-----------------------------------------------------------------------
Новиков М.В. Победа на Халхин-Голе. М., Политиздат, 1971. 110 с.
(Страницы истории Советской Родины).
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 2 января 2004 года
-----------------------------------------------------------------------
Брошюра военного историка М.Новикова знакомит читателя с боевыми
действиями советско-монгольских войск на реке Халхин-Гол против японских
агрессоров, нарушивших весной 1939 года границы Монгольской Народной
Республики.
Мужество и боевое мастерство воинов Красной Армии и монгольских
цириков, превосходство советской боевой техники привели к победе. Битва на
Халхин-Голе навсегда останется примером братского содружества двух
социалистических стран, суровым предупреждением агрессорам.
В работе над рукописью автор пользовался документами Центрального
государственного архива Советской Армии, Архива Министерства иностранных
дел СССР, Архива Министерства юстиции СССР.
Разбойничьи планы агрессора
Прицел на Халхин-Гол
Кровь на барханах
В небе Монголии
Баин-Цаганское сражение
Июльские бои
Наступление!
Халхин-Гол... Далекая река на востоке Монгольской Народной Республики.
На ее крутом, обрывистом берегу стоит величественный мраморный
обелиск. На постаменте высечена надпись на русском и монгольском языках:
"Вечная слава воинам-героям Советской Армии и мужественным цирикам
Монгольской Народно-революционной армии, павшим в боях с японскими
захватчиками в районе реки Халхин-Гол за свободу и независимость
миролюбивого монгольского народа, за мир и безопасность народов, против
империалистической агрессии".
Весной 1939 года на берегах доселе никому не известной реки японская
военщина начала провоцировать кровопролитные инциденты.
В мае военные действия приняли широкий размах. На песчаных барханах
плечом к плечу сражались монгольские цирики и советские воины, пришедшие на
помощь своим братьям. Горячий воздух дрожал от частых пулеметных очередей,
грохота орудий...
Японские захватчики пытались во что бы то ни стало овладеть
территорией МНР восточнее реки Халхин-Гол. Эти бесплодные, песчаные барханы
нужны были самураям как плацдарм для дальнейшей агрессии против Монгольской
Народной Республики и Советского Союза. Кроме того, "блистательная" победа
должна была поддержать пошатнувшийся в связи с длительной войной в Китае
международный престиж империи Микадо.
Недруги Советского Союза за рубежом не скрывали своего удовлетворения.
Они надеялись, что японские самураи нанесут серьезное поражение СССР,
подорвут авторитет первого в мире пролетарского государства.
В июне и июле, то затихая, то разгораясь вновь, на берегах Халхин-Гола
шли бои. Японские империалисты бросили против советско-монгольских войск
большое количество пехоты, конницы, артиллерии, танков и авиации. Это были
лучшие части Квантунской армии, в большинстве своем имевшие опыт боевых
действий против китайского народа. Вначале превосходство как в людях, так и
в основных видах боевой техники было на стороне противника.
В августе положение изменилось. Из Советского Союза в МНР подошли
подкрепления. На рассвете 20 августа советско-монгольские войска под
командованием Г.К.Жукова при мощной поддержке авиации и танков перешли в
решительное наступление. Захватчики были окружены и полностью уничтожены.
Несмотря на сравнительно небольшие масштабы боев на Халхин-Голе, их
историческое значение очень велико. Полученный здесь урок заставил японских
империалистов временно отказаться от планов нападения на Монгольскую
Народную Республику и Советский Союз. Именно халхин-голские события,
показавшие мощь Красной Армии, удержали Японию от нападения на
дальневосточные рубежи нашей Родины в трудные 1941 - 1942 годы.
Со времени событий на Халхин-Голе прошло более тридцати лет. Однако
славные боевые дела и подвиги советско-монгольских войск до сих пор свежи в
нашей памяти.
РАЗБОЙНИЧЬИ ПЛАНЫ АГРЕССОРА
Осенью 1929 года в газетах США стали появляться тревожные сообщения о
резком свертывании производства, погашенных доменных печах и мартенах, о
сотнях тысяч людей, лишившихся работы. Экономический кризис, начавшийся в
Соединенных Штатах, вскоре перекинулся в Англию, Германию, Францию, Японию
и в другие капиталистические страны.
В этих условиях значительно усилились противоречия между
империалистическими державами на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого
океана. Здесь особенно остро проходила борьба за рынки сбыта, источники
сырья и сферы влияния...
Еще в разгар гражданской войны В.И.Ленин предсказывал: "Все державы
находятся в таком состоянии, когда они готовят новую империалистическую
войну... Не сегодня-завтра Америка и Япония бросятся друг на друга; Англия
захватила столько колоний после победы над Германией, что никогда другие
империалистические державы с этим не помирятся"*.
______________
* В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 40, стр. 92.
Империалистические круги Японии давно мечтали о территориальных
захватах и экономической экспансии. В стране все чаще раздавались призывы к
завоеванию мирового господства. Вот что писал в 1927 году председатель
кабинета министров в Японии генерал Танака в своем меморандуме императору:
"Для того чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и
Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать
Китай..." Далее Танака подчеркнул, что основные капиталистические
государства "не возражали против роста нашего влияния в Маньчжурии и
Монголии, при условии, если мы сможем защищать интересы международной
торговли и международных инвестиций. Это мне лично заявили политические
вожди Англии, Франции и Италии".
Настойчивое стремление Японии к безраздельному владычеству в Китае и
других странах Восточной и Юго-Восточной Азии вызвало серьезное
беспокойство основных капиталистических стран, и прежде всего США и Англии.
Однако их правящие круги готовы были удовлетворить растущие аппетиты
японских империалистов за счет Китая и Советского Союза.
Англо-американские реакционные политические деятели стали
предпринимать упорные попытки удержать Японию от агрессии в южном
направлении и направить ее устремления на север. Столкнув Японию с
Советским Союзом, они надеялись тем самым ослабить оба государства и
сохранить господствующее положение на Дальнем Востоке.
Политика "умиротворения" агрессора, проводимая США и Англией на
Дальнем Востоке, позволила империалистической Японии подготовиться и
осуществить в 1931 году захват Маньчжурии, создав здесь плацдарм для
дальнейшего наступления на Китай, МНР и Советский Союз.
В непосредственной близости от границ этих государств японцы стали
возводить укрепленные районы, строить аэродромы и военные городки,
сосредоточивать войска.
Почти сразу же после оккупации Маньчжурии на границах Монгольской
Народной Республики стали появляться солдаты с кокардой "восходящего
солнца" на околышах фуражек. Встречались здесь также различные
"путешественники" и изыскатели в штатском с военной выправкой. Где
исподтишка, а иногда и в открытую они занимались топографическими и
геодезическими съемками местности.
Затем на границах Монгольской Народной Республики начались различные
вооруженные провокации. Так японские империалисты откровенно стали
осуществлять свои агрессивные замыслы.
Для маскировки разбойничьих планов японская военщина выдвинула идею
создания "Великой Монголии", в которой под эгидой Страны Восходящего Солнца
объединялись бы все монгольские племена от Тибета до Байкала и от Синьцзяна
до Хингана. В реализации этого плана они в свое время делали ставку на
белогвардейского атамана Семенова.
Тогда авантюра потерпела полный крах. Монгольские феодалы во главе с
богдо-гэгэном (глава ламаистской церкви), исходя из своих интересов,
предпочли сговориться с китайскими милитаристами. В конце 1919 года, под
предлогом защиты Монголии от революционного влияния России, в страну были
введены войска китайского генерала Сюй Шу-чжена. Он ультимативно потребовал
от правительства богдо-гэгэна "добровольного" отказа от автономии страны.
Монголия стала провинцией Китая.
Положение народа стало еще более тяжелым. Росло недовольство и среди
отдельных групп феодалов и духовенства, права и привилегии которых были
сильно урезаны оккупантами.
"Монголия была отдана в рабство, - пишет об этом периоде один из
основателей МНР X.Чойбалсан, - повсеместно, в городе и худоне (районе. -
М.Н.), в каждой местности и в каждой юрте все мужчины и женщины стали
говорить об этом и горевать по этому поводу. Все стали волноваться и
изыскивать способы восстановления национальной независимости. Они с
отвращением стали смотреть на лам и светских феодалов, перед которыми ранее
преклонялись".
В октябре 1920 года в Монголии объявился новый японский ставленник -
прибалтийский барон Унгерн. Он демагогически заявил о своем стремлении
"освободить монгольский народ от ига китайских империалистов, восстановить
автономию, возвеличить ламаистскую религию". Вначале авантюриста поддержали
феодалы и часть обманутых аратов, ненавидевшие иноземных притеснителей. В
феврале 1921 года барон взял столицу Монголии город Ургу и восстановил
власть богдо-гэгэна. Китайские оккупанты были изгнаны. При поддержке
японской военщины Унгерн стал готовить поход против Советской России.
Однако он быстро разоблачил себя в глазах монгольского народа как японский
наймит.
Борьбу аратов против хозяйничанья в стране унгерновцев возглавила
Народная партия, созданная национальным героем Монголии Д.Сухэ-Батором и
его соратником X.Чойбалсаном на основе революционных кружков, возникших под
влиянием Великой Октябрьской социалистической революции. Еще летом 1920
года монгольские революционеры послали в Москву делегацию, которая
встречалась с В.И.Лениным. Анализируя военное положение Монголии, игравшей
роль буфера между двумя борющимися мирами, Владимир Ильич говорил
делегатам: "...единственным правильным путем для всякого трудящегося этой
страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость.
Эту борьбу, - продолжал Ленин, - разрозненно вести нельзя, нужна
объединенная организация сил, организация политическая и государственная".
Монгольские делегаты представляли себе будущую борьбу только как
уничтожение гаминов (так монголы называли военных китайцев). Владимир Ильич
обстоятельно разъяснял: "Не гаминов вообще вы должны уничтожать, не с
гаминами-китайцами вы, вообще, должны бороться, а с продажными китайскими
военными и гражданскими политиками, с купцами и ростовщиками... Китайские
же крестьяне и рабочие должны быть вашими союзниками... Ваше
непосредственное обращение к этим подневольным массам, одетым в солдатские
шинели, будет ими понято, как проявление подлинной дружбы и братства, и при
правильном ведении этого дела не врагов вы будете иметь в их лице, а
союзников в борьбе с общим врагом - китайскими и японскими империалистами".
Под руководством Сухэ-Батора и Чойбалсана в Монголии начинают
создаваться первые партизанские отряды для борьбы с белогвардейскими
бандами Унгерна, китайскими милитаристами и их прислужниками-феодалами.
1 марта 1921 года в Троицкосавске (ныне Кяхта) открылся I съезд
Монгольской народной партии. Была объявлена ее программа, избран
Центральный Комитет, принято решение об объединении партизанских отрядов в
Народную армию для вооруженной борьбы против вторгшихся в страну иноземных
захватчиков. Главнокомандующим Народной армией был назначен Сухэ-Батор, а
его заместителем - X.Чойбалсан.
В соответствии с решениями съезда 13 марта на совещании представителей
партии, трудящихся-аратов и партизанских отрядов в Троицкосавске было
создано Временное народное правительство, в составе семи человек. В решении
совещания указывалось: "Целью вооруженного восстания народа является,
во-первых, освобождение родины от ига китайских милитаристов и очищение ее
от других захватчиков, вторгшихся на ее территорию, во-вторых, создание
правительства, способного защищать интересы и развивать культуру
монгольского народа".
Уже 18 марта отряд Народной армии в семьсот кавалеристов под
командованием Сухэ-Батора выбил китайских оккупантов из города Маймачен
(теперь Алтан-Булак). Эта дата считается в Монгольской Народной Республике
днем основания Народно-революционной армии.
Однако сил для борьбы с белогвардейцами у Народно-революционной армии
было еще недостаточно. Поэтому Временное народное правительство Монголии 10
апреля 1921 года обратилось к братскому советскому народу с просьбой об
оказании военной помощи в борьбе против Унгерна.
Радостно приветствовали араты советские войска, вступавшие на землю
Монголии для совместной борьбы против общего врага. С каждым днем росли
силы Народной армии, со всех сторон стекались в нее труженики-скотоводы.
В июне 1921 года в районе Троицкосавска произошел упорный трехдневный
бой между советско-монгольскими войсками и бандами барона Унгерна. Первый
удар врага приняли отряды Народной армии. На помощь им пришли воины 35-й
Сибирской стрелковой дивизии во главе с К.А.Нейманом и 35-го отдельного
кавалерийского полка под командованием К.К.Рокоссовского. Сражаясь плечом к
плечу, красноармейцы и цирики разбили противника. Раненый Унгерн бежал с
поля боя с жалкими остатками своего воинства.
Стремительно продвигаясь вперед, части Красной Армии и монгольской
Народной армии, громя разрозненные белые банды, 6 июля освободили столицу
Монголии Ургу (ныне Улан-Батор).
11 июля 1921 года было создано постоянное Народное правительство. В
этот же день Сухэ-Батор от имени правительства на центральной площади
столицы провозгласил независимость Монголии. Эта дата с тех пор ежегодно
торжественно отмечается как день победы народной революции, как великий
национальный праздник монгольского народа.
В конце июля Унгерн, пополнив с помощью местных феодалов свои
поредевшие банды, решает вторично напасть на Советскую Россию. Однако и на
этот раз, совместными усилиями советско-монгольских войск основные силы
унгерновцев были разбиты. Сам Унгерн был в августе 1921 года с помощью
монгольских партизан захвачен в плен разведчиками 35-го кавалерийского
полка.
Однако бои с отдельными бандами все еще продолжались. В сентябре 1921
года сводный советско-монгольский отряд под командованием сибирского
партизана К.К.Байкалова и Хас-Батора численностью около трехсот человек в
районе озера Толбо-Нур был окружен тремя с половиной тысячами
белогвардейцев генерала Бакича. Сорок четыре дня красноармейцы и цирики
мужественно отбивали атаки врага. В конце концов их выручил 185-й
стрелковый полк Красной Армии.
Перед аратами стояло много сложных задач. Еще бродили по стране банды
белогвардейцев, кое-где поднимали голову реакционеры-феодалы. Немало было и
экономических трудностей.
Учитывая важность в этих условиях братского содружества двух народов,
поздней осенью 1921 года в Москву была направлена монгольская делегация. В
ее состав входил и главнокомандующий Народно-революционной армией, вождь
монгольской революции Сухэ-Батор. 5 ноября 1921 года делегаты встретились с
В.И.Лениным. Владимир Ильич долго беседовал с Сухэ-Батором и другими
посланцами монгольского народа о будущем страны, о пути Монголии к
социализму, о важности дружбы и взаимопомощи между советским и монгольским
народами. Многие из советов В.И.Ленина в дальнейшем легли в основу
программы Монгольской народно-революционной партии.
В результате переговоров было подписано соглашение об установлении
дружественных отношений между Советской Россией и Монголией. Аннулировались
все грабительские договоры, навязанные Монголии царским правительством. Это
был первый в истории Монголии равноправный договор. Он положил начало
политическому, экономическому и культурному сотрудничеству двух братских
народов. Говоря о дальнейшем пути развития Монголии, Ленин указывал, что
отсталые страны при помощи победившего пролетариата могут осуществить
переход к социализму, минуя капиталистическую стадию развития.
Однако белогвардейцы, поддерживаемые милитаристами из Токио, и местные
феодалы мешали мирному строительству. Только к середине 1922 года
совместными действиями советско-монгольских войск были разгромлены основные
белогвардейские банды на территории Монголии. За мужество и героизм,
проявленные в совместной борьбе, руководители монгольской Народной армии
Сухэ-Батор, Чойбалсан, Хатан-Батор Максаржав были награждены Советским
правительством орденами Красного Знамени.
В августе 1924 года III съезд Монгольской народно-революционной партии
(до этого съезда партия называлась Народной) провозгласил курс на
некапиталистический путь развития. В соответствии с ленинским положением
съезд признал практически осуществимым достижение в Монголии социализма,
минуя капиталистическую стадию развития.
В ноябре 1924 года в Урге был созван первый в истории Монголии Великий
народный хурал - съезд представителей народа, как верховный орган
государственной власти. Великий народный хурал принял конституцию
Монгольской Народной Республики.
Первые годы молодого монгольского народного государства были трудными.
Японские империалисты с помощью своих ставленников устраивали на границах
различные провокации. Время от времени поднимали голову реакционные феодалы
и ламаистское духовенство. Поэтому по просьбе Народно-революционного
правительства части Красной Армии оставались в Монголии до 1925 года. Когда
необходимость их присутствия миновала, советские войска были отозваны на
родину.
Совместная борьба красноармейцев и цириков скрепила неразрывными узами
дружбу воинов двух революционных армий, всегда готовых прийти на помощь
друг другу в трудную минуту. Трудящиеся Монгольской Народной Республики
устроили воинам теплые проводы. В послании, отправленном
Народно-революционным правительством руководителям Советского государства,
говорилось: "Народ и правительство нашей республики твердо верят в помощь
Союза и Красной Армии, если, паче чаяния, наступят условия, аналогичные с
теми, которые наблюдались в 1921 году".
После разгрома белогвардейцев, японских и китайских интервентов, а
также и внутренней контрреволюции в жизни монгольского народа открылась
новая страница. С помощью Советского Союза были достигнуты первые успехи в
экономическом и культурном строительстве. Начала создаваться собственная
промышленность, в степях стали вырастать города, развернулась решительная
борьба с неграмотностью и вековой отсталостью.
Период относительного спокойствия длился недолго - всего несколько
лет. В начале тридцатых годов над Монгольской Народной Республикой стали
собираться темные тучи, грозящие мирному созидательному труду аратов. К
свободной стране вновь потянулись руки японских империалистов...
В условиях усилившейся угрозы со стороны Японии по просьбе
правительства Монгольской Народной Республики между МНР и СССР 27 ноября
1934 года было заключено джентльменское соглашение, предусматривающее:
"взаимную поддержку всеми мерами в деле предотвращения и предупреждения
угрозы от военного нападения". Это соглашение уменьшило угрозу нападения
Японии, но провокации на границах продолжались. Одно из таких столкновений
произошло в 1935 году в районе Халхин-Суме. Захватчики были отброшены
монгольскими пограничниками. Через несколько месяцев, 12 марта 1936 года,
большая группа японцев и маньчжур при поддержке танков и авиации попыталась
вторгнуться на территорию Монгольской Народной Республики.
Провокация началась на рассвете, когда по заставе Булун-Дэресу открыли
ураганный огонь две японские батареи. Затем в атаку двинулись два танка. У
пограничников было всего одно орудие. Его командир Цигмит первым же
снарядом поджег вражескую машину. От второго выстрела замер другой танк...
Командир Гонгор с горсткой пограничников сдерживал натиск японской
роты до прихода подкрепления. До последнего патрона сражался цирик
Ульзиджоэ и предпочел смерть от своего ножа плену.
Большой неожиданностью для японских агрессоров был стремительный удар,
нанесенный молодыми военно-воздушными силами МНР. Самолеты-штурмовики Р-5Ш,
которые вели монгольские летчики, обученные в советских авиационных
училищах, нанесли врагу большие потери...
Не успокоившись, японцы 31 марта 1936 года крупными силами, при
поддержке двенадцати танков и трех самолетов, перешли границу Монгольской
Народной Республики и напали на пограничную заставу Адык-Долон.
Герои-пограничники четыре часа отражали натиск врага, пока не подоспела
помощь. Несмотря на численный перевес, японцы трусливо бежали с монгольской
земли, оставив на ней сто убитых, два подбитых танка и много оружия. В этом
бою принимали участие монгольские бронемашины. Изрешеченные бронебойными
снарядами, они пять раз ходили в атаку на врага, нанося ему огромные
потери. Одна бронемашина была подбита в тылу врага. Когда кончились
патроны, ее экипаж пошел в рукопашную схватку на взвод японцев...
Агрессивные действия Японии как бы практически подтверждали
неоднократные высказывания различных руководящих деятелей из Токио против
МНР. Так, в 1936 году начальник штаба Квантунской армии генерал Итагаки
заявил, что Монголия является "...флангом обороны Сибирской железной
дороги... Поэтому целью армии должно быть распространение
японо-маньчжурского господства на Внешнюю Монголию любыми средствами,
имеющимися в распоряжении..."
Не менее откровенно высказывался один из столпов японского
империализма, Хадеказе, который утверждал: "По единодушному мнению военных
экспертов, наступление Японии на СССР через Внешнюю Монголию будет
успешней, чем через Маньчжурию".
