-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Пиршество демонов". Пер. с польск. - Е.Вайсброт.
OCR & spellcheck by HarryFan, 2 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
"ПОЛЬЗУЙТЕСЬ УСЛУГАМИ "КОСМОЛЕТА"!"
"МИГ - И ВЫ НА ЛУНЕ!"
"СОВРЕМЕННЫЙ ЗЕМЛЯНИН ПУТЕШЕСТВУЕТ ПО КОСМОСУ ТОЛЬКО
В ВИДЕ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЙ ВОЛНЫ!"
"ОРГАНИЗУЙТЕ ГРУППОВЫЕ ПОЕЗДКИ НА ЮПИТЕР!"
"МЧИСЬ СО СКОРОСТЬЮ СВЕТА К ГРАНИЦАМ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ!"
Фоторекламы стреляли гигантскими буквами в небо над центральным портом
и гасли в стратосфере, видимые на расстоянии сотен километров.
Я сидел на четырнадцатом этаже тринадцатого корпуса в комнате 1413 и
играл в шахматы с автоматом. Как обычно, я проигрывал - впрочем, иначе и
быть не могло. Помню, однажды, несколько месяцев назад, я выиграл, но
тогда у автомата были повреждены системы связей и он играл со мной,
используя одну сто двадцать седьмую часть своего мозга. Об этом сухим
профессиональным тоном мне сообщил ремонтный автомат (в тот момент его
индикатор достоверности стоял на 99,9%).
Я терпеть не могу шахмат и в свободное время старательно обхожу все
места, где можно встретить шахматистов. При одном виде шахматного коня у
меня портится настроение. Но здесь, на четырнадцатом этаже тринадцатого
корпуса, в отделе жалоб и предложений, у меня просто нет другого занятия.
Месяцами сюда никто не заглядывает. Ни у кого нет претензий к "Космолету".
Все довольны, что развитие цивилизации позволило создать подобное бюро
путешествии. Гениальное изобретение уменьшило пашу солнечную систему до
размеров большого города. Раньше, во времена, к которым не хочется
возвращаться даже мысленно, путешествие было сложной проблемой. Взять, к
примеру, хотя бы полет на Юпитер, - а ведь это далеко не окраинная
планета! Чтобы побывать там, приходилось заказывать место в ракете за
несколько месяцев. Полет длился несколько недель. Попробуйте вообразить,
как чувствует себя человек, запертый в тесной ракете, где от бескрайних
просторов пустоты его отделяет лишь хрупкий металлический панцирь. Но, к
счастью, все это кануло в Лету. Сегодня с помощью ракет перевозят только
грузы, да и то такие, которые, собственно говоря, можно было бы и не
возить.
Современный человек, освобожденный от веками сковывающей его атомной
структуры собственного тела, путешествует со скоростью света в виде
сгустка информации. Собственно, идея такого путешествия не нова. Уже
древние считали, что, изготовив соответствующие химические соединения и
расположив их так, как они расположены в живом человеке, можно получить
другого человека, во всем подобного оригиналу. Это-то бесспорно. Трудность
состояла в том, чтобы создать соответствующий анализатор. В течение многих
веков эта проблема оставалась неразрешимой, и лишь развитие
нейроэлектроники позволило в наше время создать мозг, способный запомнить
структуру человеческого тела.
Сразу же после этого появился "Космолет", могущественный сложнейший
конгломерат, малюсеньким винтиком которого являюсь я (четырнадцатый этаж
тринадцатого корпуса, отдел жалоб и предложений). Я не стану расхваливать
наше бюро - для этого есть отдел рекламы. Замечу только, что другого столь
безупречно работающего отдела в солнечной системе нет.
Подумайте, сколько драм написано о том, как Он летит в ракете
исследовать ледяные скалы Титана, а Она остается на Земле и посылает ему
письма, полные тоски (либо наоборот). Теперь этой проблемы вообще нет. Вы
хотите повидаться с ней? Пожалуйста: договариваетесь о встрече у подножия
Памира, входите на Титане в анализатор, который разложит вас на атомы,
знакомясь со структурой вашего тела. Исчерпывающую информацию о ней
передают по радио на Землю. Земной синтезатор воспроизводит ваше тело, и
всего за несколько часов вы переноситесь в Азию.
