир! Ты ученый! Подойди сюда! (Подходит к дереву,
берется руками за две ветви, на каждой из которых разные плоды. ) Ты видел
когданибудь такое дерево?
Челмсфорд. О!.. Два разных сорта! (Пауза. ) А откуда, старик, это
дерево?
Беайб. Высокий амир! С той стороны. Видишь, там сад из таких деревьев.
А в нашей стране таких нет. И в твоей стране, амир, таких, наверное, нет!
Это дерево, я сказал, чудо!
Челмсфорд. Ты купил его на той стороне?
Беайб. На той стороне, амир, я за всю мою жизнь не бывал, только
смотрим туда. Покупать тоже никогда ничего не приходилось, все делал своими
руками. А о дереве скажу так... Двадцать лет прошло, сын мой маленьким был.
В горы на той стороне пал великий дождь. Темный дождь, лил пять дней. Реки
взбесились, осыпи набухли. В грозный час сверху, -- видишь щель на той
стороне? -- ринулся силь, поток из камней и глины. На край селения, которое
мы теперь зовем Бохи-Меваги, а тогда называли просто Меваги, потому что сад
русских еще совсем молодым был и еще у нас не верил никто, что деревья
взрастут и дадут плоды. Половину сада силь накрыл, сорвал, вместе с
несколькими домами. Люди погибли там! Видишь этот мертвый вынос камней и
излук реки? Это силь с той поры лежит. Три деревца, из вырванных силем, к
нашему берегу прибило водой. Я всю жизнь деревья любил сажать, только все
они у нас погибали: высоко у нас, холодно, воздух редкий, земля черства.
Молод я был и смел тогда. Не боясь кружения воды, схватил одно за другим все
три деревца, выловил. Я посадил их здесь, как грудных детей выхаживал. Два
погибло, а это -- выросло. Таких других деревьев на свете нет. Я слышал, у
русских есть очень большой ученый, наверное, он помог им сотворить такие
деревья!
Сикандер. Я тоже слышал... Ми-джурин!
Беайб. Правда, высокий амир! Этому дереву цены нет!
Челмсфорд (в сторону). Если это действительно мичуринское... (К
Беайбу). Ты... Ну... Цена любой вещи на свете есть... Значит... Оно вынесло
пересадку?
Беайб. Вынесло!.. Вынесло!.. В нем жизнь крепка! Священным деревом его
зовем!
Челмсфорд (осматривая дерево, в сторону). А ведь это, пожалуй, отличный
бизнес! Мой шеф любит всякие раритеты! (Беайбу. ) Хорошо, старик! Ты убедил
меня. Это дерево мы рубить не станем. Я уважаю вашу религию и законы ваши!
Благодари меня!
Беайб (падая к ногам Челмсфорда). Ты справедлив и мудр, милостивый
амир! Бог даст тебе место рядом с собою в раю!
Челмсфорд (смеясь). Ну, такое близкое соседство со всевышним не всегда
может быть удобно. Однако... За работу, беритесь за работу и вы! А я иду вы-
поднять условия договора... О!.. Надо быть прежде всего деловыми
людьми!..
Анвар. Идем работать! Спасибо, амир! Только... Скажи мне... Ты --
ученый, любишь траву, цветы, деревья. И сейчас ты правильно решил. Но,
скажи, откуда пришла к тебе та мысль?
Челмсфорд. Какая мысль?
Анвар. Рубить дерево.
Челмсфорд. Ах... (смеется. ) Я шутил! Мы американцы, любим шутки! Я и
не собирался рубить это дерево. Просто хотел вас испытать, -- ведь вы мне
должны стать помощниками в науке, -- хотел знать, любите ли вы науку мою?
Вижу, любите, не дадите ее в обиду!
Беайб (простодушно). Ты веселый человек, амир!
Анвар. Скажи еще, амир.. чтобы привить ветку к корням дикого джангала,
как лучше надрез сделать?
Челмсфорд. Гм... (замялся. ) А зачем надрез нужен?
Анвар. Ты, ученый амир, опять шутишь, меня спрашиваешь, зачем?
Челмсфорд. Я... Я думаю, знаешь ли ты? (Хлопает его по плечу. ) Надрез?
Да режь, как хочешь, хоть вдоль, хоть поперек, только разом!
Недоумение, общий смех.
Челмсфорд, (махнув рукой и резко повернувшись). Эй, Габр-и-Шер!
Уходит в крепость. Габр-и-Шер, выбежав было на сцену, спешит за
Челмсфордом в крепость.
Беайб. Такой человек... Отрежет голову, скажет: шутка!.. А все-таки, он
хороший человек!
Анвар. Если он освободит Кафтар...
Мешигар (появляясь на сцене вместе с другими). Ну, как?
Беайб (торжественно). Он просто пошутил! Разве сердце ученого может
повелеть рубить такое дерево!
Возгласы одобрения. Все смеются, кроме Сикандера и Габр-иМорбоза,
вообще всегда молчаливого и серьезного, как и другой
носильщик.
Мешигар. Люди! Ради нашей Кафтар, поработаем! Анвар, ты теперь за
старшего, показывай пример!
Все энергично берутся за работу, стремительно и весело убирая камни,
откатывая их к прибрежному краю террасы, -- в глубину сцены и за сцену.
Порывом налетает ветер, свистя. Постепенно сцена очищена от камней, все люди
продолжают работу за сценой. Только Анвар все еще трудится в глубине сцены,
выворачивая последний, огромный камень. Вечерний ветер усиливается. Из
крепости выбегает Кафтар, приостанавливается, тревожно осматривается.
Кафтар (кидаясь к Анвару). Анвар!
Анвар (устремляясь навстречу ей). Кафтар моя! (Обнимаются. )
Паланг (выскочив на сцену и увидев Кафтар). Кафтар! Кафтар! Вернулась
из башни! (Схватив свою, оставшуюся на сцене, винтовку, начинает плясать,
но, взглянув на крепость, произносит тоном, передразнивающим Челмсфорда. )
Работать! Работать!
Кладет винтовку на место, быстро уходит за сцену. Из крепости выходит
Челмсфорд с пледом через плечо. Следом Габр -- и -- Шер с большим сломанным
замком, идет к тому камню, который только что выворачивал Анвар и в
дальнейшем выкатывает этот камень за сцену. Вприпрыжку вбегает радостный
Беайб, гладит волосы Кафтар. Появляется Сикандер и другие, но, увидев
Челмсфорда, сразу же исчезают. За сценой слышно радостное возбуждение.
Звучный женский голос поет.
Кафтар (Анвару). Слышишь? Исмат поет! Второй раз в эту осень!
Челмсфорд (подстилая под себя плед, усаживается на камень). Хэлло,
девчонка! Иди сюда!
Кафтар в нерешительности, но подталкиваемая Беайбом, подходит к
Челмсфорду. Анвар и Беайб останавливаются в двух шагах
от него.
Челмсфорд (к ним). Вот что.. Милое личико вашего Лакки, конечно,
вытянется, когда он увидит ее!.. Потому советую всем вам держаться подальше!
А девчонка пусть побудет со мной. И пусть притворится, что... ну, придется
обмануть вашего высокочтимого правителя... Слышишь, жених? Ты скажи своей
прелестной невесте: пусть будет со мной понежнее. Когда Лакки явится, я
скажу... Хо-хо! Отличная, приятели, шутка! Я скажу ему, что сам беру себе ее
в жены... Ха-ха-ха! (К Кафтар. ) Ты можешь немножко играть в любовь?.. Ну,
так... Для виду... Скажем, для спортивной тренировки?
Анвар и Беайб смущенно переглядываются и мнутся.
Челмсфорд (к Анвару). Да ты не хмурься, дурачок...
Выстрел. Это Мевдигар, легко вбежавший на сцену, схватил
винтовку Паланга и убил в лет горную куропатку. Она упала к его
ногам. Он подносит ее Челмсфорду.
Мешигар. Амир-и-каб!! Птицу небес тебе за то, что нашу земную птицу
освободил!
Челмсфорд (при звуке выстрела вскочивший и схватившийся за свой
маленький пистолет, усаживается на камень, в растерянности рассматривает
куропатку). Пулей?.. В лет?..
Вбегает Паланг, выхватывает у Мешигара винтовку.
Мешигар (Челмсфорду, с усмешкой). Я охотник, Амир-и-каб, но у меня для
моего старого ружья не осталось пороха... Прикажи Палангу дать мне
патронов!.
Челмсфорд (Палангу). Дай!..
Паланг неохотно вынимает два патрона.
Челмсфорд (берет патроны, один возвращает Палангу и обращается к
Мешигару, протягивая ему второй патрон). Одного хватит тебе... Ты меткий
стрелок!.. Может, даже слишком!.. (Всем мужчинам. ) Идите, работайте!
Мешигар уходит. Анвар и Беайб медлят.
Челмсфорд (к Анвару). Так слышишь? Не будь дурачком! Ты же не хочешь,
чтоб Лакки избил ее и опять запер в башню? Я же друг тебе!.. Иди! Ты ведь
старший! Работай!.. И ты, старик! (Смотрит на котел с давно сварившимся и
остывшим мясом. ) Хэлло, постой! Радость, так уж радость для всей вашей
стаи, -- забирайте этот котел, ешьте там все!
Анвар почтительно прикладывает концы пальцев ко лбу и, в упор взглянув
на Кафтар, отходит, Беайб выносит котел. Анвар выхватывает из котла кусок
мяса, подносит его Кафтар.
Анвар. Поешь, Кафтар! Голодная ты! Челмсфорд. Уйди! Не надо ей, я своей
едой угощу ее. И эту куропатку возьми!
Анвар нерешительно отходит, кладет кусок мяса и куропатку на крышу дома
Бейаба, за дерево, прикрывает обломками сланца, уходит. Челмсфорд
разворачивает перед Кафтар плитку шоколада.
Челмсфорд. Садись, девчонка... Ешь! Никогда этой штуки не ела? Полезно
даже для такой дикарки, как ты! И вкусно!.. Впрочем, кошки, например,
почему-то отказываются! Лакки тебя чем-нибудь кормил?
Кафтар (доверчиво). Нет... Два дня... (Сдержанно ест. )
Челмсфорд. Это называется шоколад-кола... Нравится?
Кафтар (пожимает плечами). Что со мной теперь Лакки сделает?
Челмсфорд. Если будешь нежнее со мной, ничего не сделает! Что дрожишь!
Да ведь ты почти голая!.. (Любуется ею. ) А ветер -- от снегов дует!..
Садись!
Обнимает ее за талию. Она доверчиво и просто к нему прижимается.
Кафтар. Ты -- хороший, Амир-и каб. Ты добрый! Ты совсем спасешь меня от
Лакки? Когда ты уйдешь отсюда, мы с Анваром пойдем за тобой... Мы не будем
жить здесь, где живет Лакки... Да?
Челмсфорд. Да, моя крошка! (Роняет пистолет. )
Кафтар (отступив на шаг, быстро поднимает пистолет, подает ему). Какой
он у тебя маленький и красивый!
Челмсфорд. Маленький, а на сто шагов пробивает голову!
Кафтар. Ты когда-нибудь головы людей пробивал?
Челмсфорд. Гм... Случалось!
Кафтар. А я думала, ты такой добрый... Разве ученые люди убивают других
людей?
Челмсфорд. Слушай, девчонка! Возьми этот плед от меня в подарок!
Выдергивает из-под себя плед, накидывает его на плечи Кафтар,
полуобняв ее.
Кафтар (отстраняясь). Амир-и-каб! Опять темносиний! Это же похоронный
плат!
Челмсфорд (смеется и все-таки накидывает ей на плечи плед). Что тебе
все мрачное видится? У нас это самый модный цвет! А красивые девушки всегда
должны быть веселыми!
Кафтар (смущенно). Я люблю красный цвет!
Челмсфорд (подозрительно). Ты понимаешь, что ты говоришь?
Кафтар. Понимаю, Амир-и-каб! У нас обычай тысячу лет. Если девушка
замуж идет -- красное платье шьет, привязные красные косы носит. Любовь --
кровь сердца!.. (Пауза. ) Пусти меня к Анвару сейчас... Я тоже работать
буду...
Челмсфорд. А ты не беспокойся! Когда мне надоест с тобой забавляться,
ты тоже будешь работать. Не меньше других!.. А пока... Поучись терпению...
Кафтар. Учиться я всему хочу.
Челмсфорд. Всему?
Кафтар. Чему только научишь меня!
Челмсфорд. Гм... Пойдешь со мною на юг. Коечему я могу обучить тебя!
Кафтар (не понимая). Чему именно, амир?
Челмсфорд. Тому, что потом пригодится многим... и чем зарабатывать
деньги станешь!.. Есть у нас гам, в стране вашего повелителя, один дом
такой...