Скопление сил японских захватчиков на границе Монгольской Народной
Республики создавало угрозу ее независимости. Учитывая это обстоятельство,
а также новые пограничные инциденты, по просьбе монгольского правительства
в Улан-Баторе 12 марта 1936 года джентльменское соглашение было заменено
Протоколом о взаимной помощи между СССР и МНР.
В середине 1937 года в Улан-Баторе стало известно, что в сентябре
японская военщина собирается напасть на МНР. В связи с этим правительство
Монгольской Народной Республики обратилось к Советскому Союзу с просьбой о
военной помощи. В начале сентября первые советские танковые и
моторизованные части вступили на территорию МНР. Так были сорваны планы
японских империалистов, надеявшихся путем вооруженного вторжения крупных
военных сил с авиацией и танками, поддержанных внутренними
контрреволюционными силами, оккупировать страну и поставить у власти
марионеточное правительство, состоящее из феодалов и духовенства.
Японский генеральный штаб надеялся быстро разгромить сравнительно
немногочисленную монгольскую Народно-революционную армию. Теперь же
предстояло встретиться с объединенными советско-монгольскими силами. К
такой операции Квантунская армия не была готова, и план вторжения временно
отложили.
Еще в июле 1937 года японские агрессоры, спровоцировав инцидент под
Пекином, развязали войну против китайского народа. После первых успехов,
несмотря на большое количество посланных на континент войск и значительное
превосходство в военной технике, результаты боевых действий японской армии
были незначительны.
Сдержанная позиция западных держав по отношению к японской агрессии в
Китае во многом объяснялась тем, что реакционные круги этих стран надеялись
на большую войну с Советским Союзом и Монгольской Народной Республикой.
Так, в августе 1937 года во время переговоров в Париже с американским
послом В.Буллитом министр иностранных дел Франции И.Дельбос заявил:
"Японская атака в конечном счете направлена не против Китая, а против СССР.
Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бейпина и Калгана,
чтобы подготовить атаку против Транссибирской железной дороги в районе
озера Байкал и против Внутренней и Внешней Монголии".
Планы японских генералов относительно "легкой военной прогулки" по
Китаю потерпели сокрушительный провал. К лету 1938 года стало ясно, что
покорить народ, борющийся за свободу, невозможно. В Токио начали настойчиво
искать выход из создавшегося положения. Нужно было любыми средствами
поддержать падающий международный авторитет Японии в глазах правящих кругов
Англии и США, а также гитлеровской Германии.
Наиболее агрессивные круги японской военщины предложили разрешить
проблему путем вооруженного нападения на Советский Союз. Однако трезвые
головы в японском генеральном штабе напомнили, что императорская армия
слишком слаба для серьезного столкновения с советскими вооруженными силами
на Дальнем Востоке. Поэтому решено было организовать ограниченный конфликт
в районе озера Хасан, на самом юге дальневосточного Приморья.
Выбор этого места диктовался не только политическими, но и чисто
военными причинами. Так, в случае удачи можно было захватить важные в
тактическом отношении, господствующие над местностью сопки западнее озера,
с которых можно контролировать большой участок советской земли к югу от
залива Посьет и вести наблюдение за дальними подступами к Владивостоку.
Намечая место провокации, японские генералы рассчитывали также на
неподготовленность района к обороне, отсутствие здесь крупных сил советских
войск и трудность их быстрого сосредоточения из-за ограниченности дорожной
сети.
15 июля 1938 года японский поверенный в делах в Москве потребовал от
Советского правительства вывода пограничников с высот Безымянная и
Заозерная, расположенных западнее озера Хасан. Японскому представителю были
предъявлены карты, из которых было ясно, что эти высоты находятся на
советской территории. Однако 20 июля японский посол в ультимативной форме
заявил, что если требование императорского правительства не будет
удовлетворено, то "Япония должна будет прийти к выводу о необходимости
применения силы".
Подтянув к границе полевые войска с артиллерией, японцы 29 июля двумя
группами вторглись на советскую территорию и атаковали одиннадцать
советских пограничников на высоте Безымянной. После упорного боя, с помощью
подошедшей советской стрелковой роты и резервной группы пограничников,
японцы были отброшены за рубеж. На рассвете 31 июля части 19-й японской
пехотной дивизии после артиллерийской подготовки вновь атаковали Заозерную
и Безымянную. Под натиском превосходящих сил врага советские пограничники
были вынуждены отступить.
Западные империалистические круги проявили самый пристальный интерес к
событиям на советско-маньчжурской границе. Распространяя клевету на СССР,
реакционная печать Западной Европы и Америки намеренно извращала события,
публикуя сообщения о "захвате" советскими пограничниками японской
территории, о боях, "колоссальных потерях" советских войск. Некоторые
буржуазные газеты начали открыто советовать Японии расширить военные
действия против СССР путем прекращения или ограничения войны в Китае.
Выдавая желаемое за действительность, американская газета "Нью-Йорк
таймс" 3 августа 1938 года писала: "Япония может воспользоваться этим
случаем для ограничения ее действий в Центральном Китае и настоящий
японо-русский инцидент может автоматически вылиться в необъявленную войну".
По приказу командующего Дальневосточным фронтом Маршала Советского
Союза В.К.Блюхера в район конфликта были подтянуты 32-я и 40-я стрелковые
дивизии, 2-я механизированная бригада.
Утром 2 августа значительные силы Красной Армии перешли в наступление.
В ходе двухдневных боев японцы были потеснены, но выбить их с высот не
удалось. Перегруппировавшись, после сильной артиллерийской подготовки 96-й
и 95-й стрелковые полки 32-й стрелковой дивизии и части 118-го стрелкового
полка 40-й дивизии утром 6 августа перешли в решительное наступление.
Сражение продолжалось с неослабевающей силой по 9 августа включительно. К
исходу дня вся советская территория была полностью очищена от японских
захватчиков.
Получив решительный отпор, японские агрессоры были вынуждены запросить
мира. 10 августа японский посол в Москве предложил начать мирные
переговоры. На следующий день военные действия у озера Хасан были
прекращены.
Разгром на Хасане был не только первым военным поражением японской
императорской армии, но и первым ударом по вооруженным силам агрессивного
треугольника Берлин - Рим - Токио, до сих пор одерживавшего победы
благодаря попустительству западных держав.
Не случайно английский журнал "Экономист" писал: "Япония получила
надлежащий урок, который скажется благоприятно как на дальневосточной
ситуации, так и на европейской". Французская газета "Орор" указывала: "Этот
урок действенен не только для Дальнего Востока. В Европе политика блефа
также может быть обречена на неудачу. Для этого достаточно не позволять
себя запугать".
Бои в районе озера Хасан продемонстрировали всему миру силу и
могущество Советского Союза. Его вооруженными силами были сорваны коварные
планы империалистов США и Англии, рассчитывавших на вооруженное
столкновение СССР и Японии. Боевые действия показали полное превосходство
Красной Армии, особенно в авиации, танках и артиллерии, над японскими
вооруженными силами, считавшимися наиболее сильными в капиталистическом
мире. "Понесенное японскими войсками в этих боях поражение, - признавался
офицер японского генерального штаба Танака Рюнти, давая показания
Международному военному трибуналу в Токио в 1946 году, - заставило серьезно
задуматься о готовности японской армии к большой войне".
Таким образом, попытка японских империалистов победным ударом по
Советскому Союзу продемонстрировать перед всем миром свою военную мощь,
запугать этим правящие круги США, Англии и гоминдановского Китая, повысить
свои акции в гитлеровской Германии и фашистской Италии потерпела полный
провал.
В сентябре 1938 года Гитлер, премьер-министр Англии Чемберлен,
премьер-министр Франции Даладье и главарь фашистской Италии Муссолини в
Мюнхене подписали соглашение, по которому Чехо-Словакия была выдана на
растерзание фашистской Германии. Правящие круги западных государств предали
Чехословакию и принесли ее в жертву, пытаясь направить гитлеровскую
агрессию против Советского Союза.
Мюнхенское соглашение и политика попустительства агрессии немедленно
сказались и на внешней политике Японии. Самураи еще выше подняли голову и
взяли курс на заключение военного блока с фашистской Германией.
Одновременно расширились наступательные действия японцев в Китае.
По-прежнему продолжались провокации на советских дальневосточных границах.
Несмотря на предметный урок, полученный на озере Хасан, командование
Квантунской армии стало готовить новые авантюры. На этот раз нападение
планировалось на территорию Монгольской Народной Республики. Предполагалось
нанести удар со стороны Барги - северо-западной части Маньчжурии. Этот
район лежит между государственной границей СССР, восточным выступом
территории МНР и горным хребтом Большой Хинган. Из местного населения -
баргут японцы формировали марионеточные войска.
Готовя Баргу как военный плацдарм, японское командование в дополнение
к железной дороге Харбин - Цицикар - Хайлар (бывшая КВЖД) приступило к
постройке новой стратегической железной дороги из Солуни на Халун - Аршан и
далее на Ганьчжур. Она велась в обход отрогов хребта Большой Хинган и
должна была идти почти параллельно монголо-маньчжурской границе, местами на
удалении от нее всего в два-три километра.
Готовясь к нападению на Советский Союз и Монгольскую Народную
Республику, японское командование опасалось, что железная дорога Халун -
Аршан - Ганьчжур может подвергнуться прицельному огню с господствующих
песчаных высот на восточном берегу Халхин-Гола. В связи с этим решено было
захватить часть территории Монгольской Народной Республики восточнее реки.
Владея этой территорией, можно было устранить угрозу стратегической
железной дороге, а также уменьшить возможность удара в тыл японским
войскам, сосредоточенным в Хайларском укрепленном районе. Она могла стать и
хорошим плацдармом для военных действий против МНР и Советского Союза.
В конце 1938 года Япония испытывала серьезные военные и экономические
трудности. Война в Китае не приносила желанной победы. Была захвачена
огромная территория. Однако это привело лишь к распылению сил. На
оккупированной территории, особенно на растянутых коммуникациях, бои вели
китайские партизаны. Ширилось всенародное антияпонское движение,
руководимое Коммунистической партией Китая.
Затяжная война не могла не сказаться и на внутриполитическом
положении. Понизился жизненный уровень населения. Курс иены упал, а цены на
многие товары широкого потребления повысились. Росло всеобщее недовольство.
Этим решили воспользоваться в своих целях определенные политические круги.
Под их давлением в январе 1939 года японский правительственный кабинет
Коноэ был вынужден подать в отставку. На смену ему пришло правительство
Хиранума. Сам премьер-министр и его ближайшее окружение: военный министр
генерал Итагаки, заместитель военного министра генерал Тодзио, командующий
Квантунской армией генерал Уэда - видели выход из создавшегося положения в
активизации боевых действий против Китая и расширения агрессии в северном
направлении - против Монгольской Народной Республики и Советского Союза.
Стал выдвигаться лозунг расширения японской империи "вплоть до Байкала".
При этом первостепенное внимание уделялось подготовке нападения на
Монгольскую Народную Республику. Быстрый захват ее территории позволил бы
японским войскам выйти к советским границам в районе Читы и Байкала,
перерезать единственную железную дорогу, связывающую европейскую часть
Советского Союза с Дальним Востоком.
Агрессия против Советского Союза и Монгольской Народной Республики
отвечала военным планам гитлеровской Германии и фашистской Италии. Она
подняла бы пошатнувшийся после разгрома на Хасане и неудач в Китае престиж
японской армии, содействовала бы заключению военного блока между Японией,
Германией и Италией.
Выбранный для нападения восточный выступ Монгольской Народной
Республики в районе реки Халхин-Гол и озера Буир-Нур давал ряд существенных
преимуществ для японской армии. Так, к району планируемых боевых действий
со стороны Маньчжурии подходили две железные дороги. Одна из них (бывшая
КВЖД) проходила в 125 километрах от Халхин-Гола. Еще ближе - в 50 - 60
километрах - находилась конечная станция Хандогай новой железной дороги,
идущей от Солуни на Ганьчжур. Кроме того, в распоряжении японских войск
имелись две грунтовые дороги, идущие к Халхин-Голу от Хайлара.
Значительно более сложное положение с транспортом было у
советско-монгольских войск. До Борзи, ближайшей железнодорожной станции, с
которой могло идти снабжение, было 750 километров. Причем на всем этом пути
почти не имелось никаких жилищ и источников воды. Полностью отсутствовало
всякое топливо.
С начала 1939 года командование Квантунской армии начало тщательную
подготовку к нападению на Монгольскую Народную Республику. К ее восточным
границам началась переброска войск и авиации из центральных районов
Маньчжурии и Китая. Для этой авантюры подбирались наиболее стойкие части,
как правило уже имеющие опыт военных действий и снабженные современной
боевой техникой.
Несколько японских армейских топографических групп готовили карты
местности предстоящих боевых действий. С офицерским составом был проведен
ряд рекогносцировок в районе реки Халхин-Гол. Летчики японской авиации
систематически стали совершать полеты над западной частью Маньчжурии,
знакомясь с обстановкой и аэродромной сетью, при этом они часто нарушали
государственную границу МНР. С японскими солдатами проводились занятия на
местности, максимально напоминающей покрытый песчаными барханами правый
берег реки Халхин-Гола. В марте генерал Исихара с большой группой штабных
офицеров совершил инспекционную поездку по Маньчжурии, проверяя готовность
войск.
Уже с середины января 1939 года в районе Халхин-Гола начались японские
провокации. Так, 14 января в районе горы Номон-Хан-Бурд-Обо около двадцати
японцев и баргутских кавалеристов из армии Маньчжоу-го напали на сторожевой
наряд монгольских пограничников. Один пограничник был ранен, а начальник
7-й заставы взят в плен.
Через два дня был вновь обстрелян наряд монгольских пограничников. В
течение 29 и 30 января японо-баргутскими кавалеристами делались попытки
захватить в плен сторожевые наряды монгольских пограничников. В феврале и
марте на границе произошло около тридцати нападений японцев из 23-й
пехотной дивизии и баргутских кавалерийских полков на, пограничников МНР.
Японские провокации облегчались тем, что степной и безлюдный район
восточнее реки Халхин-Гол охранялся лишь отдельными немногочисленными
дозорами монгольских пограничников. Причем пограничные заставы МНР были
удалены на 20 - 30 километров от государственной границы и на 40 - 60
километров друг от друга. Регулярные монгольские войска вблизи границы
отсутствовали. Части советского 57-го особого стрелкового корпуса,
введенного на территорию МНР в соответствии с договором о взаимопомощи,
находились в 400 - 500 километрах от реки Халхин-Гол.
Провокационные действия японской военщины сопровождались крикливой
кампанией в прессе Японии и Маньчжоу-го, направленной против Монгольской
Народной Республики и Советского Союза. Пограничники МНР обвинялись в
преднамеренном нарушении границ Маньчжурии. Для обоснования своих претензий
на территорию, расположенную на правом берегу Халхин-Гола, японскими
картографами были сфабрикованы подложные карты, на которых государственная
граница проходила по реке более чем на 20 километров западнее ее истинного
расположения.
Впоследствии один из вдохновителей кровопролитных боев на границе МНР
сотрудник оперативного отдела штаба Квантунской армии Цудзи Масанобу
признавался, что по приказанию командования был издан специальный приказ об
уничтожении ряда авторитетных справочных японских изданий, на картах
которых приводилась правильная граница в районе реки Халхин-Гол.
Одновременно с провокациями на границах Монгольской Народной
Республики японское командование перебросило в район реки Халхин-Гол
значительные силы из состава 23-й пехотной дивизии и несколько полков
баргутской конницы под общим командованием генерал-лейтенанта Камацубара.
Кроме того, в районе Хайлара была сосредоточена японская авиационная
группа, имевшая в своем составе истребители, бомбардировщики и разведчики.
В мае 1939 года после соответствующей военной, дипломатической и
идеологической подготовки японские империалисты решили начать активные
боевые действия против Монгольской Народной Республики.
Командование Квантунской армии планировало развернуть боевые действия
на восточном выступе Монгольской Народной Республики между ее границей с
Маньчжурией и рекой Халхин-Гол. Ширина этого участка по фронту достигала
70 - 80, а глубина - до 20 километров.
Река Халхин-Гол, здесь текущая почти параллельно государственной
границе, имела ширину от 40 до 130 метров. Глубина на отдельных участках
достигала двух с половиной метров. Скорость течения - до одного метра в
секунду. Долина Халхин-Гол представляла собой глубокую впадину шириной до
двух-трех километров, покрытую редкими кустарниками и лугами. Встречались
сильно заболоченные места.
Берега реки, как правило, высокие, с крутизной северо-восточного
берега 25 - 30 градусов. Южнее горы Хамар-Даба имелись пологие участки
берега. Однако подходы к реке на этом участке сильно заболочены. В сухое
время года здесь имеется несколько бродов, во время дождей вода
поднимается, и пользоваться ими становится невозможно. Восточный берег
командует над западным, представляющим собой плоскую песчаную равнину,
покрытую ковылем и редким кустарником. В связи с этим маскировка войск
здесь была сопряжена с большими трудностями.
Местность к востоку от реки Халхин-Гол сильно пересеченная, покрытая
многочисленными песчаными барханами высотой до 50 метров, много глубоких
лощин и впадин глубиной до 30 - 40 метров. Все это чрезвычайно затрудняло
действие танков и гусеничных тракторов. На некоторых участках движение
бронемашин и транспортных автомобилей практически невозможно. С другой
стороны, местность благоприятствовала обороняющейся стороне, так как рельеф
облегчал скрытное расположение огневых точек.
Весь район делился на северный и южный участок небольшой речкой
Хайластын-Гол шириной в 5 - 10 метров и глубиной до одного метра. Несколько
бродов через нее имели заболоченные подходы.
Уже в конце апреля монгольские пограничники в районе Халхин-Гола
заметили необычную активность на маньчжурской стороне вблизи границы. Часто
проезжали автомашины, двигались повозки с грузом, покрытым брезентом. Время
от времени на солнце поблескивали стекла биноклей японских наблюдателей.
Радиостанции пограничников МНР отмечали оживленные японские переговоры
в эфире. Обычно это бывало при подготовке очередной провокации.
На рассвете 4 мая пограничники заставы, которой командовал Намсарэн,
задержали перебежчика-баргута. Он сообщил, что японцы вывезли все население
из приграничных районов. Молодые баргуты под вооруженной охраной строили
посадочные площадки. После окончания работ всех "для сохранения тайны"
расстреливали.
В ночь на 8 мая над Халхин-Голом загремели выстрелы. Группа японцев
численностью до взвода с ручным пулеметом пыталась захватить принадлежащий
МНР островок посредине реки. Монгольские пограничники обнаружили
нарушителей границы и открыли огонь.
В короткой схватке противник, потеряв трех солдат убитыми и одного
пленного, отошел на территорию Маньчжурии. Пленный оказался солдатом 1-го
разряда Такадзаки Итиро из разведывательного отряда 23-й пехотной дивизии.
Все события, происшедшие в первой половине мая на границе Монгольской
Народной Республики, убедительно свидетельствовали, что штаб Квантунской
армии готовит новую, на этот раз серьезную провокацию...
Утром 11 мая дозор монгольских пограничников находился на высоте
Номон-Хан-Бурд-Обо. Неожиданно старший дозора увидел облачко пыли,
клубившееся около синеющего на горизонте озера Удзун-Нур. В бинокль он
разглядел колонну автомашин, направлявшуюся к государственной границе.
Через полчаса японский отряд ступил на территорию МНР. Над песчаными
барханами загремели выстрелы. Монгольские пограничники открыли огонь по
нарушителям. Вскоре подоспело подкрепление с заставы. Однако силы были
слишком неравны: против двадцати цириков наступало около двухсот японцев
при поддержке пулеметов и минометов. Под натиском превосходящих сил
пограничники вынуждены были отойти к Халхин-Голу. Здесь с помощью
подошедших подразделений монгольской Народно-революционной армии нарушители
были с большими потерями отброшены на маньчжурскую территорию.
Три дня спустя, 14 мая, около трехсот японских и баргутских
кавалеристов вновь нарушили границу. Они углубились на 20 километров и
заняли высоту Дунгур-Обо на левом берегу реки Халхин-Гол. На следующий день
монгольские пограничники наблюдали в этом районе уже около семисот
японо-баргутских всадников.