Мы не допускаем ненужных драм. Правда, литераторы не могут простить нам
уничтожения столь удачного видеотронного сюжета и обвиняют "Космолет" в
том, что он-де искажает тело и искривляет ноги, а кому-то там синтезатор
якобы забыл воспроизвести печень! Но это ложь! Я уже много лет работаю в
отделе жалоб и предложений, и ничего такого не случалось, ну, разве что
разок-другой, но это к делу не относится.
Помню, началось это с утра. Главный контролер нашего порта указывал на
скверный прием с внешних планет и предлагал задержать пересылку
путешественников. Потом он успокоился и мы решили, что помехи в приеме
были вызваны временным возрастанием солнечной активности. Когда контролер,
уже совершенно успокоившись, зажег на контрольном пульте зеленый
треугольник, разрешая прием, я пошел в свою комнату и принялся за обычное
занятие. Я как раз кончил проигрывать шестую партию, когда засветился
экран видеофона и передо мной предстала испуганная физиономия диспетчера.
- Дам, кажется, тебе сегодня предстоит пережить несколько неприятных
минут...
- Что случилось?
- Какая-то авария на Титане... Оттуда возвращались несколько человек...
- И что - растворились в пустоте?
- Нет, но их немного деформировало... - Диспетчер состроил такую
гримасу, что я заподозрил наихудшее.
- Не воспроизвели им голов, конечностей?..
- Нет. Но они уменьшились. Словно кто-то превратил нормальных людей в
карликов, точно сохранив все пропорции. И это самое странное...
- Но это же невозможно! Это не может быть случайностью...
- Да, похоже на злой умысел.
- Но зачем кому-то понадобилось создавать карликов? - удивился я, так
как недооценивал человеческой изобретательности.
- Я тоже этого не понимаю, - он пожал плечами. - Во всяком случае, я
тебе не завидую. Неприятности на сегодня тебе обеспечены.
- Сколько их?
- Неприятностей?
- Да нет, этих... уменьшенных?
- Увидишь. Во всяком случае, приготовься к приему. Через несколько
минут первая партия выйдет из синтезаторов...
Я встал. Пригладил волосы, сдул невидимую пылинку со стола, еще раз
окинул кабинет критическим взглядом и придал лицу деловое выражение.
Сейчас кто-нибудь войдет и начнется... Придется объяснять, что эта
метаморфоза произошла не по вине "Космолета", что всему причиной законы
физики...
Я долго расхаживал по кабинету, а когда наконец остановился,
информационный автомат с треском распахнул дверь перед небольшим
человечком. Человечек подозрительно огляделся и подошел ко мне.
- Меня зовут Бим Мом, - сказал он гулким басом, исходившим откуда-то из
глубины живота.
Это было так неожиданно, что я с трудом удержался от смеха.
- Дам, заведующий отделом жалоб и предложений, - представился я.
Бим Мом кивнул, словно подтверждая, что именно я ему и нужен.
- У вас какие-нибудь претензии к "Космолету"? - спросил я, и вида не
подав, что знаю, в чем дело.
- Претензии? Это не то слово! Я потерпел ущерб и возмущен! - крикнул
он, а его голос напоминал басовитое рычание стартующей ракеты. - Вы
безответственные головотяпы, эксплуатирующие человеческую доверчивость!
Что вы наделали, посмотрите... - Он трагическим жестом указал себе на
грудь.
- Успокойтесь и скажите наконец, в чем дело?
- То есть как в чем? Вы же меня... укоротили, разве не видите?
- Нет. А как вы выглядели раньше?
- Вы не видите разницы? Раньше я был человеком, мужчиной, а не
обрубком, как теперь! Посмотрите! - Он сунул мир под нос свою видеографию.
Действительно, на фоне зеленых скал Титана стоял слегка сгорбившись
широкоплечий мужчина, а передо мной была его уменьшенная копия.
- Да, бывает, - сказал я негромко.
- Что бывает?