Кафтар. Школа?
Челмсфорд. В некотором роде... школа!
Кафтар. Неужели я тоже могу стать ученой?..
Лакки (сопровождаемый двумя дружинниками, разъяренный, вваливаясь на
сцену). Все сюда!.. Где эта проклятая?.. Кто смел сломать замок? В
кандалы!..
В глубине сцены показываются испуганный Анвар, Беайб, Сикандер и
другие; сразу же исчезают, кроме Анвара, прячущегося за камнями и готового
броситься на помощь Кафтар. Кафтар падает в страхе у камня к ногам
Челмсфорда.
Челмсфорд (спокойно). Друг мой, Лакки, правитель Дахона и этих диких
окрестных мест! Смири, мой мальчик, свой гнев! Это я сам выпустил птицу из
твоей клетки. Я решил ее взять с собой.
Лакки (едва сдерживая бешенство). Вы... мистер Чел... Джел... Чил...
Челмсфорд. Меня зовут Челмсфорд, душечка!
Лакки. Чемс... Э!.. Достойный гость!.. К чему эта падаль вам? Хоть она
моя подданная, но правду скажу, на базаре юга за нее двух монет не дадут!
Челмсфорд. Дорогой мой, достопочтенный Лакки! Она мечтает учиться, а я
добрый человек и ученый. Ну, хочешь, я заплачу за нее больше, чем дали бы на
базарах юга? Сколько монет дать тебе?
Лакки. Не знаю, великий... Красива... Много стоит она!
Челмсфорд. Сто монет. Чистоганом. Тебя устраивает?
Лакки (с жадностью). О, великий гость. На это можно купить сто баранов!
Ты поистине щедр!
Челмсфорд. Значит... ты согласен отказаться от ее подданства?
Лакки. Разве гостю можно в чем-нибудь отказать? Согласен... Согласен,
мой господин!
Челмсфорд (швыряет Лакки мешочек с золотом). Отсчитай сам! Вернешь
остальное!
Лакки, высыпав деньги, жадно отсчитывает сумму. С сожалением всыпает в
мешочек остаток, возвращает Челмсфорду. Анвар, Беайб, Сикандер издали
смотрят на эту сцену. Лакки, с поклоном, встает, медленно, важный, уходит в
крепость вместе с дружинниками.
Кафтар (обняв колени Челмсфорда). Бог благословит тебя, Амир-и-каб!
Анвар, приблизившись, стоит напряженный.
Челмсфорд (мягко). Поди, Анвар, работай! Она хочет учиться... (К
Кафтар. ) Чему поучить тебя, девочка?
Анвар удаляется к абрикосовому дереву, скрываясь за ним, наблюдает.
Кафтар. Амир-и-каб! Скажи мне, как написать (берет с земли мягкий
камешек) "Дахон"?
Челмсфорд. Твое селение?.. Гм... А ты умеешь читать? (Крупно, на
плоскости камня, пишет латиницей: "Дахон". )
Кафтар. Не могу прочесть.
Челмсфорд. Ах, тебе арабицей надо! Так? (Пишет то же слово арабским
алфавитом. )
Кафтар. Нет. Этого не знаю я. Вот так, как там, только... Буквы "д" и
"а", "да" я понимаю, а буква "х" разве пишется не вот так? (пишет "х". )
Челмсфорд. Откуда ты взяла?
Кафтар. А как же, Амир-и-каб? (Пишет и произносит. ) "Колхоз"... Вот
тут, в середине: "х"... "х"!..
Челмсфорд (резко отталкивает ее). Кто здесь тебя этому научил?
Кафтар (испуганно). Амир-и-каб... Амир-и-каб!.. Никто! Вон там
написано!
Челмсфорд (взглянув на советский берег про-
стым глазом, потом в маленький бинокль, немного успокоившись, но
раздраженно). Хватит! Иди, работай, как все! (Заметив выскочившего Анвара. )
А ты что опять болтаешься тут? (Рявкает. ) Работать!
Уходит в крепость под свист вечернего ветра, дующего слева направо,
вдоль реки, срывающего последние плоды с абрикосового дерева и тент (мату) с
шерстяной веревки (при этом, вся видимая часть поля Лакки оказывается
очищенной от камней). Кафтар кидается к Анвару.
Анвар (ревниво, резко хватая Кафтар за плечо так, что с нее падает
плед). Любезничаешь?
Выбегает Исмат, опускается наземь.
Паланг (вбегая за Исмат и ударяя ее). Ты должна прислуживать Лакки,
варить еду, а ты все с мужчинами вертишься! (Иронически. ) Камни пришла
ворочать!
Исмат. Муж мой! Ведь мне приказал Амир-и-каб!
Паланг. Кто хозяин твой? Я, или Амир-и-каб?
Кафтар (подбегая, гневно). Ты трусливая лягушка, Паланг! Ты видал,
чтобы там (показывает на советский берег) женщин били?
Паланг. Та сторона!.. Та сторона!.. Мы не на той стороне живем, а на
этой!
Кафтар. Я помню еще недавно ты говорил, что если станешь солдатом, то
таким, как те, охраняющие границу на той стороне. Те, которые никогда не
обижают земледельцев, не бьют женщин, не отнимают у бедняков их урожая.
Паланг. Мало ли что у меня в глазах было! А в руках у меня теперь --
вот! (Снимает винтовку. )
Кафтар. Вижу! Ты действительно холоден и труслив, как лягушка! (Анвару.
) Анвар, прогони его прочь!
Анвар (решительно). Уйди ты отсюда!
Паланг хватается за винтовку. Выходит Мешигар со своим самопалом.
Направляют один на другого оружие. Паланг, смущенный, ретируется. Мешигар,
усмехнувшись, спокойно уводит Исмат за сцену.
Кафтар (обнимая Анвара, нежно). Свет мой! Ведь Амир-и-каб -- хороший!
Дал мне свободу! Столько своих денег этому кабану не пожалел! (Входящему
вместе с Беайбом Сикандеру. ) Правда, отец? Ведь Амир-и-каб добрый и щедрый,
как истинный ученый! Теперь никто меня с Анваром не разлучит! Когда вы,
отец, с Амир-и-
кабом уйдете, и мы с Анваром за вами пойдем. Амир-икаб сказал, что
будет учить меня. Хорошо это, отец? Ведь его слово -- закон!
Сикандер многозначительно и печально молчит, потупив голову. Анвар
сдержан. Беайб, подняв с земли плед, закутывает, как платком, с головою,
Кафтар.
Кафтар (убежденно, но в некоторой растерянности). Разве он не друг
нам?.. Могущественный и справедливый друг?!.
Долгая пауза. Резкое потемнение. Ветер утих. Входит Исмат, с маленьким
масляным светильником, -- капля света только усугубляет впечатление мрака на
сцене. Начинает опускаться занавес. Внезапно, на том берегу, в глубине
сцены, в советском селении вспыхивают электрические огни и сразу же -- свет
вздымающихся над селением ракет -- ослепительный свет фейерверка. Слышна
музыка. Все обернулись, завороженные, смотрят туда.
Мешигар (входя). Сегодня седьмой день советского месяца ноября! Каждый
год в этот день там великий праздник!
Беайб. Поэтому они сегодня и новые деревья в саду сажали... каждый год
в этот день они умножают богатство своего сада!
Кафтар (восхищенно). Праздник свободы!
Новый сноп фейерверка. Занавес
Декорации те же, что и в I действии, только линия снега на горах
значительно ниже, а вся речная терраса вблизи и вдали тщательно очищена от
камней и посевов. На абрикосовом дереве -- никаких
плодов, и с него облетают листья.
Восход солнца -- слева впереди, за советскими горами солнца не видно,
советский берег в тени. К селению Дахон солнечный свет приближается
постепенно и заливает его только к концу беседы Сикандера с Кафтар. Они
сидят под абрикосовым деревом, у входа в дом Беайба.
Кафтар. Отец мой, ты много стран видел. Есть ли страна, где снега на
вершинах красивее, чем эти, в восходный час?
Сикандер. Дочь моя... Ты любуешься этими снегами. А ты посмотри, как
низко они! Перевалы вот-вот закроются. Там зима. День-два и сюда придет.
Кафтар. А почему же, отец, мы ничего не посеяли? Все поля, вся долина
очищена от камней. Мы все подготовили. Почему Амир-и-каб не дает нам тех
необыкновенных семян? Как приведет Амир-и-каб по нашей тропе свои машины?
Как могут пройти машины, ведь мы даже и не подумали.
Сикандер. В этом году сеять поздно! А машины?.. Ай! Ай-йо! Дай бог,
чтоб ты не видела тех машин, какие есть у моего господина... Это не такие
машины, как там (показывает на советский берег). Но не стоит сейчас говорить
об этом, не затем я проснулся так рано и пришел к тебе, пока господин мой и
Лакки в крепости еще спят. Я пришел тебе сказать, что мой господин, которого
ты называла Амир-и-каб, решил сегодня уйти отсюда.
Кафтар. Куда уйти?
Сикандер. На юг, туда, откуда пришел. И я с ним. Он боится, что
закроются перевалы.
Кафтар. Значит, я и Анвар с вами?
Сикандер. Он сказал, ты пойдешь.
Кафтар. Но если сегодня, то как же Анвар? Ведь Лакки послал его помочь
Мешигару перегнать сюда своих овец с Верхнего пастбища.
Сикандер. Не знаю, дочь моя. Мы уйдем утром, как только поднимется
солнце.
Кафтар (наивно). Я попрошу Амир-и-каба подождать Анвара. Амир --
хороший, он подождет. Я с Анваром пойду туда, где ты живешь, и там мы
поженимся. И я буду учиться в школе.
Сикандер. Кафтар... Я нигде не живу. Ты же знаешь, что я слуга.
Кафтар. Но слуги тоже где-то живут. Пусть хоть хуже этого дом! С
Анваром я везде буду счастлива!
Сикандер. Там есть дом. Прекрасный дом, ты таких и в мечтах не видала.
Но это не мой дом. Он на озере в середине цветущей долины, среди гор,
которые совсем не суровы, как эти, а так красивы! Тот дом плавает по озеру,
внутри есть машина. Там живут американские офицеры, -- они приезжают на
отдых. А я там только слуга. Амир-и-каб в том доме уже больше года и оттуда
ездит в разные княжества, во все стороны гор.
Вот так, как и сюда пришел. Тебе и Анвару в том доме жить нельзя.
Особенно тебе.
Кафтар. Почему мне особенно?
Сикандер. Там бывает много девушек.
Кафтар. Тем более!
Сикандер. Нет... Нет... Не таких, как ты! Там очень несчастные
девушки...
Кафтар. Не понимаю.
Сикандер. И не надо тебе понимать. Ты -- гордость моя. Чистый и
благоуханный цветок нашей страны Сердце Гор.
Кафтар. Хорошо... Пусть я там и не буду. Пусть я поселюсь в другом
месте. И буду учиться в школе!
Сикандер. Кафтар! Теперь я должен тебе сказать. Ты не будешь там
учиться ни в какой школе!
Кафтар. Как же так? Но ведь Амир-и-каб сказал?
Сикандер. Он солгал тебе!
Кафтар. Разве люди из великой страны, разве ученые лгут?
Сикандер. Он не ученый!..
Кафтар. Что ты говоришь, отец?!
Сикандер. Да, он, конечно, я думаю, не ученый... То есть он научен
очень многому, он очень ученый... Но как объяснить тебе? Он не такой ученый!
Кафтар (смеясь). Ты, отец, что-то путаешь! Ученый он или нет?
Сикандер. Разные бывают науки.
Кафтар. Все науки хороши.
Сикандер. Нет, дитя мое, есть такие науки, которым честный человек не
обучается.
Кафтар. Не знаю таких наук!
Сикандер. Ты еще ничего не знаешь, дочь моя!
Кафтар. Пусть... Скажи главное: Амир-и-каб подождет Анвара?
Сикандер. Амиры не ждут!
Кафтар. Тогда я пойду с тобой без Анвара, он вернется с пастбища,
узнает и сразу догонит нас.
Сикандер. Боюсь, что Лакки отослал Анвара намеренно на столько дней,
что Анвар уже никогда тебя не догонит, если ты пойдешь с нами!
Кафтар (тревожно). Что ты хочешь сказать, отец?
Сикандер. Я хочу сказать тебе, дочь моя: не иди
с нами. Американским амирам верить нельзя, и лучше держаться от них в
сторонке. Я -- человек пропащий, а ты... Оставайся здесь, жди Анвара. И уйди
с ним в горы, подальше от владений Лакки!
Кафтар. Отец, отец!.. Но ведь ты знаешь Лакки! Он же схватит нас,
возьмет меня четвертой женой!
