Перевод С. Митиной
Вчера вечером шестичасовой автобус переехал мисс Боббит. Сам не знаю, как
мне рассказывать об этом: ведь что там ни говори, мисс Боббит было всего
десять лет, и все же я уверен - в нашем городе ее никто не забудет. Начать с
того, что она всегда поступала необычно, с той самой минуты, когда мы
впервые ее увидели, а было это около года тому назад. Мисс Боббит и ее мать,
они приехали этим же самым шестичасовым автобусом - он прибывает из Мобила и
идет дальше. В тот день было рождение моего двоюродного брата Билли Боба,
так что почти все ребята из нашего городка собрались у нас. Мы как раз
угощались на веранде пломбиром "тутти-фрутти" и обливным шоколадным тортом,
когда из-за Гиблого поворота с грохотом вылетел автобус. В то лето не выпало
ни одного дождя; все было присыпано ржавой сушью, и, когда по дороге
проходила машина, пыль иной раз висела в недвижном воздухе по часу, а то и
больше. Тетя Эл говорила - если в ближайшее время дорогу не замостят, она
переедет на побережье; впрочем, она говорила это уже давным-давно.
В общем, сидели мы на веранде, и "тутти-фрутти" таяло у нас на
тарелочках, и только нам всем подумалось - а хорошо бы, сейчас произошло
что-нибудь необычайное, - как оно и произошло: из красной дорожной пыли
возникла мисс Боббит - тоненькая девочка в нарядном подкрахмаленном платье
лимонного цвета; она важно выступала с этаким взрослым видом: одну руку
уперла в бок, на другой висел большой зонт, какие носят старые девы. За нею
плелась ее мать - растрепанная, изможденная женщина, с голодной улыбкой и
тихим взглядом, тащившая два картонных чемодана и заводную виктролу.
Все ребята на веранде до того обомлели, что, даже когда на нас с
жужжанием налетел осиный рой, девчонки забыли поднять свой обычный визг. Все
их внимание было поглощено мисс Боббит и ее матерью - они как раз подошли к
калитке.
- Прошу прощения, - обратилась к нам мисс Боббит (голос у нее был
шелковистый, как красивая лента, и в то же время совсем еще детский, а
дикция безупречная, словно у кинозвезды или учительницы), - но нельзя ли нам
побеседовать с кем-нибудь из взрослых представителей семьи?
Относилось это, конечно, к тете Эл и до некоторой степени ко мне. Но
Билли Боб и остальные мальчишки, хотя всем им было не больше тринадцати,
потянулись к калитке вслед за нами. Поглядеть на них, так они в жизни
девчонки не видели. Такой, как мисс Боббит, - определенно. Как говорила
потом тетя Эл - где это слыхано, чтобы ребенок мазался? Губы у нее были
ярко-оранжевые, волосы, напоминавшие театральный парик, все в локонах,
подрисованные глаза придавали ей бывалый вид И все же была в ней какая-то
сухощавая величавость, в ней чувствовалась леди, и, что самое главное, она
по-мужски прямо смотрела людям в глаза.
- Я мисс Лили Джейн Боббит, мисс Боббит из Мемфиса, штат Теннесси, -
торжественно изрекла она.
Мальчишки уставились себе под ноги, а девчонки на веранде во главе с
Корой Маккол, за которой в то время бегал Билли Боб, разразились
пронзительным, как звуки фанфар, смехом.
- Деревенские ребятишки, - проговорила мисс Боббит с понимающей улыбкой и
решительно крутанула зонтиком. - Мы с матерью, - тут стоявшая позади нее
простоватая женщина отрывисто кивнула, словно подтверждая, что речь идет
именно о ней, - мы с матерью сняли здесь комнаты. Не будете ли вы так
любезны указать нам этот дом? Его хозяйка - некая миссис Сойер.
Ну конечно, сказала тетя Эл, вон он, дом миссис Сойер, прямо через
дорогу. Это единственный пансион у нас в городе, старый, высокий, мрачный
дом, и вся крыша утыкана громоотводами, - миссис Сойер до смерти боится
грозы.
Зарумянившись, словно яблоко, Билли Боб вдруг сказал - простите, мэм,
сегодня такая жарища и вообще, так не угодно ли отдохнуть и попробовать
"тутти-фрутти"; и тетя Эл тоже сказала - да, да, милости просим, но мисс
Боббит только качнула головой.
- От "тутти-фрутти" очень полнеют, но все равно merci вам от души.
И они стали переходить улицу, и мамаша Боббит поволокла чемоданы по
дорожной пыли. Вдруг мисс Боббит повернула обратно; лицо у нее было
озабоченное, золотистые, как подсолнух, глаза потемнели, она чуть скосила
их, словно припоминая стих.
- У моей матери расстройство речи, так что я вынуждена говорить за нее, -
торопливо сказала она и тяжело вздохнула. - Моя мать - превосходная
портниха; она шила дамам из лучшего общества во многих городах, больших и
маленьких, включая Мемфис и Таллахасси. Вы, разумеется, обратили внимание на
мое платье и пришли от него в восторг Это работа моей матери, каждый стежок
сделан вручную. Моя мать может скопировать любой фасон, а совсем недавно она
получила приз от журнала "Спутник хозяйки дома" - двадцать пять долларов.
Моя мать знает также любую вязку - крючком и на спицах - и делает
всевозможные вышивки. Если вам понадобится что-нибудь сшить, обращайтесь,
пожалуйста, к моей матери. Пожалуйста, порекомендуйте ее своим друзьям и
родственникам. Спасибо.
И она удалилась, шурша накрахмаленным платьем.
Кора Маккол и остальные девчонки, озадаченные, настороженные, нервно
дергали ленты у себя в волосах; они что-то скисли, лица у всех вытянулись. Я
мисс Боббит, передразнила Кора и состроила злобную гримасу, а я принцесса
Елизавета, вот я кто, ха-ха-ха! А платье-то, сказала Кора, самое что ни на
есть муровое. И вообще, я лично выписываю все свои платья из Атланты, а еще
есть у меня пара туфель из Нью-Йорка, я уж не говорю о том, что серебряное
кольцо с бирюзой мне прислали из Мехико-сити, из самой Мексики.