- Помехи при приеме...
- Не понимаю. - Он пожал плечами.
- Вы кто по профессии? - спросил я.
- Астроном. - Бим Мом с недоумением взглянул на меня.
- Чудесно! - обрадовался я. - Мы с вами поладим!
- Ни в коем случае! - опять вспылил Бим Мом.
- Да я не об этом. Как астроном вы должны знать принципы термодинамики.
- Да, конечно, - растерянно согласился он.
- Вот это я и имел в виду.
- Но какое отношение имеют принципы термодинамики...
- То есть как? Ведь, между прочим, они гласят, что в замкнутой системе
энтропия не уменьшается.
- Уж не хотите ли вы сказать, что именно поэтому нас превратили в
лилипутов? Глупости! Вы и сами это отлично знаете.
В дверях появилась уменьшенная молодая женщина. Она внимательно
осмотрела меня с головы до ног, словно я был манекеном в витрине.
- Ну да... - Я не находил веских возражений, а она том временем подошла
совсем близко.
- Замечательно вы нас... обработали. Правда, теперь я умещусь в любом
из этих прелестных детских гелиоптеров, зато все мои платья будут мне
велики! Вам хотя бы известно, что именно произошло? - Она бросила на меня
проницательный взгляд.
И тут я понял, что не гожусь для отдела жалоб и предложений. У меня в
голове не было ни единой мысли. Я не мог ничего придумать. "Только и
умеешь, что проигрывать автомату", - сердито подумал я.
- Значит, вам ничего не известно! Советую хорошенько обдумать план
действий, пока они не явились сюда.
- Кто "они"?
- Волноэкскурсия с Титана, которую переслали после нас. Они собрались
внизу и обсуждают, что делать дальше. Рано или поздно они придут к вам.
- Ну, что-нибудь я им да скажу, - сказал я легкомысленно.
- Советую придумать что-нибудь пооригинальнее. Среди них есть
археологи, у некоторых при себе автобиты... - усмехнулась она.
Я побледнел, и она заботливо спросила:
- Вам нехорошо?
- Нет... нет...
Бим Мом неожиданно оживился.
- Представляю себе, что тут произойдет через минуту, - расхохотался он.
Через минуту в кабинет ворвались волноэкскурсанты. Они толкались в
дверях, пытаясь перекричать друг друга. Некоторые грозили мне сжатыми
кулачками. И только тогда я понял свою истинную роль в "Космолете". Я был
тем, кого в древности называли жертвой, которую резали во славу богов во
время больших торжеств. "Космолет", придерживаясь принципа: "Наш клиент -
наш бог", тоже, видимо, должен был иногда приносить жертвы.
Вначале я пытался что-то им объяснить, но вскоре понял, что они все
равно меня не слушают. Кричали те, которые уже были в кабинете. Те, кто
еще оставался за дверью, тоже кричали. Шум стоял невыносимый. Если б но
искаженные яростью лица, их можно было бы принять за шумную ватагу
ребятишек, выходящих из детского сада.
Я подумал, что у меня, наверное, вид провинившегося школьника, и чуть
не рассмеялся. Однако мое положение отнюдь не было веселым. Человечков в
кабинете набивалось все больше и больше.
Кабинет не был резиновым, так что попасть внутрь удалось не всем. Стало
так душно, что у меня по лбу заструился пот. Я дышал с трудом, хотя толпа
едва доходила мне до груди. Им, должно быть, приходилось еще хуже, но,
несмотря на это, верещание не прекращалось. В смешанном хоре голосов я все
чаще различал крик:
- Окно! Окно!
Наконец кто-то рядом со мной крикнул:
- Откройте окно!
Я подумал, что им душно, но вдруг почувствовал, что они настойчиво
подталкивают меня к окну. Четырнадцатый этаж! Перед глазами у меня встали
ряды окон нижних этажей и в глубине, внизу, - серая площадь гелиодрома с
разбросанными на ней многоцветными пятнами гелиоптеров.
- Но послушайте! - Я старался перекричать их. - Ведь это не моя вина.
