© Dr Mahathir bin Mohamad
© Перевод: veritas628@yahoo.com
Переведено по изданию: Dr Mahathir bin Mohamad. The Way Forward.
Wiedenfeld & Nicolson, London, UK, 1998.
Предисловие переводчика.
"УчЁтесь, читайте,
І чужому научайтесь,
Й свого не цурайтесь."
(Т.Г. Шевченко, "І мертвим, Ё живим...")
"Мохамад Махатхир (р. 1925), премьер-министр Малайзии (Malaysia) с
1981; председатель Объединенной малайской национальной организации", - вот,
собственно и все, что удалось почерпнуть из "Российского энциклопедического
словаря" (единственной энциклопедии, которая вообще упоминает о нем) об
одном из наиболее ярких политических деятелей последней четверти ХХ
столетия. Энциклопедии, по понятным причинам, имеют тенденцию отставать от
жизни, поэтому было бы уместно ознакомить читателей с основными
биографическими данными доктора Махатхир бин Мохамада (Dr Mahathir bin
Mohamad).
Будущий премьер-министр Малайзии родился 20 декабря 1925 года в семье
школьного учителя в городе Алор-Сетаре (Alor Setar), штат Кедах (Kedah). По
его словам, предки по линии отца, вероятно, являлись выходцами из индийского
штата Керала, а мать была малайкой, уроженкой штата Кедах. Сам Махатхир
Мохамад, тем не менее, всегда считал себя стопроцентным малайцем и проявил
себя решительным борцом за права своего народа.
Окончив в 1953 году медицинский факультет Университета Сингапура, где
он познакомился со своей будущей женой, Сите Хасме Мохамед Али (Siti Hasmah
Mohamad Ali), с которой они впоследствии вырастили и воспитали семерых детей
(двое из них - приемные), Махатхир Мохамад начал свою карьеру в Университете
Малайи (the University of Malaya). В 1946 году, в возрасте 19 лет, он
вступил в только что основанную Объединенную малайскую национальную
организацию (ОМНО - United Malays National Organisation), где быстро получил
известность, опубликовав ряд статей, посвященных проблемам эмансипации
женщин и малайской монархии. С тех пор его политическая жизнь неразрывно
связана с ОМНО.
На протяжении семи лет "доктор М", как называют его в Малайзии, вел
медицинскую практику в родном штате Кедах, а затем, в 1964 году, стал членом
парламента от ОМНО, активно включившись в политическую жизнь страны.
Махатхир Мохамад проявил себя бескомпромиссным защитником прав малайцев, и,
после публикации в 1969 году открытого письма в адрес премьер-министра
страны Тенку Абдул Рахмана (Tunku Abdul Rahman) с обвинениями в
недостаточном внимании к нуждам коренного населения Малайзии, был исключен
из ОМНО и утратил свой депутатский мандат. Оказавшись в опале, Махатхир
Мохамад использовал вынужденный перерыв в политической деятельности для
изложения своих политических идей и взглядов в получившей широкую
известность и вызвавшую множество споров книге "Малайская дилемма" (The
Malay Dilemma).
В книге, которая на какое-то время была запрещена, он изложил основы
малайского национализма и антиколониализма. Эта программа была позитивно
воспринята молодым поколением лидеров ОМНО, которые пригласили "доктора М"
вновь вступить в организацию, и в 1974 году он вновь становится членом
парламента и получает портфель министра образования. В течение последующих
четырех лет Махатхир Мохамад делает головокружительную карьеру в партии и
становится заместителем председателя ОМНО, а в 1981 году - премьер-министром
Малайзии. Эту должность он занимает и сегодня (в июле 2002 Махатхир Мохамад
заявил о своем намерении оставить политику в 2003 году).
Став премьер-министром, Махатхир Мохамад приступил к практической
реализации своих идей, которые сводились к превращению Малайзии в
современное государство с высокоразвитой экономикой, независимой внутренней
и внешней политикой, построению общества, опирающегося на "азиатские" и
"малайзийские" ценности. Он проводил активную политику позитивной этнической
дискриминации, позволившей значительно увеличить роль малайцев во всех
сферах жизни страны, в первую очередь, - в экономике. На протяжении
последних 30 лет, во многом благодаря его усилиям, в Малайзии были успешно
осуществлены Новая экономическая политика (New Economic Policy) (1971-1990)
и Национальная политика развития (National Development Policy) (1991-2000).
В настоящее время успешно реализуется стратегия превращения Малайзии в
современное, высокотехнологичное государство к 2020 году. "Доктор М"
зарекомендовал себя как неутомимый критик двойных стандартов в международной
политике, политики стран Запада и МВФ, борец за права развивающихся стран,
стран Азии и исламских государств.
Деятельность Махатхира Мохамада заслужила высокую оценку в Малайзии и
за рубежом. В книге воспоминаний "Сингапурская история" отец современного
Сингапура Ли Куан Ю, зачастую выступавший оппонентом Махатхира Мохамада,
отдает должное его качествам политического лидера: "Он обладал
решительностью и политической поддержкой, позволявшей ему преодолевать
предрассудки масс, когда того требовали интересы страны. Махатхир тащил
малайцев от мракобесия к науке и технологии...дал образование молодым
малайцам, дал им видение будущего, основанное на науке и технологии,
особенно использовании компьютеров и Интернета, символом которого стал
"мультимедийный суперкоридор". Большинство малайцев, и все китайцы и индусы
Малайзии хотят именно такого будущего, а не возврата к исламскому
экстремизму".
Выносимая на суд читателей книга представляет собой своеобразный отчет
автора о работе, проделанной в период до 1997 года по строительству
современной Малайзии. Она рассказывает о многогранной и плодотворной
деятельности руководства страны по экономической, социальной, культурной и
этнической трансформации бывшей отсталой колонии, производившей, в основном,
пальмовое масло и оловянную руду, в одного из "азиатских тигров", - страну с
динамично развивающейся современной экономикой, социальной сферой и
культурой.
Суммировать содержание этой книги нелегко, да и не нужно, - книги
такого рода привлекают читателей, не нуждающихся в разъяснении азбучных
истин. И все-таки, если попытаться определить ее суть одним словом, то этим
словом будет "любовь". Великая, преодолевающая все преграды любовь к своему
народу, каким бы отсталым, униженным и оскорбленным он ни был. Любовь к
своей земле - единственному месту на планете, где этот народ может и должен
быть полноправным хозяином. Любовь к государству - единственной форме, в
которой нация может реализовать свое историческое предназначение. Любовь,
которая дает политическому деятелю нравственную силу и моральное право
руководить государством. Любовь, как универсальная созидательная сила,
позволяющая создавать бросающий вызов Силиконовой долине "мультимедийный
суперкоридор" на месте бывших пальмовых плантаций и воздвигать самые высокие
в мире небоскребы там, где еще поколение назад люди лазили в стоящие на
сваях дома по столь живописно описанным автором лестницам, вырубленным из
стволов деревьев.
Нам, бывшим советским людям, чья сознательная жизнь пришлась на Смутное
время морального упадка общества, больно мерить окружающую нас
действительность строгою мерою Махатхира Мохамада. Страшные потрясения
последнего столетия подорвали физические и духовные силы великого народа,
сдвинули его моральные ориентиры, а катастрофы последнего десятилетия ставят
вопрос о самом существовании одной из величайших мировых цивилизаций. Книга
Махатхира Мохамада - это свидетельство тому, что только честные, патриотично
настроенные лидеры способны вывести нацию из штопора исторического упадка,
прервать нисходящую спираль, ведущую в историческое небытие, стать
повивальными бабками при рождении великой нации и государства. А
коррумпированные отрепьевы, одержимые низкими страстями сребролюбия,
стяжательства, тщеславия и национального предательства, способны стать
только могильщиками своего народа.
Именно потому своевременность и важность рецептов "доктора М" трудно
переоценить, именно потому эта книга может представлять интерес для широкого
круга читателей, которым небезразлична судьба нашей Родины. Всем тем, кто
болеет за свою Родину и народ, кто покрывается краской стыда, думая о наших
великих предках и детках наших малых, в ком не погас огонь патриотизма и
желание делом помочь возрождению нашего великого народа, посвящается перевод
этой книги.
Veritas628@yahoo.com
Немного истории.
13 мая 1969 года в столице Малайзии Куала-Лумпуре (Kuala - Lumpur)
вспыхнули расовые беспорядки, что не было полной неожиданностью: вражда
между китайцами и малайцами существовала всегда. Отчасти она была вызвана
плохим знанием друг друга, ибо британское колониальное правительство,
проводившее политику "разделяй и властвуй", держало эти народы обособленно
друг от друга. Кроме того, малайцы и китайцы - разные народы, с характерными
этническими, языковыми, культурными и религиозными особенностями. Сразу
после окончания Второй мировой войны китайские партизаны-коммунисты,
настроенные резко антияпонски, решили, что капитуляция японцев дала им шанс
для захвата власти на Малайском полуострове. Они стали нападать на
крестьян-малайцев в ряде сельских районов страны, захватили несколько
полицейских участков. Малайцы отплатили им той же монетой, и на протяжении
нескольких следующих лет антикитайские настроения среди малайцев заметно
усилились.
Британское предложение предоставить гражданство вновь созданного
Малайского Союза (Malayan Union) всем жителям вошедших в него малайских
штатов и Стрейтс-Сетлментс являлось частью плана, разработанного Уайтхоллом
(Whitehall) во время японской оккупации тогдашней Малайи. (Прим. авт.: в
1826 Сингапур, Пинанг (Penang) и г. Малакка (Melaka) были объединены в
английскую колонию Стрейтс-Сетлментс (Straits Settlements)) Это нисколько не
способствовало улучшению отношений между представителями двух общин. Малайцы
считали, что англичане проявляли щедрость по отношению к китайцам за их
счет. Они сомневались в лояльности китайцев по отношению к существовавшим
тогда малайским государствам и, следовательно, - к Малайскому Союзу,
особенно после того, как англичане не выдвинули каких-либо возражений по
поводу сохранения китайцами двойного гражданства Китая и Малайи.
Тем не менее, отношения между китайцами и малайцами, казалось бы,
улучшились, когда в 1955 году, на федеральных выборах, предшествовавших
провозглашению независимости, победил Альянс (Alliance) Объединенной
малайской национальной организации (ОМНО - United Malays National
Organisation), Малайской китайской ассоциации (МКА - Malayan Chinese
Association) и Малайского индийского конгресса (МИК - Malayan Indian
Congress). Эти политические партии представляли, соответственно, малайцев,
китайцев и индусов. Уникальная коалиция главных этнических групп Малайзии
оказалась настолько удачной, что из 57 мандатов, оспаривавшихся в ходе
выборов, лишь один достался оппозиционной Панмалайской Исламской Партии
(ПМИП - Pan Malayan Islamic Party), которая состояла исключительно из
малайцев. Кандидаты Альянса победили, потому что они опирались на поддержку
представителей всех рас, а другие партии, участвовавшие в выборах,
рассчитывали на поддержку только одной этнической группы. (Прим. авт.: после
образования Малайзии в сентябре 1963 года Малайская китайская ассоциация и
Малайский индийский конгресс изменили свои названия, соответственно, на
Ассоциацию китайцев Малайзии (АКМ - Malaysian Chinese Association) и
Индийский Конгресс Малайзии (ИКМ - Malaysian Indian Congress)).
Победив на выборах, Альянс направил в Лондон делегацию, состоявшую из
представителей различных расовых групп, под руководством Тенку Абдул
Рахмана, чтобы потребовать предоставления стране независимости. Британское
правительство, которое затягивало процесс предоставления независимости под
тем предлогом, что малайцы не смогут ужиться с китайцами и индусами, теперь
вынуждено было согласиться с этим требованием. Так что независимость
Малайзии была провозглашена в 1957 году, за два года до срока, на котором
первоначально настаивали англичане.
Казалось, что политическое сотрудничество между малайцами и китайцами
было возможно. Но уже в первые годы после обретения независимости среди
малайцев стало нарастать недовольство по поводу продолжавшегося господства
китайцев в экономической сфере. Никто не проводил тогда каких-либо
исследований, но даже случайный наблюдатель мог бы заметить, что малайцам
принадлежала весьма незначительная часть национального богатства страны. Они
по-прежнему были, в основном, фермерами, владельцами мелких каучуковых
плантаций, и едва сводили концы с концами, не играя какой-либо роли в
деловой жизни страны.
В действительности, наибольшая доля национального богатства все еще
находилась в руках иностранцев, в основном, в руках бывших колониальных
господ - англичан. Тем не менее, доминирование китайцев в сфере бизнеса
становилось все более заметным: им принадлежала вся розничная торговля,
транспортные фирмы и компании, занимавшиеся распространением и доставкой
товаров. Китайские компании находились в собственности китайских семей, в
них работали, практически, только китайцы. Подавляющее большинство
городского населения составляли китайцы, так что все вывески были написаны
большими китайскими иероглифами.
Среди малайцев стали раздаваться требования об увеличении их доли в
национальном богатстве страны путем расширения их участия в развитии
промышленности и бизнеса. Малайцев не удовлетворяла программа развития
сельской местности, предпринятая по инициативе правительства Альянса,
которое пыталось облегчить положение бедноты в удаленных районах, где
проживало большинство малайцев. Малайцы чувствовали, что их держали в
стороне от реальных источников богатства в их собственной стране.
Поскольку малайцы составляли основную массу сторонников правительства
Альянса, они ожидали, что это правительство исправит те дисбалансы в
экономической сфере, начало которым было положено в колониальный период, в
течение которого ничего не делалось для решения этих проблем. Поскольку
малайцы не видели каких-либо улучшений в этой сфере, то в их среде, особенно
среди молодых малайцев, стала распространяться довольно радикальная версия
малайского национализма, а, точнее сказать, расизма. Эти малайцы неизменно
возлагали на китайцев ответственность за бедность малайцев и отсутствие у
них возможностей для развития бизнеса. Таким образом, в стране вновь стали
нарастать антикитайские настроения, стали активно будироваться вопросы
национального языка, статуса китайских школ, проблемы продолжавшегося
доминирования английских школ, обсуждаться неудачи, преследовавшие немногие
малайские кампании.
В то время как англоязычная пресса, все еще находившаяся под британским
контролем, заняла весьма либеральную позицию в обсуждении этих проблем,
зачастую проявляя недружелюбие по отношению к малайцам, многочисленные
народные газеты, издававшиеся различными общинами, отнюдь не воздерживались
от разжигания межрасовых конфликтов. Правительство ничего не делало для
обуздания этой расистской, необъективной, подстрекательской пропаганды.
Напротив, премьер-министр Тенку Абдул Рахман и другие руководители
правительства Альянса были настроены весьма оптимистично и полагали, что
отсутствие открытых столкновений между малайцами и китайцами
свидетельствовало о существовании расовой гармонии в стране. Тем не менее,
на бытовом уровне напряженность в отношениях между малайцами и китайцами
нарастала.
Развязка наступила в 1969 году. Всеобщие выбора, проходившие в том
году, были по-своему уникальны: правительство Альянса было настолько уверено
в своей победе, что решило продлить сроки проведения предвыборной кампании
до шести недель - максимального срока, разрешенного Конституцией. В течение
шести недель предвыборной кампании напряженность в межрасовых отношениях
нарастала, ибо каждая партия пыталась сплотить ряды своих сторонников,
открыто играя на расовых чувствах. Следует иметь в виду, что в 1969 году
коммунистические повстанцы, в основном китайцы, все еще вели активную борьбу
против правительственных войск в джунглях Малайского полуострова, а также в
штате Саравак (Sarawak) в Восточной Малайзии. Это также способствовало
усилению напряженности.
ОМНО теряла поддержку своих сторонников, которые поддерживали ярых
националистов из ПМИП, а МКА терпела поражение в борьбе с другими партиями,
поскольку ее обвиняли в том, что она была настроена "недостаточно
прокитайски". Сторонники коммунистов также разжигали пламя расовой
ненависти. В Пинанге был убит активист ОМНО, в Куала-Лумпуре погиб активный
сторонник коммунистов, похороны которого проходили во время избирательной
кампании, и были использованы для разжигания прокитайских и
прокоммунистических настроений.
Альянсу все-таки удалось победить на парламентских выборах, но уже не с
таким отрывом, как ранее, а на местном уровне дела Альянса обстояли еще
хуже. Альянсу не удалось отвоевать у ПМИП штат Келантан (Kelantan), в
Пинанге он проиграл вновь сформированной китайской партии Геракан (Gerakan).
Альянс не смог сформировать правительство в штатах Перак (Perak) и Селангор
(Selangor), где он не получил большинства мест в парламенте.
Оппозиция восприняла результаты выборов как собственную победу.
Китайские оппозиционные партии зашли еще дальше и стали открыто праздновать
свой успех, называя его "победой китайцев над малайцами". Последней каплей,
переполнившей чашу терпения, стала ситуация, которая возникла, когда
китайцам разрешили провести парад в Куала-Лумпуре, чтобы отпраздновать
победу на выборах. Во время этого парада китайцы стали преднамеренно
насмехаться над малайцами, что привело к расовым столкновениям, в ходе
которых устраивались поджоги и гибли люди.
Решительные действия правительства предотвратили распространение
беспорядков по территории страны, в Куала-Лумпуре установилась напряженная
тишина. Тем не менее, правительство больше не было уверено в том, что ему
удастся объединить представителей различных рас. Дело дошло до того, что в
момент наибольшего размаха беспорядков один из влиятельных малайских лидеров
заявил, что демократия в Малайзии умерла. Иностранные наблюдатели с
удовлетворением отмечали, что их мрачные предсказания в отношении Малайзии
оправдались: они ведь всегда говорили, что Малайзия погибнет в огне
непримиримого расового конфликта, а расовые беспорядки в мае 1969 года
только подтвердили их правоту.
Сегодня, спустя четверть столетия, Малайзия является не только мирным и
политически стабильным, но и процветающим государством, экономика которого,
начиная с 1970 года, росла в среднем, более чем на 7% в год. Представители
различных рас неплохо уживаются друг с другом. На смену Альянсу пришла более
широкая коалиция партий, опирающихся на поддержку различных расовых групп
населения - Барисан Насионал (Barisan Nasional) или Национальный фронт
(National Front). Эта коалиция, которая формирует центральное правительство
и правительства большинства штатов, сегодня сильнее, чем когда бы то ни
было. В сфере бизнеса стало обычным делом весьма плодотворное сотрудничество
между представителями различных рас. Малайцы, китайцы и индусы работают в
принадлежащих друг другу компаниях, и не только на низовом уровне, но и на
руководящих должностях. Этнические различия все еще ощущаются, но люди
больше не относятся друг к другу с таким предубеждением, как ранее.
Ситуация в сегодняшней Малайзии радикально отличается от той, что
существовала в 1969 году и в предшествующий период. В стране не просто
отсутствует ощутимая расовая напряженность, - Малайзия сегодня признается во
всем мире в качестве примера страны, в которой многонациональному населению
удалось построить процветающее государство на основе взаимной толерантности
и сотрудничества. Малайзию все чаще приводят в качестве модели
мультирасового общества, основанного на сотрудничестве и гармонии.
Глава 1. Новая экономическая политика.
"В обществе, где одни люди очень богаты, а другие - ничего не имеют,
установится либо крайняя форма демократии, либо крайняя форма олигархии,
либо деспотизм, как результат этих крайностей." (Аристотель, 384-322 гг. до
н.э.)
Степень экономического неравенства, существовавшего в первые годы после
обретения независимости, также значительно уменьшилась: неравенство не
удалось уничтожить полностью, но оно более не является столь явным.
Возможно, для возникновения расовой напряженности в 50-60-ых годах были и
другие причины, но, по крайней мере, те из них, которые можно было бы
отнести на счет неравенства в распределении национального богатства, удалось
в значительно мере ликвидировать.
Как нам удалось этого добиться? Расовые беспорядки 1969 года
"разбудили" лидеров правительства Альянса и некоторых представителей
оппозиции и поставили их перед фактом: экономическое неравенство между
представителями различных рас было важной причиной, ухудшения отношений
между ними. Они пришли к выводу, что ликвидировать этнические, языковые и
культурные различия было нельзя, но преодолеть экономическое неравенство
было можно.
Временный Национальный Оперативный Совет (National Operations Council),
который был создан после беспорядков 1969 года, внимательно изучил причины
экономического неравенства и различий в уровне развития малайцев и
немалайцев. Их выводы подтвердили то, о чем все давно догадывались: бедность
была наиболее распространена среди малайцев и представителей иных коренных
народов. Кроме того, малайцы, в основном, были заняты в сельском хозяйстве.
(Прим. пер.: Слово "bumiputera", постоянно употребляемый автором, в переводе
с малайского дословно означает "сын земли". Очевидно, соображения
политической корректности заставили автора уйти от прямого
противопоставления малайцев-мусульман, которые, собственно, и представляют
собой "bumiputera", ("Newsweek" от 29.07.2002, с. 26), другим этническим
группам населения, а первую очередь, китайцам. В данном тексте "bumiputera"
везде переведено как "малайцы". Это вынужденно-упрощенный вариант перевода
термина, который, достаточно точно отражая его суть, к сожалению, не
передает всей эмоциональной и политической подоплеки, вкладываемой автором
книги в слово "bumiputera", за которым реально кроется противопоставление
коренного населения - малайцев и родственных им народов, говорящих на языках
малайско-полинезийской семьи (55%) - "пришлым": китайцам (34%) и индусам
(10%), попавшим в страну, главным образом, в период колониального господства
англичан.)
Национальный совещательный совет (National Consultative Council),
членами которого являлись представители всех основных рас, населявших
страну, был создан для того, чтобы сформулировать Новую экономическую
политику, предусматривавшую проведение реструктуризации экономики с целью
достижения более равномерного распределения национального богатства.
Естественно, основной упор следовало делать на то, чтобы обеспечить участие
малайцев в основных видах экономической деятельности. Идея состояла в том,
чтобы сделать малайцев богаче, не делая представителей других рас беднее, не
экспроприируя их имущество, добиться равенства в богатстве, а не равенства в
нищете. Соответственно, двуединая задача рассчитанной на 20 лет Новой
экономической политики (НЭП), осуществление которой было начато в 1971 году,
состояла в:
ликвидации бедности среди населения независимо от расовой
принадлежности;
(the eradication of poverty irrespective of race)
ликвидации расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности.
(the elimination of the identification of race with economic function)
В 1969 году Малайзия была, главным образом, страной аграрной. Сфера
деловой активности была невелика: добыча олова, возделывание каучуковых
деревьев, импорт, оптовая и розничная торговля товарами первой необходимости
и некоторыми предметами роскоши. Промышленность в стране практически
отсутствовала, сфера услуг находилась в зачаточном состоянии. Сфера
коммунального обслуживания и объекты инфраструктуры находились в
собственности правительства и управлялись им, не только не принося
каких-либо доходов, но, зачастую, требуя субсидий из общественных фондов.
Тем не менее, эта сфера обеспечивала занятость большого числа людей, в
основном малайцев, что было весьма важно в тот период, когда уровень
безработицы в стране был высок.
Исторически, богатство в Малайзии ассоциировалось с владением землей, и
первые попытки правительства повысить уровень жизни малайцев сводились к
выделению земельных участков. К сожалению, недостаток земельных ресурсов
ограничивал возможности правительства в использовании этого подхода к
решению проблемы бедности. В любом случае, ведение сельского хозяйства на
небольших участках земли никогда не позволило бы малайцам повысить уровень
своего благосостояния до уровня представителей других рас.
Создать условия для участия малайцев в основных видах экономической
деятельности в стране было легче на словах, чем на деле. Малайцы не обладали
коммерческими навыками, не умели обращаться с деньгами. Деньги, в
особенности для крестьян-малайцев, были просто средством обращения,
используемым для приобретения необходимых им товаров. Образовательный
уровень малайцев был чрезвычайно низок, число выпускников университетов было
невелико, а квалифицированных специалистов - и того меньше. В 1970 году, из
общего числа квалифицированных специалистов малайцы составляли только 4.9%.
В то время учреждения банковской системы Малайзии не заботились о том,
чтобы способствовать социально-экономическому развитию страны, играть
какую-либо роль в реструктуризации общества, - банки были чисто кредитными
учреждениями. За исключения Бэнк Мэлэй (Bank Malay), который был создан,
чтобы облегчить малайцам доступ к капиталу, банки не считали себя обязанными
предоставлять кредиты бизнесменам-малайцам, стремившимся развивать свое
дело. Такие учреждения как "Народный доверительный совет" (МАРА - Maj1is
Amanah Rakyat), который пришел на смену Управлению индустриально-аграрного
развития (Rural Industrial Development Authority), концентрировались
исключительно на развитии мелкого бизнеса, и не были способны обеспечить
участие малайцев в развитии главных отраслей экономики.
Цели НЭПа были очевидны, методы и пути их достижения - нет. В то время
в мире еще не существовало модели, которую бы правительство Малайзии могло
взять в качестве примера. Практики "позитивной дискриминации" в США еще не
существовало Поэтому правительству Национального фронта приходилось
карабкаться по непроторенному пути, совершая множество дорогостоящих ошибок.
Реструктуризация общества с целью достижения равенства и
справедливости.
Реструктуризация малазийского общества, цель которой состояла в
установлении равенства и справедливости, не была чем-то новым. Многие
западные идеологи и революционеры пытались изменить общество в своих
странах, чтобы, как им казалось, покончить с неравенством и
несправедливостью. Карл Маркс, Фридрих Энгельс и другие идеологи XIX
столетия создали коммунистическую и социалистическую идеологию. Эти западные
мыслители считали, что общество, в котором они жили, было несправедливым
ввиду эксплуатации рабочих богатыми капиталистами. Последние использовали
свой капитал, чтобы накапливать огромные богатства, в то время как рабочие
получали зарплату, которая едва позволяла им сводить концы с концами.
В XIX столетии промышленная революция привела к фундаментальным
изменениям в большинстве стран Западной Европы: на смену средневековому
феодальному аграрному обществу пришло поляризованное общество, в котором
кучке богатых капиталистов противостояла масса бедных рабочих. Западные
мыслители полагали, что, если бы государство владело промышленными
предприятиями и землей, контролировало "средства производства", как они их
называли, то вся прибыль от их использования также принадлежала бы
государству, которое обеспечивало бы ее равномерное распределение среди
рабочих. С целью претворения марксистского идеала в жизнь коммунисты
насильственно экспроприировали собственность капиталистов, а социалисты
использовали менее радикальные средства, прибегая к национализации и
налогообложению собственности имущих классов.
Ни коммунизм, ни социализм никогда не привлекали правительство
Малайзии, а потому ни Советский Союз, ни послевоенная Великобритания не
рассматривались в качестве подходящих моделей переустройства общества с
целью ликвидации нищеты и расовой дискриминации в сфере экономики. Поэтому
правительству Малайзии пришлось сформулировать свою собственную политику.
Вполне очевидно, что правительство не могло найти идеальные решения сразу и
наделало немало ошибок, за которые его подвергали критике со всех сторон.
Тем не менее, правительство проявило настойчивость в формулировании новых
политических мер и инициатив, призванных обеспечить успех НЭПа.
Для того чтобы малайцы могли играть равноправную роль в экономической
сфере, им был необходим не только капитал и благоприятные условия для
ведения бизнеса, но и необходимые для этого образование и навыки. Получение
необходимого образования и квалификации требует времени, а НЭП был рассчитан
только на 20 лет. За это время необходимо было добиться некоторых четко
определенных целей, включая и новые пропорции распределения "экономического
пирога". Несмотря на то, что малайцы составляли 56% населения, их доля в
национальном богатстве страны, составлявшая 2.4%, должна была увеличиться
лишь до 30%. В то же самое время, доля немалайцев должна была вырасти с
34.3% до 40%, а доля иностранцев - уменьшиться с 63.3% до 30%.
Чтобы выйти на эти рубежи в течение 20 лет, малайцам следовало как
можно быстрее заняться бизнесом, в том числе - крупным бизнесом.
Правительству следовало незамедлительно приступить к осуществлению практики
"позитивной дискриминации", которая использовалась в США с целью оказания
помощи чернокожим американцам и американцам испанского происхождения. (Прим.
пер.: "affirmative action" - система льгот, введенных президентом США
Линдоном Джонсоном (Lindon Johnson) в 1965 году, призванная облегчить
представителям расовых и национальных меньшинств получение высшего
образования, трудоустройство, ведение предпринимательской деятельности и
т.п.) Правительственные контракты, лицензии и специальные льготы
предоставлялись малайцам, которые пытались заняться теми видами бизнеса,
которые прежде были монополизированы китайцами или иностранцами.
В то время как лишь немногие малайцы добились в этом успеха, многие из
них потерпели неудачу или стали злоупотреблять предоставленными льготами. В
тот период возникло выражение "Али-Баба" (Ali-Baba), - так называли одно из
самых распространенных злоупотреблений льготами, предоставленными в рамках
НЭПа. Многие малайцы становились подставными лицами в так называемых
"совместных предприятиях", в которых они являлись чисто номинальными
партнерами. Многие из них разбогатели путем перепродажи своим партнерам по
совместным предприятиям или другим немалайцам тех контрактов и лицензий,
которые выделялись им только потому, что они были малайцами. Их-то и
называли "Али-Баба".
К сожалению, внимание общественности фокусировалось исключительно на
тех малайцах, которые быстро разбогатели, злоупотребляя льготами,
предоставленными им в рамках НЭПа. Но НЭП не сводился к созданию малайцам
условий для быстрого обогащения путем выделения правительственных контрактов
и лицензий. Главный смысл НЭПа заключался в том, чтобы дать малайцам
образование и специальную подготовку, и, на этой основе, создать условия для
развития бизнеса или получения постоянной высокооплачиваемой работы.
Разумеется, это было нелегко. Исторически, малайцы занимались сельским
хозяйством, мелкой розничной торговлей, служили в административных органах.
У них не было деловой хватки, их отношение к деньгам и коммерции было крайне
наивным. Чтобы стать сообществом уверенных в себе, искушенных в коммерции
людей, способных конкурировать с бизнесменами - немалайцами, им следовало
пройти через период культурной трансформации, приобрести новые навыки,
освоить новые подходы, усвоить новые ценности. Не будь этих культурных
перемен, - малайцы потерпели бы неудачу, а это было бы крахом НЭПа.
Таким образом, главным элементом НЭПа были образование и
профессиональная подготовка малайцев. До того только дети из правящих
династий и сыновья высокопоставленных малайских чиновников могли получить
хорошее образование. В ходе реализации НЭПа основной упор был сделан на то,
чтобы дать менее привилегированным малайцам и другим коренным жителям, в
особенности крестьянам, доступ к образованию и профессиональной подготовке
любого уровня. Чтобы дать хорошее образование всем малайцам: и горожанам, и
крестьянам, - были построены и укомплектованы квалифицированными учителями
школы.
Было значительно увеличено число стипендий для получения среднего и
высшего образования в Малайзии и за рубежом. МАРА возглавила строительство
колледжей для подготовки способных студентов-малайцев, а также выделяла
стипендии для подготовки студентов по различным дисциплинам в Малайзии и
заграницей. Упор делался не только на подготовку специалистов с
академическим образованием, но и на профессиональное обучение людей.
Например, многие малайцы стали портными и закройщиками, пройдя подготовку по
этим специальностям в Великобритании. Многие малайцы получили степень
Мастера деловой администрации (MBA - Master of Business Administration),
пройдя обучение в известных университетах, большое число студентов обучалось
по специальности "Управление бизнесом" (Business Management). В Малайзии
были созданы многочисленные центры подготовки механиков, ремесленников и
квалифицированных рабочих. Молодые малайцы обучались резьбе по дереву и
другим ремеслам в соседних государствах. Эти студенты и специалисты выиграли
от НЭПа больше всех. Позднее, многие из них занялись бизнесом, в том числе и
крупным бизнесом, и преуспели в этом. Вряд ли кто-то мог не заметить тех
благ, которые НЭП принес малайцам, хотя некоторые из них, действительно,
выиграли от этой политики больше других.
Тем не менее, первые попытки малайцев войти в мир большого бизнеса
привлекли к себе значительное внимание общественности и вызвали множество
негативных комментариев, ибо поначалу польза от прямого участия индивидуумов
в реализации НЭПа была невелика. Будучи на грани отчаяния, правительство
решило учредить компании, находившиеся в государственной собственности, с
тем, чтобы проложить дорогу в те сферы бизнеса, для работы в которых
малайцам не хватало капитала и знаний. Правительствам всех штатов было
предписано создать Государственные корпорации экономического развития (ГКЭР
- State Economic Development Corporations). В свою очередь, эти корпорации
учредили компании, которым был предоставлен статус компаний, принадлежавших
малайцам. Эти компании занимались различными видами бизнеса. Они получили
право заниматься разработкой государственных природных ресурсов: заготовкой
древесины и добычей полезных ископаемых. Несмотря на то, что создание ГКЭР
способствовало повышению доли малайцев в национальном богатстве страны, они
зачастую были нерентабельны. В то же время, им зачастую приходилось
конкурировать не только с бизнесменами-немалайцами, но и с горсткой
способных индивидуальных предпринимателей-малайцев, которые также стремились
работать в этой сфере экономики.
