_______________________________

     Raymond Chandler. Killer in the Rain [1935]
     OCR & Spellcheck - Ostashko
     _______________________________




     Мы сидели  в  моей комнате в Берглунде. Я устроился на краю кровати,  а
Дравек - в легком кресле.
     Дождь тяжело  хлестал  в  окна. Они  были  плотно закрыты, и в  комнате
стояла жара. На столе работал небольшой вентилятор.  Легкий ветерок  от него
дул Дравеку в лицо, поднимал  густые черные волосы,  шевелил длинные волоски
на   вспотевшей  дорожке  бровей,   сросшихся  на  переносице.  У  него  был
самоуверенный вид человека, купающегося в деньгах.
     Дравек блеснул золотыми зубами:
     - Что вы обо мне знаете?
     Он сказал это  таким тоном, будто каждый должен знать какие-то интимные
подробности его жизни.
     - Ничего,- ответил я.- Вы чисты, насколько мне известно.
     Он  поднял свою  большую  волосатую  руку  и  с  минуту  пристально  ее
разглядывал.
     - Вы меня не поняли. Меня послал к вам некий М'Джи. Фиалка М'Джи.
     - Отлично. Как поживает Фиалка?
     В канцелярии шерифа М'Джи был специалистом по расследованию убийств.
     Дравек снова посмотрел на свою большую руку и помрачнел.
     - Нет, вы все еще ничего не поняли. У меня есть для вас работа.
     - Я теперь нечасто берусь за дела,- сказал я.- Здоровье слегка сдает.
     Дравек тщательно, с чрезмерным вниманием осмотрел комнату.
     - Можно неплохо заработать,- настаивал он.
     - Вероятно,- ответил я.
     На нем был замшевый плащ с поясом. Он  небрежно расстегнул его и достал
не  столько  большой,  сколько  толстый,  туго  набитый  бумажник.  Из  него
выглядывали края банкнотов. Дравек хлопнул бумажником о колено, и послышался
приятный,  ласкающий  ухо тугой звук. Он  вытряхнул на  стол деньги, вытянул
несколько банкнотов, остальные убрал, уронил бумажник  на  пол и оставил его
там лежать. Разложив  на столе пять стодолларовых купюр, словно скупой игрок
в покер, Дравек подсунул их под подставку вентилятора.
     Работа предстояла явно серьезная.
     - Башлей у меня хватает,- сказал он.
     - Вижу. А что я должен делать, если возьму деньги?
     - Так теперь вы меня знаете, угу?
     - Чуточку лучше.
     Я  достал из  внутреннего  кармана конверт и прочитал  ему то, что было
написано на обороте.
     - "Дравек,  Антон, или Тони.  Бывший работник  сталелитейного  завода в
Питтсбурге, охранник грузовых машин, человек очень сильный.  Нарушил закон и
попал за решетку.  После тюрьмы покинул город и подался на Запад, Работал на
плантации  авокадо   в  Эль-Сегуро.  Приобрел  собственное  ранчо.  Когда  в
Эль-Сегуро вспыхнул нефтяной  бум,  "оседлал" буровую скважину.  Разбогател.
Много  денег  потерял,  скупив  непродуктивные  скважины.  Но  и  имеет  еще
достаточно.  По происхождению - серб, рост - шесть футов, вес - двести сорок
фунтов. Имеет  дочь, о  жене ничего не известно. Со  стороны полиции никаких
замечаний. После Питтсбурга - никаких данных".
     Я закурил трубку.
     - Ого! - воскликнул он.- Откуда вы все это узнали?
     - Связи. Так какое у вас дело?
     Дравек подхватил с пола бумажник и, высунув  кончик языка, начал что-то
искать в нем  двумя  корявыми пальцами.  Наконец  извлек  тоненькую  грязную
карточку и несколько измятых листков бумаги и подвинул все это ко мне.
     На  карточке,  изысканно оформленной,  стояло: "Мистер Харольд  Хердвик
Стайнер",- а  в уголке очень мелкими  буквами:  "Редкостные книги, роскошные
издания". Ни адреса, ни номера телефона.
     Три белых листка оказались обыкновенными долговыми расписками на тысячу
долларов  каждая,  подписанными  размашистым  почерком:  "Кармен Дравек".  Я
возвратил все это ему и спросил:
     - Шантаж?
     Он медленно покачал головой, и выражение его лица смягчилось.
     - Кармен  - это  моя девочка. Стайнер прилип к ней. Она часто  бывает у
него, гуляет на полную катушку. Может, и спит с ним. Мне это не нравится.
     Я кивнул.
     - Деньги  меня не интересуют. Кармен играет с ним.  Ну и  черт с  этим.
Она, как  говорится, помешалась на мужчинах. Так вы пойдите к этому Стайнеру
и скажите, чтобы он отвалил. А то я сам сверну ему шею. Понимаете?
     Он  говорил  быстро  и  решительно,  тяжело  дыша.   Его  глаза   стали
маленькими, круглыми и злыми. Он чуть не скрежетал зубами.
     Я спросил:
     -  А почему с ним должен разговаривать я? Почему вы сами ему не скажете
об этом?
     - А что, если я потеряю самообладание  и  убью  мерзавца?! - воскликнул
он.
     Я  достал из кармана спичку  и  поковырял  ею  пепел в трубке. Какое-то
мгновение пристально смотрел на Дравека, собираясь с мыслями. Потом заметил:
     - То есть боитесь.
     Его кулаки, эти огромные узлы из  костей и мускулов,  поднялись,  и  он
потряс ими, потом медленно их опустил, тяжело вздохнул и сказал:
     - Да, боюсь. Я не знаю, как ее утихомирить. Каждый  раз новый обожатель
и каждый раз  - проходимец. Не так давно я выложил пять тысяч долларов парню
по имени Джо Марти, чтобы он оставил ее в покое. Она еще  до сих  пор злится
на меня.
     Я наблюдал в окно, как дождевые струи  бьют в стекло и  густой  волной,
словно разведенный в воде желатин, стекают  вниз.  Осень  только началась, а
уже такой дождь.
     -  Подачками  вы ничего не добьетесь,- сказал я.- Вам пришлось  бы этим
заниматься  всю  жизнь.  Словом,  вы  хотели  бы,  чтобы  с  этим  Стайнером
договорился я.
     - Передайте, что я сверну ему шею!
     -  Не  надо горячиться,- успокоил я  его.- Я  знаю  Стайнера.  Я и  сам
свернул бы ему шею на вашем месте...
     Дравек подался вперед  и схватил  меня  за руку.  Глаза его наполнились
слезами, как у ребенка.
     - Послушайте, М'Джи говорит, что  вы  славный парень.  Я скажу вам  то,
чего еще никому и никогда не доверял. Кармен мне не  родная дочь. Я подобрал
ее совсем маленькой в Смоуки, прямо на улице. У нее никого не было. А может,
я ее украл, а?
     - Похоже  на это.- Я с  трудом освободил свою онемевшую руку и начал ее
растирать. Своими лапищами Дравек сломал бы и телеграфный столб.
     - Тогда я буду действовать напрямик,-  сказал  он угрюмо и одновременно
нежно.- Вот уйду отсюда и сделаю как надлежит. Она уже почти взрослая.  Я ее
люблю.
     - Гм...- сказал я,- Это вполне естественно.
     - Вы не поняли. Я хочу на ней жениться. Я удивленно уставился на него.
     - Она взрослеет, набирается ума... Может, она выйдет за меня замуж, а?
     Он умолял так, словно от меня что-то зависело.
     - А вы ее об этом спрашивали?
     - Я боюсь,- застенчиво ответил он.
     - Думаете, она влюблена в Стайнера? Он кивнул головой и сказал:
     - Но это не имеет никакого значения. Я мог в это поверить. Я поднялся с
кровати, поднял оконную раму и на мгновение подставил лицо под дождь.
     -  Давайте говорить прямо,- предложил я, опуская  окно  и возвращаясь к
кровати.- Стайнера  я могу взять на  себя. Это нетрудно.  Только не понимаю,
что это вам даст.
     Он хотел было снова схватить мою руку, но на этот раз я опередил его.
     - Вы пришли сюда немного  возбужденным, хвастались деньгами,- промолвил
я.- А уходите успокоенным.  И вовсе не от моих слов. Вы уже поняли это. Я не
проповедница Дороти  Дике и не умею утешать. Но, если вы  в самом деле этого
хотите, я возьму Стайнера на себя.
     Дравек неуклюже поднялся, потянул к себе шляпу и посмотрел под ноги.
     -  Хорошо.  Как вы сами  решили, возьмите  Стайнера  на  себя.  В любом
случае, он ей не пара.
     - Это может вам повредить.
     - Ничего. Повредит, так повредит,- ответил Дравек.
     Он застегнул плащ  на все пуговицы, натянул  на  свою  большую лохматую
голову шляпу и  вразвалку вышел. Дверь он закрыл за собой осторожно,  словно
покидал больничную палату.
     Дравек показался мне каким-то нелепым. И все-таки он мне понравился.
     Я спрятал его деньги в надежное место, налил себе виски с содовой и сел
в еще теплое после Дравека кресло.
     Я смаковал  виски  и размышлял  об источниках  дохода Стайнера. Он имел
коллекцию редкостных и не очень редкостных  книг непристойного  содержания и
давал их читать  надежным людям за десять долларов в день.  Интересно, знает
ли об этом Дравек?