Тетя Эл сказала - зря они так обошлись с приезжей, ведь она такая же
девочка, как они, да к тому же нездешняя; но девчонки бесновались, как
фурии, а кое-кто из мальчишек - те, что поглупей и любят водиться с
девчонками, - взяли их сторону и понесли такое, что тетя Эл залилась краской
и сказала - она сейчас же отправит их по домам и все-все расскажет ихним
папашам, чтобы взгрели их хорошенько. Но исполнить свою угрозу тетя Эл не
успела, и причиной тому была мисс Боббит собственной персоной - она
появилась на веранде сойеровского дома в новом и совсем уже странном
одеянии.
Ребята постарше, как, скажем, Билли Боб и Причер Стар, которые упорно
отмалчивались, покуда девчонки язвили по адресу мисс Боббит, и только
мечтательно поглядывали затуманенными глазами на дом, где она скрылась,
разом повскакали и пошли к садовой калитке. Кора Маккол фыркнула и
презрительно выпятила губу, но мы, остальные, тоже поднялись с мест и
расселись на ступеньках веранды. Мисс Боббит не обращала на нас ни малейшего
внимания. В сойеровском саду темно от тутовых деревьев, он весь зарос
шиповником и бурьяном. Иной раз после дождя шиповник пахнет так сильно, что
даже у нас в доме слышно. Посреди двора стоят солнечные часы - миссис Сойер
воздвигла их еще в тысяча девятьсот двенадцатом году над могилкой
бостонского бульдога по кличке Солнышко, который издох, умудрившись вылакать
ведро краски. Мисс Боббит величественной походкой спустилась с веранды,
держа в руках виктролу, поставила ее на солнечные часы, завела и пустила
пластинку - вальс из "Графа Люксембурга". Уже почти стемнело; наступил час
летающих светлячков, когда воздух становится голубоватым, как матовое
стекло, и птицы, поспешно слетаясь в стайки, рассеиваются затем в складках
листвы. Перед грозою цветы и листья словно бы излучают свой собственный
свет, их окраска становится ярче; так и мисс Боббит в пышной, похожей на
пуховку белой юбочке и со сверкающей повязкой из золотой канители в волосах,
казалось, вся светится в сгущающихся сумерках. Выгнув над головою руки с
поникшими, словно головки лилий, кистями, она встала на пуанты и простояла
так довольно долго; и тетя Эл сказала - вот молодчина какая. Потом она
принялась кружиться под музыку, кружилась, кружилась, кружилась; тетя Эл
даже сказала, - ой, у меня уже все перед глазами плывет. Останавливалась она
лишь для того, чтобы завести виктролу. Уже и луна скатилась за гребень
горки, и отзвонили колокольчики, сзывавшие семьи к ужину, и все ребята
разошлись по домам, и стал раскрывать свои лепестки ночной ирис, а мисс
Боббит все еще была там, в темноте, и кружилась без устали, словно волчок.
Потом она несколько дней не показывалась. Зато теперь к нам зачастил
Причер Стар, он являлся с утра и торчал до самого ужина. Причер - худющий,
как жердь, парнишка с огромной копной ярко-рыжих волос; у него одиннадцать
братьев и сестер, но даже они его боятся, - нрав у него бешеный, и он
знаменит на всю округу своими дикими, злобными выходками: четвертого июля он
так отдубасил Олли Овертона, что того пришлось отвезти в больницу в
Пенсаколу, а в другой раз он откусил у мула пол-уха, пожевал-пожевал и
выплюнул. Пока Билли Боб не вымахал такой здоровенный, Причер и над ним
измывался черт знает как: то набьет ему репьев за шиворот, то вотрет перцу в
глаза, то изорвет тетрадку с домашним заданием. Зато сейчас они самые
закадычные дружки во всем городе; и повадки у них одинаковые и разговоры;
иногда они оба пропадают по целым дням - одному Богу известно где. Но в те
дни, когда мисс Боббит не показывалась, они все время вертелись около дома -
то стреляли из рогатки по воробьям, усевшимся на телефонных столбах, то
Билли Боб бренчал на гавайской гитаре и оба они что есть мочи горланили:
Отпиши-ка мне, милашка,
От тебя я писем жду.
Отпиши мне поскорее
В Бирмингемскую тюрьму.
Орали они так громко, что дядюшка Билли Боб (он у нас окружной судья)
уверял - их даже в суде было слышно. Но мисс Боббит не слышала их; во всяком
случае, она ни разу носа за дверь не высунула. Потом зашла к нам как-то
миссис Сойер одолжить чашку сахара и много чего наболтала про своих новых
постояльцев. А знаете, сыпала она, прижмуривая блестящие, как у курицы,
глазки, папаша-то ихний - мошенник, да-да, девчушка мне сама говорила. Стыда
у нее ни на грош. Лучше моего папочки, говорит, на свете не сыщешь, а уж
поет он слаще всех в Теннесси... Тогда я и спрашиваю - а где же он,
кисанька? А она мне как ни в чем не бывало - да он, говорит, в каторжной
тюрьме, и у нас от него никаких вестей. Ну что вы на это скажете - просто
кровь стынет в жилах, а? И еще я так думаю - ее мама, думаю, не иначе как
иностранка какая: никогда слова не скажет, а другой раз сдается мне -
ничегошеньки она не понимает, что ей говорят. Да, потом, знаете, - они все
едят сырое. Сырые яйца, сырую репу, сырую морковь. А мяса в рот не берут.
Девчушка говорит - это для здоровья полезно, а вот и нет! Сама-то она с
прошлого вторника пластом лежит, у ней лихорадка.
В тот же день тетя Эл, выйдя полить свои розы, обнаружила, что они все
исчезли. Розы эти были особенные, она собиралась везти их в Мобил на
выставку цветов и потому, ясное дело, тут же устроила небольшую истерику.
Позвонила шерифу и говорит - вот что, шериф, давайте-ка приезжайте сию же
минуту. Такое дело - тут кто-то срезал все мои розы "Леди Энн", а я с ранней
весны хлопотала над ними, все сердце, всю душу в них вкладывала. Когда
машина с шерифом остановилась у нашего дома, все соседи вылезли на веранды,
а миссис Сойер, с белым от крема лицом, затрусила к нам через улицу. Тьфу ты
пес, пробурчала она, страшно разочарованная тем, что у нас никого не убили,
тьфу ты, да никто их не крал, эти розы. Ваш Билли Боб притащил их к нам,
розы эти, и велел передать малышке Боббит.
