Самуил Яковлевич Маршак. Роберту Бернсу 200 лет
----------------------------------------------------------------------------
Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6.
М., "Художественная литература", 1971.
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Минуло двести лет со дня рождения Бернса, но многие из его строк звучат
так, будто написаны в наше время.
О мире и братстве между народами говорил он и в торжественных стихах:
Пусть золотой настанет век
И рабство в бездну канет,
И человеку человек
Навеки братом станет {1}, -
и в стихах шутливых, полных здорового народного юмора:
Я славлю мира торжество, Довольство и достаток. Создать приятней
одного,
Чем истребить десяток! {2}
У нас в стране Бернс обрел как бы вторую родину. Переводить его начали
более ста лет тому назад.
Томик его стихов лежал на столе у величайшего нашего поэта - Пушкина и
до сих пор хранится в пушкинской квартире-музее. Четыре строчки из
стихотворения Бернса, послужившие эпиграфом к "Абидосской невесте" Байрона,
перевел другой великий русский поэт - Лермонтов.
Известно, что поэт Некрасов, не знавший языка, на котором писал Бернс,
просил Тургенева сделать для него подстрочный перевод песен шотландского
барда, чтобы дать ему возможность перевести их стихами.
И все же первым переводчиком, по-настоящему познакомившим русского
читателя с Бернсом, надо считать поэта-подвижника, сосланного царским
правительством в Сибирь на каторгу, - М. Л. Михайлова.
Это он впервые подарил своим соотечественникам переводы таких
знаменитых стихов, как "Джон Ячменное Зерно", "Полевой мыши", "Горной
маргаритке", "Джон Андерсон" и др.
И все же только после революции поэзия великого шотландца была оценена
по достоинству в нашей стране. Его стали переводить не только на русский, но
и на языки многих народов Советского Союза.
Немало стихов Бернса положено на музыку нашими лучшими композиторами -
Шостаковичем, Свиридовым, Кабалевским, Хренниковым {3}.
Гравюры к его "Балладам и песням" сделаны таким замечательным русским
художником, как В. А. Фаворский {4}.
Я счастлив, что на мою долю выпала честь дать моим современникам и
соотечественникам наиболее полное собрание переводов из Бернса. Более
двадцати лет посвятил я этому труду и до сих пор еще считаю свою задачу
незавершенной.
Русский читатель знает и любит "Тэма О'Шентера" и "Веселых нищих",
"Двух собак" и множество лирических стихотворений, послании и эпиграмм, -
однако все это еще не исчерпывает сокровищницы, оставленной миру Робертом
Бернсом.
Много чудесных часов и дней провел я за этой работой, но побывать на
родине великого поэта Шотландии довелось мне только недавно - всего три года
тому назад.
Я увидел крытый соломой дом, где он родился, поля, по которым он ходил
за плугом, полноводную реку Нит, на зеленом берегу которой сочинял он своего
бессмертного "Тэма О'Шентера".
Побывал я и в гостинице "Глоб" в Дамфризе, где на стекле поэт вырезал
алмазом только что сочиненные им стихи, и в таверне - "Пузи Нэнси", где пили
и пели когдато "Веселые нищие".
Возлагая венок у подножия памятника в городе Эйр, я смотрел на статую,
изображающую стройного молодого человека со сложенными на груди руками, и
думал о том, как много потрудились эти руки при жизни.
Мне приходили на память строки, посвященные Берисом своему собрату по
поэзии Фергюссону, погибшему от нужды и лишений в ранней молодости:
Зачем певец, лишенный в жизни места,
Так чувствует всю прелесть этой жизни?
А на другой день, выступая на большом собрании в память великого барда,
я сказал, что, может быть, никогда бы не попал в Шотландию, если бы меня не
привели туда тропинки, идущие через поэзию Бернса.
И когда я высказал пожелание, чтобы народы ходили друг к другу такими
тропинками, а не дорогами войны, весь многолюдный зал отозвался дружными
аплодисментами, а лорд-мэр города Глазго, облаченный в горностаевую мантию,
поднялся с места и сказал, обращаясь ко всем, кто был в зале:
- Как говорила моя старая бабушка, - пусть слова эти будут для вас
уроком!
Продолжая мысль этой умной старушки, я сказал бы: пусть стихи Бернса,
щедрые, скромные и великодушные, послужат уроком молодым поколениям всего
мира!
Роберту Бернсу 200 лет. - Впервые в журнале "Культура и жизнь", 1959, э
1, январь.
1 Из стихотворения "Зачем терпеть в расцвете сил ярмо порабощенья?".
2 Из стихотворения "Строчки о войне и любви".