Во всем виноваты программисты передатчика на Титане! Они вас укоротили. Я
тут ни при чем...
Меня никто не слушал. Окно распахнулось. Подоконник все приближался и
приближался.
Вдруг мне показалось, что в окне, заглушая нестройный хор голосов,
раздается жужжание мотора. Я повернулся. За окном висел гелиоптер. В
корзинке, прицепленной у него под хвостом, сидел репортер видеотронии и с
помощью видеопередатчика передавал то, что творилось в кабинете. Он
помахал мне рукой и крикнул:
- Спасибо, что повернулись... Прекрасно... Теперь улыбнитесь! - Его
многократно усиленный голос я слышал отлично.
Я скривил лицо, силясь улыбнуться, ибо сознавал, что на меня глядят
миллионы видеозрителей. Однако улыбки не получилось. Она превратилась в
гримасу боли, так как в этот момент меня ударили в солнечное сплетение.
- В окно его, в окно! - истерически верещал кто-то.
В эту минуту я заметил, что к окну приближается еще один гелиоптер, а
под его фюзеляжем колышется веревочная лестница. Это было спасение. Не
обращая внимания на удары, которыми меня осыпали, я начал протискиваться к
окну. Репортер ободряюще улыбнулся и приник к визиру аппарата.
Спустя секунду я был уже на подоконнике и с ужасом увидел, что репортер
знаками показывает пилоту второго гелиоптера, чтобы тот не приближался к
окну.
- Лестницу! Лестницу! - отчаянно вопил я, изо всех сил цепляясь за
раму. Сзади на меня наседала толпа, впереди разверзлась пропасть.
- Подождите минутку, - успокаивал меня в мегафон репортер. - Мне нужно
расстояние, чтобы охватить всю картину...
- Но они меня выкинут... Спасите!
- Потерпите. Только момент. - Гелиоптер с репортером медленно отошел
подальше. Второй с лестницей придвинулся ближе.
Я схватился за лестницу, уже падая, и кое-как вскарабкался к дверце
кабины. Кто-то втащил меня внутрь. Несколько раз сверкнула фотовспышка.
Это сидящие внутри репортеры запечатлели момент моего появления в кабине.
- Вы Дам, специалист по теории сокращений?
- Какое будущее ожидает укороченного человека?
- Это первый этап укорочения? Ваш прогноз?
- Ускорит ли это экспедиции к звездам?
Вопросы сыпались со всех сторон. Я ошарашенно вертел головой, а потом
энергично кивнул.
- Да, это укорочение, - неопределенно ответил я.
- Скажите, укороченный человек чем-нибудь отличается от нас? -
Небольшой чернявый репортер в очках немного заикался.
- Абсолютно ничем. Просто он немного поменьше... - Я начал обретать
уверенность.
- А этот взрыв восторга, который мы наблюдали, был вызван улучшением
самочувствия?
- Разумеется! Чем меньше организм, тем меньше потребности, отсюда и
улучшение самочувствия.
И где они углядели восторг, хотел бы я знать!
Больше они ни о чем меня не спрашивали, так как мы опустились на
гелиодром. Выходя из гелиоптера, я услышал отрывок сообщения:
"...восторг укороченных людей не поддается описанию. Они радуются
своему росту, - сказал нам проектировщик Дам, специалист "Космолета" по
вопросам миниатюризации. - "Космолет" свершил великое, историческое
открытие, достойное нашей эры, эры миниатюризации. В эпоху, когда каждый
предмет, каждый автомат становится все меньше, человек также должен
пересмотреть свое отношение к собственному росту. Будущее принадлежит
миниатюризованным - именно миниатюризованные люди полетят к звездам".
Я шагал по плитам гелиодрома, и все расступались передо мной.
Образовавшийся таким образом живой коридор вел к двери кабинета директора
"Космолета". Я хотел как-нибудь улизнуть, добраться до ближайшего
гелиоптера и улететь домой, однако стоило мне свернуть с назначенного
маршрута, как из толпы выбежал молодой человек, поддержал меня и отвел на
середину прохода. Сверкнуло несколько вспышек, а на лицах стоявших
поблизости людей отразилось беспокойство.