     Весь следующий день  дождь  не  прекращался ни  на  минуту.  Вечером  я
остановил  свой  голубой  "крайслер"  на  противоположной  стороне  бульвара
невдалеке от узкого фасада книжного магазина, где светились зеленые неоновые
буквы вывески: "X. X. Стайнер".
     Водостоки были переполнены, на тротуарах почти по колено стояла вода, и
крепкие  полисмены  в  блестящих,  как  стволы  винтовок, плащах  переносили
девушек  в  шелковых  чулочках  и  элегантных сапожках через опасные  места.
Полисмены прижимали девушек к себе и отпускали шутки.
     Дождь  барабанил по капоту "крайслера", по туго натянутому брезентовому
верху, затекали в щели, и у меня под ногами образовалась лужа.
     Я  взял  с  собой большую  бутылку  виски и  то  и  дело  для  бодрости
прикладывался к ней.
     Стайнер торговал даже  в такую погоду, дождь  был ему  только  на руку.
Перед  книжным магазином одна за другой останавливались роскошные машины, из
них выходили модно одетые люди, а  потом  возвращались с покупками  в руках.
Конечно,  они  имели  возможность  покупать  редкостные  книги  и  роскошные
издания.
     В половине шестого из магазина вышел прыщавый юноша  в кожаной куртке и
быстро  скрылся в  боковой улице.  Через некоторое  время  он возвратился  в
кремово-серой закрытой двухместной машине, вышел  и  направился в магазин. А
вскоре появился уже вместе со Стайнером. Пока они шли  по тротуару, юноша  в
куртке держал  над Стайнером зонтик. Когда Стайнер сел в машину, юноша отдал
ему  зонтик, а сам  снова  вернулся в  магазин. Стайнер  был в темно-зеленом
кожаном пальто,  без  шляпы, с  сигаретой в мундштуке из янтаря.  Я  не  мог
разглядеть его стеклянный глаз, но знал, что он есть.
     Стайнер поехал по Бульвару в западном направлении.
     Я  отправился  за  ним.  За деловым районом,  около  Пеппер-каньон,  он
свернул на север.  Мне трудно  было держать его  в поле зрения,  отставая от
него  на  квартал. Стайнер,  наверное,  торопился  домой,  что  было  вполне
естественно в такую погоду.
     Миновав  Пеппер-драйв,  он двинулся  вверх  по извилистой ленте мокрого
асфальта,  которая называлась Ла-Верн-террас,  и  поднялся почти на  вершину
холма. Это была узкая дорога с высокой оградой по одну сторону и коттеджами,
расположенными в нижней части крутого  склона,- по другую.  Крыши домов едва
поднимались над уровнем дороги, а фасады были скрыты за кустами.
     Перед домом Стайнера росла густая самшитовая изгородь, скрывавшая окна.
Путь в глубину двора напоминал лабиринт, и с дороги  двери  дома были совсем
не  видны.  Стайнер  поставил  свою кремово-серую машину  в небольшой гараж,
закрыл его,  прошел  с раскрытым  зонтиком  сквозь этот лабиринт, и  в  доме
вспыхнул свет.
     Пока  он  все  это  проделал,  я  поднялся  на  вершину  холма.  Тут  я
развернулся,  спустился вниз  и остановился перед  соседним  домом,  который
казался  запертым или  нежилым. Дом стоял выше коттеджа Стайнера.  Я еще раз
приложился к бутылке с виски, а потом решил просто посидеть.
     В  четверть  седьмого  на  холме  зажглись  уличные фонари. Уже  совсем
стемнело. Перед домом  Стайнера  остановилась машина. Из  нее  вышла высокая
стройная девушка в плаще. Сквозь ограду довольно неплохо  просматривалось, и
я увидел, что  девушка  черноволосая и как  будто  хорошенькая. Шум дождя  и
закрытые  двери  не  позволяли  услышать голоса.  Я  вышел  из  "крайслера",
спустился  ниже  и  осветил  машину  девушки  карманным фонариком.  Это  был
темно-бордовый или  коричневый  "паккард" с  откидным верхом.  Номерной знак
принадлежал Кармен Дравек, Люцерн-авеню, 3596. Я возвратился к своей машине.
     Прошел час. Он тянулся очень медленно. Машины тут больше не появлялись.
Район казался совсем тихим.
     Вдруг  из дома  Стайнера  блеснул резкий  белый луч,  похожий на летнюю
молнию.  В  темноте прозвучал  тонкий  пронзительный крик  и отозвался  едва
слышным  эхом среди мокрых  деревьев.  Прежде чем  утихло эхо, я выскочил из
"крайслера" и бросился к дому.
     В  крике не  ощущалось  страха.  В  нем слышалось,  скорее, потрясение,
пьяный дурман, нотки безумия.
     Пока я  пролез сквозь прогалину  в живой изгороди, миновал поворот,  за
которым  скрывался парадный  вход, и  собрался  постучать в  дверь,  в  доме
Стайнера наступила полнейшая тишина.
     В  это  мгновение,  словно меня там  кто-то ждал, внутри прогремели три
выстрела  подряд. Потом раздался протяжный, резкий стон, что-то глухо упало,
и послышались удаляющиеся быстрые шаги.
     Я  принялся бить плечом в дверь, но разбежаться для удара было негде, и
я только зря потерял время. Дверь каждый раз отбрасывала  меня назад, словно
копыто армейского мула.
     Эта  дверь выходила  в узкий,  похожий  на  мостик  проход,  что вел  к
огороженной дороге. Дом был без веранды,  а до окна быстро не  доберешься. К
задней  двери  можно  было попасть по длинной деревянной  лестнице,  которая
тянулась  от  дверей черного  хода вниз, в передние. Теперь я слышал  на той
лестнице топот ног.
     Это придало  мне решимости,  и я снова изо  всей  силы нажал на  дверь.
Замок  сломался, и  я,  перелетев  через две ступеньки, ввалился  в  большую
темную комнату. Тогда  мне не удалось  разглядеть ее как следует. Я бросился
дальше, в глубину дома.
     Я не сомневался: там произошло убийство.
     Когда  я добежал до черного входа,  внизу в переулке  тронулась с места
машина.  Она  поехала  быстро, не  включая  света.  Делать  было  нечего.  Я
возвратился в гостиную.



     Эта комната с низким  светлым потолком  занимала  переднюю  часть дома.
Стены  окрашены  в  коричневый  цвет  и  увешаны  гобеленами,  низкие  полки
заполнены  книгами. На мягкий розовый ковер падал  свет от  торшера с  двумя
бледно-зелеными  абажурами.  Посреди ковра  стоял  большой письменный  стол,
около него -  черное кресло  с  желтой  атласной подушкой. Стол был  завален
книгами.
     У стены стояло  на возвышении кресло тикового дерева с высокой спинкой.
В нем сидела черноволосая девушка, закутанная в красную шаль с каймой.
     Она  сидела  очень  ровно,  положив руки  на подлокотник кресла и  сжав
колени. Ее безумные, невидящие глаза были широко открыты.
     Казалось, девушка не понимала, что случилось,  но в то же время ее поза
говорила  о  сосредоточенности  на  чем-то  важном и  серьезном. Из  ее  рта
вырывался сдавленный  смех, причем  выражение лица не  менялось,  а губы  не
шевелились. Видимо, меня она не замечала.
     В ее  ушах были  длинные нефритовые  серьги,  и,  если не  принимать во
внимание шаль, она была совсем раздета.
     Я бросил взгляд в другой угол комнаты.
     Стайнер лежал  навзничь на полу у края розового  ковра,  а рядом с  ним
валялось    нечто   вроде    тотемного    столбика   (Тотемный   столбик   -
изображение-символ животного-предка, покровителя одного из индейских племен.
Вера в родство животных и людей была широко распространена среди индейцев).
     Из округлого рта божка выглядывал объектив фотокамеры. Казалось, он был
нацелен на девушку в кресле.
     Рядом с откинутой рукой Стайнера на полу лежала лампа-блиц. Шнур от нее
тянулся к тотемному столбику.
     На Стайнере  были китайские домашние туфли на толстой  белой  войлочной
подошве, черные атласные брюки и узорчатая китайская куртка. На груди куртка
была залита  кровью.  Стеклянный глаз Стайнера ярко блестел.  Судя по всему,
все три выстрела попали в цель.
     Вспышка  лампы  и была той  молнией,  которую я  увидел  в  темноте,  а
пронзительный  крик  - реакцией на нее одурманенной наркотиками девушки. Три
выстрела были  материальным воплощением  чьего-то представления  о том,  как
следует приостанавливать свидание,- вероятно, того человека,  который весьма
быстро убежал по лестнице.
     Я решил, что стоит  прикрыть входную дверь и накинуть цепочку.  Замок я
повредил, когда врывался в дом.
     На  краю  стола  на  красном  лакированном  подносе стояли  два  тонких
пурпурных бокала и пузатый графин с темной жидкостью. Бокалы  источали запах
эфира и настойки опиума. Такой смеси мне  никогда не случалось встречать, но
она вполне гармонировала со всей обстановкой.
     В углу комнаты на  тахте я увидел одежду Кармен, взял платье с длинными
рукавами и подошел к девушке. От нее на несколько футов разило эфиром.
     Она  все  еще хихикала,  и по  ее подбородку медленно  стекала пена.  Я
похлопал девушку по лицу, однако  легонько  - не  хотелось, чтоб  этот транс
сменился истерикой.
     - Вставай! - резко сказал я.- Приди в себя. Одевайся!
     - Ид-д-дите вы ко всем чертям! - вяло отозвалась девушка.
     Я снова  похлопал ее  по щекам. Она никак  не среагировала,  поэтому  я
принялся натягивать на нее платье сам.
     Девушка не реагировала и на это. Она позволила мне поднять  ей руки, но
широко растопырила пальцы, и я вынужден был  долго возиться  с  руками, пока
засунул их в рукава. Наконец я все-таки надел на  нее платье. Потом  натянул
чулки, туфли и поставил ее на ноги.
     - Давай немного походим,- предложил я.
     Мы прошлись по комнате. Почему-то ее серьги били меня в грудь, а иногда
мы  напоминали  артистов балета, делающих  шпагат.  Дойдя  таким  образом до
мертвого  Стайнера,  мы  возвратились  назад.  На  убитого  и его  блестящий
стеклянный  глаз Кармен  не обращала  никакого  внимания.  Ей казалось очень
смешным, что ноги не  слушаются  ее,  и она пыталась  что-то сказать мне, но
только  пускала пузыри.  Я заставил Кармен  опереться рукой  на тахту, а сам
принялся  собирать ее вещи и запихивать  их в глубокий карман своего  плаща.
Сумочку я спрятал в другой карман. Потом обыскал стол Стайнера и нашел синий
блокнот  с зашифрованными  записями, которые меня заинтересовали. Его я тоже
засунул в карман.
     После этого я попытался открыть  камеру в тотемном  столбике и  достать
фотопластинку. Но  найти  замок  не удалось,  я  начал  нервничать и наконец
решил, что лучше придумать повод и приехать сюда еще раз, чем выкручиваться,
если меня застукают сейчас.
     Я возвратился к  девушке, надел на нее плащ,  проверил, не осталось  ли
что-нибудь  из  ее  вещей,  и  стер  всюду отпечатки пальцев, которые  могли
остаться после  нас. Потом открыл  дверь и  выключил свет. Я  схватил Кармен
левой рукой за талию, мы вышли под дождь на улицу и сели в ее "паккард". Мне
не  хотелось оставлять тут  свою машину, но иного выхода не  было. Ключи  от
"паккарда" оказались в машине. Мы отправились по холму вниз.
     По  дороге до Люцерн-авеню  ничего  не  случилось,  разве  что  девушка
перестала  пускать  пузыри  и  начала  храпеть.  Мне  было  ужасно  неудобно
поддерживать плечом ее голову, пришлось  положить ее себе на колени. Поэтому
я был вынужден ехать  довольно медленно, а дорога до западной окраины города
предстояла дальняя.
     Большой  старинный  кирпичный   дом  Дравека  стоял  в   большом  саду,
обнесенном стеной. Сумрачная аллея  вела от железных  ворот вверх по  склону
мимо  клумбы  и  газона  к большой  входной двери  с  узкими  металлическими
панелями. За дверью тускло светилась лампа.
     Я привалил тело  Кармен к дверце  машины, бросил  на сиденье  ее вещи и
вышел.
     Мне открыла горничная. Она сказала, что мистера Дравека дома нет, и она
не  знает,  где  он.  Наверное,   задержался  в  городе.  У   женщины   было
продолговатое  доброе  лицо,  длинный  нос  и  большие  влажные  глаза.  Она
напоминала хорошего старого коня,  которого выпустили после  продолжительной
службы на пастбище. Кармен она, наверное, не осуждала.
     Я показал на "паккард" и посоветовал:
     - Ее лучше  уложить  в  кровать.  Ей повезло,  что  ее  не  упрятали за
решетку, а привезли домой в собственной машине.
     Горничная грустно усмехнулась, и я ушел.
     Мне   пришлось  пройти  пять   кварталов   под  дождем,   и  только   в
многоквартирном  доме  меня  впустили  в  подъезд и разрешили  позвонить  по
телефону. Потом еще двадцать пять минут  я ждал  такси,  с тревогой  думая о
том, чего не успел сделать.
     Мне еще предстояло достать из фотокамеры Стайнера отснятую пластинку.