За редким исключением, ГКЭР не внесли значительного вклада в достижение
целей НЭПа. К 1985 году ГКЭР учредили 206 компаний с общим выплаченным
уставным капиталом 1,273 миллионов малайзийских ринггитов. (Прим. пер.: $1 =
3.8 ринггита) Более половины этих компаний (57.1%) было нерентабельно. К
1990 году число этих компаний выросло до 258, а их выплаченный уставный
капитал достиг 2,116 миллионов малайзийских ринггитов. К счастью, число
нерентабельных компаний снизилось, в основном благодаря экономическому
подъему конца 80-ых годов. Тем не менее, среди ГКЭР, в том числе в штатах
Паханг (Pahang) и Негри-Сембилан (Negeri Sembilan), было несколько
корпораций, которые имели высокий процент нерентабельных предприятий.
Тем временем, федеральное правительство также занималось осуществлением
стратегии развития бизнеса, подобной учреждению ГКЭР. К 1985 году
федеральное правительство учредило 392 компании с выплаченным уставным
капиталом 10,099 миллиона ринггитов. К 1990 году число этих компаний выросло
до 462, а их выплаченный уставный капитал - до 18,860 ринггитов. К
сожалению, результаты их деятельности были немногим лучше результатов
компаний, учрежденных ГКЭР.
Несмотря на льготы, предоставляемые малайцам в рамках НЭПа, экономика
Малайзии росла. Немалайцы, особенно китайцы, также учреждали новые компании,
росло число иностранных компаний и объем иностранных инвестиций. Поскольку в
рамках НЭПа не проводилась экспроприация собственности немалайцев,
перераспределение национального богатства происходило за счет увеличения
"экономического пирога". А потому было необходимо, чтобы в момент учреждения
любой компании или в начале котировки акций любой компании на Фондовой бирже
Куала-Лумпура (ФБКЛ - Kuala Lumpur Stock Exchange) не менее 30% ее акций
выделялось малайцам.
Первоначально, эти акции выделялись тем малайцам, которые обращались с
просьбой об их приобретении. Акции продавались малайцам по номиналу, их
рыночная стоимость была намного выше номинала, поэтому многие малайцы
перепродавали акции и получали быструю прибыль. Еще хуже было то, что в
некоторых случаях немалайцы давали малайцам деньги для приобретения акций,
зачастую для немедленной перепродажи с целью наживы. Лишь немногим малайцам
удалось извлечь выгоду из подобного жульничества, да и то лишь на протяжении
короткого времени, ибо они быстро растранжирили нажитое подобным образом
богатство. В результате, в долгосрочной перспективе, доля акций,
принадлежавших малайцам не выросла бы, напротив - выросла бы доля
немалайцев.
В итоге, было принято решение о выделении большей часть акций,
предоставлявшихся малайцам, государственным компаниям, представлявшим
интересы малайцев. К сожалению, эта мера лишила настоящих
инвесторов-малайцев возможности вкладывать деньги в инвестиционно
привлекательные предприятия. Кроме того, поскольку государственные компании
зачастую просто имели своих представителей в советах директоров этих
компаний и были в целом немногочисленны, их вклад в управление этими
компаниями был минимальным. Другими словами, подобное "участие" в управлении
компаниями не позволяло малайцам приобрести деловые или предпринимательские
навыки, а потому пользы от него для малайцев было немного, а вклад в
успешное осуществление НЭПа - ничтожным. Единственным положительным
результатом выделения акций новых компаний государственным предприятиям было
значительное увеличение доли собственности малайцев в активах предприятий.
Вообще говоря, малайцам не нравилось, что правительственные компании
осуществляли трастовое управление их акциями: доля акций, принадлежавших
малайцам, увеличилась, но реальные выгоды от этого были минимальны.
Недовольство малайцев еще более усиливалось тем, что правительство оказывало
предпочтение государственным предприятиям при распределении контрактов на
строительство или поставку товаров. Зачастую, эти компании являлись
монополистами и препятствовали развитию частного бизнеса
предпринимателями-малайцами в соответствующих отраслях.
В 1977 году, пытаясь распределить акции компаний среди малайцев и
предотвратить переход этих акций в руки немалайцев, правительство решило
создать инвестиционные фонды. В марте 1978 года была создана Национальная
акционерная корпорация (НАК - Permodalan Nasional Berhad), с выплаченным
правительством капиталом в размере трех миллиардов ринггитов. Эти деньги
использовались для приобретения 30% акций, выделявшихся малайцам в капитале
тех компаний, которые либо начинали котировать свои акции на ФБКЛ, либо
осуществляли дополнительную эмиссию акций. НАК было поручено скупать акции
ведущих компаний на бирже по рыночной цене, а также приобретать акции
рентабельных компаний на местных и зарубежных фондовых биржах. Портфели
акций помещались в открытый Национальный инвестиционный фонд (НИФ - Amanah
Saham Nasional), акции которого, в свою очередь, продавались малайцам. Цена
акций этого фонда была фиксированной - один ринггит за акцию. Управляющие
фонда имели право приобретать его акции с фиксированной скидкой, продажа
акций кому-либо, кроме управляющих фонда, не разрешалась.
Чтобы сделать приобретение акций НИФ привлекательным, размер
дивидендов, выплачивавшихся на акции фонда, был всегда выше, чем проценты по
депозитным вкладам. Разница между ними была столь значительной, что банки
всегда с готовностью одалживать деньги для приобретения акций НИФ. Высокий
уровень отдачи на вложенный капитал был возможен благодаря тому, что
экономика Малайзии была здоровой, а большинство компаний показывало хорошие
результаты.
Чтобы заинтересовать малайцев в приобретении акций НИФ, использовались
различные "трюки". Тому, кто покупал акций всего лишь на десять ринггитов,
продавали сто акций, а разница в стоимости акций выплачивалась за счет
ежегодных дивидендов. Поскольку размеры дивидендов, как правило, превышали
12% годовых, инвесторы-малайцы могли выплатить сумму задолженности за
приобретенные сто акций менее чем за девять лет. Проводились кампании по
разъяснению механизма работы инвестиционных фондов и порядка выплаты
дивидендов по сравнению с другими формами денежных сбережений. В ходе этого
процесса малайцы получили лучшее представление о механизме работы фондового
рынка, что позднее позволило им более активно участвовать в операциях на
фондовом рынке, самостоятельно приобретая акции на КЛФБ.
Чтобы не допускать злоупотреблений высокодоходными акциями
инвестиционного фонда со стороны богатых малайцев, была установлена
предельная сумма в размере 50 тысяч ринггитов, на которую частные лица могли
приобретать акции фонда. Очевидно, что основные выгоды от использования
инвестиционного фонда выпадали на долю небогатых инвесторов-малайцев, для
богатых людей установленный лимит был слишком мал, чтобы принести им
существенные выгоды.
Успех НИФ, а позднее - Малайского инвестиционного фонда (МИФ - Amanah
Saham Malay), в перераспределении национального богатства в пользу коренных
жителей был феноменальным. К концу 1990 года почти 2.5 миллиона малайцев
приобрели акции НИФ, а около 2.6 миллиона частных лиц - акции МИФ. По общему
признанию, размер инвестиций был невелик, но, благодаря НАК участие малайцев
в экономике страны стало куда более широким и равномерным. Этот факт
опровергает обвинения в том, что НЭП принес пользу лишь немногим
привилегированным малайцам. Разумеется, люди, инвестировавшие в акции
инвестиционного фонда, не стали богачами, Но ведь общество, состоящее только
из богачей, просто не существует, да и не все немалайцы - богачи.
Инвестиционный фонд позволил большему числу людей получить долю в
национальном богатстве процветающей страны и несколько повысить их доходы. К
тому же, целью НЭПа не являлся рост благосостояния всех малайцев, или подъем
их благосостояния до уровня, превышавшего уровень благосостояния немалайцев.
Смысл НЭПа был не в том, чтобы полностью изменить пропорции в распределении
богатства между представителями различных рас. Целью этой политики было
равномерное распределение богатства на всех уровнях между различными
общинами, с тем, чтобы пропорции между бедными и богатыми малайцами были
примерно такими же, как и между бедными и богатыми немалайцами.
Инвестиционные фонды, находившиеся в управлении НАК, являлись наилучшим
из имевшихся средств достижения задачи по равномерному распределению акций и
дивидендов среди максимально возможного числа малайцев, которое
осуществлялось путем реструктуризации компаний в рамках НЭПа. К сожалению,
акционеры не могли активно участвовать в управлении компаниями, ибо их
инвестиции в акции компаний являлись непрямыми. За исключением небольшого
числа малайцев, которые непосредственно занимались управлением
инвестиционными фондами, а также приобретали акции инвестиционных фондов на
фондовом рынке, малайцы непосредственно занимались бизнесом в куда меньшей
степени, чем немалайцы.
Чтобы наполнить НЭП реальным содержанием, необходимо было добиться
масштабного и прямого участия малайцев во всех сферах бизнеса: от
обрабатывающей промышленности до оптовой, розничной торговли и маркетинга.
Необходимо было добиться, чтобы в стране малайцам принадлежало не менее 30%
мелких и крупных компаний. Наконец, необходимо было обеспечить, чтобы
малайцы были пропорционально представлены среди управляющих и руководителей
всех уровней.
Формирование малайского делового сообщества.
К середине 80-ых годов появилось небольшое число малайцев, которые,
казалось, были способны эффективно управлять коммерческими предприятиями.
Некоторые из них занимались бизнесом самостоятельно, другие работали в
компаниях, принадлежавших государству или малайцам. Некоторые из них
работали в компаниях, принадлежавших немалайцам и иностранцам, чем также
вносили вклад в достижение целей НЭПа. В банковском секторе управляющие и
высшие руководители государственных банков или банков, в которых доля
правительства была значительной, были, в основном, малайцами. Они доказали
свою компетентность в финансовой и банковской сфере. Тем временем, благодаря
правительственным инициативам в сфере образования, появилось значительное
число образованных специалистов-малайцев, некоторые из которых получили
подготовку в сфере управления бизнесом. Немалое число выпускников
Гарвардской (Harvard) и Уортонской (Warton) бизнес-школ занимали высшие
руководящие должности в крупных компаниях, принадлежавших немалайцам, причем
по-настоящему ответственные должности, а не просто числились в качестве
подставных лиц. Технологический институт (Institut Teknologi Mara) и
университеты Малайзии, включая университет Утара Малайзия (Universiti Utara
Malaysia), который готовил только управленческие кадры, также способствовали
увеличению числа подготовленных и компетентных специалистов-малайцев в сфере
управления. Многими из контролировавшихся НАК или находившихся в ее
собственности компаниями неплохо управляли недавние выпускники-малайцы, при
этом значительная часть этих коммерческих предприятий представляла собой
крупные и весьма рентабельные компании.
В завершающий период НЭПа образовалась прослойка талантливых
руководителей-малайцев. Некоторые из них были настолько уверены в своих
силах, что ушли с руководящих должностей в хорошо известных компаниях и
начали собственное дело. Они увидели, какие возможности для развития бизнеса
появились в результате осуществления НЭПа и решили ими воспользоваться. Эти
предприниматели новой волны были людьми иного склада. Это были совсем не те
люди, которые всплыли наверх в начальный период НЭПа и стремились, главным
образом, стать подставными лицами в липовых совместных предприятиях,
получивших название "Али-Баба". Новые предприниматели были способными,
уверенными в себе людьми, стремившимися лично владеть и управлять
компаниями. Основными сферами приложения их сил стали развитие
телекоммуникаций, сфера финансов и обрабатывающая промышленность.
Разумеется, некоторые из них все еще зависели в своей деятельности от
льгот, которые правительство предоставляло малайцам в рамках НЭПа. Эти
льготы позволяли им заполучить контракты и приобрести лицензии и разрешения,
что ставило их в привилегированное положение в определенных сферах бизнеса.
Следует отметить, что интересы немалайцев при этом не ущемлялись, ибо
некоторые контракты были слишком большими для малайских компаний, а то и для
государственных предприятий. Несмотря на проведение НЭПа, значительное число
правительственных контрактов и почти все контракты в частном секторе
заключались с фирмами, принадлежавшими немалайцам. Поэтому обвинения в том,
что проведение НЭПа лишило немалайцев возможностей для ведения бизнеса,
лишены оснований.
Постепенно деловые качества малайцев и успешная работа их компаний
получили признание. В рамках осуществления программы ускоренного развития
инфраструктуры в сфере телекоммуникаций, запланированной Департаментом
телекоммуникаций (Department of Telecommunications), вновь образованным
компаниям, большинством которых владели инженеры, работавшие до того в
Департаменте, выделялись подряды на прокладку кабельных сетей. Они оставили
государственную службу, чтобы попытать счастья в сфере бизнеса, управляя
собственными компаниями. Контракты были большими, но стартовый капитал,
необходимый для их выполнения, был достаточно мал, чтобы эти
предприниматели-малайцы могли собрать его. В большинстве случаев деньги
одалживались в банках, которые рассматривали эти подряды в качестве хорошей
гарантии возврата кредитов. В действительности, банки не слишком рисковали,
ибо были уверены в том, что в том случае, если подрядчики-малайцы не
справятся с выполнением контрактов, их выполнение будет поручено немалайским
компаниям, которые смогут завершить проект. В результате выполнения этих
контрактов возникли некоторые крупные и хорошо управляемые малайские
компании-подрядчики. Позднее эти фирмы стали заниматься производством
товаров, строительством в других отраслях экономики, торговлей, развитием
гостиниц и курортов.
В числе организаций, из которых выдвинулось наибольшее число способных
управляющих и предпринимателей-малайцев, были Управление городского развития
(УГР - Urban Development Authority) и его филиал Перемба (Peremba), которые,
в основном, занимались строительством объектов недвижимости. Впоследствии,
эти люди стали управляющими крупных малайских компаний, а затем стали
учреждать собственные компании и управлять ими, занимаясь бизнесом в
различных сферах экономики. Появление талантливых бизнесменов, руководителей
и предпринимателей-малайцев являлось исключительно важным для перехода к
следующему этапу НЭПа. Следует признать, что первоначально эта стадия НЭПа
не планировалась, и правительство просто решило использовать появившиеся
возможности.
В середине 80-ых годов экономика Малайзии развивалась не слишком
успешно. Страна переживала экономический спад, и правительство не
располагало достаточными средствами для поддержания высоких темпов
экономического роста. Тем не менее, успешное проведение НЭПа зависело от
быстрого роста экономики и перераспределения вновь созданного национального
богатства в пользу малайцев. Экономический спад затруднил процесс
перераспределения богатства, и мог привести к значительному росту
недовольства среди немалайцев. Правительство приняло некоторые меры по
стимулированию экономики, первоначально направленные на создание рабочих
мест. К 1984-1985 году стипендиаты-малайцы, получившие подготовку по
различным специальностям, стали возвращаться в Малайзию, и тут оказалось,
что работы для них не было. Они стали безработными, недовольство среди них
росло с каждым днем. С целью решения этой проблемы правительство было
вынуждено предоставить им своего рода синекуры, с месячным окладов всего
лишь около 400 ринггитов. Правительство побуждало частные компании принимать
этих выпускников на работу, но их зарплата была очень низкой. Уровень
безработицы среди квалифицированных и неквалифицированных рабочих также был
высок. Экономика переживала стагнацию, настроение в деловой сфере было
подавленным, доходы правительства не только не росли, но даже снижались.
Осуществление НЭПа застопорилось.
Правительство меняет стратегию.
Чтобы стимулировать инвестиции в те отрасли экономики, где можно было
создать рабочие места, правительству пришлось приостановить выполнение
некоторых мероприятий в рамках НЭПа. Ради того, чтобы создать рабочие места
для малайцев, пришлось пожертвовать их правом собственности во вновь
создаваемых предприятиях. Другими словами, пришлось пожертвовать интересами
предпринимателей и инвесторов-малайцев ради интересов рабочих-малайцев и
немалайцев. Это еще один пример того, что НЭП принес выгоды и простым
малайцам, а не только немногим богатым малайцам.
Снятие ограничений, касавшихся доли собственности малайцев в уставном
фонде вновь создаваемых предприятий, стимулировало рост иностранных
инвестиций. При условии, что предприятия были полностью ориентированы на
производство экспортной продукции или создавали значительное число рабочих
мест, иностранным инвесторам разрешалось единолично владеть компаниями.
Участие малайцев и других жителей Малайзии в акционерном капитале
предприятий стало необязательным, и было оставлено на усмотрение инвесторов.
Приток инвестиций немедленно вырос, были созданы новые рабочие места,
что помогло уменьшить безработицу. Эта мера была настолько успешной, что
сегодня Малайзия испытывает дефицит рабочей силы. Около миллиона иностранных
рабочих приехало в страну с целью трудоустройства. Практически ни одна
развивающаяся или развитая страна не смогла добиться в последние годы таких
успехов, и это несмотря на проведение НЭПа. В настоящее время экономика
испытывает дефицит не только рабочих, но и инженеров, а также других
специалистов. Заработная плата выросла, и квалифицированные специалисты и
рабочие при поступлении на работу теперь имеют возможность поторговаться.
Экономика снова стала расти очень высокими темпами. К 1987 году, всего через
год после того, как в стране были сняты некоторые ограничения, связанные с
проведением НЭПа, перелом в экономике стал очевиден. Занятость достигла
рекордного уровня, и проблемы, с которыми теперь столкнулось правительство,
были связаны не с просчетами в экономической политике, - это были куда более
приятные "болезни роста".
Одной из главных проблем, с которой сталкивалось и все еще сталкивается
правительство, является проблема создания адекватной инфраструктуры для
развития бурно растущей экономики. Дороги, аэропорты, порты, электростанции,
системы телекоммуникаций и водоснабжения должны поспевать за нуждами
развития экономики и государства в целом. Было очевидно, что повышение
уровня жизни населения Малайзии вело к росту его запросов. Старые дороги,
системы телефонной связи и энергоснабжения больше не соответствовали тем
стандартами, к которым стремились более обеспеченные потребители и
пользователи в Малайзии. Люди хотели, чтобы уровень развития инфраструктуры
был таким же, или почти таким же, что и в развитых странах Запада.
Правительство поняло, что оно не могло справиться с растущими требованиями
потребителей. Доходы правительства росли недостаточно быстро, а
правительственные займы достигли того предела, который правительство
установило для самого себя в законодательном порядке, хотя он неоднократно
пересматривался в сторону увеличения. У правительства не было иного выбора,
кроме как выделять частным компаниям все больше контрактов по созданию и
развитию объектов инфраструктуры. Но и в этом случае правительство было
неспособно контролировать реализацию всех этих проектов, ибо испытывало
острый дефицит кадров.
Правительство еще ранее объявило о своем намерении приватизировать
некоторые государственные компании, но с самого начала приватизация
столкнулась с многочисленными трудностями. Правительство не могло отказаться
от проведения НЭПа, поэтому приватизация должна была каким-то образом
соответствовать целям и задачам НЭПа, иначе это могло вызвать негативную
политическую реакцию среди малайцев по отношению к новой стратегии.
Приватизация во многих странах оказалась не слишком успешной, она
сталкивалась с сильной оппозицией, особенно со стороны работников
приватизируемых предприятий. Приватизация неизменно сопровождалась
сокращениями персонала с целью повышения эффективности производства. Поэтому
работники видели в приватизации угрозу своим рабочим местам и не желали
приносить себя в жертву повышению эффективности и рентабельности новых
частных компаний. Поэтому в распоряжении правительства Малайзии не было
хорошей модели приватизации, которую можно было бы копировать. И уж тем
более не существовало такой модели приватизации, которая бы позволяла
одновременно осуществить социальную и этническую реструктуризацию общества.
После того как правительство заявило о своем намерении провести
приватизацию, в стране развернулась широкая дискуссия, стали проводиться
многочисленные исследования, чтобы попытаться уменьшить сопротивление новой
политике и обеспечить ее успех. Оппозицию со стороны работников
государственного сектора следовало ослабить путем предоставления гарантий
сохранения занятости, а также обещаниями того, что их заработная плата не
уменьшится, а льготы - не сократятся. Работникам было разрешено сохранять
систему оплаты труда, принятую в государственном секторе. Им была
предоставлена возможность ее добровольного пересмотра в будущем, хотя
зарплата, которую частные компании предлагали работникам в ходе
приватизации, была всегда выше, той, что платило правительство. В дополнение
к этому, чтобы сделать приватизацию еще более привлекательной, тем
работникам, которые соглашались перейти на новую систему оплаты труда,
разрешалось приобретать определенную часть акций приватизируемых предприятий
по цене первоначального предложения. Если же компания платила бонус, то
право на него имели только те работники, которые перешли на новую систему
оплаты труда; правительство же никогда не платило премий и не собиралось
делать этого впредь.
До тех пор, пока не был успешно осуществлен первый крупный
приватизационный проект - приватизация Департамента телекоммуникаций,
который стал компанией "Телеком Мэлэйжиа" (Telecom Malaysia), часть
работников проявляла скептицизм и нежелание участвовать в приватизации.
Доходы работников компании "Телеком Мэлэйжиа", которые предпочли перейти на
новую систему оплаты труда, были намного выше, чем зарплата и льготы,
которые они получали в прежней правительственной организации.
Совместить проведение приватизации с выполнением требований НЭПа об
обязательном выделении малайцам доли в собственности компаний оказалось
легче, чем ожидалось. К началу приватизации уже возникло значительное число
компаний, принадлежавших малайцам, появилось немало предпринимателей и
руководителей-малайцев. Это позволило правительству продавать объекты
государственной собственности процветавшим компаниям, контролировавшимся или
принадлежавшим малайцам. Откуда ни возьмись, появилось множество
высококвалифицированных, серьезных предпринимателей-малайцев, которые
приняли этот вызов и стали приобретать приватизированные компании и
управлять ими. Первые успехи, достигнутые компанией "Телеком Мэлэйжиа", а
также в ходе осуществления проекта "Плюс" (строительство и эксплуатация
автомагистрали "Север - Юг") убедили правительство в том, что приватизация
не только помогала решить проблему нехватки бюджетных средств для развития
инфраструктуры, но и вносила вклад в достижение целей НЭПа. Компаниям,
принадлежавшим малайцам, удалось приобрести все, или почти все, акции
приватизируемых компаний. Это позволило внести куда больший вклад в
реализацию НЭПа, чем практиковавшееся до того выделение малайцам 30% акций
компаний, при том что роль малайцев в управлении компаниями оставалась бы
незначительной. Многие из этих компаний, принадлежавших малайцам или
управлявшихся ими, позднее начали котировать свои акции на ФБКЛ, что
позволило немалайцам приобретать их акции. Тем не менее, это не ставило под
угрозу выполнение задач НЭПа, ибо малайцы уже могли сами приобретать
значительные пакеты акций компаний, принадлежавших немалайцам, что позволяло
сбалансировать ситуацию.
Реструктуризация компаний, начинавших котировать свои акции на фондовой
бирже, а также расширение компаний, принадлежавших немалайцам, должны были
проводиться в соответствии с целями НЭПа. Несмотря на проведение
приватизации, экономика страны росла такими быстрыми темпами, что добиться
увеличения доли малайцев в национальном богатстве до 30% можно было, лишь
значительно увеличив объем инвестиций со стороны инвесторов-малайцев. При
этом от немалайцев каких-либо серьезных жертв не требовалось, потому что в
результате того, что в их собственность перешли многие крупные иностранные
компании, их доля в национальном богатстве превысила предусмотренный НЭПом
40%-ый рубеж.
Здесь необходимо напомнить, что частью двуединой задачей НЭПа была
ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности.
Чтобы добиться этого на деле, необходимо было обеспечить представительство
всех рас во всех сферах экономики. Другими словами, малайцы должны были
заниматься не бизнесом вообще, а должны были быть представлены, более или
менее пропорционально, на всех уровнях и во всех отраслях экономики.
Малайцы, как и немалайцы, должны были заниматься и розничной торговлей, и
оптовой торговлей, и крупным бизнесом. Только тогда распределение богатства
между малайцами и немалайцами рассматривалось бы всеми как справедливое,
только тогда была бы на деле ликвидирована расовая монополия на отдельные
виды экономической деятельности.
Стратегия приватизации.
Приватизация дала нам шанс создать компании, которые принадлежали
малайцам, того же размера и уровня, что и принадлежавшие немалайцам
промышленные и коммерческие гиганты, быстро превращавшиеся в огромные
конгломераты. В начале НЭПа большинство компаний, принадлежавших немалайцам,
были сравнительно простыми и небольшими семейными предприятиями. Семейные
предприятия почти всегда распадаются, когда отходит от дел их основатель.
Сыновья и дочери основателя компании, которые наследуют эти предприятия,
зачастую не могут сработаться, и каждый стремится по-своему распорядиться
своей частью наследства. Пока немалайцы занимались бизнесом в рамках
семейных компаний, эти фирмы не могли ни стать по-настоящему большими
предприятиями, ни продолжать свою деятельность на протяжении многих
поколений. В результате, не существовало корпораций, принадлежавших
немалайцам, которые по опыту или размерам могли бы сравниться с таким
принадлежавшими иностранцам компаниями как "Сайм дерби" (Sime Darby),
"Гетри" (Guthrie), "Барлоу" (Barlow) и "Баустед" (Boustead).
В 80-ых годах ситуация изменилась: китайские семейные фирмы стали
уступать место контролируемым китайцами акционерным обществам с ограниченной
ответственностью. Основатели компаний сохранили свою роль, но теперь у них
появились огромные возможности для развития крупных предприятий и создания
новых акционерных обществ. Стали возникать принадлежавшие немалайцам
конгломераты, занимавшиеся бизнесом в различных отраслях экономики. Эти
конгломераты становились все крупнее, казалось, что они вполне смогут стать
серьезными игроками глобального масштаба. Это вновь поставило под вопрос
выполнение задач НЭПа. Чтобы ликвидировать расовую монополию на отдельные
виды экономической деятельности, необходимо было создать крупные акционерные
общества с ограниченной ответственностью, принадлежавшие малайцам. Эти
компании должны были быть способны пережить своего основателя, и работать в
сфере услуг, торговли и обрабатывающей промышленности.
Когда правительство решило приватизировать некоторые объекты
государственной собственности, оно использовало этот шанс, чтобы помочь
многим преуспевавшим предпринимателям-малайцам совершить прорыв в сферу
большого бизнеса. Одним из наилучших примеров тому была приватизация
автомагистрали "Север - Юг". За дороги в Малайзии традиционно отвечало
правительство. В этом была своя логика: поскольку правительство собирало
налоги, включая разного рода поступления от эксплуатации транспортных
средств, было справедливо, что оно же строило и ремонтировало дороги. Тем не
менее, возможности правительства в плане строительства современных автодорог
были ограничены размерами налоговых поступлений. Даже в тех случаях, когда
вводилась плата за проезд по автомагистралям, доходы, как правило, были
недостаточны даже для ремонта существующих дорог, не говоря уже о
строительстве новых. В любом случае, судя по размерам убытков
государственных компаний, правительство никогда не отличалось особыми
успехами в управлении коммерческими предприятиями.
Если бы автомагистраль "Север - Юг" была продана представителям
частного сектора по цене, которая отражала бы реальную стоимость земли,
строительства и другие сопутствующие расходы, то после окончания
строительных работ частные владельцы несли бы убытки, даже если бы они
установили высокую плату за проезд. Чтобы сделать это предприятие
прибыльным, правительству пришлось передать активы частному сектору по цене,
которая была намного ниже их рыночной стоимости и, при необходимости,
субсидировать завершение строительства незавершенных участков. На первый
взгляд, это была плохая сделка и для правительства, и для народа.
Действительно, стоило ли правительству продавать автомагистраль "Север - Юг"
по заниженной цене и субсидировать завершение проекта в будущем только для
того, чтобы привлечь к осуществлению проекта частный сектор? Фактически же,
правительство не только не получало от эксплуатации автомагистрали
какой-либо прибыли, но и несло убытки. Кроме того, правительству пришлось бы
понести большие затраты, чтобы завершить проект и достроить магистраль, - в
результате его убытки были бы еще больше. А ведь правительству приходилось
строить и ремонтировать еще и множество второстепенных дорог, которые также
были необходимы людям, но взимать плату за проезд по ним было нельзя.
А вот если бы автомагистраль "Север - Юг" была передана частному
сектору по номинальной цене, то правительственные средства для завершения
строительства больше не понадобились бы, а выделенные частной компании
целевые кредиты были бы возвращены в срок. Если бы после завершения
строительства и начала эксплуатации платной дороги эта компания стала бы
получать прибыль, то правительство опять-таки выиграло бы, взимая налог на
прибыль. А больше всего, в результате, выиграли бы люди, ибо государственная
собственность была бы куплена по номинальной цене, что позволило бы частному
владельцу дороги установить невысокую плату за проезд. Другими словами,
правительство субсидировало бы не только частную компанию, но и
потребителей. Это было бы разумно, потому что правительство продолжало бы
собирать налоги на транспортные средства и горючее. Способствуя поддержанию
низкой платы за проезд по дороге, правительство выполняло бы свой долг перед
налогоплательщиками, которые по ней ездили, при том что второстепенные
дороги, примыкающие к платным дорогам, оставались бы бесплатными.
Важно подчеркнуть, что приватизация автомагистрали "Север - Юг" стала
возможна именно благодаря такому подходу со стороны правительства.
Разумеется, частный сектор также внес свой вклад в осуществление проекта,
обеспечив завершение строительства крупной автомагистрали мирового класса и
хорошее управление ею. Передача автомагистрали "Север - Юг"
предпринимателям-малайцам оказалась весьма успешной, позволив им совершить
прорыв в мир большого бизнеса. Начав с этого проекта, эта компания стала
развивать бизнес в других отраслях, где она добилась таких же успехов. Вслед
за успешной приватизацией автомагистрали "Север - Юг", приватизация стала
той столбовой дорогой, по которой попадали в мир большого бизнеса
бизнесмены- малайцы.
Успехи компаний, принадлежавших малайцам, были столь весомыми, что
правительство посчитало необходимым передать им акции предприятий,
находившихся в собственности малайских инвестиционных фондов. Реальное
участие малайцев в управлении этими компаниями было минимальным. Правда,
инвестиционные фонды позволили большему числу малайцев стать собственниками
акций больших корпораций, пусть и опосредовано. Но акционеры, как правило,
вели себя пассивно, что не стимулировало рост этих компаний, да и польза для
малайцев от такого участия в управлении была минимальной.
Правительство считало, что если предпринимателям-малайцам, доказавшим
на деле способность развивать собственные компании и управлять ими, будет
предоставлена значительная доля акций компаний, принадлежавших
инвестиционным фондам, то они смогут улучшить показатели работы этих
компаний. Инвестиционные фонды сохранили бы значительную часть акций этих
компаний, а поступления от продажи акций инвестировались бы в другие
компании. Если бы показатели работы компаний, проданных
предпринимателям-малайцам, улучшились, то вырос бы и доход на акции,
оставшиеся в собственности инвестиционных фондов, обеспечивая, таким
образом, более высокую отдачу на вложенный капитал для собственников акций
инвестиционных фондов.
До сих пор эта стратегия осуществлялась весьма успешно. Компании,
проданные малайцам, не только обеспечили более высокую отдачу на вложенный
капитал, но также управлялись более изобретательно и, соответственно,
становились крупнее. В ходе этого процесса появилось немало
бизнесменов-малайцев, управлявших конгломератами, сопоставимыми по размерам
с компаниями, принадлежавшими немалайцам. Таким образом, удалось взять еще
один рубеж в ликвидации расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности.
Это довольно рискованный подход: правительству следует тщательно
подходить к отбору кандидатов из числа бизнесменов-малайцев. Репутация
кандидатов должна тщательно изучаться и оцениваться, а опыт и стаж работы в
сфере бизнеса - подтверждать серьезность их намерений. Это должны быть люди,
которые не принадлежат к типу "Али-Баба", - способные продать свои акции,
чтобы получить быструю прибыль. Такие возможности для ведения бизнеса нельзя
было предоставлять на основе фаворитизма, с целью обогащения "близких
друзей", как на это зачастую намекали. Ставка в этой игре была слишком
высока, как с точки зрения достижения целей, поставленных правительством,
так и с точки зрения доверия к нему. Большинство предпринимателей-малайцев,
которые обращались с предложениями о приобретении акций компаний,
принадлежавших инвестиционным фондам или правительству, получали отказ. Их
недовольство и критика в адрес правительства понятны, но, даже рискуя быть
обвиненным в фаворитизме, правительство будет и впредь весьма
требовательным. Возможности для развития бизнеса будут предоставляться все
большему числу малайцев, но, конечно же, далеко не всем и даже не
большинству из них.
Изменения в восприятии.
Былая неуверенность в деловых качествах малайцев ныне, практически,
сошла на нет. Их предприятия развиваются и процветают, они больше не зависят
от правительственных контрактов и проектов, которые все еще необходимы для
поддержки некоторых новых компаний. Предприниматели-малайцы настолько
уверены в себе и снискали такое доверие в деловых кругах, что уже почти не
сталкиваются с трудностями в получении крупных кредитов для финансирования
приобретения контрольных пакетов акций или большинства акций приватизируемых
компаний. Доверие к ним, их уверенность в своих силах выросли настолько, что
они рискуют теперь приобретать предприятия в других странах и управлять ими
без поддержки со стороны правительства. В сегодняшней Малайзии большим
малайским компаниям и отдельным предпринимателям-малайцам довольно часто
удается приобретать крупные компании, принадлежащие немалайцам. Зачастую эти
компании сохраняют свои прежние, немалайские названия.