Сикандер (как бы про себя). Лучше уж стать четвертой женой Лакки, чем
тебе идти с нами!
Кафтар (в ужасе). Как безумный ты говоришь, отец! Я брошусь на камни с
башни, если стану женой Лакки!
Сикандер. Тогда... тогда сейчас... Немедленно!.. Встань! Простимся
навеки и беги к Анвару, и оттуда, через любой перевал, куда угодно! И
никогда не возвращайся сюда!
Кафтар. Отец! Смотри: Амир-и-каб идет сюда из крепости. С ним Лакки. И
Паланг. И другие. Идут сюда. Зачем они идут? Отец!
Сикандер (с тяжелым вздохом). Поздно!.. Бежать тебе поздно!..
Несчастный я!.. Уйди в дом!
Кафтар прячется в доме Беайба. Сикандер вскакивает, делает вид, будто
что-то ищет. Входит Челмсфорд в походном туристском снаряжении и, с
нагайкой, Лакки. Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз с мотыгами, Паланг с винтовкой.
Челмсфорд (сухо). Слуге полагается быть у правой ноги своего господина.
Что ты делаешь здесь?
Сикандер. Вашу трубку искал, господин, пока вы спали... Потерянную вами
вчера. Думал, в дороге скучно вам будет без трубки...
Челмсфорд. Лжив ты, как старая змея. Иди в крепость! Сложишь в рюкзаки
мои вещи, возьмешь двух дружинников, встретишь меня у ворот через полчаса. И
сваришь мне кофе, -- в термос налей! Где старик?
Сикандер. Беайб спит, господин!
Челмсфорд. Господа встали, слуги спят... Буди! А девчонка где?
Сикандер. Не знаю, господин!
Челмсфорд. Найдешь, скажешь: сейчас выходим. Марш!
Сикандер входит в дом, выходит вместе с Беайбом и покидает
сцену.
Лакки. Все, что скажет нам великий гость, все надо выполнять... все
угодно богу... (Садится на камень и на все дальнейшее смотрит бесстрастно,
как истукан. )
Челмсфорд. Становись, старик, очерти круг, чтоб вместе с комом земли...
Да выкапывай поживей это дерево!
Беайб. Не понимаю, достойный амир!
Челмсфорд. Пора научиться понимать меня с полуслова. Я ухожу. Туда.
(Взмах рукой. ) И дерево беру с собой...
Беайб. Как, с собой, амир?
Челмсфорд. Понесем его через перевал. С хорошим комом земли. Три дня. А
там аэропланом отправлю друзьям. Они посадят его в моей стране... Понял?
Беайб (бросается к ногам Челмсфорда). Амир, помилуй!
Челмсфорд (давая легкий пинок ногой). Живо! Нечего терять время! Мой
путь далек.
Беайб с причитанием хватается за ноги Челмсфорда.
Челмсфорд (полоснув старика по спине хлыстом). Надоела мне эта комедия!
Делай, что говорю.
Кафтар (выскочив из дома, негодующая). Святого старика плетью? Губить
священнное дерево? Ты кто?
Челмсфорд. Ах, вот ты где, пташечка!.. Почему ты так горячишься? Ты
пойдешь со мной, -- тебе же приятней не расставаться с твоим любимым
деревом?
Кафтар. Это не мое дерево. Это душа моего народа!
Челмсфорд (насмешливо). Твое нецивилизованное племя слишком дико и
слабо, чтоб иметь право на такую роскошь, как своя душа!
Лакки незаметно уходит со сцены.
Кафтар. Не смей оскорблять мой народ! Оставь священное дерево, не тронь
его! Как мог ты ударить Беайба?
Челмсфорд. У нас ленивых негров не только бьют!
Кафтар. Ты -- не у себя в стране. (Кидается на Челмсфорда. )
Челмсфорд. Что же ты, мальчик мой, за охотник? Попридержи эту
оглашенную!
Паланг хватает Кафгар за руки.
Кафтар (кричит). Анвар!.. Анвар!..
Паланг. Что кричишь? Разве он услышит?
Челмсфорд (Беайбу). Будешь копать или нет?
Беайб берется за мотыгу, начинает окапывать дерево.
Паланг (отведя в сторону вырывающуюся Кафтар, только ей). Успокойся,
Кафтар! Я друг тебе! Я еще вчера послал за Анваром соседнего мальчишку,
потому что подслушал, как этот амир приказывал Лакки отослать Анвара,
сказал, что сам сегодня уходит и заберет тебя с собой. Только о дереве я
ничего не знал... Тебе не поможет крик. Стой спокойно... Анвар придет!..
Тихо... Не выдай меня!
Кафтар. Спасибо тебе, Паланг (Перестает биться. )
Беайб окапывает дерево. Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз, как всегда
невозмутимые, помогают ему. Все молчат. Дерево почти окопано.
Габр-и-Шер, неуклюжий, повреждает корень.
Беайб (к Габр-и-Шеру). Ты же портишь корни.
Уйди!
Габр-и-Морбоз нечаянно повреждает другой корень.
Беайб (в слезах). И ты... Ведь так оно погибнет!
Челмсфорд (к носильщикам). Эй вы, тюфяки! Меня не устраивает, чтоб вы
погубили дерево. Отойдите, пусть он один! (К Беайбу. ) Поскорей!
Беайб, оставляя большой ком земли, руками освобождает концы корней,
склоняется, плачет. Снова свистит плеть. Челмсфорд ударяет старика по спине.
Беайб (внезапно выпрямившись). Будь проклят ты! И сам, и жена, и дети,
и страна твоя, будьте прокляты!
Челмсфорд. А ну... Закрыть ему глотку!
Никто не пошевельнулся.
Челмсфорд. О-о... Так? (Встает, ударяет старика по лицу, выхватывает из
кобуры пистолет. ) Вынимай дерево!
Беайб вынимает, через силу напрягаясь, вытаскивает дерево. Носильщики
кидаются ему помочь.
Челмсфорд (в бешенстве). Прочь!.. Пусть тянет, собака, один!
Носильщики отступают. Челмсфорд направляет пистолет на Паланга,
заметив, что тот тоже хочет рвануться к Беайбу, и Паланг остается на месте,
крепче держа вновь пытающуюся вырваться
Кафтар.
Челмсфорд (поворачивая пистолет к Беайбу). Ну?
Беайб тянет дерево, вытаскивая его. Никем не замеченный на сцену
вбегает Анвар, смотрит.
Анвар (пораженный). Дух дерева! Что происходит здесь?
Беайб поднимает дерево с большим комом земли на корнях и, внезапно,
подкошенный непосильной тяжестью, падает вместе
с деревом.
Кафтар (пронзительно кричит). Анвар... Анвар!..
Анвар (в три прыжка достигнув Челмсфорда). Ты убил отца, зверь, шакал!
(Наносит ему крепкий удар. )
Челмсфорд (валится на землю, приподнимается). Дикари!.. Видит бог, я
вынужден защищаться!
Стреляет, но подбежавшая Кафтар успела вцепиться в руку Челмсфорда и
отвести в сторону. Анвар выхватывает из руки Челмсфорда пистолет.
Кафтар (Анвару). Беги!
Беайб (вложив в крик всю силу жизни). Анвар, беги! За меня ты живи!
Анвар (хватая за руку Кафтар). И ты со мной!
Бежит, но на сцену выбегает Сикандер. Челмсфорд (Сикандеру). Сюда!
Сикандер подбегает.
Челмсфорд. Дай! (Выхватывает у него из большой кобуры пистолет,
стреляет вслед убегающим. )
Сикандер (догоняя Кафтар). Стой, дочь моя! Господин застрелит тебя!
(Прикрывает ее собой, держит. )
Кафтар (Анвару). Беги, Анвар, они со мной ничего не сделают.
Анвар. Жди! Приду! (Скрывается. )
На сцену вваливается Л а к к и с двумя дружинниками.
Челмсфорд (к Лакки). Этого бандита поймать! Послать за ним всех
дружинников, кроме этих двух... Отправь их в крепость, они понесут мои
рюкзаки на перевал. А этот (кивок к Палангу) пусть ищет здесь, а потом, с
пойманным бандитом догонит нас на первой ночевке... Не догонит, сам будешь
отвечать, правитель! Ты понял, что я не люблю шутить?
Лакки (низко кланяясь). Повинуюсь, царь очей моих, мистер Чем... Чел...
Чес...
Челмсфорд (злобно). Челмсфорд, презренный. Фамилию не можешь запомнить?
Лакки отдает распоряжение Палангу и дружинникам. Все трое убегают в
крепость.
Челмсфорд (носильщикам). Несите дерево!
Носильщики поднимают дерево. Уходят: впереди носильщик с деревом, за
ними Сикандер и Кафтар, затем Лакки. Шествие замыкает Челмсфорд. Он сует
пистолет в карман, приостанавливается, в последний раз оглядывает в бинокль
солнечную долину.
Челмсфорд. Все... Все... Отлично!.. Только эта допотопная фортеция да
лачуги еще мешают!..
Уходит. На сцене возле ямы от унесенного дерева лежит один, едва живой,
Беайб. Пауза. Через сцену пробегают несколько дружинников.
Первый дружинник (приостанавливаясь). Он, наверное, побежал к реке!
Исчезает. Снова пауза.
Исмат (входя и озираясь). Беайб... Беайб, почтенный... Что они с тобой
сделали? Проклятые! (Склоняется, слушает сердце. ) Еще живой! (Зачерпывает
воды из ручья, обрызгивает лицо и грудь Беайба. )
Солнце палит нещадно.
Беайб (опомнясь). Это ты... Исмат... Скажи всем... народу скажи... Где
Анвар?
Анвар (входя). Я здесь, отец!
Беайб. Сын мой!.. У тебя в руках наша свобода... Крови не надо... Но
синего... дьявола из нашей страны изгнать... И никого из этой... темной
Америки... не пускать сюда... Спаси дерево... Сад... Растить сад... Всю
жизнь растить!.. (Теряет сознание)
Пауза.
Анвар (целует отца, касается концами пальцев своего сердца и лба,
тихо). Дух священного дерева!.. (Поднимает отца, переносит в тень от дома к
ручью. )
Исмат. Анвар... Уходи.. Тебя преследуют... Слышишь, идут?
Анвар выхватывает револьвер. Входит Мешигар.
Анвар. Мешигар! Друг моего отца... Ты знаешь?..
Мешигар. Все знаю... Все видел сверху. Шел за тобой! (Подходя к Беайбу,
склоняется над ним, прижав ладони к груди. ) Иди скорее, Анвар, иначе
поймают тебя!
Анвар (к Исмат). Побудь с отцом, Исмат!
Мешигар. Если будет жив, мы ночью унесем его в горы.
Уходя, сталкиваются с Палангом.
Анвар. Если ты...
Мешигар (без колебания, подступив вплотную). Дай два патрона. Мне нужен
порох, стрелять козлов!
Паланг (оглянувшись). Для козлов?.. Тебе мало двух. Бери все! Мне дадут
еще! (Сыплет ему на ладонь горсть патронов. И -- к Анвару. ) Туда (жест к
реке) не ходи. Поймают. Эти (жест к подъему за крепостью) ушли туда. А на
этой тропе (показывает на тропу к Верхнему пастбищу) никого нет!
Мешигар (с подозрением). Правду говоришь?
Паланг (гордо). Мешигар, пусть беден, пусть слаб маленький мой народ...
Пусть я солдат... Но я не грязная подстилка для чужих ног... Сегодня я понял
все!.. Пойду догонять их! Может быть, помогу Кафтар. А вы -- идите своим
путем.
Уходит к крепости. Анвар и Мешигар направляются к тропе, ведущей к
Верхнему пастбищу.
Исмат (наблюдавшая издали, просветленная). Паланг мой!
Занавес
Во всю сцену -- отвесная гнейсо-сланцевая, уходящая вверх скала,
прорезанная в середине узкой щелью -- промывиной, образующей внизу глубокую
пещеру. Сверху по расщелине, как по снежной трубе, водопадиком низвергается
тоненький ручеек. Слева, за отвесным краем скалы, открывается бесконечная
даль небес. Всю скалу опоясывает слева направо тропа, местами вырубленная,
местами укрепленная хворостом и обломками сланца, как висячий карниз
("овринг"). Под тропой везде -- пропасть. Слева тропа уходит, снижаясь, за
поворот скалы. Там нижний край неба пропадает где-то далеко внизу, а на дне
пропасти угадываются долина и селение Дахон. В середине сцены тропа приводит
к пещере и, обогнув ее -- правее, поднимается крутым зигзагом. В расщелинах
отвесной скалы -- снежно-белая наледь.
Вечерняя заря. На тропе, слева, из-за поворота скалы, показывается
Паланг. Он устал, но легок на ходу. За спиною -- винтовка и сложенный тючком
ковер. В руке (как позже и у всех других) длинная -- в сажень -- палка.