     На  Пеппер-драйв я расплатился с  таксистом, поднялся  пешком  на  холм
Ла-Верн-террас и за кустами подошел к коттеджу Стайнера.
     Тут, похоже, ничего  не  изменилось.  Я пролез сквозь прогалину в живой
изгороди,  осторожно   толкнул   незапертую  дверь   и   почувствовал  запах
сигаретного дыма,  которого  раньше  что-то не  заметил.  Тогда  было  много
запахов, в частности резкий запах бездымного пороха. Однако сигаретный дым в
этом букете не ощущался.
     Я прикрыл дверь, стал на одно  колено и, затаив дыхание, прислушался. В
доме  стояла  мертвая тишина,  только дождь  барабанил  по крыше. Я посветил
фонариком, опустив его вниз. Никто в меня не выстрелил.
     Я выпрямился, нащупал шнур от торшера и включил свет.
     Прежде всего заметил, что со стены исчезло несколько гобеленов. Я их не
считал, но пустые места сразу привлекли мое внимание.
     Потом я увидел, что  труп Стайнера исчез.  А возле  розового ковра, где
недавно лежал  убитый,  кто-то  постелил гобелен. Я  сразу понял, зачем  это
сделано.
     Я закурил сигарету и  задумался,  стоя посреди чуть освещенной комнаты.
Наконец я вспомнил про фотокамеру в тотемном  столбике. На  этот раз я нашел
замок. Но кассеты в камере не было.
     Моя рука потянулась было к темно-красному телефону на письменном  столе
Стайнера, но я раздумал - и трубку не снял.
     Я  миновал переднюю  и на ощупь  добрался до нескладной спальни, больше
похожей  на  женскую,  чем  на  мужскую.  Постель   была  застелена  длинным
покрывалом с каймой. Я приподнял его и посветил фонариком под кроватью.
     Стайнера там не было. Кто-то забрал труп? Не мог же он уйти сам!
     Представители закона сделать  этого не могли - в таком случае кто-то из
них остался бы  тут. Прошло  только  полтора часа с тех пор, как мы с Кармен
уехали отсюда.
     Я  возвратился в  гостиную, пододвинул  ногой  лампу-блиц  к  тотемному
столбику, потом выключил  свет, вышел из дома,  сел  в очень мокрую машину и
запустил двигатель.
     Если  кто-то хотел сохранить убийство Стайнера пока что в тайне, то для
меня все складывалось удачно. Это давало мне возможность выяснить, правильно
ли я поступил, когда отвез Кармен Дравек  домой, вместо  того  чтобы  искать
снимок ее голого тела.
     В  начале  одиннадцатого я  возвратился  в Берглунд, поставил машину  в
гараж и поднялся по  лестнице в свою квартиру. Приняв душ, я надел  пижаму и
приготовил  себе  стакан  горячего  грога. Несколько  раз  я  поглядывал  на
телефон, собираясь позвонить  и узнать, возвратился ли Дравек, однако решил,
что лучше оставить его в покое до завтра.
     Я  набил трубку,  поставил перед собой стакан  с  грогом и стал листать
синий  блокнот  Стайнера.  Если  бы  посчастливилось  расшифровать  условные
сокращения и различные знаки в блокноте, я получил бы список имен и адресов.
Их  насчитывалось  более  четырехсот.  Если  все  это в  самом  деле клиенты
Стайнера,  то  он  обладал  золотой  жилой,  не  говоря  уже  о  возможности
шантажировать всех этих людей.
     Любого из списка можно было заподозрить  в  убийстве. И  я не завидовал
полисменам, которым вскоре отдам блокнот.
     Пытаясь разгадать шифр, я выпил слишком много виски. Примерно в полночь
я  лег в постель  и заснул. Мне  приснился человек в окровавленной китайской
куртке, который гонялся за голой девушкой с длинными нефритовыми  сережками,
в то время как я старался снять эту сцену незаряженной фотокамерой.



     Утром  мне  позвонил  Фиалка  М'Джи.  Я еще  не  оделся, но  уже  успел
просмотреть  газету  и про Стайнера  ничего  в ней  не  нашел.  Фиалка М'Джи
разговаривал бодро -  как  человек,  хорошо  выспавшийся  и не  обремененный
слишком большими долгами.
     - Как ты там, парень? - начал Фиалка.
     Я сказал,  что у  меня все в порядке, если не считать некоторых  личных
проблем. М'Джи как-то рассеянно засмеялся, а потом небрежно промолвил:
     - А этот Дравек, которого я присылал к тебе... Ты что-нибудь сделал для
него?
     - Слишком сильный дождь,- ответил я, если это можно назвать ответом.
     -  Гм... Похоже, с  ним все время  происходят приключения.  Теперь  его
машину омывает прибой у рыбачьего причала в Лидо.
     Я промолчал, только крепче сжал в руке телефонную трубку.
     - Да,- бодро продолжал М'Джи.- Роскошный новый  "кадиллак". Но песок  и
морская вода здорово его попортили... О, забыл еще одно! В нем нашли труп.
     У меня перехватило дыхание.
     - Дравека? - прошептал я.
     -  Нет,  какой-то парень.  Дравеку я  еще  не говорил. Машину охраняют.
Может, поедешь вместе со мной? Я согласился.
     - Поторопись. Я буду у себя в конторе.- И М'Джи положил трубку.
     Я побрился, оделся, наскоро позавтракал и через полчаса подъехал к дому
окружного  управления. Когда я  вошел в кабинет М'Джи, тот сидел  у  желтого
столика, положив на него  шляпу и одну  ногу, и разглядывал желтую стену. Он
поднялся,  взял  шляпу, и  мы  спустились  к  служебной стоянке, где сели  в
небольшую закрытую черную машину.
     Ночью  дождь  утих,  утро   было  лазурное   и  солнечное.   В  воздухе
чувствовалась прохлада, и жизнь казалась бы легкой и свежей, если б не  было
так неспокойно на душе.
     До Лидо было тридцать миль, и  первые десять  - по улицам города. М'Джи
преодолел все это расстояние за  три четверти часа.  Наконец  мы затормозили
возле арки, за которой тянулся длинный черный причал, и вышли из машины.
     Перед  аркой  стояли  несколько  машин  и  группа  людей.  Полисмен  на
мотоцикле к причалу никого не подпускал. М'Джи показал ему бронзовую звезду,
и  мы  прошли на пристань, где резко пахло  рыбой.  Этот запах не исчез даже
после двухдневного дождя.
     - Вон она, на буксире,- сказал М'Джи.
     Низкий черный  буксир пришвартовался  в  конце причала. Что-то большое,
зеленое и никелированное  стояло  на его палубе перед рулевой рубкой. Вокруг
толпились мужчины.
     По скользкому трапу мы спустились на буксир.
     М'Джи поздоровался со старшим  на буксире - мужчиной в форме цвета хаки
и с полисменом в штатском. Трое матросов из команды отошли к рулевой рубке и
стали к ней спиной, глядя на нас.
     Мы осмотрели машину. Передний бампер  и сетка на радиаторе были  смяты,
одна фара разбита. Краска и  никель  были поцарапаны  о  песок, а обивка  на
сиденьях намокла  и почернела. Однако "кадиллак" не стал от  этого  хуже. Он
был окрашен  в зеленый  цвет двух тонов, а сбоку была нанесена темно-красная
полоса.
     Мы  с  М'Джи заглянули внутрь.  На  переднем сиденье, припав  к  рулю и
как-то странно нагнув голову, сидел  черноволосый худой юноша.  Его красивое
лицо было синевато-белым. Из-под полузакрытых век  тускло поблескивали белки
глаз. В открытый рот забился песок.  На голове запеклась  кровь, которую  не
совсем смыла морская вода.
     М'Джи крякнул, медленно отошел и положил в рот свою любимую жевательную
резинку с запахом фиалки. Из-за этой жвачки он и получил свое прозвище.
     - Как это случилось? - деловито спросил я.
     Мужчина  в  форме  цвета  хаки  показал в конец  причала:  грязно-белые
крепкие поручни были сломаны, и оголилась светло-желтая древесина.
     -  Мы все  там внимательно осмотрели. Наверное, удар  оказался довольно
сильным. Дождь утих тут с вечера, около девяти, а разбитая древесина  внутри
сухая.  Значит, это произошло после дождя. "Кадиллак" упал с причала,  когда
был прилив и вода стояла высоко. А то машина разбилась бы сильнее. А сегодня
утром, когда ребятишки пришли ловить рыбу, машина показалась из-под воды. Мы
вытащили ее буксиром. Тогда и увидели этого мертвого парня.
     Еще  один  в  форме цвета хаки  постучал носком ботинка  по полу. М'Джи
взглянул  на  меня своими хитрыми  глазками. Я был сбит с  толку и ничего не
сказал.
     - Этот парень был в  дымину пьян,- тихо проговорил Фиалка.- А  то разве
бы он поехал  в такой ливень? Думаю, он  любил быстро ездить. Да, это точно,
он хорошо набрался.
     -  Пьяный, черт  побери,-  сказал мужчина в штатском.-  К  тому  же ему
кто-то испортил тормоза в машине. Думаю, это - убийство.
     М'Джи внимательно  посмотрел на мужчину, потом обратился к  полисмену в
форме:
     - А вы что думаете?
     - Это  могло быть и  самоубийство. У него сломана шея, он мог удариться
головой, когда падал. И все же мне кажется, что это - убийство.
     М'Джи кивнул головой и спросил:
     -  Его  обыскали?  Вы  знаете, кто  это? Старшие на буксире  посмотрели
сперва на меня, потом - на свою команду.
     - Хорошо. Оставим это пока,- сказал Фиалка.- Зато я знаю, кто он.
     Невысокий мужчина  в  очках,  с  черным  саквояжем  в руке, неторопливо
прошел по причалу и спустился по скользкому трапу на буксир. Он выбрал более
или  менее чистое место  на  палубе и поставил саквояж.  Потом  снял  шляпу,
почесал затылок и устало усмехнулся.
     -  Привет, док! - сказал ему М'Джи.- Вот ваш пациент.  Бросился сегодня
ночью с причала вместе с машиной. Это пока все, что нам известно.
     Медицинский эксперт  с угрюмым  выражением  на лице начал  осматриваить
труп.  Он пощупал голову,  немного  повернул ее  в сторону,  пощупал  ребра.
Какое-то мгновение  врач держал безжизненную  руку и смотрел на ногти. Потом
опустил ее, отошел от трупа и взял саквояж.
     - Смерть наступила часов двенадцать назад,- объяснил он.- Шея, конечно,
сломана.  Вряд ли в нем есть вода. Уберите отсюда  труп, пока он не  застыл.
Остальное я скажу после того, как осмотрю его на анатомическом столе.
     Он кивнул,  поднялся по трапу и вышел на причал.  Перед аркой его ждала
санитарная машина.
     Те, что были в форме цвета хаки, неохотно вытащили труп  из "кадиллака"
и положили на палубе буксира рядом с машиной.
     -   Пойдем,-  сказал   мне   Фиалка.-   Первое  действие  представления
закончилось.
     Мы попрощались, и  М'Джи порекомендовал старшим на буксире держать язык
за  зубами и ждать  его распоряжения. Потом  мы прошли вдоль причала, сели в
черную  машину  и  поехали назад в город по чистому после дождя  шоссе вдоль
невысоких  желто-белых песчаных дюн,  кое-где поросших  жестким мхом.  Чайки
кружились над бухтой и что-то выхватывали из волн прибоя. Далеко в  море, на
самом горизонте, плыли две белые яхты.
     Несколько миль мы ехали молча. Потом М'Джи подмигнул мне и спросил:
     - Догадался?
     - Да говори,- ответил я.- Я этого парня никогда не видел. Кто он?
     - Черт возьми, а я думал, ты сам скажешь мне об этом.
     - Ну же, Фиалка!
     Он  что-то пробормотал, пожал плечами, и мы едва не слетели с дороги  в
сыпучий песок.
     - Это  шофер Дравека,-  наконец  сказал  М'Джи.- Его звали  Чарлз Оуэн.
Откуда мне известно?  Год тому  назад  он  сидел  у  нас в  камере. Убежал с
приемной дочерью Дравека в Юту.  Разгневанный Тони  поехал  туда, привез  их
назад и упрятал  парня за решетку. Потом девушка уговорила старика, и уже на
следующее утро он  вызволил Чарлза  из тюрьмы. Сказал,  что парень собирался
жениться  на Кармен, только она не захотела. Со временем Оуэн  возвратился к
Дравеку на работу и с тех пор служил у него. Что ты об этом думаешь?
     - Похоже на Дравека,- бросил я.
     - Однако парень мог снова приняться за свое...
     У Фиалки  были седые  волосы, массивный подбородок  и  маленькие пухлые
губы,  словно  созданные  для  того,  чтобы  целовать  младенцев.  Я  искоса
посмотрел на его лицо, и вдруг у меня мелькнула догадка.
     - Думаешь, его мог убить Дравек? - спросил я.
     - А почему бы и нет? Возможно, парень снова начал приставать к девушке,
и Дравек дал волю рукам. Мужчина он крепкий и  легко мог  сломать ему шею. А
потом  испугался.  Поехал под дождем в Лидо, разогнал машину  и сбросил ее с
причала. Думал, что никто ничего  не докажет. А может, и  совсем  не  думал.
Просто сделал, и все.
     - Черт  знает что,-  сказал я. Тогда  ему пришлось бы идти домой пешком
тридцать миль под дождем.
     - Ну,  ну. Посмейся надо мной. Когда-нибудь ты еще захочешь поиграть со
мной в кошки-мышки.
     - Слушай,  Фиалка,-  серьезно  проговорил я,- если  парня убили  - а ты
совсем  не уверен,  что это  убийство,- то  такое  преступление  не  в стиле
Дравека. Он  мог бы в приступе гнева убить  человека, но  оставил бы  все на
месте. Дравек не стал бы вот так запутывать следы.
     Пока М'Джи обдумывал мои возражения, нас заносило то влево, то вправо.
     - Вот так друг! - пробормотал он.- У меня была,  чудесная версия, а что
ты с ней сделал? И какого черта я взял  тебя с собой? Черт бы тебя побрал! И
все-таки я прижму Дравека.
     - Конечно,-  согласился я.- Ты должен это  сделать. Но Дравек не убивал
парня. Он слишком мягок, чтобы решиться на такое.
     Когда мы  возвратились  в город, был  уже полдень. Утром я только легко
перекусил и с тех пор больше  ничего не  ел. Поэтому я  вышел на Бульваре, а
М'Джи поехал искать Дравека.
     Я  хотел знать,  что  на  самом деле случилось с Чарлзом Оуэном,  но не
допускал и мысли о том, что его мог убить Дравек.
     Сидя  в кафе,  я наскоро просмотрел газету. Прочитать  в  ней что-то  о
Стайнере я не надеялся - и действительно, ничего там и не нашел.
     Подкрепившись, я прошел шесть кварталов  Бульваром, чтобы  заглянуть  в
книжный магазин Стайнера.