Сегодняшняя ситуация значительно отличается от той, что существовала в
70-ых годах и ранее. Дисбалансы в экономическом развитии между малайцами и
немалайцами не удалось полностью ликвидировать, но они больше не являются
столь разительными, как в прошлом. Цели НЭПа: перераспределение
национального богатства и реструктуризация экономики с целью ликвидации
расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности, - не были
полностью достигнуты, но о представителях ни одной расы сегодня нельзя
сказать, что они не представлены в какой-либо сфере экономики.
Экономическая реструктуризация, проведенная в Малайзии, как отмечалось
выше, не была уникальной. Например, коммунистические и социалистические
идеологии были сформулированы их создателями с целью исправления
существовавшего, по их мнению, дисбаланса в развитии общества: огромного
неравенства в распределении общественного богатства между богатыми
капиталистами и малооплачиваемыми рабочими, чей труд приносил высокие
прибыли, присваивавшиеся капиталистами. Несмотря на то, что в
капиталистических странах компании, в основном, являются акционерными
обществами, а их акции продаются на фондовых биржах, рабочим, как правило,
платили слишком мало для того, чтобы они могли их приобретать. В результате,
богатые становились богаче, а бедные - беднее.
Многие так называемые великие западные мыслители и идеологи, начиная с
Маркса и Энгельса, полагали, что, если бы правительство владело "средствами
производства", то и вся прибыль предприятий аккумулировалась бы
государством. Если бы правительство выражало интересы трудящихся, или
фактически управлялось бы рабочими через политические партии или профсоюзы,
то прибыль распределялась бы более справедливо в форме заработной платы,
льгот и субсидий, выплачиваемых всем рабочим и их семьям. Для того, чтобы
строить общество на началах равенства и справедливости, все люди должны были
получать поровну, то есть зарплата и социальные льготы должны были быть
одинаковыми для всех. В результате такой реструктуризации экономики
предполагалось не только устранить неравенство во владении и распределении
общественного богатства, но и добиться, чтобы все члены общества стали
одинаково богатыми.
Эти западные мыслители позабыли о свойствах человеческой натуры. Они
считали, что все были бы "счастливы", если бы каждый человек был равен всем
остальным членам общества во всех отношениях. Но они не смогли понять, что,
если бы заработная плата и социальные льготы были у всех одинаковы, то ни у
кого не было бы какого-либо стимула работать больше других или брать на себя
большую ответственность, чем его товарищи. Такое равенство совершенно убило
бы индивидуальную инициативу и привело к застою в развитии общества. Сегодня
мы знаем, что попытки коммунистов и социалистов переустроить общество
потерпели неудачу, абсолютное равенство не создало рая для рабочих, -
получилось наоборот. Люди никогда не будут равны друг другу во всех
отношениях, поэтому результатом уравнивания доходов было поголовное
обнищание, а не всеобщее богатство, равенство в бедности, а не равенство в
богатстве.
Когда люди бедны, то бедно и государство. Если народ беден, то и
правительство не располагает значительными ресурсами, ибо оно не может
собрать значительных средств, взимая налоги на доходы предприятий или
граждан. Даже если бы правительство захотело распределить между людьми
прибыль от работы государственных предприятий, которая обычно используется
для финансирования, к примеру, обороны, оно все равно оказалось бы
неспособно субсидировать все социальные льготы, предоставляемые с целью
повышения уровня жизни. В любом случае, прибыль государственных предприятий
при социализме никогда не была значительной, потому что эти предприятия
управлялись неэффективно, а внутренний рынок состоял из бедных потребителей,
обладавших низкой покупательной способностью. Чем больше приходится
правительству использовать свои ограниченные поступления на оборону и другие
административные нужды, тем меньше у него остается средств для выплаты
зарплаты и субсидирования социальных нужд. Конечный результат все тот же:
народ бедствует, ибо из-за нехватки правительственных ресурсов зарплата
остается очень низкой, а субсидии - недостаточными.
Целью реструктуризации экономики в рамках НЭПа не являлось достижение
абсолютного экономического равенства всех жителей Малайзии. Правительство не
стремилось сделать всех жителей страны, к какой бы расовой группе они не
принадлежали, одинаково богатыми или одинаково бедными. Задача ликвидации
различий в уровне дохода между различными группами населения в Малайзии
вообще не ставилась. Правительство воспринимает, как должное, тот факт, что
среди людей всегда будут люди с низкими, средними и очень высокими доходами.
Эти различия не должны быть чрезвычайно большими, но они будут всегда. НЭП
базировался на предпосылке, что это - неизбежная реальность, даже
необходимость.
Существование подобных различий не так уж плохо, они играют роль
стимулов, которые побуждают индивидуумов стремиться повысить свое
благосостояние и разбогатеть. Даже внутри одной и той же категории рабочих
должны существовать различия в оплате труда, чтобы поощрять более способных
работников или тех из них, кто работает более производительно. Люди с
исключительными способностями, чья квалификация будет намного превышать
средний уровень, будут всегда. Их всегда будет не слишком много, ибо, если
бы они составляли большинство, то тем самым стали бы правилом, а не
исключением. Такие люди, будь то предприниматели или рабочие, должны
получать более высокий доход, но их же следует облагать и более высокими
налогами, уменьшая различия в уровне доходов различных групп населения, а
также облегчая налоговое бремя на людей с более низкими доходами. Эти налоги
должны взиматься для покрытия затрат на государственное управление,
стоимости коммунальных услуг, а также финансирования субсидий, выделяемых
правительством. Если бы не было богатых, с которых можно было бы собирать
налоги, то бедные были бы недовольны низким уровнем жизни и отсутствием
социальной помощи в виде субсидий и финансирования обществом сферы
коммунального обслуживания.
Если более способные или исключительно способные люди получают высокие
доходы, то это недорого обходится обществу, ибо их число всегда невелико.
Кроме того, получаемые ими высокие доходы создают стимулы и для них, и для
других людей работать больше и лучше. Большинство людей всегда будет
зарабатывать меньше, чем эти люди, но конкуренция между работниками,
принадлежащими к одной группе, поощряемая подобными стимулами, увеличивает
эффективность и производительность труда. Это повышает доходы и прибыль
компаний, что, в конечном итоге, приносит выгоду всем рабочим, и,
разумеется, предприятию в целом. Так или иначе, доходы и прибыль будут
использованы на создание рабочих мест и новых предприятий, что, опять-таки,
принесет пользу обществу в целом. В любом обществе также должны быть очень и
очень богатые люди. Если их богатство нажито законным путем, то завидовать
им не следует. Напротив, общество должно использовать их богатство, чтобы
помочь остальным людям, как прямо, путем прогрессивного налогообложения
доходов богатых людей, так и косвенно, поощряя их реинвестировать и тратить
свои доходы. Подобные инвестиции повышают благосостояние других членов
общества путем создания рабочих мест и увеличения доходов от реализации
различных товаров и услуг. Следует помнить, что расходы одного человека
всегда являются доходами другого. В конечном итоге, богатство всегда
тратится, в той или иной форме, и создает еще большее богатство, приводя в
действие благотворный цикл экономического роста и повышения благосостояния
людей. Созданные блага были бы потеряны для государства только в том случае,
если бы они накапливались или тратились за пределами страны.
Заключение.
Следует еще раз повторить, что в ходе реализации НЭПа мы не стремились
к тому, чтобы все малайцы стали зарабатывать одинаково, либо стали
собственниками равной доли национального богатства страны. Это сделало бы
всех малайцев одинаково бедными, а не одинаково богатыми. Поэтому
государство распределяло контракты или акции неравномерно. Во-первых, их все
равно не хватило бы, чтобы значительно улучшить положение миллионов
малайцев, которые считали бы себя вправе получать акции или контракты
исключительно на том основании, что они - малайцы. Во-вторых, малайцы,
принадлежавшие к различным слоям общества, обладали разными возможностями
для приобретения акций, и уравнять эти возможности можно было бы, только
раздавая акции бесплатно. Такое распределение национального богатства
способствовало бы воспитанию иждивенческой ментальности, что сделало бы
малайцев слабее. Уже давно было подмечено, что рабочие в коммунистических и
социалистических странах работали не слишком хорошо, а целью НЭПа отнюдь не
являлось превращение малайцев в лодырей. В-третьих, НЭП не сводился к
простому распределению национального богатства страны среди малайцев. Эта
политика должна была привести к тому, чтобы распределение богатства среди
малайцев было примерно таким же, как и среди немалайцев. Одно лишь богатство
без умения распорядиться им - недолговечно. Целью НЭПа было добиться
активного и реального участия малайцев в сфере бизнеса, с тем, чтобы они
научились приобретать богатство и сохранять его. Ясно, что предоставить
каждому из десяти миллионов малайцев контрольный пакет акций какого-либо
предприятия было невозможно. В итоге, роль некоторых малайцев в управлении
коммерческими предприятиями была бы решающей, других - менее важной, а
большинства - весьма незначительной. А потому и получаемые ими доходы должны
были отражать ту роль, которую они играли, так что либо размеры получаемого
ими вознаграждения должны были отличаться, либо оно было бы несоразмерным их
реальной роли.
Целью НЭПа было создание внутри малайской общины примерно такого же
разделения труда и распределения доходов, что и среди немалайцев, в
особенности, - среди китайцев. Среди малайцев должна была существовать такая
же доля людей с низкими, средними и высокими доходами, что и среди
немалайцев. Следовало добиться равенства не между индивидуумами, а между
расовыми общинами, добиться ликвидации расовой монополии на отдельные виды
экономической деятельности. Нельзя было допустить, чтобы малайцы и впредь
были только крестьянами, а немалайцы - горожанами, занимающимися разного
рода доходными коммерческими операциями. Малайцы, китайцы, индусы, ибаны
(Ibans), кадазаны (Kadazans), бажаусы (Bajaus), муруты (Muruts) и
представители других народностей должны были быть примерно одинаково
представлены среди жителей сел и городов, а работа, которую они выполняли,
не должна была зависеть от их расовой принадлежности.
Хотя в ходе НЭПа мы не стремились добиться абсолютного равенства среди
малайцев, следовало не допускать и возникновения слишком большого
неравенства в плане распределения национального богатства условий ведения
бизнеса. Тем не менее, способности людей различны, и это следовало принимать
во внимание. Некоторые малайцы получили возможность разбогатеть на раннем
этапе НЭПа. Эти люди были избраны, потому что, так или иначе, смогли убедить
правительство, что обладали для этого способностями, в силу своего опыта,
наличия капитала, профессиональной квалификации. В обществе сложилось
мнение, что некоторые из них были отобраны в силу наличия у них "связей".
Тем не менее, по мере претворения НЭПа в жизнь, число малайцев, которым эта
политика принесла пользу, выросло настолько, что сама идея о том, что на
отбор всех этих людей повлияло наличие "связей", стала абсурдной.
Правительство делало упор на образование и профессиональную подготовку
малайцев с целью усиления их социальной мобильности, и это принесло пользу
миллионам людей.
Тенденция заострять внимание общественности на одних только крупных
процветающих малайских компаниях и предпринимателях все еще существует,
создавая впечатление, что пользу из НЭПа извлекла только небольшая,
избранная группа малайцев. Несмотря на то, что их число довольно велико,
подразумевается, что им оказали содействие в силу наличия у них "связей".
Критику со стороны иностранных обозревателей, фактически, поддерживают и
некоторые малайцы. Это, как правило, высокообразованные люди, занимающие
высокооплачиваемые должности, которые не дают себе труда задуматься над
своим собственным положением. Фактически, они были людьми, которым НЭП и
политика благоприятствования малайцам, проводившаяся до НЭПа, принесли
наибольшую пользу. Это для них выделялись стипендии, предоставлялись
возможности для получения образования и трудоустройства. Они получили все
это, главным образом, потому что были малайцами, - это дало им право на
поддержку со стороны правительства. Конечно, эти люди не получили тех
возможностей для ведения бизнеса, которые получили некоторые малайцы в ходе
НЭПа, но они извлекли пользу из НЭПа, получив образование и работу. Если бы
стипендии и должности распределялись на конкурсной основе среди всех
жителей, включая немалайцев, маловероятно, чтобы эти люди добились таких же
успехов в получении образования и работы. Правда, до того, как стала
проводиться политика благоприятствования малайцам, правительство
проводило активную дискриминационную политику по отношению к ним. Так что в
ходе НЭПа удалось, по крайней мере,
преодолеть дискриминацию по отношению к малайцам.
Правда состоит в том, что в ходе НЭПа все малайцы получили определенные
возможности для преуспевания в соответствии со своими способностями и
квалификацией. В тех сельских районах, где малайцы прежде практически не
имели доступа к среднему образованию, для них были построены средние школы.
Им также выделялись стипендии для обучения в городских школах, или в таких
специальных учебных заведениях как колледжи МАРА (Mara junior Science
Colleges). Тем из них, кто учился достаточно хорошо, предоставлялись
стипендии для обучения в университетах и вузах в Малайзии и за рубежом.
После завершения образования практически всем без исключения предоставлялась
работа.
В ходе НЭПа повсеместно выделялись займы и помещения, создавались
условия для ведения бизнеса, предоставлялись всякого рода льготы, которые
ранее было практически невозможно получить. Всем малайцам через
инвестиционные фонды, находившиеся под контролем НАК, выделялись акции
компаний, подвергавшихся реструктуризации. Тем малайцам, кто располагал
средствами, предоставлялись возможности для инвестирования в крупные деловые
предприятия или создания собственных компаний. Нет ни одного малайца,
который мог бы, положа руку на сердце, сказать, что НЭП не принес ему
абсолютно никаких выгод.
Что касается ликвидации бедности, то эта задача была, в основном,
решена. В Малайзии не бедствует ни один человек, желающий работать. Даже
нетрудоспособным были предоставлены возможности работать и зарабатывать себе
на жизнь. Тем, кто был неспособен позаботиться о себе, оказывалась помощь
через различные программы ликвидации бедности, включая предоставление
средств для строительства или ремонта домов. Причин для существования
абсолютной бедности, в городских или сельских районах, среди малайцев или
немалайцев, - нет. Наличие относительной бедности в стране неизбежно, но в
Малайзии никто не голодает. В Малайзии работает два миллиона иностранцев,
что свидетельствует о масштабах созданных в стране возможностей трудиться и
зарабатывать себе на жизнь.
В период НЭПа, с 1971 по 1990 год, экономика Малайзии росла рекордными
темпами. Вообще говоря, реструктуризация экономики имеет тенденцию
неблагоприятно влиять на ее развитие, тормозит экономический рост. В
некоторых коммунистических и социалистических странах реструктуризация
экономики сопровождалась регрессом в ее развитии. А в Малайзии в годы НЭПа
темпы экономического роста постоянно были достаточно высокими, за
исключением короткого промежутка времени в середине 80-ых годов. Средние
темпы экономического роста на протяжении 20 лет НЭПа составили почти 7%. Это
- замечательное достижение для развивающейся страны, если учесть, что прежде
в ее экономике существовали серьезные дисбалансы, а населявшими ее народы
враждовали между собой.
С какой бы меркой мы не подходили, НЭП был замечательным успехом.
Малайзия сегодня является гармонично развивающейся многонациональной
страной, добившейся такого экономического процветания, которому могут
позавидовать развивающиеся и даже развитые страны. В политическом плане
Малайзия является стабильным государством, несмотря на то, что в условиях
демократии существуют значительные возможности для дестабилизации ситуации
внутри страны и извне. Судя по результатам пяти всеобщих выборов,
проводившихся в период НЭПа, большинство людей, принадлежавших ко всем
расовым общинам страны, всегда поддерживало правительство Национального
фронта, которое воплощало эту политику в жизнь.
Реструктуризация экономики не закончена. После завершения НЭПа в
декабре 1990 года правительство приступило к осуществлению 10-летней
Национальной политики развития (НПР), которая делает ударение на качестве, а
не на количество в перераспределении национального богатства. По состоянию
на 1997 год результаты НПР обнадеживают, и мы надеемся, что к концу периода
НПР, на рубеже тысячелетий, экономические различия между расами будут, в
основном, ликвидированы.
Глава 2. Политическое измерение.
"По своей сути, бунт - это голос тех, кого не слышат".
(Мартин Лютер Кинг, 1929-1968)
Когда в 1957 году Малайзия обрела независимость, многие предсказывали,
что ситуация в стране будет оставаться нестабильной всегда, и уж практически
все с уверенностью полагали, что стране никогда не удастся добиться
экономического процветания. Политический "брак по расчету" между
Объединенной малайской национальной организацией, Малайской китайской
ассоциацией и Малайским индийским конгрессом, - политическими партиями,
представлявшими интересы, соответственно, малайцев, китайцев и индусов,
казался хрупким, оппортунистским, недолговечным. Казалось, он вот-вот
развалится, а представители различных рас - вцепятся друг другу в глотки.
В период после возвращения британской колониальной администрации в
Малайю, вслед за поражением японцев во Второй мировой войне, отношения между
малайцами и китайцами были прохладными. Малайцы с негодованием отвергли
британское предложение об образовании Малайского Союза с предоставлением
гражданства всем жителям малайских штатов и Стрейтс Сетлментс. Малайцы не
верили, что китайцы или, например, индусы, были лояльны по отношению к
стране и имели такие же права на получение гражданства, как и малайцы,
жившие на Малайском полуострове. Британское предложение только усилило
неприязнь малайцев к китайцам, вызванную попытками китайских
партизан-коммунистов захватить контроль над страной в течение короткого
промежутка времени между капитуляцией японцев и повторной оккупацией Малайи
англичанами.
Во время войны индусы перешли на сторону японцев и поддерживали
воинственного борца за независимость Индии Субхаша Чандра Босе (Subhas
Chandra Bose). Малайцы не понимали, зачем было предоставлять гражданство
Малайского Союза индусам, которых в основном интересовали проблемы Индии.
Волнение малайцев усиливалось еще и тем обстоятельством, что, как
предполагалось, Малайский Союз позволил бы китайцам и индусам иметь двойное
гражданство: Малайи и страны происхождения. Последней каплей, переполнившей
чашу терпения малайцев, было еще одно предложение, предусматривавшее, что в
рамках Малайского Союза малайские штаты должны были изменить свой статус
британских протекторатов на статус британских колоний.
Протесты малайцев привели к тому, что англичанам пришлось отказаться от
планов создания Малайского Союза, вместо него была создана Малайская
Федерация, гражданами которой стала лишь незначительная часть немалайского
населения. Тем не менее, в 1952 году посол Великобритании генерал Темплер
(Templer) на весьма сомнительных основаниях предоставил гражданство 1.2
миллиону китайцев и 150 тысячам индусов. И все же, поскольку все малайцы
являлись гражданами страны с правом голоса, их число значительно превышало
число избирателей-немалайцев.
Можно было бы предположить, что малайцы попытаются воспользоваться
своим политическим превосходством, тем более что их доля в экономике страны
была, практически, равна нулю. Почти вся сфера бизнеса находилась в руках
англичан, других иностранцев и немалайцев, главным образом, китайцев. Тем не
менее, несмотря на существовавшие в недавнем прошлом противоречия и взаимное
недоверие между малайцами и китайцами, малайцы, которых представляла ОМНО,
решили создать Альянс, в который первоначально вошла МКА, а затем и МИК. В
результате муниципальных выборов в Куала-Лумпуре, проводившихся в 1952 году,
Альянс ОМНО и МКА одержал убедительную победу. Малайцы-сторонники ОМНО
поддерживали китайских кандидатов, выдвинутых МКА, в округах, населенных
преимущественно китайцами, против всех других китайских кандидатов. В свою
очередь, в избирательных округах, населенных преимущественно малайцами,
кандидатам ОНМО удалось победить кандидатов других малайских партий с
помощью китайцев-сторонников МКА.
В ходе всеобщих выборов 1955 года, несмотря на подавляющее
превосходство, как с точки зрения общей численности избирателей-малайцев,
так и с точки зрения количества избирательных округов, в которых
доминировали малайцы, ОМНО согласилась с тем, чтобы передать мандаты в тех
избирательных округах, в которых преимущество малайцев было незначительным,
кандидатам от МКА и МИК. Поддержка избирателей-малайцев позволила
кандидатам-китайцам и индусам победить, несмотря даже на то, что большинство
избирателей-китайцев и индусов поддерживало других кандидатов.
У ОМНО были достаточно серьезные политические основания, чтобы пойти на
такие жертвы. Англичане делали весьма прозрачные намеки на то, что они не
предоставят независимость Малайе, если малайцы будут пользоваться своим
политическим превосходством и несправедливо относиться к китайцам и индусам.
Малайцы были решительно настроены добиться независимости, и потому были
готовы пойти ради этого на значительные уступки. ОМНО не только решила
работать совместно с МКА и МИК, но также согласилась на значительное
снижение требований, предъявлявшихся к кандидатам на получение гражданства,
что позволило большему числу китайцев и индусов получить гражданство
независимой Малайи.
Электорат, состоявший преимущественно из малайцев, все еще был в
состоянии отвергнуть кандидатов Альянса, особенно кандидатов-немалайцев, и
поддержать кандидатов Панмалайской исламской партии или партии Негара
(Negara), созданной бывшим лидером ОМНО Дато Онн Джафаром (Dato Onn Jaafar).
Тем не менее, на выборах 1955 года поддержка Альянса со стороны
избирателей-малайцев была настолько сильной, что все кандидаты Альянса, не
являвшиеся малайцами по происхождению, победили в округах с преимущественно
малайским населением. Из 52 мандатов, оспаривавшихся Альянсом в ходе
выборов, ОМНО проиграла ПМИП только один.
Казалось, что малайцам и китайцам удалось разрешить большинство
противоречий, что они были готовы к сотрудничеству в политической сфере.
Правительство Альянса решило внести поправки в Конституцию, которые
позволили бы получить гражданство страны еще миллиону китайцев и индусов.
Учитывая, что в то время население Малайской Федерации едва превышало пять
миллионов человек, предложение о предоставлении гражданства столь многим
немалайцам было весьма великодушным, оно значительно ослабило политическое
превосходство малайцев.
Великодушие, проявленное малайцами по отношению к китайцам и индусам,
позволило отбросить обвинения в несправедливом отношении малайцев к
представителям других рас, которые англичане пытались использовать для
оправдания своего отказа предоставить независимость Малайской Федерации.
Одновременно, было подорвано все еще сохранявшееся в китайской общине
влияние коммунистов.
Как уже упоминалось ранее, китайские партизаны-коммунисты пытались
силой захватить власть в стране в промежутке между капитуляцией японцев и
возвращением англичан в 1945 году. Это привело к столкновениям с полицией,
состоявшей преимущественно из малайцев, и крестьянами-малайцами, в ходе
которых погибло немало малайцев. К счастью, попытка коммунистов захватить
власть была сорвана. Несмотря на то, что англичане достигли с
партизанами-коммунистами соглашения о сдаче оружия, всего оружия партизане
не сдали. Они спрятали свои вооружения, а их политическое крыло создало
Малайскую коммунистическую партию (МКП - Malayan Communist Party), которая
захватила контроль над профсоюзами и основала китайские благотворительные и
другие общественные организации. Используя свое влияние в профсоюзах и
общественных организациях, коммунисты стали угрожать Британской военной
администрации (БВА - British Military Administration). Так как мощь
коммунистов все возрастала, и они становились все более воинственными, БВА
решила ограничить их деятельность. Коммунистические организации были
распущены, а их характерные красно-желтые вывески - сняты. Некоторые лидеры
коммунистов были арестованы, но большинство из них просто скрылось.
Было совершенно очевидно, что лидеры коммунистов вернулись в джунгли. В
1948 году они начали вооруженную борьбу, убивая плантаторов-малайцев и
англичан. Колониальные власти объявили чрезвычайное положение и начали
военные действия против партизан. Поначалу война велась не слишком успешно,
ибо среди китайского населения имелось множество сочувствовавших коммунистам
и их активных сторонников. Чтобы прекратить снабжение партизан
продовольствием и деньгами, пришлось ввести комендантский час и переселить
китайских фермеров, незаконно занимавшихся сельским хозяйством на участках,
прилегавших к джунглям, в так называемые укрепленные "новые деревни". ("New
Villages")
Принимая решение работать совместно с МКА и предоставить гражданство
китайцам, ОМНО пыталась изолировать коммунистов от большинства китайского
населения. Эта стратегия оказалась успешной, потому что большинство китайцев
оценило великодушие, проявленное ОМНО в вопросе о предоставлении им
гражданства и поддержало борьбу с коммунистами и борьбу за независимость.
Поэтому первое в истории малайских государств демократически избранное
правительство смогло добиться предоставления независимости и объединить
малайцев и китайцев в борьбе против коммунистических повстанцев, что, в
конце концов, позволило разгромить партизан. Правительство также признавало
особое положение малайского большинства, тем не менее, в течение первого
десятилетия после провозглашения независимости, после того как малайцы
столкнулись с реалиями, эйфория улетучилась. За исключением того, что
малайцы сменили англичан в государственной администрации, в их статусе не
произошло значительных изменений: по сравнению с китайцами они оставались
бедными. Малайские лидеры в тот период пришли к выводу, что пределом
мечтаний для малайца была карьера государственного служащего, а для китайца
- карьера бизнесмена. Возможно, в большинстве случаев так оно и было, тем не
менее, значительное число малайцев стремилось к тому, чтобы разбогатеть,
что, как они видели, было возможно в сфере бизнеса, а некоторые китайцы
считали, что и у них было право работать в государственной администрации,
где после ухода англичан появились вакансии. По мере того как малайцы и
китайцы все яснее заявляли о своем желании работать в традиционных сферах
влияния друг друга, напряженность в обществе нарастала, а отношения между
ОМНО и МКА становились все более напряженными. К примеру, попытки
правительства выделить некоторым малайцам лицензии на торговлю сигаретами
натолкнулись на фактический бойкот со стороны китайцев.
Малайцы начали повнимательнее присматриваться к распределению
национального богатства, и пришли к выводу, что они были обречены жить в
бедности до тех пор, пока не обеспечено их активное участие в деловой жизни
страны. В то время еще не были известны какие-либо точные цифры и факты
относительно распределения национального богатства между расовыми общинами
Малайзии, но то, что малайцы не имели своей доли в экономике страны, было
ясно любому. В Куала-Лумпуре, практически, не было ни одного малайского
магазина, все вывески были написаны китайскими иероглифами, а надписи на
малайском языке - отсутствовали.
Как это ни парадоксально, но китайские школы также постепенно исчезали,
так как все большее число китайских учеников стремилось учиться в английских
школах. Это не особо радовало малайцев, потому что китайских учеников в
малайских средних школах не было вообще. Малайцы считали, что следовало
заставить китайцев и индусов учиться в малайских средних школах, но
правительство не желало насильно насаждать национальный язык. Среди
малайской молодежи росло разочарование в правительстве Альянса во главе с
ОМНО. Одновременно, китайцы были недовольны МКА, считая, что эта партия
делала слишком много уступок малайцам и ОМНО.
В правительстве считали, что экономические и финансовые проблемы были
недоступны для понимания малайцев, поэтому с самого начала портфели министра
финансов и министра по делам коммерции и промышленности выделялись членам
МКА. Эти министры-китайцы едва ли поддерживали стремление малайцев пробиться
в сферу бизнеса и промышленности, поэтому малайцам не удавалось добиться
серьезного прогресса в этих областях.
В результате проведения первого Малайского экономического конгресса
(Malay economic congress) в 1965 году был образован "Бэнк бумипутера" (Bank
Buimputera), а Управление развития сельской промышленности (УРСП - Rural
Industries Development Authority) было переименовано в "Народный
доверительный совет". УРСП было образовано англичанами, чтобы убедить
малайцев одобрить создание Малайского Союза. Англичане выделили агентству
5,000,000 ринггитов для оказания помощи малайцам, проживавшим в сельской
местности. В частности, агентство выделяло малайцам стипендии для изучения
стенографии в некоторых школах Куала-Лумпура. После провозглашения
независимости в 1957 году функции УРСП были расширены, и организация создала
несколько учебных заведений. Когда УСПС была переименована, колледж УРСП в
Куала-Лумпуре был переименован в Технологический институт НДС или ТИФ. В
конце 60-ых годов ТИФ был лишь тенью того, чем он стал сейчас, и являлся
настоящим рассадником антиправительственной агитации.
Знаки недовольства правительством и его политикой со стороны малайцев и
китайцев были очевидны, но лидеры правительства отказывались их замечать. Им
казалось, что отсутствие открытых столкновений между малайцами и китайцами
свидетельствовало о существовании расовой гармонии. Лидеры Альянса были
настолько уверены в себе, что решили провести всеобщие выборы в 1969 году
только после того, как полностью истек срок их пребывания у власти. Они
также позволили вести предвыборную агитацию в течение максимально
разрешенного законом шестинедельного срока. Было разрешено публичное
обсуждение расовых вопросов, чем в ходе кампании активно воспользовались и
малайцы, и китайцы.
В ходе ожесточенной шестинедельной предвыборной кампании напряженность
в отношениях продолжала усиливаться. Политики, принадлежавшие ко всем
партиям, колесили по стране и, не задумываясь о последствиях, использовали
любые приемы для разжигания расовой ненависти между тремя основными
этническими группами населения. Особенно усердствовали в этом представители
партий, представлявших интересы малайцев и китайцев и старавшихся заручиться
их поддержкой. Многие малайцы в ОМНО полагали, что смогут победить на
выборах без поддержки со стороны китайцев. Число малайских избирательных
округов было достаточным для завоевания абсолютного большинства. Кроме того,
малайская оппозиция была представлена, в основном, малайскими экстремистами
из Панмалайской исламской партии, стоявшей на открыто антикитайских
позициях. ПМИП стремилась к тому, чтобы Малайзией управляли малайцы, и
использовала ислам в качестве своего предвыборного знамени. Это очень не
нравилось китайцам, и казалось немыслимым, чтобы китайцы, независимо от
того, поддерживали ли они МКА или представителей китайской оппозиции,
проголосовали за ПМИП.
В ОМНО считали, что китайцы сохранят нейтралитет и вообще не станут
голосовать. Если бы китайцы воздержались от участия в голосовании, ОМНО,
располагавшая более значительной поддержкой со стороны малайцев, победила бы
на выборах. Фактически, лидеры ОМНО хотели победить без поддержки со стороны
китайцев, чтобы не чувствовать себя обязанными по отношению к ним. Они
считали, что это позволит им добиться создания более промалайски
настроенного правительства.
Китайцы из МКА открыто демонстрировали свое нежелание поддерживать
кандидатов Альянса, - и китайцев, и малайцев. Поэтому их участие в
предвыборной кампании Альянса было чисто номинальным. Они также осуждали
открыто промалайский характер предвыборной кампании ОМНО. Разумеется,
китайцы, не входившие в МКА, и не скрывали своих антималайских настроений.
Хотя они и не верили, что смогут победить Альянс и образовать правительство
китайского большинства, но полагали, что уменьшение числа представителей
Альянса в парламенте ослабит политическое влияние малайцев. С другой
стороны, они не считали, что ОМНО пошла бы на объединение со своим основным
соперником - ПМИП, а потому и не опасались создания чисто малайского
правительства на основе коалиции ОМНО и ПМИП.
В 1969 году предвыборная агитация основывалась исключительно на
политических вопросах расового характера. Несмотря на то, что высшие
руководители правительства Альянса воспринимали происходившие события с
оптимизмом, имелись явные признаки того, что малайско-китайский политический
брак по расчету дал трещину, и вскоре должен был совсем развалиться,
наткнувшись на рифы расизма. День выборов, 10 мая 1969 года, был отмечен
некоторыми странными событиями. Во многих избирательных округах со
значительным преобладанием малайского населения, где соперничали кандидаты
от ОМНО и ПМИП, было очевидно, что китайские избиратели направлялись для
получения своих регистрационных номеров в информационные кабины ПМИП.
Некоторые функционеры ОМНО полагали, что это была уловка со стороны
китайцев, дабы создать у ПМИП ложное впечатление, что они станут голосовать
за эту партию. Поэтому представители ОМНО оставались уверенными в том, что
китайцы либо поддержать кандидатов ОМНО, либо сохранят нейтралитет.
Разумеется, они не верили, что китайские избиратели проголосуют за ПМИП.
Когда поздним вечером того же дня были объявлены результаты
голосования, многие лидеры и члены ОМНО встревожились. Во многих округах с
преобладанием малайского населения ОМНО потерпела поражение от ПМИП. Уже во
время подсчета голосов стало очевидно, что многие избиратели-китайцы
проголосовали за кандидатов ПМИП. Наблюдатели от ОМНО в центрах по подсчету
голосов видели, что на избирательных участках с преобладанием китайского
населения все голоса были отданы за ПМИП. Так как голоса
избирателей-малайцев разделились между ОМНО и ПМИП, то голоса китайских
избирателей определили результат выборов в нескольких округах, где победа
досталась ПМИП. Мнение представителей ОМНО о том, что избиратели-китайцы ни
за что не станут голосовать за ПМИП, оказалось ошибочным. После того, как
были подсчитаны все голоса, оказалось, что большинство, которым Альянс
располагал в парламенте, сильно сократилось. Особенно плохие результаты были
у МКА, что говорило о том, что основная масса китайцев отошла от Альянса.