По приказанию командира 23-й японской пехотной дивизии
генерал-лейтенанта Камацубара из Хайлара в район Номон-Хан-Бурд-Обо был
направлен отряд в составе двух пехотных рот с семью бронемашинами и одним
танком. 15 мая японские войска совместно с 7-м баргутским кавалерийским
полком Маньчжоу-го при поддержке авиации после упорных боев против
малочисленных монгольских пограничников вышли снова к реке Халхин-Гол.
Начиная с 14 мая развернулись активные действия японской авиации. Она
производила разведывательные полеты над территорией МНР, бомбила,
обстреливала из пулеметов монгольских пограничников. Так, 15 мая пять
японских легких бомбардировщиков совершили налет на 7-ю заставу МНР в
районе Хамар-Даба и сбросили 52 бомбы. В результате было убито два и ранено
двенадцать цириков.
Сравнительно недавно стали известны некоторые дополнительные
подробности событий 1939 года, происшедших на границах МНР. Предупреждения
о готовящейся японской провокации в районе Халхин-Гола были получены в
Москве за несколько недель от советского разведчика Рихарда Зорге из Токио.
Его помощник Б.Вукелич при разговоре с сотрудником английского посольства
узнал, что командование Квантунской армии стягивает войска к восточным
границам Монгольской Народной Республики. Зорге заинтересовался этим
сообщением. Ему удалось выяснить цель этих перебросок - японское
командование готовило захват плацдарма на территории МНР. На основании
анализа собранных сведений Зорге пришел к выводу, что японский генеральный
штаб готовит провокацию с использованием крупных сил, в том числе танков и
авиации.
В связи с полученными сведениями о резком обострении обстановки на
границах Монгольской Народной Республики и непрекращающимися
провокационными действиями японской военщины Советское правительство в
соответствии с Протоколом о взаимной помощи, заключенным в марте 1936 года,
дало указание подтянуть к району конфликта войсковые части Красной Армии.
Командир 57-го особого стрелкового корпуса, расквартированного в МНР,
комдив Н.В.Фекленко утром 17 мая послал из Тамцаг-Булака к Халхин-Голу
оперативную группу в составе стрелково-пулеметного батальона, саперной роты
11-й танковой бригады и батареи 76-мм орудий на механической тяге.
Одновременно туда же направилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА с
дивизионом бронемашин.
Перейдя через Халхин-Гол 22 мая, советско-монгольские войска легко
отбросили японцев с территории МНР и к заходу солнца вышли к
государственной границе.
После провала своей авантюры японское командование стало
сосредоточивать для нового наступления более значительные силы. К
Халхин-Голу подтягивались части 64-го пехотного полка (без двух
батальонов), разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии, 8-й баргутский
кавалерийский полк. Общие силы противника составляли 1680 штыков, 900
сабель, 75 пулеметов, 18 орудий, 6 - 8 бронемашин, 1 танк. Группу
возглавлял командир 64-го пехотного полка полковник Ямагато.
В своем приказе от 21 мая генерал-лейтенант Камацубара писал: "Дивизия
одна своими частями должна уничтожить войска Внешней Монголии". По заранее
составленному плану сосредоточенный на границе сводный отряд Ямагато при
поддержке авиации должен был нанести удар по монгольским войскам на правом
берегу реки Халхин-Гол, отрезать их от переправы и, окружив, уничтожить.
Затем, форсировав реку, создать на западном берегу Халхин-Гола плацдарм для
дальнейших наступательных действий.
Советско-монгольские войска заняли оборону на правом берегу
Халхин-Гола, в двух - пяти километрах от линии государственной границы,
которая простиралась по фронту до 20 километров по обе стороны от реки
Хайластын-Гол. Всего в их составе было 668 штыков, 260 сабель, 58
пулеметов, 20 орудий и 39 бронемашин.
Советско-монгольские войска уступали противнику в людях почти в 3
раза, по пулеметам - в 1,3 раза, по артиллерийским орудиям имели
незначительное превосходство, зато почти в 6 раз имели больше бронемашин.
На рассвете 28 мая в синем, безоблачном небе со стороны Маньчжурии
появились маленькие серебристые точки. Вскоре стало видно, что это в четком
строю летят японские двухмоторные бомбардировщики с истребителями
прикрытия.
Первая группа вражеских самолетов шла прямо на единственную переправу
через Халхин-Гол. Строительство моста только что было закончено отдельной
саперной ротой 11-й танковой бригады.
В районе переправы один за другим с тяжелым грохотом встали черные
фонтаны взрывов авиационных бомб. Самураи бомбили плохо. В мост не было ни
одного попадания. Не пострадали и саперы. Были повреждены только две
автомашины. Почти одновременно другая группа самолетов сбросила бомбы на
тылы советско-монгольских войск, расположенных на западном берегу
Халхин-Гола. Когда вражеские самолеты, развернувшись, взяли обратный курс,
с северо-востока донеслись звуки артиллерийской канонады...
Японцы перешли в наступление. Главный удар они наносили своим правым
флангом. Здесь действовали разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии под
командованием подполковника Адзума и моторизованная рота капитана Ковано.
Эта группа должна была обойти левый фланг советско-монгольских войск, выйти
в их тыл, захватить единственную переправу и отрезать путь для отхода.
Почти одновременно на правом фланге советско-монгольских войск перешел в
наступление 8-й баргутский кавалерийский полк, который должен был замкнуть
кольцо с юга.
Однако выполнить свой замысел японцам не удалось. Отряд подполковника
Адзума, двигавшийся по восточному берегу Халхин-Гола, попал под огонь
артиллерийского дивизиона 6-й монгольской кавалерийской дивизии. Неся
потери, японская колонна продолжала рваться к переправе. Тогда командир
батареи 76-мм пушек старший лейтенант Ю.Б.Бахтин по своей инициативе
переправил орудия на восточный берег и с открытой огневой позиции повел
сокрушительный огонь прямой наводкой по врагу. Японцы пришли в
замешательство и приостановили движение. Воспользовавшись этим, в
контратаку перешли саперная и 1-я рота стрелково-пулеметного батальона. При
поддержке артиллерии они не только остановили противника, но и почти
полностью уничтожили его.
В этом бою особенно героически действовала саперная рота. Мост
обстреливался пулеметным огнем с одного из барханов. Взводы под
командованием лейтенантов Б.Савинского и К.Яковлева, переправившись где
вброд, где вплавь на восточный берег Халхин-Гола, смело вступили в бой с
рвавшимися к мосту японцами. Вражеские солдаты, искусно маскируясь, вели
огонь из-за барханов. Медленно, метр за метром, продвигались вперед саперы.
Японский пулемет заставил их прижаться к земле. Вперед пополз сапер
А.Халимов и метнул гранату. Пулемет замолк. На храбреца набросились два
японца. Одного из них Халимов сразил выстрелом в упор, второго заколол
штыком. Увлекая за собой саперов, бросился вперед лейтенант Б.Савинский.
Действия советских саперов в самый напряженный момент были поддержаны
огнем станкового пулемета. Это били два цирика-пограничника. Неожиданно
пулемет смолк. В его кожухе закипела вода. Тогда лейтенант К.Яковлев отдал
свою фляжку с водой. Снова застрочил пулемет. Советские саперы заняли
выгодный рубеж на гребне одного из высоких барханов. Однако положение было
тяжелым. Патроны и гранаты были на исходе.
Время приближалось к девятнадцати часам, когда саперы заметили, как
километрах в трех с подъехавших автомашин быстро соскочили пехотинцы и с
ходу вступили в бой. Вскоре выяснилось, что это передовые роты 149-го полка
36-й мотострелковой дивизии во главе с командиром майором И.М.Ремизовым.
Однако полк, переброшенный из Тамцаг-Булака на автомашинах за 120
километров, вводился в бой по частям, без взаимодействия с артиллерией.
Поэтому существенного перелома к исходу дня добиться не удалось. Короткие
ожесточенные схватки продолжались и ночью, не принося успеха ни одной из
сторон.
Утром 29 мая вступил в бой только что прибывший дивизион 175-го
артиллерийского полка под командованием капитана А.С.Рыбкина. Успешно вел
огонь и дивизион 6-й кавалерийской дивизии МНРА. После артподготовки
советско-монгольские воины поднялись в атаку и отбросили противника на
полтора - два километра к северо-востоку.
В этих боях исключительную отвагу кроме саперной роты, 1-й роты
стрелково-пулеметного батальона и батареи 16-мм орудий проявили воины
бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии МНРА. Поражаемые японской
артиллерией, забрасываемые гранатами и бутылками с бензином,
бронеавтомобили близко подъезжали к вражеским огневым точкам и почти в упор
расстреливали их из 45-мм орудий.
Мужественно дрались и монгольские кавалеристы. Двадцатичетырехлетний
командир 27-го кавалерийского полка Дандар Лутон в конном строю трижды
водил своих цириков в атаку и взял в плен четырнадцать японцев. Командир
взвода Зандуй лично зарубил десять японцев. Метко стрелял по захватчикам
командир расчета противотанкового орудия Дорж и его помощник Жамба. Когда
погиб один расчет, за пулемет лег командир пулеметной роты Бадай и открыл
огонь по врагу.
Только за 28 и 29 мая противник потерял убитыми более четырехсот
солдат и офицеров. Причем основная часть из них приходилась на
разгромленный отряд Адзума и Ковано. Вот что пишет один японский офицер про
эти бои: "Противник решительно задумал окружение и уничтожение. Ему было,
по-видимому, известно о недостатках органов связи нашего тыла, о недостатке
боеприпасов и оружия, а также потери... Сегодня в третий раз повторялось
наступление... От сил сводного отряда не осталось и тени".
Понеся большие потери и не зная точно численность подошедших к
советско-монгольским войскам подкреплений, японское командование, опасаясь
полного разгрома, решило отвести остатки своих войск за государственную
границу.
Расчеты японского командования стремительным мощным ударом разгромить
войска монгольской Народно-революционной армии восточнее реки Халхин-Гол и
захватить важный плацдарм для дальнейших агрессивных действий были сорваны
советско-монгольскими войсками. Однако никто не сомневался, что штаб
Квантунской армии будет готовить новые авантюры.
По приказанию народного комиссара обороны утром 5 июня в маленький
городок Тамцаг-Булак, где располагался штаб 57-го особого стрелкового
корпуса, прибыл комдив Г.К.Жуков.
Вспоминая об этих событиях, Маршал Советского Союза Г.К.Жуков писал:
"Оценивая обстановку в целом, мы пришли к выводу, что теми силами, которыми
располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру
будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в
других районах и с других направлений".
Комдив Жуков коротко сообщил в Москву об обстановке и предложил план
предстоящих действий: "Прочно удерживать плацдарм на правом берегу
Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины".
На следующий день народный комиссар обороны Маршал Советского Союза
К.Е.Ворошилов сообщил, что он согласен с оценкой обстановки и намеченными
действиями. Была удовлетворена и просьба об усилении советских войск в
районе Халхин-Гола. Командиром 57-го особого корпуса назначался комдив
Г.К.Жуков.
В июне на песчаных барханах восточнее Халхин-Гола только изредка
раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Обе стороны, прочно
окопавшись, временно не вели активных боевых действий и накапливали силы.
Только изредка, обычно по ночам, разведчики проводили поиски. Тогда тьма
озарялась мертвенным светом ракет, воздух сотрясался беспорядочной
стрельбой, гулкими взрывами ручных гранат.
Однако в высоком монгольском небе почти каждый день завязывались
воздушные схватки. Первые, майские были неудачными для советской авиации...
К началу конфликта в Монгольской Народной Республике находилась 100-я
смешанная авиационная бригада. В 70-м истребительном полку было 38
истребителей, а в 150-м бомбардировочном - 29 скоростных бомбардировщиков.
Почти половина истребителей были неисправными, а бомбардировщики еще только
осваивались летчиками.
Японская авиация располагалась на хорошо оборудованных аэродромах в
районах Хайлара. Она насчитывала 25 - 30 истребителей. Кроме того, имелось
до 40 разведчиков и бомбардировщиков. Личный состав японской авиации имел
опыт боевых действий в Китае. Задолго до нападения на МНР штаб Квантунской
армии организовал ряд летных учении, японцы произвели рекогносцировку
полевых аэродромов в районе будущих военных действий, составили специальные
авиационные карты.
Первый воздушный бой произошел 22 мая. Около полудня пять советских
истребителей встретились над горой Хамар-Даба с пятью японскими,
нарушившими границу. С обеих сторон потери составили по одному истребителю.
В тот день советская авиация в МНР получила подкрепление. Из
Забайкальского военного округа в Баин-Тумен прибыл 22-й истребительный
авиационный полк под командованием Н.Г.Глазыкина в составе 63 истребителей
И-15 и И-16. Затем в МНР прилетел 38-й скоростной бомбардировочный полк,
насчитывающий 59 самолетов СБ.
Утром 29 мая с Центрального московского аэродрома один за другим
стартовали три пассажирских самолета. На них летела в Монголию группа
опытных советских боевых летчиков, дравшихся с врагом в небе Испании и
Китая. Среди них было 17 Героев Советского Союза. Старшим был заместитель
командующего советскими военно-воздушными силами комкор Я.В.Смушкевич.
Золотую Звезду Героя Советского Союза он получил за личное мужество и
умелое руководство действиями советских летчиков-добровольцев, воевавших в
рядах испанской республиканской армии против франкистских мятежников и их
фашистских немецко-итальянских покровителей. Там Смушкевич - генерал Дуглас
был старшим советником по вопросам авиации.
Сразу же по прибытии в Тамцаг-Булак летчики группы Смушкевича
разъехались по аэродромам. Здесь они личным примером стали учить молодых,
не обстрелянных воздушных бойцов. Внушали им необходимость драться
компактной группой, в тесном взаимодействии, еще и еще раз напоминали о
необходимости взаимной выручки. Было резко увеличено количество аэродромов
и посадочных площадок. Большинство из них располагалось значительно ближе к
месту боевых действий, чем раньше. Почти на пустом месте была организована
четкая служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. Все это делалось в
крайне сжатые сроки.
До 20 июня наши летчики почти не вели боевых действий. Только изредка
совершали разведывательные полеты.
Результаты проделанной большой работы не замедлили сказаться. Во
второй половине 22 июня 95 советских истребителей почти одновременно в трех
местах завязали бой со 120 японскими истребителями. Здесь впервые противник
применил свой новейший истребитель И-97. Вначале, привыкшие побеждать,
японцы шли напористо. Однако, встретив умелый отпор, несколько растерялись.
Когда, оставляя черные ленты дыма, к земле пошло около двух десятков
вражеских машин, японцы начали выходить из боя. Советские истребители
кинулись их преследовать. Всего противник потерял в этот день более 30
самолетов. Советская авиация - 14 истребителей и 11 летчиков. В этом же бою
героически погиб командир 22-го истребительного полка майор Н.Г.Глазыкин.
Вот что писал об этом бое писатель В.Ставский:
"...22 июня был бой в воздухе - еще небывалый в истории авиации, когда
участвовало свыше 200 самолетов (из них наших 95). Наши герои сбили 34
японских истребителя; эта победа - результат нового духа и новых методов,
которые появились в нашей авиации здесь с прибытием группы опытных
летчиков-героев во главе с комкором Смушкевичем.
...Подразделение Орлова встретилось с семеркой самураев, нарушивших
границу МНР. Командир покачал крыльями, и летчики, собравшись поближе к
нему, ринулись на врага... Орлов, нацелившись всем корпусом самолета на
самурая, дал полный огонь из всех своих пулеметов. И самурай мгновенно
свернулся...
Военком эскадрильи Юдаев Алексей Терентьевич был в бою 22 июня, в этом
беспримерном бою, который длился три часа двадцать минут... И это был его
первый воздушный бой... Поймав в прицел самурая, Юдаев дал очередь и
увидел, как загорелись крылья вражеского самолета... Но другой самурай уже
заходил в хвост самолета Юдаева... Только на земле, после боя, Юдаев узнал,
что его спас Герой Советского Союза Герасимов..."
Впервые в боях на Халхин-Голе победа в воздухе осталась за советскими
летчиками.
Через два дня, 24 июня, в двух воздушных боях наши истребители сбили
16 японских стервятников, потеряв всего два истребители И-15.
Во второй половине дня 26 июня над Хамар-Дабой разгорелся ожесточенный
воздушный бой. В нем было сбито 10 японских истребителей и три советских.
Особенно отличился Герой Советского Союза майор С.И.Грицевец. Он посадил
свой одноместный истребитель на маньчжурской территории и вывез оттуда
командира 70-го истребительного полка майора В.М.Забалуева, выскочившего с
парашютом из горящего самолета.
Неся тяжелые потери в воздушных боях, японское авиационное
командование решило разгромить советскую авиацию на аэродромах. Был
захвачен приказ командующего японской авиацией, действующей в районе
Халхин-Гола, генерал-лейтенанта Мориги, датированный 22 июня. В нем
говорилось: "Для того чтобы одним ударом покончить с главными воздушными
силами Внешней Монголии, которые ведут себя вызывающе, приказываю внезапным
нападением всеми силами уничтожить самолеты противника на аэродромах в
районе Тамцаг-Булак, Баин-Тумен, озеро Байн-Бурду-Нур".
Действительно, ранним утром 27 июня на аэродромы 22-го истребительного
полка в районе Тамцаг-Булак налетели 23 бомбардировщика и около 70
истребителей противника. Из-за опоздания с оповещением советские
истребители взлетели неорганизованно, одиночками и звеньями. Так же
неорганизованно они вступали и в бой. Было сбито два японских
бомбардировщика и три истребителя. Наши потери - три истребителя и два
летчика.
Не вернулся на аэродром командир 22-го полка Герой Советского Союза
майор Г.П.Кравченко. Он пришел только через три дня, опухший от укусов
комаров. Своего противника он сбил уже над территорией Маньчжурии. Из-за
нехватки горючего пришлось сесть километрах в шестидесяти от аэродрома и
добираться пешком...
Значительно хуже обстояло дело в 70-м истребительном полку. Противник
застал его врасплох, так как диверсантам удалось перерезать телефонные
провода от постов наблюдения. Около семидесяти японских истребителей
атаковали аэродромы полка. Советские летчики взлетали уже под огнем врага и
были вынуждены вступать в бой, не набрав достаточной высоты. Было сбито
четырнадцать советских машин да две сожжены на земле. Противник потерь не
имел.
Это был последний успех японской авиации во время боев над
Халхин-Голом. Да и то довольно относительный. В июле инициатива и
превосходство в воздухе прочно перешли к советской авиации. Напряженные
воздушные бои происходили в первой половине месяца почти каждый день.
Только за два дня - 4 и 5 июля - во время Баин-Цаганского сражения
советские летчики сбили 24 японских истребителя, потеряв только одну
машину. 8-го сбили 21 истребитель врага, потеряв два своих. Через два дня
70 советских истребителей штурмовали вражеские позиции на правом берегу
Халхин-Гола. Их атаковали около ста И-97. На помощь к нашим подоспели еще
30 машин. В воздухе на сравнительно небольшом пространстве одновременно
вели бой 180 самолетов! В этой схватке японцы потеряли 11 истребителей. Был
сбит и один советский...
Японцы дрались упорно, но небо битвы осталось за советскими летчиками.
Успеху в немалой степени способствовало четкое взаимодействие между
скоростными, но относительно маломаневренными истребителями И-16 и
маневренными, но более "тихоходными" бипланами И-15. Противник дрался уже
не так умело, как в предыдущих боях, чувствовалось, что лучшие его летчики
уже выведены из строя.
Потом 10 дней воздушных боев не было. Противник никакой активности не
проявлял...
Как стало известно, японское командование спешно подтягивало новые
силы. Несколько воздушных схваток произошло 20-го... 21 июля противник
снова попытался ударить по нашим аэродромам. Границу нарушили около 150
истребителей. Их встретило примерно такое же число наших. Противник дрался
умело. Хорошо использовал облака. Видно было, что в его рядах вновь
появились опытные летчики. Однако мужество и мастерство советских летчиков
победили и на этот раз. Противник потерял 12 истребителей. Наши потери
составили пять И-15.
Успеху воздушных боев во многом способствовало и прибытие новой
авиационной техники. На монгольских аэродромах появились новые истребители
И-16. По внешнему виду они почти не отличались от своих предшественников.
Однако их вооружение было гораздо мощнее: если на "старых" стояло два
пулемета, то эти имели еще по две 20-мм пушки ШКАС.