     Первый  этаж  дома  был  разделен  пополам, и  вторую  половину занимал
ювелир, торговавший  в кредит.  Он  как раз стоял у входа  - высокий, седой,
черноглазый еврей с бриллиантом в девять каратов на пальце. Когда я проходил
мимо него, он несмело, но лукаво усмехнулся.
     Пол в  магазине Стайнера от  стены до  стены был  застелен грубым синим
ковром. Вокруг курительных столиков  стояли  синие кожаные кресла. На  узких
столах лежали комплекты книг  в  тисненых переплетах. Остальные книги стояли
за  стеклом.  Панельная  перегородка  отделяла  этот  зал  от  задней  части
магазина,  а  в  углу  возле перегородки за письменным столом с  лампой  под
абажуром сидела молодая женщина.
     Она  поднялась  и  подошла  ко  мне,  чуть  покачивая  худыми  бедрами,
обтянутыми  черным  платьем. У женщины были зачесанные назад белые волосы  с
пепельным оттенком  и зеленоватые глаза  под густо накрашенными ресницами. В
ушах висели большие агатовые серьги. Ее ногти покрывал серебристый лак.
     Женщина, наверное,  думала, что  одарила меня приветливой  улыбкой, но,
по-моему, то была деланная гримаса.
     - Вам что-то надо?
     Я надвинул шляпу на самые глаза и отрывисто спросил:
     - Где Стайнер?
     - Его сегодня не будет. Может, я покажу вам...
     - Я продаю,- объяснил я.- То, что он  давно  искал.  Серебристые  ногти
коснулись завитка над ухом.
     - А-а, вы продаете... Ну, тогда приходите завтра.
     - Стайнер заболел? Я могу подъехать к нему домой,- с надеждой продолжил
я.- Он захотел бы увидеть то, что у меня есть.
     Это ее ошеломило.  Чтобы перевести дыхание, женщине потребовалась целая
минута. Однако самообладание она не потеряла.
     - Это... это пустой разговор. Сегодня его нет в городе.
     Я  с разочарованным видом  покачал головой,  приподнял шляпу и собрался
уже  уйти, когда вдруг дверь  в  панельной перегородке  открылась  и  оттуда
выглянул прыщавый юноша, которого я видел накануне вечером. Заметив меня, он
отпрянул, но я успел разглядеть на полу картонные коробки.
     Коробки  были открыты и набиты какими-то  старыми  книгами.  Вокруг них
суетился  мужчина  в новом  рабочем  халате.  Следовательно,  часть  запасов
Стайнера собирались куда-то перевезти.
     Я вышел  на улицу,  дошел до угла  и  свернул в переулок. За  магазином
Стайнера  у  черного  хода стоял  небольшой черный  грузовичок  с  сетчатыми
бортами.  На  машине  не было  никакой  надписи,  а  сквозь  сетку виднелись
картонные коробки. Я увидел, как мужчина  в  рабочем халате  вынес  еще одну
коробку и поставил ее в кузов.
     Я  возвратился на  Бульвар,  прошел  с  полквартала и на стоянке  такси
заметил свободную машину.  В  ней  сидел парень  с  приятным лицом  и  читал
журнал. Я показал ему деньги и спросил:
     - Поездим по следу?
     Он окинул меня взглядом, затем спрятал журнал за зеркало заднего обзора
и открыл дверцу.
     - Это я люблю, шеф! - весело ответил юноша.
     В  конце  переулка  мы развернулись  и  стали ждать  рядом  с  пожарным
гидрантом.
     Когда на грузовичке  уже стояло  с десяток  коробок,  мужчина  в  новом
рабочем халате  сел за руль  и запустил двигатель. Он  быстро  промчался  по
переулку вниз, потом  свернул  влево и поехал по улице  дальше. Мой водитель
тронулся за ним. Грузовичок доехал до проспекта Гарфилда, потом повернул  на
восток. Движение на проспекте было оживленное, а грузовичок мчался быстро, и
мы очень отстали.
     Я  сказал об  этом  своему  водителю,  но  грузовичок  вдруг  свернул с
проспекта на север и выехал на Бриттани-стрит. Когда и мы выехали за ним  на
ту улицу, грузовичка и след простыл.
     Мой юный водитель успокоил меня сквозь стеклянную перегородку в кабине,
и  мы  начали  медленно подниматься  по  Бриттани-стрит,  пытаясь высмотреть
грузовичок за кустами по обеим сторонам улицы. Успокоиться я не мог.
     Через два квартала на восток Бриттани-стрит пересекала еще одну улицу -
Рендалл-плейс. Тут  на  углу  стоял белый  многоквартирный  дом.  Его  фасад
выходил на Рендалл-плейс, а со стороны Бриттани был въезд в подземный гараж.
Когда мы миновали это строение, мой водитель  сказал, что грузовичок  должен
быть где-то неподалеку. И тут я увидел его в гараже.
     Мы  остановились  перед  многоквартирным  домом, я  вышел из  машины  и
направился к подъезду.
     Переговорного приспособления тут не было. Будка швейцара стояла у самой
стены,  и  складывалось впечатление,  что  ею давно не пользовались. Фамилии
жильцов были написаны на  панели  с почтовыми  ящиками, окрашенными в желтый
цвет.
     Квартире под  номером 405 соответствовала  надпись "Джозеф  Марти". Так
звали парня, который развлекался с Кармен Дравек, пока ее папочка не дал ему
пять тысяч  долларов, чтобы  он отцепился от нее и забавлялся с какой-нибудь
другой девушкой. Это вполне мог быть тот самый Джо Марти.
     Я спустился  по лестнице вниз и открыл дверь с окошком из армированного
стекла,  которая вела  в  темный  гараж.  Мужчина  в  новом  рабочем  халате
переставлял коробки в кабину грузового лифта.
     Я остановился возле него, закурил сигарету и стал молча наблюдать.  Это
ему не очень  понравилось,  но он  не  произнес ни  слова. Немного  погодя я
сказал:
     - Проследите за весом, друг. Лифт рассчитан только на полтонны. Куда вы
это везете?
     - В четыреста  пятую, к Марти,- объяснил  человек и  посмотрел  на меня
так, словно извинялся за свои слова.
     - Отлично,- сказал я.- Тут, кажется, есть что почитать.
     Я поднялся по лестнице, вышел на улицу и снова сел в такси.
     Мы  возвратились в центр города и подъехали к дому,  где находилась моя
контора. Я  щедро  заплатил  шоферу.  Юноша  протянул мне  грязную  визитную
карточку, которую я сразу же выбросил в медную плевательницу рядом с лифтом.
     Дравек подпирал стену около дверей моей конторы.



     После  дождя стало ясно  и  тепло, а Дравек был в том же самом замшевом
плаще с поясом. Плащ внизу был расстегнут, и под ним виднелся жилет. Галстук
съехал  набок.  Лицо Дравека  напоминало серую маску, нижнюю  часть  которой
покрывала черная щетина. Вид тот еще.
     Я похлопал Дравека по плечу, открыл  дверь, пропустил гостя в комнату и
пригласил сесть.  Он задыхался  и не мог выговорить  ни слова.  Я  достал из
письменного  стола  бутылку  ржаной водки и налил две рюмки. Он  молча выпил
обе. Потом тяжело  плюхнулся в кресло, на мгновение закрыл глаза, застонал и
вынул из внутреннего кармана белый конверт. Положив конверт на стол, прикрыл
его своей большой волосатой рукой.
     - Расскажите,  пожалуйста,  о  Чарлзе,- попросил  я.- Сегодня  утром  я
виделся с Фиалкой М'Джи.
     Дравек тупо посмотрел на меня. Наконец сказал:
     - Хорошо. Чарлз  был славный  парень.  Но  я не могу  рассказать  о нем
много. Я его мало знал.
     Я сидел  и ждал,  глядя на конверт под  его рукой. Он тоже не сводил  с
него глаз.
     - Можете прочитать,-  пробормотал  Дравек.  Он  неторопливо  пододвинул
конверт ко мне и убрал руку с таким видом, словно отдавал все самое дорогое,
ради чего стоило жить. Слезы катились по его небритым щекам.
     Я  взял конверт  и осмотрел  его.  Домашний адрес Дравека  был  написан
аккуратными печатными буквами, рядом стоял  штемпель срочной почты. Я открыл
конверт и увидел блестящую фотокарточку.
     В  кресле тикового  дерева  сидела голая  Кармен  Дравек  с нефритовыми
серьгами  в ушах. Ее  глаза  смотрели  еще безумнее,  чем  тогда, когда я их
видел. На обороте фотокарточки не было никакой надписи. Я положил ее на стол
лицом вниз.
     - Расскажите мне об этом,- осторожно попросил я.
     Дравек вытер рукавом слезы, сложил руки  на столе  и начал разглядывать
свои грязные ногти. Пальцы его дрожали.
     -  Мне  позвонил  какой-то  мужчина,-  угрюмо  сказал он.- И потребовал
десять  тысяч  долларов за  фотопластинку  и  отпечатки. Дело  надо  уладить
сегодня вечером, а то они отдадут все какой-то бульварной газете.
     - Это полнейшая глупость,- успокоил  я его.- Бульварная газета таким не
воспользуется. Разве что захочет раздуть какое-то дело. Но что это за дело?
     Дравек медленно поднял веки, словно они были свинцовые.
     -  Это еще не все. Тот мужчина говорит, что  с ними шутки плохи. Или мы
быстренько придем к соглашению, или моя дочь попадет за решетку.
     - Что это за  дело?  - снова  спросил я, набивая трубку.-  Что  говорит
Кармен?
     Он покачал своей большой лохматой головой.
     - Я ее не спрашивал.  Бедная  девочка...  Совсем раздетая... Нет, я  не
допытывался... Вы, наверное, еще не разговаривали со Стайнером?
     - Не успел,- объяснил я.- Кто-то меня опередил.
     Дравек изумленно вытаращил глаза и раскрыл рот. Сразу стало ясно, что о
ночных событиях он ничего не знает.
     - Вчера вечером Кармен выходила из дома? - безразлично спросил я.
     Дравек сидел все еще с разинутым ртом и напряженно соображал.
     - Нет,-  наконец проговорил он.- Кармен  заболела. Когда я  пришел, она
лежала  в  кровати. Она вообще не  выходила.  Что  вы  хотите  сказать...  о
Стайнере?
     Я потянулся за бутылкой с водкой, наполнил рюмки и закурил трубку.
     - Стайнера  убили,-  сказал я.- Кому-то надоели затеи Стайнера,  и этот
кто-то изрешетил его. Ночью, когда шел дождь.
     - Боже! - потрясение воскликнул Дравек.- Вы там были?
     Я покачал головой.
     -  Я  - нет. Там была Кармен. Вот что имел в виду тот мужчина. Конечно,
стреляла не она.
     Лицо Дравека покраснело  от гнева.  Он сжал  кулаки,  из горла  у  него
вырвался хриплый вздох, на шее запульсировала .жилка.
     -  Это неправда!  Моя  дочь больна.  Она не выходила из дому.  Когда  я
возвратился, она лежала в кровати.
     - Вы  уже говорили мне об этом,- прервал  его я.-  Увы, выходила. Я сам
привез ее  домой. Горничная знает, но считает за лучшее молчать. Кармен была
в  доме  Стайнера,  а я наблюдал со стороны. Прогремели выстрелы,  и  кто-то
убежал. Я не видел убийцу. А Кармен была слишком пьяной, чтобы заметить его.
Вот почему она больна.
     Дравек  пытался  остановить  взгляд  на моем  лице,  и  глаза  его были
сумасшедшие и пустые, словно в них погас свет. Он сжимал руками подлокотники
кресла. Большие суставы на его пальцах напряглись и побелели.
     -  А  мне  она  не  сказала,-  прошептал  Дравек.-  Мне  она ничего  не
сказала... Хотя  я делал для  нее все.-  В  его  голосе  звучало беспомощное
отчаяние.
     Он чуть шевельнулся в кресле и проговорил:
     -  Я  достану  эти  деньги. Десять тысяч...  Может,  этот  тип  говорит
правду...
     Потом он  обмяк. Его большая лохматая голова склонилась на  стол, плечи
содрогнулись от  рыданий.  Я поднялся, обошел вокруг  стола и молча похлопал
Дравека по плечу. Он поднял мокрое от слез лицо и схватил мою руку.
     - Черт возьми, вы неплохой парень! - сказал Дравек, всхлипывая.
     - Вы еще не все знаете.
     Я высвободил пальцы, подал ему рюмку, помог поднести ее  ко  рту. Потом
забрал пустую рюмку, поставил ее на стол и снова сел.
     -  Вы должны  взять себя в  руки,-  решительно  сказал  я.-  Полиция  о
Стайнере  еще  ничего  не знает. Я привез вашу  дочь домой и держал язык  за
зубами. Я хотел, чтобы вас с  Кармен оставили в покое. Но  это ставит меня в
сложное положение. Вы должны кое-что предпринять.
     Дравек тяжело и медленно кивнул головой.
     - Хорошо, я сделаю, как вы скажете. Все, что скажете.
     -  Достаньте те деньги,-  продолжал  я.-  Пусть лежат наготове - на тот
случай, если они позвонят. Я что-нибудь придумаю,  и вам, может,  удастся их
сохранить. Но хитрить некогда... Достаньте деньги, держите себя в руках и не
болтайте. Остальное доверьте мне. Вы к этому готовы?
     -  Да,-  сказал Дравек.-  Черт  возьми,  а вы и в  самом деле  неплохой
парень!
     - Не  говорите об этом с Кармен,- добавил  я.- Чем меньше она вспомнит,
тем лучше. Это фото...- Я показал на карточку на столе.- Оно свидетельствует
о том, что Стайнер работал не один. Мы должны разыскать того человека, и как
можно быстрее - даже если это будет стоить десять тысяч долларов.
     Дравек неторопливо поднялся.
     - Пустое. Это всего лишь деньги. Я немедленно их достану. А потом поеду
домой. Поступайте, как сочтете нужным. Л я сделаю, как вы сказали...
     Дравек снова схватил мою руку, пожал ее и медленно вышел  из конторы. Я
услыхал его тяжелые шаги, гулко отдававшиеся  в коридоре. Потом быстро выпил
рюмку водки и вытер с лица пот.