Паланг (входит в пещеру, осматривается, кричит). Тень бога на земле!
Поднимитесь еще немножко! Это место хорошо для ночлега!
Скрывается в глубине пещеры. По тропе выбирается грузный
Л а к к и.
Лакки (останавливаясь, тяжело дыша). Ф-фу!Тень от тени уже, а не тень
бога! День шли, ночь начинается... А где же этот? (Кричит.) Паланг!
Никто не отзывается.
Лакки (испуганно). Спрятался!.. Может быть, нарочно затаился? При людях
помогал идти, а сейчас мы одни. Если он знает об Исмат, пожалуй, убьет меня!
Ждал минуты, сейчас чего удобнее! Скажет: упал в пропасть. Свидетелей нет.
Знает или не знает? (Трусливо озирается.) Я сейчас и без оружия! Американец
обещал мне подарить пистолет своего слуги, теперь себе взял. А меня,
повелителя Дахона и трех ущелий, самого в слугу превратил, пришелец!
(Передразнивая Челмсфорда.) Иди вперед, выбери место! Хга!..
Паланг выпрыгивает из пещеры. Лакки подымает руки закрыть лицо, но
увидев, что Паланг улыбается и сам меняет выражение
лица.
Лакки (в сторону). Нет... Наверно, не знает. Паланг. Всем хватит места.
И там внутри даже сено есть... Тепло спать будет вам! (Развязывает, рас-
стилает ковер в пещере, указывает на расщелину над пещерой. ) А эта
щель, достойный, куда ведет?
Лакки. Не знаю. Не ходил. Туда вообще нет пути! (Кивает на продолжение
тропы вправо за пещерой. ) К перевалу дорога здесь!
Паланг берется за винтовку, осматривает ее.
Лакки (с оттенком угодливой фамильярности). А ты молодец, Паланг!
Хорошо помог мне в трудных местах. Отвык я ходить по таким тропинкам... Я
думаю, пора тебе дать повышение в чине. Проводим гостя до перевала,
благополучно придем домой, желтую полоску себе пришьешь!
Паланг (равнодушно). Тень бога на земле, вы, достойный!
Лакки оглядывается: далеко ли поднимающиеся по тропе.
Паланг (пройдя с винтовкой назад, к повороту тропы, заглядывает вниз).
Идут!.. (Любуясь. ) А там... Ой-ио! Как далеко внизу наш Дахон!
Входят Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз с огромными рюкзаками, к которым
сверху привьючен еще хворост.
Паланг. Быстрее костер!
Носильщики складывают рюкзаки на край ковра, начинают разжигать у входа
в пещеру костер. Входят гуськом: Челмсфорд, Сикандер, Кафтар, два
дружинника, несущие связанное, с завернутыми в тряпки корнями, дерево. Лакки
угодливо кланяется, жестом хозяина приглашая Челмсфорда в пещеру. Остальные
располагаются на самой тропе.
Челмсфорд. Черт бы побрал эти горы! Я уже думал придется ночевать на
тропе! (Смотрит на часы. ) Девять вечера... С девяти утра... Любой осел и
тот устал бы!
Лакки (подобострастно). Мистер Чел... Чем... Челмсфорд. Не скажу...
здесь мы будем в раю... Но под самым раем!.. Ночевать тут неплохо. Завтра за
день к перевалу поднимемся.
Челмсфорд (греясь у костра и задрав ноги кверху). Там уже снег. Где же
завтра ночевать будем?
Лакки. Там есть совсем маленькая пещера. На нас двоих хватит... Здесь
тоже холодно: снега рядом...
Сикандер в глубине пещеры раскладывает спальный мешок Челмсфорда.
Кафтар безучастно сидит у костра.
Челмсфорд (Габр-и-Шеру). Сними халат, закутай им дерево. И поставь его
в глубину пещеры...
Габр-и-Шер растерянно снимает свой рваный халат, остается в
рваных штанах голым до пояса, зябко ежится. Вдвоем с Габр-и-
Морбозом уносят дерево в глубину пещеры, выходят, садятся на
тропе, не смея приблизиться к костру.
Л а к к и (Челмсфорду, равнодушно). Замерзнет! Разве он вам больше не
нужен?
Челмсфорд. Не замерзнет. Эти огнепоклонники в сто раз выносливее
ослов!.. (Подносит флягу ко рту, пьет. Сикандеру. ) Спальный мешок!
Сикандер. Готов, господин!
Расшнуровывает ботинки Челмсфорда. Надевает ему ночные туфли. Челмсфорд
утомленно поднимается, уходит в глубину пещеры.
Голос Челмсфорда. Хэлло, Сикандер!.. Девчонка, пожалуй, замерзнет. Мне
жаль ее! К полуночи приведешь в пещеру!..
Кафтар (с быстрым, негодующим взглядом, Сикандеру). Отец! Что скажешь?
Лакки (злорадно). Не хотела быть женой правителя? (Тяжело подымается.
Палангу. ) Ты... с ними двумя (кивок на дружинников) дежурить!
Уходит. Кафтар вынимает из котомки Сикандера плед, подаренный ей
Челмсфордом, кидает его Габр-и-Шеру. Тот, благодарно кивнув, закутывает в
него свой торс. Сикандер в глубокой задумчивости. Пауза... Из пещеры
доносится храп. Все затихают. У погасшего костра Паланг, два дружинника и
носильщики засыпают, лежа на камнях тропы, прижавшись друг к другу. Не спят
только Сикандер и Кафтар, греют руки над золою костра. Все залито постепенно
усиливающимся, очень ярким светом луны.
Кафтар (прислушиваясь к храпу). Проснутся, что делать тогда?..
Сикандер. Не знает он, что ты моя дочь. Сказать ему надо.
Кафтар (иронически). Ты думаешь, он поможет тебе?
Пауза. Сикандер молчит.
Кафтар (с тоской). Отпусти меня! Сикандер. Куда уйдешь?
Кафтар. Уйдем вместе... Туда (показывает на расщелину. ) Найдем Анвара,
в любой расщелине жить бу-
дем! Я ждала тебя, отец, столько лет. Думала: ты сильный, смелый...
Неужели ты совсем стал рабом, отец?
Сикандер (колеблется). Я люблю тебя, дочь... Но это безумие... Уже
зима. Куда пойдем?
Кафтар. Пусти меня одну. Сейчас. Пока все спят!
Сикандер. Хорошо. Ты беги... а я... я же на службе... Уж доведу я его
до места!
Кафтар встает. Зябко ежится. Шорох камня и резкий свист.
Спрыгнув из расщелины, подкрался Анвар. В ого руке пистолет.
Кафтар кидается к Анвару.
Анвар. Тсс... Все спят?
Кафтар. Все... Кроме меня с отцом!
Анвар. Беги наверх! Сикандер, молчи, сделай вид, что спишь. Я пришел с
пастухами. Ничего не бойся: вон -- Мешигар! (Показывает наверх, где на
уступе расщелины выдвигаются ствол самопала, утвержденного на кривых
деревянных ножках, и голова Мешигара в лохматой бараньей шапке. )
Анвар обезоруживает спящих Паланга и дружинников, передает
винтовки Кафтар, она уносит их к расщелине; там чьи-то сильные
руки утягивают оружие, подхватывают и уводят Кафтар. Из-под
ее ног посыпались камни. Все просыпаются. Шум.
Л а к к и (вскочив и сразу же от страха уткнувшись лицом в землю). Вай,
аллах!.. Анвар пришел... Вай, аллах!..
Челмсфорд (выбегая). Охрана сюда!.. Я буду стрелять! (Направляет
пистолет на Анвара. )
Мешигар (сверху целясь в него, спокойно). Ты хочешь стать куропаткой,
Амир-и-каб? (Решительно. ) Лучше брось оружие, подними руки!
Челмсфорд (оценив положение, в сторону). Проклятие! Кажется, на этот
раз я влип!.. (Бросив пистолет, поднимает руки, и -- к Анвару. ) У меня есть
лист от высшего правителя вашего. Я -- экстерриториален, и моя личность
неприкосновенна.
Анвар (подобрав пистолет, улыбается). Не произноси глупых заклинаний,
которых никакой твой бог не услышит здесь!
Лакки. Правильно, Анвар! Он -- неверный! Он украл наше священное
дерево... Он достоин казни. Я давно хотел сказать... но боялся его оружия...
Убей его!. Одежду его разделим, а эти дьявольские инструменты --
швырнем в костер! (К Палангу. ) Эй, друг, Паланг, разжигай костер...
Анвар (презрительно). Замолчи, Лакки! Мы и так знаем, что у тебя
душонка предателя... И не приказывай! Довольно ты правил нами. Где дерево?
Лакки. Там... С ним ничего не случилось. Наша святыня!
Анвар (смотрит на носильщиков, Гамбр-и-Шера, давно сбросившего плед).
Ты почему без халата в такую ночь?
Сикандер. Гос.. господин приказал его халатом закутать дерево.
Входят Мешигар, два пастуха с винтовками и Кафтар. Анвар передает
подобранный им большой пистолет Мешигару.
Кафтар (подбегая). Перестань, отец, называть его господином!
Челмсфорд. Милочка, разве он твой отец?
Кафтар. Да, это мой отец, не твой раб!
Сикандер. Да, я ее отец и не раб!
Анвар (к Габр-и-Шеру). Дерево надо было укутать. А ты...
Лакки. Пусть американец снимет с себя одежду, отдаст Габр-и-Шеру...
Анвар (будто не слыша). А ты, Габр-и-Шер, возьми эту тряпку (указывает
на плед), укутай дерево, а свой халат надень! (К пастуху. ) Вынь мясо, друг,
дай поесть людям!
Пастух вынимает из узелка большой кусок баранины, дает всем, кроме
Челмсфорда и Лакки. Люди едят с жадностью.
Лакки. Чья овца?
Анвар. Твоя, Лакки! На этот раз твоя! Первая твоя овца с пастбища. Все
наши съедены, а твоих себе взял народ... (Пастуху. ) Дай ему кусочек!..
(Кивок в сторону Челмсфорда. ) И этому.
Кафтар (отнимая у пастуха кусок протягиваемый Челмсфорду). Ты еще
хочешь кормить его? Анвар! Мсти ему за меня. За дерево. За Бейаба. Жив ли
Беайб, твой отец, Анвар? Отомсти!..
Анвар. Нет, Кафтар. Отец сказал: не надо крови! Пусть уходит. Только
пусть поклянется, что никогда не придет сюда!
Лакки. Ты мудр, Анвар! Пусть уходит! И пусть даст клятву!
Челмсфорд (повеселев). Ты в самом деле мудр, Анвар... Я охотно клянусь.
Я действительно не вернусь сюда.
Сикандер (тихо, Анвару). Анвар, если ты мудр, не отпускай его. За ним
большая сила. Эти заморские амиры никогда ничего не забывают: он бросит на
нас беду... большую беду...
Анвар (к Мешигару). Что скажешь, Мешигар?
Мешигар. Он прав. Но лучше изгнать его, чем убить. За убитым сюда
пришли бы карательные войска. Пусть уходит!
Анвар. Мы войск не боимся. Наши проходы один человек может оборонять от
тысячи! Но крови мы не любим... (К Челмсфорду. ) Клянись, Амир-и-каб, что не
причинишь нам за наше добро никакого зла! Клянись честью своей страны!
Челмсфорд (торжественно). Клянусь честью моей великой страны --
Соединенных Штатов Америки!
Анвар (носильщикам). Берите его вещи. Пойдете за ним на перевал, откуда
пришли. А ты, Лакки, проводишь его, как твоего гостя, до перевала. Хочешь --
иди с ним дальше. Хочешь -- возвращайся в Дахон. Только правителем больше не
будешь. Народ сам изберет себе правителя!
Лакки (подобострастно). Власть твоя... Власть твоя, Анвар! Гостя я
провожу. Только... как пойду назад? Оружия нет. Зима. Там снег! Барсы...
Волки... Знаешь сам!
Анвар (раздумчиво). Хорошо... (К Мешигару. ) Пошлем Паланга с ним,
Мешигар?
Мешигар. Пошли!
Анвар (беря у пастуха винтовку и возвращая ее Палангу). Пойдешь с ними.
Помни... Твое лицо сейчас перед народом! (К Сикандеру. ) А ты, как поступить
хочешь?
Челмсфорд. Он мой слуга! (Сикандеру. ) Если ты не пойдешь со мной, ты
ответишь мне за то, что примкнул к разбойному племени... Понял?
Кафтар. Отец, оставайся с нами! Разве тебе не надоело служить чужим? Ты
научился лгать, лукавить, хитрить, унижаться! Я хочу гордиться своим отцом!