Играя азартно, но расчетливо (а у китайцев вообще слава неисправимых
азартных игроков), китайцы применили такую тактику голосования в округах с
преобладанием малайского населения. Они знали, что ПМИП никогда не наберет
достаточного числа мандатов, чтобы сформировать федеральное правительство,
поэтому реальной опасности того, что исламская партия ПМИП будет править
страной, не было. С другой стороны, решительная победа ОМНО серьезно
укрепила бы позиции малайцев в правительстве Альянса. Конечно, существовала
угроза того, что ОМНО выйдет из Альянса, образует коалицию с ПМИП и другими
малайскими партиями и сформирует чисто малайское правительство. Китайцы
делали ставку на то, что ОМНО будет продолжать оставаться в оппозиции по
отношению к ПМИП - своему главному сопернику в малайской политике. В 1973
году ОМНО и ПМИП, которая была переименована в Исламскую партию Малайзии
(ИПМ - Parti Islam Se Malaysia), наконец, преодолели свои разногласия, и
ПМИП вступила в возглавляемый ОМНО Национальный фронт, представлявший собой
расширенную версию Альянса. Так что азартная игра, затеянная китайцами,
удалась, но не надолго.
Альянс получил большинство голосов, достаточное для формирования
федерального правительства, но правящей коалиции не удалось взять реванш у
ПМИП в штате Келантан, она также уступила власть в штате Пинанг вновь
сформированной партии Геракан. В штатах Перак и Селангор Альянс также не
получил большинства голосов и не смог сформировать правительство.
Оппозиционная Народная прогрессивная партия (НПП - People's Progressive
Party) пыталась сформировать коалицию с ПМИП в штате Перак, но из этого
ничего не вышло. В штате Селангор велись переговоры о сформировании коалиции
между Альянсом и одной из небольших оппозиционных партий.
В обстановке политической неопределенности оппозиционная партия Геракан
получила разрешение правительства на проведение демонстраций в
Куала-Лумпуре, чтобы отпраздновать свою победу. Партия Геракан победила
только в Пинанге, но члены партии-китайцы хотели отпраздновать свою "победу
над малайцами". Участники демонстрации умышленно прошли неподалеку от
малайского поселка Кампонг-Бару (Kampung Baru), где в адрес малайцев,
наблюдавших за процессией, стали раздаваться оскорбления.
В ответ ОМНО также потребовала, чтобы ей было дано разрешение на
проведение демонстраций в Куала-Лумпуре для празднования своей победы.
Правительство не могло отказать ОМНО, ибо уже разрешило провести
демонстрацию партии Геракан. К сожалению, демонстрация ОМНО завершилась
актами насилия: малайцы напали на китайцев, убили несколько человек,
подожгли дома и автомобили. В то время дома и автомобили в городе
принадлежали, практически, только китайцам, так что малайцы были уверены в
том, что разрушают китайскую собственность. Позднее этот факт был взят на
заметку архитекторами НЭПа, которые полагали, что собственность, особенно в
городах, не должна была принадлежать представителям только одной расы.
По предложению переходного правительства, управлявшего страной в период
проведения выборов, король объявил в стране чрезвычайное положение. Выборы в
штатах Сабах и Саравак, расположенных в Восточной Малайзии, были отложены,
сформированное парламентом правительство, - распущено. Премьер-министр Тенку
Абдул Рахман поручил своему заместителю Тун Абдул Разаку сформировать
Национальный оперативный совет (НОС - National Operations Council), который
был наделен всеми полномочиями по управлению страной. Совет включал в себя
руководителей вооруженных сил и полиции, а также президентов МКА и МИК.
Подобные органы были сформированы и на уровне штатов.
На протяжении нескольких недель продолжались спорадические вспышки
насилия, главным образом со стороны малайцев, в ходе которых поджигались
дома и автомобили. Доктор Тун Исмаил (Tun Ismail), который до того уже ушел
в отставку, был отозван, кооптирован в состав НОС, ему было поручено
заниматься вопросами безопасности. Он проявлял в этом деле полнейшую
беспристрастность и принимал решительные меры против всех, кто нарушал
комендантский час или имел при себе оружие, будь то малайцы или немалайцы.
Малайцы поначалу полагали, что состоявшие преимущественно из малайцев силы
безопасности снисходительно отнесутся к нападениям на немалайцев и объекты
их собственности. Но доктор Тун Исмаил вскоре дал ясно понять, что
преступные действия должны быть прекращены всеми без исключения. В течение
короткого промежутка времени законность и порядок были восстановлены.
Как только мир и спокойствие были восстановлены, начались дебаты
относительно будущего Малайзии. Был ли Альянс, который победил на выборах,
хотя и с меньшим отрывом, чем ранее, той формой коалиции, которой следовало
поручить формирование правительства? Результаты выборов 1969 года для МКА
были плохими и явно свидетельствовали об утрате поддержки со стороны
большинства китайцев. В прессе развернулись ожесточенные дебаты по вопросу о
том, был ли смысл в том, чтобы МКА продолжала представлять китайцев в
коалиции Альянса? Многие малайцы считали, что МКА подвела Альянс, а потому
ей было не место в правительстве. По-видимому, уязвленный этой критикой,
лидер МКА Тун Тан Слю Сен (Tun Tan Slew Sen) публично заявил, что его партия
не войдет в состав правительства Альянса.
Некоторые малайцы все еще продолжали вынашивать идею формирования чисто
малайского правительства на основе коалиции ОМНО, ПМИП и малайских партий,
представлявших население Восточной Малайзии. Подобная малайская коалиция
располагала бы абсолютным большинством мест в парламенте, состоявшем из 144
депутатов, а также во всех штатах, за исключением Пинанга. Такое
правительство могло бы продлить чрезвычайное положение и управлять
государством через НОС, который обладал практически неограниченной властью.
Было очевидно, что дело шло к расколу Альянса китайских, малайских и
индийских партий, обострению расовой конфронтации, а не укреплению
сотрудничества между расами. Будущее Малайзии выглядело незавидно: малайцы
сосредоточили бы в своих руках абсолютную власть и стали бы пользоваться ею
для захвата национального богатства страны.
Следует отметить, что, несмотря на неразбериху и создание новых органов
государственного управления и принимаемые ими меры, армия и полиция
продолжали профессионально исполнять свои обязанности и выполнять приказы
политиков. Тем не менее, власть политиков полностью зависела от военных и
полиции, они могли управлять лишь постольку, поскольку "человек с ружьем"
выполнял их приказы. В такой ситуации во многих других государствах генералы
или офицерский корпус могли бы совершить государственный переворот. Если бы
они совершили его в Малайзии в 1969 году, мало кто из политиков остался бы у
власти, за исключением, возможно полицейских, которые захотели бы разделить
власть с военными. Но в тот момент со стороны военных или полиции не было
сделано абсолютно никаких попыток захватить власть и оттеснить политиков в
сторону.
Это тем более удивительно, ибо форма правления, введенная для
урегулирования сложившейся ситуации, была военной и по сути, и по названию.
Национальный оперативный совет в своей деятельности опирался на Военный
оперативный совет (military operations council), в котором обычно
председательствовал старший по званию военачальник. Поэтому было бы вполне
естественно, если бы главнокомандующий вооруженными силами захотел
возглавить НОС. Тем не менее, ни генерал Тенку Осман (Tunku Osman), ни
генерал Дато Ибрагим Исмаил (Dato Ibrahim Ismail) даже не попытались занять
эту должность, хотя они были среди тех, кто внес предложение о создании НОС.
Несмотря на ту большую роль, которую играли военные и полиция в
восстановлении законности и порядка и выполнении решений НОС, они были
вполне удовлетворены тем, что НОС возглавлял гражданский политик - Тун Абдул
Разак.
Несмотря на то, что в сегодняшней Малайзии отсутствие военного режима
воспринимается как что-то само собой разумеющееся, не стоит забывать, что не
так уж давно, сразу после окончания Второй мировой войны, страна управлялась
Британской военной администрацией, которую возглавлял генерал-майор Хоун
(Hone). Генерал-лейтенант Бриггс (Briggs) и сменивший его генерал Темплер
были назначены для руководства военными действиями против коммунистических
повстанцев, при этом Темплер совмещал эту роль с должностью посла и
руководителя колониальной администрации. Сложившаяся в 1969 году ситуация
идеально подходила для того, чтобы совершить военный переворот, и если этого
не произошло, то жителям Малайзии следует всегда с благодарностью вспоминать
об этом. Наши солдаты всегда были профессионалами, они никогда не вынашивали
каких-либо политических амбиций, хотя некоторые из них, после ухода в
отставку, принимали участие в выборах. Именно поэтому Малайзии удалось стать
демократической страной, управляемой гражданскими политиками, которых
уважают военные. Политики, в свою очередь, с уважением относятся к военным и
их профессиональной деятельности. Предложение о создании милитаризованного
НОС было подготовлено небольшой группой государственных служащих, которая
включала главнокомандующего вооруженными силами, генерального инспектора
полиции и нескольких высокопоставленных малайских государственных служащих.
Они подали это предложение на рассмотрение премьер-министра и заместителя
премьер-министра, и вскоре было получено согласие короля на создание НОС и
введение чрезвычайного положения.
Малайцы могли бы использовать НОС, чтобы захватить абсолютную власть в
стране. Они пользовались полной поддержкой со стороны армии и полиции,
которые состояли преимущественно из малайцев, потому что мало кто из
немалайцев, особенно китайцев, стремился поступить на службу в армию или
полицию. Следует отдать должное малайским лидерам: они никогда всерьез не
рассматривали вопрос об отстранении немалайцев от власти. Сформировав НОС, в
который входили представители всех трех основных общин страны, руководители
Совета решили провести консультации относительно будущего страны и с другими
политическими силами, включая оппозицию. Для этого был сформирован
Национальный совещательный совет (National Consultative Council) в состав
которого вошли некоторые члены оппозиции и ученые, а также многие депутаты
вновь избранного парламента. НСС обсудил предложение НОС о выработке
национальной идеологии "Рукунегара" и Новой экономической политики,
направленной на устранение расового экономического неравенства в Малайзии.
(Прим.пер.: Rukunegara, "заповеди страны", - принятая в Малайзии идеология,
которая включает в себя веру в Бога, лояльность к королю и стране, уважение
к Конституции, верховенство закона, укрепление морали)
Ясно, что малайских руководителей НОС волновало не только немедленное
восстановление законности и порядка в стране, но также и проблемы расовой
политики в Малайзии на долгосрочную перспективу. Сотрудничество между
китайцами и малайцами, особенно в период борьбы за независимость, показало,
что, несмотря ни на что, имелся потенциал для развития добрососедских
отношений между ними. Всякий раз, когда возникала необходимость вместе
потрудиться ради общего блага, и те, и другие всегда старались мыслить
перспективно, проявляли прагматизм, желание позабыть прошлые конфликты и
насилие.
Несмотря на межэтнические столкновения между малайцами и китайцами,
имевшие место в 1945 году, всего семь лет спустя они сформировали Альянс и
проголосовали за общих кандидатов на муниципальных выборах в Куала-Лумпуре.
Тогда в стране еще продолжались мятежи, которыми руководили китайские
коммунисты, стремившиеся к превращению Малайского полуострова в
коммунистическое государство, в котором доминировали бы китайцы. Тем не
менее, и в этих условиях малайцы продолжали сотрудничать с китайцами в
борьбе за независимость. Силы безопасности, состоявшие в основном из
малайцев, воевали с партизанскими отрядами, которые, практически поголовно,
состояли из китайцев. Многие малайские солдаты и полицейские погибли и
получили тяжелые ранения в ходе той войны. Следует признать, что
партизаны-коммунисты убивали и китайцев, которых считали предателями своего
дела. Капитулировавшие партизаны-китайцы также сотрудничали со службой
безопасности в борьбе против повстанцев, вплоть до того, что некоторые из
них убивали своих бывших товарищей по оружию.
Как оказалось, многие малайцы, особенно политические руководители,
принимали все эти соображения во внимание и не считали возможным стричь всех
китайцев под одну гребенку. Они исходили из того, что есть хорошие китайцы и
плохие китайцы. Тот факт, что некоторые китайцы были настроены антималайски
и спровоцировали малайцев, что привело к беспорядкам и убийствам людей после
выборов, не помешал им налаживать совместную работу с китайцами. Даже
убийство китайцами во время беспорядков нескольких малайцев не повлияло на
решение о возобновлении малайско-китайского сотрудничества.
После того как было обеспечено участие лидеров МКА и МИК в НОС, лидеры
малайцев решили разобраться в причинах расовых беспорядков 1969 года с тем,
чтобы возобновить плодотворное сотрудничество между китайцами и малайцами в
политической сфере. Расовый фактор нельзя было игнорировать. Китайцы не
желали ассимилироваться с малайцами, что позволило бы устранить расовые
различия. Тем не менее, сокращение экономического неравенства между расовыми
общинами было мерой вполне осуществимой и приемлемой, при условии, что это
позволило бы внести вклад в уменьшение напряженности между ними.
Даже в расово однородном обществе классовые различия ведут к
возникновению напряженности и противоречий. Например, рабочий класс в
странах Запада исторически рассматривал себя в качестве непримиримого
противника имущих классов и капиталистов. Именно это привело к созданию
коммунистической и социалистической идеологии. По сей день рабочий класс в
Европе имеет свои политические партии, которые находятся в оппозиции по
отношению к "консервативным" партиям, выражающим интересы богатых. Зачастую,
классовая борьба приобретает насильственные формы и ведет к гражданской
войне. Большевистская, или коммунистическая, революция в России в 1917 году
привела к гибели миллионов людей, которые принадлежали к одной этнической
группе, но к различным классам.
До начала осуществления НЭПа всем было ясно, что малайцы в Малайзии в
массе своей бедны, а китайцы - намного богаче. Этнические различия всегда
приводили к конфликтам в любом обществе, но когда этнические различия
усугубляются классовыми противоречиями, когда представители одной расы
бедны, а другой - богаты, вероятность возникновения насильственного
конфликта значительно возрастает. Именно такой и была ситуация в Малайзии до
1969 года, и нет сомнений в том, что это в значительной степени было
причиной столкновений, последовавших за выборами в мае 1969 года.
Поначалу было предложено и осуществлено несколько незначительных
мероприятий, направленных на расширение участия малайцев в сфере бизнеса. К
примеру, как только прекратились беспорядки, во многих районах Куала-Лумпура
были построены киоски, чтобы помочь малайцам развивать розничную торговлю.
Чтобы помочь малайцам заняться мелким бизнесом, им выделялись лицензии на
ведение лоточной торговли и других видов предпринимательской деятельности.
Тем не менее, было очевидно, что подобный постепенный подход не решит
проблему ликвидации экономического неравенства между малайцами и
представителями других общин. Необходимо было принять куда более масштабные
меры, и как можно скорее.
НОС поручил значительному числу малайских официальных лиц и партийных
активистов изучить эту проблему и подготовить решение, которое позволило бы
сократить экономическое неравенство между малайцами и немалайцами. Ими была
предложена Новая экономическая политика, предусматривавшая решение двуединой
задачи: ликвидация бедности населения независимо от расовой принадлежности;
ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности.
Очевидно, что НЭП преследовал не только экономические, но и политические
цели. Эта политика была сформулирована с целью обеспечения поддержки
представителями всех рас, она ставила своей целью возрождение
малайско-китайского политического сотрудничества в частности, и
восстановление расовой гармонии в целом.
Для достижения этих целей малайские политики, поддерживавшие тесные
контакты с китайскими руководителями, потратили немало времени, разъясняя им
замысел и возможные последствия НЭПа для малайцев и немалайцев. Особо
подчеркивался тот факт, что ликвидация бедности должна была осуществляться
независимо от расовой принадлежности. Это означало, что НЭП проводился не
только в интересах малайцев и иных коренных жителей, но и в интересах
представителей других рас, населявших Малайзию. Другой аспект НЭПа, на
который обращалось особое внимание немалайцев, заключался в том, что эта
политика не предусматривала проведения экспроприации их собственности.
Перераспределение национального богатства в пользу малайцев должно было
осуществляться за счет вновь созданных материальных благ. Следовало
увеличить общие размеры экономического пирога, тогда малайцы получили бы
свою долю за счет этого прироста. Указывалось также и на то, что, хотя
малайцы составляли 56% населения Малайзии, их долю в национальном богатстве
страны планировалось довести только до 30%, а доля немалайцев должна была
увеличиться до 40%.
В 1970 году в Малайзии существовало как бы две экономики: традиционная
и современная. В тот период в стране практически отсутствовала
обрабатывающая промышленность, так что современная экономика состояла только
из больших плантаций и шахт по добыче олова, которыми, в основном, владели
иностранцы. Малайцы должны были получить свою долю в современном секторе
экономики, ибо они не смогли бы разбогатеть, занимаясь традиционными видами
деятельности: выращиванием риса на небольших участках земли и рыболовством.
На деле, эти виды деятельности навсегда обрекали их на жизнь в нищете. Не
обеспечив участия малайцев в современном секторе экономики гарантировать
выделение малайцам и другим коренным жителям страны предусмотренной НЭПом
30%-ой доли национального богатства страны было невозможно. В тот период,
когда формулировалась Новая экономическая политика, масштабность и сложность
этой задачи не были оценены по достоинству.
Определившись с сущностью политики, ее целями и задачами, разъяснив эту
политику и добившись ее поддержки, практически, всеми без исключения, в том
числе и большинством немалайцев, оставалось "только" провести ее в жизнь.
Несмотря на то, что цели и задачи этой политики были приемлемы для
представителей всех рас, ее непродуманное осуществление могло привести к
возникновению политических проблем и разжиганию межрасовой вражды.
Как уже указывалось, НЭП был в такой же степени политическим
инструментом, как и программой социально-экономического переустройства
общества. Осуществление этой политики началось в 1971 году, она была
рассчитана на 20 лет. На протяжении этого периода времени нельзя было
допускать, чтобы политические процессы в Малайзии развивались сами по себе.
Руководители НОС вполне отдавали себе отчет в том, что, если политическая
ситуация не будет благоприятствовать осуществлению НЭПа, то цели этой
политики никогда не будут достигнуты. Поэтому на протяжении всего
двадцатилетнего периода политической ситуацией в стране необходимо было
управлять так, чтобы она способствовала успешному осуществлению НЭПа.
Политическая нестабильность в этот период не только подорвала бы ход
осуществления этой программы, но и не позволила бы экономике расти. Проще
говоря, в стране просто не были бы созданы те материальные блага, которые
можно было бы перераспределить.
Поэтому, несмотря на то, что Новая экономическая политика была
сформулирована в условиях чрезвычайного положения, когда страной управляли
правительство и НОС, политическая сфера не была оставлена без внимания.
Лидеры ОМНО решили расширить рамки Альянса и консолидировать его. МКА и МИК
продолжали оставаться его членами, как и партии из штатов Саравак и Сабах,
которые присоединились к Альянсу, когда эти штаты вошли в состав Малайзии в
1963 году. ОМНО убедила партию Геракан, которая победила на выборах в штате
Пинанг, поменьше заниматься политикой, а побольше - проблемами развития
страны, и присоединиться к Альянсу. За ней последовали ИПМ, которая
контролировала штат Келантан, и НПП, которая располагала значительным
влиянием в штате Перак и почти что договорилась об объединении с ИПМ, или
ПМИП, как стала называть себя эта партия, о формировании правительства этого
штата. Объединенная народная партия Саравака (Sarawak United People's Party)
также присоединалась к Альянсу, что позволило стабилизировать неспокойную
политическую обстановку в этом штате.
Значительно расширивший свои рамки Альянс был переименован в
Национальный фронт, а лидерам партий ИПМ, НПП и Геракан были предложены
министерские портфели. Только Партия Демократического Действия (ПДД -
Democratic Action Party) не вошла в состав правительства, но
воспрепятствовать сотрудничеству партий в новом правительстве Национального
фронта ей было не по силам. А уровень этого сотрудничества был критически
важен для осуществления правительством запланированной программы
экономических реформ в рамках НЭПа, предусматривавшей проведение политики
позитивной дискриминации.
После того как большинство тех, кто в 1969 году первоначально находился
в стане наших критиков, вошло в Национальный фронт с намерением принимать
участие в работе правительства, политиканство, особенно межпартийные склоки
во вновь собравшемся парламенте, пошло на спад. Это позволило в течение двух
лет распустить НОС. Предсказания о том, что расовые беспорядки станут
регулярным явлением в мультирасовой Малайзии, и что годовщина 13 мая будет
вновь и вновь сопровождаться кровопролитием, оказались беспочвенными.
Беспорядки и насилие подобные тем, что имели место в 1969 году, никогда
больше не повторились. Опасения и подозрения, существовавшие между
представителями различных рас, быстро улетучились, что позволило обеспечить
безопасность и свободу передвижения для всех и каждого, как в городах, так и
в сельской местности.
Часто забывают, что в мае 1969 года НОС сумел не допустить
распространения расовых беспорядков за пределы Куала-Лумпура, на остальной
территории страны сохранялось спокойствие. Китайцы и малайцы занимались
своими делами, не опасаясь нападений, даже в тех районах, где большинство
населения принадлежало к другой расе. В сельских районах, где жили в
основном малайцы, немногие проживавшие там китайцы продолжали работать и
заниматься коммерцией в условиях полной безопасности. В городских районах,
где большинство жителей составляли китайцы, малайцы всегда чувствовали себя
в полной безопасности. Вполне очевидно, что подавляющее большинство
населения Малайзии не участвовало в расовых конфликтах и беспорядках..
Когда в феврале 1971 был вновь созван парламент, НОС передал бразды
правления правительству Национального фронта, которое включало новых
министров от партий Геракан, ИПМ и НПП. Правительство Национального фронта
уже обеспечило поддержку НЭПу со стороны Национального совещательного
совета. Когда Новая экономическая политика была представлена на рассмотрение
парламента, то после некоторых дебатов и критики со стороны оппозиции,
состоявшей, практически, исключительно из представителей ПДД, она была
одобрена.
Прогресс, достигнутый в превращении мультирасового Альянса,
находившегося на грани краха, в новый и более широкий союз, включавший
большинство оппозиционных партий, был замечательным достижением малайских
лидеров. Прежде всего, он являлся заслугой премьер-министра Тун Абдул
Разака, которому удалось преодолеть возражения со стороны МКА по поводу
включения в состав Альянса еще одной китайской партии - Геракан, что
подрывало позиции МКА в правительстве. Ему также пришлось убедить ОМНО
смириться с включением в состав Национального фронта еще одной малайской
партии - ИПМ, что неизбежно подрывало позиции ОМНО в малайских избирательных
округах. Как оказалось, худшие опасения лидеров ОМНО по поводу включения ИПМ
в состав Национального фронта оправдались, и в 1977 году ИПМ исключили из
его состава.
Тем не менее, компромисс по поводу включения некоторых партий в
Национальный фронт был необходим, чтобы нация смогла сконцентрироваться на
решении проблем обеспечения экономического роста и перераспределения
национального богатства между представителями различных рас. Все политики
проявили стремление подчинить интересы партийной политики интересам
государства в целом. С формированием правительства Национального фронта были
созданы политические условия для осуществления НЭПа.
Сотрудничество между партиями, входившими в Национальный фронт в ранние
годы его существования, было наполнено реальным содержанием: ни в
парламенте, ни в правительстве не велись ожесточенные препирательства. Члены
законодательных собраний штатов, включая штат Келантан, где большинство
принадлежало ИПМ, успешно работали как члены "команды" Национального фронта.
ОМНО и ИПМ смогли наладить совместную работу даже на низовом уровне.
Наладить сотрудничество между МКА и партией Геракан оказалось нелегко, но
это не оказало серьезного влияния на эффективность Национального фронта как
политической коалиции и дееспособность созданного ею правительства ни на
уровне штатов, ни на федеральном уровне. Поскольку большинство политических
партий Малайзии вошло в состав Национального фронта, правительство
располагало в парламенте большинством более чем в две трети голосов, что
позволило ему добиться принятия парламентом необходимого законодательства и
создать разнообразные органы, необходимые для воплощения НЭПа в жизнь.
Возвращаясь к сказанному ранее, следует отметить, что ошибки в
осуществлении НЭПа могли привести к возникновению политических проблем и
способствовать разжиганию межрасовой розни. Чтобы добиться намеченного НЭПом
увеличения доли малайцев в национальном богатстве страны до 30%,
существовало множество различных способов, но не все они были приемлемы для
представителей всех рас, населявших Малайзию. Чтобы не увязнуть в решении
политических вопросов, следовало тщательно проанализировать меры по
осуществлению НЭПа, с тем, чтобы обеспечить полную поддержку со стороны всех
расовых общин и представлявших их политических партий.
Суть коммунизма и социализма заключалась в проведении экономических
реформ, направленных, в первую очередь, на создание общества, которое было
бы более справедливым в экономическом и политическом плане. И при
социализме, и при коммунизме проводилась экспроприация собственности имущих
классов с целью ее передачи неимущим классам, что, естественно, вело к
возникновению недовольства среди представителей имущих классов даже в тех
случаях, когда им выплачивалась компенсация за экспроприированное имущество.
Коммунисты даже не пытались представить экспроприацию делом справедливым,
они просто убивали представителей имущих классов или насильственно лишали их
собственности, чтобы передать ее государству. И в том, и в другом случае не
удалось добиться ни политической гармонии, ни всеобщего благосостояния.
Поэтому, в конце концов, обе идеологии утратили поддержку среди населения и
были отвергнуты, а провозглашенная ими цель создания лучшего общества
потерпела крах.
Американская система позитивной дискриминации была и остается более
справедливым подходом, хотя слишком многие представители имущих классов
отвергали ее философию, считая несправедливым предоставление льгот
представителям определенных слоев населения: неграм и американцам испанского
происхождения, которые, в силу исторических причин, оказались в
неблагоприятном положении. В подобной ситуации попытки представителей имущих
классов прикрыться ложным толкованием принципа всеобщего равенства перед
законом выглядят крайне эгоистично. Они просто игнорируют тот факт, что
закон всегда был дискриминационным по своей сути и, к примеру, создавал
неравные условия в сфере налогообложения для бедных и богатых. В стране, где
негры и американцы испанского происхождения всегда подвергались
дискриминации, просто возмутительно доказывать, что позитивная
дискриминация, направленная на исправление последствий дискриминации,
допущенной по отношению к ним в прошлом, является несправедливой и
противоречит требованиям Конституции.
Как это ни возмутительно, будущее позитивной дискриминации в США
является неопределенным, что ведет к сохранению общества, в котором различия
между неграми и американцами испанского происхождения с одной стороны, и
белыми - с другой, продолжают сохраняться. Во всех сферах экономики негры и
американцы испанского происхождения продолжают занимать подчиненное
положение по отношению к белым, и существует вероятность того, что так будет
всегда. Вполне возможно, что в будущем это неравенство только усилится.
Новая экономическая политика включала гарантии того, что ее
осуществление не приведет к перераспределению собственности богатых в пользу
неимущих. Но раз уж правительство отказалось от использования методов Робин
Гуда, то необходимо было решить, как именно создавать то новое богатство,
которое мы собирались распределить между неимущими. Если бы новые
материальные блага по-прежнему создавались немалайцами, которые находились в
более благоприятном положении, то увеличение доли малайцев в национальном
богатстве до 30% все равно являлось бы экспроприацией в той или иной форме.
Кроме того, если бы мы просто разделили национальное богатство, отдав 30%
малайцам, а 70% - немалайцам, то это не устранило бы неравенство, а
увековечило бы его. Национальное богатство должно было создаваться
совместными усилиями не только малайцев и немалайцев, но также и
правительства, причем во многих случаях малайцы должны были бы получить куда
больше, чем 30%.
Мы шли путем проб и ошибок, ошибки были частыми и грубыми. Когда
правительство выделяло акции малайцам, это вело к тому, что большинство из
них продавало эти акции немалайцам, чтобы уплатить долги и получить легкую
прибыль. Если бы мы использовали только этот метод, то неравенство не только
не удалось бы ликвидировать, а, напротив, оно бы только усилилось.
Правительствам штатов были даны указания учредить ГКЭР, которым был
предоставлен статус малайских компаний. Они были наделены правом создавать
крупные коммерческие предприятия, обычно путем выделения правительственных
фондов, земли и участков леса для заготовки древесины. Им также выделялись
предназначавшиеся малайцам акции новых и расширявших свой бизнес компаний.
Подобный статус был предоставлен и другим государственным организациям,
которые использовали похожую стратегию. Было создано значительное число
корпораций и агентств, которые, в свою очередь, создавали дочерние компании
и совместные предприятия. Эти методы были политически приемлемы, но они не
слишком способствовали достижению целей НЭПа. Практически все эти
государственные агентства и корпорации работали плохо и несли значительные
убытки, растрачивая выделенные государством средства. Доля малайцев в
национальном богатстве страны увеличилась, но их реальное участие в
управлении бизнесом оставалось минимальным.
Затем правительство сделало упор на организацию инвестиционных фондов,
чтобы распределять выделявшиеся малайцам акции крупных компаний среди
максимального числа малайцев, в то же самое время, не позволяя им продавать
свои акции немалайцам с целью наживы. Акции инвестиционных фондов нельзя
было продать кому угодно, если же собственник акций хотел их реализовать, то
их скупали управляющие инвестиционными фондами. Таким образом, акции,
выделенные малайцам, оставались во владении инвестиционных фондов и могли
быть проданы только покупателям-малайцам.
Создание НАК для управления инвестиционными фондами оказалось весьма
успешным начинанием, за которым последовало создание других инвестиционных
фондов. На сегодняшний день уже более пяти миллионов малайцев инвестировали
свои средства в приобретение акций и являются акционерами различных
инвестиционных фондов, управляемых НАК, которая является крупнейшим
инвестиционным фондом в мире. (Прим. пер.: возможно, с точки зрения числа
акционеров так оно и есть, но с точки зрения стоимости управляемых активов
НАК значительно уступает американским инвестиционным и пенсионным фондам).
Правительства штатов также создали подобные инвестиционные фонды, что
позволило увеличить число акционеров, среди которых были люди с различным
уровнем доходов.
Несмотря на то, что создание инвестиционных фондов позволило увеличить
количество акций, остававшихся у малайцев, их реальное участие в управлении
компаниями, акционерами которых они являлись, было минимальным. Это не
позволяло им приобретать навыки управления бизнесом и управленческие знания,
ибо их участие в управлении было слишком пассивным. Лишь немногие
счастливчики, работавшие в инвестиционных фондах, приобрели подобный опыт,
принимая участие в управлении компаниями, акциями которых владели
инвестиционные фонды, в качестве членов советов директоров.
Несмотря на то, что участие малайцев в коммерции и управлении бизнесом
на то время было незначительным, из правительственных корпораций и агентств,
равно как и из инвестиционных фондов, выдвинулось немало способных
руководителей и предпринимателей-малайцев. Они ушли из государственных
органов, чтобы основать свой собственный бизнес. Некоторые из них потерпели
неудачу, но другие вели дела достаточно успешно. Правительство обратило
внимание и на этих предпринимателей, и на достигнутые ими успехи.
Чтобы НЭП оказался успешным в экономическом и политическом плане,
необходимо было, чтобы и малайцы, и немалайцы были пропорционально
представлены среди предпринимателей и владельцев крупных компаний. Все
методы, применявшиеся правительством до того времени, не давали результатов
в деле создания прослойки крупных бизнесменов-малайцев. Поэтому появление
новых предпринимателей-малайцев создало предпосылки для развития крупных
малайских компаний, которые по своим размерам были бы сравнимы с компаниями,
принадлежавшими немалайцам.
Правительство решило использовать глобальную тенденцию приватизации
госимущества, чтобы создать условия для развития бизнеса тем
предпринимателям-малайцам, которые смогли себя зарекомендовать
соответствующим образом. Эта стратегия оказалась успешной сверх всяких
ожиданий. В ходе приватизации возникли огромные, весьма успешно работавшие
малайские конгломераты. Эти компании смогли развиваться, опираясь на
собственные силы, практически без поддержки со стороны правительства.
Сегодня они пользуются хорошей репутацией в мире, инвестируют за рубежом,
приобретая иностранные компании, которыми успешно управляют.
С появлением преуспевающих малайских предпринимателей и руководителей
крупных компаний они оказались представлены практически во всех сферах
экономики. Вторая задача НЭПа - ликвидация расовой монополии на отдельные
виды экономической деятельности - была выполнена. Первая задача,
заключавшаяся в ликвидации бедности среди населения независимо от расовой
принадлежности, также была выполнена, что подтверждается отсутствием
безработицы в стране. Экономические причины политической нестабильности в
мультирасовом малайзийском обществе были, в основном, ликвидированы.
Малайзия представляет собой образец успешного решения политических
проблем. Есть не так уж много примеров того, как странам с многонациональным
населением удавалось добиться стабильности и процветания, и, до определенной
степени, расовой гармонии. Как указывалось ранее, ожидавшийся вслед за
расовыми беспорядками, имевшими место в мае 1969 года, раскол Альянса, не
произошел. Вместо этого, Альянс расширил свои рамки и превратился в
Национальный фронт, членами которого стали политические партии, которые до
1969 года находились в оппозиции.