3 Д. Д. Шостакович, Г. В. Свиридов, Д. Б. Кабалевский и Т. Н. Хренников
в песнях и романсах на слова Р. Бернса использовали главным образом переводы
С. Я. Маршака.
4 Фаворский Владимир Андреевич (1886-1964) - русский советский художник,
мастер книжной гравюры на дереве.
Печатается по тексту журнальной публикации.
Самуил Яковлевич Маршак. "Бессмертной памяти"
К 200-летию со дня рождения Роберта Бернса
----------------------------------------------------------------------------
Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6.
М., "Художественная литература", 1971.
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Мы чтим великих поэтов минувших веков - Шекспира, Гете, Пушкина - не
потому, что они были когда-то признаны гениями и навсегда зачислены в разряд
классиков, а потому, что эти поэты до сих пор находят живой отклик в душах
людей.
Можно сказать, что они держат экзамен у каждого нового поколения и
блестяще выдерживают эти испытания. Иначе бы их сдали в архив или, в лучшем
случае, в музей.
Из поэтов прошлого нам в первую очередь нужны те, что в свое время были
поэтами будущего. Они оказываются нашими современниками и деятельно
участвуют в жизни, несмотря на то, что кости их давно истлели в земле.
Каждая эпоха ищет и находит в прошлом своих любимцев, своих
избранников, родственных ей по духу.
Сегодня во весь рост встает перед нами фигура великого барда Шотландии
- смелого, веселого и жизнелюбивого Роберта Бернса, неугомонного Робина,
голосом которого впервые заговорил простой народ его страны.
Читая стихи Бернса, удивляешься, как могли загрубелые руки землепашца
создать все эти непревзойденные по изяществу и тонкости песни, баллады,
послания, эпиграммы. И еще удивительнее то, что тяжелый, подчас непосильный
труд и постоянная нужда в самом насущном не заглушили в поэте бьющей ключом
веселости, веры в человека и в будущее его счастье.
Ведь, в сущности, о себе, о своей судьбе говорит он в скорбных
строчках, посвященных Роберту Фергюссону, поэту, тоже писавшему на
шотландском диалекте и погибшему от нищеты и голода в ранней молодости.
Бернс на свои скудные средства соорудил ему памятник, а под его
портретом написал:
Проклятье тем, кто, наслаждаясь песней, Дал с голоду поэту умереть.
О старший брат мой по судьбе суровой,
Намного старший по служенью музам,
Я горько плачу, вспомнив твой удел.
Зачем певец, лишенный в жизни места, Так чувствует всю прелесть этой
жизни? {1}
Но наперерез и наперекор этим полным слез и гнева стихам несутся
задорные, проникнутые отвагой и силой строчки, написанные тою же рукой:
Мы с горем
Поспорим.
Нам старость - нипочем!
Да и нужда -
Нам не беда.
И с ней мы проживем {2}.
Или:
У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остается небо! {3}
Кажется, ни один поэт, которого судьба наделила богатством и славой, не
знал такой радости, как Бернс. Он никогда не жалуется на судьбу, а бросает
ей гордый вызов.
Не плут, не мошенник,
Не нажил я денег.
Свой хлеб добываю я сам, брат.
Немного я трачу,
Нисколько не прячу,
Но пенса не должен чертям, брат!.. {4}
Поэт знает, что ничего по-настоящему ценного нельзя купить за деньги -
ни любви, ни дружбы, ни вдохновенья. Он не раз повторяет в различных
вариантах дорогую ему мысль:
У нас любовь - любви цена! {5}
А в песне о любимой девушке он говорит:
Она не прекрасна, но многих милей.
Я знаю, приданого мало за ней,
Но я полюбил ее с первого дня
За то, что она полюбила меня! {6}
Немногие народы так ценят и любят поэтов, как шотландцы своего Роби
Бернса. Он стал для них как бы символом единства нации, выразителем дум и
чаяний простых людей страны.
Когда несколько лет тому назад мне довелось объехать города, городки и
деревни, связанные с биографией поэта, меня наперебой угощали чтением его
стихов и целых поэм люди самых различных званий, положений, возрастов -
пожилой шахтер и старый рыбак, странствующий агент компании швейных машин и
молодая девушка, так похожая на Highland Mary - строгую и скромную горянку
Мэри, как ее изображают художники.
Бернс - поэт народный в самом подлинном и глубоком значении этого
слова. В его стихах живет и дышит сама природа Шотландии -
Скалистые горы, где спят облака,
Где в юности равней резвится река,
Где в поисках корма сквозь вереск густой
Птенцов перепелка ведет за собой {7}.