Слышишь?
Сикандер (развязывает узелок, медленно складывает с себя форменную
американскую куртку, надевает вынутый из узелка старый, рваный халат и -- к
Челмсфорду). С вами я договаривался идти в одну сторону. Про обратный путь
разговора не было. Вы сказали, что будете жить в Дахоне, сеять гималайское
жито... Где оно?
Челмсфорд (усмехнувшись). Я еще посею его!
Сикандер складывает к ногам американца куртку, отступает к дочери и,
полуобняв, впервые с достоинством выпрямился.
Челмсфорд (с угрозой). Хорошо же!.. (К Палангу. ) Возьми это... Будешь
моим слугой. Заработаешь!
Паланг. Мне хороша и моя одежда! А денег не надо. Я не слуга, я воин!
Габр-и-Шер подносит Челмсфорду ящик с рацией.
Сикандер (Анвару). Не отдавай ему этот ящик. От него всегда бывает зло,
я знаю. Письмо доходит по воздуху, как во сне, без помощи посланного. Это --
его голос, который может летать отдельно от человека.
Анвар (гордо). Мы не воры. Если это вещь -- его вещь. Если это голос --
его голос. Ничего отнимать не хочу. Он клятву дал. Пусть уходит.
(Приказывает Челмсфорду. ) Иди, пришелец!
Челмсфорд, за ним Лакки, Паланг и два носильщика с рюкзаками уходят
вправо от пещеры, вверх по нависшему карнизу тропы.
Анвар (к Кафтар). Посмотри, Кафтар, сама, как укрыто дерево?.. Утром
снесем его в Дахон, снова посадим в землю. Отца выходим моего, дерево
выходим!
Кафтар уходит в пещеру.
Мешигар (пробуя раздуть костер). Дров нет. Ничего не выйдет!
(Оглядывает переданный ему Анваром большой пистолет. )
Сикандер (Мешигару). Это мой пистолет. Отдай!
Мешигар. Тебе не нужно оружия. Ты не воин!
Сикандер (настойчиво). Отдай! Анвар сказал: мы не воры. Каждому свое!
Анвар. Отдай, Мешигар!
Мешигар. А, дух гор! Мне хватит и моего самопала! (Отдает пистолет. )
Анвар. Теперь спать! Всем спать! День был трудным!
Дружинники и пастухи уходят в пещеру. Сикандер укладывается спать.
Мешигар находит себе место, удобное для дежурства, усаживается с самопалом,
не спит.
Кафтар (выходя из пещеры). Не пропадет дерево. Только несколько ветвей
сломано. Я их прибрала. Все закутано хорошо.
Подсаживается к Анвару. Он укрывает Кафтар своим халатом, она
прикрывает его плечи полою. Любуются лунной ночью. Сикандер
внезапно стреляет в воздух. Все вскакивают.
Анвар. Что случилось?
Мешигар. Что ты стреляешь? Снега расколыхать хочешь?!
Сикандер (торжественно). Отца Кафтар благословение на тебе, Анвар!..
Женат будь на моей дочери. И приношений не надо мне. Все слышали? Не возьму
приношений!
Все смеются.
Анвар (улыбаясь). Ой-бо! Ты вот о чем... Спасибо!.. (Кладет руку на
плечи Кафтар. ) Спи спокойно, Сикандер! Придем в Дахон, если отец жив, --
завтра же свадьбу! (Кафтар. ) А сейчас и ты спи, Кафтар...
Устала?
Склоняет ее голову к себе на плечо. Пауза.
Кафтар. Анвар мой!
Анвар. Что не спишь? Спи!
Кафтар. Разве сумеем мы не дать Лакки власти? Он позовет высшего
правителя.
Анвар. До весны не позовет! Через день-два тропа снегами закроется. А
весной народ сам решит: будут править старейшины!
Кафтар. Меня с тобой Лакки не оставит в покое. Нам будет худо.
Анвар. Весной мы с тобой уйдем в те горы.
Кафтар. Куда?
Анвар. В Луковую котловину. Туда! (Показывает на расщелину. ) Эту
котловину мне показал Мешигар. Там и сейчас хорошо, и зимой хорошо: от всех
ветров укрыта, травы много, вода чиста. Весной там земля,
как пух. Только пройти туда трудно... Никто не знает ее. Лакки не
найдет нас там!
Кафтар. А если найдет?
Анвар. Оттуда есть выход на перевал. Другой выход, и там можно пройти
даже зимою.
Кафтар. А Лакки этот выход знает?
Анвар. Думаю, что не знает, хотя, быть может, и слыхал о нем. Но
Луковой котловины наверняка не знает... Спи!
Спят оба, сидя, привалившись к камню. Ночь дрогнула. Уже предрассветный
час. Мешигар прислушивается: в небесах странный звук. Приближается...
Удаляется... Кружит. Это звук самолета.
Сикандер (проснувшись). Что это?
Прислушиваются оба.
Сикандер. Это аэроплан!
Мешигар. Никогда здесь никто их не видел.
Сикандер (тревожно). Смотри, смотри!
Сильный гул самолета.
Сикандер. Два! К Дахону летят. Один вверх пошел, кружит... Не к добру
это!
Все просыпаются, смотрят, слушают.
Паланг (запыхавшись, входит). Анвар... Мешигар... Вы здесь еще?..
Анвар. Ты почему вернулся?
Паланг. Не хочу с ними! Плохие люди... Пусть без меня идут. Эй,
Сикандер, ты читать умеешь? Что это? (Протягивает Сикандеру клочок бумаги. )
Сикандер. Откуда взял?
Паланг. Только отошли мы от вас, полкамня не прошли... Амир-и-каб вынул
ящик... Стал писать... Ветер рванул, унес листок... Я заметил куда.
Амир-и-каб на ящике стал стучать. Посыпались искры. Я подумал: голос его
летит. Куда посылает свой голос? Богу своему, наверное? А его бог сам
дьявол. Ничего хорошего не может быть, думаю, от его голоса и от бога его.
Когда Амир и Лакки пошли дальше, я отстал. Лазил вниз, в пропасть, нашел
листок. Еле вылез обратно, сюда пришел...
Сикандер (читает радиограмму). Он по-англий-
ски пишет... Такие слова... "Высылайте немедленно элиту Дахон, сложите
старую феодальную крепость".
Анвар. Что такое элита?
Сикандер. Не понимаю сам. (Читает дальше. ) "Едва избежав нокаута
питекантропусами"... Что за слова! Прочесть трудно, понять совсем нельзя!..
"Возвращаюсь одиночестве дэзкипированный. Спешно нужно растение -- воды
квадрате В-174"... Я не знаю, что это такое. Но знаю: что-то плохое для нас!
Исмат (вбегая по тропинке, задыхаясь). Анвар... Паланг... Вы здесь?
Беайб умер!
Все выскакивают из пещеры. Анвар горестно подымает руки. Кафтар
вскрикнула, но замолкла. Исмат, прижавшись к Палангу, начинает голосить. Рев
стремительно снижающегося самолета. Его тень проходит по освещенной первыми
лучами солнца отвесной скале.
Сикандер (кричит). Ложитесь все!
Все надают на землю. Пауза. Тишина.
Кафтар. Смотрите, смотрите, что это? Тут, близко!.. Опускаются, белые!
Сикандер. Парашюты! Это у них называется парашютный десант. Они
сбросили своих солдат!
Паланг. Берегитесь! Раз, два... шесть, восемь... десять... Десять
солдат спустились, тут, рядом с нами!
Кафтар. Эти десять на лужайке собрались! Выходят на тропу. Идут сюда!
Анвар. Путь на Дахон отрезан. Они, наверное, ищут этого проклятого
Амир-и-каба! Они пойдут к перевалу. А нам сейчас один путь, -- туда!
(Указывает на расщелину. ) В Луковую котловину!
Грохот, далеко внизу. Левая сторона сцены из пропасти озаряется
вспышкою взрывов. Гул сыплющихся камней. Пауза... К гулу кружащегося
самолета примешивается рев вздымающегося второго. Оба уходят в сторону
перевала. Анвар и Мешигар, за ними другие в ужасе смотрят вниз, на Дахон.
Анвар. Смотрите, крепости Лакки нет!
Мешигар. Они взорвали ее!
Сикандер. Там тоже парашютисты, -- с того первого самолета!
Мешигар. И твоего дома, Анвар, нет.
Анвар. А дома селения?
Мешигар. Пыль, не видно. С горы сыпятся камни... Овцы, овцы!.. Я тоже
туда пригнал половину овец с пастбища! Камни завалили овец!
Кафтар. А люди?
Анвар. Пыль рассеивается... Дома селения -- целы.
Мешигар. Люди разбегаются. Бегут в горы.
Кафтар. Посев... Семена... Амир-и-каб... Амир траура... Какой ужас!
Анвар (решительно). Жизнь наша переломилась! Друзья! Скорее в Луковую
котловину. Эти -- близко уже!
Сикандер. А как жить там будем?
Мешигар. Дойдем до истока ручья, разделимся. Я пойду на Верхнее
пастбище, оттуда перегоню оставшийся скот... Там два пастуха остались...
Но... овец нужно доить! Женщина там нужна!
Исмат. Я пойду!
Кафтар. Нет! Исмат беременна... Пойду я!
Анвар (со вздохом). Хорошо, Кафтар, для всех нужно. Иди ты!
Кафтар. Анвар! А наше дерево?
Анвар. Дерево -- наша святыня. Мы его понесем с собой!
Выносят дерево из пещеры, с трудом поднимаются с ним в расщелину. Все
уходят.
Кафтар (задерживаясь над пропастью). Ученый... Клятва. Честь его
страны... Ложь! Может быть, даже кровь! Разве это можно простить!
Уходит за всеми. Слева по тропе вбегают американские
солдатыпарашютисты.
Сержант. Они ночевали тут! (Осматривается, смотрит на компас, на карту
в планшетке. Налаживает рацию. Диктует радисту). Я -- славный Джим. Птички
удостоверились, что обе наши группы сделали все, как надо, и, притом, мирно.
Ушли к вам... Прием!
Радист (принимая). Он одобряет. Что дальше?
Сержант. Квадрат -- В-174. Этих бандитов нигде не видно. Есть ли еще
сообщения от господина ботаника? Прием!
Радист (принимая). Челмсфорд -- три мили, вверх по тропе. Спешите к
нему.
Сержант. Слушаюсь. С девятью мальчиками следую дальше по этой чертовой
головоломке. Уилки со своими ребятами останется расчищать от руин поле в
Дахоне. Прием!
Радист (принимая). А где правитель той допотопной крепости?
Сержант. Он вместе с Челмсфордом. Прием.
Радист. В путь немедленно. Все!
Сержант. Есть. Все! (Обращается к солдатам. ) За мной скорее! (Уходят
вверх по зигзагу тропы, грохоча сапогами, звеня амуницией. )
Занавес
Глухая теснина среди мрачных отвесных скал. Середина сцены -- узкая
извилистая расщелина, -- пропасть кажется бездонной. Вдоль расщелины, слева,
на середине ее высоты, зритель видит уходящую от переднего плана в глубину
сцены такую же извилистую тропинку, едва намеченную, лепящуюся над отвесным
обрывом. Чуть дальше переднего плана она, следуя структуре отвесной скалы,
образует виток почти полной петли и разделяется на две. В глубине сцены обе
тропинки исчезают, уходя влево, на разной высоте, за поворот скалы. Фоном
служит срез поперечной, столь же отвесной, монолитной скалы. Высоко над
развилком тропы, под поднятым занавесом, нависают, как подушки, массивные,
словно лакированные, снега. Справа от расщелины такие же обрывистые скалы,
никакой тропы нет, вверху (в глубине) и с правого края (на переднем плане),
наползающие языки дальнего и ближнего висячих ледников. Между ними --
острый, скалистый мыс; в ближнем леднике -- виднеется как бы дыра, сквозь
которую виден то ли блеск льда, то ли кусочек неба. Это -- ледяной грот, в
который человеку едва возможно протиснуться. Грот расположен на более
высоком уровне, чем приходящийся против него, по другую сторону расщелины,
развилок тропы.
Слева от расщелины, перед развилками, на тропе, там, где она изогнулась
петлей над пропастью, идут, направляясь к середине сцены, Мешигар (с
самопалом) и Кафтар. Они несут на плечах двух овец.
Мешигар (останавливаясь). Отдохнем, Кафтар!
Кафтар (осторожно опуская с плеч на землю овцу). Устала я. (Садится. )
Мешигар (кладя свою овцу и садясь рядом). Теперь недалеко. Все по этой
тропе, вот еще те три мыса (показывает), а там -- боковая щель, и Луковая
котловина...
Кафтар. А вторая тропинка, вверх, -- куда пошла?