Правда, ИПМ вышла из Альянса, но на то были не расовые или
экономические причины. ИПМ использовала свое участие в правительстве
Национального фронта, чтобы расширить свое влияние за счет ОМНО.
Одновременно, в штате Келантан шла борьба внутри самой ИПМ. В конце концов,
в 1977 году партия была исключена из Национального фронта. На следующих
всеобщих выборах ИПМ проиграла ОМНО в штате Келантан. ИПМ удалось снова
победить ОМНО в штате Келантан только в 1990 году, после того как диссиденты
из ОМНО создали новую партию под названием "Дух 46-ти" (Semangat 46) и
сформировали предвыборный альянс с ИПМ. Создание партии "Дух 46-ти", как и
выход ИПМ из Национального фронта, было обусловлено не расовыми или
экономическими причинами, а динамикой внутренней борьбы за власть.
Несмотря на политические маневры отдельных партий и политиков,
реализация НЭПа продолжалась. Действительно, оппозиционеры-немалайцы
постоянно пытались возбудить недовольство НЭПом среди немалайцев и даже
среди малайцев. Тем не менее, поскольку все жители страны пользовались
благами, которые принесло экономическое процветание, люди не были настроены
заниматься политиканством вокруг НЭПа. Немалайцы ничего не потеряли в
результате проведения НЭПа, напротив, в результате высоких темпов
экономического роста в стране их благосостояние повысилось.
ИПМ и "Дух 46-ти" пытались доказать, что правительство обмануло
малайцев, что осуществление НЭПа принесло наибольшую пользу немалайцам. Тем
не менее, уровень жизни малайцев, в результате быстрого роста экономики
страны, значительно повысился. В стране была обеспечена полная занятость
населения, значительно выросли доходы, было обеспечено участие малайцев во
всех сферах экономики, на всех ее уровнях. Поэтому они просто отказывались
верить, что НЭП не принес им никакой пользы.
Тем не менее, к декабрю 1990 года, сроку окончания НЭПа, его
количественные и качественные рубежи не были достигнуты. В количественном
плане малайцы (индивидуумы и имевшие соответствующий статус организации)
приобрели только 20%-ую долю в сфере крупного бизнеса. В качественном плане
их участие в экономической сфере, в основном, было неудовлетворительным.
Оценивая достижения НЭПа, следует принимать во внимание и результаты
проведения Политики национального развития, осуществление которой было
начато незадолго до окончания НЭПа.
ПНР включала в себя элементы НЭПа, и во многих аспектах являлась его
продолжением, но в ее рамках упор больше делался на качественные, а не на
количественные показатели. Действительно, в значительной мере,
действительное расширение участия малайцев в сфере экономики было достигнуто
благодаря упору на качество в рамках ПНР. Тем не менее, если бы не
достижения НЭПа, на основе которых строилась ПНР, ее осуществление никогда
не привело бы к таким успехам. ПНР также была хорошо воспринята всеми
расовыми общинами Малайзии, ситуация в стране оставалась стабильной,
экономический рост продолжался. С 1987 по 1996 год средние темпы роста
экономики Малайзии составили 8%, уровень инфляции оставался низким. Успехи,
достигнутые в ходе осуществления ПНР, обеспечили Народному фронту,
состоявшему из представителей всех рас, поддержку со стороны народа: в 1995
году Национальный фронт победил на выборах с наибольшим отрывом в своей
истории.
Политически, сегодняшняя Малайзия намного стабильнее, чем многие страны
с этнически однородным населением. Теперь мы воспринимаем это как нечто само
собой разумеющееся, но не стоит забывать, что в прошлом расовые конфликты
происходили в Малайзии нередко. Существующую расовую гармонию и политическую
стабильность не следует воспринимать как данность. Если мы хотим, чтобы
страна продолжала оставаться стабильной и процветающей, нам следует не
забывать о необходимости поддержания баланса интересов и равенства в
отношениях между различными расами.
В вопросах межрасовых отношений, в решении проблем преодоления
неравенства между расами необходимо всегда проявлять деликатность. День,
когда удастся полностью преодолеть все существующие различия между расами,
когда каждый человек, независимо от его расовой принадлежности, будет
чувствовать уверенность в сохранении и приумножении принадлежащей ему доли
национального богатства, наступит. Когда этот день придет, расовые проблемы
утратят свою политическую актуальность, и политическая жизнь в Малайзии,
возможно, будет фокусироваться на вопросах идеологии, отношений между
классами, а не на проблемах межрасовых отношений.
ГЛАВА 3. НЭП и практика позитивной дискриминации.
"Невозможно отыскать дела столь дурного либо столь добродетельного,
чтобы сделать его неприемлемым для англичан. Нет лишь такого дела, делая
которое англичане были бы неправы, - ведь они занимаются любым делом, следуя
принципам. Они воюют с вами, следуя принципу патриотизма, грабят вас, следуя
принципам коммерции, порабощают вас, следуя имперским принципам".
(Джордж Бернард Шоу, 1856-1950)
Когда правительство приступало к осуществлению НЭПа, пытаясь
ликвидировать бедность независимо от расовой принадлежности и расовую
монополию на отдельные виды экономической деятельности, никто не слышал, по
крайней мере, в Малайзии, о позитивной дискриминации. Уже в период
осуществления НЭПа мы узнали о существовании такой практики в США, где она
была направлена на уменьшение экономического неравенства между черными
американцами и американцами испанского происхождения, с одной стороны, и
белыми жителями страны, - с другой.
Очевидно, в США осознали, что чернокожие американцы и американцы
испанского происхождения жили намного хуже белых американцев. Чернокожие
американцы и американцы испанского происхождения были бедны и, в основном,
выполняли низкооплачиваемую работу. Мало кто из них имел профессиональную
квалификацию либо хорошую специальность. Их подвергали дискриминации по
расовому и этническому признакам, у них не было доступа к образованию и
профессиональной подготовке, что ограничивало их социальную мобильность.
Тем не менее, ни негры, ни американцы испанского происхождения не
являлись врожденно неспособными к приобретению знаний и профессиональных
навыков, которые позволили бы им подняться вверх по ступеням
социально-экономической пирамиды. Возможно, сложившаяся в их среде
субкультура не способствовала приобретению знаний и профессиональных
навыков, но это не являлось непреодолимым препятствием. Решительные усилия
по преодолению этих культурных барьеров, наряду с созданием необходимых
условий и предоставлением льгот, вполне могли бы изменить их и сделать их не
менее способными людьми, чем белые жители США. Если бы подобные меры были
приняты, то эти группы населения вполне могли бы, наряду с остальными
гражданами США, использовать те многочисленные возможности, которые имеются
в этой стране, и на деле осуществить "американскую мечту". При этом усилия,
направленные на достижение этой цели, должны были включать в себя и практику
позитивной дискриминации по отношению к неграм и американцам испанского
происхождения. Подобная дискриминация позволила бы исправить
несправедливость, допускавшуюся по отношению к ним в прошлом, восполнить
нанесенный ущерб и вернуть этим людям то место в обществе, которое они
заслуживают.
Если та группа населения, которая уже находится впереди остальных,
будет получать со стороны государства такую же помощь и поддержку, как и те
группы населения, которые отстают, это позволит ей вырваться вперед еще
сильнее, и разрыв между этой группой и остальными увеличится. В результате,
различия между ними так никогда и не будут преодолены. Позитивная
дискриминация в отношении негров и американцев испанского происхождения не
может рассматриваться как дискриминация белых. Поколения чернокожих
американцев страдали от дискриминации и несправедливого отношения со стороны
белых. Рабство в Америке давно отменено и, по крайней мере, по Конституции,
черные имеют те же права, что и белые. Тем не менее, даже сегодня белые не
вполне справедливо относятся к черным, имеются многочисленные случаи плохого
обращения с неграми со стороны белых, например, печально известные действия
полиции Лос-Анджелеса, состоящей преимущественно из белых. Но даже если
отношение к неграм и стало лучше, тот факт, что в прошлом негры были рабами,
а также бытующие предрассудки по отношению к американцам испанского
происхождения, поставили эти группы населения в весьма незавидное положение
в американском обществе. А улучшить свое положение в обществе самостоятельно
они не в состоянии, потому что у них отсутствуют средства к этому, как в
силу их бедности, так и ввиду продолжающейся дискриминации по отношению к
ним.
Исторически, труд негров-рабов был, по крайней мере, одним из
источников сегодняшнего высокого уровня жизни белого населения США. Тем, что
белые имеют сегодня, включая их привилегированное положение по отношению к
неграм и американцам испанского происхождения, они, по крайней мере
частично, обязаны унаследованному нечестно нажитому имуществу своих предков.
Это не зависит от того, имели ли их предки чернокожих рабов, относились ли
они несправедливо к американцам испанского происхождения, или нет. Труд
чернокожих рабов на Юге США, а позднее - дешевый труд чернокожих американцев
на Севере США, если и не полностью, то хотя бы частично, заложил фундамент
сегодняшнего процветания Америки. Часть того, чем пользуются сегодня белые
американцы, была создана потом и слезами чернокожих рабов, а также негров,
освобожденных от рабства в 1863 году. Не следует забывать, что и после
отмены рабства черных все еще продолжали эксплуатировать на протяжении
длительного времени.
Поэтому дискриминация в пользу негров США не должна рассматриваться как
чрезмерная или неоправданная. Это просто попытка исправить сложившееся
положение, а отнюдь не поставить чернокожих жителей страны в
привилегированное отношение по сравнению с белыми, иначе в какой-либо
позитивной дискриминации просто не было бы нужды. В этом суть позитивной
дискриминации в США: она является попыткой преодолеть последствия той
несправедливости, которая совершалась в прошлом: порабощения чернокожих
жителей, десятилетий предубежденного отношения к ним, а также, в недавнем
прошлом, - и к американцам испанского происхождения. В некоторых случаях
цель оправдывает средства, поэтому отвергнуть эти средства, позволив
несправедливости совершатся и впредь, означало бы просто отстаивать принципы
в ущерб здравому смыслу и политической целесообразности.
Попытки некоторых лиц доказать, что позитивная дискриминация по
расовому принципу противоречит Конституции США, являются безосновательными.
Во-первых, Конституция - не Божьи заповеди, а попытка простых смертных
добиться хоть какой-то справедливости в несправедливом мире. Человеческие
понятия о справедливости никогда не были идеальными, потому что в каждый
исторический период идеалом справедливости считался устоявшийся порядок
вещей. Например, в период существования рабства общество искренне верило,
что рабство являлось нормальным и справедливым. Считалось, что некоторые
люди должны занимать господствующее положение по отношению к другим людям и
имели право владеть и управлять ими. В рамках демократической системы,
существовавшей в Древней Греции, считалось, что власть может принадлежать
лишь избранным, а рабы, женщины и те граждане, которые не имели земли, были
за рамками политики. Это считалось совершенно правильным и абсолютно
справедливым.
В Великобритании женщины получили избирательные права только после
окончания Первой мировой войны. А ведь до того, как во время войны женщины
показали пример самоотверженной работы, до того, как они развернули движение
за предоставление женщинам избирательных прав, британские политики,
принадлежавшие ко всем частям политического спектра, считали, что у женщин
не было оснований выдвигать подобные требования. Всеобщее избирательное
право вообще является сравнительно новым феноменом, настолько новым, что,
например, в Швейцарии женщины получили право голосовать всего 20 лет назад.
Так что эволюция понятий о правах человека продолжается.
Так как в прошлом лишение прав определенных групп населения считалось
справедливым, то и предоставление особых прав и привилегий другим группам
населения также рассматривалось как справедливое и правильное. Ярким
примером наличия подобных привилегий у определенных групп населения было
предоставление права участия в работе органов власти только землевладельцам.
В результате, политическая система общества приходила в расстройство. В
качестве реакции на подобную несправедливость другие группы населения
пытались изменить ситуацию либо путем революции, либо путем конституционных
реформ. В некоторых случаях, маятник социальных изменений качался слишком
далеко, и тогда привилегированные слои населения лишались своих прав, а
обездоленные - получали избыточные права.
Было время, когда промышленные и сельскохозяйственные рабочие были
бесправны и безжалостно эксплуатировались феодальными, а позднее, -
капиталистическими "хозяевами". Рабочие долго и мужественно боролись за
более справедливое к себе отношение и, в конце концов, добились успеха путем
забастовочной борьбы и объединения в профессиональные союзы. По мере того,
как профсоюзы росли и объединялись, силы рабочих значительно возрастали.
Объединившись, рабочие превратились из угнетаемой части общества в весьма
влиятельную группу, более мощную, чем работодатели. В результате, понятия о
справедливости были пересмотрены, и вскоре привилегии рабочих стали
рассматриваться как нечто справедливое и нормальное остальными членами
общества, а зачастую, - закреплялись законодательно.
Первоначально, целью любого профсоюза было улучшение условий труда его
членов путем переговоров с работодателем. Но уже с самого начала
профсоюзного движения некоторые интеллектуалы и профсоюзные лидеры,
придерживавшиеся социалистических и коммунистических взглядов, рассматривали
профсоюзы как средство фундаментального переустройства общества. Захватив
власть либо силой оружия, либо в ходе выборов, они, в свою очередь,
подвергали дискриминации своих бывших работодателей. Коммунисты физически
уничтожали тех, кто правил ими ранее, а социалисты национализировали
предприятия и земельную собственность бывших правящих классов. Все это
делалось во имя справедливости. Сегодня мы рассматриваем подобные действия
как несправедливые, но социалисты и коммунисты считали, что они совершали их
в интересах социальной и экономической справедливости. Дискриминация, от
которой выигрывали рабочие, являлась, с их точки зрения, справедливой и
необходимой.
Это отступление было предпринято с целью иллюстрации того факта, что
понятия о справедливости и правосудии не являются ни совершенными, ни
неизменными. То, что считалось честным и справедливым в ту или иную
историческую эпоху, могло рассматриваться как вопиющая несправедливость и
беззаконие в другую эпоху; то, что рассматривается как честное и
справедливое в одном обществе или государстве, вполне может восприниматься
как несправедливость или нечестность в другой стране или обществе. Никто,
нигде и никогда не имеет права настаивать на том, что только исповедуемые им
ценности являются абсолютно правильными и законными. В самом деле, ведь
впоследствии его мнение может измениться. Например, с точки зрения белого
населения, заключение о несоответствии практики позитивной дискриминации
нормам Конституции США, сделанное судом, может казаться справедливым и
честным. С другой стороны, подобную точку зрения можно оспорить и доказать,
что она не является ни честной, ни справедливой. Новая экономическая
политика, которая включала в себя элементы позитивной дискриминации в пользу
малайцев, не рассматривалась в качестве несправедливой большинством
населения Малайзии. Этот подход может показаться несправедливым тем людям на
Западе, которые рассматривают его с точки зрения принятых там понятий о
справедливости. Тем не менее, НЭП был призван устранить несправедливость,
являвшуюся результатом политики, проводившейся в Малайзии в прошлом.
Чтобы понять суть НЭПа, следует окинуть взглядом историю Малайзии,
вплоть до того времени, когда Малайя, как когда-то называлась наша страна,
фактически, являлась колонией Великобритании. В тот период в США
существовало рабство, и миллионы африканцев были схвачены, в ужасающих
условиях перевезены в Северную Америку и проданы там в рабство, как
животные. Англичане в Малайе даже не пытались наладить сотрудничество с
малайцами и другими коренными народами, и уж тем более не прикладывали
никаких особых усилий, чтобы дать им образование или профессиональную
подготовку. Поэтому малайцы не могли участвовать в работе колониальной
администрации или коммерческой деятельности, которую вела Ост-Индийская
Компания (East India Company), а позднее, - британские торговые дома. Не
удивительно, что малайцы не сотрудничали в полной мере со своими
колониальными хозяевами, предпочитая вести традиционный образ жизни, как и
подобало "сыновьям земли", составлявшим коренное население малайских
государств. В Северную Америку англичане завезли африканских рабов, чтобы
обеспечить рабочей силой плантации и фермы; в малайские государства они
завозили законтрактованных индийских рабочих для работы на каучуковых
плантациях. Позднее, когда возникла нужда в клерках и других
неквалифицированных служащих для работы в правительстве, британских торговых
компаниях, на шахтах и плантациях, англичане дополнительно завезли индусов и
тамилов с острова Цейлон. Англичане не намеревались селиться в малайских
государствах, как в Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке, возможно, их
удерживал от этого наш тропический климат. Поэтому они поощряли иммиграцию
рабочих из Китая для работы на шахтах, а также для создания сопутствующей
коммерческой инфраструктуры, к примеру, сети розничной торговли.
В пяти малайских государствах, не входивших в состав Федерации,
султанам удалось убедить англичан принимать малайцев на работу в
правительственные органы, что позволило убедительно продемонстрировать, что
малайцев вполне можно было подготовить, по крайней мере, для выполнения
административных и канцелярских функций. Но в органах колониальной
администрации Федерации малайских штатов и Стрейтс-Сетлментс малайцы
работали, практически, только шоферами и курьерами. (Прим. авт. :Малайские
штаты, входившие в Федерацию: Селангор, Перак, Негри-Сембилан и Паханг, -
были сведены вместе в федерацию британских протекторатов в 1896 году, и
реальная власть в этих государствах принадлежала британскому
генерал-резиденту. Малайские штаты, которые не входили в Федерацию: Джохор
(Johor), Кедах, Перлис (Perlis), Тренгану (Terengganu) и Келантан, -
оставались вне рамок этой колониальной Федерации, хотя к 1914 они попали под
прямое влияние англичан.)
Несмотря на то, что в стране имелось несколько правительственных школ
для неевропейского населения, студентов-малайцев в них было куда меньше, чем
студентов-немалайцев. Китайцы и индусы придавали образованию детей куда
больше внимания, чем малайцы, многие из которых неохотно посылали на учебу
своих детей, которые помогали им в поле и по дому. Большинство малайских
мальчиков получало лишь начальное образование, а большинство малайских
девочек вообще не посещало школу. Уровень обучения в правительственных
школах для малайцев всегда был очень и очень низким, подготовка учителей -
плохой, а их профессиональная квалификация - невысокой. Кроме того, малайцы
подозрительно относились к школам, основанным иностранцами, в которых не
изучался Коран. В школах, основанных различными христианскими миссиями,
малайцы-мусульмане активно подвергались дискриминации.
Объективности ради, там, где дело касалось выделения стипендий,
англичане проводили дискриминационную политику и против тех немалайцев,
которые не являлись христианами. Изучение Святого Писания являлось одним из
обязательных предметов для всех студентов, посещавших школы при христианских
миссиях. В рамках британской колониальной политики сыновья малайских
аристократов и члены малайских королевских семей направлялись для получения
образования в Англию. Мало кто из них получил действительно ценные
университетские дипломы, зато многие в ходе обучения оторвались от своих
культурных корней. Они пытались, насколько это было возможно, воспринять
британский и европейский образ жизни.
В штатах Саравак и Северном Британском Борнео (ныне штат Сабах), при
христианских миссиях действовали школы, которые активно занимались
обращением населения в христианскую веру. Хотя это и позволяло коренным
жителям немалайского происхождения, которые не являлись мусульманами,
получить какое-то начальное образование, англичане не прилагали каких-либо
усилий, чтобы дать малайцам среднее или университетское образование. В
результате, ко времени провозглашения независимости успехи коренных жителей
штатов Саравак и Сабах в сфере образования были еще скромнее, чем у малайцев
с Малайского полуострова, - людей с университетским образованием среди них
практически не было.
Хотя политика, проводившаяся англичанами по отношению к коренным
жителям Малайи, Саравака и Сабаха, была более тонкой, чем та политика,
которую проводили белые европейские поселенцы по отношению к краснокожим
индейцам Северной Америки, она была столь же дискриминационной. Попытки
англичан призвать на помощь немалайцев в процессе колонизации частично
объяснялись пониманием того, что управлять некоренным населением в чужой для
него стране будет легче, чем местным населением. Немалайцы были поначалу
дезориентированы, они всегда опасались возможной депортации или перспективы
остаться без работы в чужой стране. На родине у них не было хорошей работы,
там они едва сводили концы с концами, уровень жизни в новой стране, был, как
правило, выше. Некоторые из них хотели вернуться обратно, но уже после того,
как накапливали какой-то капитал. Все эти факторы делали пришельцев
послушными, старательными и трудолюбивыми, они не хотели, чтобы колониальные
хозяева отказались от их услуг. В сегодняшней Малайзии мы наблюдаем нечто
похожее среди иностранных рабочих: ими легче управлять, производительность
их труда выше, чем у многих местных работников; они редко жалуются на низкий
уровень заработной платы. Поэтому работодатели обычно предпочитают нанимать
иностранных рабочих, а не местных жителей.
В Малайзии, как и в других британских колониях в Африке и в южной части
Тихого океана, широкое использование труда иммигрантов и законтрактованных
рабочих тормозило развитие коренного населения. Как я уже упоминал, это
являлось формой дискриминации по отношению к малайцам. Поэтому теперь было
оправданно проводить по отношению к ним политику позитивной дискриминации,
чтобы преодолеть негативные последствия дискриминации, имевшей место в
период колониального господства англичан. Некоторые люди утверждают, что
нынешнее поколение не должно искупать или компенсировать последствия
несправедливости, допущенной их предками. Они доказывают, что прошлое - это
прошлое, поэтому если потомки тех людей, которые страдали в прошлом, еще и
сегодня страдают в результате несправедливости, допущенной в прошлом, то это
не является основанием для принятия мер, которые сегодня могут оказаться
дискриминационными по отношению к другим людям. Они говорят, что достаточно
того, что дискриминационная политика, проводившаяся в прошлом, более не
проводится, - тем самым якобы обеспечивается одинаковое ко всем отношение.
Тем не менее, тот ущерб, который был нанесен в прошлом в результате
проведения дискриминационной политики, намного больше того ущерба, который
можно исправить простым отсутствием дискриминации. Даже если сегодня
скрупулезно соблюдается равенство по отношению ко всем людям, те из них, кто
исторически подвергался дискриминации, не смогут извлечь из этого такую же
пользу, как те люди, кто никогда дискриминации не подвергался. Поэтому те,
кто столетиями подвергался дискриминации, будут обречены на то, чтобы и
впредь оставаться в подчиненном положении. В одной из популярных современных
теорий говорится, что наличия одних только "одинаковых правил игры для всех"
("level playing field") недостаточно для создания условий для честной
конкуренции, если силы ее участников изначально неравны. "Одинаковые правила
игры для всех" обеспечат условия для честной конкуренции только тогда, когда
все участники принадлежат к одной лиге, когда их класс примерно одинаков.
Проводившаяся долгие годы дискриминационная политика сказалась не
только на образовании, знаниях и профессиональной квалификации людей. Эта
политика, проводившаяся на протяжении десятилетий и столетий, в течение
которых люди находились за рамками честной конкуренции, не имели возможности
добиться в ней успеха, отразилась и на их менталитете. Люди упали духом, они
потеряли веру в себя, у них развился комплекс неполноценности, они стали
чувствовать себя неспособными делать то, что делали другие люди. Они не
только не могли конкурировать на равных, но, пожалуй, даже утратили всякое к
тому желание.
У малайцев и представителей других коренных народов, населявших
Малайзию, развилось глубокое внутреннее убеждение в том, что существовали
некоторые виды деятельности, к которым они были совершенно неспособны, даже
если бы у них появилась возможность ими заняться. Большинство малайцев было
убеждено в своей врожденной неспособности заниматься коммерцией, они
полагали, что не могут работать методично, считали себя неспособными
заниматься наукой или обращаться с техникой. Их убежденность в отсутствии
способностей доходила до такой степени, что, за исключением европейских
колонизаторов, они приписывали эти навыки исключительно китайцам или
индусам. Если малайцы разговаривали о торговле, то речь всегда шла о
китайских или индийских магазинах, если о ремесле, - то о китайских
ремесленниках, и т.д. В хорошо известной малайской колыбельной ребенка как
бы уговаривают смириться с тем фактом, что магазины принадлежат только
китайцам:
Ты быстрей качай
С края да на край,
И в китайском магазине
Платье покупай.
(Buai laiu-laju
Sampai balik sana
Beh baju baru
Dari kedal Cbina)
Магазин в этой колыбельной - не просто магазин, это непременно
китайский магазин. И действительно, после десятилетий британского правления
малайские магазины исчезли даже в малайских деревнях. За исключением
немногих индийских магазинов, все магазины принадлежали китайцам.
Колонизация страны - это не только физическая оккупация территории или
господство колонизаторов в сфере управления, законодательства и
налогообложения, - это еще и колонизация умов и душ представителей
колонизуемой нации. А когда подобная колонизация сопровождается активной
дискриминацией коренного населения, когда его лишают доступа к получению
образования и профессиональных навыков, когда его отодвигают на обочину
общественной жизни, тогда наносимый колонизацией ущерб является куда более
серьезным. Когда такая колонизация осуществляется на протяжении десятилетий
и столетий, то культура и самый дух народа страшно ослабевают.
Малайцы, которые жили в существовавшем в XV столетии королевстве
Малакка (Melaka), поначалу насмехались над "белыми бенгальцами" (Bengali
Puteb), как они называли португальцев. Это были первые европейцы, с которыми
они вступили в контакт. Те малайцы были гражданами сильного, независимого
государства, которое поддерживало отношения с иноземцами из таких далеких
стран как Индия, Китай и страны Ближнего Востока. В то время Малакка была
крупнейшим торговым центром Востока, центром весьма доходной торговли
пряностями. Малайцы собирали портовые сборы и обеспечивали работу
законодательной системы. Но, в первую очередь, малайцы превосходили другие
народы в сфере торговли. У них была развита сложная система этикета и
обычаев, собственная политическая система, они накопили огромные богатства.
В Малакке и на окружавших ее территориях малайцы были господами и хозяевами,
чей статус был, как минимум, не ниже, а зачастую выше статуса иностранцев.
Затем последовали четыре столетия европейской колонизации, в течение
которых уверенность малайцев в себе и их уважение к самим себе были
уничтожены. Подвергшись физической и моральной колонизации, они смирились со
всем тем, что навязывали им колонизаторы. После португальцев они попали под
власть голландцев, потом англичан, затем японцев. Малайцы сопротивлялись
колонизаторам слабо и спорадически, более не считая себя способными жить
независимо. Они дошли до того, что стали чувствовать себя приниженно по
отношению к кому угодно, включая индусов и китайцев, завезенных в Малайю
англичанами. Конечно, у них еще оставалось чувство того, что страна
принадлежала им, но и только-то. Если бы не их возмущение перспективой
потерять даже это немногое, как явствовало из предложений о создании
Малайского Союза, они могли бы так никогда и не утвердиться в роли хозяев
страны, никогда не добиться независимости. Фактически, после поражения
японцев, малайцы приветствовали возвращение англичан с целью восстановления
статус-кво, сложившегося до начала войны на Тихом океане и японской
оккупации Малайского полуострова.
В период борьбы за независимость малайцы были разделены. Некоторые
представители социальной элиты малайских штатов по-прежнему полагали, что
малайцы не смогут жить в условиях независимости. Они стали слишком зависеть
от своих колониальных господ - англичан, не могли обойтись без китайцев и
индусов, игравших важную роль в экономике. Даже после того, как удалось
добиться независимости, многие малайские лидеры продолжали цепляться за те
старые колониальные ниточки, за которые их дергали. Они не возражали против
того, чтобы страна продолжала рабски следовать в фарватере внешней политики
и оборонной стратегии бывших колониальных господ; считали, что максимум
того, что они могут требовать для себя - это роль пассивных администраторов,
заполнявших вакансии, оставшиеся после отъезда британских колониальных
чиновников. Экономика, коммерция, торговля и профессиональная деятельность
были не для них, в этой сфере должно были продолжать доминировать китайцы и
индусы.
Тем не менее, некоторых малайцев не устраивала независимость, которая
сводилась к смене персонала в органах управления, они хотели восстановить
утраченное национальное достоинство и свою национальную идентичность.
Некоторые из них, разумеется, мечтали о том, чтобы восстановить былую славу
Малакки и других малайских империй прошлого, переделать все, что было
сделано колониальными державами, снова стать хозяевами "земли малайцев"
(Tanah Melayu). Другие считали, что было необходимо смириться с реальностью
- существованием мультирасовой Малайзии. Страна изменилась, та страна,
которая вновь обрела независимость, была уже не старой Малаккой, Кедахом,
Джохор-Риау (Johor-Riau) или любой из малайских империй прошлого. Эта было
совершенно другое государство - федерация малайских государств, население
которых было мультирасовым, политика - демократической, а не феодальной.
Основной проблемой Малайзии было существование социально-экономического
неравенства между расами, которое еще более усугублялось разделением
населения на городское и сельское, а также различиями в религии, культуре и
языке.
Любое исследование фактов прошлого является, по необходимости,
эмпирическим, но это не умаляет значения его выводов. Малайцы, которые
бунтовали в мае 1969 года, не занимались анализом собственной психологии и
исторических корней своих действий, их бунт был выражением чувства страха и
разочарования. Они чувствовали, что те люди, которых они считали своими
партнерами, ради которых они пошли на множество уступок, предали их. После
расовых беспорядков 1969 года малайские лидеры вполне могли бы
потворствовать подобным радикальным взглядам, захватить власть и повести
дело к восстановлению полного и абсолютного господства малайцев в стране.
Они этого не сделали. Вместо этого они решили возместить нанесенный малайцам
ущерб, не ущемляя прав, предоставленных Конституцией страны гражданам
немалайского происхождения.
Тун Абдул Разак и другие малайские руководители решили быстро провести
реструктуризацию экономики с тем, чтобы малайцы получили свою долю
национального богатства страны. Они верили, что в основе проблем лежало
экономическое неравенство, и, если бы это неравенство было ликвидировано, то
малайцы и другие коренные народы могли бы мирно уживаться с немалайцами. Их
цели были не слишком амбициозны, они хотели, чтобы малайцы, которые
составляли 56% населения страны, контролировали только 30% национального
богатства, сосредоточенного в сфере бизнеса. Они смирились с тем, что
китайцы и индусы владели 40% национального богатства. Доля иностранцев, в
основном бывших колониальных господ, должна была уменьшиться с 60% до 30%, а
ведь эти люди разбогатели только благодаря привилегированному доступу к
использованию земли и природных ресурсов страны и вообще не являлись ее
гражданами. Малайские руководители также согласились с тем, что в деле
ликвидации бедности не должно было быть никакой дискриминации по расовому
признаку. В земле, текущей молоком и медом, представители ни одной расы не
должны были бедствовать. Таким образом, была сформулирована Новая
экономическая политика, ставившая целью решение двуединой задачи:
- ликвидация бедности среди населения независимо от расовой
принадлежности;
- ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности.
На деле, НЭП был весьма умеренной формой позитивной дискриминации.
Конечные результаты этой политики были не вполне справедливы по отношению к
малайцам, находившимся в незавидном положении. Только убежденные расисты и
те, кто верит в принципы "победитель получает все" и "каждый - сам за себя"
могли бы считать НЭП несправедливой политикой. В целом, НЭП являлся
воплощением принципа позитивной дискриминации, сформулированного в США,
который в последние годы воплощался с переменным успехом.
Те люди в правительстве, которые занимались планированием и
формулированием политики, не представляли себе, сколь огромной была задача,
за решение которой они взялись. Во-первых, они клятвенно пообещали, что
перераспределение национального богатства не будет осуществляться путем
экспроприации собственности, принадлежавшей представителям других рас, и
наделения ею бедных слоев населения. Общеизвестно, что экспроприация
собственности использовалась коммунистами и социалистами, а коммунизм и
социализм расценивались в течение довольно долгого времени, даже на Западе,
как довольно-таки уважаемые политические учения. Так что идеи и достижения
Новой экономической политики должны рассматриваться с еще большим уважением
на Западе и во всем мире.
Чтобы сделать материальные блага достоянием обездоленных, их надо
откуда-то брать. Люди, занимавшиеся в правительстве планированием, решили,
что их источником должны стать вновь созданные материальные ценности.
Необходимо было увеличить общий размер экономического пирога и из вновь
созданной "порции" выделить малайцам большую долю. В этом случае их
благосостояние росло бы более быстрыми темпами, и малайцы смогли бы догнать
немалайцев. Если бы благосостояние обеих групп населения росло одинаковыми
темпами, то неравенство между ними не только сохранилось бы, но и стало бы
еще больше. В 1970 году на долю малайцев приходилось всего лишь 2.4%
национального богатства страны, из которых 1.6% находилось в собственности
частных лиц, а остальное, - в доверительном управлении. Немалайцы
располагали 34.3% национального богатства. Если бы национальное богатство,
которым владели эти группы населения, увеличилось на 100%, то разрыв в
уровне экономического развития между общинами продолжал бы увеличиваться.