Особое внимание советских летчиков привлекали новейшие истребители
бипланы И-153 "Чайка". Новые самолеты превосходили японские как по
скорости, так и по маневренности.
Командиром первой эскадрильи "Чаек" был назначен майор С.И.Грицевец. В
первом бою он решил применить военную хитрость. Взлетев, "Чайки" не стали
убирать шасси. В таком виде они напоминали устаревшие истребители И-15, с
которыми японцы охотно вступали в бой.
Приблизившись к японцам, Грицевец чуть покачал крыльями своей машины,
и "Чайки", подобрав шасси, стремительно рванулись на растерявшегося врага.
Одна за другой стали падать машины с красными кругами "восходящего солнца"
на крыльях. Остальные стали поспешно выходить из боя...
В июльских воздушных боях победа всегда оставалась за советской
авиацией. Так, 23 июля японцы попытались атаковать советские
бомбардировщики СБ. Прикрывающие их истребители вступили в бой. Было сбито
восемь японских самолетов и два наших. На следующий день в трех больших
воздушных боях было сбито 25 истребителей, два бомбардировщика и один
разведчик противника. Советская авиация потеряла семь машин, из них четыре
из состава 56-го истребительного полка, прибывшего только 21 июля и ведшего
свой первый бой.
25 июля советские летчики сбили 19 японцев и потеряли четыре свои
машины. В последний день июля сбили четыре И-97, не понеся потерь.
В июле начала активно действовать и советская бомбардировочная
авиация, в мае - июне ее полеты были запрещены. Впервые скоростные
бомбардировщики СБ нанесли удар по противнику 3 июля. В этот день 108 СБ из
состава 150-го и 38-го бомбардировочных полков бомбили тылы противника в
районе озера Янху, озера Удзур-Нур, высоты Намон-Хан-Бурд-Обо. Во время
боевых действий 4 июля огнем зенитной артиллерии и истребителями противника
было сбито семь бомбардировщиков. Такие относительно большие потери
объяснялись отсутствием противозенитного маневра и плохим взаимодействием с
истребителями прикрытия.
Эта ошибка была учтена, и уже на следующий день потерь от огня
зенитной артиллерии не было совсем. В воздушном бою японцам удалось сбить
два бомбардировщика. Однако огнем своих пулеметов советские штурманы и
стрелки уничтожили пять И-97.
В дальнейшем советские бомбардировщики большими группами совершали
налеты на вражеские тылы, железнодорожные станции, скопления войск, огневые
позиции артиллерии. Полеты совершались на высоте 7000 - 7500 метров, и
потерь от огня зенитной артиллерии и истребителей не было. Только 24 июля
из-за нечетких действий истребителей прикрытия японцы сбили пять советских
бомбардировщиков, потеряв при этом 11 своих истребителей.
В ночь на 8 июля с аэродрома Обо-Самон начали боевые вылеты и
советские тяжелые бомбардировщики ТБ-3. Они летали, как правило, поодиночке
и бомбили с высоты полутора - двух километров. Авиация противника ночью не
летала. Обычно не открывала огня и его зенитная артиллерия. Поэтому за
время боевых действий группа ночных бомбардировщиков в составе 23 машин
ТБ-3 потерь не имела.
В небе Монголии советские летчики проявили беззаветное мужество и
отвагу. В одном из воздушных боев 20 июля летчик старший лейтенант
В.Ф.Скобарихин заметил, что на самолет молодого летчика В.Вусса насели два
японских истребителя. Один из них уже заходил в хвост советской машине.
Спасая товарища, Скобарихин решил пойти на таран. Левая плоскость
"ястребка" резанула по шасси, а винт по хвосту и фюзеляжу вражеской машины.
Скобарихин потерял сознание. Придя в себя, он увидел, как с земли, с места
падения японского самолета, поднимался столб огня и дыма.
С огромным трудом удалось Скобарихину довести покалеченную машину до
аэродрома. Летчики-однополчане немало удивились, осмотрев самолет: винт
погнут, крыло повреждено и в нем торчит часть колеса японского истребителя.
Старший лейтенант Скобарихин повторил бессмертный подвиг русского
летчика Нестерова, первым совершившего воздушный таран. Однако теперь он
был сделан на встречных курсах и на самолетах, которые сближались со
скоростью около 900 километров в час - это раза в три быстрее, чем в 1914
году.
Второй таран на Халхин-Голе совершил 3 августа командир эскадрильи
56-го истребительного полка капитан В.П.Кустов. В этот день противник хотел
нанести мощный удар с воздуха по позициям советских войск. Армаду японских
бомбардировщиков и истребителей перехватили советские самолеты. Вот уже
несколько вражеских машин в пламени упали на землю. Однако часть
бомбардировщиков упорно рвалась вперед. Одну машину атаковал капитан
Кустов. В решительный момент у советского летчика кончились боеприпасы.
Через несколько секунд бомбы могли посыпаться на советских воинов... Винтом
своего истребителя капитан ударил по фюзеляжу японского бомбардировщика,
тот вспыхнул и, разваливаясь на части, рухнул вниз... При столкновении
погиб и Виктор Кустов, первым в истории авиации уничтоживший таранным
ударом вражеский самолет-бомбардировщик.
На следующий день, 4 августа, на Халхин-Голе таран совершил
летчик-истребитель А.Ф.Мошин. В завязавшемся над горой Хамар-Даба воздушном
бою советские летчики сбили восемь самолетов врага. Один из них уничтожил
лейтенант Мошин. Преследуя вторую машину, он зашел ей в хвост. Однако у
Мошина кончились боеприпасы. Умело маневрируя, он вплотную приблизился к
самолету противника и винтом ударил по стабилизатору. Японский истребитель
врезался в землю!
Мошин благополучно приземлился на своем аэродроме. Кроме чуть
погнутого винта, его И-16 повреждений не имел.
В этот же день, 4 августа, бессмертный подвиг совершил комиссар 150-го
бомбардировочного полка, питомец Военно-политической академии имени
В.И.Ленина, батальонный комиссар М.А.Ююкин.
...На выполнение боевого задания полк повел его командир майор
М.Ф.Бурмистров. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный
курс. Неожиданно самолет комиссара вздрогнул: под левым мотором разорвался
зенитный снаряд. Огромными усилиями Ююкин пытался удержать самолет в
горизонтальном полете, но высота быстро падала. Друзья-летчики видели, как
охваченный пламенем бомбардировщик Ююкина перешел в крутое пикирование и
врезался в японскую артиллерийскую батарею.
Родина высоко оценила подвиги летчиков, которые таранили врага в боях
на Халхин-Голе. Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Виктору
Павловичу Кустову, лейтенанту Александру Федоровичу Мошину и старшему
лейтенанту Биту Федоровичу Скобарихину присвоено высокое звание Героя
Советского Союза. Батальонный комиссар Михаил Анисимович Ююкин посмертно
награжден орденом Ленина.
Беспримерное мужество советских летчиков, высокие качества
отечественных самолетов позволили прочно удержать господство в воздухе.
Однако японское авиационное командование не хотело мириться с поражением.
По данным нашей авиационной разведки, к началу августа на ближайших к МНР
аэродромах Маньчжурии противник сосредоточивал большое количество самолетов
различных типов.
Впереди были новые ожесточенные бои.
Было ясно, что попытка вражеской авиации завоевать господство в
воздухе делается для предстоящего крупного наземного наступления японцев.
О его подготовке говорили и данные войсковой разведки.
Для отпора новых японских провокаций по указанию Советского
правительства к Халхин-Голу были направлены подкрепления. По старому
степному тракту вдоль Керулена от Ундур-Хана к Тамцаг-Булаку шла длинная
колонна танков 11-й танковой бригады, двигались бронемашины и грузовики с
пехотой 7, 8 и 9-й мотоброневых бригад, подтягивался 24-й полк 36-й
мотострелковой дивизии. На аэродромах появились новые истребители и
бомбардировщики.
К началу июля японцами в районе Халхин-Гола была сосредоточена вся
23-я пехотная дивизия в составе трех пехотных и кавалерийского полков, два
полка 7-й пехотной дивизии, 3-й и 4-й танковые полки, три баргутских полка
Хинганской кавалерийской дивизии. Кроме штатной артиллерии пехотных дивизий
были подтянуты 1-й отдельный и 7-й тяжелый артиллерийские полки, до двух
дивизионов зенитной артиллерии и несколько противотанковых батарей.
Действия наземных войск должна была прикрывать 2-я авиационная дивизия под
командованием генерал-лейтенанта Гига, насчитывающая в своем составе свыше
двухсот самолетов.
К 1 июля в районе реки Халхин-Гол японцы сосредоточили около 38 000
солдат и офицеров. На вооружении имелось 158 станковых пулеметов, 186
легких и тяжелых орудий, 124 противотанковых орудия, 135 танков и 10
бронемашин, 225 самолетов.
К этому времени советско-монгольские войска занимали на восточном
берегу Халхин-Гола плацдарм шириной по фронту примерно в 20 километров и
глубиной до 10 километров. В центре находился стрелково-пулеметный батальон
11-й танковой бригады и два батальона 149-го стрелкового полка, севернее
располагалась 9-я мотоброневая бригада. Левый фланг плацдарма обеспечивала
6-я кавалерийская дивизия МНРА. Правый - 8-я кавалерийская дивизия МНРА.
Остальные войска находились за 120 - 130 километров в районе Тамцаг-Булака.
Общая численность советско-монгольских войск, занимавших оборону у
реки Халхин-Гол, составляла 12 541 человек. В их распоряжении было 139
пулеметов, 86 легких и тяжелых орудий, 23 противотанковых орудия, 186
танков и 266 бронемашин, 82 самолета.
Противник превосходил советско-монгольские войска по живой силе в три,
по артиллерии в два с половиной, по противотанковым орудиям почти в шесть
раз. Зато более чем в три раза уступал им по числу танков и бронемашин.
Активные действия японской авиации в конце июня, а также данные
разведки указывали на готовящееся противником новое наступление. Однако
направление главного удара оставалось неизвестным.
В связи с этим комдив Г.К.Жуков приказал направить в ночь на 2 июля из
Тамцаг-Булака в район, расположенный примерно в 20 километрах
северо-западнее горы Баин-Цаган, 11-ю танковую бригаду, 7-ю мотоброневую
бригаду и 24-й мотострелковый полк. Отсюда советские войска можно было
сравнительно быстро направить на угрожаемый участок для отражения
вражеского удара.
А в это время на маньчжурских аэродромах уже прогревали моторы
истребителей и бомбардировщиков, подвешивали бомбы. Японским солдатам
раздавались для "подъема духа" плоские бутылки с рисовой водкой саке.
Противник готовился к новому наступлению.
По плану японского командования предполагалось окружить и полностью
уничтожить советско-монгольские войска, находящиеся на восточном берегу
Халхин-Гола. Главный удар, как и во время неудавшейся майской операции,
наносился правым флангом. Эта задача возлагалась на ударную группу
генерал-майора Кобаяси в составе трех пехотных и одного инженерного полков
с приданной артиллерией. Группа должна была обойти левый фланг
советско-монгольских войск, выйти к Халхин-Голу и форсировать его в районе
горы Баин-Цаган. Затем, продвигаясь на юг, во взаимодействии с японскими
войсками, действующими с фронта, полностью разгромить советско-монгольские
войска.
Группа под командованием генерал-лейтенанта Ясуока в составе трех
пехотных батальонов, двух танковых полков, трех кавалерийских полков
Хинганской баргутской дивизии по плану, наступая в центре, должна была
сковать монгольские войска с фронта, а затем, охватывая танками левый фланг
плацдарма, а баргутской конницей - правый, завершить уничтожение
советско-монгольских войск.
Еще утром 2 июля наблюдатели 149-го стрелкового полка заметили
подозрительное оживление в расположении противника. Со стороны озера
Удзур-Нур к высоте Номон-Хан-Бурд-Обо прошло несколько колонн автомашин,
часто сновали связные мотоциклы. По приказанию командира полка майора
И.М.Ремизова в окопах советско-монгольских войск объявили повышенную боевую
готовность.
В 21 час на песчаных барханах севернее Хайластын-Гола с грохотом
взметнулись черные клубы многочисленных разрывов: японцы начали
артиллерийскую подготовку. Потом со стороны высоты Номон-Хан-Бурд-Обо
показались японские танки, покрытые пятнистой желто-зеленой маскировочной
окраской. За ними двигались густые цепи пехоты...
По танкам открыла огонь советская артиллерия. Замерла с перебитой
гусеницей одна японская машина, вспыхнул головной вражеский танк, затем
второй, третий... Из восьмидесяти машин, брошенных в атаку, было сожжено и
подбито около тридцати. Одиннадцать японских танкистов были взяты в плен.
К исходу 2 июля противнику ценой огромных потерь удалось несколько
потеснить на левом фланге батальоны 9-й мотоброневой бригады, а на правом -
части 149-го стрелкового полка. Вклинившись в боевые порядки советских
войск, японцы медленно продвигались вперед.
Около двух часов ночи 3 июля начала переправу через Халхин-Гол ударная
группа генерал-майора Кобаяси. Вначале она шла на лодках, плотах, вплавь,
затем японские саперы навели понтонный мост в районе горы Баин-Цаган.
Переправившимся японцам сравнительно легко удалось отбросить малочисленные
дозоры 15-го полка 6-й кавалерийской дивизии МНРА. Уже к десяти часам утра
основные силы Кобаяси были на западном берегу реки Халхин-Гол.
Стремительно продвигаясь по западному берегу реки на юг, японцы начали
заходить в тыл советским войскам, ведшим ожесточенные бои на плацдарме
восточнее Халхин-Гола. Опасность усугублялась тем, что на западном берегу
не было советско-монгольских войск. Кроме дивизиона 185-го артиллерийского
полка здесь находился лишь командный пункт 175-го артиллерийского полка.
Его командир майор Н.И.Полянский, быстро оценив сложившуюся обстановку,
приказал подошедшему бронедивизиону 6-й кавалерийской дивизии МНРА прикрыть
переправу.
Командир монгольского бронедивизиона действовал смело и решительно. Он
первым повел свой пушечный бронеавтомобиль против наступавших японцев.
Противник пришел в замешательство и, понеся большие потери от
пушечно-пулеметного огня бронемашин, вынужден был приостановить продвижение
на юг. Блестяще выполнив задачу и выиграв столь необходимое время,
бронедивизион отошел и занял оборонительный рубеж, прикрывавший переправу.
Еще вечером 2 июля командир 57-го особого стрелкового корпуса комдив
Г.К.Жуков получил сведения о фронтальном наступлении японцев на восточном
берегу Халхин-Гола. Комдив понимал, что это скорей всего отвлекающий
маневр. Главный удар, видимо, последует с фланга.
Вскоре начальник штаба комбриг М.А.Богданов доложил, что танковые
атаки успешно отбиты, с большими потерями для японцев, однако противнику
удалось кое-где потеснить советские войска.
В распоряжении Г.К.Жукова резервов было немного: 11-я танковая
бригада, 7-я мотоброневая бригада и 24-й мотострелковый полк. Часть их,
конечно, можно переправить через Халхин-Гол. Японцев остановят. Завяжутся
тяжелые, бесперспективные для обеих сторон бои. Но, а если противник
нанесет удар с какого-нибудь фланга? Тогда для его отражения взять войска с
плацдарма за рекой будет трудно...
Командир 57-го особого стрелкового корпуса принимает решение: "Будем
резервами наносить удар по правому флангу наступающей группы японцев!"
По приказу Г.К.Жукова 11-я танковая бригада направляется в район
северо-восточнее озера Хух-Усу-Нур, с тем чтобы нанести удар с севера во
фланг группе Ясуока. Южнее должен был действовать 24-й мотострелковый полк.
7-я мотоброневая бригада получила приказ выйти к отметке "752",
расположенной в 12 километрах северо-западнее Хамар-Дабы. Бригада была
резервом командующего корпусом для использования в случае необходимости как
для усиления войск на плацдарме, так и для парирования возможных фланговых
ударов противника. 6-я кавалерийская дивизия МНРА должна была перебросить
свой 15-й кавполк на восточный берег Халхин-Гола для обеспечения левого
фланга 9-й мотоброневой бригады. Таков был план. Действия же противника
внесли в него существенные поправки.
События утром 3 июля развивались стремительно. На рассвете, старший
советник монгольской Народно-революционной армии полковник И.М.Афонин,
следовавший в 6-ю кавалерийскую дивизию МНРА, приближаясь к Баин-Цагану,
обнаружил там японские войска, которые, переправившись через Халхин-Гол,
захватили гору. Полковник, развернув автомашину, помчался на Хамар-Дабу, на
командный пункт 57-го особого стрелкового корпуса, где немедленно доложил
обо всем увиденном.
Комдив Г.К.Жуков быстро оценил создавшуюся обстановку.
Советско-монгольские войска, которые должны были нанести удар во фланг
японской группировке, наступавшей на восточном берегу Халхин-Гола, выходили
навстречу японским войскам, пытавшимся зайти во фланг и тыл советским
войскам. Назревал встречный бой.
Немедленно по тревоге были подняты все советские войска. 11-я танковая
бригада под командованием комбрига М.П.Яковлева получила приказ атаковать
противника с ходу. С ней должен был взаимодействовать 24-й мотострелковый
полк майора И.И.Федюнинского. 7-я мотоброневая бригада майора А.Л.Лесового
и бронедивизион 8-й кавалерийской дивизии МНРА должны были наносить удар по
японцам с юга. Одновременно командир особого стрелкового корпуса отдал
приказ артиллерии открыть огонь по японцам в районе Баин-Цагана и поднять
бомбардировщики. Они первыми нанесли бомбовый удар. Затем открыли ураганный
огонь и артиллеристы. Советские бомбардировщики вновь и вновь прорывались к
переправе, несмотря на ожесточенный огонь вражеских зенитных орудий и
настойчивые атаки японских истребителей. Советские летчики хорошо понимали,
как важно сейчас задержать переправу противника и приостановить его
движение на юг, до тех пор, пока не подойдут наши войска. Первым с японцами
встретился шедший в авангарде 11-й танковой бригады 2-й танковый батальон.
Его вел бесстрашный танкист двадцатисемилетний коммунист майор К.Н.Абрамов.
В короткой перестрелке было подбито несколько японских броневиков.
Остальные повернули обратно. Противник был вынужден приостановить
наступление. "...Произошло страшное замешательство, - отмечал в дневнике
японский солдат. - Весь личный состав упал духом...". "Снаряды ложились
очень густо и уничтожали все на своем пути", - меланхолично вторил ему
японский офицер.
Около 9 часов комдив Г.К.Жуков встретился с командиром 11-й танковой
бригады комбригом М.П.Яковлевым. Перед командиром 57-го корпуса встал
ответственный вопрос: ждать ли подхода пехоты с артиллерией или же
незамедлительно атаковать японцев танками и бронемашинами, не давая им
возможности закрепиться и создать прочную противотанковую оборону? Танковая
атака без пехоты еще никогда не применялась. Это не рекомендовалось
никакими уставами и наставлениями. Но в ожидании пехоты будет упущено
время, и, кто знает, в каком случае будет больше потерь...
В 10 часов 45 минут 11-й танковой бригаде приказано: "Атаковать
противника!"
В назначенное время взревели моторы почти сотни танков. Главные силы
11-й бригады - 1-й и 3-й батальоны стремительно рванулись в атаку. Первый
батальон под командованием майора Г.М.Михайлова охватывал гору Баин-Цаган с
северо-запада, а третий во главе с капитаном С.В.Канавиным совместно с
пушечными бронемашинами бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии МНРА - с
запада. В это же время второй танковый батальон и бронедивизион 8-й
кавалерийской дивизии МНРА вели наступление с юга.
Японцы, наскоро укрепившись, встретили советско-монгольские танки и
бронемашины ожесточенным артиллерийским огнем. То здесь, то там вспыхивали
машины. Однако остальные, ведя огонь из пушек и пулеметов стремительно шли
на врага. Особенно успешно действовал 1-й танковый батальон майора
Г.М.Михайлова. Японский снаряд пробил лобовую броню и попал в водителя.
Тогда майор лично повел боевую машину в бой. Гусеницами своего танка он
раздавил несколько вражеских противотанковых орудий. Возглавляемый
Михайловым батальон нанес врагу большие потери, разгромил подходящие
резервы.