Тетя Эл не сказала ни слова. Она подошла к персиковому дереву, срезала
ветку и сделала из нее хороший прут. Ну-у-у, Билли Боб, выкрикивала она, идя
по улице, ну-у-у, Билли Боб. Она обнаружила его у Лихача в гараже - они с
Причером сидели и смотрели, как Лихач разбирает мотор. Она безо всяких
подняла Билли Боба за вихры и потащила домой, что есть силы нахлестывая
прутом. Но так и не заставила его просить прощения и не выжала из него ни
слезинки. Когда тетя Эл наконец выпустила его, он убежал на задний двор,
забрался на самую верхушку высоченного пеканового дерева и поклялся, что
оттуда не слезет. Потом к окну подошел его отец и стал громко его
уговаривать: сынок, мы на тебя больше не сердимся, слезай, ужинать пора. Но
Билли Боб - ни в какую. Вышла тетя Эл, она припала к дереву, и голос у нее
стал мягкий, как чуть затеплившийся день. Ну не сердись, сынок, говорила
она, я ж не хотела так сильно тебя отхлестать. А ужин-то, сынок, я
приготовила какой вкусный - картофельный салат, вареный окорок,
фаршированные яйца. Но Билли Боб твердил - уходи, не надо мне твоего ужина,
ненавижу тебя, не-на-ви-жу! Тогда его отец говорит - нельзя так с матерью
разговаривать, и тетя Эл заплакала. Она стояла под деревом, и плакала, и
утирала глаза подолом. Да я ж не со зла, сынок... Да когда б я тебя не
любила, разве стала бы я тебя драть... Листья пекана зашелестели, Билли Боб
медленно сполз с дерева, и тетя Эл, взъерошив ему волосы, притянула его к
себе. Ох, мам, приговаривал он, ох, мам...
После ужина Билли Боб пришел ко мне в комнату и улегся у меня в ногах на
кровати. От него пахло чем-то кислым и сладковатым, мальчишки всегда так
пахнут, и мне стало ужасно жаль его, он был такой удрученный, даже глаза
прикрыл. Но так ведь положено - когда люди болеют, посылать им цветы, сказал
он вполне резонно. Тут мы услышали виктролу, отдаленный ритмичный звук, в
окошко влетела ночная бабочка и закачалась в воздухе, нежная, слабая, как
эта музыка. Уже стемнело, и мы не могли разглядеть, танцует ли мисс Боббит.
Билли Боб, словно от боли, сложился вдвое, как складной нож, но лицо его
вдруг просветлело, диковатые мальчишеские глаза замерцали, как свечки. До
чего же она мировая, зашептал он, никогда таких мировецких девчонок не
видел. А, на фиг все, плевать мне, да я бы в Китае и то все розы пообрывал.
Причер тоже готов был пообрывать все розы в Китае. Он совсем ошалел от
нее, как и Билли Боб. Но мисс Боббит не замечала их. Ее дальнейшее общение с
нами ограничилось запиской к тете Эл - она благодарила за розы. День за днем
просиживала она на веранде, разодетая в пух и прах, - вышивала, расчесывала
локоны или читала словарь Вебстера; держалась со всеми сдержанно, но вполне
дружелюбно: поздороваешься, и она поздоровается в ответ. И все же мальчишки
никак не могли набраться духу подойти к ней и завести разговор; обычно она
их попросту не замечала, даже когда они носились по улице и вытворяли черт
знает что, лишь бы привлечь ее внимание: боролись, играли в Тарзана,
выделывали идиотские трюки на велосипедах. Невеселое это было дело. Многие
девчонки по два, по три раза за час проходили мимо сойеровского дома, чтоб
хоть одним глазком взглянуть на мисс Боббит. Среди них были Кора Маккол,
Мэри Мэрфи-Джонс, Дженис Аккермэн. Но мисс Боббит и к ним не проявляла ни
малейшего интереса. Кора перестала разговаривать с Билли Бобом, а Дженис - с
Причером. Дженис даже прислала Причеру письмо - оно было написано красными
чернилами на бумаге с узорным обрезом, и в нем говорилось, что подлее его
нет в целом свете, и у нее просто нет слов, и она разрывает их помолвку, и
он может забрать обратно чучело белки, которое он ей подарил. Причер, желая
все сделать по-хорошему, - так он потом объяснял, - остановил Дженис, когда
она в следующий раз проходила мимо нашего дома, и говорит - ладно уж,
елки-палки, если она так хочет, то может оставить эту самую белку себе, - и
совершенно не мог понять, с чего это Дженис вдруг разревелась и убежала.
Однажды мальчишки разошлись пуще обычного. Билли Боб напялил отцовскую
форму, оставшуюся после воины, а Причер разгуливал без рубашки, и на груди у
него старой губной помадой тети Эл была намалевана голая красотка. Выглядели
они оба совершеннейшими кретинами, но мисс Боббит, полулежавшая на
скамейке-качелях, при виде их только зевнула. Был полдень, на улице ни души,
кроме цветной девчушки, по-детски пухленькой и смахивающей на круглый
леденец. Она брела с ведерком ежевики в руке, что-то мурлыкая себе под нос.
Мальчишки тут же прилипли к ней, словно рой мошкары; взявшись за руки, они
не давали ей пройти - пускай заплатит пошлину. Да ни про какую я пошлину
знать не знаю, твердила девчушка, какую такую вам пошлину, мистер?
Прогулочку в амбар, прошипел Билли Боб сквозь зубы, веселенькую прогулочку в
амбар. Девчушка надулась и, передернув плечами, сказала - да ну еще, какие
такие амбары. В ответ Билли Боб опрокинул ее ведерко. С отчаянным поросячьим
визгом она бросилась собирать рассыпанную ягоду, тщетно пытаясь ее спасти, и
тут Причер Стар - а он иногда бывает гнусней самого сатаны - как наподдаст
ей, и она плюхнулась, словно желе, прямо в пыль, на ежевику. А с другой
стороны улицы уже мчалась мисс Боббит, и ее указательный палец раскачивался,
как метроном. Она хлопнула в ладоши, точь-в-точь как заправская учительница,
топнула, сердито сказала:
- Хорошо известно, что джентльмены для того и созданы на этой земле,
чтобы служить защитой для дам. Неужели вы думаете, что в таких городах, как
Мемфис, Нью-Йорк, Лондон, Голливуд и Париж, мальчики держат себя подобным
образом?