Даже если бы доля малайцев увеличилась на 100%, а некоренных жителей -
только на 10%, то разрыв между ними все равно увеличился бы. При этом
экономика страны в целом росла бы, что, разумеется, было критически важным
фактором успеха НЭПа, но также затрудняло бы увеличение доли малайцев в
национальном богатстве. Кроме того, предусматривалось, что НЭП будет
продолжаться только 20 лет. За это время необходимо было увеличить долю
малайцев в национальном богатстве страны более чем в 12 раз, причем в
условиях, когда размеры экономики страны, которая росла в среднем на 7% в
год, удваивались бы каждые 10 лет.
Провозгласить своей целью увеличение доли малайцев в национальном
богатстве страны было куда легче, чем добиться этого на деле. Дело даже не в
том, что намеченная цель была слишком амбициозной: сама мысль, что люди, не
имевшие ни квалификации, ни опыта коммерческой деятельности, смогут добиться
более высоких темпов роста благосостояния, чем те, кто уже обладал высоким
уровнем квалификации и опытом, казалась нереальной. Как уже упоминалось
ранее, малайцы не только не обладали навыками, необходимыми для ведения
бизнеса, но и сильно страдали от отсутствия уверенности в своих силах. Даже
предоставив малайцам возможности для развития бизнеса и необходимую
государственную поддержку, даже осуществляя политику позитивной
дискриминации, полной уверенности в том, что они смогли бы воспользоваться
этими возможностями и добиться успеха, не было.
К тому же правительство, занимаясь планированием и осуществлением НЭПа,
не имело полной ясности относительно того, как добиться осуществления
поставленных задач. Оно выделяло малайцам правительственные контракты,
лицензии, разрешения на импорт, акции и т.п. безо всякого разбора. Оно
основывало правительственные корпорации, а потом создавало этим корпорациям
условия для ведения бизнеса. Правительство создавало монополии, учреждало
агентства и правительственные органы, которые управлялись правительственными
чиновниками, которые, на самом деле, ничего не понимали в бизнесе. Тем не
менее, некоторые позитивные результаты в плане увеличения доли малайцев в
национальном богатстве страны были достигнуты. Если до начала НЭПа малайцы
владели весьма незначительным числом акций правительственных и частных
акционерных компаний, то с началом осуществления НЭПа акции различных
компаний стали выделяться малайцам, приобретаться ими лично либо теми
учреждениями, которые были основаны правительством, чтобы представлять их
интересы.
По мере того как НЭП набирал обороты, стали использоваться более
изобретательные методы перераспределения национального богатства. Во всех
этих мерах имелась некоторая доля дискриминации в пользу малайцев и других
коренных жителей, каждое такое нововведение являлось шагом на пути к
достижению задач НЭПа. Показательно, что претворение в жизнь НЭПа и
сопутствовавшая этому дискриминация не оказывали негативного влияния на
темпы экономического роста. На деле, рост экономики Малайзии ускорился.
Несмотря на экономический спад в середине 80-ых годов, с 1971 по 1990 год
средние темпы экономического роста составили 7%, что намного превышало темпы
роста населения страны.
Малайцы стали жить куда богаче, доходы выросли практически у каждого
жителя, безработица фактически исчезла, удалось почти полностью
ликвидировать бедность. Несмотря на наличие дискриминации, никто не
чувствовал себя обделенным в результате проведения НЭПа. В стране всего
хватало на всех, - не только местным жителям, но и двум миллионам
иностранных рабочих. И не все они были малооплачиваемыми рабочими, - в
Малайзии нашли работу многие иностранные специалисты и руководители, которые
работали не только в иностранных, но и в местных компаниях.
Даже если НЭП и не был непосредственной причиной роста благосостояния,
то уж во всяком случае, и не препятствовал экономическому подъему страны и
приумножению материальных благ. Оказалось, что позитивная дискриминация не
только способствует перераспределению национального богатства в пользу
обездоленных, но и вполне сочетается с процветанием государства в целом,
включая и тех его граждан, которые не пользуются особыми льготами. Никто в
Малайзии и не помышлял о том, чтобы оспаривать в суде дискриминацию,
допускавшуюся в период НЭПа. Некоторые политики пытались возбудить
недовольство по отношению к НЭПу, но решительная поддержка населением
правительства Национального фронта, которое сформулировало и проводило в
жизнь НЭП, показывала, что НЭП являлся такой формой позитивной
дискриминации, которую полностью поддерживали все жители страны,
принадлежавшие к различным расам.
Как указывалось ранее, представления людей о справедливости могут быть
разными. Уважение к закону со стороны некоторых законодателей и экспертов в
области права не раз вынуждало многих их них закрывать глаза на те случаи,
когда соблюдение закона означало явную несправедливость. Тем не менее,
вместо того, чтобы отменить или изменить несправедливые законы, они
настаивали на их святости и нерушимости. Верховенство закона необходимо, но
оно не должно ослеплять нас в тех случаях, когда законы порождают
несправедливость.
Если взглянуть на некоторые законы эпохи средневековья, можно прийти к
выводу, что они были несправедливы: людей вешали даже за такие
незначительные преступления, как кража овцы. Даже сравнительно недавно, в
XIX столетии, в западноевропейских странах смертная казнь применялась за
бесчисленные преступления. И сегодня смертная казнь применяется во многих
штатах США, хотя большинство стран Запада отказалось от ее использования,
придя к выводу, что исключительная мера наказания является негуманной.
Очевидно, что взгляды людей на протяжении столетий постоянно менялись.
Страны, которые сегодня осуждают позитивную дискриминацию как несправедливую
меру, практически, являются теми же самыми странами, которые в прошлом
поддерживали существование рабства, а после его отмены, - сегрегацию и
преследования негров на основе печально известных законов Джима Кроу (Jim
Crow). (Прим. пер.: так назывались в США законы, регулировавшие расовую
сегрегацию на Юге США с 1877 по 1954 год, когда Верховный Суд США признал ее
противоречащей Конституции) Их понятие о справедливости базируется на
принципах всеобщего равенства, независимо от последствий; их интересуют
только средства, а конечный результат им совершенно безразличен.
Любопытно, что это те же самые люди, которые бесконечно рассуждают об
"одинаковых правилах игры для всех" как воплощении справедливости. Для них
не важно, что участники игры не равны, что на ковре борются карлики и
гиганты, что гиганты являются экспертами, а карлики - начинающими. Раз
правила игры для всех одинаковы, то ее результаты - справедливы. Если же
карлика ожидает поражение, если он и на самом деле проигрывает, то результат
игры все равно является справедливым, потому что правила игры одинаковы для
всех. И те же самые люди, которые доказывают справедливость "одинаковых
правил игры для всех", не возражают, когда им дают фору при игре в гольф, не
замечая каких-либо противоречий в своих рассуждениях.
Мы в Малайзии считаем, что обездоленные заслуживают особого отношения.
Мало сделать правила игры одинаковыми для всех, - надо еще добиться, чтобы
игроки были под стать друг другу. Если игроки не равны, следует дать фору в
виде дискриминации в пользу слабых за счет сильных игроков, обладающих
преимуществом. Рассуждая о справедливости, мы в Малайзии принимаем во
внимание и смягчающие обстоятельства. Важно не слепо следовать принципу, а
применять его, отдавая себе отчет в том, что его воплощение в жизнь может
привести к тем самым результатам, которые применение этого принципа должно
предотвращать.
НЭП в Малайзии был формой позитивной дискриминации, при которой упор
делался на конечные результаты; это был как раз тот случай, когда цель
оправдывала средства. Признав, что распределение национального богатства
между различными расами, проживавшими в стране, было несправедливым, мы
сознательно пошли на несправедливость, чтобы добиться справедливого и
равномерного распределения материальных благ.
Глава 4. Сочетание экономического роста с социальным равенством.
"Дом, раздираемый внутренними противоречиями, стоять не будет".
(Авраам Линкольн, 1809-1865)
Целью НЭПа отнюдь не являлось обеспечение одинакового уровня
благосостояния всем гражданам Малайзии. Скорее, целью этой политики было
пропорциональное распределение национального богатства между различными
расовыми общинами страны. Все то, чем располагали немалайцы, должно было
быть и у малайцев, а это означало, что пропорционально распределялось не
только богатство, но и бедность.
Разумеется, было бы проще нивелировать благосостояние расовых общин
Малайзии путем уравниловки, - в этом случае всем малайцам и немалайцам уж
точно досталась бы равная доля национального богатства страны. Увы,
различные попытки перераспределения материальных благ, предпринимавшиеся в
прошлом коммунистами и социалистами, вели только к равенству в нищете,
одинаковый уровень благосостояния при этом не обеспечивался, а государства,
в целом, также впадали в бедность. Целью НЭПа никогда не являлось проведение
такого перераспределения материальных благ между представителями различных
расовых общин, которое могло бы подорвать основу роста и процветания
национальной экономики. Целью этой политики являлось сочетание
экономического роста с равенством или, другими словами, создание новых
материальных благ и их распределение с целью исправления дисбаланса между
различными общинами страны, а не между индивидуальными гражданами.
Рост экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа. Источником
ресурсов, необходимых для устранения дисбалансов между различными расовыми
общинами, должны были стать материальных блага, созданные в результате
расширения существующих компаний или создания новых предприятий. Чтобы
исправить существовавшие диспропорции, необходимо было перераспределить
вновь созданные материальные блага преимущественно в пользу малайцев, ибо
немалайцы уже контролировали несравнимо большую часть экономического пирога.
Распределять эти блага в равной мере среди представителей всех общин или,
еще хуже, в соответствии с их способностью к приобретению богатства,
означало бы, что разрыв между ними не уменьшился бы, а только увеличился бы.
Добиться такого перераспределения национального богатства было сложно.
В тех случаях, когда компании, принадлежавшие немалайцам, расширялись, или
когда создавались новые предприятия, выделение большей части их акций
малайцам могло бы привести к тому, что они стали бы владеть контрольным
пакетом акций этих компаний. Это было бы неприемлемо для немалайцев, ибо они
потеряли бы контроль над своими компаниями, что, по сути, было бы
экспроприацией собственности. С другой стороны, если бы большая часть акций
доставалась немалайцам, которые, разумеется, уже владели большей частью
акций предприятий, то это не способствовало бы исправлению существовавшего
экономического дисбаланса между расовыми общинами страны. На деле,
неравенство между ними только бы усилилось.
С компаниями, принадлежавшими иностранцам, ситуация была еще хуже. Они
вообще не желали мириться с участием малайцев в их бизнесе в любой форме,
будь то новые инвестиции или расширение существующих предприятий. А ведь без
этого доля иностранных компаний в национальном богатстве страны, которая в
1970 году оценивалась в 60%, вероятно, стала бы еще больше. В 1970 году
малайцы располагали всего 2.4% национального богатства страны, а немалайцы -
34.3%. Чтобы увеличить долю малайцев до 30%, как это предусматривалось
НЭПом, необходимо было увеличить ее на 1250%; чтобы увеличить долю
немалайцев до 40%, - всего на 16%. Очевидно, что для достижения рубежей,
предусмотренных НЭПом для немалайцев, требовалось приложить куда меньше
усилий. Увеличить долю малайцев на 1250% исключительно за счет роста
экономики было практически нереально, особенно если бы им выделялось только
30% акций вновь создававшихся компаний или расширявшихся предприятий. Рост
экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа, но он одновременно и
усложнял достижение целей этой политики. В период НЭПа экономика Малайзии в
среднем росла почти на 7% в год, поэтому доля малайцев в национальном
богатстве страны на протяжении этого периода не просто должна была вырасти с
2.4% до 30%, - абсолютные размеры этой 30%-ой доли в 1990 году должны были
быть намного больше, чем в 1971 году.
НЭП проводился в период, предшествовавший началу перехода от командной
к рыночной экономике в странах коммунистического блока в конце 90-ых годов.
Коммунисты контролировали экономику и общество на протяжении, минимум,
сорока лет, так что население этих стран не имело опыта ведения коммерции и
управления бизнесом. У людей не было ни капитала, ни технологий, ни знаний в
этой области. Пожалуй, наибольший ущерб был нанесен тем, что
коммунистический режим предавал анафеме и полностью подавлял индивидуальную
и местную инициативу.
В прошлом, коммунистические страны провели реструктуризацию экономики
путем экспроприации компаний и имущества собственников "средств
производства". К моменту начала перехода этих стран к рыночной экономике
бывших хозяев уже не было в живых, частные капиталы был невелики, а
руководители, знавшие как функционирует свободный рынок, - отсутствовали.
Государственные банки были приспособлены к работе в условиях командной
экономики, приватизировать их было сложно, а коммерческих банков просто не
было. Могли ли эти страны немедленно создать крупные коммерческие компании и
заменить ими старые государственные предприятия?
Правительства эти стран пытались использовать различные методы, но
большинство этих начинаний закончилось неудачей. Ликвидация
неконкурентоспособных государственных предприятий привела к массовой
безработице. Одновременно, стоимость жизни быстро росла, поскольку
правительства были вынуждены перейти к свободному ценообразованию и
прекратить субсидирование цен на предметы первой необходимости:
продовольствие, жилье, транспорт, одежду. Разумеется, стоимость активов
потенциально прибыльных приватизируемых государственных предприятий выросла,
но, в большинстве случаев, у частных лиц просто не было денег, чтобы
приобрести акции этих предприятий.
Попытка перехода от командной экономики к свободному рынку в
большинстве бывших коммунистических стран привела не к процветанию, а к
регрессу экономики. Безработица выросла, а необузданная инфляция подорвала
покупательную способность пенсий и зарплат у тех людей, которым удалось
сохранить работу. Фактически, это привело к тому, что многие люди стали
испытывать ностальгию по командной коммунистической системе и ратовать за
возврат к субсидированию цен на товары первой необходимости. Лишь в
некоторых странах, а именно: Чехии, Венгрии и Польше, - переход к рыночной
экономике обернулся успехом. Но этим странам повезло больше других: у них
имелись необходимые ресурсы, они расположены близко к Германии и центру
европейской экономической мощи, а производительность труда их рабочих -
выше, чем в других соцстранах. Правительства этих стран привлекали деньги
для инвестиций, выпуская облигации, а активы государственных предприятий
были проданы по номинальным ценам. Конечно же, лишь немногие граждане смогли
приобрести контрольные пакеты акций и стать руководителями крупных
предприятий, но большинству граждан при этом удалось приобрести акции
компаний или основать мелкие частные предприятия.
Ситуация, сложившаяся в коммунистических странах перед началом перехода
к рыночной экономике, сходна с ситуацией, в которую попали малайцы перед
началом НЭПа. Среди малайцев не было предпринимателей или руководителей,
которые обладали бы навыками, необходимыми для успешной реструктуризации
экономики; капиталом малайцы также не располагали. Но было и одно
существенное различие. В коммунистических странах все находились в примерно
одинаковой ситуации, а в Малайзии коренным жителям приходилось конкурировать
с теми, кто уже имел опыт работы в рамках капиталистической системы,
располагал значительным капиталом и хорошо разбирался в экономике. Поэтому
без посторонней помощи малайцы, которые, в основном, были крестьянами и
рыбаками, были обречены на неудачу. Отсюда и вытекала необходимость
проведения политики позитивной дискриминации, которая позволила бы вывести
малайцев на главный фарватер экономической жизни Малайзии. Малайцам были
предоставлены льготы: доступ к капиталу, лицензии, разрешения, контракты,
акции компаний. Без этих льгот НЭП потерпел бы неудачу.
Опять-таки, следует подчеркнуть, что целью НЭПа являлось не равномерное
распределение богатства между жителями страны, а обеспечение равенства в
распределении национального богатства между малайцами и немалайцами.
Соотношение между бедными и богатыми среди малайцев должно было быть таким
же, что и среди немалайцев, между представителями различных рас не должно
было существовать различий в сфере занятости. Малайцы должны были быть
представлены в той же степени, что и немалайцы, среди представителей каждой
профессии и на всех уровнях экономики.
Поскольку правительство решило, что подобное перераспределение
богатства не должно было осуществляться за счет экспроприации собственности,
то первым и главным условием успеха был быстрый рост экономики. Это
означало, что общий климат для развития бизнеса в стране должен был быть
благоприятным для всех: малайцев, немалайцев и иностранцев. Первоначально
приоритет отдавался созданию рабочих мест в тех сферах, где малайцы были
представлены слабо, например, в обрабатывающей промышленности. Этого удалось
добиться путем предоставления льгот иностранным инвесторам, вкладывавшим
деньги в развитие обрабатывающей промышленности. В результате, удалось
создать множество рабочих мест и для малайцев, и для немалайцев, хотя первые
составляли большинство работавших, ибо, в основном, это была
низкооплачиваемая работа, требовавшая невысокой квалификации. Со временем,
развитие этих трудоемких производств позволило трудоустроить все
трудоспособное население страны, что помогло решить первую задачу НЭПа и
ликвидировать бедность, независимо от расы. Это также позволило, по крайней
мере, в обрабатывающей промышленности, ликвидировать расовую монополию на
отдельные виды экономической деятельности.
Тем не менее, чтобы увеличить долю малайцев в национальном богатстве
страны до 30%, необходимо было обеспечить более высокие темпы роста именно
той части экономики, которая принадлежала малайцам. Это было нелегко. Вновь
создаваемые или расширявшие свою деятельность компании, принадлежавшие
немалайцам, естественно, находились в их собственности. Немалайцы уже
располагали большей частью экономического пирога, поэтому, даже если бы
малайцы получали 30% акций этих предприятий, это не позволило бы поднять их
долю в национальном богатстве до 30%. Решение этой проблемы было очевидно:
даже в тех случаях, когда доля малайцев в капитале компаний была меньше, чем
доля немалайцев, эта доля должна была превышать 30%. Одновременно, следовало
создавать больше компаний, которые полностью бы принадлежали малайцам или
контролировались ими. Особенно это касалось компаний с крупным уставным
капиталом, иначе НЭП не привел бы к серьезным изменениям в структуре
собственности.
Такая возможность представилась, когда правительство решило
приватизировать государственные компании и службы. Примерно через 10 лет
после начала НЭПа появилось немало предпринимателей и
руководителей-малайцев, хотя на то время они еще не обладали опытом
управления действительно крупными компаниями. Некоторые малайцы были просто
назначены управляющими компаний, значительная доля капитала которых
принадлежала НАК. Тем не менее, им не принадлежала вся полнота власти в
компаниях, ибо они не являлись акционерами и не рисковали собственным
капиталом. Первым серьезным испытанием стала приватизация автомагистрали
"Север - Юг". Заявку на приобретение 800-километровой автомагистрали,
протянувшейся от Джохор-Бару (Johor Bahru) на юге страны, до
Букит-Кайти-Хитам (Bukit Kayti Hitam), расположенном на границе с Таиландом,
подала крупная малайская компания "Ренонг" (Renong). Она уже владела
контрольным пакетом акций в издательской группе "Нью Стрейтс Таймс Пресс"
(New Straits Times Press), а также пакетом акций в ТВ-3, и на то время
являлась единственной частной телевизионной компанией в Малайзии.
Переговоры относительно условий приватизации были сложными, в их ходе
обсуждались: период, на который предоставлялась концессия, размеры платы за
проезд, условия предоставления льготных кредитов. Если бы правительство
попыталось продать частично построенную автомагистраль "Север - Юг" по цене,
отражавшей полную стоимость строительства, то ни одному частному оператору,
будь он малайцем или немалайцем, не удалось бы обеспечить ее рентабельную
работу после выплаты процентов по льготным и коммерческим кредитам, а уж тем
более обеспечить правительству хоть какую-то прибыль в виде платы за
предоставление концессии. С другой стороны, если бы правительство продолжало
владеть автомагистралью "Север - Юг", завершило бы ее строительство и стало
взимать плату за проезд, то ему также не удалось бы вернуть уже затраченные
на строительство средства, не говоря уже о средствах, необходимых для
завершения строительства. Кроме того, правительству пришлось бы выделять
средства на содержание и дальнейшее развитие автомагистрали из своих
ограниченных ресурсов, вместо того, чтобы тратить их на развитие
инфраструктуры и социальные нужды, которые являлись приоритетными. Если бы
правительство рассчитывало только на собственные средства и займы, то
автомагистраль никогда не была бы достроена, либо, в лучшем случае,
строилась бы крайне медленно. В результате, граждане Малайзии по-прежнему не
могли бы пользоваться важнейшей дорогой, соединявшей крупные города и
поселки на западном побережье Малайского полуострова. Если бы правительство
продолжало владеть автомагистралью и попыталось достроить ее, то польза от
этого была бы минимальной. Осуществив приватизацию автомагистрали, пусть и
по номинальной цене, правительство ничего бы не потеряло, напротив, оно бы
сэкономило средства, необходимые для инвестирования в строительство дороги и
покрытие убытков от эксплуатации автомагистрали.
Решение правительства приватизировать объекты инфраструктуры не
означало, что оно "умывало руки" и больше не интересовалось судьбой этих
объектов. Необходимо было обеспечить хотя бы частичный возврат средств,
уплаченных населением государству в виде налогов, путем предоставления
потребителям недорогих услуг. Если бы правительство продало объекты
инфраструктуры по полной стоимости, то плата за пользование ими неизбежно
была бы очень высокой, ибо частные владельцы стремились бы обеспечить
возврат огромных капиталовложений. Это бремя легло бы на плечи
налогоплательщиков. К тому же, было крайне сомнительно, чтобы при столь
высокой плате за пользование объектами инфраструктуры спрос на их услуги был
бы достаточно высоким, чтобы обеспечить новым владельцам достаточный уровень
отдачи на вложенный капитал.
Правительству пришлось передать активы предприятий коммунальной сферы в
частные руки по номинальной цене, да еще и предоставить льготные кредиты.
Это было сделано, чтобы удержать цены и тарифы на достаточно низком уровне,
что позволило бы населению пользоваться их услугами, а их частным владельцам
- погасить долги и получить прибыль. Кроме того, новые владельцы должны были
не только поддерживать предприятия коммунальной сферы в надлежащем
состоянии, но и, по мере необходимости, развивать их. Поэтому, продавая
предприятия коммунальной сферы по ценам, которые были ниже их реальной
стоимости, предоставляя льготные кредиты, правительство не только помогало
их новым владельцам, но и заботилось об интересах людей, ибо эти меры
позволяли поддерживать цены и тарифы на невысоком уровне. Правительство
считало это своим долгом по отношению к налогоплательщикам.
Частным владельцам не разрешалось увольнять работников с целью экономии
на текущих затратах. Фактически, служащие даже стали получать более высокую
зарплату по сравнению с той, что им платили на государственной службе. Им
также было разрешено приобретать значительную долю акций предприятий по
первоначальной цене предложения, а когда компании начали приносить прибыль,
их служащие стали получать бонусы. Кроме того, в большинстве случаев
правительство продало лишь то минимально необходимое число акций, которое
позволяло вновь приватизированным компаниям начать котировку своих акций на
фондовой бирже в качестве акционерных обществ с ограниченной
ответственностью. Это принесло правительству выгоду в будущем, когда оно
стало выставлять на торги принадлежавшие ему пакеты акций уже по более
высокой цене, так что средства, вырученные правительством от их продажи,
зачастую равнялись, а то и превышали не только первоначальную рыночную
стоимость предприятий, но и стоимость их активов.
Все эти факторы, а также предоставление краткосрочных концессий, где
это было возможно, делали приватизационные проекты не такими прибыльными,
как это многим казалось. Поскольку приватизация являлась важной частью
реструктуризации экономики в рамках НЭПа, то есть ставила своей целью
увеличение принадлежавшей малайцам доли национального богатства до 30%, было
очень важно, чтобы новые предприниматели-малайцы сумели обеспечить
рентабельную работу этих компаний. Поскольку их опыт управления столь
крупными компаниями на чисто коммерческой основе был ограничен, приятно
отметить, что со своей задачей они справились весьма успешно.
Приватизация была наиболее важным средством усиления роли коренного
населения в деловой жизни страны. Осуществление приватизационных проектов не
всегда поручалось индивидуальным предпринимателям-малайцам или
принадлежавшим им компаниям. Во многих случаях НАК приобретала объекты
государственной собственности через один из своих филиалов, некоторые из
которых были созданы специально для этого. Эти филиалы являлись либо
совместными предприятиями, либо полностью находились в собственности НАК.
Одним из первых СП был Контейнерный терминал Келанг (Kelang); позднее
Северный порт (North Port) также был передан в распоряжение НАК.
Первоначальный план состоял в том, что НАК будет владеть этими
предприятиями на постоянной основе. Несмотря на то, что большинство из этих
предприятий было рентабельно, возможности НАК по управлению ими на
современной основе были ограничены. Руководители-малайцы, поставленные во
главе этих предприятий, не инвестировали в них свои личные средства, и были
профессиональными управляющими, но не предпринимателями. Тем не менее, одним
из требований НЭПа было уравнивание числа предпринимателей-малайцев и
немалайцев.
В качестве одного из шагов к достижению этой цели правительство решило
продать некоторые компании, полностью или частично находившиеся в
собственности НАК, малайским компаниям либо индивидуальным
предпринимателям-малайцам, которые могли купить необходимый пакет акций и
обеспечить управление предприятиями. Правительство всегда считало, что, если
бы компанией управлял способный предприниматель-малаец, который вложил бы в
нее значительную сумму собственных средств, то компания и управлялась бы
лучше, и была бы более рентабельной.
Вполне очевидно, что отбор предпринимателей-малайцев, которым
предполагалось продавать эти компании, должен был осуществляться весьма
тщательно. Они должны были обладать хорошей деловой репутацией,
подтверждавшей наличие у них способностей управлять компаниями, и высоким
кредитным рейтингом, что позволило бы им получить в банках крупные займы,
зачатую превышавшие один миллион ринггитов, для приобретения акций. Лучшим
критерием отбора являлось наличие в их собственности рентабельных,
процветавших компаний, работавших в той же сфере бизнеса, в которой работали
и выставлявшиеся на продажу компании, принадлежавшие НАК. К сожалению,
подобных предпринимателей-малайцев было немного, поэтому правительству
пришлось отвергнуть немало предложений, с которыми к нему обращались.
Разумеется, не было гарантий того, что даже немногие, тщательно отобранные
предприниматели-малайцы добьются успеха, но до сих пор показатели
деятельности компаний, приобретенных ими у НАК, были неплохими.
Несложно доказать, что НАК, заботящаяся об интересах подавляющего числа
малайцев, ничего не потеряла от продажи этих акций индивидуальным
предпринимателям-малайцам. Во-первых, акции продавались по цене, которая
зачастую превышала рыночную цену, и уж в любом случае, была выше цены,
первоначально уплаченной за акции НАК. Поэтому НАК не только выручила за
акции денежные средства, которые могли быть инвестированы в акции других
рентабельных компаний, но и получила прибыль от продажи акций. Потеря
дивидендов, выплачивавшихся на акции проданных компаний, была компенсирована
путем реинвестирования денежных средств, полученных от продажи акций.
Одновременно, НАК сохранила за собой значительный пакет акций этих компаний,
а потому имелась реальная возможность того, что, в силу более эффективного
управления компаниями и повышения их рентабельности, оставшиеся акции станут
приносить НАК почти такой же доход, как и ранее.
НАК неплохо управляла компаниями и хорошо зарекомендовала себя в
управлении инвестициями объемом в несколько десятков миллиардов ринггитов,
вложенных в различные сферы бизнеса. Большинство принадлежавших НАК компаний
управлялось хорошо, несмотря на то, что участие сотрудников НАК в
управлении, в целом, было незначительным и зачастую сводилось к
наблюдательным функциям. Тем не менее, ввиду того, что НАК полностью или
частично владела огромным числом компаний, ее управленческих ресурсов не
хватало для того, чтобы управлять всеми ими действительно эффективно,
развивать и расширять их. В результате, потенциал этих компаний
реализовывался не в полной мере.
В конечном итоге, продажа НАК принадлежавших ей крупных пакетов акций
больших компаний принесла пользу не только индивидуальным
предпринимателям-малайцам, но и позволила сохранить акции и доходы более чем
четырех миллионов акционеров НИФ. Никто из них ничего не потерял. С другой
стороны, удалось обеспечить прямые инвестиции малайцев в крупные компании,
повысить степень их участия в управлении бизнесом. Это позволило внести
вклад в ликвидацию расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности, на сей раз - в сфере предпринимательства. Так что эта
стратегия, действительно, была выигрышной для всех.
Как уже указывалось, приватизация оказалась эффективным средством
расширения участия малайцев во всех сферах бизнеса. Тем не менее,
приватизация принесла пользу и немалайцам, поскольку они также вносили
предложения об участии в приватизационных проектах. Их участие в
приватизации было необходимо, потому что количество этих проектов намного
превышало число предпринимателей-малайцев и представлявших их интересы
организаций. К счастью, эти предприниматели-немалайцы также вносили свой
вклад в реализацию задач НЭПа, ибо вели дела вместе с партнерами-малайцами,
которые активно участвовали в реализации этих проектов.
Циники отрицают справедливость НЭПа и всегда указывают на тех
немногочисленных индивидов-малайцев, которые, по их мнению, слишком уж много
выиграли в результате осуществления этой политики. Тем не менее, следует еще
раз подчеркнуть, что целью НЭПа не являлось обогащение каждого малайца или
равномерное распределение богатства между всеми малайцами. НЭП не имел
ничего общего с идеализмом эгалитарного общества, родившегося в умах
коммунистических и социалистических идеологов. Задачей НЭПа являлось
выравнивание стартовых возможностей и более равномерное распределение
национального богатства между различными расовыми группами населения
Малайзии. Поэтому в результате проведения НЭПа и приватизации некоторые
малайцы должны были разбогатеть, но это удалось лишь наиболее способным из
них, а не всем подряд. Проживающие в Малайзии китайцы и другие немалайцы
также сталкиваются с имущественным неравенством внутри своих общин и
воспринимают его как должное. Среди них также есть бедные люди, люди со
средним доходом и богатые люди. Среди них также есть торговцы вразнос,
поденщики, мелкие бизнесмены и управляющие компаниями, равно как и
преуспевающие, очень богатые предприниматели.
С самого начала целью НЭПа была ликвидация расовой монополии на
отдельные виды экономической деятельности; достижение равенства между
расами, а не между классами. Малайцы и другие коренные жители, в основном,
были крестьянами, сборщиками каучука, владельцами небольших участков земли и
правительственными служащими; а китайцы и другие немалайцы были, в основном
горожанами, занимавшимися торговлей, коммерцией, ремеслами и
профессиональной деятельностью. Если бы малайцы и немалайцы совместно
проживали в городских и сельских районах, работали в одних и тех же секторах
экономики, то расовые различия между ними не усугублялись бы экономическим
неравенством. Другими словами, контраст между нищетой и отсталостью
крестьян-малайцев и высоким уровнем благосостояния и развития
горожан-китайцев был бы не столь разительным.
Чтобы вызвать чувство обиды, зависти, разжечь конфликт, иногда
принимающий насильственные формы, зачастую достаточно одного лишь
неравенства между бедными и богатыми. Коммунисты и социалисты пытались
ликвидировать экономическое неравенство между людьми, принадлежавшими к
одной этнической группе. На практике, идеал бесклассового общества оказался
недостижимым. Когда же экономическое неравенство усугубляется расовыми
различиями, опасность возникновения конфликтов значительно возрастает.
Именно такая ситуация и сложилась в Малайзии: малайцы были бедными, а
немалайцы - богатыми.
Целью НЭПа являлось создание общества, в котором классы продолжали бы
существовать, но состояли бы при этом из людей, принадлежавших к различным
расовым группам, причем примерно в той же пропорции, в какой население
страны делилось на различные расы. В этом случае малайцы не рассматривали бы
себя только в качестве представителей определенной расы, но и
идентифицировали бы себя еще и с немалайцами, принадлежащими к тому же
классу, что и они сами. В ходе НЭПа удалось добиться, по крайней мере
частично, ликвидации расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности. Тем не менее, сложившиеся пропорции все еще далеки от
идеальных: среди богатых людей и представителей среднего класса продолжают
преобладать немалайцы, а большую часть бедноты все еще составляют малайцы.
Хотя население городов больше не состоит исключительно из немалайцев,
число проживающих в них малайцев и количество принадлежащих им компаний
остается довольно незначительным. Тем не менее, случись теперь в городах
какая-нибудь природная или социальная катастрофа, и риск для их жителей был
бы распределен куда более равномерно с расовой точки зрения, - от ее
последствий теперь пострадали бы и малайцы. Во время расовых беспорядков,
случившихся в мае 1969 года, малайцы, сжигавшие в Куала-Лумпуре дома и
автомобили, были абсолютно уверены в том, что это была собственность
немалайцев. Случись сегодня в Куала-Лумпуре или других городах Малайзии
беспорядки, сопровождающиеся разрушением собственности, и в результате этого
вполне могло бы пострадать имущество малайцев.
В стране растет прослойка малайцев, принадлежащих к среднему классу,
но, опять-таки, не так быстро, как хотелось бы. Большинство домов,
принадлежащих представителям среднего класса, являются собственностью
немалайцев. В определенной мере, это является результатом того, что малайцы
предпочитают жить вместе, даже если они не составляют большинства. Тем не
менее, несмотря на льготные цены, число малайцев, которые могут позволить
себе приобрести такие дома, является недостаточно большим. Равенство в плане
обеспечения людей жильем пока не достигнуто, и это препятствует смешению
представителей различных рас, которое должно было возникнуть в результате
НЭПа.
Ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической
деятельности находилась в центре общественного внимания и вызывала немало
противоречий, а вот выполнение другой задачи - ликвидации бедности
независимо от расы, в основном, не замечалось. Тем не менее, эта задача была
столь же важной составляющей НЭПа, как и нивелирование уровня экономического
развития различных рас. На деле, программа ликвидации бедности являлась
частью этого процесса, ибо ее целью являлось обеспечение гарантий того, что
представители всех рас не будут жить в нищете.
В развитых странах Запада подход к ликвидации бедности, практически,
сводится только к предоставлению помощи и субсидий. Для решения проблемы
бедности в рамках "государства всеобщего благосостояния" (welfare state)
создана целая система пособий по безработице, пенсий по старости,
бесплатного медицинского обслуживания и иных социальных пособий. Если
отменить эти пособия, то проблема бедности в развитых странах Запада
окажется острее и масштабнее, чем в развивающихся странах. Сегодня во многих
развитых странах более 10% трудоспособного населения - безработные. Не будь
пособий по безработице, большинство безработных стало бы бедняками. Во время
"великой депрессии" 30-ых годов безработица достигла на Западе
беспрецедентных размеров: 14 миллионов человек в США, 6 миллионов - в
Германии, 3 миллиона - в Великобритании. Система социального обеспечения
была тогда еще в зародыше, и безработица обернулась нищетой и серьезными
социальными проблемами.
Можно найти немало оправданий для раздачи общественных денег бедным с
целью обеспечения им "достойной жизни". Тем не менее, было немало случаев,
получивших широкую огласку, когда уровень жизни людей, получавших пособие,
был выше уровня жизни тех, кто работал. В подобных случаях размеры пособия
по безработице зачастую определялись в процентном отношении к так
называемому "нормальному доходу" людей, которые его получали. Те, кто в
прошлом получал доход, во много раз превышавший средний заработок рабочего,
получали пособие, которое могло составлять до 90% их обычного дохода. Это -
явное злоупотребление принципами социальной справедливости. Оказывается,
черта бедности является неровной: она выше для людей с высокими доходами и
ниже - для людей с низкими доходами. Поэтому даже среди безработных
некоторые люди оказываются богаче или, напротив, беднее других безработных.
Это ведет к сохранению неравенства даже среди людей, живущих за счет
общественной благотворительности: богатые остаются богаче, чем бедные, даже
живя в "бедности". Странно, что столь искаженные представления о том, что
является правильным и неправильным вообще получили признание на так
называемом "цивилизованном Западе".
Поддержка со стороны правительства Малайзии и благотворительность
являются самыми крайними мерами в решении проблемы бедности в стране.
Реальная ответственность за помощь бедным ложится на их семью, иногда - на
родственников. Именно они должны заботиться о неимущих членах своей семьи и
своих бедных родственниках. Для многих из них это было бы очень трудно, но
именно это и побуждает безработного члена семьи побыстрее искать работу.
Разумеется, некоторые люди не могут оказать существенную поддержку своим
родственникам, ибо сами бедны. В таких случаях, но только в таких случаях,
помощь оказывает правительство, выделяя средства на строительство скромного
жилья с невысоким уровнем комфорта, а также предоставляя пособия на
приобретение предметов первой необходимости. В эту категорию в Малайзии
попадают очень немногие, ибо у большинства людей есть родственники, которые
готовы помочь бедным членам семьи.
Так, в 1974 году произошел случай, который стал поводом для
студенческих демонстраций: в одной из семей умер ребенок. По слухам, его
семья голодала, и ребенок умер от недоедания. До того в семье умерла мать, и
троих детей растил их отец. Служащие системы социального обеспечения провели
расследование этого случая и обнаружили в доме достаточные запасы риса и
иных продуктов. Отец ребенка был оскорблен слухами о том, что он довел
своего ребенка до голодной смерти при наличии достаточного количества еды в
доме. Фактически, ребенок умер от болезни, не связанной с недоеданием. Этот
ребенок жил в деревне, и никогда, ни при каких обстоятельствах односельчане
не позволили бы кому-либо из их деревни умереть с голоду. Как бы мало еды ни
было в деревне, ею поделились бы с любым односельчанином, чтобы ни один
бедняк не остался голодным. Фактически, в этой деревне никто не голодал.
Культура сельских общин в Малайзии такова, что умереть с голоду просто
невозможно. Кроме того, в Малайзии никогда не было голода, - земля настолько
плодородна, что требуются лишь незначительные усилия, чтобы произвести
продукты питания в количестве, достаточном для личного потребления.
Это не означает, что правительство игнорирует нужды людей, пострадавших
от редких засух или других природных катастроф, обрушивающихся на нашу
страну. Правительство всегда выделяет продовольствие, питьевую воду или
оказывает иную помощь в случае природных катастроф, когда в этом есть нужда.
Тем не менее, приоритетом в борьбе с бедностью является создание рабочих
мест, а не выплата пособий по безработице. Например, в Малайзии существует
схема предоставления субсидий мелким фермерам, но ее целью является не
борьба с бедностью, а поддержание цен на основные продукты питания на низком
уровне, чтобы остальное население страны не страдало от постоянного роста
цен на продовольствие. Рыбаки также получают подобные субсидии, целью
которых является контроль за ценами на рыбу.
Создание рабочих мест было основой стратегии борьбы с бедностью среди
представителей всех расовых групп в рамках НЭПа. Правительство создало
благоприятные условия и систему стимулов для роста занятости, делая основной
упор на развитие трудоемких отраслей промышленности в период выполнения
Второго и Третьего планов развития Малайзии (1971-1975 и 1976-1980). Многие
потенциальные инвесторы, в основном иностранные промышленники, стремились
снизить издержки производства с целью повышения конкурентоспособности своих
товаров на мировых рынках. Низкая стоимость рабочей силы в Малайзии
оказалась эффективным средством достижения этой цели. В результате,
иностранные инвесторы создали в стране ряд трудоемких отраслей
промышленности, что позволило быстро покончить с безработицей в Малайзии.
Одновременно, значительно сократилось число неимущих.
Тем не менее, низкий уровень заработной платы мог стать причиной
распространения относительной бедности среди населения страны. Чтобы
сократить риск до минимума, правительство старалось сдерживать инфляцию. С
момента провозглашения независимости Малайзии темпы инфляции в стране не
превышали 4% в год. Увеличение мировых цен на нефть в 4 раза в 1974 году
привело к увеличению темпов инфляции до 17%, что могло бы обернуться
катастрофой, если бы правительство не приняло быстрых мер для снижения
темпов роста инфляции до разумного уровня. Принимая во внимание, что в
некоторых развивающихся странах инфляция достигает 100% в год, темпы
инфляции в Малайзии можно считать очень низкими.
Низкие темпы инфляции способствовали снижению темпов роста заработной
платы, что, в свою очередь, привлекало в страну новых инвесторов, которые
создавали все больше рабочих мест. Разумеется, растущий спрос на рабочую
силу сам по себе способствовал росту заработной платы, что помогало
сократить масштабы относительной бедности. Сегодня заработная плата в
Малайзии куда выше, чем тогда, когда было начато осуществление НЭПа. Что
особенно важно, выросла покупательная способность заработной платы и
реальные доходы населения, потому что темпы инфляции оставались низкими.
Быстрый рост доходов наблюдался во многих странах, но из-за высоких темпов
инфляции, рост реальных доходов населения был равен нулю.
За время НЭПа доля населения, живущего в условиях абсолютной бедности,
сократилось с 49.3% до 16.5%, сегодня она составляет только 8.9%. В любом
обществе есть запущенные случаи бедности, но в Малайзии их число сведено до
возможного минимума. Как уже указывалось, если бы правительства стран Запада
прекратили выплату пособий по безработице, то доля населения, живущего там
за чертой бедности, была бы выше, чем в Малайзии. С другой стороны, если
принять во внимание ту минимальную помощь, которую оказывает бедным
правительство Малайзии, и помощь со стороны их семей, то бедности в стране
нет вообще. И уж совершенно определенно, в Малайзии никто не голодает, никто
не вынужден рыться в мусорных ящиках, как это имеет место во многих других
странах.
Некоторые утверждают, что пособие по безработице является средством
перераспределения материальных благ; они доказывают, что оно является
регулируемым законодательством способом заставить членов семьи, наряду со
всеми другими гражданами, оказывать помощь своим бедствующим родственникам в
виде уплаты налогов. Но это не одно и то же. Когда такая поддержка является
обязательной и осуществляется правительственным учреждением, - семейные узы
разрываются. Правительство может раздавать деньги, но оно не может дать
людям любовь и проявить сочувствие, как это делают члены их семьи, особенно
по отношению к престарелым и больным родственникам. А кроме того, если
бедным гарантирована забота со стороны достаточно щедрого правительства, то
у них отсутствуют серьезные стимулы трудиться и зарабатывать себе на жизнь.
В любом случае, они не станут работать за зарплату, которая меньше, чем
пособие по безработице, а это приведет к добровольной безработице.
Во многих развитых странах Запада наметилась тенденция к тому, чтобы
заставлять людей, получающих пособие по безработице, выполнять тяжелую
ручную работу. Как и ожидалось, профсоюзы протестуют против подобных схем.
Общий уровень безработицы в стране профсоюзы не беспокоит, ибо за заботу о
безработных отвечает правительство. Их волнуют только условия труда и
постоянное повышение зарплаты их членов, а ликвидация бедности их мало
интересует.
Пока развитым странам Запада удавалось монополизировать мировые рынки,
все шло хорошо. Любое повышение зарплаты сопровождалось увеличением цен на
произведенные товары, а цена на сырьевые товары, обычно импортировавшиеся из
развивающихся стран, снижалась. Но с тех пор, как некоторые развивающиеся
страны, включая Малайзию, начали производить те же самые товары и вышли с
ними на мировые рынки, высокую заработную плату в странах Запада
поддерживать больше не удается. Решение заключается в снижении зарплаты, но
на Западе, раз уж зарплата достигла определенного уровня, снизить ее
невозможно. Профсоюзы этого не позволят, - они скорее доведут до банкротства
предприятий, чем позволят снизить зарплату своих членов. Это привело к
закрытию предприятий многих отраслей, сокращению числа рабочих мест, а,
следовательно, и количества членов профсоюзов, а также к потере новых
инвестиций, создающих рабочие места.
Безработные на Западе имеют право на пособие. Средства на выплату
пособий получают путем налогообложения доходов предприятий и доходов тех
людей, которые еще продолжают работать. Но по мере того, как предприятия
закрываются, а безработица растет, налоговые поступления неизбежно
сокращаются. Одновременно, увеличивается численность безработных,
нуждающихся в правительственной поддержке. В результате, размеры
правительственных поступлений снижаются, а объемы социальных выплат - быстро
растут. Если правительство увеличивает налоги, то промышленность и коммерция
становятся еще менее прибыльными, что ведет к закрытию все большего числа
предприятий и увеличению числа безработных, живущих на пособие.
Когда в конце XIX столетия в Германии и Великобритании впервые возникла
идея о выплате пособий по безработице, считалось, что налоги, собираемые с
процветавших предприятий, будут всегда достаточными для того, чтобы
обеспечить безработным достойный уровень жизни. Преобладало мнение, что
образ жизни безработных вообще не должен измениться после потери работы, так
что им выделялось пособие, размер которого был, практически, равен той
зарплате, которую они получали прежде.
Но зачем людям работать, если между доходами и образом жизни
работающего и безработного нет, практически, никакой разницы? По мере того,
как все большее число людей предпочитало не работать, а компании увольняли
рабочих при малейшем ухудшении экономической конъюнктуры, зная, что
правительство позаботится о них, число работающих и количество
функционирующих компаний уменьшалось, а с ними уменьшался и объем собираемых
налогов. Опять-таки, результатом этого является уменьшение доходов
правительства именно в тот момент, когда для выплаты пособий по безработице
требуется все больше средств.
На первый взгляд, западная система выплаты пособий по безработице
отражает ценности общества и правительств, которые заботятся о своих
гражданах. На самом же деле, эта система отражает ценности семьи и общества,
которые не заботятся о своих членах. Сама мысль о том, что государство лучше
заботится о нуждах людей, является ошибочной. Правительство может получить
средства для оказания помощи безработным и нетрудоспособным только путем
прямого или косвенного налогообложения тех, кто работает. Налоги опять-таки,
будут собраны с тех самых людей, которые не хотят тратить их на поддержку
своих обездоленных родственников. В итоге, платить им все равно придется, но
такой вариант оказания помощи не является лучшим из возможных, ибо такая
помощь лишена человеческого участия.
Одновременно, выплата пособия по безработице подрывает институт семьи.
Возможно, сама идея семейной жизни, семейной любви и ответственности семьи
за своих членов устарела. На Западе упадок семьи является явным: сначала
разрушились семьи, состоявшие из представителей нескольких поколений, ныне
же под угрозой институт семьи как таковой. Семья теперь рассматривается лишь
как временное сожительство двух или более людей, иногда принадлежащих к
одному полу, иногда с детьми. Эта тенденция проявляется и в увеличении числа
семей с одним родителем, что является последствием "сексуальной революции",
начавшейся в 60-ых годах, и в растущем числе разводов. Дети, выросшие в
таких семьях, вряд ли усвоят ценности семейной жизни. Вероятнее всего, они
продолжат традиции несемейной жизни, и усвоят связанный с ней тип морали,
вернее - ее отсутствие. Они также будут презирать институт брака,
сожительствуя с партнерами, принадлежащими к одному и тому же или
противоположному полу, как и их родители.
Это не тот тип общества, к которому стремится Малайзия. Мы хотим
сохранить семью, в том числе семью, состоящую из представителей нескольких
поколений. Пособия по безработице и другие социальные выплаты следует
рассматривать в качестве факторов разрушения семьи. Мы лучше будем больше
платить, если сможем себе это позволить, тому, кто работает, чем станем
выплачивать пособие по безработице. Получая более высокую зарплату,
работники смогут лучше позаботиться о безработных и нетрудоспособных членах
своих семей.
Избранный нашим правительством в рамках НЭПа метод ликвидации бедности
заключался в стимулировании создания рабочих мест, с целью предоставления
каждому желающему возможности трудиться и получать заработную плату,
соответствующую выполняемой работе. В соответствии с этой задачей
правительство первоначально поощряло иностранных и отечественных инвесторов
создавать рабочие места в трудоемких отраслях экономики. Когда удалось
обеспечить полную занятость населения, правительство постаралось создать
условия, при которых повышение заработной платы осуществлялось бы в
соответствии с ростом производительности труда, а не под давлением со
стороны рабочих, устраивавших забастовки и тому подобные акции, ибо это
привело бы к сокращению объема инвестиций в создание новых рабочих мест,
что, в свою очередь, привело бы к росту числа безработных и неимущих.
Эта стратегия оказалась весьма успешной. Согласно статистическим
данным, в Малайзии сегодня нет безработицы. Это позволило покончить с
нищетой. Разумеется, в силу того, что заработки многих людей ниже среднего
уровня, в стране существует относительная бедность. Согласно статистике, в
стране есть и неимущие, ибо некоторые люди не желают или не могут работать.
Правительство оказывает лишь минимальную помощь тем нетрудоспособным и
обездоленным, у которых нет семьи, которая могла бы им помочь.
В Малайзии насчитывается два миллиона иностранных рабочих, которые, в
основном, имеют хорошую работу. Учитывая, что население Малайзии составляет
двадцать миллионов человек, это относительно больше, чем доля иностранных
рабочих в населении большинства развитых государств. Некоторые из этих
рабочих получают очень высокую зарплату, некоторые все еще ищут работу.
Именно последние создают иллюзию того, что в городах Малайзии все еще есть
неимущие. Тем не менее, сам факт их присутствия в стране говорит о том, что
те жители Малайзии, которые хотят трудиться, вполне могут найти работу и
выбиться из нищеты.
Первой задачей НЭПа была ликвидация бедности вне зависимости от расы.
Какую бы мерку мы не прикладывали, решить эту проблему удалось. Более того,
ее удалось решить, не создавая мнимые рабочие места, как это имело место в
коммунистических странах, и не причиняя какого-либо ущерба развитию
экономики страны.
Покончив с бедностью и добившись ликвидации расовой монополии на
отдельные виды экономической деятельности, правительство могло считать
задачи НЭПа успешно решенными. Достижение целей НЭПа зависело от того,
насколько удалось бы обеспечить высокие темпы экономического роста.
Экономика страны, действительно, росла темпами, которым многие страны могли
бы позавидовать. Это позволяет сделать вывод, что равенство в обществе не
обеспечивалось, как полагали многие, за счет снижения темпов роста
экономики. Фактически, в период НЭПа экономика Малайзии росла исключительно
высокими темпами, - в среднем на 7% в год. Немногие страны добились подобных
темпов экономического роста, даже не обременяя себя задачей достижения
равенства между социальными или этническими группами населения. Малайзии же
удалось обеспечить сочетание быстрого экономического роста с достижением
социального равенства.
Сочетание социального равенства различных расовых групп с быстрым
ростом экономики позволило Малайзии сохранить политическую стабильность и
гармоничные отношения между различными этническими группами населения. Это
факт, отрицать который станут немногие. Наши критики оказались неправы. Они
и в будущем будут продолжать высмеивать и критиковать практику позитивной
дискриминации, которая была частью этой политики, но Малайзия может себе
позволить игнорировать их мнение. В стране и в дальнейшем будет
осуществляться политика, которая в наибольшей мере соответствует
складывающейся политической и экономической ситуации. Эта политика будет
претворяться в жизнь до тех пор, пока коренные и некоренные жители страны
перестанут опасаться друг друга, станут поддерживать друг с другом
гармоничные и партнерские отношения и достигнут подлинного единства в рамках
этнически интегрированной малайзийской нации. Это является конечной целью
НЭПа и последовавшей за ним Национальной политики развития.
Глава 5. Проблемы культуры.
"... И стала Малакка великим городом. Иностранцы съезжались туда, ибо
Малакка была знаменитым городом во всех странах света, и принцы изо всех
государств приезжали, чтобы предстать перед султаном..., который относился к
ним с должным уважением, оказывая почести, одаривая дорогими одеждами, а
также драгоценными камнями, золотом и серебром."
("Малайская летопись", начало XVI столетия).
Как следует из самого названия НЭПа, эта политика, в первую очередь,
была направлена на решение экономических проблем. Ее целью являлась такая
реструктуризация экономики Малайзии, которая позволила бы людям различных
рас, к которым принадлежали населявшие ее народы, получить справедливую долю
в национальном богатстве страны. Это задача решалась не путем
перераспределения имевшихся материальных благ и не путем экспроприации
собственности богатых, с последующей раздачей их имущества бедным. Напротив,
реструктуризация экономики проводилась путем создания новых материальных
благ и таких условий и возможностей для их приобретения, благодаря которым
неимущие слои населения оказались в более благоприятных условиях, чем
имущие.
Поэтому бремя реструктуризации экономики лежало не только на
правительстве, которому приходилось создавать условия для приобретения
материальных благ и их распределения среди малайцев, но и на самих малайцах,
которые должны были суметь распорядиться новыми возможностями. Проще говоря,
правительство раздавало малайцам подряды и лицензии, но, получив их, малайцы
сами должны были суметь извлечь из этого выгоду.
В то время малайцы, в основном, были крестьянами или мелкими уличными
торговцами, а потому создание условий для ведения бизнеса, выделение
помещений и кредитов еще не гарантировало, что они сумеют добиться успеха в
бизнесе. Для этого малайцы должны были превзойти немалайцев в умении
управлять бизнесом. Фактически, необходимо было добиться культурного
перелома, совершить прыжок через ту культурную пропасть, которая отделяла
мир крестьян и мелких торговцев от высокоразвитого делового сообщества.
Зачем нужны были перемены в сфере культуры? Ответ заключается в том,
что степень преуспевания любого сообщества или расы является, по сути,
отражением системы их ценностей, составляющих основу их культуры. Этнические
особенности не являются причиной культурных различий или различий в уровне
развития представителей отдельных рас. Племена или нации, имеющие сходное
этническое происхождение, могут иметь различный уровень развития культуры,
цивилизации. При этом одна группа может преуспевать, а другая, - отставать
во всех сферах человеческой деятельности. Причина заключается в системе
ценностей, которую выработала та или иная группа людей. Те народы, чья
культура совместима с преуспеванием, добьются успеха, а те народы, чья
культура несовместима с преуспеванием, - нет.
Именно культура людей, корни которой уходят в систему ценностей
представителей той или иной общины, является наиболее важным фактором,
определяющим их достижения в любой сфере человеческой деятельности. Нельзя
ожидать от культурно неразвитых и отсталых в коммерческом отношении крестьян
и мелких торговцев, чтобы они добились успеха в сфере коммерции и
промышленности только потому, что им предоставлена возможность заниматься
этими видами деятельности. Чтобы успешно воплотить в жизнь НЭП, было
необходимо, чтобы крестьяне и мелкие торговцы-малайцы усвоили систему
ценностей делового сообщества, поднялись до уровня промышленников и
коммерсантов в культурном плане.
Неудачи начального этапа НЭПа можно объяснить недостатком внимания к
воспитанию среди малайцев именно такой культуры. Поэтому, когда
правительство стало выделять акции и лицензии на ведение бизнеса всем
малайцам без разбору, то они просто перепродавали их немалайцам, чтобы
побыстрее разбогатеть. Поскольку сами они не умели распорядиться легко
нажитым богатством, то оно вскоре растрачивалось, и малайцы вновь
становились бедными. Позволь мы этому продолжаться, то и через тысячу лет
малайцы так и оставались бы бедными, а немалайцы - становились бы все
богаче, распоряжаясь богатством, приобретенным у малайцев. А НЭП был
рассчитан только на 20 лет, поэтому без культурного перевоспитания малайцев
обеспечить достижение целей этой политики не удалось бы.
Культура малайцев прошлого.
Крестьяне, родившиеся и выросшие в сельской местности, всегда считали
источником богатства землю - дар щедрой природы. Приложив к земле
минимальное количество физического труда, можно было получить достаточный
доход, а чтобы получить больший доход, необходимо было просто обработать
больше земли. Следует признать, что некоторые сельские общины поднялись на
достаточно высокий уровень развития: они выбирали для выращивания наиболее
удачные культуры, использовали орошение и технологию, применяли механизацию
и удобрения, чтобы поднять урожайность. Например, древние египтяне создали
одну из величайших цивилизаций мира, символом которой служат построенные ими
пирамиды, которая основывалась на высоком уровне сельскохозяйственной
технологии, применявшейся ими для освоения ресурсов долины Нила.
К сожалению, в Малайзии крестьяне-фермеры так никогда и не достигли
высокого уровня развития сельскохозяйственного производства. Они не
понимали, что деньги можно использовать не только как средство обращения,
заменяющее другие товары в бартерном обмене, не понимали, что деньги - это
еще и капитал. Многие фермеры-малайцы заключали договора с местными
китайцами - владельцами магазинов или хозяевами рисовых мельниц и отдавали
им будущий урожай, получая взамен аванс, что позволяло им покрыть свои
текущие расходы или подготовиться к посевной. Многие из них были настолько
наивны, что даже не требовали, чтобы кредиторы вели какой-либо учет
стоимости выращенного ими урожая или товаров, полученных ими в кредит. Они
довольствовались тем, что могли получить у лавочника или мельника деньги или
товары по мере того, как в них возникала нужда, а кто кому оставался при
этом должен - их не интересовало. Их также не заботило то, начислялись ли
проценты на свободный остаток принадлежавших им денежных средств, ибо
малайцев-мусульман проценты просто не интересовали. (Прим. пер.: взимание
процентов запрещено Кораном) Единственное, что казалось им важным, - это
легкость доступа к деньгам и товарам.
Очевидно, что в искусстве распоряжаться деньгами крестьяне-малайцы были
отнюдь не мастера. Возможно, сегодня их дети более образованны, но это не
значит, что они полностью понимают роль и ценность денег в коммерции. На
протяжении долгого времени они считали, что приобрести капитал для ведения
бизнеса можно было только путем сбережений, либо одолжив деньги на
беспроцентной основе у родственников или друзей. Возвращать подобные займы
считалось необязательным: ни заемщик, ни кредитор на этом не настаивали.
Естественно, собрать таким путем крупные денежные суммы для организации
сельскохозяйственного или коммерческого предприятия было невозможно.
Подобное отношение малайцев к кредитным операциям так никогда полностью
и не исчезло. Например, займы, выдававшиеся МАРА для развития бизнеса и
получения образования, часто не возвращались, даже в тех случаях, когда
должники могли расплатиться. Знают они об этом или нет, но подобное
отношение к возврату долгов является частью исторически сложившейся культуры
малайцев, что отнюдь не способствует развитию бизнеса. Банки, разумеется, не
станут одалживать денег, если они не уверены в том, что долг будет
возвращен. Поскольку многие малайцы не держат слово, когда дело доходит до
возврата долгов, то и сегодня они зачастую сталкиваются с трудностями при
получении займов. Ни одно коммерческое предприятие не может быстро
развиваться, используя только внутренние накопления, поэтому, если доступ к
кредитам затруднен, то компании, принадлежащие малайцам, не могут расширять
дело. А ведь успех НЭПа зависел от темпов экономического роста и создания
новых материальных благ.
Так как малайцы не смотрели на деньги как на капитал, не придавали
серьезного значения бухгалтерскому учету, а уже тем более - возврату долгов,
то поначалу возникали большие сомнения в том, как они сумеют воспользоваться
теми возможностями для развития бизнеса, которые создавались для них в
рамках НЭПа. Другими словами, казалось, что добиться ликвидации расовой
монополии на отдельные виды экономической деятельности в рамках НЭПа не
удастся. В штатах Саравак и Сабах существовала еще и проблема общинного
землевладения. Эта форма собственности являлась гарантией того, что земля,
принадлежавшая малайцам, не попадет в собственность немалайцев. Но
распоряжаться общинной землей было очень сложно, потому что прежде чем
начать осуществление любого проекта на такой земле, требовалось получить
согласие буквально каждого члена общины. Достичь консенсуса зачастую было
невозможно, особенно в тех случаях, когда, в силу отсутствия капитала и
технологий, к осуществлению проекта приходилось привлекать людей со стороны.
Поэтому принадлежавшая малайцам земля зачастую оставалась невозделанной и
имела низкую рыночную стоимость. Поскольку общинные землевладельцы не могли
наладить ее коммерческое использование самостоятельно, то они не могли и
приобрести необходимых навыков и опыта управления бизнесом. Не обладая
подобными навыками, они были неспособны воспользоваться теми возможностями
для развития бизнеса, которые создавались для них в рамках НЭПа, и выйти на
главный фарватер экономической жизни страны. Это было еще одним препятствием
в осуществлении НЭПа, которое можно было преодолеть, только изменив систему
ценностей людей: малайцам следовало перестать отождествлять право
собственности на землю с тем богатством, которое могло быть получено путем
ее использования. Менталитет крестьян был таков, что считалось важным
владеть землей, но она не рассматривалась в качестве актива, использование
которого могло бы принести богатство.
Хотя на Малайском полуострове общинной земли не было, значительная
часть земельных угодий была отнесена к категории "малайских заповедных
земель" (Malay reserve land), которые считались общей землей коренных
жителей. Это тоже было сделано с целью предотвратить утрату малайцами права
собственности на землю. Рыночная стоимость земли определяется тем, что
участники рынка готовы за нее заплатить. Если община богата, то стоимость
земли высока, и наоборот. Поскольку малайцы были беднее китайцев, то
"малайская заповедная земля" имела более низкую стоимость, чем земля,
принадлежавшая немалайцам. Невысокая стоимость этой земли снижалась еще
сильнее в результате того, что банкам не разрешалось принимать заповедные
земли в качестве залога. Поэтому получить под нее капитал для развития
бизнеса было практически невозможно. Находясь под защитой закона о
"малайских заповедных землях", малайцы развили в своей среде иждивенческую
культуру. Возможно, в финансовом отношении они были бедны, но у них была
земля, а владение землей символизировало их право владеть страной, их
"особое" положение как "сыновей земли". Позволить такому положению вещей
сохраняться и впредь означало, что богатство малайцев так и будет оставаться
символическим, а не реальным.
Рост экономики обычно является результатом деловой активности. Даже
фермеры могут добиться экономического роста, если они знают, как
распорядиться доходами, получаемыми от ведения сельского хозяйства. Они
могут приобретать дополнительные участки земли, покупать новую технику,
чтобы внедрять более эффективную технологию, а то и инвестировать средства в
развитие несельскохозяйственных предприятий. Но крестьяне обычно едва сводят
концы с концами, а потому остаются на уровне прожиточного минимума, и
какого-либо экономического роста при этом не происходит. Еще хуже, что с
каждым новым поколением земля делится между растущим числом собственников, а
потому размер земельных участков уменьшается. В мусульманском праве
наследования нет принципа перехода всей собственности старшему сыну
(principle of primogeniture), а потому малайские фермеры, в перспективе,
могли становиться только беднее и беднее. Одной из причин осуществления
программы освоения целинных земель, осуществлявшейся Федеральным агентством
по развитию земельных угодий (Federal Land Development Agency) и Федеральным
управлением по консолидации и рекультивации земель (Federal Land
Consolidation and Rehabilitation Authority) была необходимость выделения
новых земель сыновьям обедневших фермеров. Тем не менее, количество земли в
Малайзии ограничено, поэтому такой подход к ликвидации бедности не мог
использоваться бесконечно.
Среди малайцев были и такие, у кого не было ни земли, ни доходов от ее
возделывания. Им приходилось заниматься мелкой розничной торговлей и
торговлей вразнос. Естественно, такой бизнес был единоличным, в нем не
участвовали акционеры. Размеры использовавшегося капитала были ничтожны, во
многих случаях денежный капитал вообще не использовался, например, когда
торговцы просто собирали продаваемые продукты в джунглях или делали
ремесленные изделия из бесплатного сырья. Поскольку подобные индивидуальные
предприниматели отвечали только за себя и свою работу, то у них редко
воспитывалось ответственное отношение к делу. Мелкие торговцы и торговцы
вразнос не видели смысла в ведении какого-либо бухгалтерского учета; они
даже не знали, приносит их бизнес прибыль, или нет. Зачастую они считали,
что все поступления от продажи товаров являются прибылью, не заботясь о том,
чтобы вычитать расходы или откладывать часть прибыли для инвестирования в
расширение своего дела. Они не считали нужным откладывать деньги на "черный
день", и были счастливы, если им удавалось заработать на хлеб насущный. Они
не думали о том, чтобы реинвестировать прибыль, чтобы в будущем зарабатывать
больше.
Несмотря на то, что некоторые мелкие торговцы, благодаря личной
инициативе, смогли стать преуспевающими бизнесменами, в целом, их культура
была несовместимой с требованиями большого бизнеса, который требует иного
подхода к управлению. Они были незнакомы с бухгалтерским учетом, банковскими
операциями, управлением персоналом, не имели понятия о накладных расходах
крупного коммерческого предприятия и о том, как развивать бизнес. Дело было
не в том, что они не желали преуспевать, развивать свое дело и богатеть, а в
том, что культура, сложившаяся среди мелких торговцев, не позволяла им вести
дело по-современному, в окружении искушенных коммерсантов и промышленников.
В успехе любого предприятия очень большую роль играет трудовая этика.
Даже если отбросить все остальные факторы, то упорный труд является
необходимым условием для управления все более сложной структурой
коммерческой организации, в которой упор делается не просто на управление
компанией в соответствии с общепринятой практикой, но, что более важно, на
работе с людьми, которые прямо или косвенно связаны с делами компании. Это
достаточно просто в тех случаях, когда один человек владеет капиталом
компании и управляет бизнесом. В этом случае он несет ответственность только
перед самим собой и за себя, ему не приходится взаимодействовать с другими
людьми и удовлетворять требования партнеров по бизнесу, руководителей
компании, банкиров, акционеров и служащих. Все, чем занимается мелкий
торговец, - это его и только его личное дело.
Вполне возможно учредить крупную частную компанию, которая бы полностью
находилась в собственности одного человека. Тем не менее, являясь частью
коммерческой и индустриальной системы, индивидуальный бизнес больше не
является чисто индивидуальным, даже если он находится в единоличной
собственности. Ибо, даже в этом случае, обязательно возникает необходимость
взаимодействия с многочисленными партнерами, например, при получении
кредитов, а для этого требуется завоевать доверие банкиров. Рано или поздно,
чтобы развивать бизнес, понадобится проведение эмиссии акций для увеличения
капитала компании, и тогда люди, управляющие компанией, столкнутся с
совершенно иными задачами.
Деловая этика приобретает исключительно важное значение, когда речь
заходит об управлении компанией, которая не находится в исключительной
собственности одного бизнесмена. Управление капиталом, принадлежащим другим
людям, требует честности и ответственности. В этом случае никому не вольно
"одалживать" деньги у компании или использовать ее сотрудников или активы
как ему заблагорассудится. Поэтому соответствующий набор правил деловой
этики должен быть неотъемлемой частью культуры людей. Все это требовало
определенного отношения к делу, которого у крестьян и мелких торговцев
просто не было. Их культура была совершенно иной, и без радикальных
изменений этой культуры превратить общину крестьян и мелких торговцев в
современное деловое сообщество было невозможно. А между тем, это было
критически важно для выполнения задач НЭПа.