     Я медленно ехал на "крайслере" вверх по Ла-Верн-террас к дому Стайнера.
     Теперь, при дневном свете,  я  внимательно разглядывал  крутой спуск  с
холма и деревянную лестницу,  по которой убежал  убийца. Улица внизу была не
шире переулка.  На  нее выходили окнами  два дома, но  они стояли  не  очень
близко к дому  Стайнера. Вряд  ли при  шуме  дождя кто-то  из соседей слышал
выстрелы.
     В   свете   предвечернего  солнца   дом  Стайнера   производил   мирное
впечатление. Некрашеная гонтовая крыша была еще влажной от дождя. Деревья на
той стороне улицы зеленели молодыми листьями. Машин на дороге не было.
     Кто-то прошел за самшитовыми кустами, которые скрывали от улицы входную
дверь.
     Кармен  Дравек в пальто из бело-зеленой шотландки и без шляпки вышла из
прогалины в живой изгороди, замерла от неожиданности и  испуганно посмотрела
на меяя,-  вероятно, не слыхала шума  машины. Потом она быстро спряталась за
кустами. Я проехал дальше и остановился перед незаселенным домом.
     Выйдя  из  машины,  я  направился к  коттеджу Стайнера.  Теперь  я  уже
понимал, какое опасное дело меня ждет.
     Я  прошел сквозь живую изгородь и увидел перед  открытой дверью Кармен.
Она  стояла и молча смотрела  на меня. Потом медленно поднесла руку ко рту и
прикусила  зубами на редкость грубый большой палец, который  казался на руке
чужим. Под глазами у нее были темно-фиолетовые круги,
     Не говоря ни слова, я толкнул ее назад в дом и прикрыл  за собой дверь.
Мы  стояли,  разглядывая  друг  друга.  Девушка  медленно  опустила  руку  и
попыталась усмехнуться.
     Я сказал как можно ласковее:
     - Не волнуйся.  Я  не  враг. Сядь в кресло  возле стола. Я друг  твоего
отца. Не паникуй.
     Кармен  подошла  к  столу  и села  на желтую  подушку  в черном  кресле
Стайнера.
     При дневном  свете комната имела запущенный, неприветливый вид. Все еще
пахло эфиром.
     Кармен облизала  губы кончиком беловатого языка. Теперь ее черные глаза
казались скорее  застывшими, чем  испуганными. Я покрутил пальцами сигарету,
подвинул книги и сел на край стола. Потом неторопливо закурил и спросил:
     - Что ты тут делаешь?
     Девушка молча царапала ногтем свое пальто. Тогда я спросил снова:
     - Что ты помнишь о вчерашнем вечере? На этот раз Кармен ответила.
     -  Что  помню?  Вчера  вечером  я  болела  и  была  дома.- Говорила она
осторожно, хриплым голосом.
     - А перед тем? - настаивал я.- Перед тем, как я привез тебя  домой. Что
тут вчера случилось?
     Лицо ее медленно залила краска, глаза расширились от удивления.
     - Вы... вы тот самый? - выдохнула девушка и снова принялась грызть свой
на редкость грубый большой палец,
     - Да, тот самый. Что ты можешь припомнить?
     - Вы из полиции? - спросила Кармен.
     - Нет, я уже сказал: я друг твоего отца.
     - Так вы не из полиции?
     - Нет.
     Наконец до нее дошло. Она вздохнула.
     - Что... что вам надо?
     - Кто убил его?
     Ее  плечи  под  клетчатым пальто вздрогнули,  однако выражение  лица не
изменилось.
     - Кто... кто еще знает? - испуганно спросила она.
     - О Стайнере? Не  имею представления. Ни полиции, ни  кого-либо другого
тут, кажется, не было. Может, Марти?
     Мой вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.
     - Марти! - внезапно пронзительно вскрикнула Кармен.
     Какое-то  мгновение  мы оба молчали, Я  курил  сигарету,  а она  грызла
палец.
     - Не хитри,- сказал я.- Его убили Марти? У нее аж челюсть отвисла.
     - Да.
     - Почему он это сделал?
     - Я... я не знаю,- растерянно промолвила девушка.
     - Ты часто виделась с Марти последнее время? Она сжала руки в кулаки.
     - Только один или два раза.
     - Знаешь, где он живет?
     - Да! - резко бросила мне в лицо Кармен.
     - Что с тобой? Я думал, Марти тебе нравится.
     - Я его ненавижу! - почти крикнула она.
     - И поэтому ты хотела бы втянуть его в беду,- сказал я.
     Кармен пропустила мои слова мимо ушей. Мне пришлось объяснить их.
     - Я имею в виду, ты хочешь сообщить полиции, что это сделал Марти?
     В ее глазах вдруг появился испуг.
     - После того, как я уничтожу снимок, где ты голая,- спокойно добавил я.
     Девушка захихикала.
     Я почувствовал к ней  отвращение. Если бы она закричала, побледнела или
забилась в  истерике, я  воспринял бы  как вполне естественную  реакцию.  Но
Кармен только хихикала.
     Меня отталкивал даже сам  вид девушки.  Ее  присутствие действовало  на
меня как отвратительный дурман.
     Она  все хихикала, и ее  смешки  разбегались по комнате,  словно  мыши.
Постепенно смех стал истерическим. Тогда я поднялся со стола, шагнул к ней и
похлопал ее по щекам.
     - Так же, как вчера вечером,- объяснил я.
     Кармен сразу же перестала хохотать и снова начала грызть большой палец.
Я снова сел на край стола.
     - Ты  пришла сюда взять фотопластинку... фотографию, где ты снята в чем
мать родила,- сказал я. Она сжала губы.
     - Слишком поздно.  Я  искал ее  ночью. Тогда она и исчезла. Наверно, ее
забрал Марти. Ты не обманываешь меня относительно этого парня?
 Девушка энергично покачала отрицательно головой. Потом медленно поднялась. Глаза у нее были узкие, черные, как раковина от устрицы.
     - А теперь я пойду,- сказала она так, словно мы сидели за чашкой чая.
     Кармен направилась к двери и уже  собиралась было  открыть ее, но в эту
минуту на  холм выехала  машина  и остановилась перед домом.  Из нее  кто-то
вышел.
     Девушка повернулась и с ужасом посмотрела на меня.
     Дверь открылась, и в комнату заглянул какой-то мужчина.