Мешигар. Это летняя тропинка, туда же, к Луковой котловине. Она круче,
да покороче. А мы пойдем по зимней.
Кафтар. В Луковой котловине они обе кончаются?
Мешигар. Нет, снова соединяются, и -- дальше. Это круговой путь на
перевал. Зимою большой путь закрывается, -- тот, которым Лакки повел этого
проклятого американца. А мы, охотники, зимою тут ходим. Чужие не знают этой
тропы!
Кафтар. Мешигар, нам еще далеко идти?
Мешигар. Дойдем к вечеру.
Кафтар. Страшные тут места... И -- красивые... Трудный путь!
Мешигар. А ты хотела, чтоб мы взяли еще по овце, -- из убитых!
Кафтар. Но ведь Анвар, наши в Луковой котловине ждут голодные!
Мешигар. Все -- ни двумя, ни четырьмя овцами до весны не прокормимся.
Будем подснежную траву варить!
Кафтар. Подумать только: от всей отары две живых осталось!
Мешигар. Да и то раненых!
Кафтар (гневно). Когда война -- все бывает... Но ведь сейчас -- мир. Мы
ни с кем не воюем. Никто войны нам не объявлял. А что они делают? Им мало
того, что они натворили в Дахоне. Зачем было летать над Верхним пастбищем,
где осталось два пастуха да двести овец? С пулеметами, на своих летучих
машинах гоняться за каждой овцой!.. Зачем? Мешигар!.. Как назовем это?
Мешигар. Слова такого в нашем языке нет... В человеческом языке нет...
(Пауза. ) Вот, две раненых овцы осталось!
Кафтар. Ты спокойно говоришь это. Будто примирился с этим!..
Мешигар. Примирился?.. Хм... Ты спросишь меня об этом, когда к нам в
Луковую котловину стекутся беглецы из всех горных щелей! Ты думаешь в одном
только нашем Дахоне творится такое? Вот только б эту зиму переголодать, не
умереть нам! (Внимательно всматривается в скалы. ) Тсс!
Легкий шорох камней, угадывается прыжок горного козла, метнулась тень.
Мешигар хватается за свой самопал, целится и... опускает ружье.
Кафтар. Какой козел! Почему ты не выстрелил, Мешигар?
Мешигар (мельком взглянув вверх на нависшие снега). Нельзя... Опасно!
Кафтар. Почему? Мешигар. Снега!
Вскакивает, делает прыжок через расщелину, оказывается на другой
стороне.
Кафтар (восхищенно). Какой ты смелый! Так прыгать может только охотник!
(Заглядывает в пропасть. ) Тут дна не видно!
Мешигар (с другой стороны расщелины). Жди меня здесь, Кафтар. Видишь,
козел на ледник пошел? Я догоню его!
Кафтар. Проходишь до вечера. Трудно нам будет идти ночью. Да и не
унесем козла!
Мешигар. Под камнем спрячем. Потом вместе с Анваром придем!
Уходит.
Кафтар (осматривая раненых овец). Бедняжки! Шелохнуться не могут сами!
(Следит за поднимающимся по леднику Мешигаром, встрепенулась. ) Он на язык
ледника вступил и не видит... А тут еще три козла... Три козла вот сюда
пришли! (Смотрит на ближний ледник; засуетилась. ) Ах, как же быть?
Проследить надо, куда пошли. Вернется Мешигар, укажу ему! (Оглядывается на
лежащих овец, огораживает их от пропасти камнями. ) Лежите спокойно,
милые!.. Сейчас приду! (Быстро рисует на скале трех козлов и летящего за
ними голубя. ) Придет, поймет! (Делает великолепный, легкий прыжок через
пропасть, карабкается к ледяному гроту, проходит сквозь него, показывается
вверху на леднике, исчезает. )
Пауза. По тропе, снизу, входят Челмсфорд, Лакки, носильщик, за ними --
два дружинника, сержант и, почти обессиленные, солдаты-американцы.
Челмсфорд. Здорово! Две овцы! Я уж думал, мы умрем с голоду, а тут
кто-то нам приготовил ужин!
Лакки (осматривает овец, трусливо опирается). Как они оказались здесь?
Челмсфорд. Может быть, забрели сюда сами с пастбища?
Лакки. Нет. Верхнее пастбище далеко отсюда. И у них перебиты ноги!
Челмсфорд. Волк перегрыз, что ли?
Лакки (мрачно). Нет. Не волк.
Челмсфорд (осматривая овец). Странно. Перебиты пулями. Очередью. (К
Лакки, подозрительно. ) У кого в этих горах могут быть автоматы?
Лакки. У наших людей нет. (Кивает на солдат. ) Есть у ваших?
Челмсфорд (к сержанту). Твои люди здесь ни при чем?
Сержант. Мои -- ни при чем. Это летчики. Перед тем, как сбросить на
них, они увидели пастбище. Лейтенант Дэвис решил позабавить нас, -- хэлло,
говорит, мальчики, хорошее спортивное развлечение, всего каких-нибудь
две-три лишних минуты!.. Ох, и долбал же он их из трех пулеметов сразу! Круг
за кругом! Они разбегаются, кувыркаются. Умрешь со смеху!
Лакки. Много побили?
Сержант. Всех, что там были. Штук двести-триста.
Лакки (мрачно). Моих овец, значит... Других в наших горах нет... эти
мои!
Челмсфорд. С чего ты решил, что и эти твои?
Лакки. Тавро мое! Значит, мистер Чел... Чес... Чем...
Челмсфорд. Челмсфорд, милашка!
Лакки (еще мрачней). Все равно... Зачем вы лишили меня богатства?
Делайте со мной, что хотите! Не пойду с вами искать круговой путь к
перевалу. (Садится, ноет. ) Без овец моих сдохну теперь и я. Ой, алла...
Вай, алла!
Челмсфорд (сержанту). Бери этих. Сломай палки, мне шашлык на шомполах
приготовь; а мальчики... ничего, и сырым съедят, костра разложить тут не на
чем!
Сержант и солдаты хватают овец, режут их, алчно пьют кровь, разрывая и
режа мясо, как звери, жадно едят. Носильщики ничего не едят. Позже сержант
швыряет им две обглоданные кости, сам, жуя, подносит Челмсфорду кружку
крови, тот залпом выпивает ее. Лакки удивленно смотрит.
Челмсфорд (утирая рот). А ты не ной! Подумаешь, овечек твоих покрошили!
Стрельба по движущимся целям в горных условиях, знаешь, полезна для
тренировки... Тебя-то самого никто не тронул! На, вот тебе! (Швыряет мешочек
с долларами. ) Только бы найти перевал, -- спустимся по ту сторону, на эти
деньги на любом базаре овец накупишь. А будешь паинькой, я из тебя правителя
трех таких княжеств сделаю, что глазенки твои лукавые разбегутся! Ты надоишь
себе из тех владений не таких богатств, как твои паршивые овцы. Твоей судьбе
любой босс позавидует... Покорные нам владыки в обиде не остаются, мой
дорогой правитель!
Лакки (спрятав мешочек). Пока, мистер Чел... Чес... тьфу... солдат
наготове держите! Бандиты тут близко должно быть. Эти две овцы сами сюда не
могли прийти! (Осматривается, видит рисунок на камне. ) Смотрите!
Челмсфорд (разглядывая рисунок). Три козла бегут, за ними летит голубь!
Странный знак!
Лакки. Это Кафтар! Ее рука!.. Знаю!
Челмсфорд. Девчонка? Ты думаешь? Что ей здесь делать?
Лакки. Значит, и Анвар со своими близко!
Челмсфорд (сержанту). Слышишь? А твои мальчики нажрались, да и
развалились!
Сержант (солдатам). А ну! Никому не спать! Смотреть вокруг! Оружие
наготове! (Подает шашлык Челмсфорду. ) Прошу, господин майор! Как в
ресторане "Дитя раджи".
Челмсфорд (ест). В самом! деле, вкусно! На, ешь, повелитель, и ты!..
Хоть банку свиной тушонки ты и припрятал... Не хитри -- знаю... Истый ты
мусульманин! А все же отощал ты за эту неделю, а? (Сержанту. ) Дай еще!
(Ест. ) Проклятый край! Трое суток снежная буря на том перевале, ни нам, ни
самолетам прохода нет! Рация не работает, батарея села. Ну, моя --
понятно... (Сержанту. ) А твоя рация, выясни ты, наконец, будет действовать
или нет?
Сержант. Господин майор!..
Челмсфорд. Знаю! В речке купалась! Это не довод! Надо было сразу же
обмыть все детали спиртом, а ты вылакал его весь!
Сержант. Господин майор...
Челмсфорд (раздраженно). Замолчи! (К Лакки. ) Ну, по какой из этих двух
тропинок к перевалу пойдем?
Л а к к и (смущенно). Не ходил я здесь, мистер Чел... не ходил!..
Челмсфорд. Ты, кажется, хочешь сказать, что не знаешь пути? По большой
тропе вел, перевал оказался закрыт, заставил вернуться. Сюда повел...
Теперь... Вижу, только сало ты, как хорошая свинья, накапливал в своей
бутафорской крепости...
Л а к к и (неуверенно). По этой пойдем...
Челмсфорд. А если не туда зайдем, опять возвращаться? Мои солдаты из
сил выбились, погубить их хочешь? Смотри, Лакки!.. А это что еще?
Шорох камней. На другой стороне расщелины, стремительно соскользнув по
льду, из грота появляется Кафтар. Лакки прячется за спины солдат,
направивших на нее винтовки. Она испуганно вскрикивает, хочет быстро
скрыться, но останавливается.
Челмсфорд. Опустить винтовки! Она одна!
Кафтар (опомнившись от первого испуга, негодуя). Последних наших
овец!.. Грабители!
Лакки. "Наших"?.. Слышите, мистер... Чел... Чес... Это о моих овцах!..
Наши женщины никогда не смели так разговаривать. Она не одна. За ней кто-то
прячется...
Челмсфорд. Где?
Лакки. Может быть, в этой дыре... Кто-то нес овец. Она не могла нести
двух. Мы на опасном месте! (Прячется за спину Челмсфорда. ) Каждую секунду
вы или я можем получить пулю из-за любого камня... (К Кафтар. ) Ты... ты...
Говори, где Анвар и его бандиты!
Кафтар. Вы -- бандиты!
Лакки. Ее нужно поймать! Пусть она будет в наших руках, тогда стрелять
побоятся. Видите -- она оглянулась! Тут, конечно, засада! (Ложится за
спинами солдат. )
Челмсфорд (сержанту). Восемь ребят к повороту, пусть стоят там! Сам, с
двумя, оставайся здесь. Не спускать глаз с ледяного грота.
По команде сержанта остальные солдаты отходят к мысу, огибаемому
тропой.
Челмсфорд (к Лакки). Если там и прячется ее друг, то не посмеет
стрелять. Мои ребята превратят в решето и его, и девчонку, он не захочет
этого. Сиди спокойно, не трусь!
Лакки (к Кафтар). Ты, дрянь, таких у нас завязывают в мешок и забивают
камнями! Говори, где Анвар и все изменники?
Кафтар. Не под твоей властью, презренный!
Лакки (в бешенстве). Поймать ее, мистер Ч... Ч... Ч... Я сам заставлю
ее говорить!
Челмсфорд. Спокойней, правитель! Любовь -- штука сильная. Про своего
Анвара она ничего не скажет. Да и плевать мне на него и ему подобных. Мне
нужно узнать путь... Путь к перевалу! (К Кафтар. ) Эй, девчонка, ты мне, ей
богу, нравишься! Да и, пожалуй, мне от тебя ничего не нужно, если ты честно
укажешь путь к перевалу!.. Я тебе хорошо заплачу!
Кафтар. Неужели нашелся бы среди моего народа человек, который от тебя,
Амир-и-каб, взял бы деньги?
Челмсфорд. Скажи мне, я поверю тебе: ты сейчас одна?
Кафтар. Я одна. Но я не боюсь тебя.
Челмсфорд. Ты нам путь укажешь?
Кафтар (показывая на пропасть). Туда?
Челмсфорд. Ах, тебе хочется посмеяться?.. Сержант! Пошли за ней двух
солдат. Приведите ее сюда!
Солдаты, переглянувшись, неохотно подходят к краю пропасти.
Кафтар. Если они прыгнут сюда, я брошусь в пропасть!
Челмсфорд (к Лакки). Она фанатичка!.. А нам нужно узнать дорогу...
(Солдатам. ) Подождите! (К Кафтар, почти ласково. ) Неужели ты не хочешь,
девчонка, чтобы мы поскорее ушли из твоей страны? Укажи нам путь. Мы ни
тебя, и никого из твоих не тронем.