В поэмах, проникнутых метким и крепким народным юмором, в "Тэме
О'Шентере" и "Веселых нищих", в песнях о ткачах и пахарях шотландцы узнают
себя и своих земляков, смеются их шуткам и повторяют вслед за бродячим
поэтом бушующие буйным задором строфы из "Веселых нищих":
Вам, милорд, в своей коляске
Нас в пути не обогнать,
И такой не знает ласки
Ваша брачная кровать,
Жизнь - в движенье бесконечном:
Радость - горе, тьма и свет.
Репутации беречь нам
Не приходится - их нет!
Роберт Бернс неотделим от Шотландии, от ее земли и народа. Но кругозор
этого национального поэта не был ограничен пределами родной страны.
Бернс, никогда не выезжавший из Шотландии не то что заграницу, но даже
в Англию, говорит в одной из своих поэм о путешествии некоего лорда по
Испании, Италии, Германии. И говорит он о чужих странах не менее уверенно и
метко, чем Байрон, так много постранствовавший на своем веку.
Однако существенное его отличие от Байрона заключается хотя бы в том,
что, изображая увеселительную поездку великосветского бездельника по
Испании, он не теряет своей, крестьянской, точки зрения. Он пишет про
путешествующего лорда так:
Заглянет по пути в Мадрид,
И на гитаре побренчит,
Да полюбуется картиной
Боев испанцев со скотиной {8}.
Описывая бой тореадоров и матадоров с разъяренным быком, никто из
поэтов высшего круга не назвал бы это могучее животное так запросто и
по-деревенски "скотиной".
Бернс иной раз пугал критиков своего времени непривычной для их слуха
простонародностью выражений, но при желании он умел быть не менее изысканным
и галантным, чем его светские собратья по перу. Сам он пишет о себе:
Как важная знать,
Не могу я скакать,
По моде обутый, верхом, брат.
Но в светском кругу
Я держаться могу
И в грязь не ударю лицом, брат {9}.
В былое время о Бернсе не раз говорили и писали, как о
стихотворце-самоучке. Правда, он, как и наш Горький, не окончил ни одной
школы, но за короткую жизнь он добросовестно прошел свои житейские
"университеты", отлично разбирался в политике, имел представление о мировой
истории, читал Вергилия {10} и французских поэтов, а в области английской
поэзии и родного фольклора был настоящим знатоком.
Природный ум, поэтическая интуиция и широкая начитанность вместе с
богатым жизненным опытом - все это позволило ему стать на голову выше своей
среды и так далеко заглянуть в будущее, чтобы спустя полтора с лишним
столетия иметь право считаться нашим современником.
Разве не вполне современны его шутливые я вместе с тем очень серьезные,
доходящие до сердца любого простого человека строчки о войне:
Прикрытый лаврами разбой,
И сухопутный и морской,
Не стоит славословья.
Готов я кровь отдать свою
В том жизнетворческом бою,
Что мы зовем любовью.
Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
Создать приятней одного,
Чем истребить десяток! {11}
Как стихи нашего современника, написанные не далее чем вчера, читали мы
во время последней войны маленькую лирическую балладу:
Где-то девушка жила.
Что за девушка была!
И любила парня славного она.
Но расстаться им пришлось
И любить друг друга врозь,
Потому что началась война... {12}
И уже музыкой не вчерашнего, а самого сегодняшнего и даже завтрашнего
дня звучат сейчас его пророческие слова, призывающие разумные существа на
земле к братству и миру.
Забудут рабство и нужду
Народы и края, брат,
И будут люди жить в ладу,
Как дружная семья, брат! {13}
Читая и перечитывая эти написанные в восемнадцатом веке стихи и поэмы,
понимаешь, почему шотландцы, провозглашая тост в память своего любимого
национального поэта, даже не упоминают лишний раз его имени, а говорят
коротко и просто:
- Бессмертной памяти!
- То the Immortal Memory!
И всем присутствующим понятно, что речь идет о Бернсе, о чудесном
поэте, который оставил миру такое четкое и властное завещание:
Настанет день, и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте! {14}
Бессмертной памяти. - Впервые в "Литературной газете", 1959, э 25, 26
февраля.
1 "К портрету Роберта Фергюссона, шотландского поэта".
2 Из "Послания к собрату-поэту".
8 "Заздравный тост".
4 Из стихотворения "Девушки из Тарболтона".
6 Из стихотворения "Подруга угольщика".
6 Из стихотворения "Скалистые горы, где спят облака...".
7 Оттуда же.
8 Из поэмы "Две собаки".
9 Из стихотворения "Девушки из Тарболтона".
10 "Строчки о войне и любви".
11 Из "Маленькой баллады".
12 Из стихотворения "Дерево свободы".
13 Из стихотворения "Честная бедность".
Печатается по тексту газетной публикации.
Популярность: 50, Last-modified: Mon, 02 Jul 2001 20:47:59 GmT