     Незнакомец с острым удлиненным лицом был в  коричневом костюме и черной
фетровой шляпе. Левый рукав у него был  подвернут и приколот к борту пиджака
большой черной английской булавкой.
     Он  снял шляпу, прикрыл  плечом дверь  и с мягкой улыбкой  посмотрел на
Кармен. Густые,  коротко подстриженные волосы поднимались над выпуклым лбом.
Одежда сидела на нем хорошо. И вообще он не походил на преступника.
     -  Гай Слейд,- представился  он.-  Извините за  неожиданное  вторжение.
Звонок не работает. Стайнер дома?
     Звонить он и не пытался.
     Кармен безразлично посмотрела на Слейда,  потом на меня, затем снова на
Слейда. Она облизала губы, но ничего не сказала.
     - Стайнера тут нет, мистер Слейд,- ответил я.-  Мы даже  не знаем,  где
он.
     Он кивнул головой и коснулся своего длинного подбородка полями шляпы.
     - Вы его друзья?
     -  Мы зашли сюда мимоходом  за книжкой,- объяснил я, ответив удыбкой на
его улыбку.- Дверь была открыта. Постучали, потом вошли. Так же, как и вы.
     - Понятно,- задумчиво произнес Слейд.- Все очень просто.
     Я ничего не сказал. Кармен  тоже  молчала. Она  не  сводила глаз  с его
пустого рукава.
     -  За  книжкой, говорите?  -  переспросил Слейд.  По  его тону я многое
понял. Наверное,  он знал о сомнительных делах  Стайнера. Я отошел к двери и
сказал:
     - А вот вы даже не постучали. Он стыдливо улыбнулся.
     - Это правда. Мне следовало постучать. Извините.
     - Нам пора,- небрежно бросил я и взял Кармен за руку.
     - Оставьте записку...  Может, Стайнер скоро вернется,-  тихо проговорил
Слейд.
     - Мы не хотим беспокоить вас.
     - Жаль. Очень жаль! - многозначительно сказал он.
     Я  отпустил руку Кармен и медленно сделал шаг  от нее. Слейд  стоял  на
месте, все еще  держа  шляпу в  руке. Его  глубоко  посаженные  глаза весело
поблескивали.
     Я снова открыл дверь.
     - Девушка  пусть  идет,-  сказал  Слейд.- А с вами  я хотел бы  немного
поговорить.
     Я с изумлением вперил в него взгляд, стараясь казаться спокойным.
     - Вы шутник, правда? - приветливо спросил он.
     Вдруг Кармен что-то крикнула мне и помчалась из дому. Через мгновение я
услыхал ее шаги на дороге,  которая вела с холма вниз. Я не видел ее машины,
но догадался, что она где-то недалеко.
     - Какого черта...- начал я.
     -  Оставьте,- холодно перебил  меня Слейд.-  Тут что-то не то. Я только
выясню, в чем дело.
     Он беззаботно -  слишком  беззаботно -  заходил по  комнате. Он  хмурил
брови и не обращал на  меня внимания. Это вынудило меня задуматься. Я бросил
взгляд в  окно, но не  увидел ничего,  кроме  крыши его  машины  над зеленой
изгородью.
     Через  некоторое время  Слейд  заметил  на  столе пузатый графин и  две
тонкие рюмки пурпурного цвета. Он понюхал одну  из них.  Губы его скривились
от отвращения.
     - Омерзительный сводник...- равнодушно бросил он.
     Потом остановил взгляд на книгах, потрогал одну или  две, обошел вокруг
стола и,  остановившись  перед  тотемным столбиком, начал разглядывать  его.
Затем  перешел к  гобелену,  прикрывавшему то  место, где  ночью лежал  труп
Стайнера. Слейд отвернул ногой гобелен и вдруг, глядя вниз, весь напрягся.
     То была мастерская игра - или же у Слейда был нюх, которому  и я мог бы
позавидовать.  Я  еще  не  успел  разобраться,  но это  дало  мне  пищу  для
размышлений.
     Слейд неторопливо стал на одно колено. Письменный стол немного закрывал
его от меня.
     Я достал револьвер, спрятал обе руки за спину и прислонился к стене.
     Вдруг прозвучал пронзительный крик, и Слейд вскочил на ноги. В его руке
что-то  блеснуло.  Это был длинный  черный пистолет  системы "люгер".  Я  не
шевельнулся.  Слейд держал  пистолет в длинных, бледных  пальцах, но явно не
целился из него.
     - Кровь,- сказал он спокойно и решительно. Его глубоко посаженные глаза
теперь стали черными,  суровыми.- Тут, на полу, под  гобеленом, кровь. Много
крови.
     - Я ее заметил,- улыбнулся я.- Это давняя кроны Она уже засохла.
     Слейд  сел в  черное кресло  возле  стола  Стайнера,  придвинул к  себе
телефон,  а пистолет положил рядом. Он угрюмо посмотрел  сперва  на аппарат,
потом на меня.
     - Думаю, надо вызвать полицию,- сказал он.
     - Это меня устраивает.
     Этому мужчине не понравилось,  что  я  ему  не возражаю. В полированной
столешнице отражался хорошо одетый здоровяк с пистолетом. Казалось, он имеет
намерение воспользоваться своим "люгером".
     - Черт возьми, кто вы такой? - процедил Слейд.
     - Частный детектив. Имя не имеет значения. Эта девушка  - моя клиентка.
Стайнер с помощью шантажа втянул ее в какую-то аферу. Мы пришли поговорить с
ним. Но его тут не было.
     - Зашли мимоходом, да?
     - Вот именно. И что дальше? Думаете, мистер Слейд, мы убили Стайнера?
     Он едва заметно улыбнулся, однако промолчал.
     - Или думаете, что Стайнер застрелил кого-то и убежал? - продолжал я.
     - Стайнер никого не застрелил,- сказал Слейд.- У него не хватило бы для
этого духу.
     - Тут никого не  видно, не так ли? - промолвил я.- А может,  Стайнер ел
на обед цыпленка. Может, он любит резать цыплят в гостиной...
     - Не понимаю... Я не понимаю вашей игры. Я снова улыбнулся.
     - Тогда не слушайте меня и звоните своим друзьям в город. Но их реакция
вам не понравится.
     Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он обдумывал мое замечание.
Он сидел, сжав губы,
     - А почему бы и не позвонить? - наконец проговорил он.
     - Я знаю вас,  мистер Слейд,- сказал я.- Вы владелец клуба "Аладдин" на
Пеписайде. Азартные игры.  Мягкое освещение, вечерние костюмы  и легкий ужин
впридачу. Вы  достаточно хорошо знаете Стайнера, чтобы приходить к нему днем
без  стука.  В  своих  сомнительных  делах  он время  от времени  нуждался в
поддержке. Предоставить ее могли вы.
     Его  палец на  пистолете  напрягся,  потом расслабился.  Слейд  положил
"люгер" на стол, но руки с него не убрал. Его рот скривила резкая гримаса.
     - Кто-то добрался до Стайнера,- тихо сказал он.  Его голос и  выражение
лица  принадлежали, казалось,  двум  разным  людям.- Сегодня  он не явился в
магазин. И не отвечал на телефонные звонки. Я приехал узнать, в чем дело.
     - Рад слышать, что именно вы в Стайнера не стреляли,- промолвил я.
     "Люгер" снова сверкнул и нацелился мне в грудь.
     -  Опустите  пистолет, Слейд,-  сказал я.- Вы  еще слишком мало знаете,
чтоб стрелять. Я уже давно привык к  мысли,  что меня могут  убить. Опустите
пистолет.  Я вам  кое-что расскажу - если вы, конечно, этого сами не знаете.
Сегодня из  книжного  магазина  Стайнера  кто-то  вывозил книги.  Книги,  на
которых он делал свой настоящий бизнес.
     Слейд снова положил пистолет на стол, откинулся в кресле, и на его лице
появилось дружелюбное выражение.
     - Я слушаю,- сказал он.
     - Я  тоже думаю,  что  до Стайнера кто-то добрался,-  продолжал я.- Эта
кровь,  по-моему, его кровь.  То, что  из магазина вывезли  книги,  дает нам
основание предположить, что его труп где-то спрятали. Кто-то берет  его дела
на себя и не хочет, чтобы  Стайнера нашли, пока этот "кто-то" все не уладит.
И кто бы это ни был, а кровь он должен был смыть. Он этого не сделал.
     Слейд слушал молча.
     Я продолжал:
     - Убить Стайнера  и присвоить  его прибыли - было бы глупой шуткой. И я
не уверен, что все произошло именно так.  Но я уверен: тот,  кто взял книги,
знает об убийстве, и блондинка из магазина чем-то до смерти напугана.
     - А что дальше? - спокойно спросил Слейд.
     - Пока что ничего. Есть еще информация, которую надо проверить. Если бы
я  это  выяснил,  то  мог  бы рассказать  вам,  как все  произошло.  Но  вам
вмешиваться сейчас не следует.
     - Лучше  бы  сейчас,-  сказал  Слейд.  Потом  растянул  губы  и  дважды
пронзительно свистнул.
     Я вскочил. На улице открылась дверца машины. Послышались шаги.
     Я достал из-за спины револьвер. Лицо у Слейда  вздрогнуло, а  его  рука
потянулась к "люгеру", нащупывая рукоятку.
     - Не берите пистолет! - приказал я.
     Он твердо встал на ноги и оперся локтем о стол, держа руку на пистолете
и не беря его в ладонь. Я прошел мимо него  в переднюю, и, когда двое мужчин
вошли в комнату, оглянулся.
     У  одного  были  короткие  рыжие  волосы,  бледное  сморщенное  лицо  и
суетливые  глаза.  Второй  был  явно боксер,  его можно  было  назвать  даже
красивым, если б не расплюснутый нос и толстое, как бифштекс, ухо.
     Оружия  у  незнакомцев  я   не  заметил.  Они   остановились  и  начали
осматриваться вокруг.
     Я  стоял около  двери  сзади  Слейда. Тот склонился  над  столом  и  не
двигался.
     Боксер растянул  рот в  широкой  улыбке, оголив острые  белые  зубы.  У
рыжеволосого был несмелый, испуганный вид.
     Странная улыбка  появилась  на лице  Слейда. Спокойно, тихо,  но  очень
четко он проговорил:
     - Ребята, этот мерзавец застрелил Стайнера. Возьмите его!
     Рыжеголовый закусил  нижнюю губу и протянул руку  к левому  карману. Но
достать пистолет  он  не успел. Я  был настороже и  выстрелил  в  него через
правое плечо, хотя и чувствовал  отвращение к самому себе. Револьвер наделал
много  шуму.  Мне  показалось,  что  выстрел  был  слышен  во  всем  городе.
Рыжеголовый упал на пол. Он корчился и сучил ногами - вероятно, пуля  попала
ему в живот.
     Боксер не двигался.  Наверное, реакция у  него была  замедленная. Слейд
схватил  свой  "люгер",  однако  от  волнения  движения  его  не  отличались
четкостью.  Я сделал шаг и сзади ударил его в ухо. Он упал на стол  и уронил
пистолет.
     Слейд уже не слыхал, как я сказал:
     - Я  не люблю бить сзади  одноруких. И  не склонен  к жестокости. Но вы
сами вынудили меня сделать это. Боксер улыбнулся и промолвил:
     - Хорошо, приятель. А что дальше?
     - Я бы хотел убраться отсюда, если можно, без лишней стрельбы. Или могу
остаться тут до приезда полиции. Мне все равно.
     Он задумался. Рыжеголовый стонал на полу. Слейд молчал.
     Потом  боксер  медленно  поднял руки, заложил  их за шею и  невозмутимо
сказал:
     -  Я не  знаю, из-за чего тут эта кутерьма, и мне  безразлично, куда вы
поедете и что потом будете  делать, и я не имею охоты брать  на себя главную
роль. Убирайтесь!
     -  А  вы парень  рассудительный. У  вас больше здравого  смысла, чем  у
вашего хозяина!
     Я обошел вокруг стола и направился к открытой двери. Боксер неторопливо
повернулся  лицом  ко мне, держа  руки на  затылке. Он усмехнулся криво,  но
почти доброжелательно.
     Я проскользнул  в дверь, нашел прогалину в зеленой изгороди  и бросился
бежать  по дороге вверх,  побаиваясь получить  пулю  в спину.  Но выстрел не
прогремел.
     Наконец я вскочил  в  "крайслер"  и  помчался через  холм, стремясь как
можно быстрее оставить этот район.