По плану командира корпуса одновременно с северо-запада удар по
противнику должен был наносить 24-й мотострелковый полк и с юга - 7-я
мотоброневая бригада. Но мотострелки несколько сбились с заданного
направления и вступили в бой только около полудня. Еще через три часа с юга
вступили в бой тяжелые пушечные бронеавтомобили 7-й мотоброневой бригады.
Совместной атакой с трех сторон японцы были отброшены к горе
Баин-Цаган и прижаты к реке. Здесь они оказали отчаянное сопротивление. По
наступающим советско-монгольским танкам и бронемашинам из заранее
подготовленных окопов вели огонь многочисленные противотанковые орудия.
Солдаты-смертники пытались подсунуть под гусеницы мины на бамбуковых
шестах. Танкисты роты старшего лейтенанта В.Р.Филатова сумели прорваться к
огневым позициям вражеской артиллерии и раздавили несколько орудий. Бой
длился весь день 3 июля. К заходу солнца напряжение несколько стихло. Это
был лишь короткий перерыв...
В 20 часов 30 минут с новой силой загрохотала советская артиллерия.
Через полчаса наши танки и пехота вновь рванулись вперед. Тяжелый,
кровопролитный ночной бой продолжался до рассвета.
Утром 4 июля японцы, после трехчасовой артиллерийской подготовки,
попытались перейти в контратаку. Одновременно в воздухе появились крупные
силы авиации противника, чтобы нанести удар по советско-монгольским
войскам. Навстречу им рванулись краснозвездные истребители. В небе
завязались напряженные воздушные бои. Потеряв около двадцати самолетов,
противник обратился в бегство. Встреченные огнем советских танков,
бронемашин и артиллерии, японские атаки захлебнулись.
В 17 часов советские войска после короткой артиллерийской подготовки
начали решительное наступление. Бои продолжались всю ночь. Японские офицеры
с криками "банзай" неоднократно поднимали своих солдат в контратаки.
Противник изо всех сил пытался удержаться на вершине горы Баин-Цаган.
Только утром 5 июля сопротивление японцев на восточном берегу Халхин-Гола
было сломлено. Не выдержав стремительного натиска советско-монгольских
войск, оставив на поле боя тысячи трупов и огромное количество вооружения и
боевой техники, остатки японских частей в беспорядке пытались переправиться
на восточный берег Халхин-Гола. Чтобы заставить свои войска сражаться до
последнего патрона, японское командование приказало саперам взорвать
единственный наплавной мост через реку. Когда вверх взметнулись обломки
понтонов и настила, растерянность, казалось, достигла своего апогея.
Вражеские офицеры и солдаты в панике кидались в холодные, быстрые воды и
тонули. Разгром врага довершили наши танкисты.
В Баин-Цаганском сражении советские воины показали исключительное
мужество и героизм. Отбивая 2 июля фронтальную атаку, бронерота 9-й
мотобронебригады в составе двенадцати пушечных бронеавтомобилей вступила в
бой с шестьюдесятью вражескими танками и подбила двадцать шесть из них.
Героически вел себя в этот день красноармеец И.С.Ломакин. Когда на
наши позиции двинулись вражеские танки, он вступил в единоборство со
стальными машинами. Смелый воин пополз вперед и, спрятавшись в траве, стал
поджидать танк. Когда тот приблизился, Ломакин бросил гранату под гусеницу.
Остановившуюся машину расстреляла артиллерия.
...Противотанковое орудие подбило японский танк. Но экипаж не думал
сдаваться и начал стрелять из пушки. Тогда лейтенант С.Кузьмин и старшина
Л.Губин закидали танк гранатами и вытащили оглушенных танкистов. Затем
Губин влез в японскую машину и стал стрелять из пушки по противнику.
На южных подступах к Баин-Цагану командир взвода 7-й мотоброневой
бригады А.И.Мартынов уничтожил два противотанковых орудия противника.
Однако и его бронемашина была подбита и остановилась. Тогда Мартынов с
места разбил еще три японских орудия. Вражеский снаряд заклинил башню,
Мартынов залег около машины и, стреляя из пулемета, вывел из строя еще
несколько огневых точек.
Неподалеку так же смело действовал политрук Д.П.Викторов. Он уничтожил
до десяти вражеских орудий. Когда бронеавтомобиль загорелся от японского
снаряда, раненый политрук вытащил пулемет и расстрелял до взвода
противника. Озверевший враг жестоко расправился с истекающим кровью героем.
Японцы вырвали у него язык, вырезали сердце, выкололи глаза...
Личную храбрость и воинскую находчивость проявил командир взвода 11-й
танковой бригады лейтенант Кудряшев. Когда его танк был подбит, Кудряшев
приказал механику-водителю и башенному стрелку выйти из машины и с
пулеметом оборонять подступы. Сам же остался в танке и огнем из пушки
уничтожил несколько противотанковых орудий и транспортных автомашин, вызвав
панику в стане противника. Трое суток оборонялся в окружении отважный
экипаж, пока не был выручен подошедшими советскими войсками.
В докладе политотдела 1-й армейской группы названы "комсомольские
экипажи танков Аношина и Квачева, которые 4 июля 1939 года попали в тыл
противника, где находились около трех суток. Двое суток вели бой пять
отважных комсомольцев - Чешев, Квачев, Аношин, Филиппов и Архипов. Когда
огнеприпасы были исчерпаны, отважная пятерка взорвала танк... Храбрецы
стали пробираться через расположение противника к своим... Они трижды
пытались перейти реку, и только на третьи сутки, при четвертой попытке с
боем им удалось достигнуть расположения наших частей".
Утром 5 июля четыре танка 11-й танковой бригады под командованием
старшего лейтенанта А.В.Васильева встретились в барханах на правом берегу
Халхин-Гола с одиннадцатью вражескими танками. В результате короткого боя
четыре вражеских машины были подбиты, а остальные были вынуждены отступить.
Поддерживая пехоту, 9 июля рота старшего лейтенанта А.П.Босова из 9-й
мотоброневой бригады отбила атаку вражеского танкового батальона и за
несколько дней боев уничтожила около десяти японских танков, две
бронемашины и шесть орудий противника.
Баин-цаганский разгром сильно подорвал военный престиж Японии в глазах
основных империалистических государств. Известие о нем вызвало активизацию
боевых действий на фронтах национально-освободительной войны в Китае.
Небывалое поражение не могло не сказаться и на настроениях в японской
армии. Когда весть о последствиях Баин-Цагана дошла до правительственных
кругов Токио, один из высокопоставленных чиновников, приближенный
императора Кито, записал в своем дневнике: "Армия в смятении, и все
погибло".
Японские империалисты, убедившись в слабости своих вооруженных сил,
стали искать пути нормализации отношений с США и Англией. Одновременно был
взят решительный курс на заключение антисоветского военного союза с
фашистскими Германией и Италией.
Токийская газета "Хоти" 28 июля откровенно писала: "События в Китае и
на советско-маньчжурской границе повелительно диктуют необходимость
подписания договора с Германией и Италией, ибо без него Япония не в
состоянии одержать победу".
Еще в 1936 году Япония и Германия подписали так называемый
"Антикоминтерновский пакт", оформлявший союз двух агрессивных держав в
борьбе за мировое господство. Несколько позже к пакту присоединилась
фашистская Италия. Однако "Антикоминтерновский пакт" не имел конкретных
статей о военном сотрудничестве.
Поэтому начиная с 1938 года японский военный атташе в Берлине генерал
Осима начал переговоры о заключении союза о взаимопомощи в войне против
СССР. Однако сразу же выявились серьезные противоречия. Германия хотела
иметь военный пакт, направленный против Советского Союза, Англии и Франции.
Японские правящие круги такой вариант не устраивал. Они хотели
тройственного военного союза Японии, Германии и Италии, направленного
только против СССР. Поэтому переговоры были безрезультатными.
Подписание 22 мая 1939 года военно-политического договора о взаимной
помощи между гитлеровской Германией и Италией встревожило агрессивные
японские военные круги. Обеспокоенные первыми неудачами на Халхин-Голе, они
стали требовать принятия германских условий и заключения тройственного
союза. Но теперь уже Германия не торопилась заключать договор с Японией. В
Берлине опасались, что заключение такого союза может способствовать успеху
начавшихся в апреле 1939 года переговоров между представителями СССР,
Англии и Франции о взаимопомощи против агрессии, может сплотить эти страны
перед лицом угрозы с Запада и Востока.
В это время в недрах гитлеровского генерального штаба уже
разрабатывался план нападения на Польшу, и Гитлер, учитывая возросшую мощь
Советского Союза, решил первый шаг на пути к мировому господству сделать на
Западе, а потом напасть на СССР.
Японские же милитаристы пытались всеми силами ускорить заключение
тройственного пакта, надеясь этим укрепить международное положение,
осложнившееся событиями на Халхин-Голе.
Неудача сближения с фашистской Германией вынуждала японское
правительство вести активные переговоры с Англией и США. Надеясь столкнуть
Японию с Советским Союзом и этим отвести угрозу дальневосточным владениям
Великобритании, правительство Чемберлена летом 1939 года вновь начало
переговоры с правящими кругами в Токио. 22 июля посол Англии в Токио Крейги
и японский министр иностранных дел Арита подписали соглашение, по которому
Великобритания признавала захваты Страны Восходящего Солнца в Китае и
обязалась не оказывать ему военной помощи.
Заключением этого договора правительство Чемберлена надеялось толкнуть
японских империалистов на еще большее расширение агрессии против Советского
Союза и Монгольской Народной Республики в районе Халхин-Гола, отводя
возможность удара по владениям Англии на Дальнем Востоке и в бассейне
Тихого океана.
Неудача переговоров Японии с гитлеровской Германией и заключение
соглашения Арита - Крейги во многом были следствием успешных действий
советско-монгольских войск в мае - июле 1939 года в районе Халхин-Гола.
Понеся тяжелейшее поражение на границах МНР, японские империалисты не
успокоились. Штаб Квантунской армии, жаждавший реванша, приказал генералу
Камацубара готовиться к новому наступлению...
После разгрома на горе Баин-Цаган японское командование больше не
пыталось переправиться через Халхин-Гол. Оно ставило перед своими войсками
более ограниченные цели - уничтожение советско-монгольских войск на
восточном берегу реки.
После продолжительной передышки, перегруппировавшись и подтянув свежие
войска, японцы вновь перешли к активным боевым действиям. В ночь на 8 июля
противник предпринял неожиданную атаку на позиции 149-го стрелкового полка
и батальона 5-й стрелково-пулеметной бригады, только несколько дней тому
назад подошедшей в район боевых действий. Удар был неожиданным, и два
батальона 149-го стрелкового полка стали отходить. Только на рассвете
советские войска сумели закрепиться в районе командного пункта полка,
примерно в трех-четырех километрах от реки. В ночном бою героически погиб
командир 149-го стрелкового полка майор И.М.Ремизов. Ему посмертно было
присвоено звание Героя Советского Союза, а высота, на которой находился его
командный пункт, получила название "Ремизовской".
Утром к месту боев подошли 24-й мотострелковый полк и два батальона
5-й стрелково-пулеметной бригады. После короткой артиллерийской подготовки
советские войска перешли в контратаку и оттеснили противника.
В течение ряда ночей продолжались вражеские атаки.
Вечером 11 июля благодаря значительному численному превосходству
японцам удалось потеснить один из батальонов 5-й стрелково-пулеметной
бригады и захватить высоту. Дальнейшее их продвижение было приостановлено
огнем артиллерии и контратаками пехоты, действовавшей при поддержке танков.
Только одной японской роте удалось проникнуть в разрыв между нашими
войсками и глубоко вклиниться в советскую оборону. Противник попытался
прорваться к переправе. Эта затея сорвалась, рота закрепилась на одном из
барханов. Стремительной атакой советских танков и пехоты она была полностью
уничтожена. В этом бою геройской смертью пал командир 11-й танковой бригады
комбриг М.П.Яковлев. Он лично вел группу танков 1-го батальона. Когда
следовавшая за танками пехота залегла под огнем противника, он вылез из
машины и с гранатами в руках поднял бойцов в атаку. Раненный, он продолжал
руководить боем, пока его не сразила вражеская пуля.
Еще в начале июля в район боевых действий из Уральского военного
округа стали прибывать части 82-й стрелковой дивизии, пополненной
призванными из запаса. В ночь на 12 июля 603-й полк этой дивизии был
переброшен на восточный берег Халхин-Гола и занял отведенные ему позиции.
Утром японцы по нему открыли сильный артиллерийский огонь. Молодые, еще не
обстрелянные красноармейцы пришли в замешательство. Самоотверженными
усилиями командиров и политработников возникшее смятение было быстро
ликвидировано. Атаки противника были отбиты при активной помощи артиллерии.
После боя полк был отведен в резерв. С красноармейцами провели
приближенную к боевым условиям учебу. В дальнейшем 603-й полк храбро
сражался и хорошо показал себя во время августовской операции.
К исходу 12 июля продвижение противника на всех участках было
приостановлено, и японцы были вынуждены перейти к обороне. Относительное
затишье длилось всего десять дней.
23 июля, в 6 часов 50 минут, японская артиллерия внезапно открыла
огонь по всему фронту. Одновременно в воздухе появились крупные силы
вражеской авиации для удара по боевым порядкам и тылам советско-монгольских
войск. Их встретили советские истребители. В небе завязались ожесточенные
воздушные бои.
Советская артиллерия молчала, не выдавая своего местонахождения. Час
грохотали японские орудия. Потом на южном участке поднялась пехота. И
только тогда в бой вступили советские пушки. Огнем артиллерии и пулеметов
противник был рассеян и его атака сорвана.
На северном участке японцы начали атаку на полтора часа позднее. Это
дало советской артиллерии возможность сначала, сосредоточив весь огонь на
южном участке, отбить там атаку, затем перенести огонь на другое
направление. Все попытки противника продвинуться вперед были отбиты.
В течение 24 и 25 июля японцы еще несколько раз пытались перейти в
наступление... Огнем советско-монгольских войск все их атаки были отражены
со значительными для японцев потерями.
На ряде участков, воспользовавшись замешательством противника,
вызванным метким огнем артиллерии, советские войска переходили в успешные
контратаки. Убедившись в бесплодности атак, японское командование было
вынуждено перейти к обороне.
Разгром японской группировки в районе горы Баин-Цаган
продемонстрировал превосходство советско-монгольских войск над японскими,
кичившимися своей непобедимостью.
Июльские бои показали, что советско-монгольских войск в районе
конфликта недостаточно, они значительно уступают по численности японским,
хотя и превосходят по количеству танков и бронемашин. Малочисленность
советской пехоты часто приводила к тому, что в системе нашей обороны
имелись уязвимые места. Этим пользовался противник, направляя сюда свои
удары, особенно во время ночных атак.
Советские и монгольские бойцы и командиры в трудных июльских боях
сорвали планы японского командования, стремившегося захватить плацдарм на
восточном берегу Халхин-Гола. Только недостаток сил не позволил им
полностью разгромить противника и отбросить его в Маньчжурию. Однако
удержанный плацдарм обеспечил советско-монгольским войскам выгодные позиции
для дальнейшего перехода в наступление.
Японские войска заняли оборону на линии песчаных барханов в пяти -
восьми километрах восточнее реки Халхин-Гол. Отрывая в сыпучем песке окопы
и строя укрытия, они стали готовиться к новому наступлению.
Специальным указом японского императора 10 августа была сформирована
6-я армия под командованием генерала Огису Риппо. Ей ставилась задача
окружить и уничтожить советско-монгольские войска, находившиеся на
восточном берегу Халхин-Гола. В ее состав входили 23-я и 7-я пехотные
дивизии, полностью укомплектованные по штатам военного времени, отдельный
пехотный полк и четыре отдельных пехотных батальона, три полка баргутской
кавалерии, семь артиллерийских полков (из них четыре тяжелых), два танковых
полка, смешанная бригада Маньчжоу-го, два инженерных полка, ряд отдельных
зенитных и противотанковых батарей, многочисленные вспомогательные войска.
Всего 55 тысяч человек, более 300 орудий и минометов, 1283 пулемета, 135
танков и бронемашин, около 350 самолетов.
Подобное сосредоточение крупных военных сил вынудило Советское
правительство оказать помощь братскому народу МНР в значительных размерах.
Из глубинных районов Советского Союза к Халхин-Голу подтягиваются
новые соединения и части. К середине августа в районе конфликта находились
три стрелковые дивизии, стрелково-пулеметная бригада, авиадесантная, три
мотоброневые, две танковые бригады, шесть артиллерийских полков (в том
числе четыре в составе дивизий), два отдельных артиллерийских дивизиона и
одна дальнобойная батарея, два батальона связи, понтонный батальон, две
гидротехнические роты. Всего 57 тысяч человек, 634 орудия и миномета, 2255
пулеметов, 498 танков, 385 бронемашин и 515 самолетов.
Советско-монгольские войска имели незначительное превосходство в живой
силе, почти двойное в артиллерии и пулеметах, шестикратное в танках и
бронемашинах, более чем полуторное в авиации.
Приказом народного комиссара обороны Союза ССР от 15 июля из войск,
сосредоточенных в районе Халхин-Гола, была образована 1-я армейская группа
под командованием комдива (с 31 июля - комкора) Г.К.Жукова, члена Военного
совета дивизионного комиссара М.С.Никишева, начальника штаба комбрига
М.А.Богданова. Для координации действий советских и монгольских войск на
базе Забайкальского военного округа была образована фронтовая группа во
главе с командармом 2-го ранга Г.М.Штерном (член Военного совета группы -
дивизионный комиссар Н.И.Бирюков, начальник штаба - комдив М.А.Кузнецов).
1-й армейской группе была поставлена задача провести операцию по
окружению и полному уничтожению войск японских захватчиков, вероломно
вторгшихся на землю Монгольской Народной Республики, и восстановить ее
государственную границу.
По замыслу командующего 1-й армейской группой Г.К.Жукова было решено,
сковав японцев с фронта, нанести мощные сходящиеся удары по обоим флангам
вражеской группировки для окружения и уничтожения японских войск между
рекой Халхин-Гол и государственной границей.
Подготовка операции проходила в очень сложных условиях. Прежде всего
ввиду удаленности театра военных действий от железной дороги. Войска,
боевую технику, боеприпасы, продовольствие приходилось перебрасывать на
автомашинах по грунтовым дорогам. Причем от ближайшей конечной выгрузочной
станции до района боевых действий было более 700 километров. Объем
предстоящих перевозок был колоссальный. Для проведения операции нужно было
доставить только артиллерийских и авиационных боеприпасов 24,5 тысячи тонн,
продовольствия 4 тысячи тонн, топлива 7,5 тысячи тонн, прочих грузов 3
тысячи тонн. Издалека приходилось доставлять лесоматериалы, дрова и даже
воду.
В труднейших условиях бездорожья и изнуряющей жары советские водители
проявляли чудеса выдержки, выносливости и героизма. Рейс протяженностью в
1300 - 1400 километров длился пять суток.
Передвижения автотранспорта и боевой техники, как правило,
производились только ночью со строжайшим соблюдением светомаскировки. При
переброске новых частей широко использовались комбинированные марши - часть
пути воины ехали на автомашинах, а оставшуюся преодолевали в пешем строю.
Войска тщательно готовились к наступательной операции. В ближайшем
тылу обучали воинов приемам ближнего боя. Знакомили с особенностями тактики
и обороны противника. Особое внимание на занятиях обращали на
взаимодействие в бою пехоты с танками, артиллерией и авиацией.
Военный совет 1-й армейской группы разработал подробный план
подготовки операции. Важное место в нем занимали мероприятия по обману
противника.
Принимались все меры, чтобы у противника создалось впечатление о
подготовке наших войск к длительной обороне. Для этого была отпечатана и
рассылалась в войска "Памятка бойцу в обороне". Было сделано так, что
несколько их будто случайно попали к противнику. Мощная звуковещательная
станция имитировала производство фортификационных работ. По радио открытым
текстом или простым кодом передавались сводки о построенных огневых точках
и убежищах. Делались заявки на лесоматериалы, цемент и другое имущество,
нужное для оборонительных сооружений. Посылались требования на зимнее
обмундирование и печи...
Между тем все распоряжения, относящиеся к подготовке предстоящего
наступления, давались только устно. Войска в исходные районы выдвигались,
как правило, ночью.
Движение танков маскировалось полетами ночных бомбардировщиков,
усиленной пулеметной и ружейной стрельбой. Чтобы приучить противника к
шуму, за 10 - 12 дней до начала наступления несколько танков со снятыми
глушителями постоянно курсировали вдоль фронта.