Кафтар (в сторону). Дух гор! Пусть бы ушли... Но ведь все пути к
перевалу проходят через Луковую котловину! (Пауза. К Челмсфорду. ) Я хочу,
чтоб вас не было!.. Пути вам нет!
Челмсфорд. Слушай, девчонка!.. Ты видела эту машинку? (Показывает на
ящик с рацией. ) Ты знаешь, что мой голос может лететь и вызвать летающие
машины?.. Ты знаешь, что бывает потом?
Жест гнева Кафтар.
Челмсфорд (продолжая). Если ты не поможешь нам уйти из твоей страны, я
вызову авиацию, машины прилетят, увидят сверху, где твой Анвар и его
друзья... Кафтар. Не прилетят!
Челмсфорд. Почему так думаешь? Кафтар. Над перевалом снежная буря. Даже
птица лететь не может.
Челмсфорд. Сегодня -- буря. Завтра может быть солнце!
Кафтар (в сторону, испуганно). Это правда, так может быть... Этого
допустить нельзя... (Осматривается, взгляд ее падает на нависшие снега;
пауза; взгляд книзу; в сторону. ) Если бы Мешигар... Дух священного
дерева!.. Один только выстрел!.. Где же Мешигар?
Челмсфорд (к Дакки). Девчонка, кажется, испугалась. (В сторону. ) Она
из тех, кто боится не за себя. Пойду на хитрость! (К Кафтар. ) Ну, впрочем,
не хочешь -- можешь не говорить. (К Лакки. ) Эй, Лакки... Куда еще кроме
перевала может вывести эта тропа?
Лакки. Не знаю... Не ходил...
Челмсфорд (презрительно). Правитель! (Громко. ) Так вот что. По моей
карте (смотрит на карту), снятой сверху, с аэроплана, тропа идет к
перевалу... Ну, ребята, довольно отдыхать! Оставим девчонку. Пойдем по этой
тропе, не найдем перевала -- вернемся сюда, пойдем по той. Ошибки не
будет... Сержант, встать!
Кафтар (смятенно, в сторону). Если они сойдут с этого места, все
пропало! (Пауза, смотрит на нависшие снега, потом на носильщиков, решившись,
кричит. ) Подождите... Амир-и-каб! Я поведу вас... Но только пусть твои
люди, -- Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз помогут мне перейти на тропу к тебе.
Челмсфорд. В чем дело? Почему ты вдруг согласилась?
Кафтар. Я хочу, чтобы вы ушли... из нашего мира.. я... помогу вам... Я
хочу, чтоб ты расплатился с нами...
Челмсфорд. О! Наконец, я слышу деловой разговор!
Лакки. Мистер Чеф... Чер... Черт!
Челмсфорд. Спятил ты!
Лакки. Извините! Она что-то задумала. Не верьте ей!
Челмсфорд. Что может задумать безоружная девчонка, со слабыми, и к тому
же прелестными ручками против десятка нас, до челюстей вооруженных
конквистадоров? Ты, оказывается, неврастеник, Лакки... А я привык к женским
капризам! (К Кафтар. ) Я денег не пожалею. Не лжешь?
Кафтар. Не из твоей страны я!.. Сейчас... Лгать?..
Челмсфорд. Хорошо, девочка! Переходи сюда! (Носильщикам. ) Марш помочь
ей!
Габр-и-Шер первым прыгает, едва не срывается в пропасть, Габр-и-Морбоз
прыгает следом. Взбегают к ледяному гроту.
Кафтар (останавливая их жестом, кричит Челмсфорду). Синий амир! Убийца
Беайба, разоритель Дахона!.. И ты, Лакки, насильник и вор! Ты забыл об
Исмат? А я люблю Исмат!.. Ты хотел, чтобы, как четвертая твоя жена, я тоже
бросилась с башни? А потом ты продал меня пришельцу! (К Челмсфорду. ) Ты
думал, Амир-и-каб, что я, как эта скользкая тварь Лакки, пойду с тобою за
деньги? Вот, он бежит с тобою и, как собака, лижет твои каблуки. А не ты ли
приказал взорвать его крепость, и от нее теперь один прах остался! Ответь
ему, куда девал его жен? (К Лакки. ) Ты доволен, Лакки?
Лакки (К Челмсфорду). Моя крепость разрушена? Где мои жены?
Челмсфорд. Иди к чертовой матери. Я не евнух следить за твоим гаремом!
Лакки кидается на Челмсфорда, но, сшибленный ударом кулака в лицо,
опускается на тропу.
Кафтар (Челмсфорду). Ты умеешь благодарить своих слуг, амир печали! Но
тебе не удастся убить моего Анвара, его друзей! (Указывает на группу
Челмсфорда, обращается тихо к носильщикам. ) Им будет смерть сейчас! А вы,
Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз, вы -- люди... Простые люди, как я. Вы все видели
и все знаете! Вас я хочу спасти! (Зовет их в грот. ) Идите сюда!
Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз в недоумении подходят ко входу в грот.
Кафтар быстро протягивает руку к двуствольной ракетнице-пистолету, закинутой
за пояс Габр-и-Шера. Тот инстинктивным движением схватывает ее за руку.
Кафтар (в упор, смотря в глаза Габр-и-Шеру). Дай!.. В нем жизнь твоя,
Анвара, наших друзей!
Габр-и-Шер, поколебавшись, дает возможность Кафтар взять у него
ракетницу. Кафтар поднимает ее стволом вверх, стреляет. Взвивается ракета,
но звук очень негромок. Ракета рассыпается фейерверком над нависшими над
тропой снегами, освещая их.
Пауза.
Кафтар (в недоуменном отчаянии). Это не ружье? Только свет?.. Грома
нет?.. От света снег не падает... Дух священного дерева, помоги нам!
Лакки (к Челмсфорду, орет в панике). Ты видишь, что она делает? Банда
здесь! Засада нам!
Челмсфорд (в бешенстве, сержанту). Прекратить эту сигнализацию!
Сержант стреляет из автомата в Кафтар. Оглушительный звук выстрелов.
Лицо Кафтар искажается болью. Она падает, стреляет из второго ствола
ракетницы. Фейерверк рассыпается под нависшими снегами, и видно, как по ним
зазмеилась трещина, она ширится, снега заколебались, медленно соскальзывают.
Кафтар (тяжело раненая, с просветленным лицом следя за освещенными
ракетой снегами). Дух священного дерева! Вот ваш путь, насильники! Месть
моя!.. Сладко мне!
Ракета гаснет. Вниз сыплется снежная пыль, слышны скрип, нарастающее
шипение. Носильщики, схватив Кафтар, успевают скрыться в ледяном гроте.
Челмсфорд. Берегитесь!.. Лавина!
Крик ужаса, лавина скрывает тропу со всеми, кто на ней. Облако снежной
пыли клубится на сцене, и когда оно рассеивается, там, где была тропа --
белый массив снегов. Скалы, справа от пропасти, ледяной грот, затронуты
только снежной пылью.
Кафтар (приподнявшись на локте). Мой Анвар!.. Я спасла тебя!..
Опускается в бессилии. Габр-и-Шер и Габр-и-Морбоз, лежавщие ничком,
глубже ее в гроте, поднимаются невредимые, отряхиваясь от снега, озираясь.
Габр-и-Шер (склоняясь над Кафтар). Ты отомстила им, но ты увела нас от
гибели. Ты сказала: мы тоже люди!
Кафтар. Камень... Белый камень тот пододвинь ко мне, Габр-и-Шер!
Габр-и-Шер подносит ей тонкий обломок мрамора. Слабеющей рукой Кафтар
рисует на нем своей кровью изображение солнца и летящего к нему голубя.
Кафтар. Сохрани!.. Передай Анвару... Скажи ему: я его люблю! (Умирает.
)
Габр-и-Шер. Душа птицы!
Габр-и-Морбоз. В огне бессмертья летит она!
Стоят в задумчивости. Поднимают Кафтар, уносят в глубину грота. Туда же
кладут обломок мрамора с последним рисунком Кафтар, заваливают вход камнями.
Габр-и-Шер. Барс не тронет... Габр-и-Морбоз. Ветер не тронет. Никто не
тронет. Во льду ей светло лежать!
Пауза.
Габр-и-Шер. Анвара надо искать. Где найдем? Габр-и-Морбоз. Тропы нет...
Пути нет... Куда пойдем?
Пауза. Озираются.
Габр-и-Шер (показывая на длинный ледник). Человек бежит!
Габр-и-Морбоз (всматриваясь). Это Мешигар! Сюда бежит!
Ждут.
Мешигар (входя). Страшные дела здесь... Великие дела здесь!... Я все
видел сверху... Поспеть не мог... Где Кафтар?
Габр-и-Шер. Святой человек твоей страны Сердца Гор она!.. Здесь она!
Мешигар, концами пальцев касаясь лба, молча склоняется над камнями.
Занавес
Уютная маленькая котловина в горах густо покрыта альпийскими цветами и
сочными ярко-зелеными травами. Крутые склоны становятся вверху отвесными,
скалистыми, неприступными, как стенки каменного колодца. Скалы прорезаны
узким проходом, по которому тропа зигзагами уходит вниз и вверх. Над
проходом, справа, высится "туп-хона" -- сторожевая башенка, сложенная из
камней. В прорези за проходом виден водораздельный гребень горного хребта,
покрытый вечными снегами и ощерившийся в небеса острыми, бесснежными зубьями
выветренных скал.
С края котловины, в хаосе скал -- группа сложенных из остроугольных
камней жилищ, хорошо укрытых даже сверху от посторонних взоров. На переднем
плане каскад горного ключа и абрикосовое дерево в цвету. Рядом несколько
молодых деревьев (саженцев). Тут же у дерева -- могила Беайба, холм из
камней (мазар), с шестами, украшенными лоскутами тряпок и рогами козлов и
архаров. Рядом вырыта вторая могила. Яркое весеннее утро.
Под цветущим абрикосовым деревом сидит Исмат, занимаясь вышиванием и
качая в прутяной люльке ребенка.
Исмат (отложив вышивание). Спи, дочь моя, спи! Чувствуешь, как радостно
светит солнце? Хорошо, что ты родилась весною. Мало у меня молока, но что же
поделать: ведь эту страшную зиму питались мы диким луком, мерзлой травою,
корнями, легко ли было находить их под снегом?.. Спи, на солнышке, набирайся
сил! Выходила я тебя... (К дереву. ) И тебя, священное наше дерево (нюхает
бело-розовые лепестки), мы выходили!
Мешигар (входя). Любуешься? (Садится, ставит к дереву самопал. ) Кто бы
поверил? Так расцвело!.. Знаешь, Анвар сам не верил, что оно примется, когда
перед зимою принес его сюда, посадил... Всем народом за ним ухаживали!
Исмат. В свои халаты кутали, своим дыханием согревали. Спасли его! И
даже отломанные веточки эти спасли мы!
Мешигар. Прижились к корням здешних диких кустарников...
Исмат (снова берясь за вышивание). Хорошо нам, живым, здесь... И Беайбу
(кивает на мазар) здесь лежать хорошо!
Мешигар (вынимая из-за пазухи круглую, завернутую в тряпицу, лепешку).
Возьми, Исмат! Подарок тебе!
Исмат. Что это? Дух священного дерева?.. Это хлеб! Первый раз с прошлой
осени вижу!.. Откуда, Мешигар?
Мешигар. Люди все к нам идут. Из самых глухих селений. Ночью пришли еще
две женщины. У них тоже нет хлеба, но они принесли семена для посева. Из
этих семян -- не пожалели! -- тебе, первой родившей здесь, спекли эту
лепешку!
Исмат. Сколько на свете добрых людей! Откуда знают они?
Мешигар. О нас знает все Сердце Гор! О тебе... О могиле Беайба. О
подвиге нашей Кафтар... К нам идут, вступают в отряд Анвара!
Исмат (любуясь лепешкой). Беайбу, на могилу, я положу ее. Пусть душе
его будет сытно!
Мешигар. Хлеб больше нужен живым, чем мертвым!
Исмат. Мне не нужен!
Мешигар (глянув на люльку). Твое молоко нужно ей!
Исмат (вздыхая). Это правда... (Свертывая вышивание, кладет в люльку и
ест лепешку. )
Мешигар. Ты знаешь, когда я последний раз видел человека, евшего хлеб?
Когда зимой с Анваром и Сикандером ходил в Дахон за прахом Беайба... Страшно
было нам: ни людей, ни собаки, ни птицы. Из-под развалин крепости вылез, к
нам подошел солдат.
Исмат. Какой солдат?
Мешигар. Американец... Наверно, последний из тех, кто прыгнул на Дахон.
Исмат. Он хотел осквернить прах Беайба?
Мешигар. Ему было не до того. Оборванный весь, в язвах, голодный и без
оружия... Он валялся у нас в ногах, просил есть.