- Ему нехорошо? - послышалось в толпе.
- Это от переутомления, - ответил кто-то приглушенным басом.
Больше я не пытался сбежать.
Кабинет директора был переполнен.
- Дорогой коллега! - Директор сделал шаг мне навстречу. - Я восхищен
вашим успехом. Это успех всей нашей организации. - Последнюю фразу он
произнес громко, чтобы ее слышали в кабинете все.
- Но, господин директор...
- Нет, нет, коллега! Примите мои сердечнейшие поздравления.
Потом я пожимал десятки рук. Все наперебой говорили, что гордятся мною,
что это достижение космического масштаба. Я уже перестал слушать, когда
кто-то задал вопрос:
- Почему вы вели свою работу втайне?
Я не нашелся, что ответить. Так я и знал, что кто-нибудь наконец задаст
вопрос, на который придется отвечать конкретно. Я лихорадочно искал
какой-нибудь правдоподобный ответ. У меня мелькнула было мысль признаться,
что все это ошибка и недоразумение. Но нет. После этого Годья наверняка не
захочет со мной разговаривать! А этого я допустить не мог. Вдруг меня
осенило. Как можно более таинственным жестом я указал на директора.
- Об этом спросите у него, - добавил я столь же таинственно.
Я успел заметить, что несколько репортеров кинулись к директору, и с
ехидным удовлетворением подумал, что теперь настала его очередь
выкручиваться и придумывать правдоподобные ответы.
Я уже успел ответить репортерам, сколько раз в день ем, пользуюсь ли в
работе универкосмической энциклопедией, когда мне лучше работается - утром
или вечером, а также что я думаю о целесообразности первой звездной
экспедиции (по-моему, сказал я, она весьма целесообразна), когда из толпы
вышел тощий блондин и, благоговейно глядя на меня светло-голубыми глазами,
спросил:
- По-вашему, профессор, миниатюризация должна охватить все
человечество?
- Да, - ответил я не задумываясь. ("Профессор" - такая мелочь, что ради
исправления ошибки не стоило смущать молодого человека.)
- А почему вы, профессор, до сих пор еще не миниатюризовались?
Я опешил. Что ему ответить?
- В самом деле - почему? Вот в чем вопрос! - сказал я на всякий случай,
чтобы выиграть время.
Охотнее всего я бы удалился, но юноша вопросительно смотрел на меня.
- Это станет ясно впоследствии, - сообщил я решительным тоном и вдруг
понял, что он мне не верит.
Он было отвернулся, но мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень
подозрения.
- Не все проблемы еще разрешены полностью, - добавил я и в тот же
момент сообразил, что ляпнул глупость.
- Значит, первые миниатюризованные люди всего-навсего подопытные
кролики? - оживился блондин.
- Ни в коем случае! - пожал я плечами.
- Какие еще подопытные кролики? - заинтересовался стоящий рядом
репортер.
- Ну, те, укороченные, - объяснил юноша.
На лице репортера появилось плотоядное выражение.
- Нельзя ли поподробнее? - обратился он ко мне.
- Право, не могу. Я не знаю, о чем говорит этот молодой человек...
Я отошел, но краем глаза заметил, что репортер о чем-то оживленно
разговаривает с юношей.
Я стал знаменитостью. Дома меня ожидали знакомые и репортеры. Впрочем,
репортеров было больше, хотя и среди знакомых я заметил лица, которых не
видел много лет.
Годья сияла, отвечая то одному, то другому, как я работаю, отдыхаю,
какими видами спорта увлекаюсь и почему. При этом она так настойчиво
подчеркивала свою роль в моей жизни, что всем становилось очевидно, что
без нее я до сих пор копался бы в песочнице и, уж наверное, не кончил бы
даже начальной школы. Она не здороваясь кинулась мне на шею и прильнула ко
мне поцелуем, достаточно долгим для того, чтобы все репортеры успели
сделать видеоснимки.
На следующий день я любовался ими на экране видеотрона и по земному и
по межпланетному каналу. "Семейная жизнь великого ученого", - так звучал
комментарий. Все наперебой восхищались удачным экспериментом "Космолета".