В частях, сосредоточиваемых на флангах, полностью запрещалась работа
радиостанций. Связь здесь осуществлялась только посыльными. Напротив, на
центральном участке фронта не только действовали уже известные противнику
радиостанции, но и появились новые. Все это должно было создать у
противника впечатление об усилении центра обороны советско-монгольских
войск.
Большое внимание обращалось на организацию надежной системы
управления. При штабе 1-й армейской группы была создана служба офицеров
связи. Для радиостанций разработали четкую систему кодов и позывных.
Командный пункт группы соединялся с командирами дивизий и бригад двойной
линией телефонных проводов.
К середине августа японские войска на восточном берегу Халхин-Гола
занимали укрепленный рубеж, проходивший по песчаным барханам на расстоянии
от двух до десяти километров западнее государственной границы Монгольской
Народной Республики.
Вражеские позиции состояли из узлов сопротивления и опорных пунктов с
густой сетью окопов, расположенных, как правило, на барханах и соединенных
между собой ходами сообщения. Было построено много блиндажей и укрытий для
живой силы и боевой техники. Окопы отрывались полного профиля, а блиндажи
выдерживали прямое попадание 152-мм снаряда.
Впереди узлов сопротивления на расстоянии 150 - 200 метров находились
одиночные окопчики для снайперов, метателей бутылок с горючей жидкостью и
саперов-смертников, вооруженных противотанковыми минами на
двух-трехметровых бамбуковых шестах. В парных окопчиках размещались
солдаты, подтягивающие на ленте противотанковую мину под гусеницы боевых
машин.
Вражеские оборонительные сооружения были хорошо приспособлены к
местности и замаскированы. Система огня была тщательно продумана и
организована. Все это представляло сильное препятствие для наступающих
войск.
Одновременно со строительством укрепленных позиций японское
командование готовилось к генеральному наступлению. Предполагалось заманить
советско-монгольские войска в долину реки Хайластын-Гол и сильным ударом во
фланг окружить и уничтожить их. Эта операция намечалась на 24 августа.
К середине августа советско-монгольские войска занимали позиции на
берегу Халхин-Гола в двух - шести километрах восточнее реки. На правом
фланге советско-монгольских войск занимала оборону 8-я кавалерийская
дивизия МНРА. Северо-восточнее располагались два полка 82-й стрелковой
дивизии. Севернее устья Хайластын-Гола оборонялись 5-я стрелково-пулеметная
бригада, далее два полка 36-й мотострелковой дивизии. На левом фланге
находилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА. Остальные войска 1-й армейской
группы располагались на западном берегу Халхин-Гола.
По плану комкора Г.К.Жукова было создано три группы войск. Южная, под
командованием полковника М.И.Потапова, состояла из 57-й стрелковой дивизии,
8-й мотоброневой бригады, 6-й танковой бригады (без одного батальона),
танкового и стрелково-пулеметного батальонов 11-й танковой бригады,
дивизиона 185-го артиллерийского полка, противотанкового дивизиона и
отдельной роты огнеметных танков. Группа должна была наступать в
направлении Номон-Хан-Бурд-Обо с ближайшей задачей уничтожить группировку
противника, расположенную южнее реки Хайластын-Гол, а в дальнейшем во
взаимодействии с войсками Центральной и Северной групп окружить и
уничтожить японские войска севернее Хайластын-Гола. В случае наступления
резервов противника со стороны Маньчжурии войска Южной группы должны были
отбить их атаки. Правый фланг группы обеспечивался 8-й кавалерийской
дивизией МНРА. Она должна была отбросить части Хинганской кавалерийской
дивизии противника, занять и прочно удерживать высоты Эрис-Улын-Обо.
Артиллерия Южной группы в составе 72 орудий должна была подавить и
уничтожить живую силу противника и его огневые точки на высоте Песчаная и в
районе Большие Пески, сопровождать танки и пехоту огнем. Дивизиону 185-го
полка, кроме того, поручался обстрел тылов противника.
Северная группа, которой командовал полковник И.В.Шевников, в составе
601-го полка 82-й стрелковой дивизии, 7-й мотоброневой бригады, двух
танковых батальонов 11-й танковой бригады, 87-го противотанкового дивизиона
и 6-й кавалерийской дивизии МНРА должна была вести наступление в
направлении безымянных озер, что в нескольких километрах северо-восточнее
Номон-Хан-Бурд-Обо, с ближайшей задачей овладеть песчаными барханами в
четырех километрах западнее этой высоты. В дальнейшем во взаимодействии с
Зб-й мотострелковой дивизией Центральной группы и войсками Южной группы
окружить и уничтожить войска противника севернее реки Хайластын-Гол.
Артиллерия группы в составе 24 орудий (не считая полковой и
батальонной) занимала огневые позиции севернее горы Баин-Цаган и должна
была подавить живую силу, пулеметы и орудия противника на высоте Палец
(Фуи).
Войска Центральной группы (задачи ей ставил непосредственно комкор
Г.К.Жуков) состояли из 602-го и 603-го полков 82-й стрелковой дивизии,
24-го и 149-го полков 36-й мотострелковой дивизии и 5-й
стрелково-пулеметной бригады. Наступая в центре, группа должна была атаками
с фронта сковать основные силы противника и не допускать переброску
подкреплений на фланги. Ближайшая задача - овладение высотами Песчаная и
Ремизовская. В дальнейшем во взаимодействии с войсками Южной и Северной
групп принять участие в окружении и уничтожении японских войск на южных и
северных берегах реки Хайластын-Гол.
Центральная группа имела больше всего артиллерии: 112 стволов. Эта
артиллерия должна была уничтожить живую силу и огневые средства на высотах
Песчаная и Ремизовская, поддержать атаку танков и пехоты, подавить японскую
артиллерию, затруднить подход резервов, активно принимать участие в
отражении вражеских контратак.
Резерв командующего 1-й армейской группой находился в шести километрах
юго-западнее горы Хамар-Даба и состоял из 9-й мотоброневой бригады, 4-го
батальона 6-й танковой бригады и 212-й авиадесантной бригады. Наибольшая
плотность войск и артиллерии создавалась в центре и на правом фланге.
Значительно более слабой была левофланговая группировка.
Для артиллерийского обеспечения наступления вся дивизионная артиллерия
составляла группы ПП (поддержки пехоты). Они должны были уничтожать и
подавлять огневые средства японцев на переднем крае и в глубине обороны в
полосе наступления дивизии, сопровождать огнем наступление танков и пехоты.
Заранее были выделены специальные батареи для продвижения сразу же за
наступающей пехотой для поддержки ее огнем прямой наводкой. Группы
поддержки пехоты создавались в каждом стрелковом полку. Кроме того,
создавались группы артиллерии дальнего действия.
Всего 1-я армейская группа имела 286 орудий калибра от 75 мм и выше.
Кроме того, было 180 противотанковых орудий.
От авиации противника советско-монгольские войска прикрывались
зенитным артиллерийским полком и тремя отдельными дивизионами - всего 16
батарей - 96 орудий. Основная часть их стояла на прикрытии переправ через
Халхин-Гол и командного пункта на горе Хамар-Даба.
Инженерные войска 1-й армейской группы к началу августовского
наступления имели три дивизионных саперных батальона, две отдельные
саперные роты танковой и мотоброневой бригад, понтонный батальон, две
отдельные гидротехнические роты. Для наводки понтонных мостов имелось два
тяжелых переправочных парка и два парка на надувных лодках.
Во время боевых действий на Халхин-Голе в мае - июле инженерные войска
играли значительную роль. Прежде всего они обеспечивали переправу войск на
восточный берег реки. Саперы не только наводили под огнем переправы, но и
неоднократно отстаивали их, отбивая яростные атаки противника. В середине
июля через Халхин-Гол было всего две переправы, в том числе колейный мост,
построенный саперами 11-й танковой бригады еще в мае.
В ночь на 25 июля был наведен понтонный мост. Однако уже через три дня
часть его была затоплена в результате обстрела японской артиллерией. Тогда
приняли оригинальное решение: затопить его весь. Понтоны сели на дно, и
вода проходила на 30 - 40 сантиметров выше настила. Переправы по нему
осуществляли вначале только ночью, и японцы долгое время считали этот мост
недействующим и выведенным из строя. Находчивость советских саперов дала
возможность бесперебойно перебрасывать войска, боевую технику, боеприпасы и
продовольствие на восточный берег.
Большую работу проделали саперы по обеспечению войск водой. За
короткое время в труднейших условиях было оборудовано около 60 колодцев.
Саперы занимались также подготовкой командных и наблюдательных пунктов для
штаба 1-й армейской группы и командиров дивизий. Особенно много потрудились
инженерные войска в первой половине августа. Заранее было найдено несколько
бродов и намечен ряд пунктов понтонных переправ. Оборудовано больше 20
километров подъездных путей, и организована четкая комендантская служба на
переправах. К началу наступления через Халхин-Гол было построено 12 мостов.
Примерно половина из них была наведена в ночь на 19 августа.
Наступательная операция советско-монгольских войск готовилась в
глубокой тайне. Все рекогносцировки производились командирами, переодетыми
в красноармейскую форму. Причем танкисты надевали пехотные гимнастерки.
Разрабатывали план наступления строго ограниченное число лиц: командующий
группой, член Военного совета, начальник штаба, начальник оперативного
отдела. Командующие и начальники родов войск знакомились только с вопросами
плана, их касающимися. С приближением срока наступления круг людей,
посвящаемых в различные детали плана, расширился. Красноармейцы и младшие
командиры узнали о своих задачах за три часа до начала наступления.
Чрезвычайно трудная задача встала перед разведчиками: определить
систему обороны противника, расположение его огневых средств. Относительно
большая плотность обороны японцев делала почти невозможным действие мелких
разведывательных групп, их проникновение в глубину обороны.
Пленные и перебежчики баргуты на допросах обычно рассказывали все
охотно, но они мало что знали. Японцев в качестве "языка" разведчики брали
редко, да и те, одурманенные шовинистической пропагандой, как правило,
ничего не говорили.
Хорошие результаты по уточнению переднего края противника давала
разведка боем. Немалую помощь здесь оказала и советская разведывательная
авиация, сделавшая сотни аэрофотоснимков.
В период подготовки к наступлению командиры и политработники среди
личного состава широко организовали обмен боевым опытом, пропагандировали
ратные подвиги советских и монгольских воинов. Здесь немалый вклад внесла
советская военная печать 1-й армейской группы. Это прежде всего армейская
газета группы "Героическая красноармейская", дивизионные и бригадные газеты
"За Родину", "Ворошиловец", "Атака".
В короткие промежутки между боями в окопах, среди песчаных барханов,
на полевых аэродромах жадно читали небольшие листки военных газет. Их
всегда ожидали с нетерпением. Газеты оперативно сообщали о последних
событиях на фронте, рассказывали о подвигах...
Газета "Героическая красноармейская" целые страницы отводила
пропаганде боевого опыта. Так, под общим заголовком "Враг боится штыковой
атаки, крепче удар русским штыком!" помещаются заметки младшего политрука
А.Иванова "И пуля не дура и штык молодец", красноармейца Ф.Иванова "Верный
русский штык никогда не подводил и не подведет". С большим интересом
читалась всеми подборка "Крепче боевую смычку пехоты и танкистов".
На страницах "Героической красноармейской" воины делились своим
опытом. Так, летчик П.Солнцев писал: "В воздушном бою я заметил одного
японца, который шел в атаку на моего товарища. Самурай сделал петлю, пошел
на хитрость. Он перевернулся вверх колесами и с этого положения вел огонь.
Я находился выше и позади японца и сразу же разгадал его маневр. Прибавив
газу, я пошел в атаку. Метрах в пятидесяти от врага нажал общую гашетку и
дал длинную очередь по "брюху" самурая. Вражеский самолет сразу же задымил
и полетел на землю. Новый прием японских летчиков не принес им успеха..."
Писатель В.Ставский не только рассказывал о подвигах советских
летчиков, но и старался в своих корреспонденциях давать поучительные
примеры взаимной выручки: "Летчик Мурмылов устремился на выручку
отбившегося от общего строя советского истребителя, на которого напали
японцы. Тут Акимов увидел, что за товарищескую самоотверженность Мурмылов
рискует заплатить собственной жизнью... В хвост ему подстраивается самурай.
Акимов тотчас принимает решение: атаковать японца. В тот момент, когда
японец делал разворот, чтобы открыть огонь по Мурмылову, Акимов дал две
короткие очереди. Загоревшись, японец пошел к земле... Мурмылов, до
последнего момента не подозревавший о присутствии самурая у него позади, в
свою очередь спас летчика, на выручку которого бросился сам.
В этом бою Акимов окончательно поверил в принцип взаимной выручки. А
следующий бой убедил его и в том, что нельзя отрываться от своих, что
драться надо крылом к крылу с товарищами!"
В "Героической красноармейской", которую редактировал полковой
комиссар Д.Ортенберг, кроме В.Ставского активно сотрудничали писатели
Б.Лапин, Л.Славин, К.Симонов, 3.Хацревин. Их можно было часто видеть в
окопах переднего края на правом берегу Халхин-Гола.
Одновременно с советскими воинами готовились к решающим боям и цирики
монгольской Народно-революционной армии. К середине августа в районе
конфликта находились 5, 6, и 8-я кавалерийские дивизии и бронебригада МНРА.
При этом 5-я дивизия прикрывала границы тамцаг-булакского выступа МНР в
районе озера Буир-Нур. Их действиями в районе конфликта руководил главком
МНРА Маршал Монгольской Народной Республики X.Чойбалсан с помощью
оперативной группы в составе комдива Ж.Цэрэна, полковников Б.Цога и
Г.Эрэндо.
Войска фланговых группировок начали скрытно занимать исходные районы
только начиная с 17 августа, то есть за три дня до начала наступления.
Сосредоточение войск фланговых ударных группировок было закончено в ночь на
20 августа. К рассвету все было укрыто и замаскировано.
Уже к ночи 20 августа советско-монгольские войска были готовы к
решительному наступлению. Закончили пристрелку артиллеристы. У орудий
высились штабеля снарядов. На аэродромах заправлены горючим
бомбардировщики, к ним подвешены бомбы. Готовы к старту истребители...
Рассвет 20 августа наступал непривычно медленно. С вершины Хамар-Дабы
видно было, как поднимался туман над Халхин-Голом. Вместе с комкором
Г.К.Жуковым на командном пункте 1-й армейской группы в ожидании стояли
командарм 2-го ранга Г.М.Штерн, начальник артиллерии Красной Армии комкор
Н.Н.Воронов, заместитель начальника Управления ВВС комкор Я.В.Смушкевич.
В 5 часов 15 минут в небе над Хамар-Дабой появилась эскадрилья
пушечных истребителей И-16 под командованием лейтенанта В.П.Трубаченко.
Чуть выше шла группа бомбардировщиков СБ.
Японские зенитки стали их обстреливать и раскрыли свое расположение.
Самолеты для этого и были посланы. Советская артиллерия открыла огонь по
зенитным батареям противника. Сверху на них сыпались бомбы, пикировали
пушечные истребители. Почти все зенитки были подавлены.
Затем в небе появились 150 советских бомбардировщиков, охраняемых
примерно таким же количеством истребителей. Над вражескими позициями встала
стена огня и дыма. На переднем крае противника, среди его резервов и
артиллерийских позиций 30 минут рвались авиационные бомбы.
В 6 часов 15 минут вновь загрохотали орудия. Два с половиной часа вели
огонь наши батареи. В 8 часов 45 минут интенсивность стрельбы возросла.
Одновременно в воздухе появилась новая группа советских бомбардировщиков.
"Через пятнадцать минут атака!" - передано в войска по всем
радиостанциям и линиям проводной связи.
Ровно в 9 часов артиллерия перенесла огонь в глубину обороны. Над
передним краем противника стало медленно рассеиваться густое облако дыма.
Огненная буря бушевала уже на артиллерийских позициях и среди вражеских
резервов. По всему фронту на противника двинулась стальная лавина танков, а
за ними пехота. Отовсюду гремело громкое русское "Ура!". На центральном
участке громкоговорящие установки передавали "Интернационал". Под его
торжественные звуки наши бойцы стремительно пошли на врага.
Удар советской авиации и артиллерии был настолько неожиданным для
японцев, что в течение первых полутора часов вражеская артиллерия не
сделала ни одного ответного выстрела.
Сразу же наметился успех в Южной группе. На самом правом фланге
наступавших советско-монгольских войск, легко отбросив части баргутской
Хинганской кавалерийской дивизии, вперед быстро продвинулась 8-я
кавалерийская дивизия МНРА под командованием полковника Нянтайсурэна.
Овладев рубежом высот Эрис-Улын-Обо и Хулат-Улын-Обо, дивизия вышла на
государственную границу и до конца военных действий оставалась на этих
позициях, обеспечивая фланг, а затем и тыл Южной группы.
К вечеру 20 августа 57-я стрелковая дивизия под командованием
полковника И.В.Галанина с упорными боями продвинулась своим правым флангом
на 10 - 12 километров. 127-й и 80-й стрелковые полки этой дивизии при
поддержке артиллерии, разгромив ряд опорных пунктов противника в районе
Больших Песков, успешно продвигались к северу. Передовой батальон 8-й
мотоброневой бригады, которой командовал полковник В.А.Мишулин, к исходу
первого дня наступления вышел в район северо-восточных скатов больших
песчаных бугров в семи-восьми километрах от государственной границы.
Успех Южной группы мог быть большим, если бы не задержка 6-й танковой
бригады полковника М.Н.Повелкина. Она должна была переправиться на
восточный берег Халхин-Гола в ночь на 20 августа. Однако понтонный мост,
как оказалось, не смог пропустить танки - новые машины были тяжелее, чем
рассчитывали саперы.
Решено было переправляться вброд. Из-за дождей глубина реки достигала
1,4 метра. Все отверстия в танках затыкали паклей с солидолом, на выхлопные
трубы надели специальные жестяные удлинители. В ночной темноте, пофыркивая
двигателем, в реку вошел первый танк с выключенными фарами. Вода дошла ему
почти до основания башни. Временами казалось, что машина вот-вот
захлебнется. Но нет, слышно, как громче заработал мотор - машина
благополучно выбралась на противоположный берег...
Из-за задержки на переправе 6-я танковая бригада вступила в бой не 20
августа, как планировалось, а лишь на следующий день.
Между тем 293-й стрелковый полк, наступавший на левом фланге Южной
группы, смог только незначительно продвинуться на севере, так и не прорвав
главную оборонительную позицию японцев.
Тяжелые бои пришлось вести войскам Центральной группы. Используя
развитую систему траншей и многочисленные огневые точки, противник оказывал
упорное сопротивление, часто переходя в контратаки. Несколько раз советские
пехотинцы поднимались в атаку. Однако под сильным ружейно-пулеметным огнем
они были вынуждены залечь. По огневым точкам врага открыли огонь полковые и
батальонные пушки, следовавшие в боевых порядках пехоты. Замолк один
японский пулемет, второй, третий. Вновь поднялись красноармейцы в атаку...
Весь день 82-я стрелковая дивизия под командованием полковника
Ф.Ф.Пося вела бой за узлы сопротивления японцев на высотах Песчаная и
Зеленая, однако батальоны смогли продвинуться только на 1000 - 1500 метров.
Взять высоты так и не удалось.
Севернее реки Хайластын-Гол 5-я стрелково-пулеметная бригада и 149-й
полк 36-й мотострелковой дивизии активными действиями сковали противника.
Одновременно 24-й мотострелковый полк совместно с танковым батальоном 57-й
стрелковой дивизии при активной поддержке артиллерии, уничтожая огневые
точки противника, успешно продвигался в юго-восточном направлении. К исходу
дня полк вышел к сильно укрепленной высоте Песчаная, где с наступлением
темноты закрепился.
На левом фланге Северной группы 6-я кавалерийская дивизия МНРА,
разгромив два баргутских кавалерийских полка, к исходу дня вышла на
государственную границу юго-западнее озера Яньху. В этом бою
монголы-кавалеристы под командованием Л.Дандара в конной атаке разгромили
баргутов, захватили много пленных, шесть пушек, семь пулеметов, около сотни
винтовок и много другого имущества. Здесь особенно отличился 17-й
кавалерийский полк под командованием майора С.Чайдангава. Наводчик пулемета
Доржигоч в этом бою уничтожил до взвода самураев. Командир орудия
Лупсан-Церен несколькими выстрелами взорвал две автомашины с боеприпасами и
одну с вражескими солдатами. Пулеметчик Олзвой Цинг, увидев, как пять
японских солдат выкатывают орудия на огневую позицию, навел на них свой
пулемет и несколькими очередями уничтожил весь расчет.