Мальчишки попятились, спрятали руки в карманы. Мисс Боббит помогла
цветной девчушке подняться, отряхнула с нее пыль, вытерла ей глаза и,
протянув свой носовой платок, велела ей высморкаться.
- Хорошее дело, - сказала она, - красивое положение, чтобы дама средь
бела дня не могла спокойно пройти по улице.
Затем обе они направились к дому миссис Сойер и сели на веранде, и потом
целый год они были неразлучны, мисс Боббит и этот слоненок в юбке по имени
Розальба Кэт. Сперва миссис Сойер подняла бучу - почему цветная девчонка
целыми днями околачивается у нее в доме. Ну куда это годится, жаловалась она
тете Эл, чтоб черномазая этак вот, у всех на виду, сидела, нахально
развалясь, у нее на веранде; но, по-видимому, мисс Боббит обладала какими-то
чарами; уж если она за что бралась, то делала все основательно и притом
всегда действовала напрямик и с такою торжественной серьезностью, что людям
ничего другого не оставалось, как подчиниться. Вот вам к примеру: сперва все
торговцы у нас в городке пофыркивали, называя ее "мисс Боббит", но
мало-помалу она стала для них просто мисс Боббит, и, когда она проносилась
мимо, решительно крутя зонтиком, они отвешивали ей церемонные полупоклоны.
Мисс Боббит твердила всем и каждому, что Розальба - ее сестра, и сперва это
вызывало немало шуточек, но постепенно к этому привыкли, как и ко всем ее
выдумкам, и никто из нас больше не улыбался, слыша, как они окликают друг
друга: "Сестрица Розальба!", "Сестрица Боббит!"
А между тем сестрица Розальба и сестрица Боббит проделывали довольно
странные вещи. Взять хоть эту историю с собаками. Дело в том, что у нас в
городе множество бездомных собак - тут и терьеры, и легавые, и овчарки. В
полуденные часы они небольшими стайками сонно трусят по горячим улицам и
лишь дожидаются, покуда стемнеет и взойдет луна, чтобы громко завыть; и всю
ночь напролет слышится этот тоскливый вой: кто-то умирает, кто-то уже мертв.
Так вот, мисс Боббит обратилась к шерифу с жалобой: стая собак облюбовала
себе место у нее под окошком, а у нее очень чуткий сон, это во-первых, но
что самое главное - вот и сестрица Розальба тоже так считает, - это совсем
не собаки, а нечистая сила. Шериф, разумеется, палец о палец не ударил, и
тогда мисс Боббит взяла это дело в свои руки. В одно прекрасное утро, после
особенно неспокойной ночи, мы видим: мисс Боббит шествует по улице, рядом -
Розальба с цветочной корзинкой, доверху набитой камнями. Завидев собаку, они
останавливаются, и мисс Боббит внимательно ее разглядывает; иной раз мотнет
головой, но куда чаще кивает: да, сестрица Розальба, это одна из них! -
после чего сестрица Розальба достает из корзинки камень, свирепо
примеривается - и трах собаку между глаз.
А вот еще случай с мистером Гендерсоном, занимающим заднюю комнатушку в
пансионе миссис Сойер. Этот самый мистер Гендерсон - крошечный старичишка
весьма крутого нрава; когда-то он рыл поисковые скважины в Оклахоме, а
сейчас ему лет под семьдесят, и, как многие старики, он буквально помешан на
отправлениях своего организма. Вдобавок он горький пьяница. Однажды он пил
запоем целых две недели, и только услышит, бывало, что мисс Боббит и
сестрица Розальба прохаживаются по двору, как сразу взбегает по лестнице на
самый верх и оттуда орет хозяйке, что в стенах завелись карлицы и хотят
извести всю его туалетную бумагу. Вот уже на пятнадцать центов украли.
Как-то вечером, когда девочки сидели во дворе под тутовым деревом, мистер
Гендерсон выскочил из дому в одной ночной рубашке и стал за ними гоняться.
Ах так, орет, задумали у меня всю туалетную бумагу разворовать? Ну я вам
покажу, карлицы окаянные! Эй, кто-нибудь, помогите, не то эти сучонки всю
бумагу в городе разворуют, до последнего листочка!
Билли Бобу и Причеру удалось схватить Гендерсона, и они крепко держали
его, покуда не подоспели взрослые и не стали его вязать. Тогда мисс Боббит,
которая держалась с изумительным хладнокровием, объявила мужчинам, что никто
из них толком узла завязать не умеет, взялась за дело сама и сделала его на
славу - у Гендерсона онемели руки и ноги, он потом целый месяц шага сделать
не мог.
Вскоре после этой истории мисс Боббит нанесла нам визит. Явилась она в
воскресенье. Я был в доме один, вся семья ушла в церковь.
- В церкви такой невыносимый запах, - сказала она и, слегка подавшись
вперед, чинно сложила руки на коленях. - Впрочем, мне не хотелось бы, мистер
К., чтобы вы сочли меня язычницей. У меня достаточно опыта, и я знаю - Бог
есть, и дьявол есть тоже. Но дьявола не приручишь, если ходить в церковь и
слушать про то, какой он дурак и мерзкий грешник. Нет, возлюбите дьявола,
как вы возлюбили Иисуса. Потому что он могущественная личность и, если
узнает, что вы ему доверились, окажет вам услугу. Мне, например, он нередко
оказывает услуги - вот как в балетной школе в Мемфисе... Я все время взывала
к дьяволу, чтобы он помог мне получить самую главную роль в ежегодном
спектакле. И это благоразумно: видите ли, я понимаю, что Иисуса танцы ни
капельки не интересуют. Да в сущности, я взывала к дьяволу совсем недавно -
только он может помочь мне выбраться из этого городишка. Я ведь не здесь
живу, если говорить точно. Мыслями я все время в каком-то другом, совсем
другом месте, где все так красиво и все танцуют, знаете, как люди танцуют на
улицах, и все такие славные, как дети в свой день рождения. Мой бесценный
папочка говорил, что я витаю в облаках, но если б он сам почаще витал в
облаках, он бы разбогател, как ему того хотелось. В том-то и беда с моим
папочкой - вместо того чтобы самому возлюбить дьявола, он дал дьяволу
возлюбить себя. А я на этот счет большой молодец; я знаю: выход, который
кажется нам не самым лучшим, а чуть похуже, очень часто как раз и есть самый
лучший. Переезд в этот городишко - для нас не самый лучший выход, но раз уж
я не могу продолжать здесь свою карьеру танцовщицы, значит, мне надо делать
какой-нибудь маленький побочный бизнес. Именно этим я и занялась. Я
единственный в округе агент по подписке на "Популярную механику", "Детектив
на пятак", "Детскую жизнь" и другие журналы - весьма внушительный список.