И только одна телегазетенка в статье "Недозволенный эксперимент" приводила
мой ответ на вопрос юноши, который спросил, почему я сам до сих пор не
миниатюризовался.
- Интриги завистников, - объявила Годья, дослушав статью.
И тут пришла телевидеограмма от директора. Она была краткой и
недвусмысленной. Когда я явился к нему, он сразу же начал:
- Мне кажется, вам придется миниатюризоваться.
- Это еще зачем?
- Чтобы доказать, что вы сторонник этой метаморфозы.
- Но я чувствую себя вполне нормально и при моем природном росте.
- Верю, но миниатюризоваться все равно придется. Поймите: сегодня здесь
побывали три репортера. Им и в голову не приходит, что вы можете
отказаться от миниатюризации. Они не спрашивали меня, собираетесь ли вы
это сделать, их интересовало только одно: когда вы это сделаете. Понятно?
- Ну да, только...
- Никаких "только". Если вы этого не сделаете, рано или поздно пресса
узнает, что ваши заслуги в области миниатюризации не столь уж велики. А
тогда...
- Хорошо. Я подвергнусь миниатюризации! - ответил я и в ту же ночь был
излучен на Титан. Уже будучи на спутнике, я узнал из последних
общесистемных известий, что создатель миниатюризации Дам отправился на
Титан с целью... Комментатор добавил, что мода на миниатюризацию
возрастает и в связи с этим начат серийный выпуск микроизлучателей.
- Стало быть, вы хотите стать миликилосом? Почему?
Так я впервые услышал, как называется миниатюризованный человек.
Спрашивал кибернетик, программист передатчика на Титане.
- Мне кажется, это разумеется само собой. Как создатель...
- Я гляжу, вы и сами в это поверили?
- Во что?
- В то, что вы создали миликилоса.
- А кто же, по-вашему, его создал?
- Я! Я создал миликилоса, и я сам миликилос.
- Вы? Но вы же нормального роста!
- Теперь да. А раньше я был одним из самых высоких людей в солнечной
системе. Меня дразнили мачтой космического маяка.
- И вы решили уменьшиться?
- Да, но, к сожалению, я еще не успел перепрограммировать излучатель,
когда ту волноэкскурсию отправили на Землю.
- Как же так? Или вы о ней не знали?
- Знал. Но у моего настольного вычислителя, в котором были все расчеты,
перегорели контуры, и, пока я воспроизводил вычисления, экскурсию уже
излучили.
- Так вот оно что!
- Вот именно. Но вам не о чем беспокоиться. Все кончилось как нельзя
лучше. - Он ехидно засмеялся и ушел, шагая по черно-белым плиткам пола
ходом шахматного коня. Меня передернуло.
С тех пор прошло несколько лет. В настоящее время в солнечной системе
насчитывается около четырех миллиардов миликилосов. Статья "Миликилос"
занимает четыре телестраницы в универкосмической энциклопедии. Годья -
миликилос, директор "Космолета" тоже. Одежда миликилосов красивее,
элегантнее, ярче и лучше изготовлена. Первые миликилосы из памятной
передачи с Титана превратились в своего рода аристократию и при каждом
удобном случае напоминают, что они пионеры миниатюризации. Телевизограмма
моей встречи с ними в комнате 1413 на четырнадцатом этаже тринадцатого
корпуса хранится в архивах, и один историк, толкуя ее, написал, что
охваченная энтузиазмом толпа первых миликилосов в порыве восторга по
поводу миниатюризации чуть было не задушила создателя миликилизма.
А я? Что ж, я издал воспоминания и по-прежнему работаю в отделе жалоб и
предложений. Некоторые видят в этом старомодную скромность. Правда, теперь
я работаю в огромном кабинете на первом этаже. Я по-прежнему постоянно
проигрываю автомату в шахматы, но, чтобы дотянуться до пульта управления,
мне пришлось обзавестись особым складным стульчиком, - автомат мне не по
росту.
Популярность: 3, Last-modified: Mon, 12 Feb 2001 20:15:15 GmT