Пленный японский кавалерист рассказывал о бое 20 августа: "Это был
ужасный день, нас засыпали снарядами и бомбами. А потом окружили. Куда ни
посмотришь - советские и монгольские броневики. Много наших было перебито,
некоторые бежали, а я попал в плен".
7-я мотоброневая бригада и 601-й стрелковый полк, овладев передовыми
позициями врага, вышли к сильно укрепленной высоте "Палец". Однако овладеть
ею с ходу не удалось. Японцы отбивали все атаки советских войск. В бою
героически погиб командир 601-го полка майор И.А.Судак.
Командующий 1-й армейской группой был серьезно озабочен задержкой у
высоты "Палец". Пока она находилась в руках противника, нельзя было
завершить окружение японской группировки восточнее Халхин-Гола.
По приказу комкора Г.К.Жукова, в ночь на 21 августа на усиление
Северной группы были направлены из резерва 9-я мотоброневая бригада и 4-й
батальон 6-й танковой бригады. Командовать этой группой было поручено
полковнику И.П.Алексеенко.
Это было исключительно смелое решение. Командующий к исходу первого
дня направлял в бой почти весь свой резерв. Около Хамар-Дабы оставалась
только 212-я авиадесантная бригада - немногим более восьмисот парашютистов,
вооруженных лишь стрелковым оружием и несколькими 45-мм орудиями.
Успеху первого дня наступления во многом способствовали действия
советской авиации. Бомбардировщики наносили мощные удары по врагу.
Истребители надежно прикрывали свои войска от налетов японских самолетов. В
завязавшихся коротких схватках было сбито 24 вражеских истребителя И-97.
...Около 17 часов 20 августа, когда советская пехота и танки,
поддерживаемые артиллерией и авиацией, почти по всему фронту продвинулись
вперед, с одного из аэродромов взлетели пять истребителей И-16 с необычным
грузом под крыльями. Это были первые в мире ракетоносцы, прибывшие в
Монголию всего несколько дней назад. Под крыльями каждой из них были
подвешены по восемь ракет.
Группу вел молодой летчик-испытатель капитан Н.И.Звонарев. Вместе с
ним летел старший лейтенант С.И.Пименов, лейтенанты И.А.Михайленко,
Т.А.Ткаченко, В.И.Федосов.
Через двадцать минут полета в небе показались темные точки. Навстречу
советским машинам вылетели японские истребители. Расстояние до вражеских
машин стремительно сокращалось. Звонарев прильнул к прицелу. "До противника
километр", - прикинул капитан и нажал кнопку пуска ракет. Темные трассы
ракет с пяти машин прочертили голубое небо. Среди вражеского строя медленно
распустились бутоны разрывов. Два японских самолета в пламени пошли вниз.
Это была первая, но не последняя победа советских ракетоносцев. В небе
Монголии группа Н.И.Звонарева сбила ракетами 13 вражеских самолетов.
В результате наступления 20 августа советско-монгольские войска
создали непосредственную угрозу флангам японцев. Почувствовав это,
вражеское командование стало поспешно производить перегруппировку имеющихся
сил и подтягивать новые войска.
Захваченный среди многочисленных трофейных документов боевой приказ
генерал-лейтенанта Камацубара от 20 августа так оценивает итоги первого дня
боя: "Противник наступает равномерно по всему фронту, а главный удар
наносит на северном участке на высоту Фуи".
Между тем на самом деле советско-монгольские войска главный удар
наносили на юге. По приказу Камацубара 26-й пехотный полк перебрасывался в
район северо-западнее Номон-Хан-Бурд-Обо.
72-й пехотный полк был выведен в резерв для отражения ударов по
флангам.
Сокрушительный удар советско-монгольских войск вызвал резкое падение
морального духа противника. Об этом свидетельствуют записи в дневнике
японского солдата Ивата Фукота:
"20.8. 7.25. Самолеты противника трижды появлялись в воздухе. Действие
артиллерии противника не прекращается.
8.20. Снова самолеты противника. Перед пунктом наблюдения батальона
усиленно падают снаряды. Те снаряды, которые пролетают через нас, нагнетают
жуткий страх.
8.30. Артиллерия противника не прекращает обстрела наших частей. Куда
бы ни сунулся, нигде нет спасения. Везде падают снаряды. Спасение, видимо,
только лишь от бога..."
На второй день наступления при активной поддержке авиации и артиллерии
советско-монгольские войска, развивая достигнутый накануне успех,
продолжали продвигаться вперед, ломая сопротивление противника.
В Южной группе 6-я танковая и 8-я мотоброневая бригады с упорными
боями медленно пробивались на северо-запад. Противник, как и накануне,
оказывал упорное сопротивление. Снова приходилось брать штурмом каждый окоп
и огневую точку. Дорогу танкам и пехоте прокладывала артиллерия. Полковые и
батальонные пушки, находившиеся в боевых порядках пехоты, прямой наводкой
расстреливали пулеметы, дзоты и другие цели.
Обойдя левый фланг японцев и сломив их сопротивление, 8-я мотоброневая
бригада, заняв район Больших Песков, к исходу дня вышла к Хайластын-Голу.
Таким образом, находившиеся южнее реки японские войска были отрезаны.
Левее действовали 6-я танковая бригада и полки 57-й стрелковой
дивизии. Они с упорными боями продвинулись на четыре - шесть километров и
вклинились в основную оборонительную полосу противника.
Действуя самостоятельно, без пехоты, танковая рота 6-й бригады
подходила к огневой точке противника и с расстояния 700 - 1000 метров
открывала ураганный огонь. Затем часть танков под прикрытием огня остальных
стремительно приближалась к объекту атаки и расстреливала его с близкой
дистанции.
Обычно танки легко прорывали японскую оборону и доходили до
артиллерийских позиций. Однако полностью подавить сопротивление противника
и закрепить занятые рубежи удавалось только в тесном взаимодействии с
пехотой и артиллерией.
В этих боях особенно отличился командир разведывательного батальона
6-й танковой бригады капитан Г.Я.Борисенко. Со своими разведчиками он шел
всегда впереди основных сил бригады. Однажды в танк Борисенко попал
вражеский снаряд. Попытка сбить пламя не удалась. Капитан пересел в другую
машину и, проникнув в глубокий тыл врага, привез ценные сведения. На
следующий день группа танков под командованием Борисенко уничтожила
несколько орудий противника и взорвала склад боеприпасов.
Войска Центральной группы продвинулись за день незначительно. 82-я
стрелковая дивизия несколько потеснила противника, наступая вдоль южного
берега Хайластын-Гола. Продвижение 36-й мотострелковой дивизии было
задержано на одном из безымянных барханов западнее высоты Ремизовской.
В Северной группе продолжались безуспешные фронтальные атаки танков и
пехоты против сильно укрепленных японских позиций на высоте "Палец",
которая была полностью окружена. Подошедшая из резерва 9-я мотоброневая
бригада майора А.Л.Лесового совместно с четвертым батальоном 6-й танковой
бригады, выполняя приказ командующего 1-й армейской группой, не
задерживаясь у высоты, обошла ее с северо-востока и стала быстро
продвигаться вдоль государственной границы в направлении на
Номон-Хан-Бурд-Обо. Здесь бригада должна была соединиться с Южной группой и
полностью окружить всю японскую группировку.
На третий день наступления, 22 августа, советские войска продолжали
громить японских захватчиков. Части 57-й стрелковой дивизии Южной группы
вели бои с 71-м пехотным полком противника, оттесняя его на северо-запад.
Советские пехотинцы при поддержке танков расчленяли оборону японцев, затем
отдельные узлы блокировались и уничтожались. При ликвидации огневых точек
широко применялись огонь артиллерии прямой наводкой и огнеметные танки,
которые выжигали японцев из блиндажей и подземных укрытий.
В центре советская пехота при поддержке танков, преодолевая
сопротивление противника, медленно продвигалась вперед.
Вместе со стрелковыми ротами шла батарея 45-мм противотанковых пушек
под командованием младшего лейтенанта В.И.Давыдова. На пути наступавших
встретился дзот. Пулеметный огонь из него не давал поднять головы. Тогда
артиллеристы подкатили два орудия на расстояние около 150 метров к дзоту.
После нескольких выстрелов пулемет смолк. Пехота двинулась дальше...
На северном участке 9-я мотоброневая бригада в коротком бою сбила
японцев с занимаемой позиции. Быстро продвинувшись вперед, передовой
мотострелковый батальон бригады вышел к северо-восточным склонам высоты
Номон-Хан-Бурд-Обо. В это время 7-я мотоброневая бригада и 601-й стрелковый
полк продолжали упорные бои за высоту "Палец". Японцы продолжали отчаянно
сопротивляться. Только на отдельных участках после рукопашной схватки
советским войскам удалось захватить первую линию окопов.
На этом участке на советско-монгольскую сторону перешло с оружием в
руках около двухсот маньчжур. Предварительно они перебили всех своих
японских офицеров.
Ночью 23 августа, вернувшись из поиска, разведчики 80-го стрелкового
полка сообщили: "Северо-восточнее Больших Песков на маньчжурской территории
обнаружено большое скопление пехоты и конницы".
Командиру Южной группы полковнику М.И.Потапову стало ясно, что
противник готовится пробиться к окруженной группировке. По его приказу все
тридцать орудий 57-го легкого артиллерийского полка открыли массированный
огонь. В результате короткого, но мощного огневого налета было рассеяно
около двух полков пехоты и конницы противника.
В течение 23 августа части Южной группы во взаимодействии с полками
82-й стрелковой дивизии и при активной поддержке артиллерии вели успешные
бои по уничтожению опорных пунктов противника, окруженных южнее реки
Хайластын-Гол. Для поражения вражеских огневых точек привлекалась
противотанковая, полковая и пушечная батареи дивизионной артиллерии. Огонь
прямой наводкой с открытых позиций прокладывал путь пехоте и танкам.
В этот день со своим танком в расположение врага ворвался комиссар
батальона 6-й танковой бригады политрук А.В.Котцев. Экипаж танка уничтожил
четыре японских орудия. Вражеский снаряд перебил гусеницу. Тогда Котцев
вышел из поврежденной машины и стал оборонять ее гранатами и пистолетом. В
это время механик-водитель В.С.Слабодзян и башенный стрелок В.И.Бардин
заменили поврежденный трак и натянули гусеницу. Затем танкисты прицепили к
своему танку вражескую пушку и благополучно вернулись к своим. В следующей
атаке этот же экипаж разгромил штаб вражеского артиллерийского дивизиона.
Центральная группа вела бои на прежних рубежах. Основная задача ее
сводилась к тому, чтобы максимально сковать силы противника, не дать
перебрасывать подкрепления на фланги.
Упорную борьбу за высоту "Палец" вел 601-й полк Северной группы. Он
был усилен 1-м дивизионом 82-го легкого артиллерийского полка. Сюда же из
резерва перебрасывалась 212-я авиадесантная бригада.
В 16 часов началась артиллерийская подготовка. Она велась шквалами
беглого огня с короткими перерывами. В это время противник, ожидая атаки,
вылезал из укрытий и занимал огневые позиции. Однако вновь следовал
артиллерийский налет. Опять над вражескими позициями бушевала огненная
буря... Только в 18 часов взвились ракеты, означавшие начало общего
наступления.
Лишь к ночи удалось сломить сопротивление врага.
К исходу 23 августа 9-я мотоброневая бригада, усиленная двумя ротами
пограничников на автомашинах и стрелково-пулеметным батальоном 11-й
танковой бригады, достигла реки Хайластын-Гол южнее Номон-Хан-Бурд-Обо.
Утром следующего дня 9-я мотоброневая бригада соединилась с 8-й
мотоброневой бригадой Южной группы. Полное окружение противника было
завершено!
24 августа по планам генерала Камацубара должно было стать днем
решающего контрудара. В своем боевом приказе от 23 августа он писал:
"Сосредоточить все свои резервы в районе к югу от озера Махалей, оттянуть
туда с северного участка 26-й пехотный полк и 7-ю пехотную дивизию, с тем
чтобы мощным контрударом нанести уничтожающее поражение правому флангу
русских..."
План остался на бумаге. По иронии судьбы именно 24 августа японское
командование убедилось, что войска "божественного микадо" находятся в
окружении.
За четыре дня боев наступавшие на флангах советские танковые и
мотоброневые бригады завершили полное окружение японских войск.
Расположенные в центре стрелковые части, взаимодействуя с танками, при
поддержке артиллерии и авиации, сумели прорвать передний край противника и
раздробить оборонительную систему на несколько узлов сопротивления.
Утром 24 августа командующий 1-й армейской группой комкор Г.К.Жуков
поставил войскам задачу приступить к ликвидации окруженной группировки
противника. При этом часть сил советско-монгольских войск должна была
прикрыть главную группировку от ударов японцев извне. Основными же силами
постепенно сжимать кольцо окружения и концентрическими ударами
ликвидировать противника сначала на южном берегу Хайластын-Гола, а затем на
северном.
Около полудня 24 августа японская артиллерия с маньчжурской стороны
открыла огонь по позициям 80-го стрелкового полка, занимавшего оборону по
северо-восточной кромке Больших Песков вблизи границы. После артиллерийской
подготовки два полка 14-й пехотной японской бригады, подошедшей из
Маньчжурии, перешли в наступление с целью разорвать кольцо окружения. Воины
80-го полка стойко отбивали атаки врага. Ранним утром 25 августа по приказу
командования для отражения удара противника из резерва была выдвинута 6-я
танковая бригада. При поддержке артиллерии танковые батальоны стремительно
ударили по наступавшему противнику. Японцы в панике вынуждены были
отступить за линию государственной границы. На следующий день в этот район
подошел только что прибывший полк 152-й стрелковой дивизии и занял оборону.
Теперь правый фланг советско-монгольских войск был прикрыт прочно.
На внешнем фронте окружения кроме 80-го полка заняли оборону вдоль
государственной границы 8-я и 9-я мотобронебригады, стрелково-пулеметный
батальон 11-й танковой бригады и 212-я авиадесантная бригада. На левом
фланге находилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА.
С 25 августа начались бои по уничтожению окруженных японских войск.
Ровно в полдень заговорили советские батареи. Шестьдесят долгих минут
громили врага артиллеристы. Смолкли пушки, и пехота комбрига Ф.Ф.Пося,
полковников М.В.Галанина и Д.Е.Петрова при поддержке танков пошла вперед.
Драться приходилось за каждый бархан, за каждую мало-мальски выгодную
позицию. Кольцо окружения медленно, но неуклонно сжималось.
Вся батальонная и полковая артиллерия находилась в боевых порядках
пехоты и вела огонь прямой наводкой. Только артиллеристы 36-й
мотострелковой дивизии за один день уничтожили около 150 солдат и офицеров
противника, разбили семь пулеметных гнезд, подбили два орудия, три
миномета, разрушили несколько укрытий и блиндажей.
Большую помощь наступавшим войскам оказывала советская авиация. Она
наносила мощные бомбовые удары по окруженной группировке японцев,
рассеивала их резервы, дезорганизовывала деятельность тылов. Только за 24 и
25 августа советские бомбардировщики совершили 218 боевых вылетов и
сбросили около 96 тонн бомб. За это же время наши истребители сбили около
70 вражеских самолетов.
Во время боев 26 августа замечательно показал себя командир взвода 9-й
мотоброневой бригады лейтенант Ерошин. Противник упорно оборонялся в районе
одного из барханов. Комсомолец Ерошин попросил комиссара бригады В.А.Сычева
выделить в его распоряжение три бронемашины и смело двинулся на врага.
Среди японцев началась паника. Воспользовавшись этим, наша пехота почти без
потерь захватила бархан.
...Во время одной из атак 25 августа в глубине вражеской обороны попал
в противотанковую яму и был подбит танк командира 1-го батальона 6-й
танковой бригады капитана В.А.Копцева. Около десяти часов мужественный
экипаж находился в осажденном танке. Кончились снаряды, вышли из строя
пулеметы. Однако механик-водитель М.И.Калинин и стрелок И.Я.Мажников сумели
исправить повреждения. Но как выбраться из ямы? Помогли... японцы. Они
подогнали тягач и вытащили танк, намереваясь перегнать его к себе. Тогда
заработал двигатель советской машины. Через час она была в своем
расположении, таща на буксире трофей - вражеский тягач.
Тем временем наши войска в упорных, ожесточенных боях сжимали кольцо
окружения.
Потеряв всякую надежду на помощь извне, противник 27 августа
предпринял попытку вырваться из окружения. На рассвете разведчики 1-го
дивизиона 82-го гаубичного артиллерийского полка заметили колонну
противника численностью до батальона, двигавшуюся по долине реки
Хайластын-Гол на восток. Через несколько минут среди вражеской колонны
начали рваться тяжелые гаубичные снаряды. Со штыками наперевес на
противника ринулись разведывательная и стрелковая роты 127-го полка с
южного берега. Японцы кинулись на противоположный берег. Здесь их встретил
огонь пулеметов и бронемашин 9-й мотоброневой бригады. От вражеского
батальона уцелело только несколько человек.
На другом участке фронта с 6 часов утра 27 августа советская
артиллерия начала пристрелку целей, расположенных в районах высот Песчаная
и Зеленая. Через четыре часа началась артиллерийская подготовка.
Около 11 часов отряд японцев численностью до батальона с несколькими
легкими орудиями и пулеметами попытался пробиться в восточном направлении
вдоль Хайластын-Гола. Однако эта попытка окончилась для противника
неудачей. Атакованная 127-м полком и батальоном 293-го полка 57-й
стрелковой дивизии группа была полностью уничтожена.
В 13 часов после трехчасовой артиллерийской подготовки части 57-й и
82-й стрелковых дивизий перешли в наступление на вражеские опорные пункты,
расположенные на высотах Песчаная и Зеленая.
27 августа противник на южном берегу реки Хайластын-Гол был полностью
уничтожен.
За четыре дня ожесточенных боев, с 24 по 27 августа,
советско-монгольские войска отразили все атаки противника со стороны
Маньчжурии, пытавшегося деблокировать свою окруженную группировку.
Одновременно части 1-й армейской группы захватили все опорные пункты
японцев на южном берегу Хайластын-Гола.
С утра 28 августа по приказанию комкора Г.К.Жукова развернулась
активная подготовка к решающему штурму последнего опорного пункта японцев
на территории Монгольской Народной Республики. К этому времени 127-й и
293-й полки 57-й стрелковой дивизии переправились на северный берег
Хайластын-Гола и плотно заблокировали японцев на высоте Ремизовской с
востока. Теперь вражеский гарнизон был окружен со всех сторон.
Снова загрохотала советская артиллерия. Глухо ухали тяжелые гаубицы,
часто, со звоном стреляли дивизионные пушки, резко били противотанковые
"сорокопятки". На высоте словно началось извержение: все в пламени и дыму.
Казалось, после такого огня ничто не могло там уцелеть. Однако, когда с
северо-востока в атаку пошли танки и пехота 24-го полка, застрочили ожившие
пулеметы, застучали винтовочные выстрелы. Напряженный бой продолжался и с
заходом солнца. В темноте далеко было видно действие советских огнеметных
танков. Длинные языки пламени выжигали врага из всех щелей, нагоняли панику
и ужас на японцев.
К 23 часам 28 августа передовой батальон 24-го мотострелкового полка
во главе с политруком Т.Бурдяком ворвался на вершину высоты. Младший
командир В.Кирин и разведчик В.Смирнов установили на ней красный флаг.
В течение ночи на 29 августа велись бои по уничтожению последних
разрозненных групп японцев в районе высоты Ремизовская. Два дня
советско-монгольские войска очищали район между Халхин-Голом и
государственной границей от остатков разгромленного противника. К 6 часам
31 августа на территории Монгольской Народной Республики не было ни одного
японского захватчика!
Еще 27 августа, когда советско-монгольские войска вели бои с
противником, командующий 1-й армейской группой комкор Г.К.Жуков отдал
приказ о мероприятиях по охране и обороне государственной границы
Монгольской Народной Республики.
Вдоль границы было приказано подготовить оборонительный рубеж в две
линии траншей полного профиля с ходами сообщения, оборудовать три
противотанковых района, установить перед передним краем проволочные
заграждения в два-три ряда кольев. При этом указывалось, что особо прочно
укрепить следует участок между высотами Эрис-Улын-Обо и Номон-Хан-Бурд-Обо.