     Когда я остановился против многоквартирного дома на Рендалл-плейс, было
уже начало шестого. Несколько окон светились, беспорядочно гремели на разных
программах  радиоприемники.  Я поднялся на лифте на четвертый этаж. Квартира
405  размещалась  в конце  коридора.  На  полу тут лежала  зеленая  ковровая
дорожка, стены были  обиты панелями цвета слоновой кости.  Из открытой двери
пожарного выхода веял свежий ветерок.
     Рядом с дверью четыреста пятой квартиры была кнопка звонка, тоже  цвета
слоновой кости. Я нажал ее.
     Ждать пришлось долго.  Наконец дверь  немного  приоткрылась. На  пороге
стоял длинноногий худощавый мужчина с темно-карими глазами на очень  смуглом
лице.  Зачесанные  назад, жесткие,  как проволока, волосы открывали высокий,
округлый лоб. Его глаза равнодушно разглядывали меня.
     - Можно Стайнера? - спросил я.
     На лице у мужчины не дрогнул ни один мускул.  Он достал откуда-то из-за
двери сигарету и неторопливо  сунул  в  рот. Ко мне  поплыло кольцо дыма,  а
вслед  за  ним  прозвучали  слова,  произнесенные спокойно,  без  какой-либо
интонации:
     - Что вы сказали?
     - Мне нужен Стайнер. Харольд Хердвик Стайнер. Тот, что продает книги.
     Мужчина  кивнул головой.  Он  неторопливо  обдумывал мои  слова.  Потом
посмотрел на кончик сигареты и промолвил:
     - Кажется, я знаю его. Но он тут не бывает. Кто вас прислал?
     Я усмехнулся. Это ему, видимо, не понравилось. Тогда я спросил:
     - Вы Марти?
     Его смуглое лицо посуровело.
     - Ну и что? У вас ко мне дело или пришли ради развлечения?
     Я поставил левую ногу так, чтобы он не мог закрыть дверь.
     - Вы  приобрели книги,- сказал  я.- У меня есть список его клиентов. Мы
не могли бы поговорить?
     Марти не сводил глаз с моего лица.  Его правая рука снова потянулась за
дверь, и  по  движению  плеча  было  видно, что  он там что-то ею делает. Из
комнаты сзади него послышался какой-то очень слабый звук. Где-то звякнуло на
карнизе кольцо занавески.
     Потом он открыл дверь пошире.
     -  А почему  бы и  нет? Если  вы говорите, что-то  имеете...-  спокойно
проговорил он.
     Я прошел мимо него в  комнату - светлую гостиную с немногочисленной, но
хорошей  мебелью.  В высокие  огромные  окна  проглядывали уже фиолетовые  в
сумерках предгорья.  Дверь ближе к окну была закрыта.  Другая дверь в той же
стене была скрыта за портьерой.
     Я сел на тахту. Марти закрыл входную  дверь и  боком подошел к большому
дубовому письменному  столу.  На столе стояла шкатулка кедрового дерева  для
сигар. Не  сводя с  меня глаз,  Марти перенес ее на  низенький  стол и сел в
кресло рядом.
     Я положил  шляпу возле  себя, расстегнул  верхнюю  пуговицу  пиджака  и
улыбнулся.
     - Ну, я  вас слушаю,-  произнес  Марти.  Он  потушил  сигарету,  открыл
шкатулку и достал две толстые сигары,
     - Не желаете  ли сигару? - И он бросил одну  мне.  Я потянулся за ней и
сделал непростительную ошибку. В то же мгновение Марти стремительно поднялся
с револьвером в руке.
     Я почтительно смотрел на  его  револьвер.  Это  был  черный полицейский
"кольт" калибра 0,38. В этот момент я не мог ничего против него поделать.
     - Встаньте на минутку,-  сказал Марти. И сделал шаг-два вперед.- Можете
пока что перевести дух.- Он говорил подчеркнуто пренебрежительно.
     Внутри у меня все кипело, но я улыбнулся и промолвил.
     - Сегодня вы уже второй,  кто считает, что пистолет в руке  решает все.
Спрячьте его и поговорим спокойно.
     Брови  у  Марти  сошлись  на  переносице,  а подбородок выдался немного
вперед. В его карих глазах светилось смутное беспокойство.
     Мы уставились  друг  на друга.  Я старался не смотреть  на острый носок
черного шлепанца, который показался из-под портьеры на двери слева от меня.
     На Марти  был  темно-синий костюм, синяя  рубашка и черный галстук.  На
фоне  темной одежды его смуглое лицо казалось  еще  более хмурым. Растягивая
слова, он тихо сказал:
     -  Поймите  меня  правильно. Я не преступник, я просто осторожен. Черт,
ведь я вас совсем не знаю! Вы можете быть грабителем.
     - Вы не очень осторожны,- заметил я.- Перевозка книг - затея неудачная.
     Он  глубоко вдохнул воздух  и тихо  выдохнул. Потом  перебросил длинные
ноги одну через другую и положил на колено "кольт".
     - Не сомневайтесь, я воспользуюсь вашим советом, если  потребуется. Что
вам нужно?
     - Пусть  войдет ваша  подруга  в шлепанцах,-  предложил я.-  Ей надоело
прятаться.
     Не поворачивая головы, Марти позвал:
     -  Заходи,  Агнес. Портьера  на  двери раздвинулась, и  в комнату вошла
зеленоглазая  блондинка из книжного магазина Стайнера. Я не  очень удивился,
увидев ее тут. Она горько улыбнулась.
     - Черт возьми, я знала, что вы  за нами  следите! - сердито сказала она
мне.- Я предупреждала Джо, чтобы он был осторожен.
     - Отстань,- огрызнулся  Марти.-  Включи свет, чтобы я лучше видел этого
типа, если придется стрелять в него.
     Блондинка включила  торшер  с красным  абажуром. Потом села под  ним  в
большое плюшевое кресло и натянуто улыбнулась. Она была страшно напугана.
     Я вспомнил  о  сигаре  в  своей руке  и взял ее в  рот. Пока я доставал
спичку и прикуривал сигару, "кольт" у Марти в руке был наделен на меня.
     Я выпустил дым и сказал:
     - Список клиентов, о котором я говорил, зашифрован.  Поэтому пока что я
не могу  прочитать имен. Однако их более  четырехсот. Вы вывезли  двенадцать
коробок  с книгами -  допустим,  там  их  три сотни.  А  если  давать их  во
временное  пользование, то выйдет немного  больше.  Скажем, пятьсот, это  по
скромнейшим подсчетам. Давайте оценим каждую книгу не дороже доллара. Доллар
- это совсем немного. Если список настоящий и вам посчастливилось бы вывезти
все  книги, то  это  дало  бы  четверть  миллиона  прибыли.  Куча  денег  по
теперешнему времени. Вполне достаточно, чтобы пожертвовать одним человеком.
     Блондинка пронзительно вскрикнула.
     - Да вы с ума сошли!
     - Заткни глотку! - заорал на нее Марти. Агнес замолчала и откинулась на
спинку кресла. Ее лицо исказилось от напряжения.
     - Это дело  не  для  слабаков,-  продолжал я.- Тут необходимы  железные
нервы. Лично я  считаю, что прибегать к угрозам не стоит. Я за то, чтобы все
выяснить.
     Темно-карие глаза Марти холодно смотрели мне в лицо.
     - А вы интересный субъект,- растягивая слова,  спокойно проговорил он.-
У кого же это такое прекрасное дело?
     - У вас,- ответил я.- Почти у вас. Марти промолчал.
     -  Чтобы  завладеть  им,  вы застрелили  Стайнера,- добавил  я,-  Вчера
вечером, когда шел дождь. Отличная погода для стрельбы! Плохо только, что он
был не один,  когда это случилось. Или вы этого не заметили - или  заметили,
испугались  и  убежали.  Но у  вас  хватило  наглости возвратиться и  где-то
спрятать труп. И пока никто не узнал об убийстве, вам удалось забрать книги.
     Блондинка  ахнула и отвернулась к стене.  Ее покрытые серебристым лаком
ногти впились в ладони.
     Марти и глазом не моргнул.  Он не шевелился, и "кольт" лежал в его руке
неподвижно. Смуглое лицо Марти казалось вырезанным из дерева.
     - Вы рискуете, любезный,- наконец тихо проговорил он.- Вам повезло, что
я не убивал Стайнера. Я усмехнулся, но не очень весело.
     - И все-таки вы могли пойти на это,- заметил я.
     - Думаете, вам удастся обвинить меня в убийстве? -  безразлично спросил
он.
     - Я уверен.
     - Почему?
     - Есть человек,  который  может это подтвердить. И тут  Марти взорвался
руганью.
     - Та... маленькая идиотка! Она... Это  такая, что может... Да, черти бы
ее взяли!..
     Я   молчал,  Я  давал  ему  возможность  подумать.  Наконец  его   лицо
посветлело, он положил "кольт" на стол, но руку с него не убрал.
     - Насколько я знаю шантажистов, вы не из их числа,- неторопливо  сказал
Марти, и его глаза сверкнули из-за сощуренных темных век.- И полицией тут не
пахнет. Что вам нужно?
     Я затянулся сигарой и посмотрел на его руку на пистолете.
     -  Отдайте  фотопластинку  из  камеры  Стайнера.   И  все  напечатанные
фотографии. Прямо тут и сейчас же. Она у вас, а то как бы вы узнали, кто там
был вчера вечером?
     Марти  слегка повернул голову к  Агнес.  Она все еще  смотрела в стену.
Марти перевел взгляд на меня.
     - Приятель, это вы попали пальцем в небо,- сказал он.
     Я покачал головой.
     -  Нет. Не будьте  глупцом, Марти. Вас можно подвести под  приговор  за
убийство. Это очень просто. Если девушку вынудят рассказать об этой истории,
фотографии   уже  не  будут  иметь  никакого   значения.  Но  она  не  хочет
рассказывать.
     - Вы детектив? - спросил он.
     - Да.
     - Как вы вышли на меня?
     - Я работал на Дравека. Он связан со Стайнером.
     Я проследил за книгами, когда их везли сюда из магазина Стайнера. После
разговора с Кармен восстановить события было невозможно.
     - И она говорит, что я застрелил Стайнера? Я кивнул и заметил:
     - Но она могла ошибиться. Марти вздохнул.
     - Она меня смертельно  ненавидит,- объяснил  он.- Я оставил ее с носом.
Правда,  мне за  это  заплатили, но я все  равно бы ее бросил.  Она для меня
слишком мудреная.
     - Отдайте фотографии, Марти,- сказал я.
     Он неторопливо поднялся, посмотрел на "кольт" и  спрятал его в  боковой
карман. Потом его рука потянулась к нагрудному карману.
     Вдруг прозвучал длинный звонок в дверь.



     Марти это не понравилось. Он закусил нижнюю губу и помрачнел.
     Звонок все звенел и звенел.
     Блондинка порывисто  поднялась.  От нервного  напряжения ее  лицо стало
старым и некрасивым.
     Не  сводя с  меня  глаз, Марти  резко выдвинул ящик  письменного стола,
достал небольшой автоматический  пистолет с  белой рукояткой и  протянул его
Агнес. Она неохотно взяла оружие.
     - Сядь  рядом с детективом,- раздраженно сказал Марти.- И держи его под
прицелом. Если попытается сопротивляться, приведи его в себя.
     Блондинка села на тахту футах в трех от меня и нацелила пистолет на мою
ногу- Мне не нравилось неопределенное выражение ее зеленых глаз.
     Звонить перестали, и кто-то легонько, но часто и нетерпеливо постучал в
дверь. Марти пошел  открывать. Правую руку он  спрятал в  карман  пиджака, а
левой быстро открыл дверь.
     В комнату,  толкнув Марти, почти  вбежала  Кармен  Дравек и  нацелила в
смуглое лицо хозяина дуло маленького револьвера.
     Марти  торопливо  отступил  от нее. Рот  у  него  был  открыт,  на лице
появился испуг. Он хорошо знал Кармен.
     Девушка прикрыла за собой дверь и прошла вперед. Она не  смотрела ни на
кого, кроме Марти, и, казалось, никого, кроме него, не  видела. Взгляд у нее
был безумный.
     Блондинка  вздрогнула  всем  телом,  порывисто  подняла  автоматический
пистолет с белой  рукояткой  и  навела его на Кармен.  Я перехватил ее руку,
отвел  в  сторону и попытался  придержать.  Между  нами  завязалась короткая
схватка,  но ни  Марти,  ни Кармен  не обратили  на нас  внимания. Наконец я
вырвал у Агнес пистолет.
     Она тяжело дышала и молча смотрела на дочь Дравека. Кармен сверкнула на
Марти шальными глазами и потребовала:
     - Отдай фотографии!
     Марти проглотил слюну, попытался улыбнуться и сказал:
     - Ну, конечно, девочка.
     Эти  слова  он   промолвил  тихим,   ровным  голосом.  Со   мной  Марти
разговаривал иначе.
     У Кармен  был почти  такой  же безумный вид, как и  в  кресле  Стайнера
ночью. Однако теперь она владела своим голосом и телом. Девушка выпалила:
     - Ты застрелил Хэла Стайнера!
     - Подожди минутку, Кармен! - крикнул я.
     Дочь Дравека даже не повернулась.  Зато  блондинка  вдруг  опомнилась и
начала  оказывать мне  сопротивление. Она быстро  наклонила  голову,  словно
собиралась боднуть меня, и вцепилась зубами в мою правую руку, в которой был
ее пистолет.
     Я вскрикнул. И снова никто не обратил на это внимания.
     - Слушай, девочка, я не...- обратился Марти к Кармен.
     Блондинка выпустила мою руку и плюнула в  меня моей собственной кровью.
Потом  попыталась укусить меня за ногу.  Я  легонько ударил ее пистолетом по
голове  и поднялся. Тогда она свалилась мне под ноги  и обхватила руками мои
щиколотки. Я упал на тахту. Безумный страх прибавлял Агнес сил.
     Марти попытался  схватить левой  рукой револьвер Кармен, но это ему  не
удалось.  Маленький револьвер  издал  глухой, тяжелый, но  не очень  громкий
звук. Пуля пролетела мимо Марти и разбила стекло в одном из высоких окон.
     - Крутанись и сбей ее с ног, треклятый болван! - крикнул я ему.
     Потом  я еще раз стукнул блондинку по голове - уже много  сильнее,  она
оставила мои ноги, и я вырвался из ее объятий.
     Марти и Кармен все еще стояли лицом к лицу, словно две статуи.
     Вдруг  что-то  большое и тяжелое ударило с той стороны  в  дверь, и она
треснула наискосок.
     Это  привело Марти  в чувство.  Он выхватил у Кармен "кольт" и отскочил
назад.  Я  выстрелил ему в  правое  плечо, не желая очень  поранить его,-  и
промахнулся. Тот тяжелый предмет снова ударил в дверь с таким грохотом, что,
казалось, пошатнулся весь дом.
     Я бросил маленький автоматический пистолет и достал свой револьвер. И в
этот момент в комнату вместе с разбитой вдребезги дверью ворвался Дравек.
     В его глазах полыхала злоба, он был  совершенно пьян.  Его большие руки
молотили воздух, глаза налились кровью, а на губах выступила пена.
     Дравек  ударил меня  по голове,  даже  не посмотрев  в мою  сторону.  Я
свалился на пол между тахтой и разбитой дверью.
     Я  еще тряс  головой и  пытался  подняться,  когда  Марти  вдруг  начал
стрелять.
     Пиджак  Дравека  сзади  оттопырился  - видно,  пуля  прошла сквозь тело
навылет. Отец Кармен споткнулся,  сразу  же выпрямился  и пошел, словно бык,
вперед.
     Я поднял  револьвер и выстрелил в  Марти. Тот  пошатнулся, но "кольт" в
его руке  продолжал дергаться и  греметь. Потом Дравек оказался между  нами.
Кармен откинуло в сторону, как сухой лист, и теперь Дравеку уже никто не мог
помешать.
     Дравек схватил врага за горло. Перед тем Марти швырнул свой разряженный
пистолет   в  его  лицо.  Пистолет  отскочил,  как   резиновый  мяч.   Марти
пронзительно  визжал, но  Дравек крепко  держал  его  за горло  и прямо-таки
отрывал от пола.
     С минуту  Марти  пытался расцепить  большие  руки  напавшего.  Но вдруг
что-то  резко хрустнуло,  и руки  у  Марти  безвольно повисли.  Потом  снова
послышался  хруст,  но  уже  тише.  Но  прежде чем Дравек  отпустил Марти, я
увидел, что лицо у того стало багрово-синим. Невольно я припомнил, что люди,
у которых сломана шея, иногда проглатывают перед смертью язык.
     Потом Марти  отлетел  в  угол,  и  Дравек  стал  пятиться от  него.  Он
отступал, едва  сохраняя  равновесие,  но  ноги  уже  не держали его. Дравен
неуклюже сделал еще четыре шага и упал на спину, широко раскинув руки.
     Я быстро подошел к Марти, склонился над ним,  а потом потянулся рукой к
его нагрудному карману и  достал  из  него грубый  конверт,  в котором  было
что-то плотное и тяжелое. Потом я выпрямился и оглянулся.
     Где-то далеко прозвучало завывание сирены:  оно как будто приближалось.
Мужчина с бледным лицом, вероятно, сосед, осторожно заглянул в дверь. Я стал
на колени перед Дравеком.
     Он пытался что-то сказать, но  я ничего не понял. Потом его напряженный
взгляд погас, глаза стали безжизненными.
     -  Он был пьян,- каменным  голосом произнесла  Кармен.- Он вынудил меня
сказать, куда я еду. Я не знала, что отец следит за мной.
     - Тебе не надо было вмешиваться,- сухо бросил я.
     Потом я  поднялся и надорвал конверт. В нем было несколько фотографий и
стеклянный  негатив. Я швырнул фотопластинку  на  пол и растоптал  ее ногой.
Затем принялся рвать фотографии, и кусочки падали на пол.
     - В газетах, девочка, напечатают еще  множество твоих  снимков,- сказал
я.- Но этих уже не увидит никто.
     Сирена  выла  уже рядом  с домом. Потом  звук ее затих и превратился  в
надоедливое гудение,  а к тому времени, как я  закончил рвать  фотографии, и
вовсе прекратился.
     Я  стоял посреди комнаты,  и  пытался  понять, ради  чего лез на рожон.
Теперь все это уже не имело никакого значения.