Исмат. Что с ним стало? А где же другие были?
Мешигар. Он сказал (с ним разговаривал Сикандер), их прыгнуло сорок...
Эти сорок хотели там сделать аэродром, разрушили наш Дахон, взорвали
крепость. Но камни, упавшие от грохота взрыва с гор, завалили все поля,
которые мы, помнишь, расчистили... Много сил требовалось, много людей. Наших
позже Анвар собрал и привел сюда... Без наших рук, что могли сделать
американцы? Они разбрелись по горам, по другим селениям брать, насильно
гнать в Дахон людей
Сердца Гор. Но нигде не нашли людей -- везде было пусто, все бежали от
них. Пришла зима. Американцы блуждали по горам, голодные. Тропинки
закрылись. Ты помнишь, какие были снежные бури над перевалами? Ни один
большой самолет американцев не мог прилететь. Солдаты стали умирать, начался
бунт. Убили своих офицеров. И сами погибли тоже, кто где... Когда мы несли
прах Беайба, мы в трех местах видели замерзших солдат... Вот, и тот, кто
просил есть, был умирающим...
Исмат. Ты дал ему поесть?
Мешигар. Я не дал. Собаке собачья смерть!
Исмат. Да... Их жалеть не стоит.
Мешигар. Анвар пожалел. У него был последний кусок лепешки. Отдал
тому... А сам сюда шел, -- ел корни колючки.
Исмат. Напрасно отдал!
Мешигар. Он такой, Анвар... Вот, я вспомнил сейчас эту лепешку...
Конечно, не помогла она тому бродяге, остался среди развалин Дахона,
наверное, умер там... А все-таки не удалось им устроить в Дахоне аэродром!
Исмат. Им нигде, ничего не удается там, где весь народ будет против
них! (Смотрит вверх. ) Смотри, ястреб кружит! Он увидел ребенка!
Мешигар поднимает ружье.
Исмат. Дай мне! Мешигар. На, попробуй!
Исмат стреляет, сбивает ястреба.
Мешигар (смеясь). Научилась защищать своего ребенка!
Исмат. Если появится самолет, я тоже буду стрелять!
Мешигар. Здесь не появится! Между этими зубьями скал в воздухе тесно!
Тут ветры -- вниз. Наша Луковая котловина даже с небес неприступна!
Паланг (вбегая). Кто стрелял?
Мешигар (весело). Твоя жена защищает твою дочь! Что же ты плохо
наблюдаешь с башни! А еще офицер повстанцев!
Паланг. Я вниз смотрел. Думал Анвар и Сикандер идут.
Исмат (указывая на мазар и вырытую рядом могилу). Тут все готово, а их
четвертый день нет... Беспокоюсь я!
Мешигар. Придут! После зимы первый путь тяжел. Тропа разрушена, может
быть, снег весь еще не стаял там!
Исмат (Палангу). Посиди со мной!
Паланг. Не могу, жена! Я отвечаю за весь наш лагерь.
Исмат. Хочешь, я с нею (кивок к ребенку) к тебе поднимусь, на
сторожевую башню? Тебе ведь скучно?
Паланг. Сиди здесь. Не скучно мне. Я там учусь, пишу слова, которые
велел мне выучить к своему возвращению Сикандер.
Мешигар. Грамотней меня станешь?
Паланг (гордо). Я -- офицер... А ты... Ты простой охотник!
Исмат (смеясь). А все-таки тебе надо поучиться уму, Паланг!
Слышны глухие, монотонные удары бубна: "Там... там... там... там... "
Паланг (устремляясь к башне). Идут! Мешигар. Они! Исмат. Несут Кафтар.
Из расщелины показывается траурная процессия: пастух с двумя рациями за
спиной, мерно ударяющий в бубен; за ним второй, несущий плиту мрамора с
последним рисунком Кафтар; затем -- вооруженные Анвар и Сикандер, несущие
плетеные из ветвей похоронные носилки с телом Кафтар, за ними -- Г а б р --
и -- Шер и Габр-и-Морбоз, навьюченные донельзя, несущие каждый по шесть
винтовок, два рюкзака, уйму патронташей и прочее американское снаряжение.
Исмат, Мешигар и Паланг, стоя, встречают их. Ото всех окружающих лужайку
скал выходят, встречая процессию, молчаливые горцы -- мужчины и женщины --
исхудалые, перенесшие, судя по виду, много лишений, но мужественные и
гордые... Тишину нарушает только однотонный, мерный звук бубна: "там...
там... тамм... тамм... "
Процессия останавливается перед цветущим деревом и мазаром Беайба.
Анвар и Сикандер бережно опускают носилки на землю.
Исмат (приоткрывая лицо Кафтар). Как живая! Сикандер. Лежала во льду...
Анвар. Во всех веках живой будет! (Палангу. ) Построй людей!
Паланг (негромко). Построиться!
Бубен смолкает. Носильщики подносят Анвару все трофейные винтовки.
Анвар (приняв от Габр-и-Шера первую и вручая ее Мешигару). Тебе,
лучшему защитнику Сердца Гор! А самопал твой оставь для летней охоты.
(Приняв из рук Габр-и-Шера следующую винтовку, вручает ее Палангу. )
Командиру защитников Сердца Гор!
Со словами: "Защитнику Сердца Гор", Анвар по одной вручает винтовки
другим, по-видимому, наиболее достойным горцам. Каждый, получивший винтовку,
перекладывает ее в левую руку, прижимает правую руку к сердцу.
Анвар (приняв последние две винтовки и возвращая их носильщикам).
Защитнику Сердца Гор, тебе, Габр-и-Шер!.. И тебе, Габр-и-Морбоз!
Все вооруженные становятся почетным караулом по двум сторонам носилок,
на которых лежит Кафтар.
Анвар. Паланг и Мешигар научат всех, неумеющих, стрелять из этих
винтовок. А ты, Исмат, покажешь, как надо разбирать и чистить. Тебе поручаю
также всем выдавать патроны. Габр-и-Шер, передай все патроны ей!
Габр-и-Шер складывает патроны к ногам Исмат. Сикандер протягивает
Анвару тяжелый мешочек.
Анвар (взяв мешочек на ладонь). Это -- золото! За него Лакки продал
наши головы и нашу отчизну. (Встряхивая мешок). Что делать с ним?
Паланг. Бросить в пропасть!
Анвар. Нет! Это золото -- наши слезы, наш пот, наша кровь. Мы купим на
это золото овец и купим еще много оружия, чтобы сберечь нашу свободу. Храни
его, Сикандер, у себя!
Исмат. А те винтовки, что разбросаны по горам?.. Замерзших американцев?
Анвар. Снега стают совсем, соберем их все до единой.
Бросает мешочек к ногам Сикандера. Тот, не нагибаясь, наступив на него
ногой, остается в прежней позе. Габр-и-Морбоз протягивает банку свиной
тушонки.
Анвар. Это мы тоже нашли у расклеванных грифами костей Лакки. Мы --
голодны. Но свининой Восток не купишь! Брось в пропасть, Габр-и-Морбоз!
Консервная банка летит в пропасть, слышно, как она, гремя, прыгает по
камням. Пастух протягивает Анвару рацию.
Анвар. Этой машинкой никто у нас сегодня владеть не может. Но все мы
здесь, в Луковой котловине, учимся... Я сам научусь обращаться с этой
машинкой. Поставь ее пока там... И вторую... И все остальное сложите там!..
Носильщики и пастухи складывают в кучу все принесенное. На скалах
вокруг видны люди.
Анвар. Что же? Собрались все? (Пауза. ) Дух священного дерева!..
Принесли мы сюда нашу Кафтар, предадим ее земле рядом с Беайбом! Не нарушим
великую тишину гор!
Пауза. Прощальные взгляды и прикосновения. Опускают в могилу закутанную
в белый саван Кафтар. Полная тишина. Потом стучит бросаемая земля...
Анвар. Поклонитесь, люди Дахона и люди всех других селений нашего
Сердца Гор, поклонитесь святой могиле!
Все склоняются в глубоком поклоне. Пауза. Анвар, резко шагнув,
указывает носильщикам на плиту мрамора. Габр-и-Шер и Габр-иМорбоз на
вытянутых руках поднимают ее над толпой. Виден последний рисунок Кафтар.
Кладут эту плиту на могилу. Исмат направляется к люльке. Берет свое
вышивание, несет его Палангу.
Паланг (пастуху). Дай палку!
С длинной пастушьей палкой подходит к Исмат, взяв у нее сверток,
прикрепляет его край к палке, резко рванув, разворачивает, как знамя. На
красном платке вышиты белым: ветка священного дерева и на ней голубь,
раскрывший крылья, готовый взлететь. Паланг поднимает знамя над толпой.
Анвар. Хорошо!.. Исмат... Хорошо!.. Знак любви Кафтар к своему народу!
Он будет знаменем нашего Сердца Гор!
Мешигар. Слава о нем пройдет по всем горам! Если девушка Кафтар без
оружия сразила стольких вооруженных врагов, то мы, мужчины, с этим, отнятым
у врагов оружием, что можем сделать мы в наших горах, пусть только враг
снова нападет на нас! Кафтар стремилась к знанию. Но ради нас не пожалела
жизни. А мы узнали от Кафтар, как надо защищать родину! И мне, Мешигару,
скитальцу, Кафтар вернула родину! Она здесь, где народ смел и храбр и
никаким насильникам не отдаст свой мир и свою свободу!
Сикандер. Анвар! Я знаю, что делать мне! Я поеду за перевал, туда, где
такие люди, как я, пресмыкаются перед иноземцами. Кафтар хорошо назвала их
амирами траура! Я пойду туда, я расскажу людям о том, как все здесь было, и
что есть. И каким я сам по робости моей был, и каким теперь стал, узнав
тебя, Анвар, и Мешигар, и мою дочь Кафтар! И на это золото я куплю все, чего
не хватает нам... Я знаю теперь, что делать!..
Габр-и-Шер. Я всю жизнь молчал. Кафтар помогла мне понять, что у меня
есть голос. Человеческий, как у всех людей!.. Я пойду с Сикандером.
Габри-Морбоз останется здесь, -- защищать народ, если нужно. А я скоро
приду, приведу таких же сильных и молчащих людей, как я сам... И они здесь
станут веселыми!..
Анвар. Идите, друзья!.. К нам под это знамя сойдутся люди из всех
ущелий!
Исмат (вынув из люльки ребенка и высоко подняв его). Ребенок, за
которого тоже свою жизнь отдала Кафтар! Боль многих из нас, скорбь и горе
многих Кафтар приняла на себя!
Мешигар. Ты права, Исмат! Мою боль она приняла на себя!
Исмат. Может быть, и мою!.. (Задумчиво. ) Она умела любить и умела
мстить!.. (Зажигаясь. ) Анвар! Теперь твоя Кафтар будет жить! Вот она! Ее
душа будет в этой девочке. Слышите, люди! Моей девочке сейчас я даю имя
Кафтар. Мы так решили с Палангом!.. Наша Кафтар!.. Она будет смелой,
свободной, счастливой... Священному дереву клянитесь в этом, друзья,
защитники Сердца Гор! Народ. Клянемся!
Паланг. Анвар! Мы тоже жизни не пожалеем, если под этим знаменем нам
придется защищать нашу родину от врагов. (К дереву. ) Дух священного
дерева!.. Цветущий, победивший смерть! Пусть Анвар, потерявший отца и
невесту, будет нашим вождем. (К народу. ) Люди гор! Клянитесь священному
дереву! Народ. Клянемся!
Анвар. Когда маленькая Кафтар вырастет, это дерево станет таким
могучим, что уже никто не выроет его, не посягнет на него! А я, друзья,
здесь, вокруг, буду растить эти маленькие деревья. И еще много, очень много
других! Мой отец хотел для меня вырастить сад в Дахоне... Дахона нет, но
есть место, отныне священное, где растет и цветет это дерево. И есть вокруг
вся наша, недоступная чужестранным врагам, страна -- Сердце Гор... Я
продолжу в ней святое дело Беайба, моего отца... Я буду растить сад, большой
благодатный сад, -- я хочу, чтоб во всей стране гор был такой сад, как тот,
что мы всегда видели против Дахона, на том берегу... Дух священного дерева,
--дух свободного народа! Клянусь, я тебе посвящаю себя... Будет жизнь. Такая
светлая, как жизнь этой девочки, дочери нашего народа, нашей Кафтар!..
Клянитесь все! Клянитесь, как я!
Всенародная клятва, в гул которой вступает торжественный гром бубна:
"там-та-там... там-та-там... там-та-там... "
Занавес
1956 г. Москва
Популярность: 56, Last-modified: Fri, 25 Jan 2008 17:50:31 GmT