Право же, мистер К., я сюда не за тем явилась, чтобы что-нибудь вам
навязать. Но есть у меня на уме одна мысль. Я так подумала: эти два
мальчика, которые вечно здесь толкутся... Меня осенило - ведь они
как-никак мужчины! Как вы полагаете, смогут они быть хорошими помощниками
в моем деле? Билли Боб и Причер трудились для мисс Боббит не за страх, а за
совесть. И для сестрицы Розальбы тоже: она открыла торговлю каким-то
косметическим снадобьем под названием "Росинка", и в их обязанности входило
доставлять покупки ее клиенткам. К вечеру Билли Боб до того изматывался, что
едва мог проглотить свой ужин. Тетя Эл говорила - это же ужас, на него
смотреть жалко; и вот как-то раз, когда с Билли Бобом случился солнечный
удар и он еле добрел до дома, она объявила - ну, теперь все, придется ему
расстаться с мисс Боббит. Но Билли Боб стал ругаться на чем свет стоит, и
отцу пришлось запереть его; тогда он сказал, что покончит жизнь
самоубийством. Наша бывшая кухарка говорила ему, что если наесться капусты,
хорошенько сдобренной черной патокой, то угодишь на тот свет - это как пить
дать. Так он и сделал. Я умираю! - вопил он, катаясь по кровати. - Я умираю,
а всем наплевать!
Пришла мисс Боббит и велела ему умолкнуть.
- Ничего страшного у тебя нет, мальчик. Боль в животе, только и всего, -
сказала она.
Потом все с него сорвала и с головы до ног крепко растерла спиртом. Тетя
Эл, ужасно шокированная, сказала ей, что девочке это как-то не пристало, на
что мисс Боббит ответила:
- Не знаю, пристало или не пристало, но, безусловно, очень освежает.
После чего тетя Эл сделала все, что было в ее силах, чтобы Билли Боб
перестал работать на мисс Боббит, но его отец сказал - надо оставить
мальчика в покое, пусть живет своей жизнью.
Мисс Боббит была весьма щепетильна в отношении денег. Комиссионные Билли
Бобу и Причеру она выплачивала с величайшей точностью и никогда не позволяла
им платить за нее в аптеке-закусочной и в кино, хоть они и порывались.
- Лучше поберегите деньги, - говорила она. - То есть если вы собираетесь
поступать в колледж. Потому что у вас у обоих мозгов не хватит, чтоб
получить стипендию, - хотя бы ту, что дают футболистам.
Но именно из-за денег у Билли Боба с Причером вышла жуткая ссора. Суть,
конечно, была не в деньгах: суть была в том, что они бешено ревновали друг к
другу мисс Боббит. Словом, в один прекрасный день Причер ей заявил - и у
него еще хватило наглости сделать это прямо в присутствии Билли Боба, -
пусть она ведет свою бухгалтерию повнимательней, а то у него есть
подозрение, что Билли Боб отдает ей не все деньги, которые собирает, и это
не просто подозрение. Подлая ложь! - воскликнул Билли Боб. Чистым левым
хуком он сбросил Причера с сойеровской веранды и прыгнул вслед за ним на
грядку с настурцией. Но когда Причер его обхватил, Билли Бобу было уже не
сладить с ним. Причер даже песок ему втер в глаза.
Во время всей этой катавасии миссис Сойер, свесившись из окна верхнего
этажа, издавала пронзительный орлиный клекот, а сестрица Розальба в полном
упоении выкрикивала: убей его! убей! убей! Кого она имела в виду -
непонятно. Одна только мисс Боббит, по-видимому, точно знала, что ей делать:
она открыла шланг для поливки и, подбежав к мальчишкам вплотную, хорошенько
их окатила. Причер с трудом поднялся на ноги, громко пыхтя. Ох, радость моя,
сказал он, отряхиваясь, словно мокрый пес, радость моя, ты должна сделать
выбор.
- Какой выбор? - сердито оборвала его мисс Боббит.
Ох, радость моя, просипел Причер, не хочешь же ты, чтобы мы с Билли Бобом
поубивали друг друга. Вот и реши, который из нас взаправду твой миленок.
- Миленок, скажите, пожалуйста! - фыркнула мисс Боббит. - И как я только
могла связаться с деревенскими ребятишками? Ну какие из вас выйдут
бизнесмены? А теперь слушай, Причер Стар: не нужно мне никакого миленка, но
уж если бы я его завела, это был бы не ты. О чем говорить, ты даже не
встаешь, когда в комнату входит дама.
Причер сплюнул себе под ноги и вразвалочку подошел к Билли Бобу. Пошли,
сказал он, как ни в чем не бывало, пошли, деревяшка она, и больше никто; ей
только одного надо - хороших друзей перессорить.
На какой-то момент показалось, что сейчас Билли Боб и Причер удалятся в
мирном согласии, но Билли Боб, вдруг спохватившись, подался назад и замотал
головой. Долгую минуту глядели они друг на друга, и близость их переходила в
другую, уродливую, форму - ведь ненавидеть с такою силой можно только того,
кого любишь. Все это было написано у Причера на лице. Но ему ничего другого
не оставалось, как уйти. Да, Причер, такой ты был потерянный в тот день, что
я впервые почувствовал к тебе настоящую симпатию - такой худющий, гадкий,
потерянный брел ты по улице и до того одинокий.
Они так и не помирились, Билли Боб с Причером: и не то чтобы им не
хотелось мириться, только вот не было какого-то простого способа возобновить
дружбу. Но и покончить с этой дружбой они не могли; один всегда знал, что
затевает другой, а когда Причер завел себе нового дружка, Билли Боб целыми
днями места себе не находил: то за одно возьмется, то за другое, и все
валится у него из рук, а то вдруг выкинет какой-нибудь дикий номер, -
скажем, нарочно засунет палец в электрический вентилятор. По вечерам Причер
иногда останавливался у нашей калитки поболтать с тетей Эл. Он оставался со
всеми нами в дружеских отношениях, - я думаю, только для того, чтобы
помучить Билли Боба, - и даже преподнес нам на рождество огромную коробку
очищенного арахиса. Он и для Билли Боба оставил подарок, - оказалось, что
это книжка про Шерлока Холмса, и на первом листе нацарапано: Если ты.