     Гай Слейд оперся локтем  на край большого стола  из орехового дерева  в
кабинета инспектора  Айшема и, держа  между пальцами  зажженную сигарету, не
глядя на меня, сказал:
     - Благодарю вас, частный детектив,  за то, что разобрались со мной. Мне
приятно время  от  времени  пообщаться  с  чинами главного  управления.-  Он
сощурил глаза и кисло улыбнулся.
     Я сидел за столом  напротив  Айшема.  Это был седой худощавый мужчина в
пенсне.  На  полисмена  он  был совсем  не  похож. Фиалка  М'Джи  и  веселый
детектив-ирландец по  фамилии  Гринелл  устроились  в  креслах  с  округлыми
спинками  у  перегородки,  застекленной  в  верхней части,  которая отделяла
канцелярию от приемной.
     - Мне показалось,- сказал я Слейду,-  что  вы слишком быстро обнаружили
кровь. Я был не прав. Извините, мистер Слейд.
     - Вы говорите так,  будто ничего не случилось.- Он поднялся  и  взял со
стола трость и перчатку.- Со мной все, инспектор?
     - На сегодня все, Слейд.- Айшем говорил спокойно, сухо.
     Слейд нацепил трость на согнутую руку, открыл дверь, улыбнулся и вышел.
Его взгляд задержался, наверное, на моей шее, но я не оглянулся.
     Айшем обратился ко мне:
     -  Думаю, вам не надо объяснять,  как в  управлении полиции относятся к
такому способу раскрытия преступлений?
     - Сперва - выстрелы,- тяжело вздохнув, начал я.- Потом  мертвый человек
на  полу... Голая,  одурманенная  наркотиками девушка в  кресле, которая  не
соображает, что случилось... Убийца, которого  не смогли задержать ни я,  ни
вы... Непутевый  старый  скандалист,  у  которого разрывалось сердце,  и  он
старался выкарабкаться из этой  напасти...  Идите напролом -  валите все  на
меня. Я не обижусь.
     Айшем пропустил мои слова мимо ушей.
     - Кто же все-таки убил Стайнера?
     - Об этом вам расскажет белокурая девушка.
     - Я хочу, чтобы вы рассказали сами. Я пожал плечами и сказал:
     - Если  вы  хотите,  чтоб  я  высказал свое  предположение...  Водитель
Дравека Чарлз Оуэн.
     Айшем не очень удивился. Фиалка М'Джи громко вскрикнул.
     - Почему вы так думаете? - спросил инспектор.
     - Какое-то время я считал убийцей Марти, ибо так  сказала Кармен. Но не
было  никаких доказательств. Она  ничего  определенного не  знала  и  просто
хотела воспользоваться случаем и набросить Марти петлю  на шею.  А Кармен не
из тех, кто легко отказывается от своих намерений.  Однако Марти вел себя не
так, как ведут себя убийцы. К тому же он хладнокровный человек и не спасался
бы таким образом.  Я даже не успел  постучать в дверь, а убийца уже бросился
бежать. Конечно, я думал и о Слейде. Но и Слейд совсем не из таких людей. Он
взял с собой двух вооруженных парней, и они  учинили что-то наподобие драки.
Однако Слейд, как мне показалось, искренне удивился, когда обнаружил на полу
кровь.  Этот человек бывал у Стайнера дома и вел с ним дела, но он не убивал
его,  у него не было причин  его убивать,  да и при свидетеле он не убил бы,
хотя бы и  имел основания. А  Чарли Оуэн  убил бы. Когда-то он был влюблен в
Кармен и, наверное, все еще был небезразличен к ней. У него была возможность
следить  за ней,  узнавать,  куда она ходила  и что  делала. У Стайнера Оуэн
находился  недолго. Он вошел с черного хода, увидел трюк с фотографированием
и застрелил его. А потом испугался и убежал.
     - Добежал до самого причала в Либо  и бросился в море,- сухо проговорил
Айшем.- А вы не забыли, что на голове у Оуэна была кровавая рана?
     -  Нет,-ответил  я.-  Не  забыл  и  о  том,  что  Марти  как-то узнал о
фотопластинке. Это принудило его войти в дом и забрать ее,  а потом спрятать
труп в гараже Стайнера.
     Айшем приказал:

     -  Гринелл, приведите  сюда  Агнес Лорелл.  Гринелл  поднялся,  пересек
кабинет и скрылся за дверью.
     - Ну ты и даешь, парень! - воскликнул Фиалка М'Джи.
     Гринелл  возвратился   вместе   с  блондинкой.  Пряди  спутанных  волос
рассыпались по  воротнику ее пальто. Агатовые серьги  она сняла. У Агнес был
усталый вид, но испуга в глазах уже  не  было. Она медленно села в  кресло у
стола и сложила перед собой руки с серебристыми ногтями.
     -  Ну  что ж, мисс Лорелл,- дружелюбно сказал Айшем.-  А  теперь  мы бы
хотели послушать вас.
     Девушка  посмотрела  на  свои сложенные  руки  и  достаточно  уверенно,
спокойным, ровным голосом начала рассказывать:
     -  Я  познакомилась  с  Джо  Марти месяца  три  тому  назад. Думаю,  он
подружился со мной потому, что я работала у  Стайнера. Я подробно рассказала
Марти про  Стайнера. Кое-что он уже и сам знал.  Джо  жил на деньги, которые
получил  от отца Кармен Драве  к. Но к  тому  времени они уже иссякли,  и он
готовился к  новой афере. Он начал следить за Стайнером, чтобы выяснить, нет
ли у него связей с преступным миром.
     Вчера  вечером  Марти  сидел  в машине  за  домом  Стайнера. Он  слышал
выстрелы, видел,  как по лестнице пробежал парень, вскочил в машину и быстро
поехал. Джо отправился  вслед. На полдороге до берега он догнал ту машину  и
столкнул ее  с шоссе.  Парень  подскочил  к нему  с  пистолетом,  но Джо его
опередил -  оглушил.  Марти  обыскал его  и  узнал,  кто  он.  Когда  парень
очухался, Джо выдал себя за полисмена. Бедняга испугался и во всем сознался.
Пока Марти соображал, что делать дальше, тот  собрался с  силами,  вытолкнул
его из  машины и  поехал. Он  мчался,  как сумасшедший,  и Джо  не  стал его
догонять,  а  возвратился  к дому Стайнера. Ну, а остальное вы знаете. Когда
Джо проявил фотопластинку  и увидел, что  у него в руках, он понял,  что нам
надо выехать  из города, пока  полиция не нашла труп. Мы собирались взять  с
собой книги Стайнера и открыть магазин в другом городе.
     Агнес Лорелл закончила свой рассказ. Айшем постучал пальцами по столу и
спросил:
     - Марти рассказал вам все, не так ли?
     - Да.
     - Вы уверены, что он не убивал Чарлза Оуэна?
     -  Я там  не была. Однако, по  поведению Джо не похоже было,  чтобы  он
кого-то убил.
     - На сегодня хватит, мисс Лорелл. Запишите свои показания.  Разумеется,
нам придется вас задержать.
     Девушка поднялась. Она вышла в сопровождении Гри-нелла, не посмотрев ни
на кого.
     - Марти  не  мог знать о гибели Чарлза Оуэна,- заговорил Айшем.- Но  он
был уверен, что тот попытается скрыться. Когда мы к нему приехали, Марти уже
успел получить от Дравека деньги. Думаю, девушка говорит правду.
     Все молчали. Через минуту Айшем обратился ко мне.
     -  Вы допустили  грубую  ошибку.  В  разговоре  с девушкой не надо было
вспоминать о  Марти, пока  его  не изолировали. Гибель двух  человек не была
такой уж неминуемой.
     - Может, мне вернуться и сделать все заново?
     - Не надо возражать.
     - А я и не возражаю. Я работал  на Дравека и старался освободить его от
этих  забот.  Я  не знал, что Кармен  такая  сумасбродка и что ее  отец  так
разозлится.
     - Хорошо,- перебил меня Айшем.-  Сегодня вы мне больше не  нужны. Но на
следствии вам еще дадут взбучку. Инспектор поднялся, я тоже. Он протянул мне
руку.
     - Да вам  это только на пользу,- сухо  добавил  Айшем.  Мы  пожали друг
другу руки, и я ушел. М'Джи отправился за мной. Мы молча спустились в лифте.
На улице Фиалка подошел с правой стороны к моему "крайслеру" и сел в него.
     - В твоей помойке найдется что-нибудь выпить?
     - Сколько угодно,- ответил я.
     - Поехали, опрокинем по маленькой.  Был тихий вечер.  Мы ехали ко мне в
Берглунд. Я чувствовал себя уставшим, старым и никому не нужным.

Популярность: 1, Last-modified: Mon, 30 Sep 2002 15:54:52 GmT