Даже из государственных служащих-малайцев, которых было немало, не
всегда могли получиться хорошие бизнесмены. Их культура была и все еще
остается отличной от культуры делового сообщества. Госслужащие и другие
чиновники, в основном, заняты сбором налогов и расходованием государственных
средств, а управление государственными финансами отличается от управления
финансами компании, ибо в случае с частной компанией требуется установить
цены на таком уровне, чтобы, сохраняя конкурентоспособность, получить
достаточную прибыль. Деньги, которыми распоряжаются государственные
чиновники, не являются их собственными, а потому их подход к расходованию
этих средств является менее строгим.
Небрежное расходование государственных средств может обернуться
убытками, но подобные убытки зачастую воспринимаются снисходительно, как
нечто обычное. Нередко правительство годами сводит бюджет с дефицитом, не
слишком беспокоясь о превышении расходов над доходами. Недостающие средства
всегда можно одолжить, собрать путем увеличения налогов или получить от
более богатых государств в виде помощи. Чрезмерная забота правительства о
хорошем управлении доходами и расходами является исключением, а не правилом,
и этот поверхностный подход к финансовым вопросам слишком часто усваивается
государственными чиновниками.
Государственные служащие, в особенности руководители, как правило,
являются высокообразованными и очень способными людьми. И хотя их культура
не вполне соответствует культуре делового мира, вероятно, им требуется
меньше времени, чем крестьянам и мелким торговцам, чтобы начать заниматься
бизнесом и усвоить новую культуру. Их шансы на успех, разумеется, также
будут выше. И все же, полной уверенности в том, что им удастся совершить
подобную трансформацию и добиться успеха в бизнесе, нет. Тем не менее, если
бы даже государственные служащие-малайцы не смогли добиться успеха в
бизнесе, то возлагать большие надежды на выполнение задач НЭПа вообще не
стоило бы.
Новая деловая этика и практика.
Смысл НЭПа заключался в том, чтобы малайцы, занимавшиеся до того
сельским хозяйством, мелкой торговлей, работавшие в государственных органах,
начали работать в сфере коммерции и промышленности и сравнялись по размаху
своей деятельности и богатству с бизнесменами и промышленниками-немалайцами.
Без культурной трансформации, революции, осуществляемой до или в ходе этого
процесса, подобные перемены были бы невозможны.
Здесь уместно провести параллель с теми культурными изменениями,
которые происходят сегодня с народами Центральной и Восточной Европы по мере
перехода их стран от централизованной, плановой, коммунистической экономики
к капиталистическому свободному рынку. В начале этого процесса им не хватало
не только капитала, предпринимательских и управленческих навыков. Их
культурные ценности, ведущие свое начало от идей Маркса и Энгельса и
получившие дальнейшее развитие в сталинских пятилетних планах,
осуществлявшихся в СССР, также весьма отличались от ценностей
капиталистического мира. Эти люди привыкли к выполнению необременительной
малооплачиваемой работы на предприятиях, которые принадлежали государству и
субсидировались им. Работало предприятие прибыльно или в убыток, - это не
особо волновало рабочих и руководителей. У людей сформировалась подрывавшая
трудовую этику культура зависимости от государства, основывавшаяся на вере в
то, что государство было ответственно за обеспечение людей всем необходимым
"от колыбели до могилы".
Когда после 1989 года в этих странах был неожиданно осуществлен переход
к рыночной экономике, их населению пришлось, практически мгновенно, усвоить
истинную ценность денег и понятие о прибыли. Приспособиться к этой новой
культуре было трудно, сложно было даже понять ее. Правительствам этих стран
также пришлось нелегко, ибо они вынуждены были передать государственные
монополии, обеспечивавшие население всем необходимым, в руки частных лиц.
Эти частные лица, зачастую, вели бизнес неудачно, разорялись. Проще говоря,
коммунистическая культура была просто несовместимой с жесткой и переменчивой
атмосферой рыночной конкуренции. Зачастую, наилучшим образом приспособилась
к новым капиталистическим реалиям организованная преступность. Громоздкая,
хронически неэффективная административная система коммунистического общества
являлась анахронизмом в деловом мире с его высокоэффективными
управленческими технологиями, нацеленными на получение прибыли и развитие
предприятий.
Превратить малайских крестьян, мелких торговцев и государственных
служащих в бизнесменов также было нелегко. Тем не менее, если бы они не
прошли через процесс соответствующей культурной трансформации, то потерпели
бы неудачу в бизнесе, а с ними потерпел бы неудачу и НЭП. Правительству
приходилось наблюдать за культурными изменениями и руководить ими, с тем,
чтобы сделать культуру малайцев совместимой с нуждами управления бизнесом на
всех уровнях.
Правительству удалось изменить культуру людей, и это стало фактором
успешного осуществления НЭПа. Каким образом нам удалось этого добиться?
Попросту говоря, личным примером. Малайцам, особенно членам правительства и
руководителям соответствующих правительственных учреждений, пришлось учиться
и на практике показывать пример нового отношения к делу, пришлось учиться
дисциплине и трудолюбию. Лейтмотивом работы правительства стало воспитание
силой примера, а чтобы пример действовал эффективно, руководители должны
были измениться сами, и, в первую очередь, показывать остальным пример
нового отношения к делу в своей работе. Они должны были способствовать
распространению новой деловой культуры.
С целью выработки у людей новых ценностей и представлений, присущих
деловой культуре рыночной экономики, проводились семинары, курсы и
образовательные программы. Некоторые малайцы, обладавшие значительным
потенциалом для работы в сфере бизнеса, проходили программу переподготовки в
специальных трудовых лагерях (work camps), в которых объяснялись и
распространялись основные ценности новой системы, смысл НЭПа и факторы,
необходимые для успешной реализации этой политики. На пропаганду и
воспитание новой системы ценностей и создание новой культуры малайцев были
затрачены миллионы ринггитов.
Возможно, было бы разумнее расширять участие малайцев в сфере бизнеса
постепенно, но поскольку НЭП был рассчитан только на 20 лет, постольку
культурную трансформацию следовало проводить быстро. Поэтому правительство
поощряло некоторых малайцев усваивать новую деловую и трудовую этику в
ускоренном порядке. Увы, это было не лучшим способом привить новые ценности,
-некоторые малайцы слишком быстро поднялись на уровень, который не
соответствовал их способностям. Эти люди потерпели неудачу, но весьма многие
добились успеха. Сегодня малайцам принадлежат, ими же эффективно управляются
крупные компании; предприниматели и руководители-малайцы разбираются в
коммерции и управлении бизнесом не хуже, чем кто бы то ни было. Эти люди
явно усвоили ценности новой культуры.
Процесс культурных изменений создает свой собственный импульс, главное
- это запустить этот процесс и добиться хороших результатов с самого начала.
Люди, которые инициируют культурную трансформацию, обязаны не только
разбираться в проблеме и понимать, в каких сферах необходимо добиться
перемен, - им также следует определиться с тем, что должна представлять из
себя новая культура и каковы должны быть ее ценности.
Смена культуры - проблема сложная, запутанная и обширная. Ее невозможно
решить, приведя в действие некий единственный фактор, который позволил бы
чудесным образом добиться требуемых изменений. Необходим целый диапазон
перемен в сфере культуры, суммой которых, практически, является создание
нового народа. Разумеется, именно культура, а не этническая принадлежность
или национальность, является тем признаком, по которому один народ
отличается от другого. Изменить культуру - значит, изменить те
характеристики, которые отличали народ в прошлом, заменить их новым набором
отличительных качеств, которые составят основу новой культуры, и,
следовательно, нового народа.
Фактически, процесс культурных изменений никогда не прекращается. Хотя
мы являемся потомками людей, живших в прошлом, в культурном отношении мы
отличаемся от них, зачастую разительно. Англичане, жившие в консервативную,
если и несколько лицемерную викторианскую эпоху, очень отличаются от своих
сегодняшних потомков. (Прим.пер.: королева Великобритании Виктория правила с
1837 по 1901 год) Тем не менее, они все еще остаются англичанами. То же
самое можно сказать практически обо всех народах, живущих в мире, к какой бы
расе или нации они не принадлежали. Текущие культурные изменения могут быть
незначительными, или радикальными, но перемены происходят постоянно,
независимо от того осуществляются ли они сознательно или нет.
Та культурная трансформация, через которую прошли малайцы и другие
коренные жители, сделала их весьма отличными от их предков, тем не менее,
они все еще остаются малайцами, ибанами, кадазанами и т. д. Многие
отличительные черты различных групп малайцев остаются: они все еще говорят
на тех же языках, даже если в них появились новые слова, сохраняют
традиционные навыки и искусство, хотя и в более современной форме. Но в том,
что касается их деловой культуры, они практически полностью изменились,
стали совершенно другими людьми.
Одним из наиболее важных аспектов новой культуры малайцев является
приобретенная ими уверенность в себе. Малайцы и другие коренные жители были
не слишком высокого мнения о своих способностях. Колониальное владычество
англичан, наплыв преуспевающих, агрессивных эмигрантов, сформировали у
малайцев убеждение, что они никогда не смогут преуспевать, подобно другим
народам. Малайцы верили, что они были не столь способны, как представители
других народов, считали, что они нуждаются в посторонней помощи, думали, что
так будет всегда. Они чувствовали, что кто-то должен взять их за руку и
вести за собой.
Подобное отсутствие уверенности в себе было несовместимо не только с
преуспеванием в сфере бизнеса, но и со сколь-нибудь серьезными переменами в
сфере культуры. Только уверенные в себе люди стремятся попробовать новые
подходы и идеи, и, что, пожалуй, важнее всего, делают это с верой в успех.
Культурные изменения заключаются не просто в том, чтобы приучить людей
стремиться к новому, но и в том, чтобы попробовать такие новые идеи и
подходы, которые могут привести к необратимым изменениям в их жизненном
укладе. А там, где речь идет о необратимых изменениях, от людей требуется
непоколебимая уверенность в собственных силах.
Необходимо было привить малайцам философию, которая убеждала бы их в
том, что им все по плечу. Необходимо было, чтобы малайцы поверили, что они
способны делать все то, что умеют делать другие люди, причем не хуже других.
Необходимо было создать образ преуспевающего малайца, основанный на реальных
примерах, ибо ничто не убеждало бы людей так наглядно, как пример других
малайцев, добившихся успеха в жизни. Успех этих ролевых моделей мог казаться
исключением из правил, уделом немногих привилегированных индивидуумов, тем
не менее, это было исключительно важно для прогресса всех малайцев. Эти
примеры помогли убедить малайцев, что культурные изменения были возможны, а
потому был возможен и успех НЭПа.
НЭП в той же мере являлся стратегией реформ, как и попыткой устранить
существовавшую в Малайзии несправедливость в экономических отношениях между
расами. Успех этой политики не должен был ограничиваться прекращением
существовавшей дискриминации, неравенства и несправедливости в
социально-экономической сфере, - результаты НЭПа следовало закрепить,
проведя трансформацию самой культуры малайцев.
Подобная революция, очевидно, требовала немало времени, а НЭП был
рассчитан только на 20 лет. Поэтому следовало хотя бы начать культурную
трансформацию в течение этого периода, изменить культуру крестьян, мелких
торговцев, поденщиков путем целенаправленного воспитания культуры
современного коммерческого и индустриального общества. Центральную роль
здесь играло изменение отношения к деньгам, которые должны были
рассматриваться не просто как средство обращения, а как капитал для
инвестирования и инструмент создания богатства путем совершения сложных
коммерческих и торговых сделок.
Культурные изменения не обязательно являются переменами к лучшему, они
могут быть и переменами к худшему. Перемены к лучшему также могут
сопровождаться негативными последствиями. Например, культура, отвечающая
запросам крупного бизнеса, может быть присуща и преступным организациям.
Такая культура может включать крайние проявления материализма, жадности,
уживаться с крупномасштабным мошенничеством.
Действительно, культурные изменения, необходимые для успешного
осуществления НЭПа, сопровождались некоторыми случаями преступлений и
злоупотреблений. Несомненно, наблюдался рост числа хищений, взяточничества,
обмана, проявлений жадности, общее усиление роли денег в политике. И тем не
менее, это не должно ни ослаблять нашу решимость, ни вести к попыткам
возврата в прошлое, - к культуре, характерной для неимущих. В том, чтобы
быть бедным, нет никакой добродетели; как нет никаких гарантий того, что
бедность не будет сопровождаться преступлениями и правонарушениями. Эти
преступления будут мелкими, но по сравнению с размерами имущества бедняков,
масштабы их окажутся такими же. Бедность среди малайцев, наряду с
богатством, сосредоточенным в руках немалайцев, привели бы Малайзию к еще
худшим последствиям, чем преступления и коррупция. Оправдывать пороки,
сопровождающие изменения в сфере культуры, нельзя, - мы обязаны
предотвращать их проявления. Тем не менее, нельзя допустить того, чтобы они
отвлекали нас от работы над продолжением процесса культурной трансформации с
целью обеспечения успеха НЭПа в долгосрочной перспективе.
Решение проблемы заключается в устранении нежелательных побочных
проявлений культуры, способствующей приобретению богатства, приобретению
необходимых для этого управленческих навыков. Возможно, этого не удастся
добиться в полной мере, но ни в один исторический период ни одна культура,
даже вдохновляемая религией, не смогла полностью покончить со злом и
уголовными преступлениями. Важно, чтобы общество делало все возможное, чтобы
всерьез бороться с этими нежелательными побочными эффектами. Точно так же,
как преднамеренно и целенаправленно воспитывалась и насаждалась среди
малайцев новая культура, должна тщательно планироваться и осуществляться
ликвидация преступных проявлений. Этого, опять-таки, можно добиться,
используя законы и личный пример. Одновременно, следует строго и
последовательно применять наказания, что должно служить средством,
удерживающим от совершения преступлений.
Эволюция культурных ценностей.
На протяжении истории человечества люди делали многочисленные попытки
повысить качество своей жизни. Первоначально, людям удалось добиться
улучшений путем приспособления к условиям окружающей среды. Поначалу, на
самой примитивной стадии развития, люди жили в пещерах, а затем стали
приспосабливать окружающий их мир в соответствии со своими нуждами. Человек
стал строить жилища для себя и своей семьи. Этот процесс изменения
окружающей среды для удовлетворения нужд и потребностей человека никогда не
прекращался. Города, дома, квартиры и даже современные "умные" дома
(intelligent buildings) являются ничем иным, как современной и более сложной
ипостасью того первого грубого шалаша, который человек когда-то построил из
ветвей и листьев. Стадию развития той или иной общности людей можно
определить по тому, какие жилища они себе строят: от простейших изменений в
окружающей среде с целью ее приспособления для своих нужд, до строительства
современных городов с их сложной инфраструктурой и зданиями.
Лестницу, ведущую в деревянный дом, стоящий на сваях, можно вырубить из
ствола дерева. Она представляет собой попытку облегчить вход в дом,
используя то, что находится под рукой, хотя тому, кто пользуется подобной
лестницей, все еще необходимо обладать определенной ловкостью, чтобы
карабкаться по ней. Разумеется, такая лестница не подходит для кожаной обуви
с гладкой подошвой! Легко вскарабкаться по такой лестнице можно только
босиком, а кожа на ступнях ног должна быть для этого довольно грубой. Со
временем, люди, живущие в таком доме, не только приобретают определенную
ловкость, но даже форма ступней их ног, даже мозоли на подошве изменяются в
соответствии с необходимостью карабкаться по такой лестнице. Эскалатор
является современным эквивалентом ступенек, вырубленных из ствола дерева.
Таким образом, можно весьма грубо определить уровень человеческого развития
в том или ином обществе даже по типу лестницы, используемой в доме.
Следует отметить, что некоторые сообщества людей удовлетворяются
немногим и не предпринимают каких-либо попыток достичь большего. Другие же
находятся в процессе постоянного совершенствования, они никогда не
довольствуются достигнутым и постоянно пытаются добиться прогресса путем
внедрения новшеств, что становится частью их культуры и цивилизации. А
первые испытывают застой в своем развитии и все больше отстают от других
людей, подпадают под власть более прогрессивных и постоянно развивающихся
народов. Тем не менее, застывшее в своем развитии общество не обязательно
должно оставаться в таком состоянии вечно. Если люди осознают степень своей
отсталости, поймут, что их подчиненное положение происходит из присущего их
культуре отсутствия стремления улучшить свое положение, они могут изменить
некоторые культурные ценности и пойти по пути прогресса.
Не стоит изобретать колесо: общество, находящееся в состоянии застоя,
может учиться у преуспевающих, динамичных государств, перенимать их методы и
общественные институты. Потенциал людей, живущих в обществе, находящемся в
состоянии застоя, можно продемонстрировать на примере тех навыков, которые
эти люди приобрели в тех видах деятельности, которые присущи их обществу.
Многие из представителей так называемых примитивных народов превосходят
других людей в навыках, которым не так-то легко обучить людей, живущих в
более развитом обществе. Навыкам, которыми владеют охотники с духовыми
ружьями (orangash), живущие на Малайском полуострове, вряд ли могли бы
обучиться даже охотники, мастерски владеющие огнестрельным оружием. Тем не
менее, если бы охотники с духовыми ружьями обучались охоте с применением
огнестрельного оружия с детства, на протяжении нескольких поколений, то
нетрудно себе представить, что они научились бы владеть огнестрельным
оружием так же искусно, как обращаются теперь с духовыми ружьями.
Ясно, что способность к приобретению новых навыков является
отличительной чертой людей; все, что для этого необходимо, - это наличие
самой возможности обучаться и постоянная практика. Этот процесс может занять
долгое время, иногда даже несколько поколений, но, рано или поздно, люди
приобретут необходимые навыки. Речь идет не только о навыках ручного труда,
- сама способность к мышлению, рассуждению, решению задач вполне может быть
развита у любого народа, если предоставить людям возможность учиться и
проявить в этом деле настойчивость.
Это короткое отступление, посвященное вопросам развития цивилизации и
культуры, уместно в контексте анализа проблем культурной трансформации
малайцев и других коренных народов, предпринятой с целью успешного
осуществления НЭПа. Культура - материя очень сложная. Кроме духовных
ценностей, языка и искусства, существует множество аспектов жизни, которые
вносят вклад в культуру любой общины, расы или нации. Некоторые
отличительные черты культуры того или иного народа довольно трудно
идентифицировать и отличить от особенностей культуры других народов, но они
придают особый колорит и черты расе или нации и могут определять уровень
достижений народов.
Вообще говоря, культура расы или нации развивается естественными путем,
на подсознательном уровне, и, в основном, под влиянием окружающей среды и
эмоционального склада людей. Если развитие культуры ведет к прогрессу
общества, его усложнению и стремлению к постоянному самосовершенствованию,
то общество способно предпринять сознательные усилия, чтобы способствовать
изменениям в культуре. Обычно такие усилия есть результат осознаваемой
людьми несправедливости или вредного влияния существующей культуры на
общество в целом или отдельные элементы общества.
Иногда культурные изменения являются результатом божественного
вдохновения, - именно так возникли великие мировые религии. В другие эпохи
несправедливость, осознаваемая живущими в том или ином обществе людьми,
ведет к политическим и культурным переменам, которые часто сопровождаются
насилием. Лучшими и наиболее часто приводимыми примерами таких изменений
являются французская и русская революции.
Несмотря на то, что цели подобных движений являются преимущественно
политическими, их новизна и та огромная поддержка, которой они пользовались,
неизбежно оказывали влияние на культуру народов. Франция после 1789 года и
Россия после 1917 года уже никогда не стали такими, как прежде. Народы этих
стран покончили с общественной несправедливостью, как они ее понимали, но с
течением времени сами революционные движения претерпели громадные изменения,
и не всегда к лучшему. Революционеры, пришедшие на смену тем, кто начинал
революцию, значительно отличались от своих предшественников. Коммунисты
обещали людям добиться установления имущественного равенства, реальность же
была иной, что подрывало трудовую этику и дух конкуренции. В конце концов,
общество достигло равенства в нищете, а не равенства в богатстве.
Как только культура достигает определенного уровня развития и
воспринимается народом, изменить ее, даже к лучшему, становится трудно. В
прошлом подобные попытки приводили к обвинениям в ереси. В средневековой
Европе римская христианская церковь, практически, добилась культурной
однородности, основывавшейся на христианском учении. Любые нарушения
общепринятой доктрины и правил поведения рассматривались как ересь, и
преследовались инквизицией, накладывавшей, как правило, весьма суровые
наказания. Потребовалось несколько веков и множество человеческих страданий,
прежде чем ересь наконец-то смогла сломить сопротивление Рима. Новая
динамичная протестантская культура возникла во многих странах Западной
Европы, включая Великобританию и Голландию, и эта культура на протяжении
следующих 250 лет стала фундаментом небывалого развития торговли,
империализма и промышленной революции. Добиться результатов в деле изменения
культуры вполне возможно, но это процесс нелегкий, требующий времени, усилий
и, возможно, жертв.
Все эти факторы приходилось учитывать в ходе осуществления культурной
трансформации малайцев и других коренных народов, с тем чтобы сделать ее
совместимой с экономическим процветанием в рамках существовавшего в Малайзии
общества, характеризовавшегося наличием расового неравенства. Следовало
изменить лишь некоторые специфические, хотя и важные аспекты культуры. В
значительной мере, этот процесс оказался успешным. Мы еще не добились в этом
деле полной победы, нам следует еще многое изменить, многое сделать
по-настоящему эффективным.
По определению, подобные изменения должны быть постепенными, хорошо
продуманными, поскольку любые перемены в существующей культуре народа могут
вызвать серьезные и разрушительные побочные явления. Например, общество с
высоким уровнем духовности может стать настолько материалистичным и
одержимым жадностью, что его духовные ценности могут оказаться полностью
утраченными. Очевидно, в Малайзии существовала необходимость сохранить
духовные ценности общества, уравновесив их, до определенной степени,
элементами материализма. Добиться этого нелегко. Угроза заключается в том,
что, практически неизбежно, маятник общественных настроений может качнуться
слишком далеко в противоположном направлении, что может привести к
исчезновению сколь-нибудь значимых духовных ценностей.
Смена системы общественных ценностей, предпринятая с целью обеспечения
успешной реализации НЭПа, в значительной степени была эффективной. На смену
культуре крестьян и мелких торговцев пришла более высокоразвитая культура
коммерческого и индустриального общества. Перемены оказались возможными. По
общему признанию, они, главным образом, затронули второе поколение малайцев,
которые лучше образованы и никогда не были крестьянами или мелкими
торговцами. Важно, что удалось продемонстрировать, что те ценности, которые
исторически составляли основу малайской культуры, не являлись ни
врожденными, ни вечными.
Из опыта НЭПа можно извлечь множество уроков. Те методы, которые
использовало правительство Малайзии для превращения малайцев из совершенно
наивных в коммерческом отношении крестьян в современных людей, разбирающихся
в коммерции и способных понимать и примененять достижения науки и
технологии, продемонстрировали, что не существует врожденной взаимосвязи
между этнической принадлежностью людей или цветом кожи и их материальными
или духовными достижениями. Если предпринимаются решительные усилия по
изменению культуры в соответствии с задуманным идеалом, то, каким бы чуждым
и необычным ни был этот идеал, его можно достичь. Задача это трудная, она
требует времени, но, даже имея дело с самыми отсталыми народами, можно
добиться определенных успехов в ее решении. Природа этому не помеха. По той
или иной причине, где-то в прошлом, развитие сложившейся ныне культуры
приняло неверный оборот, и, если есть необходимость изменить направление
этого развития, и необходимость эта осознается, то культуру можно изменить и
исправить.
Мысль о том, что цвет кожи является причиной наличия или отсутствия
прогресса у тех или иных народов является ошибочной. Вероятно, еще до нашей
эры существовали африканские цивилизации с более высоким уровнем развития,
чем в Европе. Нубийцы и эфиопы создали богатые и обширные империи еще до
расцвета египетской цивилизации. Если остальная черная Африка оставалась
застывшей на примитивной стадии развития, то это случилось потому, что
культура этих народов развивалась не в том направлении. Но и в этом случае
существуют доказательства наличия высокоразвитых цивилизаций во многих
частях черной Африки.
В Европе коммунисты и социалисты создали новую культуру, основанную,
как они полагали, на более совершенной идее справедливости и равенства всех
людей. Их идеологи считали, что, если бы все люди были равны в материальном
отношении, то человеческое общество было бы справедливым и совершенным, и
все были бы счастливы. Коммунизм, конечно, не являлся результатом
божественного вдохновения, ибо марксисты рассматривали его как продукт
чистого рационального мышления, мышления свободного от какой-либо религии,
которую Маркс называл "опиумом для народа".
Оглядываясь назад, мы видим, что новая культура, созданная коммунистами
и социалистами Европы, была ошибочной и, определенно, не сделала людей
счастливее. Государство заменило собой религию и веру, государство
заботилось о людях от рождения до самой смерти. Страх смерти и понятие о
загробной жизни рассматривались как предрассудки, которые рассуждающие с
научной и логической точки зрения люди должны отвергать. Бояться следовало
только государства, хотя это государство и являлось источником всех благ.
Культура коммунизма и социализма создала цивилизацию, лишенную всякого
содержания, а радость по поводу равенства всех и каждого, если подобный
идеал вообще реально воплощался в жизнь, скоро прошла. Одинаковая, зачастую
низкая зарплата, получаемая за любую работу, убивает инициативу людей и их
желание чего-либо добиться. Усердный труд не вознаграждался, люди
обленились, уровень производительности труда, в количественном и
качественном отношении, снизился. Цивилизация, созданная на основе
коммунистической и социалистической этики и культуры, была шагом назад,
регрессом по сравнению с предшествовавшими ей культурами и цивилизациями.
Когда в цивилизованном обществе наблюдается регресс, в конечном счете,
внутри общества должно возникнуть стремление к переменам.
Антикоммунистическая революция, вероятно, потрясла бы даже Советский Союз,
если бы коммунистическое руководство во главе с Михаилом Горбачевым не
заметило признаков надвигавшейся грозы и не начало проводить реформы.
Горбачев и другие реформаторы в странах Восточной Европы, очевидно,
полагали, что, если они ослабят путы коммунистического режима, то люди будут
им благодарны, и они сохранят свое руководящее положение. Они ошиблись: и
реформаторы, и консерваторы разделили одну и ту же судьбу, - освобожденные
ими люди отвергли их.
С другой стороны, ислам является примером того, как реформы, источником
которых является божественное вдохновение, оказались способны превратить
отсталые народы, раздираемые племенной и феодальной усобицей, в
высококультурное религиозное движение, создавшее великую цивилизацию и
империю, простиравшуюся от Испании на западе до Китая на востоке. Кочевые,
враждовавшие друг с другом арабские племена Ближнего Востока объединились
под знаменем ислама, восприняв новую этику и ценности, проповедовавшиеся
Пророком Мухаммедом, стали усваивать знания и вносить свой вклад в
сокровищницу знаний, в развитие человеческой цивилизации.
Та трансформация, которую претерпели примитивные арабские племена, как
только изменилась их система ценностей, иллюстрирует влияние, оказываемое
культурой на уровень развития народов. Из одного этого примера понятно, что
даже наиболее примитивные народы могут добиться замечательных результатов,
если воспримут правильные культурные и этические ценности. Сегодня
мусульманская цивилизация испытывает некоторый регресс. Даже случайный
наблюдатель не может не связывать этот регресс с отходом от подлинных
ценностей ислама. Вместо братства всех верных, которое проповедовал Пророк,
налицо полнейшая раздробленность, отсутствие единства и глубокая вражда в
мусульманском мире.
НЭП был реакцией на несправедливость, существовавшую в малайском
обществе. НЭП - попытка провести сравнительно небольшие реформы, которые не
являлись слишком радикальными и, как мы видели, были успешно осуществлены.
Реформа обернулась успехом, потому что успех был возможен. Все люди,
независимо от цвета кожи и религии, обладают способностями и возможностями
для преуспевания. В чем люди действительно нуждаются, так это в изменении
направления развития, хорошо продуманной реформации их культуры, этики,
ценностей, в конечном итоге, в придании дополнительного стимула развитию
омоложенной цивилизации.
Успех никогда не бывает полным и окончательным. Даже те изменения и
реформы, которые являлись результатом божественного вдохновения, не были
полностью успешными, хорошее всегда соседствует с плохим. Но мысль о том,
что некоторые народы или расы, в силу их очевидной отсталости или более
низкой культуры, не могут измениться, восприняв новую систему ценностей,
является явно ошибочной. Восприняв новую систему ценностей, каждый народ
может измениться и добиться определенных успехов. Чтобы обеспечить успех
НЭПа, следовало целенаправленно изменить культуру, этику и ценности малайцев
и других коренных народов, которые сохранили все свои отличительные черты,
но стали совершенно новыми людьми, не уступающими по своим способностям ни
одному преуспевающему народу в мире.
Культурная реформация захватывает целые общества или государства. А что
же отдельные индивидуумы? Некоторые индивидуумы являются менее одаренными,
чем другие. Немногие счастливчики являются исключительно умными или очень
квалифицированными людьми, но остальные кажутся не слишком способными к
логическому мышлению, решению задач или усвоению нового. Следует ли им на
что-то надеяться? Да, следует. Практически каждый человек обладает какими-то
навыками и умениями, в которых он может превзойти других людей. Люди, менее
развитые в интеллектуальном отношении, могут добиваться успехов в других
областях, в то время как так называемые "умники" могут оказаться
неспособными к усвоению даже самых простых навыков. Например, не всякий
охотник, владеющий духовым ружьем, кажется великим интеллектуалом, но, как
упоминалось ранее, он весьма искусно обращается со своим духовым ружьем,
попадая в забравшуюся на дерево обезьяну с расстояния 100 метров. Эйнштейн,
наверное, не попал бы и с трех метров!
Очевидно, что охотники обладают специальными навыками, очевидно,
унаследованными и развитыми в достаточно высокой степени. Если бы охотнику
была предоставлена возможность усердно изучать с ранних лет какое-либо
другое ремесло, нет сомнений, что он смог бы ему научиться. Если бы новый
навык был усвоен и использовался в повседневной жизни, то со временем,
возможно, на протяжении времени жизни нескольких поколений, охотники довели
бы этот навык до такой же степени совершенства, как и умение обращаться с
духовым ружьем. В конечном итоге, новые навыки стали бы частью общих
навыков, присущих охотникам. Если ценности, исповедуемые людьми, истинны, то
люди никогда не прекратят стремиться к совершенству и будут продолжать
развивать свои способности от поколения к поколению. Навыки, унаследованные
нами от наших предков, будут улучшены нами, а следующие поколения улучшат
то, что они унаследуют от нас.
Какие же навыки присущи человеку, талантливо обращающемуся с духовым
ружьем? На ум сразу приходят умение прицелиться, измерить расстояние, хорошо
стрелять. Это также различные тонкие навыки, требующие твердой руки, которые
присущи, например, и тем людям, которые занимаются сборкой электронного
оборудования. Очевидно, существует множество навыков, которые человек,
являющийся экспертом в обращении с духовым ружьем, может изучить, при
условии, что он начнет учиться в раннем возрасте, что у него будут хорошие
учителя, что он и его народ проявят настойчивость в учебе, если необходимо,
- на протяжении нескольких поколений.
Физические навыки необходимо сначала изучить и усвоить, затем, с
течением времени, они станут привычкой. Цель и смысл выполняемой работы
также будут быстро усвоены, со временем станет ясна и необходимость
приобретения новых навыков. Наконец, будут изучены и постигнуты сложные
научные основы этого процесса. Все это требует времени. Некоторые люди
приобретут новые навыки быстрее, чем другие. Тем не менее, при условии, что
обучение ведется дисциплинированно, нет практически ничего такого, чему не
мог бы научиться, при наличии времени, любой человек. Разумеется, уровень
квалификации у разных люди будет разным, но это совершенно естественно.
Малайцы и другие коренные народы могут усвоить все необходимые навыки и
знания при наличии желания и стремления с их стороны и со стороны
правительства. Среди них будут люди, которые добьются успеха полностью или
частично; будут и такие, которых может постигнуть неудача, но их можно будет
обучить другим навыкам, вероятно, более соответствующими их характеру и
темпераменту. Разумеется, сфера их интересов и перспективы их жизни более не
должны ограничиваться старым малайским миром крестьян и мелких торговцев.
При условии, что этот курс не изменится, будущее поколение малайцев будет
добиваться все больших успехов в сфере коммерции и промышленности, а также в
других отраслях знаний. Вкратце, та новая культура, которую мы развиваем в
Малайзии, не только станет общепринятой, но и будет улучшаться с каждым
следующим поколением.
Вне всяких сомнений, НЭП изменил культуру малайцев и других коренных
жителей. Они усвоили культуру современного делового и индустриального
общества. Разумеется, они остаются "сыновьями земли", но это совершенно
новая порода людей. В результате этих изменений, они достигли успехов в
коммерции и промышленности, вышли на главный фарватер общественной жизни
Малайзии. Благодаря этому и удалось решить основные задачи, поставленные
Новой экономической политикой.
Популярность: 97, Last-modified: Thu, 06 Feb 2003 19:13:48 GmT