неверный друг, для тебя найдется сук. Сроду не видел такой муры, сказал
Билли Боб, господи, вот балда! Но потом, хотя день был холодный, он убежал
на задний двор, залез на пекановое дерево и до самого вечера просидел,
скорчившись, в его по-декабрьски синеватых ветвях.
Но вообще-то он ходил счастливый - ведь у него была мисс Боббит, а теперь
она стала с ним очень мила. Обе они с сестрицей Розальбой обращались с ним,
как с мужчиной, - то есть милостиво разрешали все для них делать. Зато они
проигрывали ему в бридж, никогда не уличали его во лжи и не расхолаживали,
когда он делился с ними своими заветными мечтами. Счастливая это была пора.
Но с началом школьных занятий пошли новые беды. Мисс Боббит отказалась
учиться.
- Это смешно, право же, смешно, - заявила она директору школы мистеру
Копленду, когда он зашел, чтобы выяснить, почему она не является на занятия.
- Я умею читать и писать, и кое у кого здесь, в городе, были все основания
убедиться, что я умею считать деньги. Нет, мистер Копленд, поразмыслите-ка
минутку, и вы сами поймете, что ни у вас, ни у меня нет на это ни времени,
ни энергии. В конце концов дело только в том, кто из нас первый дрогнет
духом - вы или я. Да и потом, чему вы можете меня научить? Вот если б вы
что-нибудь понимали в танцах, тогда другое дело, но при данных
обстоятельствах, да, мистер Копленд, при данных обстоятельствах, на мой
взгляд, нам обоим лучше предать это дело забвению.
Мистер Копленд, со своей стороны, вполне готов был предать дело забвению.
Но весь город считал, что мисс Боббит следует хорошенько всыпать. Хорейс
Дизли прислал в нашу местную газету статью под заголовком "Трагическая
ситуация". Создается поистине трагическая ситуация, писал он, если какая-то
девчонка может игнорировать конституцию Соединенных Штатов, - почему-то он
выразился именно так. Статья кончалась вопросом: "Можем ли мы допустить,
чтобы это сошло ей с рук?"
Но все-таки это сошло ей с рук. И сестрице Розальбе тоже. Впрочем, так
как Розальба была цветная, всем было решительно наплевать, учится она или
нет. А вот Билли Бобу не удалось так счастливо отделаться. Пришлось-таки ему
ходить в школу. Но толку от этого было мало, он мог бы с таким же успехом
сидеть дома. В первом же табеле у него красовались три плохие отметки -
своего рода рекорд. Но вообще-то он парень смышленый, и я думаю, ему просто
было невмоготу столько часов подряд не видеть мисс Боббит; без нее он всегда
был какой-то полусонный. И вечно лез в драку - то придет с фонарем под
глазом, то с разбитой губой, то вдруг захромает. Насчет этих драк он никогда
не распространялся, но мисс Боббит была достаточно проницательна, чтобы
догадаться, в чем тут дело.
- Я знаю, знаю, ты сокровище. И я тебя очень ценю, Билли Боб. Только не
надо лезть из-за меня в драку. Конечно, люди болтают про меня всякие
гадости. А знаешь почему? Ведь это комплимент своего рода. Потому что в
глубине души они считают, что я просто замечательная.
И она была права: ведь если никто вами не восхищается, кому интересно вас
ругать?
Но, по сути дела, мы и понятия не имели, какая она замечательная, пока в
наших краях не объявился один тип, назвавшийся Мэнни Фоксом. Дело было в
конце февраля. Впервые мы узнали о Мэнни Фоксе из зазывных афиш, расклеенных
во всех лавках города:
ТАНЕЦ ЖИВОТА - ДЕЙСТВУЕТ ЖИВОТВОРНО
А внизу помельче:
Сенсационная любительская программа -
выступают ваши соседи.
Первая премия - гарантированная кинопроба
в Голливуде
Все это должно было состояться в следующий четверг. Входная плата - один
доллар; по местным масштабам - целое состояние, но подобного рода греховные
развлечения у нас здесь такая редкость, что все раскошелились, и вообще
вокруг этой затеи поднялась страшная кутерьма. Шалопаи, работавшие под
ковбоев и целыми днями прохлаждавшиеся в аптеке-закусочной, всю неделю
изощрялись в похабщине - главным образом, по адресу исполнительницы танца
живота, которая оказалась не кем иным, как миссис Мэнни Фокс. Остановились
Фоксы за городской чертой, в Чеклвудском туристском кемпинге, но весь день
проводили в городе, разъезжая в старом "паккарде", на всех четырех дверцах
которого было выведено полное имя Фокса. Своей штаб-квартирой они сделали
бильярдную, и под вечер их всегда можно было там застать - они потягивали
пиво и перебрасывались шуточками с нашими городскими лоботрясами. Как
выяснилось в дальнейшем, сфера деловой активности Мэнни Фокса не
ограничивалась театральными представлениями. У него была еще своего рода
контора по найму: исподволь он дал понять, что за вознаграждение в сто
пятьдесят долларов может обеспечить любому предприимчивому парню в округе
классную работенку на грузовых судах "Юнайтед фрут", курсирующих между Новым
Орлеаном и Южной Америкой. Шанс, какой выпадает только раз в жизни, - так он
выражался. У нас тут не найдется и двух ребят, которые могли бы набрать без
труда хоть пять долларов, и все же человек десять умудрились наскрести
нужную сумму. Ада Уиллингем отдала сыну все, что сумела скопить на
мраморного ангела, которого ей хотелось поставить на могиле мужа, а отец
Эйси Трампа продал свою привилегию на закупку хлопка.
Да, но что творилось в день представления! В этот день было забыто все -
и закладные, и тарелки в кухонной раковине. Можно подумать, будто мы
собираемся в оперу, сказала тетя Эл, - все так нарядились, разрумянились, от
всех так хорошо пахнет. Давно уже "Одеон" не знал такого наплыва публики...