С утра 1 сентября советско-монгольские войска, заняв оборону вдоль
государственной границы, приступили к укреплению своих позиций. В этих
работах принимал участие весь личный состав.
Все понимали, что, несмотря на такой разгром, японские захватчики не
успокоятся. Действительно, уже во второй половине дня 1 сентября японская
артиллерия обстреляла советские войска. Местами вспыхивала
ружейно-пулеметная перестрелка.
Утром 4 сентября около двух батальонов из вновь подошедшей японской
пехотной дивизии попытались захватить высоту Эрис-Улын-Обо. Однако
совместным ударом двух эскадронов 8-й кавалерийской дивизии МНРА,
разведывательного батальона 57-й стрелковой дивизии, танкового батальона
6-й танковой бригады и роты 603-го полка противник был отброшен, потеряв
только убитыми свыше 350 солдат и офицеров. В этой операции особенно
отличились монгольские кавалеристы, преследовавшие противника в конном
строю.
В ночь на 8 сентября в этом же районе японцы еще раз пытались перейти
в наступление, бросив в атаку до четырех пехотных рот. Но и на этот раз они
были отбиты с большими потерями. Здесь отличились бойцы 603-го стрелкового
полка под командованием майора Н.Н.Заиюльева и батальон 6-й танковой
бригады во главе с капитаном В.А.Копцевым. Противник оставил около пятисот
трупов. Было захвачено 18 пулеметов, 8 гранатометов, более 150 винтовок.
В первой половине сентября произошло семь воздушных боев. Наиболее
крупный был 15 сентября. Японцы попытались нанести удар по аэродромам. В
этом бою участвовало 200 советских истребителей против 120 истребителей и
бомбардировщиков противника. Японцы потеряли 19 истребителей и один
бомбардировщик. Советская авиация потеряла шесть истребителей. Причем
четыре летчика спаслись с парашютами. Только за 15 дней сентября японцы
потеряли 71 самолет. На аэродромы не вернулось 18 советских истребителей.
Получив сокрушительный отпор, Япония по дипломатическим каналам
обратилась к Советскому правительству с просьбой о перемирии. 16 сентября
боевые действия с обеих сторон были прекращены.
Вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол закончился полным разгромом
японских захватчиков. Эти события еще раз продемонстрировали всему миру
экономическое и военное могущество страны социализма, ее верность своим
договорам и интернациональному долгу. В боях на Халхин-Голе плечом к плечу
дрались советские воины и цирики Монгольской Народно-революционной армии,
показывая высокое боевое мастерство, героизм и мужество.
Во время боевых операций на Халхин-Голе душой героических дел были
коммунисты. Своим беспримерным мужеством и отвагой они воодушевляли
армейские массы на ратные подвиги. Коммунисты и политработники всегда были
в первых рядах сражавшихся. Не случайно в числе Героев Советского Союза,
удостоенных этого высокого звания за Халхин-Гол, можно встретить фамилии
комиссара 22-го истребительного полка батальонного комиссара В.Н.Калачева,
политрука роты А.И.Киселева, комиссара танкового батальона политрука
А.В.Котцева, комиссара батальона старшего политрука А.Н.Московского,
комиссара танкового батальона батальонного комиссара П.А.Скопина, комиссара
танкового батальона старшего политрука А.И.Суворова, младшего политрука
В.И.Тихонова. Большое личное мужество и высокие организаторские способности
показали член Военного совета 1-й армейской группы дивизионный комиссар
М.С.Никишев, начальник политотдела группы дивизионный комиссар П.М.Горохов,
полковые комиссары Р.П.Бабийчук, В.А.Сычев и многие другие политработники.
Только за десять дней августовского наступления, с 20 по 30 августа,
было подано 1122 заявления о приеме в ряды Коммунистической партии. А всего
за период конфликта - 3503 заявления.
В боях на реке Халхин-Гол советские воины, сражаясь за безопасность
границ Монгольской Народной Республики, проявили высокое боевое мастерство,
массовый героизм, исключительную преданность Родине, своему народу,
Коммунистической партии. За образцовое выполнение боевых задач и
проявленные при этом героизм и отвагу Советское правительство наградило
орденом Ленина 11-ю танковую бригаду, 7-ю мотоброневую бригаду, 36-ю
мотострелковую дивизию, 24-й мотострелковый полк, 175-й артиллерийский
полк, 100-ю бомбардировочную авиационную бригаду; орденом Красного
Знамени - 6-ю танковую, 8-ю и 9-ю мотоброневые бригады, 57-ю стрелковую
дивизию, 127, 149, 293 и 601-й стрелковые, 22, 56 и 70-й истребительные
авиационные полки. Орденом Красной Звезды была награждена газета
"Героическая красноармейская".
Свыше 17 тысяч бойцов, командиров и политработников получили ордена и
медали Советского Союза и Монгольской Народной Республики.
Семьдесят самых отважных удостоились высшего отличия - звания Героя
Советского Союза. Трое - комкор Я.В.Смушкевич, майоры С.И.Грицевец и
Г.П.Кравченко стали дважды Героями Советского Союза.
Героями Советского Союза стали командующий 1-й армейской группой
комкор Г.К.Жуков, командующий фронтовой группой командарм 2-го ранга
Г.М.Штерн, командир 24-го мотострелкового полка полковник И.И.Федюнинский,
командир 603-го полка майор Н.Н.Заиюльев, командир 149-го полка майор
М.И.Ремизов (посмертно) и многие другие. Среди получивших высшее отличие -
пехотинцы, летчики, танкисты, артиллеристы, связисты.
Высокие боевые награды СССР получили командиры и цирики Монгольской
Народно-революционной армии, сражавшиеся плечом к плечу с советскими
воинами и показавшие высокие образцы мужества и героизма.
Бывший командующий 1-й армейской группой Маршал Советского Союза
Г.К.Жуков писал: "Монгольские войска, действовавшие в районе реки
Халхин-Гол, хорошо взаимодействовали с советскими войсками. Мне приходилось
лично наблюдать массовую боевую отвагу монгольских цириков и их командиров.
Хочется вспомнить имена особо отличившихся. Это рядовой цирик Олзвой,
водитель бронемашины Хаянхирва, наводчики зенитных орудий Чултема,
Гамбосурена, конник Херлоо... Монгольские войска, получив опыт, закалку и
поддержку со стороны частей Красной Армии, дрались хорошо, особенно их
броневой дивизион на горе Баин-Цаган".
Боевые действия на реке Халхин-Гол обогатили как Советскую Армию, так
и Монгольскую Народно-революционную армию ценным опытом. Они показали
высокие боевые качества советской военной техники, продемонстрировали
крепость боевой дружбы народов СССР и Монгольской Народной Республики.
Выступая в сентябре 1939 года на митинге цириков и командиров -
участников халхин-голских боев, Маршал МНР X.Чойбалсан говорил: "Наш народ
и вы - его верные сыны - в районе реки Халхин-Гол одержали большую победу.
Вместе с бойцами Красной Армии вы очистили нашу землю от злейшего врага
монгольского народа - японских захватчиков.
...Японские империалисты давно мечтали при помощи реакционного ламства
и остатков контрреволюционеров лишить независимости монгольский народ. Но
это им не удалось и не удастся, потому что нам помогал и помогает великий
Советский Союз.
Советский народ не один раз на деле доказал свою заботу о нашей
революционной стране. Если бы не было помощи Страны Советов, то на нашей
земле давно бы хозяйничали японские грабители.
Сейчас, когда враг уничтожен, наш первый привет, наша первая
революционная благодарность великому советскому народу, его могучей
непобедимой Красной Армии".
В боях на границах МНР прошла проверку и испытание
советско-монгольская дружба, основы которой заложены еще В.И.Лениным и
Д.Сухэ-Батором. Советский Союз, выполнив свой союзнический долг и
союзнические обязательства, засвидетельствовал перед всем миром значение
пактов о взаимопомощи, которые он заключает с другими государствами. Здесь
впервые успешно проводились боевые действия двух дружеских армий
социалистических государств под единым командованием.
Разгром японских войск в районе реки Халхин-Гол сорвал коварные планы
политиканов из Токио по захвату территории Монгольской Народной Республики,
планы порабощения ее свободолюбивого народа и дальнейшей агрессии против
Советского Союза. Победа советско-монгольских войск на восточных границах
МНР продемонстрировала всему миру мощь Советского Союза.
О значении этой победы с исчерпывающей полнотой сказал глава
правительства Монгольской Народной Республики Ю.Цеденбал: "Прочность и силу
монголо-советской дружбы не раз испытывали наши враги, в частности в
кровопролитных сражениях в районе реки Халхин-Гол. Руководствуясь
принципами пролетарского интернационализма, выполняя свой интернациональный
долг, Советский Союз оказал монгольскому народу помощь своими вооруженными
силами в борьбе против японской агрессии и тем самым спас свободу и
независимость нашей родины, способствовал укреплению позиций
антиимпериалистических сил на Дальнем Востоке".
Только спустя месяц после халхин-голского поражения японское военное
министерство в заявлении от 3 октября вынуждено было его признать и
сообщить о крупных потерях императорской армии. Влиятельная японская газета
"Асахи" 4 октября в передовой статье по поводу этого заявления писала: "Мы
выражаем соболезнование жертвам, число которых оказалось неожиданно велико.
Происшедшие события по размеру и серьезности настолько велики, что в один
день всего не рассказать. Поэтому степь оказалась усыпанной трупами наших
храбрецов... Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В
этом кроется глубокий смысл сражений последнего времени. До сих пор народ
не знал, до какой степени оснащены моторизованные части войск Советского
Союза". В заключение "Асахи" предупреждала: "Нам нужно твердо усвоить урок,
полученный в районе Номонхана!"
Другая японская газета - "Хоти" 22 декабря писала, что Халхин-Гол был
крупнейшим в истории поражением Японии. "Об этом мало говорят, -
указывалось в газете, - но ведь известно, что непосредственным следствием
этого поражения явилась смена командующего Квантунской армией генерала
Уэда, начальника штаба армии Иосогаи, помощника начальника генштаба
Накодзима и начальника отдела генштаба Хасимото".
В 1946 году, давая показания по поводу событий на Халхин-Голе в
Международном военном трибунале, бывший командующий Квантунской армией
генерал Уэда заявил: "Камацубара попал в тяжелое положение и был уничтожен.
Когда все было кончено, приехали представители генерального штаба. Я и мой
начальник штаба Иосогаи Ренсуке были сняты..."
Тогда же на суде Международного военного трибунала в Токио было
доказано предъявленное главным японским военным преступникам обвинение в
нападении на Монгольскую Народную Республику и СССР в районе реки
Халхин-Гол. В приговоре говорилось: "Это были действия широкого масштаба, и
они охватили период времени, превышавший четыре месяца. Ясно, что они были
предприняты японцами после тщательной подготовки, как это видно из
обращения командующего 6-й армией, и что целью их было уничтожение
противостоящего противника. Поэтому утверждение, сводящееся к тому, что
этот инцидент является простым столкновением между пограничниками двух
сторон, должно быть признано несостоятельным. При этих обстоятельствах
Трибунал считает, что военные действия явились агрессивной войной,
проводившейся японцами..."
Поражение японских войск у Халхин-Гола сорвало далеко идущие
политические планы правящих кругов Англии, США и Франции за счет Китая
договориться с Японией и направить ее агрессивные помыслы против Советского
Союза.
Победа на границах Монгольской Народной Республики оказала
значительное влияние на борьбу героического китайского народа против
японских оккупантов, показав, что армию микадо можно бить. Кроме того,
разгром отборных войск Квантунской армии и лучших сил японской авиации
значительно облегчил военное положение Китая, борющегося за свою
национальную независимость.
Давая показания в Международном трибунале, бывший сотрудник японского
военного министерства Сусуми Нисисура говорил:
"События у Халхин-Гола заставили нас осознать, что, пока мы не
приложим все усилия для военной подготовки против СССР, мы не сможем даже
урегулировать китайский инцидент".
Японские милитаристы поняли, что воевать с Советским Союзом они могут
только совместно с фашистской Германией. Однако планы заключения с ней
военного союза рухнули. Как известно, 23 августа 1939 года между Советским
Союзом и Германией был заключен договор о ненападении. Этот договор нанес
серьезный удар антисоветским планам международной реакции. Правителям
Англии и Франции не удалось изолировать Советский Союз и столкнуть его с
Германией. Советско-германский пакт о ненападении разрушил военные планы
Японии и ослабил ее позиции на Дальнем Востоке. Внешняя политика японского
правительства потерпела полный провал. В связи с этим правительство
Хиранума 28 августа 1939 года в полном составе подало в отставку.
Американский историк Дж. Макшерри, "признанный авторитет по русским
делам", сотрудник государственного департамента США, писал, что
"демонстрация советской мощи в боях на Хасане и Халхин-Голе имела далеко
идущие последствия, показав японцам, что большая война против СССР будет
для них катастрофой... Вместо оккупации всей Восточной Сибири, которую они
могли произвести после германского нападения на Европейскую Россию, японцы,
не поддавшись на это искушение, осуществили планы нападения на Сингапур,
Филиппины и Индонезию".
Консультант английского института стратегических исследований
М.Макинтош подчеркивает: "Советская победа на реке Халхин-Гол имела важное
значение и, пожалуй, во многом повлияла на решение японского правительства
не сотрудничать с Германией в ее наступлении на Советский Союз в июне 1941
года".
Даже когда фашистская Германия, вероломно нарушив договор о
ненападении, напала на СССР, именно память о Халхин-Голе заставила Японию
отказаться от военных действий против советского Дальнего Востока.
Поздней осенью 1941 года, когда немецко-фашистские войска вели бои на
подступах к Москве, а Гитлер требовал от Японии напасть на СССР, германский
посол в Токио генерал фон Отт, пытаясь объяснить колебания японского
правительства, телеграфировал в Берлин: "...в японской армии все еще помнят
Халхин-Гол".
Именно свежие воспоминания о разгроме на границах Монгольской Народной
Республики во многом способствовали тому, что японские милитаристы,
побоявшись напасть на Советский Союз, первый удар решили нанести на юге,
против владений США, Англии и Голландии в Тихом океане.
О значении Халхин-Гола свидетельствует и то, что о нем даже спустя
десятилетия много пишут зарубежные военные специалисты, рассматривая как
военную, так и политическую сторону победы советско-монгольских войск.
Японский и американский историки С.Хаяси и Э.Крукс в совместной работе
писали: "В период между 1 июля и 16 сентября, охватывающий большую часть
боевых действий в Номонхане, потери насчитывали в общем не менее 73
процентов от общего числа участвовавших войск".
Далее Хаяси и Крукс указывают: "Номонханский инцидент позволил
японской армии осознать действительные возможности Советской Армии.
Увидеть - значит поверить. Основные силы советских сухопутных войск -
артиллерия и танки - намного превосходили японскую армию по своей огневой
мощи и технике".
Братская дружба советского и монгольского народов, зародившаяся еще в
период гражданской войны и скрепленная совместно пролитой кровью в боях на
Халхин-Голе, еще более окрепла в суровые дни Великой Отечественной войны.
Сразу же после вероломного нападения гитлеровской Германии на
Советский Союз на объединенном заседании ЦК Монгольской
народно-революционной партии, Президиума Малого хурала и Совета Министров
МНР была принята декларация, в которой говорилось: "Весь народ нашей
свободолюбивой и независимой республики, связанный узами кровной нерушимой
дружбы с советским народом, с глубочайшим презрением заклеймит этот
вероломный акт со стороны фашистской Германии, ответит всемерным
укреплением дружбы советского и монгольского народов, будет верен
обязательствам, принятым на себя по договору о взаимной помощи,
заключенному между МНР и СССР 12 марта 1936 года".
В тяжелые годы войны советские люди всегда ощущали не только
моральную, но и значительную материальную поддержку братского монгольского
народа.
Советские воины, дравшиеся с гитлеровцами, получали из Монгольской
Народной Республики целые эшелоны с подарками: полушубками, валенками,
шапками, продуктовыми посылками. Первый поезд с подарками был направлен к
24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. На фронт
было доставлено 15 тысяч полушубков, столько же меховых телогреек, полторы
тысячи пар валенок, а также другие подарки.
Благодаря монгольский народ за подарки, командующий Западным фронтом
генерал И.С.Конев писал:
"Сердечное фронтовое спасибо вам, друзья араты, за ваше горячее слово,
за подарки, лично врученные делегацией бойцам и командирам нашего фронта.
Пусть крепнет дружба свободолюбивых народов всего мира! Горячий привет
тебе, монгольский народ!"
На средства, собранные трудящимися МНР, были изготовлены и переданы
Красной Армии танковая бригада "Революционная Монголия" и эскадрилья боевых
самолетов "Монгольский арат". Бригада и эскадрилья участвовали во многих
сражениях с гитлеровцами и закончили войну под Берлином.
Монгольская Народно-революционная армия принимала активное участие в
разгроме японской Квантунской армии в августе 1945 года. Сражаясь, как и на
Халхин-Голе, плечом к плечу с воинами Красной Армии, цирики МНРА вписали
немало славных страниц в заключительную главу второй мировой войны. Четыре
кавалерийские дивизии, одна мотобронебригада и авиационная дивизия МНРА
действовали совместно с советскими войсками в составе
конно-механизированной группы. Группой командовал генерал-полковник
И.А.Плиев, его заместителем по монгольским войскам был генерал-лейтенант
Ж.Лхагвасурэн, политической работой ведал Генеральный секретарь ЦК
Монгольской народно-революционной партии, начальник политуправления МНРА
генерал-лейтенант Ю.Цеденбал.
Удар советско-монгольской конно-механизированной группы оказался
совершенно неожиданным для командования Квантунской армии. Советские воины
и цирики-кавалеристы, преодолев горный хребет Большой Хинган, сыпучие
пески, безводные степи, спутали все планы врага. С боями монгольские
кавалеристы, делая суточные переходы по пятьдесят и более километров,
совершили рейд протяженностью около тысячи километров, овладели Калганом,
Долон-Нором и вышли к Ляодунскому заливу.
В боях особенно отличилась 7-я мотомеханизированная бригада МНРА под
командованием участника халхин-голских боев полковника Д.Нянтайсурена и
кавалерийский полк Героя МНР полковника Л.Дандара. Этот полк значительно
превосходил по численности дивизию, которой Дандар командовал на
Халхин-Голе.
После капитуляции империалистической Японии Советское правительство
направило правительству МНР телеграмму: "Советское правительство с чувством
признательности отмечает, что Монгольская Народно-революционная армия,
боровшаяся плечом к плечу с Красной Армией, внесла свой ценный вклад в
общее дело разгрома японского империализма".
За образцовое выполнение воинского долга в борьбе с общим врагом -
империалистической Японией Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8
сентября 1945 года были награждены орденами Советского Союза 21 генерал и
офицер МНР. Главнокомандующий МНРА Маршал X.Чойбалсан - орденом Суворова I
степени, начальник политического управления МНРА генерал-лейтенант
Ю.Цеденбал - орденом Кутузова I степени, заместитель командующего
конно-механизированной группой генерал-лейтенант Ж.Лхагвасурэн - орденом
Суворова II степени.
В январе 1966 года между Советским Союзом и Монгольской Народной
Республикой был заключен договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной
помощи. С советской стороны от имени Президиума Верховного Совета СССР его
подписал в Улан-Баторе Л.И.Брежнев, с монгольской от имени Президиума
Великого народного хурала МНР - Ю.Цеденбал.
Выступая 22 мая 1969 года на митинге советско-монгольской дружбы в
Улан-Баторе, Председатель Президиума Великого народного хурала МНР Ж.Самбу
сказал: "В мае 1939 года японо-маньчжурские агрессоры напали на нашу
страну. В те суровые дни воины героической Советской Армии, верные
интернациональному и союзническому долгу, пришли на помощь монгольскому
народу. Победа на Халхин-Голе... явилась ярким проявлением несокрушимой
силы нашей боевой дружбы. Халхин-голский подвиг советских и монгольских
воинов, совершенный во имя защиты дела мира и социализма, защиты
неприкосновенных рубежей МНР, совместно пролитая кровь на поле сражений
против общего врага еще крепче спаяли священную дружбу наших народов".
Популярность: 4, Last-modified: Fri, 02 Jan 2004 11:50:37 GmT