Почти у каждого кто-нибудь из родных участвовал в любительской программе,
так что волнений было много. Из всех выступающих мы знали толком одну мисс
Боббит. Билли Боб весь извертелся: он снова и снова повторял нам, чтобы мы
не хлопали никому, кроме мисс Боббит, но тетя Эл сказала - это было бы очень
невежливо, и тут на него опять накатило, а когда его отец купил нам всем по
мешочку поджаренных кукурузных зерен, он к своему и не прикоснулся - сказал,
что боится засалить руки, и потом, чтобы мы, Бога ради, не шумели и не
вздумали грызть кукурузу, когда на сцену выйдет мисс Боббит.
То, что она участвует в конкурсе, вообще-то было для нас полнейшим
сюрпризом. Правда, этого можно было ожидать, да мы и сами могли б догадаться
по некоторым признакам - хотя бы по тому, что вот уже сколько дней она носу
не высовывала за калитку, и по звукам виктролы, игравшей до глубокой ночи, и
по тени, кружившейся на шторе, и по таинственному, важному виду, который
принимала сестрица Розальба всякий раз, как у нее справлялись о здоровье
сестрицы Боббит. Одним словом, имя ее значилось в программе, но, хотя оно
стояло вторым, не появлялась она очень долго. Сперва вышел Мэнни Фокс,
сверкая напомаженной головой и шныряя глазами; он долго рассказывал анекдоты
для курящих, похлопывая в ладоши и гогоча. Тетя Эл объявила, - если он
расскажет еще один такой анекдот, она тут же уходит. Рассказать-то он
рассказал, но уйти она не ушла. До мисс Боббит выступило одиннадцать
человек, среди них - Юстасия Бернстайн, изображавшая кинозвезд (так, что все
они смахивали на Юстасию), и совершенно бесподобный старикан, некий мистер
Бастер Райли, лопоухий деревенщина. сыгравший на пиле "Вальс Матильды". Пока
что номер его оставался гвоздем программы, хотя, в общем-то, публика
оказывала участникам конкурса довольно ровный прием: все хлопали щедро; все
- это значит все, кроме Причера Стара. Он сидел на два ряда впереди нас и
каждое выступление встречал возмущенным ослиным ревом. Тетя Эл сказала: с
этого дня она с ним больше не разговаривает. Аплодировал он только мисс
Боббит.
Несомненно, на сей раз дьявол действовал с ней заодно, и она того
заслуживала. Вихрем вылетела она на сцену, потряхивая локонами, вращая
глазами, покачивая бедрами. Мы сразу поняли, что это будет номер не из ее
классического репертуара. Она прошлась в чечетке через сцену, изысканным
жестом приподнимая на бедрах пышную, словно облако, голубую юбочку. Вот это
лихо, сроду такого не видел, сказал Билли Боб и хлопнул себя по ляжке, и
тете Эл пришлось согласиться, что мисс Боббит и вправду выглядит просто
прелестно. Она закружилась по сцене, и публика разразилась аплодисментами. А
она все кружилась, кружилась и только шипела "быстрее, быстрее!"
аккомпанировавшей ей на рояле мисс Аделаиде, хотя та, бедняга, и так
старалась изо всех сил.
Я родилась в Китае,
Но Япония - мой дом...
До тех пор мы ни разу не слышали, как она поет; оказалось, что голос у
нее резкий, царапающий, как наждак.
...Коль товар мой не по вкусу,
Лучше вам забыть о нем! Э-эй! Э-эй!
Тетя Эл даже задохнулась. Потом она задохнулась вторично - это когда мисс
Боббит, бойко топнув, задрала юбочку и выставила на всеобщее обозрение
голубые гипюровые штанишки, в результате чего на ее долю достались почти все
одобрительные свистки, приберегавшиеся парнями для исполнительницы танца
живота. (Впрочем, как мы убедились в дальнейшем, та тоже не сплоховала - под
звуки популярной песенки "Яблочко для учительницы" и возгласы "гип-гип!"
дама эта проделала все, что положено, в одном купальнике.)
Но на том, что мисс Боббит продемонстрировала свою попку, триумф ее не
кончился. Под руками мисс Аделаиды зловеще загремели басы, на сцену
выскочила сестрица Розальба с зажженной римской свечой и сунула ее в руки
мисс Боббит, делавшей шпагат; он тоже ей удался, и в тот самый момент, когда
она села на пол, свеча рассыпалась каскадом красных, синих и белых шаров, и
нам всем пришлось встать, потому что мисс Боббит во всю глотку запела
"Полосато-звездное знамя". Тетя Эл говорила потом - это было одно из самых
пышных зрелищ, какие ей довелось видеть на американской сцене.
Словом, мисс Боббит, бесспорно, заслуживала кинопробы в Голливуде, а так
как она вышла победительницей на конкурсе, похоже было, что дело на мази.
Мэнни Фокс так и сказал ей: детка, сказал он, вы из того самого теста, из
какого делаются кинозвезды. Но на другой день он смылся, наобещав своим
подопечным с три короба. Следите за почтой, друзья мои, я всем вам дам
знать. Так он сказал ребятам, у которых взял деньги, и так он сказал мисс
Боббит. Письма у нас доставляются три раза в день, и каждый раз на почте
собиралось порядочно народу - веселая ватага, оживление которой мало-помалу
угасало. Как тряслись у мальчишек руки всякий раз, когда в их почтовый ящик
падало письмо! Но дни шли, и молчаливый ужас сковывал их все сильнее.
Каждому было ясно, что думают другие, но никто не осмеливался произнести это
вслух, даже мисс Боббит. Впрочем, почтмейстерша Паттерсон высказалась
начистоту: этот тип - мошенник, сказала она, я с первого дня поняла, что он
мошенник, и, если мне еще хоть день придется глядеть на ваши физиономии, я
застрелюсь. Наконец, к исходу второй недели заклятие было снято - не кем
иным, как мисс Боббит.
Все это время взгляд у нее был совершенно отсутствующий - никто бы и не
подумал, что она бывает такая, - но в один прекрасный день, после того как
была разобрана вечерняя почта, к мисс Боббит снова вернулась ее кипучая
энергия.
- Ну так, мальчики. Теперь вступает в действие закон джунглей, - объявила
она и увела всю ватагу к себе домой.
Там состоялось учредительное собрание Клуба вешателей Мэнни Фокса,
каковая организация в несколько более цивилизованном виде существует и по
сей день, хотя Мэнни Фокса давным-давно удалось изловить и, выражаясь
фигурально, повесить. А в том, что это удалось, - прямая заслуга мисс
Боббит. За неделю она настрочила свыше трехсот писем с описанием примет
Мэнни Фокса и разослала их всем шерифам Юга; кроме того, она написала в
газеты всех более или менее крупных городов, и письма ее привлекли внимание
широкой публики. В результате "Юнайтед фрут компани" предложила четырем из
жертв Мэнни Фокса хорошо оплачиваемую работу, а поздней весной, когда Фокс
был арестован в Апхае, штат Арканзас, где он пытался проделать все тот же
старый трюк, организация "Лучезарные девушки Америки" представила мисс
Боббит к медали "За доброе дело". Но по какой-то причине мисс Боббит
постаралась оповестить всех и вся, что она отнюдь не в восторге.
- Мне не нравится эта организация, - заявила она. - Трубят в горн что
есть мочи. Ничего веселого тут не вижу, и вовсе это неженственно. И вообще -
что такое доброе дело? Не давайте себя одурачивать - всякое доброе дело
делается для того, чтобы что-нибудь получить взамен.
Как отрадно было бы сообщить здесь, что она ошибалась и что другая,
желанная награда, когда она наконец получила ее, была вручена ей от чистого
сердца, в знак любви. Но на самом деле это было не так. С неделю назад все
ребята, которых обжулил Мэнни Фокс, получили от него чеки в возмещение
понесенных убытков, и мисс Боббит весьма решительно прошествовала на
заседание клуба. (Заседания эти и поныне служат кой для кого предлогом,
чтобы по четвергам весь вечер дуться в покер и наливаться пивом.) Мисс
Боббит сразу взяла быка за рога.
- Вот что, мальчики, - сказала она, - никому из вас и во сне не снилось
когда-нибудь снова увидеть эти деньги, но раз уж вы их получили, вам надо
вложить их в какое-нибудь реальное дело, - скажем, в меня.
Предложение ее заключалось в следующем: они сложатся и оплатят ее поездку
в Голливуд; за это она обязуется пожизненно выплачивать им десять процентов
от своих гонораров, и значит, когда она станет звездой - а этого ждать
недолго, - все они будут богатыми людьми.
- Во всяком случае, по местным понятиям, - добавила она.
Никому из мальчишек не хотелось расставаться с деньгами, но когда мисс
Боббит смотрит тебе в глаза, что тут поделаешь?
...С понедельника сыплет летний дождик, днем веселый, пронизанный
солнцем, но по ночам мрачный и полный звуков - стука капель по листьям,
перезвона струй, незатихающего тревожного топотка.
Билли Боб - начеку, и глаза у него сухие, но все эти дни он какой-то
замороженный, и язык у него не ворочается, будто это язык колокола. Нелегкая
для него штука - отъезд мисс Боббит. Потому что она была для него не только
безумной мальчишеской любовью, но чем-то гораздо большим. Так чем же? Да все
его странности - и то, что он удирал на пекановое дерево, и то, что любил
книги, и то, что настолько считался с людьми, что позволял им себя обижать,
- все это была она. И то, что он боязливо таил от всех, кроме нее, - это
тоже была она. А в темноте струилась сквозь дождь отдаленная музыка. Ведь
будут такие ночи, когда мы услышим эту музыку так ясно, словно и впрямь
через дорогу играет виктрола. И ранние вечера, когда вдруг смешаются тени и
она красиво развертывающейся лентой пройдет перед нами по лужайке. Она
улыбалась Билли Бобу, брала его за руку, даже поцеловала его.
- Я же не собираюсь умирать, - говорила она. - Ты приедешь ко мне, и мы
уйдем на высокую гору, и заживем там все вместе: ты, и я, и сестрица
Розальба.
Но Билли Боб знал, этому не бывать, и, когда сквозь тьму доносилась
музыка, засовывал голову под подушку.
А вчера день вдруг улыбнулся странной улыбкой, и это как раз был день ее
отъезда. Около полудня появилось солнце и принесло с собой ласковый запах
глицинии. Снова цвели желтые розы тети Эл, и она поступила замечательно -
сказала Билли Бобу, что он может их срезать и подарить мисс Боббит на
прощание. До самого вечера мисс Боббит просидела у себя на веранде, и все
время вокруг нее толпились люди - они заходили пожелать ей всего хорошего.
Казалось, она собралась к причастию - в белом платье, в руках белый зонт.
Сестрица Розальба подарила ей носовой платок, но тут же его позаимствовала -
она все плакала и никак не могла остановиться. Другая девчушка принесла
жареного цыпленка - на дорогу; одно было плохо - она позабыла его
выпотрошить. Но мать мисс Боббит сказала - что ж, это ничего: цыпленок есть
цыпленок; слова знаменательные, если учесть, что это было единственное
мнение, когда-либо высказанное ею.
Лишь одно омрачало всем настроение: вот уже сколько часов Причер Стар
околачивался на углу - то играл в расшибалочку на тротуаре, то прятался за
дерево, словно хотел остаться незамеченным. Всех это очень нервировало.
Минут за двадцать до прихода автобуса он вразвалку подошел к нашему дому и
встал у калитки, прислонившись к ней лбом. Билли Боб все еще срезал розы в
саду: он набрал уже столько, что хватило бы на огромный костер, и их запах
был плотным, как ветер. Причер смотрел на Билли Боба, пока тот не поднял
головы. И покуда они глядели друг на друга, снова стал сеяться дождик,
тонкий, как водяная пыль над морем, и расцвеченный радугой. Ни слова не
говоря, Причер подошел к Билли Бобу, помог ему разделить розы на два
большущих букета, и они вместе вышли за калитку. На той стороне улицы
шмелями гудели разговоры, но когда мисс Боббит увидела их, двух мальчиков,
чьи лица, скрытые букетами роз, были как желтые луны, она сбежала по
ступенькам веранды и бросилась через дорогу, протягивая к ним руки. Мы
поняли, что сейчас произойдет, и мы закричали, наш крик, словно молния,
прорезал завесу дождя, но мисс Боббит, бежавшая к лунно-желтеющим розам,
казалось, не слышала нас. Вот тогда-то шестичасовой автобус и переехал ее.
Компьютерный набор - Сергей Петров
Дата последней редакции - 26.01.00
Популярность: 71, Last-modified: Fri, 06 Sep 2002 08:26:17 GmT